Текст книги "Вторая (СИ)"
Автор книги: loresi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Имей в виду, вряд ли они поставят на тебя, если узнают, что ты простая девушка из Второго, которая ещё и смеет водить дружбу с низкорейтинговыми трибутами. Но это не означает, что я отказываюсь от вас с ней. Помощь будет, но в сильно урезанном виде. Сейчас я надеюсь лишь на своих старых спонсоров. Может, они по старой дружбе немного помогут тебе.
Я не считаю Пятую трибутом, у которой низкие шансы на победу. При удачных обстоятельствах она явно может выстрелить и обогнать всех трибутов. Но спорить с ментором я не хочу, потому не пререкаюсь.
– Спасибо, Брут. Но пока не говорите Катону и Энобарии.
– Хочешь оставить их в неведении? – не дождавшись моего ответа, ментор продолжает разглагольствовать. – Возможно, так будет лучше. Походу, мне сегодня придётся поболтать с этой Эрин Бремой.
– Не надо. Пусть пока наш союз будет в тайне. До самих игр, – я мысленно вспоминаю все наставления Финч.
– Боишься, что ментор Пятых может проговориться? – похоже, он понимает, к чему я веду.
– Да, боюсь, что мисс не умеет хранить тайны. Знаю же, что и у менторов есть свой рейтинг, и мисс Брема явно находится на нижних строчках, учитывая частые проигрыши её трибутов. Если влиятельный ментор, как вы, уделит ей недостающее внимание, то тогда вы разбудите в ней тщеславие и желание покрасоваться перед остальными. В таком случае она, не удержавшись, обязательно перед кем-то похвастается, и нашему плану настанет конец.
– Это тоже верно, нам с Энобарией редко доводилось общаться с менторами слабых округов, – призадумывается Брут, – кстати, извини за сегодняшнее. Не думал, что оно может так подействовать.
Не хочу об этом говорить, потому я пытаюсь побыстрее закрыть эту тему:
– Извинения приняты.
– Хорошо. Теперь иди в комнату тренироваться, ножи я оставил в ящике стола, и подумай об индивидуальном показе, – сказав это, ментор провожает меня в комнату.
– Да, сэр, – коротко подчиняюсь я. Действительно, мне пора подумать. Как получить шестёрку на показе?
========== Глава 15: Мирта ==========
Сегодня я не высовываюсь. Но порядком устаю, потому что вчера мне весь вечер пришлось ломать голову над тем, как поразить распорядителей. Сегодня я посещаю секцию выживания, строю шалаш под смешки остальных трибутов и успеваю поговорить с Финч вдали от любопытных глаз профи. Я примерно догадываюсь, что будет делать Катон. Он, наверное, будет метать копье и отрубать манекенам головы.
Финч советует держаться середнячком. Не плохо, но и не хорошо. Я так сделала бы, если бы не одно «но». Проблемой является мой номер дистрикта. «Профи», пусть даже мнимый, не может получить низкий балл. Такой казус лишь выделит меня. Может, мой гипотетический провал кто-то затмит своими превосходными навыками? Что ж, посмотрим.
Начиная с сороковых Игр, все наши трибуты всегда получали превосходные баллы на смотрах – минимум девятку. Помнится мне, что однажды на семидесятых Играх – сезон, когда победила Креста – наши, приютские, рвали на себе волосы только потому, что наш представитель получил восьмёрку. Ну что скажешь людям, которые не недовольны самой восьмёркой?
Вот это я понимаю был фарс, вот это была комедия. Один из самых желанных баллов для любого дальнего округа у нас считался пятном некомпетентности. Их, наверное, вечером хватит инфаркт от моей шестёрки. Если у меня вообще получится набрать столько.
После ленча, на котором я вообще ничего не смогла съесть, нас – трибутов – зовут к смотрам. По регламенту сначала приглашают юношу, затем девушку. Тем временем я просто сижу на металлической скамейке и наблюдаю за остальными от скуки. На другом конце зала сидит Диадема. Она жутко трясется, ведь Марвела уже позвали. Значит, что через каких-то несколько минут подойдет и её черед.
Все волнуются. Даже Катон сидит напряжённым. Трибутка из Восьмого теребит край своего рукава, чтобы снять напряженность. Только, кажись, Шестым плевать, что их ждёт. Они единственные, кого не волнует вся это суета, потому что чётко осознают свои шансы на победу. Трибуты неустанно смотрят друг на друга с желанием истязать и вырвать глотку. Признаюсь, становится тяжело сидеть там, где тебя предпочитают видеть мёртвой.
Франческа стоит вся бледная. На людях мы не говорим, не общаемся и всячески избегаем друг друга, поэтому я стараюсь тайком поглядывать в её сторону. За волнениями время проходит быстро. Через каких-то двадцать минут меня зовут. Тянущая боль в животе осложняет ходьбу. Господи, мне страшно! Я боюсь провала. Боюсь показать себя неумелой трибуткой.
В эти секунды я даже подумываю о союзе со своим напарником. Да ну её, Финч! Может, до последнего держаться Катона? Я поворачиваюсь назад, чтобы посмотреть на коридор, и улавливаю обеспокоенный взгляд Франчески. Нет! Нужно забыть Катона. Я уже выбрала Франческу. Нельзя отступать. Эта мысль придает мне сил. Страх сам собой исчезает, когда я вхожу в зал. Кажется, не всё так страшно, потому что распорядителей больше интересует шоколадное пирожное, чем моё появление. Хотя некоторые упорно глядят на меня или делают вид, что глядят.
Окончательно успокоившись их незаинтересованностью во мне, я медленно подхожу к манекену для метания ножей. Там расположен столик с ножами. Метательные ножи. Такие блестящие и холодные, так и норовят изрезать мягкую плоть.
Беру, осматриваюсь и нахожу центр тяжести ножа. Взявшись за найденную точку указательным и большим пальцами, я прижимаю лезвие к ладони по направлению к себе. Так как моя цель находится на расстоянии более четырёх ярдов, держу нож ближе к рукоятке. Ну всё, я готова кидать.
Адреналин кипит, пульс учащается, и я кидаю. Ещё раз и ещё. Все три ножа попадают в цель. Некоторые распорядители одобрительно кивают. Поразила их, Мирта? Теперь пора мазать. Беру ещё один нож вспотевшими руками и опускаю кисть, чтобы изменить траекторию полёта. Нужно сделать так, чтобы нож пролетел мимо цели на несколько дюймов.
Нож улетает. Делает несколько оборотов и летит в обратном направлении. Летит в обратном направлении? Кажется, я рассчитала не всё.
Нож летит на меня, а я не могу сдвинуться, как загипнотизированная. В следующую же секунду воздух сотрясает мой крик. Нож вошёл в моё предплечье. Инстинктивно зажав плечо, я почтительно кланяюсь, хотя единственное, чего мне хочется – это орать и бегать кругами от острой боли. Что ж, во мне больше выдержки, чем мне казалось.
По крайней мере, теперь все распорядители смотрят на мою сторону. Особо чувствительные стараются не фокусироваться на кровоточащей ране. Кто-то окидывает меня взглядом, полным приторной жалости, но лица у всех одинаковые – задумчивые. Ещё раз кивнув, я ухожу прямиком в медицинский блок. Надеюсь, я смогла отработать свою шестёрку.
Проходит часа два. Хорошенько отдохнув, я решаю отправиться в гостиную. Оказывается, что все уже там. Брут и Энобария тихонько о чем-то переговариваются. Катон нервно ёрзает на диване. Он становится излишне нервным лишь наедине (сегодняшнее волнение перед смотрами не в счёт), ведь перед своими волноваться – не порок. Менторы, увидев меня, усаживают на диван. Брут про рану даже не спрашивает, наверное, ему уже всё рассказали. Я всегда поражаюсь его способности быть осведомлённым обо всем. Как только он всё успевает?
Энобария включает экран. Цезарь, что-то радостно проговорив, переключается на оглашение результатов. Сначала на экране высвечивается лицо Марвела. Традиционно профи получают лучшие оценки:
Марвел Легран. Дистрикт 1 – 10 баллов
Диадема Расмуссен. Дистрикт 1 – 9 баллов
Я напрягаюсь. Сейчас наша очередь. Тревожное ожидание сменяется облегчением, когда баллы наконец-то объявляют:
Катон Уильямс. Дистрикт 2 – 10 баллов
Пожалуйста, хоть бы шесть, хоть бы шесть. Сердце пропускает ещё удар, и моему взору предстаёт мой балл:
Мирта Лангаккер. Дистрикт 2 – 8 баллов
Чёрт, чёрт возьми! Это же совсем не тот балл, который я ожидала. Нужно было набрать меньше. Теперь я не могу считаться середнячком, скорее я принадлежу к разряду слабых профи. Надеюсь, Финч простит мне этот промах.
Но остальные рады и поздравляют меня. Постоянный хищный оскал Энобарии уступает место примирительной улыбке, Брут энергично пожимает мне руку, а Катон даже похлопывает по плечу. Все рады, потому что нас пронесло. Никто теперь не будет сомневаться в моем статусе. Для не профи этот балл довольно неплох.
Тем временем диктор продолжает зачитывать следующие оценки:
Ларс Нильсон. Дистрикт 3 – 5 баллов
Эвелин Прескотт. Дистрикт 3 – 3 баллов
Слабо. Но оценки не играют роли на арене, если они низкие. В один год даже победил мальчишка с тремя баллами, так что всё относительно.
Брик Сайорс. Дистрикт 4 – 7 баллов
Азора Брин. Дистрикт 4 – 8 баллов
Довольно приличные баллы для профи из Четвёртого.
Кристофер Маркус. Дистрикт 5 – 7 баллов
Франческа Гросса. Дистрикт 5 – 5 баллов
Моя союзница, выполнившая свою часть сделки, удостаивается истинного балла середнячка. Передо мной проносится вереница баллов.
Джейсон Галлахер. Дистрикт 6 – 4 балла
Аннели Виртанен. Дистрикт 6 – 3 балла
Эмлай Чандарит. Дистрикт 7 – 7 баллов
Мариан Ланге. Дистрикт 7 – 7 баллов
Эндрю Палатти. Дистрикт 8 – 7 баллов
Лилиан Рутц. Дистрикт 8 – 8 баллов
Чёрт, а эта хороша, раз умудрилась набрать восемь баллов.
Моран Торрес. Дистрикт 9 – 4 баллов
Рейчел Армарин. Дистрикт 9 – 2 баллов
Я даже не знаю, что нужно сделать, чтобы заполучить такой низкий балл.
Джереми Меринас. Дистрикт 10 – 8 баллов
Гретхен Данст. Дистрикт 10 – 7 баллов
Хорошие баллы для ребят из дальнего округа. Соперники что надо.
Цеп Бронснан. Дистрикт 11 – 10 баллов
Вот так тебе парень из глубинки.
Рута Уилмор. Дистрикт 11 – 7 баллов
Пит Мелларк. Дистрикт 12 – 8 баллов
Китнисс Эвердин. Дистрикт 12 – 11 баллов
Мы все молчим. Одиннадцать. Это просто невозможно. Никто из дальних дистриктов никогда не удостаивался такого балла.
========== Глава 16: Мирта ==========
Китнисс Эвердин, девушка-трибут из Двенадцатого, как-то умудрилась получить на показе одиннадцать баллов. Насколько мне известно, обычно стрелкам выше десяти не дают. Впрочем, для меня это не играет роли. Но кажется, остальным не всё равно. Брут с Энобарией неприятно удивлены.
Катон ошарашен. Я сижу с безучастным видом, пока мой напарник в лихорадочной ярости носится по комнате. Полагаю, моё равнодушие изрядно раздражает Катона. По его мнению, я будто бы должна злиться. Несмотря на секундное изумление, меня все происходящее не особо волнует. Скорее от тяжелейшего стресса все мои эмоции померкли. Я ничего не чувствую.
Ну и что? Разве тут есть, чему завидовать? Теперь она станет основным объектом ненависти всех профи. Если это и есть успех, то я рада, что он у меня не такой.
– Ну, дело сделано. Чего переживать-то? – говорю я.
– Ты серьёзно, Лангаккер? – возмущенно кричит на меня Катон и со всей силы бьёт стену, на ней аж появляется мелкая трещина. После он вскрикивает от боли. Видимо, перестарался с ударом. Плохой знак.
Брут с Энобарией смотрят на нас с немым укором. На Катона – за столь бурное реагирование, а на меня – за неуместное равнодушие. Меня это так раззадоривает, что я намеренно хочу уколоть напарника за проявленную слабость духа. Бедняга не может справиться с чужим успехом?
– Боже, да ты просто завидуешь Китнисс, – кажется, я задеваю его самолюбие.
Катон, немедля двинувшись ко мне, больно хватает за запястья и кричит:
– Не смей, не смей так говорить! Да я лучше подохну, чем буду вторым, – в его глазах клубится туман ненависти и отчаяния. Неужели он так боится остаться позади?
В ту же секунду нас разнимает старший ментор. В этой суматохе даже сдержанный Брут взрывается и орёт на всю комнату:
– Убирайтесь в свои комнаты, чтобы мои глаза не видели таких сумасшедших, как вы! Сидите там и не высовывайтесь. Я четко изъяснился?
Мне остаётся лишь ответить: «Да, сэр» и потереть синяк. Я возвращаюсь в комнату и оставшееся время не выхожу оттуда. Бесцельно лежу на кровати. Хорошо, что Катон не схватился за мою шею или не ткнул в раненое плечо. Хотя он мог бы.
Ну я тоже хороша, вместо того, чтобы поддержать напарника, только раздразнивала его, уменьшая свои и так-то невзрачные шансы выживания на Играх. Думается мне, что все-таки не стоило провоцировать Катона. Хотя это же он сам взорвался на пустом месте. Может, для него баллы Эвердин является чем-то существенным? Ладно, надо о ней забыть. Меня не должно волновать, что у других. Однако могу предположить, что для профи балл Эвердин может стать больным ударом по самолюбию. Интересно, Диадема с Марвелом разозлились? Как они отреагировали на это? Столь же бурно, как Катон?
Я не училась в академии, но сейчас пытаюсь понять мотивы Катона. Эти одиннадцать баллов могли бы столкнуть его с обрыва уверенности в бездонную яму глубочайших страхов. Он, наверное, не может смириться со своим баллом. Катон, как перфекционист, может думать, что все его тренировки и усилия теряют смысл после объявления баллов. Но я же знаю, что это не так. Всё, что делал и делает Катон, не рассыпается в прах из-за десяти баллов. Только он сам в это верить не хочет.
Катон ненавидит не Китнисс, а её способность отобрать у него возможность быть первым. Иногда мне кажется, что из всех трибутов он самый несвободный. Но мне его не жаль. Ведь оказывается, что хватает и одной стрелы, чтобы пошатнуть его уверенность в себе. Это так странно. Может, ему больше повезет с завтрашним интервью?
Я оказываюсь права. Интервью для Катона прошло хорошо. Диадема рассуждала о том, что именно этот проект способен показать, каким светом на самом деле сияют люди. Не совсем поняла, что она подразумевала под этим, но прозвучало хорошо. Марвел сказал, что на Играх не бывает случайных людей.
Цезарь поинтересовался, почему у меня «восьмерка». Я сказала, что была немного уставшей. В общем, моё интервью было скучным и неубедительным. Но думаю, что Катона отметили, потому что он нёс чушь о том, как Голодные Игры превращает участников в сильных личностей. Вот прямая цитата из его речи: «Голодные игры – это лучшее, что изобрело человечество». Что можно сказать? Все аплодировали.
Позже на сцене Франческа сказала, что ни одна сила не сравнится с интеллектом. Джейсон из Шестого упомянул Тита с предыдущих Игр. Это было довольно забавно, ведь его дистрикт не особо гордился гастрономическими привычками Тита. Маленькая девочка из Одиннадцатого в конце своего интервью сказала, что если её не смогут поймать, то не смогут и убить. Будь я жительницей столицы – пустила бы слезу, но я не смогла, потому что меня это не тронуло. Раз ей дали семёрку, то Рута сумеет убежать с Рога Изобилия.
Тогда я отвернулась от сцены в попытке отвлечься от невесёлых мыслей. Когда я повернулась, там уже сидел молчаливый Цеп. Цезарю не удалось его разговорить, но не думаю, что это ему помешало бы на самих Играх. Он же такой крупный и сильный. Потом вызвали Китнисс Эвердин. Не ожидала, что Эвердин способна шутить, ведь она всё это время ходила мрачнее тучи. Тушёное филе барашка с черносливом, серьёзно? Вот когда она сказала, что боялась сгореть заживо в костюме Цинны, то я невольно рассмеялась. После она кружилась в платье, которое горело ярким пламенем. Оказывается, стилисты могут сделать многое. Жаль, что мои подсунули мне какое-то невзрачное платье.
Больше всего меня на интервью впечатлила клятва Эвердин, данная её сестре. «Я поклялась, что постараюсь». Столько решимости в этой фразе, сложно мне будет конкурировать с ней. У неё хотя бы есть мотивация и цель, ради которой стоит побороться. Катон борется за честь дистрикта. За что борюсь я?
========== Глава 17: Мирта ==========
Интервью окончено. Мы впятером возвращаемся в комнату, чтобы поужинать. Уже завтра начнутся Игры, поэтому мы с напарником объедаемся на ночь глядя. Да, не слишком умно с нашей стороны так налегать на еду перед сном, но противостоять соблазну не получается. Жареная говядина, тофу, стейк в клюквенном соусе так и манят. Все эти блюда съедаются за полчаса, что даже наша сопроводительница искренне удивляется.
– Не думаете, что это чересчур много? – обеспокоенно интересуется Инела.
– Я с утра хочу есть как угорелый, – заверяет её Катон.
Я соглашаюсь с Катоном:
– Не знаю, почему я за целый день не смогла ничего съесть, а сейчас нешуточно разыгрался аппетит.
Энобария начинает ворчать. Кажется, она чем-то недовольна.
– Вы оба фирменные идиоты, которые испортили свои интервью. Кто-то был слишком тихим, а другой крайне самоуверенным.
Кто бы мог подумать, что такая свирепая трибутка с арены может быть таким дотошным ментором? Ну извините, за несколько дней сложно изобрести для себя другую личину.
– Это так, – соглашается с ней старший ментор, – но ничего уже не поделать, так что забудем. Теперь нужно думать, что вы предпримите на арене.
Об этом мы с Катоном думали долго. Спорили тоже долго. Впрочем, ничего нового.
– У нас есть план, – пожимает плечами напарник. – Мирта убегает из Рога Изобилия и пытается выжить. Если ей повезет, то она попытается расправиться с совсем слабыми участниками. Я объединяюсь с профи, потом расправляюсь с ними. Встретимся на финале, если кое-кто выживет.
Эй, я не говорила, что собираюсь кого-то убивать! Ты что выдумываешь? Но стараюсь не реагировать на его последние слова, как-никак уже завтра Игры и лучше мне просто пропустить всё мимо ушей.
– Он прав, – подтверждаю его план, как мы договаривались, – Катон, ты же помнишь, что твоя первая мишень – Диадема, а не Марвел?
Этот момент мы тоже обсуждали долго. Катон никак не хотел принимать мою точку зрения. Но в конце все-таки уступил, а теперь он отвечает на заданный вопрос:
– Да. Но сначала нужно как-то невзначай избавиться от Чётвертых. На твоём месте я опасался бы девушки из Восьмого, что-то подсказывает мне, что ты можешь быть её первой жертвой.
– Вот потому я и попытаюсь свалить оттуда.
В разговор включается Брут.
– Хорошо, что вы все согласовали. Катон, ты сможешь захватить рог, в это я верю. Потому пока обойдешься без подарков в первый день. Мирта, я попытаюсь прислать тебе бинт для твоего плеча и таблетки от головной боли. Но другую помощь пока не обещаю.
Это прекрасно, что наш ментор так уверен в себе. Его слова успокаивают меня и помогают не раскиснуть раньше времени. После плотного ужина я иду на крышу, чтобы встретиться с Франческой, как мы договаривались перед интервью.
Она неподвижно сидит на кресле и любуется наступающими сумерками. Кроваво-алые полоски исчезают на тёмном небе, уступая место звездам и луне. Я наблюдаю за ней несколько минут, не смея потревожить её от созерцания. Только потом дотрагиваюсь до её плеч. Она ожидаемо вздрагивает.
– Нельзя быть такой рассеянной, Финч.
– Твоя правда. Просто хотела насладиться последним закатом, когда на нас никто не собирается охотиться.
Это уж верно! Сегодня – последний день, когда мы все свободны от оков арены. Вот бы просто усесться рядом с Финч и помолчать с ней в унисон. Но, думаю, надо с ней объясниться. Я же обещала ей шестерку или семёрку на показе! Я обещала не выделяться. Я, терзаемая чувством вины, опускаю глаза и начинаю говорить:
– Финч, прости. Я не ожидала, что они поставят мне восьмёрку. Я же промахивалась, чтобы получить шесть.
– Бывает, – сдержанно отвечает она и сразу же меняет фокус разговора. – Мирта, ты знаешь, что будем делать завтра? Мы не будем лезть в Рог.
Что? Хорошо, что она это сейчас сказала. Я-то думала придерживаться совсем иного плана.
– Может, там хотя бы буханку хлеба, что ли, взять? Финч, нельзя же уходить просто так.
Она недовольно откликается.
– Если ты полезешь в пекло, убегу без тебя. Ты меня поняла?
– Но как тогда мы выживем? – я восклицаю от растерянности. Обычно у наших представителей всегда был доступ к еде. Хотя были и такие сезоны, когда провизию профи съедали ящерицы или смывало наводнением. Лихорадочно вспоминаю, что именно в те годы побеждали трибуты из других округов. Однако я не решаюсь об этом сказать Финч.
Она пытается меня успокоить:
– Выживем. Не зря же мы ходили на курсы выживания. Ты хотела заключить со мной союз и заключила его, потому доверься мне. Я знаю, что я делаю. Мы не пропадём. Ты не профи, Мирта. Забудь о номере своего дистрикта. Те профи, с которыми ты мило ворковала, убьют тебя и не задумаются. Так что давай верить друг другу временно.
Меня восхищает её хладнокровность перед лицом арены. Интересно, могла бы Финч прибегнуть к экстренным мерам на самих Играх?
– Финч, ты мыслишь так трезво, как настоящая победительница. Как думаешь, ты смогла бы убить человека?
Она, немного помолчав, отвечает:
– Может быть. На финале, если у меня не будет выбора. Ты?
– Честно, я боюсь. Мне кажется, что я не смогу убить живого человека. Взять хотя бы Двенадцатую! У этой Китнисс хотя бы есть опыт охотника. А я в жизни никого не калечила, драки по самообороне не считаются, ведь я никому ничего не ломала. Максимум ставила синяки. Нет, я не смогу, я не способна. Способна ли я?
Перспективы жутко меня пугают. Я стараюсь дышать спокойнее и ровнее.
– Если будешь мыслить таким образом, ты быстро сломаешься на арене. Что я тебе говорила? – с осуждением всматривается в меня Финч. – Ты должна быть сильной, раз назвалась моей союзницей. Когда придёт время, ты убьёшь и будешь убивать. Если придётся, мы убьём друг друга. Я знаю, ты этого не хочешь, я тоже не хочу. Ладно, сделаем так.
– Как? – вопрос мой такой наивный, словно я всё ещё верю в фиолетового единорога.
– Мы не будем атаковать кого-то без надобности. Будем бежать и прятаться, а не убивать. Но если нападут, то будем драться.
– Ты умеешь драться? – теперь мой черед удивляться. Франческа же не выходила из секции трав за все эти три дня тренировок. Похоже, что я недооцениваю людей.
– Умею, папа научил. Он служил в Капитолии, как все его предки. Ну, потомственные, хотя нет, – она осекается и продолжает, – не забивай себе голову этим, лучше иди спать. Ты должна завтра быть бодрой.
Её отец служил в Капитолии? Но это важно, ведь это уже не имеет значения на самой арене. Мне нужно срочно отвлечься. Я задаю самый дурацкий вопрос в своей жизни:
– Можно тебя обнять напоследок?
Франческа удивляется:
– Ты правда из Второго?
Я смеюсь. Люди такие интересные. Они готовы напялить на тебя ярлык просто из-за номера твоего дистрикта!
– Ну что за предубеждения? Ну да, я не родилась во Втором, но зато выросла там.
– Предубеждения не возникают на пустом месте.
Затем мы обнимаемся, как настоящие друзья. Я даже с Мирной так не обнималась. Оказывается, это приятно. Обняться с человеком – это словно забрать у него частичку жизни. Не зря люди говорят: мы – то, что мы присвоили себе. Мы – то, что мы похитили.
========== Глава 18: Мирта ==========
Готовлюсь ко сну. Странно, но после того, как я вернулась от Франчески, чувствую себя довольно спокойно. Будто так и должно быть, завтра меня ждёт всего лишь пустячный экзамен или собеседование, которое можно блестяще сдать.
Меня не бросает в жар, меня не лихорадит. Хотя должно. Главное, чтобы завтра все это не вышло боком. Перед сном я делаю растяжку, имитирую метание ножей, ведь ментору пришлось их вернуть, чтобы Аталу не заподозрили в пропаже. Ем булочку с корицей и пью ванильный коктейль. Вскоре неожиданно кто-то стучится в дверь, я даю разрешение войти.
Входит Катон. На лице ничего не написано. Как я не удивлена этому! Только вот какое у него лицо, когда он собирается кого-то прирезать? Не хочу об этом даже думать.
– Мирта, ты же помнишь, кто твой настоящий враг? – скептически осведомляется он.
– Я помню, Катон, – говорю я ему. Больше нам говорить-то нечего. Ещё немного постояв, он уходит. Ну и что это было? Когда я слышу его удаляющиеся шаги, у меня щемит сердце. Не хочу, чтобы он уходил. Он – последнее, что меня связывает с моим дистриктом. Он – осколок прошлого, и вряд ли я смогу взять его с собой в будущее.
Шаги затихают, а значит, затихают отголоски прошлого. Хотя, надеюсь, у меня ещё будет возможность увидеть его на арене, чтобы помнить, кто я на самом деле.
Хорошо, когда вас стравливают, когда вы не знаете никого. Но Игры жестоки тем, что ты знаешь своего противника. Знаешь, кто он. А зрители – нет, поэтому им легче не замечать наши смятения. Мне не страшно, но мне больно, потому что парень, с которым мы беседовали, вскоре попытается убить меня.
Я выключаю свет. Влезаю в кровать, чтобы попытаться заснуть. Но сон не приходит, потому приходиться встать и походить по комнате. Устав ходить, я усаживаюсь перед окном и всматриваюсь в небо, по которому летают киты. Из-за таблеток от мигрени ко мне вернулись галлюцинации. Иногда они такие яркие, что их невозможно отогнать.
Галлюцинации время от времени перерастают в нечто мрачное, что изрядно пугает меня. Киты на небесах мертвы. Они в надежде найти нечто утерянное невидящими взорами рыскают в облаках. Всё это точно мне мерещится из-за чёртовых таблеток Брута!
Я снова включаю светильник, чтобы не отвлекаться. Лампочка мерцает мягким светом и отгоняет мрачные видения. Так и засыпаю. Просыпаюсь лишь на рассвете. Я умываюсь, немного разминаю мышцы, пью чай и жду, когда за мной заедет стилистка. Она приходит. Мы вместе поднимаемся на планолёт, чтобы нас отвезли в стартовый комплекс. В планолёте никого нет, так как мы вылетаем раньше всех.
В планолете женщина-миротворец делает неприятный укол в больное плечо. Но я, начиная отсюда, пытаюсь отчаянно храбриться.
– Удачи, трибут. Ждём твоего возвращения, – ободряюще улыбается она. Я улыбаюсь в ответ, хоть и понимаю, что говорит это она каждому приходящему трибуту.
После нескольких минут планолет приземляется. Спустившись, мы со стилисткой завтракаем, точнее, я опять запихиваю в себя еду. Кто знает, когда мне потом удастся поесть? План-то у Финч весьма неоднозначный. Бежать без припасов? Смело и безрассудно!
Знаю, что моя напарница хоть и волнуется, но никогда не покажет этого мне, чтобы я тоже не начала нервничать. Успокаиваю себя этим, ведь она сказала, что ей нужны сильные союзники. Подвести её я не могу. Просто не могу. Я не могу подвести Финч. Я не могу подвести Катона. Главное – Брута. Потому я борюсь с желанием запереться в ванной и не выходить оттуда на арену.
Затем Ротона помогает мне одеться. Нам выдают коричневые штаны и блузки цвета хаки, а вдобавок обязывают надеть чёрную ветровку с капюшоном. Она делает мне прическу – балетный пучок – и затем крепко прижимает меня к себе, из-за чего я, мягко говоря, недоумеваю.
– Обычно на арену мы делаем хвостики или косу, но я решила сделать дульку, чтобы показать, что ты им не принадлежишь.
– Кому это – «им»? – надо же, у меня першит в горле. Я быстро беру бутылку воды и залпом осушаю.
Ротона говорит:
– Арене. Ты не принадлежишь арене. Помни, что за ареной тебя ждут. Это причёска из мира вне арены.
Сердце начинает бешено стучать, а я стою не в силах пошевелиться. Может, поблагодарить? Без понятия, почему она говорит такие тёплые слова. Мы ведь со стилисткой даже толком не общались. Ладно, неужели мне сложно сказать простое «спасибо»? Все-таки старалась же. Тем более, может, она вообще считает своей обязанностью говорить каждому трибуту ободряющие слова? Мне не сложно сыграть свою роль. Просто поблагодари её, Мирта.
– Спасибо, – это всё, что я могу выдавить из себя. Обнимаемся мы ещё раз. Она провожает меня на диск. Заставляю себя мужаться и шагать к диску. В ту же секунду, когда я вступаю на диск, стеклянный цилиндр запирает меня в своей клетке. Я в ловушке. Выберусь ли я оттуда? Вскоре узнаем.
Всё, теперь обратного пути нет. Ничего нет. Стараюсь дышать, немного сжимаю кулаки и стараюсь улыбнуться. Пора играть. К чёрту всех. Я все равно попытаюсь дойти до финала, и меня больше не волнует, что я не профи. Может, мне удастся обмануть свой мозг и внушить себе, что всё будет хорошо?
Не паниковать, для меня настало время сосредоточиться. Изучать местность. Диск поднимается всё выше. Льёт дождь. Дуют ветра, как во Втором. К такому мне не привыкать. Мрачные деньки нас – трибутов – ждут. Начинаю осматриваться.
Я вижу, что слева и сзади расположен лес. Сосновый, прямо как для трибутов Седьмого сделано. Надеюсь, Катон с ними расправится в первый же день Игр. Справа обрыв, наверное, там поле. Земля-то утопает в сплошной грязи. Надеюсь, мы с Финч сможем убежать отсюда, не споткнувшись.
Мистер Темплсмит громогласно объявляет начало Игр. Это так торжественно и волнительно, словно выпускной в приюте, на который я не попаду. Остаётся минута до начала.
Пятьдесят девять. Слава Богу, слева от меня стоит Финч. Пятьдесят восемь. Досадно, что там располагаются серебряные стрелы, подготовленные именно для лучницы Эвердин. Пятьдесят семь. Вижу, Диадема тоже нацелена на стрелы. Пятьдесят шесть. Марвел так странно пялится на меня, лучше сразу убегу. Пятьдесят пять. Катон разминает руки. Пятьдесят четыре. Боже, там метательные ножи. Пятьдесят три. Они слишком далеко, около Катона. Пятьдесят два. Я точно до них не доберусь. Пятьдесят один. Я перехватываю взгляд Катона. Пятьдесят. Он качает головой.
Сорок девять. Он шевелит губами что-то невнятное. Сорок восемь. Кивком головы указывает мне налево. Сорок семь. Там участница из Восьмого – Лилиан. Сорок шесть. Ларс опускает голову. Сорок пять. Эвелин вся дрожит. Сорок четыре. Азора холодно уставилась на Брика. Сорок три. Брик и Катон подают друг другу знаки. Сорок два. Крис, напарник Финч, ищет её глазами. Лишь бы не нашёл. Лишь бы не нашёл. Сорок один. Парень её находит. Сорок. Он недобро улыбается.
Тридцать девять. Аннели славно улыбается. Тридцать восемь. Вот сумасшедшая. Тридцать семь. Мирта, ты тоже улыбаешься, если что. Тридцать шесть. Но не по-доброму же. Тридцать пять. Джейсон ищет глазами Катона. Тридцать четыре. Затем он смотрит в противоположную сторону. Тридцать три. Но ему это не поможет. Тридцать два. Потому что Катон безжалостен. Тридцать один. Хорошо, что мы с ним земляки. Тридцать. Но все равно я ему не попадусь.
Двадцать девять. Седьмые действуют сообща. Двадцать восемь. Эндрю задыхается в кашле. Двадцать семь. Эта Лилиан опять всматривается в меня. Двадцать шесть. Теперь я уставляюсь на неё. Двадцать пять. Катон опять качает головой. Двадцать четыре. Он рисует букву. Двадцать три. Б. Двадцать два. Е. Двадцать один. Г. Двадцать. И.
БЕГИ.
Знаю, я знаю.
Девятнадцать. Мне жарко. Восемнадцать. Рейчел судорожно вздыхает. Семнадцать. Моран пытается приободрить Рейчел. Шестнадцать. Гретхен стоит в отрешенности. Пятнадцать. Джереми расслаблен. Это нехорошо, он не сможет убежать. Четырнадцать. Цеп настроен решительно. Тринадцать. Рута сосредоточенно ищет что-то. Двенадцать. Эвердин готовится бежать. Одиннадцать. Мелларк ей что-то показывает. Десять. Ищу Катона.
