Текст книги "Проклятье Посейдона (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Она поднялась со скамьи и исчезла, просто растаяв. Словно с травой слилась.

Келей продолжил есть, не обратив на это внимания. Будто он не знал, что теперь принадлежит этому треклятому дракону… Какая разница? Главное, он выполнил свою миссию. А что будет дальше, уже неважно.

Как же он ошибся! С этого момента для него изменилось все. И в первую очередь отношение к нему Ладона. Дракон просто перестал обращать на него внимание. Порою, Келею даже казалось, что он избегает его. Каждый раз он ожидал, что вот-вот Ладон заявит на него свои права господина и хозяина, но тот игнорировал его! Проходил мимо, и вообще делал вид, что никакого Келея не существует.

Ладон почти перестал пользоваться своей человеческой личиной, разве что только в те предрассветные часы, когда уходил в море, чтобы восполнить свои природные силы. Все остальное время он оставался в своем истинном воплощении. Эта была вторая перемена. И третья… Вскоре он вообще перестал выходить на свою любимую поляну, больше не рассказывал сказок своим нимфам, и не желал смотреть никаких театральных сценок по его же рассказам. Целыми днями и ночами он лежал в пещере, либо дремля, либо просто апатично пялясь перед собой. Келей не понимал в чем дело. Ладон словно перестал быть самим собой. Он молчал, никого в свою пещеру не пускал и только изредка вылетал на охоту.

Юноша к нему ходить не осмеливался. Он спрашивал, в чем дело у Мирры, но дриада не знала. Нимфы помрачнели, и смех и веселье в долине значительно поутихли. Не слышно было плеска на озере, не пировали дриады. Музы не кричали, споря друг с другом.

Келей маялся. Он пробовал играть на арфе, но ему не игралось. Пробовал найти себе дело, но ничего делаться не хотелось. Очень быстро он понял, что скучает по золотистому взгляду Ладона. И даже по его издевательским насмешкам. Он подолгу рассматривал черную аметистовую сережку, сидя на камнях у водопада и вспоминая все пережитые им дни на этом острове. Промаявшись так с недельку, юноша решил, что пора, наконец, поговорить с Ладоном. Что-то он совсем притих. Может, заболел? Драконы могут болеть? Шутки ради он поинтересовался об этом у Мирры. И очень серьезно дриада ему ответила:

– Могут, если их лишить своего сокровища.

– То есть как это? – не понял Келей.

– Ну если они не могут взять свое сокровище, не могут им любоваться, если его, допустим, украли, а они не могут найти его, то драконы чахнут и гаснут как свечки. Даже умирают…

– Как можно умереть из-за груды золота? – фыркнул Келей.

– Это сокровище, – пожала плечами Мирра.

– Ну ладно, а Ладон тут причем? Я ведь… рядом. – Смущенно произнес Келей. – Почему же он… такой?

Мирра посмотрела на него с легкой грустью.

– Ты глупый смертный, Келей. – Со вздохом ответила она и задумчиво произнесла: – Если дракон добровольно отказывается от своего сокровища, это тоже может погубить его…

И больше ничего не сказала.

Вот тогда-то юноша и решил отправиться к дракону. Он долго размышлял над его поступками… Там на пляже. Ладон сказал, что ни раб, ни шлюха ему не нужны. Однако сделку заключить согласился. И что же теперь? Он утерял к нему весь интерес? Келей думал, что с этого момента дракон будет им пользоваться, как ему вздумается, но Ладон на него даже и не смотрел. Юноша никак не мог понять мотивации дракона. И вот на восьмой день он стянул со своей кровати в комнате шерстяное покрывало и отправился в пещеру, слегка дрожа от неизвестности. Такой Ладон его пугал и тревожил даже больше, чем тот сексуальный спартанец. Говорят, драконы хитрые и коварные существа… У них множество лиц, и они могут обмануть самого дьявола. Но Ладон не притворялся.

Ночью Келей забрался в пещеру, ежась от холода. Он с трудом различил очертания огромного мощного драконьего тела, освещаемого тусклым сиянием асфоделии. Ладон лежал положив голову на лапы и, казалось, дремал. Юноша с тихим вздохом осторожно переступил через его левую лапу, и забрался к нему в «объятия». Прошлый раз закончился для него плачевно, и он надеялся, что в этот раз все произойдет более благополучно.

Как оказалось – зря.

Он и моргнуть не успел, как огромная гора вздыбилась над ним. Дракон угрожающе поднялся, сразу заняв собой все пространство пещеры. Его лапа метнулась, схватив юношу. Длинный острый коготь чуть не распорол тунику. Золотые глаза грозно сощурились. Келей сглотнул и перевел дыхание, перепугавшись от такой резкой смены положения, ведь все произошло настолько стремительно…

– Что ты здесь забыл? – прорычал Ладон.

У юноши возникло чувство дежавю. Он облизнул пересохшие губы, и едва слышно ответил:

– Пришел к своему хозяину.

Глаза Ладона сощурились еще больше. Но в следующее мгновение он фыркнул и небрежно разжал лапу, и Келей свалился на каменный пол, ушибив пару чувствительных местечек.

– Иди отсюда, – устало проворчал дракон.

– Почему? – запальчиво произнес Келей, набравшись храбрости. – Мирра сказала, что теперь я твое сокровище. Значит, ты мой хозяин, верно? К тому же, мы заключили сделку. Теперь я должен быть с тобой рядом.

– Не нужно. Уходи.

– Тебе плохо…

Ладон не ответил, просто снова свернувшись клубком по-собачьи и отвернувшись вглубь пещеры. Теперь Келей видел только его спину, украшенную костяными шипами. Он подошел и осторожно коснулся чешуйчатой кожи.

– Ладон… Пожалуйста, поговори со мной. Я боюсь за тебя.

Дракон не отвечал, глядя перед собой ничего невидящим взглядом.

Тогда Келей с трудом протиснулся между его громадным телом и стеной пещеры, чтобы оказаться перед его мордой.

– Да что с тобой? Ты совсем скис!

Ладон фыркнул и закрыл глаза, словно не хотел его видеть. Сейчас он как никогда был именно тем, кем и являлся. Истинным драконом. От него веяло сдержанной, спокойной, древней силой. Он был абсолютно равнодушен ко всему происходящему, даже к своему собственному «сокровищу». И казалось, что он сейчас закроет глаза и просто уснет на веки. Такое его состояние очень тревожило Келея.

– Послушай, Ладон… Я… не хочу видеть тебя таким. Ты меня пугаешь. Пожалуйста… вернись к своим нимфам. Они тоже испуганны и тревожатся за тебя. Почему ты совершенно перестал уделять им внимание? Почему больше не…

– Уйди, Келей. – Прорычал дракон едва слышно.

Юноша вздрогнул.

– Нет. – Он упрямо расстелил свое шерстяное одеяло, которое захватил из комнаты, прямо перед мордой дракона, и демонстративно уселся на него. – Не уйду, пока ты не скажешь мне, в чем дело.

– Не провоцируй меня!

Келей раздраженно сверкнул глазами.

– Уж лучше выносить твой гнев, издевки и насмешки, чем твое непробиваемое равнодушие! Когда ты насмехаешься надо мной, я знаю, что ты живой и настоящий! А сейчас, когда ты смотришь сквозь меня, мне кажется, что ты действительно просто сказочный миф! Очнись же, Аид бы тебя побрал! Можешь издеваться надо мной, сколько твоей душе угодно, только не делай вид, что меня нет! В чем я провинился перед тобой?!

Юноша уперся руками в плед, наклонившись вперед всем корпусом и заглядывая в золотые глаза дракона, которые при его словах изумленно расширялись все больше и больше.

– Что ты сказал? – опасно тихо переспросил он.

– Я сказал, что хочу… чтобы ты вернулся к нам. – Помедлив, Келей исправился: – Ко мне. Пожалуйста, не игнорируй меня.

– Неужели тебе больше по душе мои «издевки и насмешки», чем тот покой, который я тебе предоставил? – прорычал Ладон, раздраженно передразнивая его.

– Твои издевки и насмешки подтверждают, что я тебе не безразличен! – воскликнул Келей, вскакивая с места в таком же раздражении. – Мне не нужен твой идиотский покой! Не для того я заключал с тобой эту чертову сделку!

Глаза Ладон стали похожи на маленькие озера, настолько расширились.

– А как же твоя гордость и честь Сифносского принца? – пророкотал он ядовито. – Ты ведь так их оберегал…

– Когда на них никто не покушается, оберегать их незачем, – парировал Келей тем же тоном, еще больше удивив дракона.

– Даже так? – с намеком на легкую насмешку отозвался Ладон, на секунду явив прежнего себя.

Вместо ответа юноша, нагнав на себя вид хваленой бравады, бесцеремонно забрался к нему между передних лап, в теплое уютное местечко прямо под большой головой и удобно там устроился.

– Если ты не выйдешь, я отсюда не уйду, – заявил он безаппеляционно.

Дракон лишь тяжело, совсем по-человечески вздохнул, осторожно свел лапы вместе, образуя для него нечто маленького домика, и накрыл своей головой, совсем спрятав юношу.

Келей тихонько возликовал. О да, он выиграл этот раунд! Первый раз в жизни он вышел победителем из словесной схватки с Ладоном! Довольный собой, юноша уютно свернулся у него в «объятиях» клубочком. Никогда еще он не чувствовал себя так спокойно, так надежно и так безопасно, как здесь, между огромными лапами, под головой огромного устрашающего дракона.

========== Глава 30 ==========

Перед рассветом его разбудил холод. Он больше не чувствовал тепла драконьего тела. Заворочавшись, Келей открыл глаза. И тут же вскочил, увидев Ладона, стоявшего на выходе из пещеры и загораживавшего собой рассветные лучи. В человеческом обличии. У юноши чуть сердце не остановилось от какой-то маниакальной неописуемой радости. Он вздохнул с таким явным облегчением… Как же давно он не видел Ладона-человека. Эти семь дней казались ему целой вечностью.

– Ладон! – позвал он, не сумев скрыть искренней радости в своем голосе.

Дракон обернулся и слегка нахмурился.

– Проснулся все-таки, – проворчал он.

Келей нетерпеливо подбежал к нему, кутаясь в шерстяной плед.

– Я пойду с тобой, – быстро проговорил он, боясь, что Ладон уйдет без него.

Дракон не стал спорить. Подхватил его на руки, вышел из пещеры и спокойно спрыгнул с четырехметровой скалы, приземлившись по-кошачьи мягко и пружинисто. Келей от страха и пикнуть не успел, только прижался к горячему телу посильнее, тихо радуясь про себя этому надежному привычному ощущению жара и силы, исходящих от Ладона.

Не выпуская его из рук, Ладон направился в лес, по направлению к морю. Келей прижался к его груди покрепче, молча наслаждаясь его объятиями, и не смея даже пошевелиться. Без особого удивления он понял, что безумно скучал по этим крепким объятиям. Закрыв глаза, он позволил мыслям лениво течь, убаюкиваемый тихим ритмичным шагом дракона, неторопливо пробиравшегося по лесной тропинке.

Они в полном молчании вышли на морской берег. Здесь Ладон отпустил его на землю и все так же, не сказав ни слова, ушел в море. Вернулся на удивление быстро, всего через сорок минут. Словно боялся надолго оставлять его без присмотра. Сухой. Но все с тем же непроницаемым выражением на лице и неопределенным взглядом золотых глаз. Келей молча наблюдал за его приближением. Только сейчас он заметил, как изможденно выглядит Ладон. Под глазами залегли едва заметные тени. Он казался таким усталым… и даже вроде похудел. Всего-то за неделю?

Дракон подошел и сел рядом на песок, не говоря ни слова.

Юноша протянул руку и осторожно тронул белые пряди. Он перебирал его волосы, и дракон не сопротивлялся, молча сидя рядом. Он не был напряжен. Он был каким-то странным…

Келей почему-то вспомнил слова Мирры: «Если дракон добровольно отказывается от своего сокровища, это тоже может погубить его… ». И тут его вдруг осенило. Неужели Ладон затеял все это из-за него? Щадя его чувства? Он пытался таким образом показать, что Келей здесь не раб, не шлюха, а… гость и волен делать что хочет? И поэтому он не подходил к нему, не заговаривал с ним… Зевс… какой же он глупец, что не понял этого сразу! Ладон всего лишь пытался позаботиться о его… чести и гордости. Келей нахмурился. Идиотизм. Неуместный жест благородности… И к тому же! Мирра сказала, что дракон и его сокровище связаны. Если дракон добровольно отказывается от своего сокровища по каким-то одному ему известным причинам, то он зачахнет. Неужели это правда? Иначе как еще можно объяснить такой ужасный внешний вид Ладона? Зевс, ну что за глупый дракон ему достался… Проявлять благородство тогда, когда оно совершенно неуместно. Да он, не задумываясь, наступит на горло своей гордости, забудет о чести, если Ладон проявит упорство хоть немного! Неужели это не понятно?!

Ладон неожиданно встал, и устало потянулся.

– Пойдем обратно, – произнес он едва слышно. – Я хочу спать.

Келей молча кивнул и пошел за ним. Дракон шел впереди своей привычной бесшумной походкой, но что-то теперь в ней неуловимо изменилось. И Келей не мог понять, что именно. Ладон был каким-то апатичным…

Так трудно поверить в то, что сказала ему Мирра о драконах. Неужели он теперь и правда его сокровище?

Словно в подтверждение юноша вдруг ощутил резкую обжигающую вспышку в правом ухе. Сережка будто нагрелась пламенем.

Он поморщился от легкой боли, торопливо следуя за драконом. Что же, теперь так будет всегда? Ну нет… Келей вовсе не хотел, чтобы Ладон выглядел так, словно вот-вот свалится с ног. Ему было бы комфортнее, если бы дракон снова начал насмешничать над ним и делать всякие явные откровенные намеки. Это было, по крайней мере, куда привычнее такого вот равнодушного Ладона. И к тому же, похоже, его идиотское решение «оставить его в покое» отражалось на его здоровье. Неужели правда умрет, если, например, Келей уплывет с острова? Или исчезнет? Или его похитят? А сейчас? Дракон словно затухает, хотя Келей находится рядом с ним. Выходит, Ладону нужен не только физический контакт теперь, после того, как он нацепил на него свою сережку? Что обычно делают сокровища? Валяются в пещере своего грозного хозяина, согреваемые его могучим телом и даже пикнуть не смеют. Но это про груды золота. А он человек. И что ему делать прикажете?

Если он что-то не предпримет немедленно, то, если следовать теории Мирры, Ладон вообще сляжет. Тупость какая, неужели все эти суеверия – правда? Что, что надо Ладону?

Келей отчаянно закусил губы, лихорадочно ища верное решение. Ладон по-прежнему шел впереди, не обращая ни на что внимания. У него глаза вообще открыты? Ну живая сомнамбула, ей богу!

А если… если он попробует… Попробует сам сделать первый шаг? Ну… Показать свое… свое участие? Что?

Да что угодно! Только бы Ладон не выглядел таким усталым! Да он же бледнее чем обычно, хотя, кажется, это невозможно!

Решившись, Келей ускорил шаг и положил руку ему на плечо, вздрогнув от собственной смелости. Воспоминания о том, как отреагировал Ладон на его прикосновение в предыдущий раз, были еще свежи в его памяти.

Но в этот раз, дракон лишь обернулся и равнодушно посмотрел на него. Хотя… не совсем равнодушно. В глубине золотистых глаз плясал какой-то мрачный тоскливый жадный огонек. Не тот, что означал жаркое пламя страсти и вожделения. Просто создавалось такое ощущение, что Ладон видит что-то, что отчаянно хочет иметь, но не может взять. И дело не в том, что кто-то ему мешает… А в том, что он сам от этого отказался, и хотя отчаянно жалеет, взять не может по каким-то причинам.

А в остальном, казалось, он спал на ходу. Ни единой эмоции! Причем он не намеренно прятал их. Их действительно не было!

– Ты долго еще будешь делать вид, что тебе все равно? – прорычал Келей почти раздраженно.

– О чем ты? – вяло отозвался дракон.

– О том, что ты словно ходячий мертвец! Знаешь, Мирра рассказала мне… про связь. Ну… между драконом и его сокровищем.

Ладон продолжал смотреть на него все так же апатично, никак не реагируя на это заявление. Даже бровь свою треклятую не вскинул в очередной издевательской насмешке.

– Это правда? – нерешительно спросил юноша, заглядывая в золотые глаза. Странно, но сейчас его колени уже не подгибались под волей дракона. Это как-то зависело от этой сережки? Он мог безбоязненно смотреть в его глаза.

– Правда. – И даже плечами не пожал. Простое подтверждение факта! Черт бы его побрал, как до него достучаться?!

Келей гневно стиснул зубы, стараясь не показать, как его пугает такая перемена в Ладоне. Опустив глаза, краснея, он медленно произнес:

– Поцелуй меня.

Золотистые глаза расширились на мгновение.

– Что? – переспросил Ладон.

– Я сказал… Не заставляй меня повторять, проклятье! Я… – с досадой посмотрев на дракона, юноша резко шагнул вперед и, обвив руками его шею, приподнявшись на носочки, быстро прильнул к его губам, словно боялся передумать.

Первое мгновение Ладон никак не реагировал на его поцелуй, так что Келею даже стало страшно. Вдруг, его сейчас попросту отвергнут? И что тогда? Он с отчаянием прижался к нему сильнее, забыв про свое смущение и стыд, и скользнул языком по сжатым губам Ладона, умоляя их раскрыться и ответить.

Ему было страшно до дрожи в коленях. Вот сейчас Ладон просто оттолкнет его и…

Но как дракон мог оттолкнуть свое сокровище, которое добровольно шло ему в руки? Уж скорее бы он сунул голову в петлю…

В следующую секунду сильные руки прижали его к горячему телу, твердые властные губы накрыли его собственные, мгновенно перехватывая инициативу, и влажный жаркий язык ворвался в его рот. У Келея вмиг подкосились ноги, и если бы дракон не держал его, то он бы точно упал. Как же было приятно и сладко снова ощущать его властный поцелуй, если бы кто знал! Юноша сам не осознавал до этого момента, как соскучился по сильным объятиям, жарким поцелуям и обжигающим прикосновениям. Он прильнул к нему, жадно обнимая за шею, покорно раскрывая губы и отдаваясь в его власть.

Приподняв пушистые ресницы, он увидел откровенно алчущие золотые глаза, горящие жадным неугасимым пламенем. В нем было все – страсть, вожделение, нежность, желание, власть и сила. И что-то еще… Что-то неодолимо прекрасное, волнующее, притягивающее, мягкое и проникновенное. Келей мог бы посчитать это за любовь, но эта была не любовь. Это было что-то совсем другое… Гораздо сильнее, крепче. Даже не чувство собственничества. Глядя в эти глаза, юноша вдруг ощутил, как сильно жжет его черная аметистовая сережка, буквально обжигая ухо так, что оно налилось пламенем и онемело от боли.

Одно-единственное слово прозвучало в затуманенном сознании:

«Мое».

И почему-то у Келея не было никакого желания сопротивляться этому заявлению. Даже не заявлению. Простой констатации очевидного всем и каждому факта. На него поставили несмываемое вечное клеймо обладания. В это мгновение он со всей болезненной сладкой остротой ощутил эту самую могущественную связь между драконом и его сокровищем. Связь, которая была сильнее, чем любое чувство – мести ли, вожделения, страсти, ненависти и даже любви.

Какая связь могла быть настолько могущественной, что превосходила даже любовь?

Келей не мог представить себе всей той силы, которая стала обладать им. Которую символизировала теперь черная аметистовая серьга. Это сладкое чувство отдачи, покорности, принадлежания Ладону, и главное, желание быть его собственностью. Оно не причиняло никакого унижения, горечи или отвращения. Оно воспринималось им, как само собой разумеющееся. Оно никаким образом не затрагивало его гордости. Оно обволакивало и грело. Он принадлежал, и не кому-то, а своему дракону. Что может быть прекраснее этого?

Если так себя чувствует груда бездушных сокровищ, веками лежащая под телом дракона, ревностно охраняемая им, оберегаемая, холимая и лелеемая, то он был готов подвергнуться той же сладкой участи. Стать предметом вечного вожделения, восхищения, неодолимой страсти, и даже… любви? Любят ли драконы свои сокровища? И если да, то как? Как какую-то драгоценную вещь, или как… Как что-то родное, что нужно оберегать от любых посягательств, от посторонних глаз?

«Они спят на этих грудах сокровищ, отлучаясь только чтобы поесть. И если из этой груды пропадет хоть монетка, хоть бусинка, они узнают и придут в такую неистовую ярость, что похитителю мало не покажется!»

Если дракон может узнать, что из этой огромной несметной горы сокровищ пропала всего лишь маленькая монетка, то даже представить страшно, как сильно они любят свое богатство, и как могущественна эта связь!

Неужели… Неужели Ладон испытывает к нему то же самое? Мирра была… права?

Взаимное обладание друг другом. Власть. Дракон не может без своего сокровища. Сокровище не может без своего дракона.

Вот что эта была за связь. Вечная. Бессмертная. Неподвластная никаким предрассудкам, силам и поступкам.

Единственное чувство, владеющее драконом, у которого есть свое бесценное сокровище – ревность. Извечная ревность ко всему, что так или иначе влияет на его сокровище. Земля, на которой оно лежит, пещера, в которой оно находится, и даже он сам! Слепая ненависть ко всему, что смеет посягнуть на него.

Связь. Она наводила ужас и восхищение одновременно.

Но он не был бездушной грудой драгоценных безделушек. А Ладон не был огненным драконом.

Какова будет их связь?

========== Глава 31 ==========

– Не оставляй меня, – пробормотал Келей, задыхаясь, когда дракон, наконец, позволил ему дышать снова. – Не замыкайся снова, ладно?

Он продолжал крепко стискивать его шею, не желая выпускать, и прятал лицо на его груди. Руки Ладона лежали на его талии, прижимая к себе. Он ничего не отвечал, и Келей не знал, о чем он думает. Потерев мочку уха, которое онемело, он поднял голову и робко заглянул в золотистые глаза.

– Если эта связь… настолько сильна… Почему ты отказался?

Ладон пожал плечами, словно не хотел отвечать.

– Уже не имеет значения, – наконец произнес он нехотя.

Взял за руку и настойчиво потянул по тропинке. Келей покорно последовал за ним, позволяя крепко стискивать свою ладонь, так что она почти занемела. Он шел рядом, молча наслаждаясь тем, что может вот так идти с Ладоном. Между ними установилась впервые за долгое время ровная спокойная идиллия. Это не могло не радовать юношу. Он был почти счастлив.

– Ладон… А ты правда попросил Посейдона больше не вредить людям? – нерешительно спросил он, проклиная себя за этот вопрос, но не имея сил не задать его.

Дракон резко остановился. Обернулся.

– Ты мне не веришь? – спросил он спокойно.

– Верю, – прошептал Келей. – Я просто хотел убедиться.

Ладон пожал плечами.

– Ты можешь сам посмотреть. Через… Источник Тайных Желаний. – Тень усмешки скользнула по его губам.

Келей поежился. Ладон был все еще каким-то не таким. Странным. Немного отчужденным.

– Нет. Я тебе верю, – пробормотал он, пряча взгляд.

Ладон кивнул и повернулся, продолжая путь. Ближе к полудню они уже вернулись в долину. Там было оживленно. Нимфы вернулись к своим обязанностям, стол снова пестрел разнообразием пищи. При появлении хозяина все замолкли. Мирра уже рассказала о произошедшем остальным. Келей неловко поежился под взглядами девушек, стараясь спрятаться за спину Ладона. Он знал, что сейчас дракон уйдет спать, а он останется тут один и… И подвергнется вопросам. Обычно, когда Ладон уходил в свою пещеру после возвращения из моря, нимфы окружали его, прося сыграть на арфе, просто поиграть с ними или рассказать какую-нибудь интересную историю. Но сейчас все они молчали, не смеясь и не веселясь. Просто смотрели. Келей ждал, что вот-вот Ладон оставит его все так же молча… Но вместо этого, дракон стиснул его руку и повел к своей пещере. Чтобы забраться на нее по камням у Келея уходило почти полчаса, если не больше. Ладон же преодолел этот подъем всего за каких-то пять минут, прыгая с камня на камень так легко и безбоязненно, словно был какой-то горной антилопой. И ни на секунду не утратил равновесия. Келей зажмурился. Все же он боялся свалиться вниз. Четыре метра высоты это вам не шутки. В пещере дракон принял свой истинный облик, и сразу же заполнил собой все пространство. Все так же молча, не говоря ни слова, он осторожно сграбастал Келея в охапку, уже привычно спрятав меж своих передних лап и накрыв огромной головой, и закрыл глаза. Выглядел он все еще устало, но уже значительно лучше. Юноша послушно лег, приняв удобную позу. Кажется, Ладона нисколько не заботило, хочет ли он спать или нет. Он просто без разговоров спрятал его от всего мира под собой и уснул спокойным сном.

Келей тихонько вздохнул, лежа в темноте и прислушиваясь к равномерному могучему дыханию дракона. Он задумчиво улыбнулся, легонько проведя рукой по чешуйчатой прохладной лапе. Ладон спрятал его, словно свое сокровище, от всего мира. Не оставил как обычно одного в долине, забрал с собой. И пусть тут не очень удобно, и мелкие камешки врезаются в спину, но зато как уютно, хорошо и спокойно… Келей прижался к огромной когтистой лапе, рассеянно поглаживая чешуйчатую кожу. Надо будет перетащить сюда что-нибудь мягкое. Интересно, а может ли Ладон все время находится в человеческом обличии? Он ведь путешествовал по земле очень долгое время… Ему ведь без надобности снова становиться драконом. Зачем он это делает? Надо будет спросить у Мирры…

Вскоре его мысли стали расплываться, и он не заметил, как сам уснул. Проснулся только к вечеру, от того, что ему было жарко. И от того, что его пристально, долго и внимательно рассматривали. Он приподнял ресницы. Ладон снова сидел в облике человека, глядя на него своим смущающим немигающим взглядом. Келей тут же почувствовал, что кровь приливает к его щекам.

– Что? – пробормотал он. – Почему ты так на меня смотришь?

Дракон притянул его к себе, как-то криво усмехнувшись.

– Не могу оторваться.

Юноша прижался к его горячей груди, чтобы скрыть смущение и волнение. Дело было в том, что Ладон сказал это так естественно и так спокойно, что не поверить ему было крайне сложно. Как там сказала Мирра?

«У каждого дракона есть свое сокровище, которое он ревностно стережет и днем и ночью. Он любуется на него целыми днями, не смыкая глаз, алчет его, жаждет и никогда не выпускает из рук».

Алчет его… Жаждет его… Любуется на него целыми днями, не смыкая глаз?

Зевс всемогущий, ну неужели ему нужно воспринимать все слова Мирры буквально? Что, теперь так всегда будет?

Келей попытался отстраниться, чтобы подняться на ноги. Все тело затекло от долгого лежания на твердой поверхности. Хотелось размять мышцы, повести плечами, потянуться… Только…

– Ай! – его рывком усадили обратно на колени. Он даже поморщился от боли и удивленно посмотрел на Ладона. – Что?

– Куда ты собрался? – поинтересовался дракон вкрадчиво.

– Хотел просто потянуться… – пробормотал юноша, отворачиваясь.

Такие перемены его все еще смущали. Поведение Ладона изменилось в корне. И раз и навсегда. Ему вдруг припомнились слова Мирры:

«Эх… ты просто еще не понимаешь… Сам все увидишь».

Ладон нахмурился недовольно. Как-то нервно пожал плечами. Было непривычно видеть его таким. Он был весь какой-то настороженный, словно был готов в любую минуту вскочить и куда-то бежать. И почти ни на секунду не отрывал от него золотого немного встревоженного взгляда.

Келей робко коснулся его груди ладонью и от этого прикосновения дракон почему-то вздрогнул.

– Ладон… Ну что с тобой? – пробормотал он, мягко отстраняясь, чтобы заглянуть в его непроницаемое лицо, на котором, казалось, жили одни только золотые глаза. Встревоженные, жадные, нежные, волнительные…

Неужели эта маленькая аметистовая сережка могла изменить все между ними? Так быстро, бесповоротно и резко? Ладон вел себя так, словно в любую минуту на Келея собирались напасть или покуситься. Даже тогда в долине, когда они вернулись несколько часов назад, он загородил его от взглядов своих же нимф. Если это не ревность, то это помешательство. Это могло бы быть страшным, если не было бы таким сладким и опьяняющим. Келей еще раз проанализировал всю сложившуюся ситуацию. Если бы сокровища могли думать, они бы, наверное, были в восторге от того, что обладают такой безграничной властью над своим хозяином. Теперь Келей понял все, что говорила ему Мирра и о чем она его предупреждала. Ревность, ярость и слепая ненависть ко всему, что влияет на сокровище. Становилось понятным настороженное нервное поведение Ладона. Он был похож на волчицу, у которой впервые в жизни появилось потомство, которое она теперь ревностно охраняет даже от их собственного отца.

Келей украдкой приподнял ресницы, глянув на дракона снизу вверх. Власть опьяняет… И эта сережка…

Она дала ему безграничную власть над могущественным драконом. Но ведь он не бездушная груда драгоценных безделушек. Он умеет думать. Неужели Ладон теперь готов на все ради него? Что это, маниакальная одержимость или безграничная любовь? Скорее уж первое, потому что о любви у них и речи не шло. Даже без сережки. Да, пожалуй, все драконы настоящие маньяки, одержимые своим сокровищем.

Вот тут-то юноша даже устыдился своих мыслей. Осознание того, что он теперь значит для Ладона и какую огромную власть имеет над ним – не просто опьяняло. Оно кружило голову так, словно он только что выпил пять кубков вина подряд.

– Может быть, мы выйдем из пещеры? – тихо спросил он. – Я есть хочу.

Похоже, его дракон готов был вот так днем и ночью сидеть, ревниво сжимая его в объятиях и не заботясь о том, что его ненаглядное сокровище хочет есть, пить, спать, купаться и вообще, у него имеется куча банальных человеческих потребностей. Да, в каком-то смысле быть грудой сокровищ в его положении было гораздо выгоднее. В каком-то, но не во всех…

Ладон недовольно поморщился. Мысль о том, чтобы выпустить юношу наружу его, кажется, абсолютно не прельщала. Верно, драконы ведь не привыкли, чтобы их сокровища свободно разгуливали по улице, делая, что им вздумается, и – о, ужас! – разговаривая с кем-то! Келей даже встревожился. А ну как его голодом заморят? Пожалуй, такая ревность временами могла здорово осложнить ему жизнь. Нужно с первых же дней приучить Ладона к другому укладу их… «совместной жизни».

Ладон был сейчас вроде бы и самим собой, вполне себе в своем уме, при здравой памяти, и в то же время, каким-то ненормальным. Он отчетливо осознавал, что Келей человек, живое существо, которое имеет свои потребности и желания. Но при этом, кажется, отнюдь не рвался позволить ему их исполнять.

– Ну пожалуйста, – почти взмолился он. – Давай выйдем наружу? Нимфы уже соскучились по твоим рассказам. Пойдем?

– Ладно, – неохотно согласился дракон.

Келей вздохнул с облегчением.

Только он рано радовался. Когда они вышли, все девушки старались на него не смотреть, потому что это Ладону категорически не нравилось. И если раньше любая из них могла запросто подойти и увлечь его в общий хоровод танцев за руку, то теперь они даже на метр к нему подойти боялись. Более того, они и Ладона старались обходить на таком же расстоянии. Но это было еще не все. Заняв свое место посреди стола напротив сцены, дракон бесцеремонно усадил юношу к себе на колени, ни о чем не спрашивая. Это уже уходило за грани понимания Келея. Он, конечно, все понимал, собственники собственникам – рознь, но не до такой же степени. К тому же сидеть так вот… в некоторой степени развратно, на виду у всех этих девушек, было для него ужасно смущающим.