Текст книги "Степная Магия (СИ)"
Автор книги: lita_iulita
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Артемия возвращается, отдаёт чистые вещи и снова выходит, давая возможность одеться в одиночестве. Диана ограничивается трусами и рубашкой, застегнуть которую не может из-за слабых, распухших пальцев. Артемия приносит чашку с какой-то жидкостью. Диана принимает её, настороженно принюхивается.
– Это бульон, – Артемия снова садится на стул. – Ничего больше.
Диана отпивает через край, стараясь не облиться.
– Сколько я спала? – наконец, спрашивает она. Ответ ей не понравится, и Диана оттягивала вопрос, как могла.
– Чуть больше суток.
Диана тревожно вздрагивает: почти два дня её кабинет пустует, без записок, без оповещения Сабурова. И она не сможет прямо сейчас пойти работать – на ногах вряд ли удержится, не то что весь город пройти, и потом ещё заниматься каким-то делом.
– Не волнуйся, – продолжает Артемия. – Я Сабурову написала, что ты заболела, а Айян сразу велела всех ко мне слать. Пока никто не приходила, значит, ничего срочного.
– Спасибо.
Диану переполняет благодарность и восхищение тем, как Артемия продумывает на несколько шагов вперёд. Как умудряется сразу столько держать в порядке. Она хочет обнять Артемию, не с какой-то целью, не потому что считает правильным, а потому что хочет выразить свои чувства простым, необязывающим действием. Она даже немного наклоняется вперёд, но спохватывается, останавливает себя. Такой искренний жест теперь неуместен. Не после того, что между ними уже было.
– Что дальше? – спрашивает она Артемию, имея в виду всё сразу, но в первую очередь их отношения.
– Дальше ты отлежишься, – Артемия снова тепло и ласково улыбается, забирает опустевшую чашку. – Потом вернёшься к себе, продолжишь практику, наверно. Я не знаю, какой эффект имел тот ритуал, и имел ли вообще. Не знаю, как он на тебя повлияет. И тем более не хочу решать за нас двоих. А чего ты хочешь?
– Не знаю, – честно отвечает Диана. – Прямо сейчас я хочу оставаться здесь, и чтобы ты была рядом.
Она смущённо улыбается, не зная, нужна ли такая откровенность, но врать больше не хочет. Расправляет затёкшие плечи, морщится от боли.
– И чтобы перестало так сильно болеть. Меня как будто по частям разобрали и обратно сшили.
– Ну… – Артемия пробегает по ней взглядом, словно сомневается – Есть вариант. Если ты поймёшь всё правильно.
– Ты можешь объяснить заранее.
– Массаж. Просто, чтобы ты почувствовала себя лучше. Хорошо?
– Ладно, – Диана не уверена, стоит ли соглашаться, потому что сомневается в своей реакции на столь близкий контакт. Но отказаться от него слишком сложно.
– Снимай рубашку, ложись на живот, – Артемия чуть отводит взгляд.
Диана ложится, прячет лицо в подушку. Чувствует, как прогибается матрас под севшей рядом Артемией. В животе трепещет предвкушение.
Жёсткие тёплые ладони Артемии ложатся на шею, Диана вздрагивает. Мягкие поглаживания постепенно переходят в надавливания, задеревеневшие мышцы расслабляются. Артемия переходит ниже, и Диане несколько мгновений кажется, что её руки касаются одновременно всей спины. Она чуть прогибается, следуя движениям ладоней. Пальцы Артемии словно пересчитывают рёбра в попытке пробраться в грудную клетку, Диана замирает, прислушиваясь к себе. Возникшее чувство не страх – это возбуждение, неуместное, но объяснимое. Она прикусывает губу. Артемия уже разминает плечи и предплечья. Выдохнув, Диана решает, что самое сложное для контролирования реакции – и самое приятное – уже позади. Она ошибается, ладони Артемии, снова проскользив по спине и пояснице, обхватывают её бёдра. Диане приходится закусить подушку, чтобы не застонать, и заставить себя расслабиться. Под руками Артемии это даётся с трудом.
– Развернись, – просит она тихим, хриплым голосом.
Диана переворачивается на спину, отмечая, что двигаться действительно стало легче. Закрывает глаза, отводит лицо, но отрешиться от ладоней Артемии на ключицах и чуть выше груди не получается. Она не может скрыть участившееся сердцебиение, шумное частое дыхание и припухшие искусанные губы. Остаётся надеется, что и Артемия поймёт её правильно.
– Всё.
Диана открывает глаза, смотрит на неё, нервно облизывает губы, замечая, что щёки Артемии всё-таки тоже заалели.
– Спасибо, – голос Дианы севший, речь неразборчивая.
– Не за что, – Артемия встаёт, укрывает Диану одеялом. – Сможешь заснуть?
– Да, наверно, – Диана только после вопроса осознаёт, как много сил потратила за этот короткий промежуток времени.
– Хорошо, – Артемия выходит из комнаты, тихо притворяет за собой дверь.
Утомление оказывается сильнее смущения, возбуждения и неуверенности, Диана засыпает почти сразу.
========== Эпилог. Часть Первая ==========
Диане требуется ещё пара дней, чтобы прийти в себя. Она набирается сил, восстанавливает тело, прощупывает изменения в себе, практически не находя их. Артемия всё время рядом: спит в той же комнате на одеялах на полу, и Диана не решается предложить ей другой вариант; приносит еду и воду; помогает вставать и ходить по дому при необходимости. Диане, несмотря ни на что, здесь уютно и приятно, она знает, что не сможет длить момент заботы вечно, и даже не хочет этого. Просто позволяет себе расслабиться, потому что сейчас она действительно пациентка, пусть и связана с Артемией куда более сложными отношениями. Они говорят мало: Диана пока не доверяет сама себе, и потому не торопит их обеих.
Настаёт время возвращаться. Артемия советует не переутомляться, следить за своими потребностями, и, если что-то случится, звать её. Диана обещает, надеясь, что сможет это обещание выполнить. Она ещё раз благодарит Артемию, как и Зою, крутившуюся всё время рядом.
Холодный уже воздух колет щёки, и Диана с удивлением отмечает, что город преображается. Присыпанный тонким слоем подтаивающего снега, лишённый большей части бесцельно слоняющихся прохожих, он стал – не красивее, конечно, куда ему до красоты Столичной упорядоченной, прибранной жизни – просто аккуратнее. Давно уже пропал тяжёлый запах цветущей твири, разноцветие осенних трав и листвы, кажущийся бесконечным дождь. Диана замечает это впервые, и разница с тем городом, в который она приехала в сентябре, кажется огромной.
В омуте её кресло занимает Айян. На худые плечи наброшен белый халат, в руках что-то, что она, только услышав звук открываемой двери, прячет в ящик стола.
– Госпожа Диана сейчас… – начинает она, разворачиваясь. – Это Вы! Как Вы?
Голос Айян веселеет, она встаёт, направляясь к Диане. Появляется новое непривычное чувство, что здесь её ждали.
– Всё хорошо, – Диана снимает пальто, – Вроде бы. В любом случае, объявление о моём больничном можно снимать, я готова приступить к работе. После того, как приму ванну.
– Хорошо, я рада, что Вы вернулись.
– А ты здесь как одна? – спрашивает Диана, подумав, что действительно хочет узнать, насколько её отсутствие повлияло и на Айян, и на кабинет. – Не было проблем?
– Нет, – Айян чуть приподнимает брови, удивлённая. – Всё хорошо, почти никто не заходил, и все соглашались прийти позже. Хотя знаете, подождите!
Она подбегает к столу, достаёт из ящика потрёпанную книгу, выглядящую как один из романов, оставшихся здесь после Евы.
– Ко мне Лара заходила. Посоветовала упражняться в чтении на чём-то попроще, чем медицинские справочники. Я вот нашла, – она смущённо показывает обложку книги, Диана недовольно кривит лицо, но молчит, – и не могу понять… сейчас…
Диана смотрит, как Айян ищет нужное слово на заложенной сухим листом странице. И понимает, что действительно поторопилась, нагружая едва научившуюся читать степнячку сложными терминами.
– По-ле-ми-зи-ро-вал, – зачитывает, наконец, Айян по слогам.
Диана бросает короткий взгляд в книгу, чтобы проверить, правильно ли услышала.
– Спорил, – поясняет она, – обычно имеет в виду научные или политические темы. Хотя используют по-разному.
– Спасибо.
Айян надолго погружается в чтение, Диана в это время мысленно перебирает привезённые из Столицы книги, думая, можно ли что-то предложить вместо такого рода литературы. Но на ум ничего не идёт.
– Теперь я поняла! – говорит Айян.
– Хорошо, – Диана кивает с лёгкой улыбкой, – если что – обращайся.
***
Год подходит к концу, и Диана пишет итоговый отчёт в Столицу. Число умерших теперь, увы, превышает ноль, и она подробно описывает каждый случай, указывая, как именно этого можно было бы избежать. Долго обдумывает, как объяснить инцидент с женщиной, не пережившей роды на столе у Рубина, и в итоге дописывает: «причиной смерти является вмешательство неквалифицированного врача, не относящегося к моим сотрудницам». А после пишет, что сами они вместе с Айян уже успешно приняли роды три раза. «Местная жительница, принадлежащая к одному из самых низших классов в местной системе и принятая в медсёстры, оказала неоценимую помощь». Это – правда, без Айян Диана не справилась бы.
Она пишет, что доверие к медицине возросло, благодаря успешному лечению или облегчению симптомов. И ей хотелось бы оправдать это доверие, сделав всё возможное для каждой больной. Ей всё ещё нужна больница, сотрудницы и возможность обучения. Диана пока не занимается планированием этой части – слишком много дел навалилось в связи с холодами и её временным отсутствием. Она собирается вплотную этим заняться в следующем году.
Она пишет о своём «больничном», стараясь избежать подробностей. В итоге, выдумывает простуду, опровергнуть это сможет разве что Артемия, но не станет. Описывает, как она, а точнее Артемия, эту ситуацию решала, и предлагает выдать ей инструкции на подобные случаи.
Выкладки за неполный год по расходам, по больным, по необходимым материалам аккуратно переписаны Анной и Ларой, свои экземпляры Диана подшивает в первое подобие архива.
Работа кажется – и является – бесконечной. С какой стороны не посмотри, дел можно увидеть непочатый край. Диана заводит тетрадь, в которую вписывает всё, что необходимо сделать. Вычёркивает оттуда реже, чем дописывает.
Отчёт – сухой остаток. Он не выражает того, как Диана относится к своей работе, как подходит к делу. Она всё ещё хотела бы быть в другом месте, иметь другую цель. Но выбора ей не оставили, она сама себе не оставила выбора, когда завела себя сюда. По крайней мере, можно видеть плоды своих трудов, можно дать этому городу шагнуть через несколько этапов развития, привести сразу в ту точку, где находится если не Столица, то хотя бы крупные города страны. Можно изменить его, перевернуть с ног на голову. Не только в медицине.
Иногда, правда, Диана думает сбежать, начать подпольную деятельность, найти бывших коллег. Но не сейчас. Ей нужно оправиться, помириться с собой, узнать, на что она способна. Может быть, она найдёт и другие пути.
***
Диана много думает о происходившем. Мысли гнездятся в голове, выталкивая друг друга, перемешиваясь, заменяясь. Подводит память и внимательность. Но единая картина всё же вырисовывается. В ней Диана ещё не может определить, где именно свернула не туда, когда именно разум её надломился и сдался. Когда Артемия сказала о взрыве Многогранника? Когда Диана узнала про разрушение Танатики? Ещё раньше? Но пока её больше занимают последствия, с которыми, нравятся они ей или нет, придётся жить.
Конечно, она вспоминает и Артемию. И себя с ней. Ей требуется почти два месяца, чтобы осознать всё и понять, как к этому относится. Изредка она пишет Артемии записки: «Я в порядке, но мне нужно время», ответы приходят такие же короткие. Она проматывает воспоминания, всматриваясь, возможно, впервые, в Артемию. Отмечая, какой она была, и что делала. Чувства вины и благодарности растут с каждым таким мгновением. Тёплое, щемящее чувство, которое она назвала влюблённостью ещё в начале их встреч, – на удивление тоже. Оно не было выдумкой, не было изворотом воспалённого сознания. И это не проигнорировать и не отпустить.
Когда мысли укладываются в стройный ряд, когда Диана больше не может об этом молчать, когда необходимость сказать всё Артемии доходит до предела, она пишет: «Я хочу с тобой поговорить. Это важно». И ждёт ответа с тревожным волнением.
Артемия приглашает её в Машину, сейчас она там работает, но не хочет откладывать разговор. Как и Диана.
При возвращении в душное подвальное помещение, наполненное запахом трав и спирта, воспоминания болезненно рвутся в Диане, но она здесь не за этим.
– Подождёшь, мне немного осталось доделать? – спрашивает Артемия, стоящая боком к ней у дистиллятора.
– Я буду говорить много, – предупреждает Диана, расстёгивая пальто. – Ты успеешь.
Артемия кивает, но всё равно поворачивается к ней.
– Я хотела извиниться перед тобой, – Диана опирается о стену. – Может быть, ты думаешь, что это всё была не я, а то существо, что ты из меня выгнала, но это не так.
Диана замечает, как Артемия всё же отводит взгляд и отворачивается к дистиллятору, убирает засохшие листья со стола, достаёт фильтр, чтобы промыть. Возможно, и ей самой так будет проще.
–Все слова – мои слова, все действия – мои действия. Мне лишь подсказывали направление, силу реакции, не больше. И я не знаю, почему ты меня сейчас слушаешь. Почему помогла мне, почему отговорила от самоубийства. У меня много этих почему. И словами не передать, как я тебе за это благодарна. Мне никогда не расплатиться, и я не хотела бы быть перед тобой в долгу, но это так. Я обязана тебе жизнью, хоть мне и тяжело это признать. Чтобы ты ни решила дальше, кем бы мы подруга для подруги не стали, я всегда буду тебе благодарна. Ты вложила в меня столько усилий, столько времени. Ты всегда была рядом, когда это было необходимо. Ты… я не знаю, почему ты такая, чем я всё это заслужила.
Артемия заканчивает уборку, вытирает руки, разворачивается к ней, медленно подходит. Диана смотрит, не отрываясь, не прерывая речь.
– И то, что я делала всё это время – мне никогда не искупить вины. Я была эгоистичной, была жестокой, я играла перед тобой роли, хотя… – Диана приостанавливается, глубоко вдыхает, но ей надо сказать всё, раз она начала, – хотя я хотела быть с тобой, потому что при тебе роли были не нужны. Я вела себя глупо и странно. Я вела себя опасно для тебя и себя. Я заставляла тебя беспокоиться, быть напряжённой, неуверенной во мне. Я причинила тебе много боли, физической и не только. Одних слов будет мало, и я не знаю действий, чтобы всё это загладить и исправить. Прости меня.
Диана замолкает, смотрит на Артемию, чьё лицо сейчас не может считать. Артемия обнимает её за плечи, прижимает к себе, и Диана обвивает её талию руками, упирается лбом в плечо. Спокойно, легко и безопасно.
– Я прощаю тебя, – тихо говорит Артемия. – И я не жалею обо всех потраченных силах.
Диана крепче сжимает объятия, на глаза наворачиваются слёзы.
– Спасибо.
Они стоят так несколько бесконечных секунд. Разжимают руки, Диана смахивает слезу со щеки, улыбается в ответ на улыбку Артемии.
– Тогда, – Диана ещё не знает, что будет дальше, но всё же некая уверенность уже есть, – встретимся как-нибудь ещё раз, да?
– Ты почти весь город прошла ради пяти минут? Пойдём, Зоя обещала приготовить ужин.
***
Диана с усмешкой комкает и выбрасывает очередную записку от Рубина. Многие пациентки, ранее полагавшиеся только на него, начали обращаться к ней, даже недоверчивые степнячки теперь иногда появляются на пороге «Омута». И он не нашёл ничего лучше, как периодически писать ей угрозы и беспочвенные обвинения. Диана теперь уверена, что так просто с её места он её не выдавит, и дело уже не только в протекции Властей. Дело в срастающемся закрытом переломе у рабочего, которое он не смог диагностировать, и тот обратился к Диане. Дело в спасённой Анной от удушья маленькой ребёнке, которая подавилась каким-то камушком. Дело в беспризорницах и обделённых вниманием девочек, приходящих в «Омут» с ужасом в глазах: «У меня “там” кровь, я умираю?»,которые просто не пошлибы к мужчине с таким вопросом.
Так или иначе, дело не в Диане лично, да и не в Рубине. Это не их конфликт, это конфликт разных традиций, разных времён. Город под руководством Капеллы, под покровительством Артемии, под присмотром Дианы уже начинает свои шаги вперёд, небольшие, незаметные, но важные. И тем, кто верен старым взглядам, это сложно принять, но им придётся, и Рубин со временем смирится тоже. Диана даже не прочь с ним сотрудничать, как врач он неплох.Когда она займётся больницей, она предложит ему должность.
За пять минут до назначенного времени из каморки выходит Айян, протягивает тетрадь с переписанными из трёх разных справочников названиями и описаниями трав, которые используются в настоях. На последней странице виды твири, описанные по заметкам Артемии. Почерк у Айян неровный, почти детский, да и работала она над этим ещё с осени, и Диана в очередной раз думает о заказе из Столицы печатной машинки. Но она всё равно хвалит Айян за проделанную работу, теперь ориентироваться будет проще, чем в миллионах закладок и приписок на полях.
Входит Анна, её халат, накинутый поверх тёплой куртки, испачкан на спине и рукаве, словно она прислонилась к большому куску угля.
– Вот видите! – заявляет она с порога, скорее гордая, чем расстроенная. – Это всё Сырые Застройки, а я говорила!
– Как там? – спрашивает Диана, разворачиваясь.
– Ужасно грязно, но без происшествий, – рапортует Анна, буквально вытягиваясь в струну. – Так, пара порезов, в основном, у детишек.
– А у тебя? Не угрожают, не пристают?
– Нет, – Анна улыбается жеманно. – Я сказала, что в случае чего Вы придёте разбираться с револьвером.
Диана смеётся, прикрыв рот рукой. Пусть так, кому-то язык силы понятнее.
– Хорошо, ты молодец. Оставь халат, возьми из шкафа новый, я как раз собиралась отдать все кому-нибудь из местных на стирку.
Лара только что пришла и выглядит солнечно-радостной, не смотря на уличный мороз. Она стряхивает с волос снег, и обращается сразу к Диане.
– Я хотела попросить, прежде чем мы начнём говорить о деле. Можно мне завтра выходной? Пожалуйста.
– У тебя же всего через три дня должен быть, что-то случилось? – спрашивает Диана, собирая стопку ношеных халатов.
– Меня Юлия в театр позвала, – щеки Лары чуть розоватые, не то от холода, не то от смущения. – Через три дня уже не будет этой постановки.
– Ну, если Юлия, – Диане здесь всё понятно, – то я не могу отказать вам двоим. Тем более, ты так старательно работаешь. Хорошо, я поменяю план обходов.
– Спасибо, – лицо Лары расцветает в улыбке.
Интересно, знает ли Артемия, что её подруга детства снова так тепло улыбается?
***
– И какая же это весна? – ворчит Диана, снова поправляя капюшон зимнего пальто. Не смотря на свитер под ним, тёплые перчатки и сапоги, ей холодно. – Когда я говорила, что не буду выходить из дома до весны, я не это имела в виду.
– Ойнона, на улице не ниже десяти градусов, – Артемия невозмутимо шагает рядом по снегу, который и не думает таять. – И вообще, свежий воздух полезен, как врачея врачее говорю.
Диана фыркает в шарф, но не спорит. Ей действительно не помешает сменить обстановку и немного размяться. Они уже поделились последними новостями, и теперь перекидываются короткими незначительными фразами, проходя по улицам Узлов.
– Слушай, – Диана кивает на продуктовый магазин по правую руку, – мне показалось или внутри продают какао?
– Хм, да, я как-то не подумала, – Артемия проводит рукой по волосам, словно смущённая своей невнимательностью.
– Так чего же мы ждём? – Диана ненадолго берёт Артемию за руку, чтобы развернуть к магазину. – Когда я умру от холода?
Открывая дверь в тепло магазина, они обе смеются.
– И ты действительно любишь какао? – они сидят рядом за одиноким столиком, Артемии явно жарко в её одеянии Служительницы, Диана же даже не расстёгивает пальто.
– Да, – она греет руки о стеклянный стакан. – В студенчестве я переборщила кофе и чуть не потеряла сознание. С тех пор на него смотреть не могу, а к какао привыкла. Правда, моя соседка варила его вкуснее.
Они недолго говорят о студенческих временах, хотя у Артемии историй столько, что можно слушать целую вечность. Диана думает, могли ли они столкнуться, когда обе были в Столице. Могли, но это уже не имеет значения. Они встретились здесь, и этого достаточно.
Чай и какао заканчиваются, тема себя исчерпывает, по улице ползут вечерние сумерки. Диана, наконец, согревшаяся, чуть приваливается плечом к Артемии. Они обе молчат, вертят в руках опустевшие стаканы.
Их встречи ещё не стали ничем определённым, ещё не потеряли осадка неловкости. Диана с Артемией только знакомятся подруга с подругой, и с каждой минутой этого знакомства расстояние между ними становится всё меньше. Диана не торопит события – просто не за чем бежать куда-то, когда комфортно и так, в маленьком магазинчике, пропахшем кислым молоком, просто сидеть плечом к плечу и уютно молчать.
– Нужно по домам, да? – с лёгкой грустью спрашивает Диана, беря в руки перчатки.
– Да, – Артемия встаёт, задвигает за собой стул. – Скоро снова увидимся.
========== Эпилог. Часть Вторая ==========
Диана идёт по Каменному Двору к берегу Горхона. Погода, наконец, позволяет ей выходить на короткие прогулки, и ноги сами несут её туда, где когда-то происходило всё самое важное и решающее. Ей нужно сюда вернуться, посмотреть этой части прошлого в глаза. Она нерешительно всходит на мост, и заглядывает на другой берег, вытянув шею. В талом снегу мерцают редкие осколки и розоватые пятна всё ещё исходящей из земли крови.
Диане больно, она действительно поверила, действительно была готова пойти на отчаянный шаг, чтобы спасти это чудо. И его разрушение было и остаётся разрушением части Дианы, её возможного будущего. Смогла бы она и сейчас также легко согласиться избавиться от города? Вероятно, нет. Не только потому, что её больше не гонит мучительное желание; но и потому, что она увидела план Артемии в действии и знает, что он сработает; потому что этот город теперь и её тоже, в него уже вложены её силы и её стремления. А гадать о прошлом бесполезно, она никогда не узнает.
Диана медленно отворачивается. Когда-нибудь эта рана в земле затянется. Может, когда-нибудь затянется и воспоминание об этом. Но сейчас важно то, что и это стремление, и эти чувства были её собственными.
Горны выглядят нежилыми. Местные не спешат делиться с Дианой слухами, а Артемия не слишком интересуется судьбой Каиных, поэтому Диана не имеет ни малейшего понятия, что с ними сейчас. Она так увлеклась собственным горем, что забыла о горе своих покровительниц, об их планах и об их мечтах. Теперь же она не может туда просто войти, чтобы узнать. Ей нечего сказать, а безнадёжного презрения во взглядах видеть не хочет. Она действительно их подвела, но её ли это вина, или вина обстоятельств и других людинь, уже никто не скажет. Диана справится о Каиных позже.
Наконец, Диана поворачивается к Собору. Месту, где так многое решилось, так многое разрушилось. Но она здесь не поэтому.
Внутри пусто и тихо, в воздухе витает пыль.
– Ева? – неуверенно спрашивает Диана, и её голос отражается от стен.
Ничто и никто не откликается на зов, и Диана медленно поднимается на балюстраду. Ей слышится тихий перезвон браслетов, в воздухе витает знакомый запах духов.
– И всё же ты здесь, правда? Никогда бы не подумала, что буду пытаться поговорить с призраком. Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты пришла ко мне тогда, это очень многое изменило. Я не знаю, как рассказать, что произошло, не знаю, стоит ли. Может быть, чуть позже.
Диана делает небольшую паузу, снова слышит звон справа от себя, но головы не поворачивает.
– Знаешь, город тоже меняется. И жаль, что тебя в этом городе нет, ты ведь тоже была важной его частью. По крайней мере, для меня. Я бы хотела сказать тебе больше, но это так странно и сложно. Я приду ещё. Я обещаю.
Диана спускается, не оборачиваясь. Она не чувствует себя глупо, как ожидала, скорее лёгкий страх перед неизведанным, тревога, неимение возможности узнать, какая теперь Ева, что она о ней думает, и думает ли вообще. Она ещё вернётся, но за сегодня у неё слишком много впечатлений.
***
Диана, наконец, чувствует в себе силы заняться организацией больницы. Тем более, из Столицы пришли более подробные инструкции на этот счёт, ей даже пообещали врачей-практиканток и молодых специалисток по распределению в обозримом будущем. Этим врачеям Диана заранее сочувствует, но они хотя бы смогут отсюда уехать. Или остаться, но по своей воле.
Она пересматривает старые планы на этот счёт. Изменяет список подходящих зданий, набрасывает примерный план помещений не без помощи Юлии.
Эта идея нравится ей всё больше: организовать целую больницу, вместо одного кабинета, иметь возможность обследовать более полно, лечить стационарно. Это займёт почти всё её время и силы, но таких трудностей она не боится.
Раньше ей казалось невозможным построить в этом городе что-то подобное, но теперь она сама же может эту невозможность опровергнуть. Понизить смертность, повысить шансы выживания в младенчестве. Искоренить поверья и мифы вокруг заболеваний. Увеличить уровень грамотности в вопросах здоровья среди местного населения.
Кроме этого в голове витают сотни нереализованных идей: половое воспитание для девочек, чтобы не было этого ужаса в глазах, чтобы не было той пятнадцатилетки, пришедшей к ней с уже внушительным животом; образование, хотя бы на уровне школы, или хотя бы какие-то медицинские курсы, чтобы будущие поколения не похоронили её труды; и многое-многое другое. Диана уже ищёт людинь, которым эти идеи можно передать на воплощение. Например, Артемия всерьёз взялась за положение степнячек в Укладе, по большей части самостоятельно, но они с Дианой много это обсуждают, и предлагают подруга подруге варианты.
Изменить целый мир, нарушить первозданные законы – сложно, и у Дианы сейчас нет к этому доступа, хоть и остались и стремление, и силы. И она по капле меняет маленький кусок мира вокруг себя.
Собрав все бумаги, Диана выходит из «Омута» и направляется к «Стержню». Сабуров, конечно, затянет решение, и его можно понять: Власти наверняка не щедры на финансирование, а город со скрипом поддаётся изменениям, но это не проблемы Дианы. Её задача – предложить план и контролировать его реализацию. И она готова заниматься этим столько, сколько потребуется.
***
Диана внимательно слушает Артемию, вдохновенно рассказывающую о правилах выращивания твири. Как раз начинается сезон подготовки, и поднятые записи отца захватили Артемию настолько, что она просто не может молчать. В её речи сплетается мистика и ботаника, Диана далека и от того, и от другого, поэтому её больше интересует увлечённость её голоса, горящие глаза и резкие жесты, с которыми Артемия говорит.
– Если честно, – Диана смотрит поверх кружки с какао, которое Артемия сварила для неё, – я не запомнила ничего, из того, что ты сказала. Но было очень интересно.
– Да тебе, наверно, и не нужно, – улыбается Артемия. – Спасибо, что выслушала.
Артемия сидит на своей кровати, Диана напротив неё на стуле. Это оказывается удобным, чтобы смотреть подруга на подругу. Вообще, Диана приходила на ужин, но немного задержалась. Она бросает взгляд на лицо Артемии и тут же подаётся вперёд, очарованная:
– У тебя всегда были ямочки на щеках при улыбке?
– Наверно, – Артемия подносит руку к лицу. – Не появились же они за последнюю неделю.
– Это чудесно, – Диана кладёт ладонь на щёку Артемии, большой палец касается губ, и она неосознанно их поглаживает.
Они замирают ненадолго, гаснут улыбки, Диана слышит стук собственного сердца. Страх или предвкушение? Артемия накрывает руку Дианы, тянется, чуть придвигаясь, и Диана неуверенно прикасается к её губам своими.
Этот поцелуй – первый, не только за долгое время, но и первый настоящий. Они не раззадорены твирином, не связаны привычкой, их не подстёгивает расчёт. Диана отрывается, чтобы только поставить кружку на пол, и освободившейся рукой приобнять Артемию. Они целуются медленно, нежно, наслаждаются ощущениями, растягивают их. У Дианы кружится голова, и она крепче вцепляется в плечо Артемии. Их руки соскальзывают со щеки, пальцы переплетаются.
Наконец, Диана отстраняется с шумным вздохом, смотрит на Артемию ошалело, влюблённо. Взгляд Артемии же ласковый, хоть и тоже удивлённый. Они молчат, и Диана снова тянется за оставленной кружкой. Руки легко разъединяются.
– Кстати, – говорит Артемия, – у тебя губы от какао сладкие.
***
Диана идёт по летнему, засыхающему от зноя, городу, со своим очередным визитом к Сабурову. Горячий ветер бросает ей в лицо дорожную пыль, на подол лёгкого платья цепляются сухие травы.
Город уже приобретает осенний вид, хотя до времени, когда прольются бесконечные дожди и зацветёт, оскверняя воздух, твирь, ещё больше месяца. И эта схожесть возвращает Диану в болезненное прошлое.
Теперь она здесь. Привыкнет ли когда-нибудь к местному климату, к травам, которые отравляют жизнь по осени, к традициям и привычкам? Наверняка, привыкнет. Ведь привыкла уже к своей должности, к своим обязанностям, к своему положению. Не смирилась, но привыкла.
И всё-таки что-то в этом городе уже стало родным. Зацепило за сердце, пустило корни. Ей всё ещё чужды степь, Уклад, магические ритуалы, призыв травы кровью и танцами. Но сам город, наполненный жителями, передвигающимися по нему, как кровь по сосудам; изменяющийся, словно выздоравливающий, на её глазах; здания, в которых она ориентируется также хорошо, как в частях человеческого скелета; теперь её город. И теперь она готова в него вложиться, не только потому, что ей не оставили выбора, но и потому, что он стал ей важен.
Город всё ещё не самый лучший, и даже не просто хороший. Он, как и все другие города, имеет свои проблемы, свои трудности, но Диана чувствует в себе силы и желание делать его лучше.
Она живёт в нем. Артемия живёт в нём, отдаёт ему всю себя, оставляя нетронутой лишь малую часть. В нём жила и ради него погибла Ева. Анна, Лара и Айян тоже здесь живут, и тоже участвуют в его жизни, получая всё больше принятия со стороны горожанок. Капелла с детьми живут здесь и возрождают город, изменяя его.И многие другие, с кем Диана общается изо дня в день. Она знакома почти со всеми жительницами, и все они заслуживают того, чтобы жить хоть немного лучше.
И Диана к этому стремится. Для себя и для них.
***
Диана старается не заходить к Артемии без предупреждения, но иногда случайно оказывается недалеко от её дома, и заглядывает наудачу. Чаще всего, удачи не случается, и встречает её только Зоя. Сначала Диана просто уходила, потом как-то раз Зоя задала ей простой медицинский вопрос, и они просидели на кухне до самого прихода Артемии, разбираясь с новой для девочки темой.
