Текст книги "Проклятье Посейдона (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== Легенда оживает… ==========

В Критском море близ материка в беспорядке разбросано множество островов: Сифнос, Парос, Наксос, Аморгос, Анафи, Калимнос, Милос… Каждый из них имеет свою историю. Есть предположения, что эти островки образовываются, когда Посейдон, великий морской властитель, гневается. И с каждым разом возникают новые острова.

Есть среди них один… Вечно юный и прекрасный, поражающий своим цветущим великолепием. Вероятно, этот остров и в самом деле заколдованный. По всей вероятности, благословили его сам Посейдон и Деметра, благодетельница плодородия и покровительница всего живого и растущего. Назывался этот остров Астипалея. Небольшой, в форме песочных часов. Имеющий две большие бухты с обеих сторон, что и создавало видимость этих самых песочных часов. Здесь всегда было солнечно. Всегда цвели деревья и растения. Мир, тишина, покой и благодать. Этот остров благословили сами боги.

И поселил на Астипалее Посейдон сына своего – Ладона, морского дракона. Был он мудр, могущественен, по-своему прекрасен и величественен. Огромное тело, покрытое блестящей стальной чешуей, свитый в кольца длинный изящный хвост, острые костяные шипы на хребте, большая голова с такими же шипами, увенчивающими ее, словно морская корона, кожистые крылья за гибкой спиной, мощные когтистые лапы… И золотые глаза, таящие в себе мудрость многих веков. Одно слово – дракон.

Ладон знал многое, видел то, чего не видел еще ни один человек. Ладон был драконом, а значит, являлся воплощением мудрости.

Посейдон поселил своего сына на уединенном райском острове, потому что знал, что люди, каким бы мудрым и прекрасным ни был Ладон, не примут его. Если узнают о его существовании, то обязательно попытаются уничтожить.

И хотя Ладон был мудрым существом, он был еще и наивным в то время. Он умолял отца разрешить ему покинуть остров, ему хотелось повидать мир. И Посейдон был вынужден отпустить его, даровав способность превращаться в человека. Конечно, ничего хорошего из этого не вышло. Искренне желавший поделиться своими знаниями с людьми, показавшимися ему дружелюбными и милыми существами, Ладон сильно обжегся. Однажды, приняв свой истинный облик среди людей, он потерял их расположение. В облике человека он был прекрасен, в облике же дракона он показался им самым отвратительным и страшным существом на свете. Они захотели уничтожить его. Они пришли в ужас.

И вот нашелся среди них герой. Отважный и смелый, любимец народа… Ладон никому не хотел причинять зла. Но был вынужден защищаться. Тот герой сильно ранил его, найдя уязвимое место в непрошибаемой броне. И сумел поразить морского дракона в самое сердце… Ладон взмолился своему отцу, прося защиты. Разгневался Посейдон. Он обрушил на материк все свои силы. Три дня и три ночи продолжалось землетрясение, и со временем оно не утихло. Бог забрал своего сына обратно на остров Астипалею, чтобы там сумел он залечить свои жестокие раны. Люди пришли в еще больший ужас, понимая, что совершили огромную ошибку. Дабы умилостивить морского бога, они принесли ему дары и жертвы, но ничто не смогло утихомирить разгневанного отца. Тогда люди воздвигли ему храм на берегу моря и попросили совета у Дельфийского Оракула. Оракул предрек, что Посейдон успокоится только тогда, когда люди попросят прощения у его сына.

Они так и сделали. Прислали на Астипалею всевозможные богатства и дары, короны, золото, жемчуг, фрукты, еду и самых красивых девушек, каких смогли найти. Сто невинных дев отправились на остров в жертву Ладону.

Но дракон больше не доверял людям. Он скинул в море все присланные несметные богатства. Потопил пришедшие корабли. Рана в его груди еще ныла, напоминая о том, как коварны и жестоки смертные, к которым он пришел с открытой душой.

Всех девушек он отправил обратно домой, пощадив их. Но людей не простил.

И продолжала сотрясаться земля, атакуемая морскими волнами. Бушевал морской владыка Посейдон. И пришли к людям бедствия. Не было улова. Морским жителям стало нечем питаться. Нечем торговать. Прибрежные страны обеднели.

Настало Темное Время.

========== Часть первая ==========

В дни листопада, дождя и ненастья,

В век глупой пошлости и обмана

Кто вы: посланники ада ли, рая?

В мир наш прилетели нежданно.

Плакали травы, росой умываясь.

Небо рыдало уныло и томно,

Чуть опасаясь незваных пришельцев,

Но все равно поманило драконов.

Клены теряли намокшие крылья.

Люди достоинство с честью теряли.

Вы же, по-царски уверенно-страстно,

Крылья навстречу ветрам расправляли.

Смелостью вашей любуется Месяц.

В мужестве вашем и благородстве

Очень озябшее в этот ноябрь

Греет лучи утомленное Солнце.

Люди стреляют в драконов из лука.

Люди боятся, люди не знают:

Есть что-то выше ничтожности, сплетен.

Люди драконов не понимают.

Как же болит и немыслимо ноет

Сердце дракона в груди человечьей…

Тягу к полету кто вытравить сможет?

Крылья порою так давят на плечи.

Кто-то там, сверху, от них отвернулся.

И разбрелись по Земле невесомо,

Спрятав под плащ свои алые крылья,

Гордые, верные люди-драконы.

========== Глава 1 ==========

Бедствия, голод и войны обрушились на прибрежные страны. Страшная участь за одну-единственную совершенную ошибку постигла их. И ничем не могли умилостивить люди своего морского властителя. Плач, стоны и крики не умолкали на земле. Ослабели морские жители, острова стали погружаться на дно, пробуждались спящие вулканы, поднимались со дна морского страшные чудовища. Соседи из центра материка нападали на прибрежные страны, покоряя и завоевывая их, чтобы расширить свои собственные владения. Никакими словами не описать ужас людей. Даже небо над берегом потемнело, казалось, будто все боги отвернулись от несчастных смертных. Но разозлился всего лишь один. Могущественный владыка Посейдон. На берегах ему поклонялось большинство людей, почитая его больше, чем остальных богов, ибо от Посейдона зависело их счастье и благополучие. Но теперь, когда отвернулся от них морской владыка, люди растерялись. Они молили других богов, приносили им жертвы и воздаяния, но ничто не могло помочь им в их бедствии. Страшно наказывал колебатель земли подданных за обиду своего сына. Отчаяние постигло их, ужас поглотил, страх преследовал и днем, и ночью. Страшно было оказаться в немилости у своего бога, и люди познали свою ошибку. Но было поздно.

Но все же… надежда умирает последней.

Утекло много времени с тех пор, как постигла ужасная кара морского бога жителей островов и прибрежных государств. Никто больше никогда не видел Ладона. И никто не знал, где искать остров Астипалею. Все герои, которые отправлялись на поиски этого сказочного острова, пропали без вести. История о том, как поразил морского дракона в самое сердце неизвестный герой, передавалась из уст в уста на протяжении многих лет. Она не раз перевиралась, не раз изменялась и обрастала все большим количеством новых подробностей, далеких от правды. Превратилась она в миф, в легенду. Люди привыкли жить в нищете и голоде, уже не помня, что послужило причиной их бедствию.

А Ладона прозвали в народе Проклятьем Посейдона.

Грозил погрузиться под воду славный остров Сифнос – маленькое цветущее государство. С каждым днем сгущались над ним тучи все больше. Ветер крепчал. Шторма обуяли море и не утихали. Все предрекало конец Сифноса. Пришла его пора погибать, как погибли многие маленькие острова до него.

Уже многие люди покинули остров и отправились на большой материк, желая избежать страшной участи. И в это ненастное время родился у царицы Лавритионы прекрасный сын от быстрокрылого бога ветров – Эола. И прозвали этого ребенка Келей, что означает «благословение ветров».

К шестнадцати годам юноша расцвел. Стал он прекрасен той самой красотой, о которой обычно говорят: «Если был бы я солнцем – я замедлил бы свой бег, чтобы посмотреть на него. Если был бы я луной – я закрылся б ночными облаками от стыда за свое сияние…» Темные кудри спускались до плеч, ясные светлые глаза, казалось бы, сияли нефритом, узкий стан можно было обвить одной рукой, а ноги его были длинны и быстры. Он был весел и игрив, как весенний морской ветерок. Он был легок характером и вежлив со всеми – от своего отчима, сифносского царя Форкия, и до дряхлого нищего на улицах города. Был он тих и мил, послушен и прилежен. Почитал свою мать, уважал отчима. Исправно возносил дары в храме своего отца Эола. И за это любили его все жители островного государства. Его знал каждый, начиная с самого богатого и зажиточного человека на острове и заканчивая несчастной дворнягой, ютившейся в темных закоулках.

– Мать, – произнес он как-то, сидя в тронном зале на своем привычном месте подле трона и наигрывая на миниатюрной золотой арфе. – Небо за окном сгущается с каждым днем все сильнее… Почему владыка Посейдон гневается на нас?

Царица Сифноса горько вздохнула, тоже посмотрев в окно.

– Никто не знает, сынок, – ответила она. – Но есть легенда… что давным-давно один герой ранил морского дракона в самое сердце, почти поразив его насмерть. Дракон тот был сыном Посейдона. И с тех пор гневается на людей колебатель земли, и мы не ведаем прощенья. – Последние слова она почти прошептала.

– А где же сейчас находится морской дракон? Тот герой убил его? – таким же шепотом спросил Келей; в это время за окном грянул сердитый гром, забушевало сильнее Критское море.

– По легенде, он вернулся на свой сказочный остров Астипалею, – отвечала царица Лавритиона грустно. – Но кажется мне, что все это – лишь сказки.

Юноша задумчиво начал перебирать струны своей золотой арфы. Тихая нежная мелодия полилась из-под его пальцев; казалось, даже море за окном утихло, чтобы послушать эту дивную музыку.

– Я слышал, много героев погибло, разыскивая Астипалею, – произнес Келей.

– Это так, – пожала плечами Лавритиона. – Но даже если Ладон и существовал когда-то, он давно уже должен быть мертв.

– Почему ты так думаешь? – спросил ее сын.

– Потому что с той поры прошло много лет. Знаешь ли ты, сколько мы уже живем в этой тьме? Скоро и Сифнос погрузится под воду, подобно другим островам до него… – Голос царицы был печален и дрожал. Но был он смиренным и скорбным, словно уже примирилась она с участью своего царства.

Это обеспокоило юношу.

– Но ведь можем мы что-то сделать? – пылко возразил он.

– Что мы можем? – отозвалась Лавритиона едва слышно. – Боги отвернулись от нас. Мы обречены.

========== Глава 2 ==========

Слова матери запали юноше в душу. Стал он тревожен и беспокоен. Тяжелые думы обуяли его ясную голову. Нефритовые глаза затуманились нелегкими мыслями. Печально было смотреть Келею на свою погибающую родину. Никогда не видел он славных времен Сифноса. Не видел, как цвело маленькое государство, как веселы, сыты и довольны были его жители. Он родился уже в Темное Время. Но хотел он лучшего для этого острова. Скоро должен был юноша стать царем, но что достанется ему в наследство, если остров канет в темные морские воды?

Да, печально было Келею понимать, что Сифнос погибнет в скором времени. Но еще печальнее ему было видеть грусть, не сходившую со светлого лика матери ни днем, ни ночью. Ему казалось несправедливым, что люди должны страдать неизвестно за что. Все чаще уходил он в храм, построенный на отвесной скале и скрытый от чужих глаз густой листвой. Храм отца своего, юного бога ветров – легкокрылого Эола. Сидя на мраморных ступенях у заветного алтаря, окруженный благовониями и запахами фимиама, струившегося из курильниц по обе стороны от алтаря, Келей задумчиво перебирал струны своей маленькой золотой арфы, с которой он никогда не расставался.

Своего настоящего отца он не видел ни разу. И хотя не редкость было увидеть в это время героев и монстров настоящего бога, но все же ни разу не доводилось юноше хоть одним глазом взглянуть на Эола. Он не получал от него посланий и благословения. И ничем бог ветров не выказывал того, что знает о своем сыне. Но Келей не отчаивался. Он все равно почитал своего отца, уважал его и был бы благодарен хотя бы за одну короткую встречу…

Эол не был тем богом, которому поклоняются многие люди. Эолу поклонялись только моряки, прося попутного ветра в море. И Келей сам присматривал за храмом своего отца, каждый раз принося с собой свежие цветы и зажигая благовония. Жил здесь в храме старый нищий. Каждый раз, когда юноша приходил сюда, он подолгу разговаривал с ним, потому что был старик тот мудр и знал много всего интересного. Он давал ему хорошие советы, и не раз они помогали Келею в жизни. В благодарность юноша приносил ему еду.

Вот и в этот раз, едва заструилась по воздуху грустная мелодия золотой арфы, вышел из тени старый Эфокл и сел рядом с юношей. Его борода была нечесаной, густой и спускалась до самой груди. Одет он был в какие-то лохмотья, а во рту не хватало зубов. Он был похож на старого закаленного моряка, время которого уже прошло. Обветренная кожа, сухие потрескавшиеся губы, шершавые мозолистые ладони…

– Здравствуй, Келей, – прокряхтел старик, с трудом опускаясь на ступени и постанывая от боли в спине. – Пришел-таки? Погода вон как разыгралась… Того и гляди, ветром снесет и в море утащит…

Юноша усмехнулся и ударил по струнам, наигрывая теперь веселую мелодию, чтобы поднять старику настроение.

– Не утащит. Эфокл, я принес тебе каравай свежего хлеба, кефальского вина и фрукты. Возьми, они в сумке. – Он протянул нищему свою сумку, в которой обычно приносил ему пищу.

– Спасибо, спасибо, сынок, – благодарно усмехаясь в густую бороду, ответил старик и взял сумку.

– Эфокл, я хотел тебя спросить… Ты так много знаешь. Ответь мне, почему владыка Посейдон гневается на прибрежных и островных жителей?

Старик прищурил свои необыкновенно серые глаза, похожие на грозовое небо, что со старостью совсем не затуманились, надкусил румяное яблоко и отломил ломоть хлеба. Он жевал так долго и так тщательно, что Келей уже почти потерял терпение, думая, что тот не собирается отвечать на его вопрос. Но Эфокл все же ответил через несколько минут:

– Это старая легенда, Келей. Старая морская легенда. Неужто ты, морской житель, ни разу не слышал о ней?

– Ни разу. – Юноша со вздохом покачал головой, в последний раз коснулся струн своей арфы и отложил ее в сторону.

– Это очень удивительно, ибо каждый островной или прибрежный житель вскормлен на ней.

– Так расскажи же мне! – пылко воскликнул Келей. – Я так хочу узнать! Пожалуйста, расскажи во всех подробностях все, что ты знаешь.

Эфокл снова прищурил свои удивительно серые глаза и задумчиво пожевал хлеб. Отпил из фляжки немного вина. Он все делал с продуманной тщательностью и тягучей медлительностью, что порой ужасно раздражало сифносского принца.

– Ну, так и быть, сынок, я расскажу. Легенда эта уходит своими корнями в седую древность. Никто не знает, кто является матерью морского дракона, но всем точно известно, что отец его сам владыка морей и океанов – Посейдон. Когда родился морской дракон, Посейдон поселил его на сказочном цветущем острове – Астипалее. Знаешь, там живут прекрасные нимфы, которые целый день играют в прятки, устраивают для Ладона лесные сценки и представления, чтобы ему не было скучно. Наяды напевают ему колыбельную. Там он был окружен заботой и любовью. Низшие лесные и водные божества не боялись его истинной сущности. Думается мне, что дриады, музы и нимфы его любили. Но Ладону все равно было скучно на своем райском острове. Он хотел повидать мир. Хотел познакомиться с другими существами. Сблизиться с людьми и добиться их дружбы. Отец предупреждал его, что люди его убьют. Но Ладон все равно желал явить себя миру. Тогда Посейдон даровал ему способность превращаться в человека. И в человеческом обличии был морской дракон прекраснее любого смертного. Но не нужно было юному дракону, чтобы люди любили его таким. Хотел он, чтобы они признали его в истинной сущности. И явил он им свой настоящий облик. Разумеется, смертные пришли в ужас. Нашелся среди них герой, который сразился с ним. И жестоко ранил в самое сердце. Вот тогда-то и разгневался Посейдон. Сына своего он забрал обратно на остров Астипалею, а на смертных обрушил свой гнев, который и по сей день сотрясает землю, нагоняя на людей страх и ужас. Видишь, как живем мы сейчас? Темное Время продолжается. Проклятье Посейдона настигло нас и не отпускает.

– Но, Эфокл… Неужели никто из людей не сумел умилостивить Посейдона? – спросил юноша.

– Думаешь, они не пытались? – Старик снова отпил вина из фляги. – Все без толку. Они посылали на остров Ладона дары, несметные богатства и даже принесли ему в жертву сотню прекрасных девственниц. И что в итоге? Астипалея окружена кладбищем погибших кораблей. Сирены охраняют остров. Девы были отосланы Ладоном обратно, но, наверное, погибли в море во время шторма. А все сокровища покоятся на морском дне. И с тех пор никто больше не сумел найти Астипалею.

– Я бы… я бы, наверное, тоже попросил Посейдона скрыть свой остров от людских глаз, если бы был на месте Ладона, – задумчиво произнес Келей.

– Да неужели? – Эфокл усмехнулся, доедая свой хлеб и запивая его вином. – Почему же?

– Люди ведь жестоко ранили его в сердце не только физически, – ответил юноша. – Но и душевно. Ведь он к ним обратился с открытой душой. Наивно полагая, что они встретят его с распростертыми объятиями. Он хотел лишь поделиться с ними своими знаниями, а они… Знаешь, Эфокл, мне стыдно за человеческий род. Порою люди бывают так глупы…

– Келей, не зарекаешься ли ты?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь наполовину бог, не так ли? Стоит ли так высокомерно говорить о людях…

– Эфокл, ты меня не понял. – Юноша даже привстал от негодования. – Я лишь хотел сказать, что люди были неправы по отношению к Ладону и нанесли ему очень серьезную обиду.

– То есть все наши страдания сейчас, Темное Время, Проклятье Посейдона – все это бремя мы несем справедливо. Это ты хочешь сказать, юный мой принц? – Серые глаза старика снова прищурились.

Келей в отчаянии закусил губу.

– Эфокл… если следовать легенде, то да, я так считаю. Конечно, мы уже достаточно долго несем это тяжкое бремя и, думается мне, сполна расплатились за свою ошибку. Но все же и Ладона понять можно… Ведь по сути он был в то время наивным и добрым существом, разве я не прав?

– За такую прямолинейность могут и голову снести, – добродушно усмехнулся старик. – Будь у тебя возможность искупить перед ним вину человечества, что бы ты сделал?

Келей снова сел на мраморные ступеньки и задумчиво погладил струны своей арфы.

– Я бы попытался найти остров Астипалею. И попросил бы у Ладона прощения.

– Думаешь, это бы помогло?

– Не знаю, – вздохнул юноша. – Вряд ли. Но я бы сделал все, что в моих силах, чтобы он хотя бы выслушал меня, прежде чем убить или отослать обратно.

– Келей, – протянул Эфокл задумчиво. – Ты либо отважен и смел, либо глуп сверх всякой меры.

========== Глава 3 ==========

После разговора со стариком Келей стал еще задумчивее. Вопрос Эфокла не выходил из его головы. «Будь у тебя возможность искупить перед ним вину человечества, что бы ты сделал?» – снова и снова раздавался его голос в голове.

И все чаще и чаще Келей задумывался над тем, есть ли способ найти Астипалею.

«Если кто и знает, так это Эфокл», – решил юноша наконец. И через неделю пошел снова навестить храм своего отца.

Он пришел под вечер, принеся с собой, как обычно, пищу в сумке.

– Эфокл! – позвал он звонко, и его голос разнесся под сводами храма, эхом отдаваясь от стен.

Вдруг вспыхнул сам собой огонь в медных жаровнях, осветив собой все вокруг, и в воздухе разлился аромат фимиама.

– Эфокл? – удивленно позвал юноша, замерев на месте и глядя на это чудо.

Статуя Эола посередине вдруг словно ожила. Или это блики от огня в жаровнях создавали такое впечатление? Но тени на мраморном лике бога ветров двигались так плавно, оживляя каменные черты, что Келей подумал, будто Эол сейчас сойдет со своего постамента и улыбнется ему. Таким живым он вдруг ему показался, как никогда.

– Отец? – неуверенно произнес юноша, глядя на мраморную статую бога.

В тени, за статуей, сверкнули серые глаза, похожие на хмурое весеннее небо.

– Эфокл, это ты? Выходи уже, я еду тебе принес, – нетерпеливо произнес Келей. Эти игры ему не нравились.

Послышался тихий смех, и из тени вышел прекрасный юноша. Он казался не старше самого Келея и был так же красив, как и сам принц. Его кудрявые волосы были коротки и ниспадали ему на глаза, тело стройное, подобно тополю, а ноги длинные и быстрые. Он двигался плавно и изящно, словно танцуя на каждом шагу, и, казалось, его ноги не касаются пола, а воздух сам несет его. Одежды на нем практически не было. Лишь бедра прикрывала белая юбка, подпоясанная коричневым кожаным ремнем. За спиной его торчал колчан со стрелами, но лука нигде не было видно. Грудь перетягивали такие же кожаные ремни, как и пояс. А за спиной Келей мог видеть очертания прозрачных крыльев, таких легких и едва видимых, но таких огромных и невесомых. Казалось, они могли накрыть собой весь мир, но в то же время были такими маленькими, когда покоились вот так за его спиной.

Келей растерялся лишь на мгновение. Но, заглянув в серые грозовые глаза, сразу понял, кто стоит перед ним.

Все эти годы он разговаривал вовсе не с Эфоклом, старым мудрым пьянчугой. Он беседовал с собственным отцом. Никогда Эол не забывал его. Он всегда был рядом. Просто Келей об этом догадаться не мог. Вот почему Эфокл столько знал, ведь был он странствующим ветром. Вот почему глаза его казались такими молодыми и живыми, не верилось, что он уже стар.

Перед Келеем стоял его собственный отец – юный игривый бог ветров, озорной Эол. И он казался ему не старше его самого. Такой же шестнадцатилетний юноша.

– Отец, – прошептал Келей.

Бог улыбнулся сияющей теплой улыбкой, и юноше показалось, будто его обласкал свежий морской ветерок.

– Здравствуй, сын мой, – произнес Эол, и голос его показался Келею самым прекрасным, звонким и молодым, какой он когда-либо слышал.

Келей упал перед ним на колени, выронив из рук свою маленькую арфу и сумку с фруктами, хлебом и вином. Только сейчас понял он, к чему задавал вчера все эти вопросы старик Эфокл. Так отец проверял его.

– Отец, – повторил он благоговейно.

– Келей, – сказал бог, – я знаю, зачем ты пришел сюда. Но мне так не хочется давать тебе ответ на твой вопрос.

Юноша молчал, не в силах вымолвить ни слова.

– Я вижу твое будущее. Ты все же пойдешь искать Астипалею, – почти прошептал Эол. – Не хотелось бы мне тебя отпускать туда, но твоя судьба только в твоих руках. Помни об этом.

– Ты расскажешь мне, где найти остров? – тихо спросил Келей. – Ведь ты был там и видел Ладона, не так ли? Он жив, он существует! Ты бываешь везде, ты видишь все, ты ведаешь обо всем, что происходит на земле, ты ведь вольный ветер!

Эол слабо улыбнулся. Восхищение сына льстило ему, но все же он не желал раскрывать ему того, что он знал. Но он должен был, потому что если бы не поведал того, что знал, то его сын наделал бы кучу ошибок и, возможно, погиб зря.

Он подошел к нему и, ласково коснувшись его плеч, поднял на ноги. Келей ощутил на своем лбу невесомый, едва ощутимый поцелуй отца.

– Келей, я расскажу тебе, как найти остров. Но это будет трудно.

– Я готов пойти на все, только бы найти Ладона и поговорить с ним! – пылко заявил юноша.

Эол вздохнул.

– Отчего же ты так жаждешь найти морского дракона? – спросил он.

– Чтобы вымолить прощение. Я не хочу, чтобы Сифнос погрузился под воду. Не хочу видеть свою мать такой грустной. Я хочу, чтобы моя родина снова зацвела! – горячо ответил Келей.

Эол отошел от него на шаг и задумчиво проговорил:

– Что же… Кто ищет, тот всегда найдет, сын мой. – Он взмахнул рукой, и Келей смог увидеть возникшее в воздухе видение.

Райский остров, полный птичьих трелей, журчания бесконечных прозрачных ручейков, звонкого смеха дриад и мелодичного пения наяд, зелени вечноцветущих деревьев и благоухания пышных цветов. С двух сторон он был словно вогнутый, отчего создавалось впечатление, что он имеет форму песочных часов. Келей затаил дыхание, понимая, что сейчас увидит Ладона.

Но Эол взмахнул рукой, и видение исчезло.

– Так выглядит Астипалея, – произнес он спокойно. – Раньше Астипалея находилась на границе Критского и Эгейского морей. Но с тех пор остров постоянно перемещался, поэтому никто из искавших найти его не мог. С той поры утекло много времени. Больше никто не ищет Астипалею, и остров вернулся в свое исходное положение. Следуй за рассветом. Всегда ориентируйся только на рассвет. Туда, где встает солнце, – на восток. Как только отчалишь от берега, будешь плыть ровно неделю. На исходе седьмого дня, когда Гелиос ¹ пронесется по небу и взойдет солнце, ты увидишь на горизонте этот остров. Но будь осторожен, я очень тебя прошу, ибо охраняют тот остров сирены ². Также твой корабль может навечно остаться на кладбище погибших кораблей, что раскинулось вдоль острова. Остерегайся их острых остовов. Там оживают даже мертвецы.

Келей вздохнул.

– Я знаю, что надо делать. Я только одного боюсь… Я не знаю, что скажу Ладону при встрече.

Эол улыбнулся своей лучезарной светлой улыбкой.

– Я думаю, что сердце тебе подскажет, сын мой.

Было странно слышать от этого молодого красавца «сын мой», но Келей не забывал, что Эол был не таким уж и юным…

Меж тем бог ветров посмотрел на него с легкой грустью и сказал:

– Будь осторожен, Келей.

И исчез.

Юноша ощутил только легкое дуновение свежего ветра, словно Эол обратился в ветерок и улетучился в окно.

Комментарий к Глава 3

**¹ Гелиос, Гелий** (др. греч. Ηλιοζ или Ηέλιος) – в самом имени которого заключено сияние, блеск, полыхание солнечного огня, принадлежал поколению титанов, считаясь сыном титанов Гипериона и Тейи, братом богини Луны Селены и утренней зари – Эос. Эллинский бог солнца – это древнейшее доолимпийское божество, своей стихийной силой дарующее жизнь и наказывающее слепотой преступников. Находясь высоко в небе, Гелиос видит дела богов и людей, чаще всего дурные. Гелиоса «всевидящего» призывают в свидетели и мстители. Это он сообщил Деметре, что Персефону похитил Аид.

**² Сирены** – в греческой мифологии полудевы-полуптицы, хищные красавицы с головой и телом прекрасной женщины и с когтистыми птичьими лапами, унаследовавшие от матери-музы (Мельпомены или Терпсихоры) божественный голос, а от отца (Ахелоя, бога пресных вод) дикий и злобный нрав. Число их колеблется от двух-трех до целого множества. Они обитают на скалах, усеянных костями и высохшей кожей их жертв, которых Сирены заманивают пением, сводящим всех живых существ с ума.

========== Глава 4 ==========

Келей загорелся отправиться в путь сейчас же. Он прибежал во дворец, в спальню матери, и уселся подле ее ног. Лавритиона запустила пальцы в густые каштановые волосы сына и улыбнулась. У нее глаза радовались, когда она смотрела на него. Он был так красив, что просто дух захватывало. И вместе с тем он был таким хорошим и достойным сыном, что лучше она себе и пожелать бы не могла.

– Что случилось, сын мой? – ласково вопросила она.

– Мама, я только что разговаривал со своим отцом! – выпалил Келей, сияя от счастья. Он просто светился энтузиазмом.

– Что? – Пальцы Лавритионы замерли в его волосах. – С Эолом?

– Да! Он сказал мне… что я могу отправиться на Астипалею и поговорить с Ладоном…

– Келей! – оборвала его женщина. – Что ты такое говоришь? Какая Астипалея? Все это миф, легенда, как ты не понимаешь?

Юноша вскочил на ноги. Его нефритовые глаза горели от нетерпения.

– Нет, это все правда, мама, как ты не понимаешь? Я знаю… Я сам видел Астипалею! Эол показал мне! И я так хочу… Так хочу поговорить с Ладоном и вымолить у него прощение! И тогда Сифнос не погрузится под воду! Нет, я не допущу, чтобы его постигла та же участь, что и остальные острова до него!

Лавритиона царственно подняла руку, пресекая поток его слов.

– Келей, ты несешь чепуху. Даже если морской дракон существует, он не станет тебя слушать, а сразу же сожрет. Это чудовище! Одно из детей Посейдона! Дети богов не бывают человечными, если они не рождены от смертных! А Ладон – дракон!

– Откуда тебе знать, каков он на самом деле? Он не может быть злым, я в это верю! – пылко возразил юноша со всей свойственной его возрасту непосредственностью и твердой, непоколебимой уверенностью в своих словах.

– Келей! – Лавритиона повысила голос. – Я никуда тебя не отпущу. Ты просто безрассудно погибнешь.

– Я знаю, что смогу! Сам бог ветров напутствовал меня, мама! Я знаю, отец не даст меня в обиду и будет помогать мне в пути.

Тогда царица попробовала другую тактику:

– Келей, ну подумай, мой мальчик, сколько славных героев погибло, пытаясь найти этот проклятый остров! – Она встала со своего высокого массивного кресла и подошла к сыну, взяв его лицо в свои ладони. – А ты ведь совсем юн, ты погибнешь в самом начале пути!

– Мой отец – бог, а они полубогами не были! – возразил Келей.

– Ах, Келей, Келей! – Мать зарыдала. – Пощади мои материнские чувства! Я знаю, ты погибнешь, если отправишься в это путешествие! Останься лучше дома…

Келей обхватил ее за плечи и пристально заглянул в ее карие глаза.

– Мама, ты что, не понимаешь? Не будет скоро дома! Ты ведь знаешь это! Я хочу добиться хотя бы одного-единственного шанса, чтобы наше государство смогло выжить! Ты же сама видишь, что жители покидают остров один за другим! Ты должна отпустить меня. Это наш единственный шанс.

– Но почему ты так уверен, что сможешь уговорить Ладона и что вообще найдешь этот проклятый остров?

– Я знаю, как до него добраться. Отец рассказал мне. А когда я доберусь… Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы Ладон выслушал меня, – произнес Келей так, что не поверить ему было сложно.

И Лавритиона вынуждена была сдаться под напором его аргументов.

Отчим Келея, Форкий, снарядил для пасынка корабль. Небольшой, рассчитанный на быстроту и маневренность. Корабль, который явно не годился для войны. Но Келей не жаловался. Именно такой ему и нужен был. Он отобрал всего десять человек. Самых отчаянных, тех, кому жить уже было не для чего, тех, у кого не было родных, тех, кто сам вызвался. Десять добровольцев.

Вместе с ними Келей поднял паруса и отчалил от берега через несколько дней. Его мать Лавритиона стояла на берегу в черном платье, зловеще развевающемся на ветру, и махала ему таким же черным платком. Словно уже надела по сыну траур.

Келей вздохнул и отошел на корму корабля. Он сел у борта и вытащил из заплечного походного мешка свою миниатюрную золотую двенадцатиструнную арфу. Чем дальше отплывали они от берега, тем громче раздавалась быстрая веселая мелодия. Келей хотел взбодрить свою команду в начале их неизвестного и опасного пути. Он запел, и морской ветер подхватил его звонкий, сильный, уверенный голос, разнося его далеко над морем. Гребля пошла дружнее, и люди на веслах подхватили его песню.