Текст книги "Познай суть свободы (СИ)"

Автор книги: Loisss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Пошел. Нахуй, – отчеканил он, не выходя на ярко палящее солнце.

Но гость ни капли не расстроился.

– Что, наркоша, обдолбался с утра пораньше? – насмехаясь, спросил Бак, направляясь к нему уверенной походкой. – Солнышко встало, малыш, пора работать.

Мимо него просвистела вторая пуля, но наемник даже не шелохнулся, и я поняла, что он и в самом деле привык к этому. Я была больше чем уверенна: Ваас пристрелил бы его при самой первой возможности, но если он не делал этого, то кто-то более серьезный запретил ему это делать, и догадаться было нетрудно, кто. И Бамби Хьюз понимал это лучше, чем кто-либо.

Волкер любит держать подле себя психов, но ещё больше любит смышленых психов, которые обожают насилие в чистом виде, что и можно свободно направлять в нужное русло. В числе таких был и Бак, который мог беспрепятственно мотаться по острову и убивать тех, на кого укажет хозяйская рука, и тех, кто в голову взбредет. Такие, как он, убивали бы и бесплатно, зная, что им за это ничего не будет.

И Хойт давал Бамби Хьюзу такую возможность.

– Ты какой-то бледный, что с тобой, Билли? – подойдя к Ваасу, спросил он, ухмыляясь.

– Я сказал тебе отъебаться, – четко проговорил Монтенегро, всё ещё стоя в тени.

– А я тебя ещё и не ебал, – заметил Бак. – Давай, не выебывайся, я тут по поручению большого Босса.

Я прислушалась.

– Что надо тебе от меня? – проговорил Ваас. – Говори, и съебись отсюда нахуй.

– Мне нужен один из твоих, – просто сказал Бак. – У меня задание.

– А ты не охуел часом? – в притихшем голосе Монтенегро зазвучали нотки зарождающей злобы. – После тебя еще ни один в нормальном состоянии не вернулся, сука.

– Каков грубиян, – хмыкнул Бак. – Это приказ Волкера, дикарь, и я не виноват, что твои сосунки…

Он не успел договорить, как ствол пистолета уперся в его лоб, прямо между глаз. Бак сразу же замолчал, и улыбка с его губ пропала.

– Ты что-то разговорился тут, Оленёнок, – угрожающе прошептал Ваас, подавшись к нему лицом и медленно выходя из тени. Зрелище было весьма внушительным, ибо в этот момент Монтенегро напоминал того самого зверя, который медленно выходил из своей клетки. – Тебе напомнить, где ты находишься?

По-видимому, Хьюз так же понял, что слегка перегнул палку, после чего жестко улыбнулся, поднимая ладони вверх.

– Остынь, чувак, – пошел он на попятную. – Мне нужен только крепкий мужик для задания, и ничего больше.

Ваас долго с чем-то сражался внутри себя, и это было заметно, но всё же он пересилил свой гнев и медленно убрал пистолет в кобуру, не спуская немигающего взгляда с Бака. Тот наблюдал за этим с вежливой улыбкой.

И в этот самый момент Ваас медленно повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня. Внутри меня всё похолодело от этого, но было слишком поздно: пират расплылся в змеиной ухмылке.

Он повернулся к Баку, нацепив на лицо приторно-дружелюбное выражение лица, что делало его похожим на того самого «здорового» Вааса, который готов был раздавать всем люлей.

– Крепкий мужик, говоришь, нужен? – улыбаясь, проговорил Ваас, хлопнув Бака по плечу почти что по-дружески. – Ты обратился по адресу, чувак, тут как раз есть подходящая кандидатура. Курва, к ноге!

Вздохнув с досадой и легко пнув бетонную балку, на которой сидела мгновение назад, я направилась к двум психам.

Выражение лица Хьюза надо было видеть. Я больше чем уверена, что Ваас ему попросту мстит, ибо его воодушевленное выражение лица, резко меняющееся на недопонимающее, наверняка будет тешить самолюбие пирата ни одну неделю. Его верхняя губа приподнялась, обнажив белые зубы.

– Ты издеваешься? – прошипел Бак, поворачиваясь к Ваасу, который был действительно в шаге от того, чтобы расхохотаться в полный голос. – На кой черт мне одна из твоих шлюх?

– Не-не, hermano, какая ж это шлюха? – закачал головой Ваас. – Гляди! – он резко дернул меня за плечо и поставил перед Баком, глядящим на меня так, словно нашел под седушкой унитаза какую-то пакость. – Вот тебе настоящий крепкий мужик, я сам убедился. Сисек нет, мозгов нет, яйки есть, крутая пушка есть. Всё, как ты просил, Оленёнок. Или ты чем-то недоволен?

– Я что, похож на идиота, по-твоему? – процедил Хьюз, делая шаг навстречу к Монтенегро. Тот все ухмылялся. – Мне нужен боец, а не сучка, за которой нужно слюни подтирать.

– Да мне как-то похуй, – пожал плечами Ваас. – Это твоё задание, а не мое. Все, что тебе там нужно было, я тебе отдал. Видишь, какой я добрый сегодня? – последние слова он угрожающе прошипел Хьюзу. – Бери и уебывай, или не бери, но уебывай всё равно.

Бак молча и оценивающе глядел на него, и в ответ Монтенегро издал холодный смешок, который был заключением этого милого диалога. Ваас повернулся ко мне, желая посмотреть на меня и удовлетвориться выражением злости и обиды на моем лице, но ничего этого не было. Я молча смотрела на него, чуть сузив глаза, а затем ухмыльнулась.

«Трус», – подумала я про себя и с легкой улыбкой развернулась и направилась в ангар.

– Эй, сучка, а как же обнять папочку на прощание? – крикнул мне вдогонку Ваас. – Где же мой поцелуй на удачу? Эй, сука!

Я остановилась, развернулась и с непроницаемым выражением лица показала ему средний палец. По лагерю прошлись смешки, и я, молча развернувшись, направилась за своими вещами.

========== 11. «Наши глаза» ==========

Итак, Монтенегро сбагрил меня на попечение садисту, извращенцу, насильнику и психопату, что, в общем-то, тривиально, но радости не прибавляет. Что хуже, наркоман, совершенно не контролирующий своё поведение, или извращенец, насилующий всё живое при удобном случае? А хер знает, это и придется выяснить.

С этими мыслями я направлялась к внедорожнику Хьюза, который он бросил перед островком Вааса. Всё это время мы молча шли – он вперед, я за ним, и лично мне нарушать молчание не хотелось.

Но вот он хлопнул по капоту и обернулся ко мне, оценивающе глядя на меня, словно я была каким-то футуристичным экспонатом. А затем покачал головой.

– Ну и что мне делать с тобой, шейла? – спросил он, опираясь на капот одной рукой.

– Без малейшего понятия, – ответила я, слабо пожав плечами.

– Вопрос риторический, глупышка, – улыбаясь, сказал Бак. Затем он протянул ладонь, но я не спешила её пожимать, с недоверием глядя на него.

– Это невежливо, – он покачал головой, словно перед ним была не я, а его собственная дочь, которая капризничала и не хотела здороваться с воспитателем детского садика. – Когда люди знакомятся, они пожимают друг другу руки.

– В Тае никто не пожимает друг другу руки, – заметила я, приподняв подбородок.

– Серьезно? – улыбнувшись, заметил Бак, а затем оглянулся вокруг, приподняв руки. – Мы не в Тайланде.

– И не в Австралии уж точно, – сказала я, слегка улыбнувшись.

Улыбка Бака стала всё шире.

– А ты неплохо осведомлена, шейла, – сказал он, всё-таки опуская ладонь.

– Кто ж тебя не знает, Бамби Хьюз, – сказала я. – Только слепоглухонемой.

– А что ещё говорят обо мне на острове, м?

– Говорят, что ты садист. И долбишь пленников в жопы, потому что тебе это нравится. Ещё поговаривают, что ты зоофил, вот только верится в это слабо. Свинки на Руке расходятся удивительно быстро, а жрать её в собственном соку, наверное, не комильфо.

А потом я заткнулась и поняла, что и кому сказала. Это было так типично для меня.

Но Бак Хьюз ничего не говорил мне, лишь внимательно смотрел на меня со странной улыбкой.

– Дикарка, – с улыбкой констатировал он, отворачиваясь к капоту. – Поехали.

– Куда? – машинально спросила я, не сдвигаясь с места.

– Ко мне, – коротко сказал Бак. – Посидим и обсудим дела. Конечно, если пообещаешь вести себя, как подобает.

Домик Бака, стоящий на окраине Бэдтауна, не мог внушать доверия. Наверное, потому, что я знала, кто живет в этом доме, а может, сама аура пропиталась гнилью вместе с появлением этого человека.

Я не без волнения зашла в его дом, но осталась стоять на пороге, внимательно наблюдая за тем, как наемник кидает сумку на дряхлый пыльный диванчик, достает из ободранного холодильника две бутылки пива.

– Ну и что встала? – фыркнул он. – Падай.

Я молча села за стол напротив него.

– На, – сказал Бак, отправив по столу мне бутылку с пивом. Я перехватила её и отправила обратно только севшему напротив наемнику.

– Я ж угощаю, шейла, – усмехнулся он, сверкнув глазами. – Или ты мне не доверяешь?

– Я не пью, – сказала я, закинув ногу на ногу. – И не курю.

Но даже если бы и пила, черта с два приняла бы из его рук какое-либо угощение.

– Чертовка, – хмыкнул Бак, отпивая пива.

– Может, мы перейдем к делу? – предложила я, мельком оглядываясь вокруг.

– Ну, нет, мы же ещё не познакомились, – покачал головой мужчина, мелко засмеявшись. От его смеха внутри всё похолодело.

– Мэри Янг, – сухо ответила я. – Бамби Хьюз. Познакомились, теперь к делу.

Наемник расхохотался, хлопнув себя по ноге, а затем поставил бутылку на стол, отчего я, слегка вздрогнув, перевела взгляд на него.

– Ишь, какая бойкая, – хмыкнул он. – Кого ж ты, лапочка моя, пытаешься тут обмануть? Ты ж трясешься, как лемур.

Я бросила на него резкий взгляд, отчего он заулыбался, а потом покачал головой.

– Если ты боишься того, что я буду к тебе приставать, то знай, что тебя бы я точно не стал трахать, – как бы между прочим сказал Бак, словно прочел мои мысли.

Он стукнул бутылкой по деревянной столешнице и указал на меня пальцем.

– Нет никакого желания брать очередную дикарку, вот почему, – сказал он, хотя я его не спрашивала об этом. И всё же внимательно слушала.

– Боишься? – спросила я, хотя понимала, что это очень тупой вопрос.

– Не пори чуши, лапушка, – усмехаясь, сказал Бак. – На кой черт мне тебя бояться?

Я не понимала, что он хотел сказать мне своими словами, но всё же откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу.

– Я-то тебя не боюсь. И не понимаю, что мартышки нашли в тебе. Но твоя слава набирает обороты, – непринужденно заметил наемник. – Ракъят ненавидят тебя почти так же сильно, как и Хойта. Знаешь, как они называют тебя между собой?

Я пожала плечами.

– Давай, спроси меня, – нетерпеливо махнул рукой Хьюз.

– Ну и как же? – спросила я, стараясь придать своему виду как можно больше равнодушия.

– «Amotekun», – ответил он, внимательно наблюдая за моей реакцией. – В переводе с их языка значит «леопард».

Внутри меня что-то похолодело, когда я услышала это прозвище, и в голову снова всплыли воспоминания о том, как я истерично дырявила тушу большой кошки.

Не знаю, что отразилось на моём лице в тот момент, но Бак удовлетворенно усмехнулся. Я мысленно отругала себя за это.

– Ну, и почему леопард? – спросила я.

– А кто ж знает этих дикарей, – фыркнул наемник, покачивая бутылкой пива. – Может из-за твоего вульгарного ножичка. А может потому, что эта тварь одна из немногих после ранения приходит в ярость и не успокаивается до тех пор, пока не загрызает обидчика…

С этими словами он внимательно посмотрел на меня, расплываясь в медленной улыбке, от которой внутри всё похолодело.

– Что ты имеешь в виду?

– Кто знает, – посмеиваясь, проговорил Бак и залпом осушил бутылку с пивом. – Кто знает.

Я молча смотрела на него, расплываясь в собственных мыслях.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – спросила я.

– Смеха ради, пупсик, – хмыкнул он. – Смеха ради.

И затем вновь засмеялся.

– Ладно, шейла, – он потер ладони, – к делу.

Если и есть место на острове грязнее Бэдтауна, то это явно те подобия свиных хлевов, которые можно было увидеть на аванпостах. Здесь было грязно настолько, что проходя по узеньким улочкам, я почесывала нос от тошнотворного запаха тухлятины и гнили. Свиньи здесь также имелись – открыв дверь в бар, я тут же почувствовала препятствие и поняла, что дверь вписалась прямиком в человека, лежащего на полу. Обойдя его, я направилась внутрь и подошла к стойке, заказывая пиво, которое я всё равно не собиралась пить.

Я легонько постукивала пальцем по деревянной столешнице барной стойки до тех пор, пока не наткнулась на тяжелый взгляд Боба – держателя помойного бара Бэдтауна. Я сощурилась, но продолжать всё же не стала, забрав свою бутылку пива и направившись к самому дальнему столику, сокрытому в тени. Забившись в самый угол, я поставила перед собой бутылку и натянула капюшон сильнее: удача, что на остров обрушился проливной дождь, и толстовка не была странным элементом одежды, который мне нужен был для скрытности.

Внутри, ровно как и снаружи, так же было грязно и мерзко. Парочка доходяг в углу перебрасывала карточки, другие выпивали местное пойло, даже шлюхи здесь казались унылыми и забитыми: они стояли в сторонке, перешептываясь между собой, и явно поджидали какого-нибудь пирата, кто мог бы им заплатить.

Но никого из них не было.

Спустя двадцать минут в бар зашел Бак собственной персоной: убедившись, что я сижу на том самом месте, на котором он приказал мне сидеть, он сел за столик посередине и принялся ждать.

Суть происходящего состояла в том, что Бак должен был переговорить с каким-то там своим шпионом. До Хойта дошел слушок, что против него готовят заговор, и каким-то совершенно странным обстоятельством в этом были замешаны Ракъят. Странным потому, что даже мне с трудом верилось, что обезьяны готовы были заключить сделку с кем-то из белых людей, после того, что сам Хойт творил с их народом и землей. В это верилось с трудом, но игнорировать такое при сложившихся обстоятельствах было бы тупо, поэтому говнюк поджал булочки и дал под курдюк Бамби, заодно помахав перед его носом солидной зеленой пачкой.

Сам Баки исходил на гавнецо и причитал как мог по поводу того, что гадина Ваас подкинул ему такое недоразумение, как я. Он говорил о том, что я сорву ему всю операцию в баре, что меня определенно кто-нибудь узнает, а потом вывернул наизнанку весь гардероб и заставил меня одеться максимально скрытно, чтобы я походила на худощавого дрища-наркомана. А в таком образе затеряться в Бэдтауне было несложно: таковыми там были почти все.

Развалившись в уголке, я молча сидела, оглядывая бар и пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь, но внутри медленно росло чувство тревоги и волнения. На острове как будто бы и без того стало пахнуть паленым ещё ярче, чем до этого, и то, что я волей судьбы стала ещё и заметной фигурой в этом дерьме (по словам Бака), меня ничуть не радовало.

Что сказал бы Клаус в подобной ситуации?

Не знаю, я и Клаус никогда не были похожи, но, наверное, он принял бы то единственно правильное решение… а потом умер.

Но я не Клаус. И я точно знаю, что мне нужно делать, пусть даже это будет неправильно.

Дверь со скрипом открылась, и в неё вошел человек. Я выпрямилась против воли, окаменев на стуле, словно меня поразило цепенящее заклинание.

Мой взгляд столкнулся с холодным взглядом бирюзовых глаз, и человек остановился на полпути, сощурившись. Она меня, конечно же, сразу узнала за всем этим маскарадом, как безошибочно узнавала всегда. Мгновение постояв на месте, она сощурилась, а на её лице отразилось отчетливое понимание чего-то мне неведомого, а затем она, переведя взгляд на Бака, уверенно направилась прямиком к нему.

Я с ужасом наблюдала за тем, как Бак хлопает её по плечу, смеётся, а она игриво поддевает его ногу своей, словно они были закадычными дружками не первый год. В пальцах я чувствовала онемение, потому что вцепилась ими в столешницу, но не могла ничего с собой поделать: внутри меня всё визжало, словно зверь, почуявший опасность.

Фрэнки улыбалась ласково, как улыбается ребенок новой игрушке, но в глазах её была ледяная ненависть.

В этот момент произошло какое-то резкое движение слева от меня, и я машинально схватилась за беретту, приподнявшись. Раздался выстрел, и Бак схватился за раненое плечо, моя же пуля просвистела в паре сантиметров от выстрелившего. На мгновение наши взгляды пересеклись, и что-то внутри у меня екнуло, когда я вгляделась в эти два уголька.

Ногу пронзила резкая боль и меня моментально подкосило: я рухнула на пол, схватившись за неё. А потом я поняла, что в неё кто-то другой всадил пулю.

Я не слышала ни криков, ни перестрелок, только ощущала жгучую боль, заставляющую забыть всё и вся.

А потом вспомнила кое-что важное.

Стиснув зубы, я с трудом вывернула голову, вглядываясь на стол, за которым некогда сидели Бак и Фрэнки. Бака в баре не было, зато Фрэнки стояла на пороге, удерживая дверь, и в упор смотрела на меня. Я попыталась позвать её, но получилось какое-то несвязное шевеление губами.

Она сощурилась, увидев это, а затем… развернулась и захлопнула за собой дверь.

Моя голова бессильно рухнула на пол, а сердце остановилось.

– Ты убил её?

– Нет, прострелил ногу.

– Она должна была умереть от этого.

– Она не должна была умереть от этого. На это я рассчитывал.

Я почувствовала грубый толчок, заставивший меня перевернуться на спину. Тусклый свет лампы осветил чей-то силуэт, а когда человек приблизился, я узнала в нем пропавшего пленника.

– Добрый вечер, – с плотоядной и холодной улыбкой проговорил Алабама.

Я молча смотрела ему в глаза, даже не разглядывая его, пытаясь понять, как так вышло, что он оказался здесь, однако какая-то неведомая мне цепочка складывалась в моей голове.

Но она не могла обрести четкости из-за другого события.

– Я и Равим на самом деле очень жаждали встречи с тобой, но мы и не ожидали, что ты сама придешь к нам в гости, – пояснил Алабама. – Наверное, это то, что люди называют судьбой, ты не находишь?

Я ничего не отвечала и даже не стала смотреть на какого-то там Равима – мне не было до него дела. Боль в ноге дико пульсировала, и терпеть её не было сил, но всё же другое, прочно засевшее в голове, не давало покоя куда больше, чем попавшая в тело сталь.

Она просто ушла.

Я закрыла глаза, не чувствуя себя, словно кроме оболочки из кожи не существовало ничего абсолютно.

Алабама хмыкнул, оглядывая меня с ног до головы.

– И вот это нелепое существо – убийца моего брата? – сухо проговорил он, после чего медленно направил свою ногу к моей… и резко надавил сапогом.

В этот момент меня словно ударило током, возвращая к реальности, я завизжала, пытаясь сбросить его ногу с моей, но это было бесполезно. Мир перестал существовать, а в сознание вонзились миллиарды игл. Я чувствовала пулю внутри себя всеми мышцами.

Райт убрал ногу тогда, когда посчитал нужным, но казалось, прошла целая вечность перед тем, как он решил это сделать. Дрожащими руками я сжимала ногу и ревела от боли, потому что это было невыносимо.

Всё было невыносимым.

– Как думаешь, – Алабама медленно сел на корточки, приближая своё лицо к моему. – От чьей руки тебе надлежит умереть? От руки сына или от руки брата?

Меня обдало каким-то отдаленным волнением, и я медленно перевела взгляд на него с молодого воина, внезапно вспоминая эти глаза... два черных уголька, отпечатавшиеся в моем сознании раскаленным железом. Точная копия своего отца в разы моложе.

Это было чудовищным возмездием, но… я не чувствовала даже себя в этот момент.

– Тш-тш-тш, – Алабама покачал головой и ладонью, замечая, как потекла слеза из моего глаза. – Вот этого не нужно.

Он вынул потрепанный кольт, с холодной улыбкой проведя им по моей щеке.

– Каждое действие влечет за собой последствие. Твои действия привели тебя сюда.

Он выпрямился надо мной и повернулся к Равиму.

– Хочешь, ты?

Молодой лесной воин поднял на него хмурый взгляд, словно не верил до конца тому, что правильно его расслышал.

– С чего?

– Я, пожалуй, самолично расквитаюсь с Ваасом, – с улыбкой сказал Алабама. – Ну, а ты можешь поквитаться с той, кто убила твоего отца.

Равим некоторое время молча глядел на протянутый кольт, затем на меня. Он всё же взял оружие и подошел ко мне, нависая надо мной. Я перевела взгляд с него на Алабаму.

– Да, кстати, – прошептал он. – Твоя сестра, Фрэнки. Она знала, чем всё закончится.

Меня словно обдало разрядом ещё раз. Алабама улыбнулся, а Равим направил на меня кольт, и я вновь уставилась в черную бездну. Мы убегаем от судьбы, а она всё равно находит нас и поворачивается жопой.

В голове промелькнула мысль, что свою пулю я должна была получить ещё тогда, но вместо меня её незаслуженно получил Клаус. А сейчас сын убитого мной Равелиана направлял ствол на меня.

Я рвано выдохнула, закрыв глаза.

Да пошло оно всё к черту.

С громким выстрелом я канула во тьму.

========== 12. «Зверство и выбор» ==========

Покоя не было.

Темнота глодала и мучила меня, я плохо ощущала себя и собственное тело, зато отчетливо ощущала колоссальную боль, сдавливающую меня в клетку.

Я молила о чем-то бессвязном, неуверенная в том, что меня кто-то слышит, или что я хотя бы произношу это вслух, но я продолжала твердить о том, что убью их всех. Я была уверена в том, что испытываемая боль – не что иное как ярость, в которой я барахталась, как в раскаленной лаве.

Но я не желала выплыть из неё, а желала впитать её в себя и окунуть в неё всех тех, кого я ненавидела всей душой. А ненавидела я всех.

«Не смей умирать!»

Сука, как будто бы я собираюсь умирать прежде, чем оторву твою голову.

Чей-то противный смех донесся до меня, как из вакуума, но если раньше от него меня пробирала дрожь, то сейчас мне хотелось схватить его обладателя за челюсть и вырвать её с корнями. Я машинально попыталась сделать это, но не ощутила ничего, даже собственных рук.

«Терпи, шейла, скоро всё закончится».

Нет, ублюдок.

Всё только начинается.

Меня испугал грохот открывающейся двери, и я вздрогнула, вперив свой взгляд в появившийся на пороге силуэт.

– «…Где-то за окном, словно за бортом вдаль плывет мое детство! Леди Гамильтон, леди Гамильтон, я твой адмирал Нельсон*… – раскинув руки, пропел Бак, проходя внутрь. Я ничего не сказала и отвернулась, зло вперившись в свой рюкзак.

– Тебе не понравилась песенка? – весело поинтересовался Бамби, остановившись в паре шагов от меня.

– Нет, – сухо сказала я, закладывая вещи в рюкзак.

– Знаешь, мне кажется, что тебе нужно быть поблагодарнее со своим спасителем, – плюхаясь на кушетку, которая не одну неделю была моим лежбищем, рассудил наемник. – Я тут песенки ей пою, а она нос воротит.

Я ничего не ответила и всё так же молча смотрела в содержимое своего рюкзака.

– Собираешься обратно в лагерь? – поинтересовался Бак.

– Да, – ответила я.

– И что, даже не появилось желания свалить с нашего курорта обратно во внешний мир?

Мои руки замерли над рюкзаком всего на мгновение, но я отбросила свои сомнения почти сразу же.

– У меня здесь... дела, – сказала я.

Бак молча улыбался какое-то время, а затем сказал:

– Я был прав насчет тебя.

Насчет этого я тоже ничего не сказала, а он продолжил:

– Ну, давай, расскажи мне, что ты будешь делать? Будешь мстить? Найдешь ублюдков в лесу и сделаешь с ними то же, что и они с тобой?

Я, наконец, перевела на него взгляд, а он показательно поморщился, взглянув на моё лицо.

– Негоже с таким личиком ходить, красотка, – хмыкнул он, полезая в карман. – Испугаешь всю живность.

– Зачем ты спас меня? – спросила я, игнорируя его подколы.

Бак хмыкнул, не отрывая взгляда от своих карманов, а когда выудил оттуда что-то, внимательно посмотрел на меня.

– Разве мог я упустить возможность для веселья? – вкрадчиво проговорил наемник, чуть подавшись ко мне. – За то, чтобы посмотреть на то, как ты вздернешь тех двух, я готов заплатить не меньше сотни.

Я подалась к нему навстречу, и между нашими лицами осталось несколько сантиметров.

– Тогда можешь готовить свои денежки, Бамби Хьюз, – прошептала я.

Наемник расплылся в своей истинно ужасающей и плотоядной улыбке.

– Дикарка, – почти любовно констатировал он.

И оставив на кушетке маленький черный комочек, удалился прочь.

Между нами мало различий, Хьюз. Ты и я – истинные животные. Разница только в том, что тебе это нравится. А я это ненавижу.

Взяв с кушетки комочек, я подошла к замызганному зеркальцу, висящему на стене. Я уже знала, что он мне притащил, поэтому когда развернула его, ни капли не удивилась. А после взглянула на себя в зеркало, посмотрев на свое лицо.

Сожалений не было, грусти тем более, но лава испепеляла мои внутренности.

Алабама был безусловно прав. Любое действие несет за собой последствия. Мои действия привели меня в паршивый бар в Бэдтауне. А их действия приведут их к вратам Ада, который я пообещала себе устроить обоим.

И я знала, что непременно сделаю это.

Выдохнув, я перевязала лицо повязкой, которая теперь должна была скрывать мою пустующую глазницу, и с минуту смотрела на своё отражение.

Вот она, ваша Мэри Янг.

Поехали.

Первое, на что обращаешь внимания, когда появляешься в лагере Вааса: всевидящее око, которое некто нарисовал на входе в главный ангар. Огромный кровавый глаз, наблюдающий за всеми находящимися здесь, словно напоминая, что «папочка» видит всё.

Что ж, Ваас явно проводил параллель между собой и Сауроном из Властелина колец. Или же он просто ебанутый.

Так или иначе, мой единственный глаз соприкоснулся с его. Мы молча поприветствовали друг друга, словно так и надо было, а затем я взглянула на тех, кто был внутри. Взгляды пиратов постепенно обращались ко мне, и в каждом из них можно было прочитать неверие. Конечно, они не думали, что я когда-нибудь вернусь, но вот я здесь. И готова идти дальше.

Джеймс стоял в тени и так же смотрел на меня, но в отличии от остальных я видела на его лице призрак улыбки.

Сейчас он казался мне единственным адекватным человеком. Белой вороной, не поддавшейся тьме окружения.

И меня магнитом потянуло к нему.

Остановившись, я внимательно оглядела его: все та же короткая стрижка под единицу, блеклые глаза и жилистые руки.

– С возвращением, – просто сказал он.

– Спасибо, – ответила я. – Скучал?

– На кой мне по тебе скучать? – спокойно ответил Джеймс, но всё же хмыкнул.

– Где Ваас? – спросила я следом.

Он открыл рот, чтобы ответить мне, но затем что-то привлекло его внимание, и он посмотрел за моё плечо. И не успела я обернуться, как на меня навалилось что-то огромное, заставившее мои колени согнуться.

– Ну нихуя себе!

Этот голос был подобен раскатам грома, и его невозможно было ни с чем спутать. Я хмыкнула, незаметно убрав руку с рукояти кукри.

Ну, здравствуй, Папочка.

– С возвращением, hermana*, – громко крикнул Ваас, привлекая к себе внимание всех, кто находился здесь. – Месяц где-то прошароебилась, но всё равно вернулась, chika! Её не ждали, а она вернулась! Опять! Ты знаешь, что это, детка?

– Это безумие, – прошептала я, взглянув в его глаза.

– Фу, блять, что с твоей рожей? – Ваас отшатнулся, увидев моё лицо.

Я улыбнулась, а затем сама подалась к нему навстречу.

– С твоей подачи я виделась с Алабамой и сынком Равелиана, – ответила я. – Было горячо.

– Групповушка у вас была, что ль? – поинтересовался Монтенегро с лукавой улыбкой, но я отчетливо видела, как в его глазах мелькнул проблеск ярости.

Я вновь улыбнулась.

– Я рассчитываю на её продолжение, – вкрадчиво сказала я. – Только на этот раз главной буду я.

Вопреки моим ожиданиям Ваас ухмыльнулся.

– В таком случае, amable, у тебя есть возможность потренироваться, – сказал он, хитро улыбаясь. – Что скажешь?

Я хмыкнула, думая о том, что это какая-то странная шутка.

– И с кем же? – поинтересовалась я. – С тобой, что ли?

– Не доросла ещё, чтобы со мной в игрули играть, – хмыкнул он, а затем вновь опустил свою лапу на моё плечо и повел меня. – Итак, я наслышан о том, что у нас в Бэдтауне-то произошло, киса. Папочка всегда оказывается прав, и мы в этом убедились ещё раз.

Он наклонился ко мне, и я вновь увидела тот проблеск его болезни, от которой он издыхал при нашей последней встрече. За месяц моего отсутствия он решил, что излечился, но… это не так.

Всё стало хуже.

– Я знаю, тебе понравится, – его дыхание опалило меня, а затем он резко подтолкнул меня вперед. Этот толчок выбил всё мои размышления из головы, а когда я увидела это, то тупо застыла на месте, вглядываясь в распухшее от побоев лицо.

Я узнала это лицо, несмотря на весь этот маскарад.

– Да, Мэри, – из задворок сознания прошипел знакомый голос. – Я сделал это ради тебя…

Я внимательно смотрела в бирюзовые глаза, в которых спустя такое долгое время появился настоящий страх.

Здравствуй, Милашка Си-Си.

Не было ни секунды, чтобы я не вспоминала о ней. Когда лежала на кушетке, когда жрала, когда слушала бредни Бака, когда Хойт вычитал из моей зарплаты за услуги его медика, даже когда спала. Не было ни секунды, чтобы я не вспоминала те бирюзовые глаза и не слышала тот хлопок дверью.

Я много раз представляла себе нашу встречу, но то, что происходило сейчас, и в помине не было похоже на мои представления. Я желала найти её лично, за ногу вытащить из чьей-нибудь норы или за волосы стащить с чьего-нибудь грязного члена. Но она сидела на коленях передо мной, избитая, изнасилованная не раз, почти поверженная. И смотрела на меня, что-то шевеля губами, так, словно я была её спасительной соломинкой.

Но она знала, что я вовсе не она. В глубине души она знала это, но она.. надеялась.

Я чуть наклонила голову вбок, стараясь запечатлеть этот момент в памяти наиболее четко. Выжечь его в своём сознании раскаленным железом, потому что я осознавала как никогда: это наша последняя встреча.

– Ну что, amable? Как тебе мой подарок?

Это Ваас. Я не видела его и даже не ощущала его присутствия, но я точно знала, что это он. В мире, в котором есть я и милашка Си-Си, свой голос мог иметь только он.

– Ты просто душка, Ваас, – я осознала, что назвать его по имени всё равно, что мокрой рукой прикоснуться к технике: долбанет током. Похожее я прочувствовала и сейчас.

Моя рука коснулась кукри Николса с гравировкой леопарда. Принятое мной решение казалось мне до дикости безумным, но я знала и была уверена в том, что оно правильное. Кто-то другой бы на моём месте поступил иначе, но я знаю, как надо поступить.

Я медленно присела на корточки перед сестрой, глядя на неё немигающе одним единственным глазом. На него она поглядывала каждые несколько секунд, понимая, что это по её вине я хожу с простреленной башкой.

Я молча вглядывалась в неё.

– Ну что? – от моего голоса она вздрогнула. – Ты обрела желанную свободу?

Она молчала, и я видела, как её потрясывает, но во мне это не задевало ни единой струны. А они были натянуты до предела.

– Ты знаешь, что будет дальше? – тихо спросила я, но она, нахмурившись, покачала головой. Её глаза слезились.

– Дальше, – я сделала паузу, проведя рукой по лезвию кукри, ощущая кончиками пальцев вульгарную гравировку, и это движение не укрылось от её глаз. – Ты пройдешь через все муки Ада со своим ебаным дружком, – прошептала я. – Пройдешь через то, что прошла я. И если сможешь пройти – живи себе той жалкой жизнью, которую выбрала.

Я чуть подкинула кукри, а затем резко протянула его рукояткой вперед.