355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лиэлли » Проклятье Посейдона (СИ) » Текст книги (страница 7)
Проклятье Посейдона (СИ)
  • Текст добавлен: 26 июня 2017, 20:00

Текст книги "Проклятье Посейдона (СИ)"


Автор книги: Лиэлли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Как? – Ладон помедлил, прежде чем ответить. – Как… ребенок. Ты… хм… Чист. Душой.

Келей затаил дыхание.

– Если ты это знаешь… – шепнул он. – Почему так не хочешь мне поверить?

Зря он это сказал. Дракон тут же отстранился и поднялся на ноги, направившись к морю. Рассвет уже занимался.

– Поспи еще немного, – сказал он, прежде чем скрыться под водой.

========== Глава 24 ==========

В ожидании Ладона Келей снова уснул. Проснулся только от ощущения того, что его куда-то несут. Он осторожно приподнял неестественно пушистые для юноши ресницы и наткнулся на обнаженную грудь. Горячо. Снова. И… уже привычно, да… Он опять закрыл глаза, прижавшись щекой прямо к шраму, перечеркнувшему сердце. Ритмичные пружинистые бесшумные шаги убаюкивали. Но спать уже не хотелось. Так же осторожно, словно украдкой Келей приподнял руку и прижал ладонь к груди дракона. На ее фоне она казалась такой маленькой и беспомощной… Совсем детской.

Он с удовольствием ощущал горячую чуть влажную кожу. При ходьбе его щека слегка терлась о грудь Ладона, и юноша с трудом преодолевал желание повернуть голову и коснуться ее губами. Слизнуть соленую морскую влагу с белоснежной кожи. А запах его тела просто дурманил, забиваясь в ноздри и искушая, лишь усложняя ему задачу. Ах, совсем чуть-чуть повернуть голову. Хотя бы коснуться губами… Он не заметит… Или заметит? Конечно, заметит!

Келей поджал губы, сопротивляясь этому желанию, но искушение было слишком сильно. Идти до долины было ровно полтора часа. Он украдкой приподнял ресницы, чтобы понять, где они находятся. Они ненамного удалились от берега. Идти еще как минимум час. И что же… весь час ему бороться со своим желанием, будучи прижатым к этому сильному жаркому телу? Да он проиграет, даже не начав бой! Может быть, сделать вид, что уже проснулся? Попроситься на землю?

Ах, нет! Сделать это было выше его сил, когда у него появилась такая великолепная возможность быть рядом с Ладоном без всяких предлогов, делая вид, что спит, и не краснеть так отчаянно. Не удержавшись, Келей легонько потерся щекой о его грудь, сильнее прижав ладонь к жаркой коже. Интересно… какова температура его тела? У обычного человека она колеблется между тридцатью пятью и тридцатью семью градусами… А у Ладона она явно выше сорока! Будь он человеком, сгорел бы уже давно. Но какой… горячий! Келею казалось, словно он прислонился к печке. Хотя может быть, он преувеличивал, принимая свой собственный жар за жар дракона?

Так он размышлял, комфортно устроившись в руках Ладона и наслаждаясь его объятиями. Он не устанет? Нести его все полтора часа? Прошло уже минут десять, Келей прислушивался к дыханию Ладона, но оно оставалось ровным и легким, а шаг его – ритмичным и пружинистым.

Еще пять минут такой сладкой пытки. Келей старался глотать воздух мелкими порциями через рот, чтобы не искушаться лишний раз запахом его тела. Не помогало. Абсолютно нет. Как хорошо, что можно спрятать пылающее лицо за густыми каштановыми волосами, достающими до плеч. О, Зевс, будь он проклят, если еще раз уснет на берегу, ожидая этого дракона! В таком случае, Келей с легким стыдом понял, что ему придется быть проклятым еще много-много раз, потому что он готов был снова и снова переносить эту сладкую пытку.

Облизнув пересохшие губы, юноша плотно сомкнул веки. Слишком озабоченный собственными ощущениями, он совсем забыл, что Ладон дракон. Он не устанет. Он не собьется с дыхания. И он замечает все. И учащенное сердцебиение, и быстрый бег крови в жилах, и жар румянца, играющего на щеках, и лихорадочные жесты, и юркий язычок, мелькнувший на пересохших губах, и дрожащую ладонь на своей груди…

Но Ладон молчал, ничем себя не выдавая. Лишь на чувственных губах играла легкая улыбка, которой Келей не мог увидеть. Ладон молча наслаждался тем впечатлением, той реакцией, которые производил на юношу. Он не собирался предпринимать никаких шагов. Он прекрасно знал, что рано или поздно Келей устанет сопротивляться своему желанию. Он прекрасно знал, какие чувства в нем вызывает, и даже лишнее подтверждение в виде картинок из Источника Тайных Желаний, ему не требовались, чтобы понять, как отчаянно его хотят. У дракона было достаточно практики, чтобы убедиться и укорениться в собственной сексуальности. И даже парочка веков на этом треклятом острове не могли стереть из его памяти жарких ночей, полных такого огня, какого не было даже у него.

Еще пара-тройка дней, и этот малыш сам придет к нему, прося взять его. И даже ничего не потребует взамен. Наоборот, пообещает. Еще несколько таких глубоких взглядов, еще всего один страстный поцелуй, и он будет принадлежать ему и телом, и душой.

Вот о чем думал Ладон, неся юношу обратно в долину.

И он совсем не удивился, ощутив легкий робкий поцелуй на своей груди. Словно взятый украдкой. Усмешка стала чуть шире. Ему нравилось играть с этим мальчиком. Нравилась его искренность, прямота, забавляло смущение, и очаровывал жаркий румянец, переодически вспыхивающий на нежных щеках. Его руки не дрогнули, держа юношу, шаг не сбился, дыхание не участилось, когда он ощутил нетерпеливые жаркие губы на своей влажной коже. Не стоит спугивать его. Только не сейчас, когда они оба могут наслаждаться этим маленьким притворством. Он будет делать вид, что думает, будто бы юноша спит. А Келей будет делать вид, будто спит, набравшись смелости и прикасаясь к нему так украдко, так мимолетно, так нежно и так робко.

Цветущая юность, первые вздохи страсти, удивление в нефритовых глазах, смущение, играющее на нежной коже, дрожь первого желания, робкие прикосновения, несмелые поцелуи, пожар во всем теле… Ладон наслаждался своей властью над этим мальчишкой, он не мог этого отрицать. О да, легенды нисколько не врут, говоря, что чудовища обожают девственниц. И морской дракон вовсе не был исключением. Что как ни девственная чистота, очаровательное смущение и стыдливое осознание собственного вожделения, может так сильно возбуждать? Он много чего перепробовал, когда еще ходил по земле, наслаждаясь той свободой, что дал ему отец, но девственники стали его слабостью. Сломать стыдливую оболочку, заставить смотреть в свои золотые глаза и пить очаровательный смущенный взгляд, не давая ему спрятаться, впитывать жаркий румянец, целовать восхитительно робкие губы, срывать цветок нежной невинности… Это было самым экстатическим, самым возбуждающим и самым восхитительным ощущением из всех, что только испытывал морской дракон.

И после двух веков принужденного затворничества, он не намеревался отказывать себе в этом роскошном удовольствии – освежить в древней памяти украдкие ласки, робкие прикосновения и несмелые поцелуи чистого нетронутого юного тела. Больше всего Ладон любил раскрывать чужие тайные желания, учить не стыдиться их, учить раскрепощаться, учить любить… Редко можно встретить столь скромного, целомудренного и стыдливого юношу, как Келей, принц Сифноса.

Ничто не возбуждало его так, как яркий румянец, мгновенно вспыхивающий на щеках, как темное смущение, сгущающееся в по-детски невинных глазах, как стыдливые отчаянные попытки скрыть безумное запретное вожделение. Вожделение к нему.

И сейчас, неся в своих руках это дивное, восхитительное в своей добродетели и целомудрии, сокровище, дракон просто упивался его смущением. Он готов был сделать круг, чтобы обойти весь остров, только бы не выпускать Келея из рук. Играть, чувствовать жаркий расплавленный азарт, струящийся по венам, легкое щекочущее возбуждение по всему телу, предвкушение очередной восхитительной игры… О боги, как это было сладко. Хотя бы ради одного этого стоило стать смертным, стоило променять свою нескончаемую жизнь на одну короткую яркую незабываемую вспышку человеческой жизни… Ах… Но и драконом быть ему совсем не претило. Наивные юноши Греции слетались на его внешность, как мотыльки на яркое пламя. Впрочем, путешествуя по земле, Ладон своей экзотической красотой привлекал не только зеленых юнцов, но и опытных бывалых вояк… Он не отказывался ни от чего. Он испробовал все, что могли дать ему люди за тот короткий срок, прежде чем Посейдон забрал его на Астипалею. Он впитывал любое знание как губка. И он мог с уверенностью сказать, что опыт телесной любви был самым лучшим из всего, что он видел и слышал, живя среди смертных.

Игра, легкая, незабываемая. Флирт, ни к чему не обязывающий, сладкий. Усмешка, наглая, возбуждающая. Золотой взгляд, призывный, посылающий мурашки по всему телу. Прикосновение, единственное и неповторимое. Жест, незаметный, но откровенный. Приглашение, играющее на губах в виде обольстительной порочной улыбки. О да, он в совершенстве овладел этим древним, как мир, искусством. Искусством любить, вить веревки из человека одной лишь улыбкой. Заставлять подчиняться малейшему твоему желанию. Несомненно, ему ничего не стоило словить взгляд вожделенного им юноши, чтобы растворить в себе его волю, заставить упасть к его ногам и умолять о его любви. Но это было и вполовину не так интересно, как возможность немного поиграть, пуская в ход все чары своей человеческой оболочки, которой его наградил отец. О, это было незабываемо, сладко, восхитительно, вкусно…

И сейчас Ладон наслаждался этой игрой в кошки-мышки с принцем Сифноса.

Немного ласки – немного насмешки.

Один поцелуй – один холодный взгляд.

Одно прикосновение – одна наглая ухмылка.

Одной рукой дать – другой забрать.

И привязать. Навеки.

========== Глава 25 ==========

– Я могу идти… – прошептал Келей едва слышно.

– Хочешь, чтобы я отпустил? – насмешливый голос где-то сверху мягко ввинтился в уши. Издевка. Снова.

Молчание в ответ. Да и что мог ответить на это Келей? Лгать он не умел. Нет, он не хотел, чтобы Ладон его отпускал.

Спрятать лицо на его груди. Скрыть пылающие жаром детского смущения щеки. Облизнуть пересохшие губы. И скользнуть ладонью по обнаженной груди. Прислушаться к ровному биению могучего сердца. Закусить губу, чтобы не поцеловать снова. Крепко стиснуть зубы, не выпуская на волю язык, жаждущий ощутить солоноватый, возбуждающий вкус пота, смешанного с морской влагой. Бессильно сжать кулаки. Тщетно попытаться уровнять бушующее дыхание. Сдержать легкий стон беспомощности. Не поднимать головы. Не смотреть в насмешливые золотые глаза. Не просить поцеловать снова. Не просить… прикоснуться. Молча пытаться унять жар требующего тела, разбуженного умелым поцелуем дракона. Скрывать до последнего отчаянную мольбу в зеленых глазах.

Не просить. Не просить. Не просить.

Скольких усилий стоило Келею выполнять все эти действия, находясь в надежных сильных объятиях дракона! Знать, что он насмешливо наблюдает за ним, и молча кусать губы от досады на свое предательское тело. Знать, что он знает, чего ему сейчас хочется, и молчать, превозмогая себя. Знать, что он ждет его просьбы, и все равно молчать, упрямо сцепив зубы.

Не просить. Не просить. Не просить.

О, Артемида, покровительница целомудрия и защитница добродетели, давшая обет безбрачия, юная богиня охоты! Помоги ему. Ради всего святого, помоги удержаться от соблазна. И почему, почему этот несносный дракон так восхитителен в своем человеческом воплощении? Почему так возбуждает его насмешливый взгляд и издевательская кривая ухмылка? Почему, вместо того, чтобы ударить его, стирая эту похабную ухмылку, ему хочется поцеловать ее? Почему вообще он испытывает это запретное желание? Нет, влечение к мужчине в Греции не грех. Это принимается как данность, как нечто, само собой разумеющееся. Но все-таки, для него это было чем-то запретным. Одно дело – украдкий поцелуй, насилу сорванный с его губ в темном уголке каким-нибудь мужественным воином. И совсем другое – самому испытывать это жаркое желание, жидким огнем разливающееся по его венам, смешиваясь с кровью, с мыслями, мутя рассудок…

Но что было еще более возмутительным для его невинного юного ума… Это было далеко не только желание, вожделение и страсть. Если бы ко всему этому не примешивалось восхищение… Желание видеть его каждую минуту, знать, о чем Ладон думает, прикасаться к нему, только чтобы ощущать его присутствие…

Молчание между ними не было напрягающим. Оно было наполнено предвкушением. Один знал, что вскоре сдастся. Другой знал, что скоро получит желаемое. И при этом, второму не нужно было особо утруждаться для того, чтобы добиться этого самого желаемого.

Но, странно, осознание того, что его силы уже на пределе, что сопротивляться нет смысла, что уже совсем скоро он добровольно придет и все же попросит, не приносило Келею горького чувства унижения. Он тоже предвкушал…

Кусая губы от досады в тщетной попытке сдержать желание поцеловать Ладона опять, а потом еще раз, и снова, снова, снова… Келей сжимал кулаки и жмурился, злобно издеваясь над самим собой. Мазохист. Он упивался собственной беспомощностью перед влечением к дракону. Насмешничал сам над собой, словно насмешек Ладона ему не хватало.

Ах, этот терпкий запах мужского пота, смешанного с морской влагой, дразнил ноздри, обоняние, рассудок…

Голова закружилась. Нет, он не был еще настолько силен, чтобы провести на руках у объекта своего первого вожделения полтора часа, и не сдаться настойчивым уговорам своего тела.

– Пусти… – выдохнул Келей едва слышно.

– Уже? – очередная издевательская усмешка.

– Я сам пойду.

– Неужели проснулся?

Скрипнув зубами, юноша уперся руками в широкую грудь, такую твердую, что если бы не знание того, что под ладонями живая плоть, то он бы подумал, будто это сталь, обтянутая бархатом.

– Пусти же, – шепнул он из последних сил.

Легкое издевательски-небрежное пожатие широких плеч. Ладон разжимает руки, позволяя изящному, хрупкому, юному телу соскользнуть на землю. Ни капли того сожаления в его глазах, что он испытывал внутри. Драконья собственническая сущность отчаянно сопротивлялась этому действию. Как можно выпускать сокровище из рук? Как можно добровольно позволить ему уйти? Догнать, схватить, не отпускать, сторожить, держать в плену, если понадобится! Но не отпускать ни за что на свете.

Келей не знал, что в эту самую секунду руки дракона чуть ли не дрожат от усилий. Ладон боролся сам с собой, шел наперекор своей природе. Ибо, как и каждый дракон, был он жаден и алчен до сокровищ, которые казались ему бесценными. Ему стоило огромных усилий сдержаться и позволить вожделенному телу выскользнуть из его рук.

Келей этого не знал. Он сам дрожал, как осиновый лист, только далеко не от холода. Не знал он и того, что был опасно близок от того, чтобы оказаться поваленным на траву и…

На ватных ногах, юноша с облегчением прислонился к стволу первого попавшегося дерева и впервые за этот час задышал нормально, не глотая воздух мелкими порциями, чтобы лишний раз не поддаваться искушению. Спасительный свежий воздух… Пот выступил на его лбу. Подумать только, его словно на печке покатали! Как же жарко…

Ладон наблюдал за ним ничего не выражающим, почти безразличным взглядом. Его бледное лицо было непроницаемым. Снова ничего не прочесть. Впрочем, как и всегда. Келей не замечал, что его ладони сжаты в кулаки, слишком занятый собственными ощущениями. Он не мог знать и того, что прямо сейчас, в эти мгновения, Ладон борется со своей сущностью, требовавшей от него взять то, что он хочет без всяких игр и разговоров. Дракон внутри, сдерживаемый чарами Поседойна, рвал и метал, жадно глядя на юношу из золотых глаз человека.

«Возьми. Возьми. Возьми. Чего ты медлишь?!» – стучало в висках у Ладона. Он сжал губы и, отвернувшись, молча направился дальше.

Келей неохотно оторвался от дерева и поспешил за ним. Он догнал его и хотел положить руку ему на плечо, но прежде, чем он это сделал, Ладон с быстротой молнии обернулся и схватил его за тонкое запястье так, что юноша поморщился от легкой боли.

Он растерянно заглянул в глаза Ладона. Что с ним? Только что сжимал в объятиях, нес на руках почти нежно, насмешничал в обычной своей манере… А сейчас так резко изменился! Что опять он сделал не так? Почему Ладон так переменчив? Почему в одну минуту он почти ласков, добродушен и приветлив, и даже готов шутить, а в другую – он мрачный незнакомец, опасный и устрашающий? Истинный дракон, которого надо бояться.

Одной рукой давать, другой – забирать.

В прищуренных глазах Ладона, золотых, налившихся угрожающей свинцовой тяжестью, читалась ярость. Там бушевала золотая буря, глаза его потемнели, а губы были сурово сжаты.

Келей, оглушенный такой резкой переменой, отшатнулся, растерянно, почти испуганно, глядя на него.

– Ладон?.. – прошептал он беззвучно.

– Никогда больше не дотрагивайся до меня без предупреждения. – Холодный голос резал по ушам.

– Но я всего лишь…

– Ради своей же безопасности, – опасно мягким голосом промурлыкал дракон. – А иначе… рискуешь оказаться на траве с расставленными ногами.

Намеренная грубость отнюдь не испугала Келея. Он смущенно покраснел, но взгляда не отвел.

Ладон перевел взгляд на его запястье, которое по-прежнему стискивал стальной хваткой. Сделав над собой видимое усилие, он с трудом и неохотой разжал пальцы, позволяя запястью Келея высвободиться из этой мертвой хватки. Повернулся и, как ни в чем не бывало, пошел дальше.

Келей поморщился, посмотрев на свою нежную кожу, на которой теперь четко выделялись четыре красных следа, которые горели даже сейчас, после того, как дракон его уже отпустил.

Он вздохнул и молча последовал за Ладоном.

«На траве… с расставленными ногами…» – юноша встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Стыдно признавать, но он находил эту перспективу далеко не устрашающей. Но Ладон как всегда просто издевался над ним. Конечно, он не всерьез. Может он и находит его привлекательным, но это вовсе не значит, что он так же хочет…

Юноша быстро облизнул снова пересохшие губы. Опять эти крамольные мысли!

Он намеренно замедлил шаг, давая Ладону возможность оторваться от него.

Иногда он так уставал бороться с этим огнем, проснувшимся внутри него, что ему просто хотелось плюнуть, поймать дракона где-нибудь в укромном местечке и заставить…

Он боялся собственных мыслей. С каких пор он так жаждал чужих ласк, объятий, поцелуев и не только?

И тут Келей с легкой дрожью ужаса и возбуждения понял, что те картинки из родника оказались пророческими. Источник Тайных Желаний, да? А может все-таки Источник Истины? Ведь половина того, что он видел – сбылась. И скоро сбудется вторая…

А как насчет… любви?

«Я люблю тебя», – прошептали бледные губы.

Келей вздрогнул от этого воспоминания. А вот это было лишь… его тайным желанием.

Ладон никогда не полюбит его. Никогда.

========== Глава 26 ==========

Когда Келей, наконец, дошел до долины, солнце уже почти поднялось. Ладон кажется уже юркнул в свою пещеру и благополучно уснул. Втайне юноша удивлялся тому, как много спит морской дракон. Весь день, до самого вечера… Честно говоря, он бы и сам тут на стену лез, если бы просидел на этом острове так долго. Он дошел до дома и снова забрался в первую попавшуюся постель. Голова кружилась, а ноги едва его держали. Одна минута наедине с Ладоном – и головокружение обеспечено. Час – дрожь в ногах. И не только в ногах… Полтора же – жар и бессонница.

Келей свалился на мягкую душистую постель, пахнущую полевыми цветами, и закрыл глаза. Уснуть он не мог. Лежа на спине и пялясь в потолок, он лениво размышлял. Быть с Ладоном… трудно. Он упрямый. Он вредный. Он жестокий порою. Он выматывает. Он… возбуждает. Возможно ли найти с ним общий язык? Вряд ли… Но как бы хотелось. Что, ну вот что он может сделать, чтобы завоевать его доверие? Что, прийти к нему и добровольно сдаться? И что? Он тогда снова насмешливо вскинет свою треклятую бровь, изогнет губы в ухмылке и с таким видом, словно делает одолжение… Возьмет его. А дальше что? А дальше он скажет: «О, как мы стараемся ради блага своего маленького островочка!»

Юноша скрипнул зубами. Нет, это определенно не вариант. Господи, уж лучше бы Ладон был жадным алчным страшным драконом, питавшимся человечиной, озлобленным и обиженным на весь мир. А не этаким сексуальным самоуверенным спартанцем…

Он обнял подушку, набитую свежей травой, и глубоко вдохнул пряный аромат. Через некоторое время он с неудовольствием подловил себя на том, что хотел бы иметь Ладона здесь под боком. Пускай будет горячо. И от температуры его тела и от собственного желания. Но зато он будет рядом.

Теперь уже Келей не винил Алтею за то, что она показала ему его тайные желания. Он долго размышлял и пришел к выводу, что рано или поздно он, наверное, сам бы дотумкал, как же Ладон хорош и захотел бы… И без всяких там извращенных картинок… Но с другой стороны… Хотелось бы, чтобы каждая из них стала правдой.

А способа воплотить их в жизнь, все эти свои тайные желания, он не мог найти. Ну разве этот упрямый дракон поверит ему? Ни на грош. Одну минуту он ласков с ним, другую щерится и скалится, словно дикий зверь. Целует – и тут же хлещет ядовитыми словами. Это что, приручение такое кнутом и пряником? Но зачем? Келей не понимал мотивов дракона. И, похоже, понять их ему было не суждено.

Со вздохом он, наконец, сумел уснуть.

Далеко после заката, измученный внутренними переживаниями и неудовлетворенным желанием, Келей проснулся. Первым, что он ощутил, было чувство голода. Оно заставило его подняться и выйти из дома. Там на улице творилось что-то непонятное. Вместо привычной травяной скатерти для дракона, перед сценой поставили длинный стол, украшенный вегетарианской пищей. Он пестрел и радовал глаз. Келей уже привык к извечному смеху, звеневшему в долине и днем и ночью. На сцене давно уже разворачивались какие-то события. Ладон, в облике человека, сидел в центре стола, пил вино, окруженный своими верными нимфами. Они хихикали, льнули к нему, кружили вокруг, танцевали и подливали вина. Одна дриада сидела у него на коленях, строила глазки и кормила маленькими ягодами с рук. Ладон, естественно от угощения и не думал отказываться. Увидев эту сцену, Келей ощутил жуткое раздражение, и что-то темное, похожее на гнев, начало подниматься в его груди.

Он зашагал к столу, по пути встретившись с насмешливым золотым взглядом. Ладон поднял свой бокал в издевательском тосте и отпил. И вслед за этим легко подцепил губами ягоду из тонких миниатюрных пальчиков дриады, вольготно рассевшейся у него на коленях. У Келея просто потемнело в глазах от ярости. Он сам не понимал, почему так разозлился. Он подошел к столу, и несколько дриад тут же уступили ему место, пододвинув тарелку и наполнив кубок вином.

Юноша поджал губы, стараясь не смотреть на дракона.

Ах, так? Ну ладно, Ладон еще пожалеет о своих издевательствах! Хватит с него этих насмешек. Он одним махом выпил весь кубок, совсем забыв, что пьянеет от вина не по-детски. А ему подлили еще. И еще. И еще. Он совсем не заметил, как опьянел так, что его ноги не держали.

Посмотрев на Ладона, Келей обнаружил, что тот все еще развлекается со своей нимфочкой. Злобно сверкнув глазами-изумрудами, Келей отшвырнул бокал прочь и решительно поднялся на ноги. Правда, он тут же зашатался, а голова закружилась похлеще, чем после пьянящих поцелуев Ладона, но он все же удержал равновесие и не свалился на траву.

Нетвердым заплетающимся шагом, юноша направился к центру стола, где сидел дракон.

– Тебе весело? – нарочито бодрым голосом произнес он, опасно сверкая зелеными глазами. Если бы Ладон знал его получше, он бы поостерегся. О да, нет сомнения, принц Сифноса был сущим ангелом, образцовым сыном и прекрасным юношей, но если бы кому-то удалось вывести его из его ангельского терпения… Тому бы явно не посчастливилось.

– Как видишь, – небрежно пожал плечами Ладон. – Я просто развлекаюсь на полную катушку.

Он издевательски ухмыльнулся, но ухмылка больше походила на оскал. Однако своей сексуальности при этом, поганец отнюдь не утерял, и даже сейчас Келей ощущал, как возбуждается от одной только этой треклятой усмешки.

– О, даже так? – голос Келея зазвенел от ярости.

Он окинул дриаду таким уничтожающим взглядом, что та от испуга вжалась в грудь Ладона, что, разумеется, не способствовало улучшению настроения юноши.

Ладон почти с восхищением смотрел на него. Вряд ли Келей осознавал, насколько он прекрасен в гневе. Страсть зажглась в его изумрудных глазах, делая их темнее, подобно весенней листве. Темные каштановые кудри разметались по плечам, обрамляя нежное личико с заостренным, но упрямым подбородком. Полные, по-женски припухлые губы поджались, словно провоцируя и вызывая жгучее желания раздвинуть их языком. На точеных высоких скулах заиграли желваки. Плечи расправились, сразу становясь как-то шире. Стройный стан натянулся как пружинистая тетива тугого лука, готового вот-вот выпустить стрелу. А в восхитительных глазах застыли в ледяной ярости гнев, страсть и пьяный удалой блеск, характерный тем, кто осознает, что сейчас, в эти блаженные мгновения, может свернуть горы и перешагнуть море. И Келей сейчас думал именно так. Он не боялся навлечь на себя гнев дракона. Не смущался, словно девушка. Казалось, он твердо намеревался показать дракону, что не намерен терпеть над собой такие издевательства.

И показал.

Неожиданно он резко выхватил только что наполненный вином кубок из рук Ладона и выплеснул темную бордовую жидкость ему в лицо.

– Я тоже хочу повеселиться! – прошипел Келей разъяренно.

Шум, смех, гам и веселье тут же прекратились. Дриады застыли. Сценические действия на театральных подмостках тоже утихли.

Все замерли, ожидая реакции своего обожаемого повелителя и господина на этот ошеломляющий вопиющий своей безрассудностью поступок.

========== Глава 27 ==========

Кто-то из девушек торопливо подал Ладону полотенце. Дракон молча вытер лицо и поднялся. Вино темными блестящими каплями стекало по его волосам, оставляя их сухими. Скользило по квадратным кубикам, выделяющимся на животе. И исчезало за поясом белых штанов, при этом оставляя их сухими. Взгляд Келея невольно проследил путь винных капелек, и он на секунду пожалел, что вместо них не могут скользить по этому восхитительному торсу его собственные пальцы. Вино коснулось его кожи и растаяло, словно мороженное на июльском солнце. В пьяном угаре Келей тем не менее прекрасно осознавал свой поступок. От собственной смелости захватывало дух. Дрожали ноги и кружилась голова, и невозможно было уже понять, то ли это от вина, ударившего в голову, то ли от ставшего уже привычным страстного желания, то ли от волнительного сладкого страха на реакцию Ладона, напряженной пружиной свернувшегося внизу его живота.

Дриада, к которой он приревновал его, вскочила с колен Ладона и смешалась с толпой своих сестер.

Келей снова поднял взгляд и посмотрел в непроницаемые золотые глаза. Он все еще гневно сжимал губы, упрямо вздернув точеный подбородок. По нему нельзя было сказать, что он боится гнева дракона. Но интуитивно Ладон прекрасно это понимал.

В следующее мгновение он стремительно подскочил к юноше и сграбастал в охапку стальной хваткой. Келей сдавленно пискнул от неожиданности, не успев никак отреагировать. Ладон зашагал к дому, держа его в руках, словно пойманного зайчонка, и не обращая внимания на изумленные взгляды нимф. Только тогда Келей опомнился и принялся вырываться и от страха и от негодования одновременно.

– Пусти! – прошипел он.

Дракон даже ухом не повел, молча продолжая нести к дому. Келей принялся извиваться как уж в его руках, пытаясь выскользнуть из мертвой хватки. Он изловчился и пнул дракона ногой в бедро, только чудом не попав в самую важную его мужскую часть. Ладон даже не поморщился. Келей ничего не добился, лишь усугубления своего и без того незавидного положения. Дракон перекинул его через плечо, как мешок с картошкой и прижал ноги к своему животу, чтобы не брыкался. Келей замолотил по его спине кулаками, рыча от возмущения.

– Ладон, пусти! Проклятье! Аид бы тебя побрал, чертов дракон! Пусти, я сказал! Поставь меня на землю!

– Убедительнее, тогда поверю, – послышался его насмешливый голос.

На секунду Келей ощутил облегчение, не услышав в нем гнева или раздражения. Но все же он страшился того, что Ладон сделает с ним.

– Проклятье! – он снова ударил его по лопаткам и принялся вырываться пуще прежнего.

– Не брыкайся, хуже будет.

Келей на минуту затих, переводя дыхание. Висеть вниз головой было крайне неудобно. И без того жарко, а тут еще кровь прилила к мозгам. Думать стало совсем невмоготу.

Ладон уже дотащил его до дома и вошел внутрь. Щелчок его пальцев и хрустальные двери за ними захлопнулись с громким звоном, но почему-то не разлетелись вдребезги. И тут Келей по-настоящему испугался. Почувствовав новый прилив вдохновения, он принялся извиваться так яростно, что дракону пришлось перехватить его поудобнее.

– Пусти! Поставь меня на пол, я сказал, сейчас же! – закричал он.

– Мечтай.

Мурашки побежали по спине. Пленительное чувство предвкушающего страха и ноющего где-то внизу живота напряжения, завладели принцем Сифноса. Тугая спираль внутри грозила вот-вот распрямиться. В глазах потемнело, когда упершись ладонями в мощную мускулистую спину, Келей понял, что Ладон поднимается по ступенькам на верхний этаж своего дворца. Ступеньки стремительно летели перед глазами. Он сглотнул, и попытался обернуться. Пьяного запала как не бывало.

– Ладон! – пискнул он. – Проклятье Аида, пусти, ну пожалуйста…

– Так бы и сразу, только поздно уже.

– Ну прости! Я просто сорвался… Аид, пусти же!

– Боишься? – Келей почти видел насмешливую ухмылку, играющую на чувственных губах дракона.

– Нет! Пусти меня!

– Как только, так сразу, – пообещал Ладон, и это обещание прозвучало как угроза.

Юноша на время затих. Ладон раскрыл дверь в какую-то большую светлую комнату. С большой кроватью и огромным, почти на всю стену, окном. Без стекол, разумеется. Дыхание как-то сразу участилось, и Келей испуганно замер. Что Ладон собирается делать?

Его швырнули на кровать. Довольно бесцеремонно, надо сказать. Келей тут же отполз в угол, забившись туда, словно крольчонок в свою норку, и посмотрел на Ладона настороженно, облизнув пересохшие от волнения губы. Как видимо, зря. Ладон проводил этот жест обжигающим взглядом, с головой выдавая свои намерения, но Келей был слишком занят своим страхом, чтобы понять, что с ним сейчас сделают.

Дракон подошел к кровати, опустившись на нее коленом. Келей подтянул ноги к груди, бессознательно пытаясь закрыться от него. Усмешка на губах Ладона отнюдь не способствовала его расслаблению.

– Ты… ты ч-что? – пробормотал он, глядя на него во все глаза.

Ладон не ответил. Одно мгновение – и его бесцеремонно потянули за лодыжку. Проехав по одеялу так, что задралась туника, юноша неожиданно оказался под горячим распаленным телом дракона. Трудно сказать, что он испытал в этот момент, слишком стремительно действовал Ладон. Пытаясь опустить свою тунику, он заерзал, не подозревая о том, что лишь сильнее распаляет дракона. Все так же убийственно спокойно, без малейшей эмоции на бледном аристократическом лице, Ладон молниеносно перехватил его руки, сведя их вместе за тонкие запястья, и поднял вверх. У Келея мгновенно пересохло во рту, а губы задрожали и заныли, словно чувствуя, что сейчас их поцелуют. Он попытался свести ноги, но было уже поздно. Колено Ладона втиснулось между ними, и убрать его не представлялось никакой возможности. По телу прошла волнительная дрожь. Это было сладко… испытывать и страх и возбуждение одновременно. Тем более еще не совсем отрезвев. Келей снова облизнул сухие губы, неосознанно провоцируя Ладона.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю