Текст книги "Попробуй возьми! (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

      Тейт подумал, что было бы неплохо, если бы и Лес последовал его примеру. Но с места не сдвинулся и ничего не сказал.

      – Он ничего не сделал? – напряженно спросил Лес, поворачиваясь к нему.

      – Что-то ты подразумеваешь под своим вопросом? – процедил Тейт, отворачиваясь к окну.

      – Он тебя не тронул?

      Стрелок раздраженно покосился на него, скрывая досаду и возмущение. Что за оскорбительные вопросы?! Он и сам за себя постоять сумеет прекрасно! Не собираясь терять своего достоинства, он гордо проигнорировал этот вопрос, упрямо скрестив руки на груди.

      Лес, к возмущению Тейта, прошел к кровати, кинув его вещи на перила, и завалился на нее прямо в сапогах, с наглой ухмылкой глядя на капрала. Глаза Тейта негодующе расширились.

      – Что ты себе позволяешь? – вырвалось у него. – Выметайтесь из моей комнаты, Ваше высочество. Немедленно.

      – Знаешь, мне очень нравится твоя кровать, – протянул Лес лениво, глядя в потолок. – Но если бы в ней находился еще и ты, то я бы был на седьмом небе от счастья.

      – Уйди.

      – А еще мне очень нравится, как ты величаешь меня Вашим высочеством… И все же я хотел бы услышать от тебя свое имя. Можешь не отдавать честь. Ни в прямом, ни в переносном смысле! – сказал Лес и сам же расхохотался своей шутке.

      Капрал, у которого уже выработался иммунитет к подобного рода пошлым намекам, только глаза к потолку возвел. «Кажется, я начинаю привыкать», – с легким раздражением понял он. Он прошел к креслу и сел в него, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. Тейт с удивлением понял, что полностью расслабился. Расслабился! В присутствии принца. Подумать только, до чего он докатился. Но чувство опасности нисколько не вопило, мягко мурлыкая где-то в душе. Спокойствие. Расслабленность. Умиротворение. Глаза Тейта расширились от осознания того, что он сейчас испытывал, и он чуть не задохнулся. Когда Лес сумел добиться его доверия? Принц сумел обмануть даже его инстинкты! Демоны его забери! И это при том, что для Тейта нисколько не являлись секретом намерения Леса. В его чувства он ни на грош не верил. Знал он, что это за «чувства». Так что признание в любви его особо не затронуло, да и вообще он про него забыл. Так старательно пытаясь выкинуть его из головы, стрелок все-таки добился своей цели.

      – Между прочим, я заслужил от тебя хоть какой-нибудь благодарности, – заметил Лес наигранно обиженным тоном. – Я уже в какой раз спасаю твою задницу от посягательств этой сволочи.

      – Для своих же собственных посягательств, – парировал Тейт, не открывая глаз.

      В ответ раздалось обиженное фырканье.

      – Да я тебя даже пальцем не тронул!

      – И не надо. Меня все и так устраивает.

      – А меня нет. Хоть бы поцеловал, что ли… – с искренней досадой проронил Лес.

      И обида в его голосе была настолько явной и настоящей, что Тейт вдруг рассмеялся. Принц сейчас походил на ребенка, которому не дали желанную игрушку. Лес был приятно удивлен таким проявлением эмоций со стороны капрала, а потому не обижался.

      – Ты что, всерьез, что ли… – простонал Тейт, утирая слезы. – Ты меня без ножа убиваешь, принц!

      – Взаимно, капрал, – с ухмылкой отозвался Лес, вставая с кровати и направляясь к нему игривой походкой.

      Тейт мгновенно выпрямился, обрывая свой смех, и настороженно уставился на принца, чем вызвал у него улыбку.

      – Я действительно просто обожаю тебя, – со смехом сказал Лес, присаживаясь на подлокотник. – Обожаю твою реакцию, твои манеры и твое поведение.

      Тейт покосился на него, отодвигаясь в противоположный «угол» кресла, насколько это было возможно, и промолчал.

      – Слушай… – Рука Леса осторожно вплелась в его волосы, и Тейт удивленно вздрогнул, почувствовав чужие пальцы. Вроде бы к нему и прикасались, и в то же время нет… Тело напряженно замерло, но инстинкты опасности, ранее вопившие от любого рода прикосновений, сейчас молчали. Враждебно реагировать хотелось уже чисто по привычке. – Я вот подумал… – Лес, будто не замечая напряженности Тейта, задумчиво принялся массировать затылок капрала одной рукой.

      Тейт замер, напряженный, как струна.

      – А не сыграть ли нам в картишки? – хихикнул Лес, играя с его волосами и наклоняясь ниже.

      Сил ответить у капрала не было. Тейт никак не мог разобраться со своими ощущениями. Он не мог сказать, что прикосновения принца к его голове были неприятными. Скорее, наоборот. Пока он не ощущал их голой кожей, все было просто замечательно. Волшебные руки Леса снимали напряжение, и тело расслаблялось против воли хозяина. Неожиданно захотелось заурчать, словно сытому коту, так ему было хорошо и спокойно, когда Лес вот так просто массировал голову, ласкал волосы и шептал на ухо какие-то глупости. Перед глазами все поплыло, капралу показалось, что он дезориентирован в пространстве, слишком успокаивающе действовал на него голос принца. И стряхнуть это наваждение у Тейта никак не получалось. Может, это какая-то магия? Заклинание? Хотя… нет. Лес не стал бы поступать с ним так подло. Бездна, да с чего он взял?! Неужели уже настолько доверяет? Рехнулся, не иначе.

      – Карты? – с трудом выговорил он.

      – Ага. В этот раз, если мне удастся выиграть, хочу получить настоящий поцелуй, – услышал он игривый ответ принца откуда-то сверху.

      – Настоящий поцелуй? – повторил Тейт, пытаясь собрать мозги воедино.

      – Да-да, – промурлыкал Лес, наклоняясь к его уху, практически касаясь его губами и уже почти шепча. Голос его понизился до тихого хриплого урчания. – Настоящий поцелуй, мой эльф…

      – Что? – с трудом, уже совсем ничего не соображая, спросил стрелок. Глаза его закрывались сами собой, как будто под гипнозом, а сознание плыло по волнам успокаивающего голоса Леса.

      – Я буду без рук, – пообещал принц, неожиданно пересаживаясь с подлокотника к нему на колени, но тем не менее не касаясь его. Упершись коленями в кресло, стремясь не касаться Тейта никоим образом, он помогал себе удерживаться на весу одной рукой, придерживаясь за подлокотник. – Я все-таки проведу свой маленький эксперимент, капрал… – прошептал Лес ему в губы. – Откинься на спинку кресла, пожалуйста…

      Тейт затряс головой, силясь открыть глаза.

      – Что ты сделал? – непослушным языком проговорил он. – Это какое-то твое заклинание? Это что, магия?

      – О да, – проурчал Лес. – Несомненно, это магия… Я докажу тебе сегодня, что мои прикосновения тебе не противны… Смотри…

      В его руках неожиданно материализовалось длинное пышное перо белого цвета. Он осторожно провел его кончиком по груди Тейта, заставляя его глаза изумленно расширяться. То, что Лес сейчас делал, было чересчур интимным, но вместе с тем невероятно притягательным.

      – Я без рук, – шепнул Лес. – Так что успокойся. Я тебя пальцем не трону, клянусь. Так что расслабься.

      – Что ты собираешься делать? – У Тейта все же хватило сил задать этот вопрос.

      – Только… показать… – ответил Лес, легко водя пером по его коже. – Думаешь, чтобы доставить наслаждение, нужно обязательно прикасаться и трогать? Я могу заставить тебя кончить, даже пальцем не тронув.

      – Демоны… – пробормотал стрелок, одурманенный запахом Леса и легкими, невинными ласками пера в его руках. – Что ты творишь… Прекрати немедленно.

      – Но ты же не хочешь… – шепнул ему на ухо принц. – И я не хочу… лишь желаю видеть, как твои глаза закрываются, Тейт, слышать, как ты стонешь для меня… Как твое тело выгибается… Думаешь, это невозможно? Видишь, тебе уже приятно…

      – Бездна, Лес, прекрати! – выдохнул Тейт, впервые называя его по имени.

      В ответ принц провел кончиком пера по его губам, и изумрудные глаза расширились еще больше – в них плескалось изумление и непонимание.

      «Сама невинность, – подумалось Лесу, пока он с наслаждением наблюдал за реакцией капрала на свои действия. – Боги, какой же ты… восхитительный, Тейт…»

      Нестерпимо захотелось наклониться и прильнуть к этим полураскрытым губам, завладеть желанным ртом, пробежаться кончиками пальцев по груди, куснуть за ушко, лизнуть напряженный сосок, вплести пальцы в темные волосы и словить тихий стон своими губами. Лес только сейчас понял, какую непосильную задачу себе задал. Показать невинному капралу, что такое наслаждение, но при этом не тронуть его и пальцем… Принц чуть не застонал от этой мысли. Руки машинально танцевали над его кожей, водя по ней пером, возбуждая, распаляя первую страсть, а непонимание в изумрудных глазах заставляло Леса едва сдерживаться, чтобы не накинуться на Тейта. Невинность так притягательна, так очаровательна…

      – Я… еще не проиг… не проигрался… в карты, – выдохнул неожиданно Тейт, положив руки ему на грудь с намерением оттолкнуть.

      Лес облизал пересохшие губы, удивленный способностью Тейта здраво мыслить в такой момент. Он сам, окажись на месте капрала, уже бы извивался и стонал, прося взять его.

      – Но проиграешь же, – мягко произнес Лес, проведя кончиком пера вдоль рук, упершихся ему в грудь. – Расслабься, капрал… Получай удовольствие. Я же обещал, что и пальцем тебя не трону… Хотя бы попробуй… Ну что же ты, Тейт? – Он наклонился к нему, шепча слова на ухо и почти касаясь своей щекой его щеки, ни на секунду не прекращая своих манипуляций с пером. – Радость моя, – шептал он едва слышно, – ну позволь мне… только немножко… Я ничего не сделаю, клянусь… Слышишь меня, сладкий?

      И Тейт сдался. Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза. И его руки бессильно соскользнули с груди принца, опустившись на подлокотники. Он отдался своим ощущениям, прислушиваясь к ним и к дыханию Леса. В ушах тихонько звенело, по коже ползли мурашки, а перо танцевало и танцевало, обводя его ключицы, целуя губы, лаская шею, грудь и пробегаясь вдоль всего живота.

      В какой-то момент, он и сам бы с точностью не мог сказать, в какой именно, прикосновения слегка изменились. Он долго прислушивался, не замечая, что дышит учащенно и глубоко, зато слышал быстрое биение собственного сердца и кожей чувствовал взгляд Леса. Он с трудом приоткрыл глаза и в легком шоке уставился на светлую голову, склонившуюся над его грудью. Нет, Лес не тронул его и пальцем, как и обещал. Но перо давно уже исчезло, а его место заняли теплые губы, теперь блуждавшие по его груди, легонько задевая ее. Светлые волосы цвета солнца и янтарного меда ласкали его кожу в такт перемещениям головы Леса.

      Тейт открыл рот, пытаясь что-то сказать, но губы пересохли, язык с трудом слушался, слова застревали в горле. И руки совершенно ослабли, не желая выполнять волю своего хозяина.

      Лес же боролся сам с собой. Нестерпимо хотелось высунуть кончик языка и попробовать кожу капрала на вкус. Рот набивался слюной, аромат, исходивший от бледной кожи, кружил голову, и до принца только сейчас дошло, что Тейт, по всей вероятности, лишь недавно вышел из ванной. И сейчас на нем было только одно полотенце… Он едва не застонал вслух, так сильно было это желание. А еще эти затвердевшие горошинки, до которых ничего не стоило дотянуться языком и захватить в рот полностью… Его губы скользнули вдоль шеи капрала, легко лаская горло и бешено пульсирующую венку, в которой билась жизнь. Он проследил губами линию волевой челюсти, борясь с желанием прильнуть ко рту Тейта, осторожно зажал мочку его уха между губами и тут же выпустил, забрался за самое ушко, кончик которого был лишь самую малость заострен, чего он раньше не замечал, лаская своим дыханием это чувствительное местечко и с наслаждением ощущая, как вздрагивает под ним бледное тело.

      – Приятно? – прошептал он. – Ведь не вызывает омерзения, правда, радость моя? – Горячее дыхание щекотало кожу. – Ну же, Тейт… признайся… Хотя бы самому себе.

      Стрелок замотал головой, сдерживая легкий стон. Он не сумел поймать тот момент, когда губы Леса заменили перо. Не сумел словить этой перемены, а теперь с удивлением вынужден был признаться, что ласки чужих губ были ему так же приятны, как и прикосновения пера.

      – Не сдерживайся, – умолял тем временем Лес жарким шепотом. – Пожалуйста, не сдерживайся… Я же вижу, что тебе нравится, почему ты так сжимаешь губы? Скажи…

      – Что… ты… со мной сделал? – хрипло шепнул Тейт, тяжело дыша. – Опоил? Наложил заклинание?

      Лес тихонько застонал, облизывая губы и сдерживая безумное желание впиться в этот рот.

      – Глупый капрал… – пробормотал он. – Если это и магия, то магия прикосновений, Тейт. Слышал о такой? Если ты позволишь мне чуточку больше…

      – Нет! – выдохнул стрелок. – Ради Светлых, хватит, Лес. – Он замотал головой. – Что ты со мной творишь?

      Вместо ответа Лес нагнулся и обдал напряженную бусинку его соска жарким дыханием. Не удержавшись, он слегка задел ее кончиком языка, и Тейт дернулся, как от удара.

      – Лес, демоны тебя забери! – прошипел капрал, и его руки взметнулись к голове принца.

      Запустив стальные пальцы в светлые волосы и намотав их на кулак, Тейт потянул назад. Лес покорно приподнял голову, бросая на него тяжелый жгучий взгляд. Это ему уже нравилось. Определенно. Если бы Тейт проявил чуточку больше инициативы… Демоны! Да если бы у капрала хватало опыта, Лес и сам бы с удовольствием раздвинул для него ноги. Какая разница, кто будет сверху, Тьма, да это же Тейт… С ним в любом случае будет восхитительно…

      Он тяжело дышал, облизывая пересохшие губы. Видимо, Тейт сумел прочесть это желание в его взгляде, потому что глаза цвета мягкой весенней зелени неожиданно расширились, а пальцы рефлекторно сжались, сильнее стискивая медовые пряди. Взгляд у принца был совершенно пьяным.

      Тейт резко выдохнул, не зная, что делать. Словно понимая, что он в растерянности, Лес едва слышно проурчал:

      – Поцелуй.

      – Что? – выдохнул Тейт.

      Лес мягко улыбнулся, слегка приоткрыл губы, чуть высунул кончик языка, проводя им по верхней, и тут же спрятал его.

      – Ну… – протянул он. – Разве тебе не хочется сделать со мной то же, что и я с тобой? Знаешь, возможность видеть, как кто-то получает наслаждение от твоих ласк, доставляет даже больше удовольствия, капрал… Посмотри на меня. Я безумно тебя хочу. Хочу видеть, как ты извиваешься от моих ласк, стонешь, отвечаешь… А тебе не хотелось бы видеть таким меня?

      Горячий, пылкий шепот сводил с ума, пробуждая в сознании запретные видения и возбуждая темное первобытное желание, которого Тейт абсолютно не понимал. Он смотрел на эти мягкие и нежные губы, слушал возбуждающий шепот, наблюдал, как скользит быстрый язычок Леса по его же губам, и понимал, что действительно хочет… знать, как это – целовать его. Не только знать, что такое поцелуй, но знать, каково это – целовать Леса. Именно его… Именно так. Настоящий поцелуй, как выразился сам принц.

      Он поддался вперед, и Лес затаил дыхание, замолчав на полуслове. Дыхание замерло в его груди, а он впился пальцами в подлокотники кресла, слегка приоткрыв губы. «Ну же, ну же… Только не передумай, о, пожалуйста… Бездна! Только не передумай… Поцелуй, Тейт, слышишь?! – заклинал он. – Поцелуй же меня…» Зачарованно он наблюдал, как Тейт наклоняется все ниже, сам облизывая свои губы, как его лицо приближается, и вот уже их горячее дыхание смешивается; он ощутил легкое, почти невесомое прикосновение стрелка к своим губам. И с трудом удержал себя от безрассудного желания поддаться ему навстречу, впиться в рот, но нельзя… Демоны, нельзя! Сейчас, когда Тейт сам проявлял инициативу, когда не шарахался от каждого прикосновения, когда был одурманен происходящим так же, как и он сам, когда его можно было раскрутить на эти невинные ласки, которые для Леса сейчас были слаще любого жаркого секса. С замиранием сердца он ждал, когда Тейт углубит свой поцелуй, и капрал его не разочаровал – его язык слегка неуверенно скользнул по губам принца, только пробуя их на вкус. Лес поспешно раскрыл губы чуть шире, приглашая, маня, искушая, только бы он не останавливался. В этот момент он был готов на все ради этого поцелуя. Ради Тейта. Хотелось сказать ему об этом, хотелось прижать к себе, хотелось обнять, зарыться лицом в шею, прижаться всем телом, затащить в постель и тискать, словно какую-то игрушку, не выпуская из объятий всю ночь напролет, наслаждаясь стройным бледным телом, прикасаясь к нему везде, где только можно… И желание это было таким сильным, что он вцепился в подлокотники кресла до хруста в пальцах. И когда язык Тейта проник внутрь его рта, он с трудом сдержал стон удовольствия. Он уже давно дошел до той точки кипения, когда можно было сорваться в пропасть от одного малейшего прикосновения, и это при том, что Тейт до него даже ни разу не дотронулся! А так хотелось ощутить его руки на своем теле, губы, ласки, взгляды, только бы он не останавливался, только бы…

      Он не сдержался и тихонько простонал ему в рот, поддаваясь вперед. Тейт тут же отстранился, и Лес застонал от разочарования. В голубых глазах его металось такое отчаяние, что стрелок даже испугался. Вскочив с кресла, наследный принц Дайлата окинул его мутным взглядом, с трудом отыскивая в памяти ключи активации к пространственному телепорту, и шепнул пару слов на Древнем. Перед глазами все поплыло, и когда он открыл их снова, то уже оказался в своей спальне. Молниеносно скинув всю одежду, Лес лег на постель, желая довести себя до разрядки без помощи Тейта. Всего пару легких движений хватило, чтобы достигнуть этой цели, и это был самый бурный оргазм за всю жизнь принца.

      Лежа на смятых простынях, тяжело дыша и глядя в потолок широко раскрытыми глазами, он едва слышно простонал.

      – Тейт, проклятье… Боги, дайте мне терпения!

  Честность

      На следующий день ровно в три часа на площади для построения собралась огромная толпа народу. Все жаждали хлеба и зрелищ. Уже пронеслась волна сплетен о том, что дуэль принца и Смерча произойдет из-за Кречета. Слава капрала, его загадочность, таинственность, красота и поистине монашеская добродетель, про которую слагали легенды, дошли до своей точки кипения. Целибат Кречета вызывал жаркие споры во всем лагере, которые велись долгими вечерами перед костром. Откуда он появился, кто он такой, почему так таинственен, почему всех держит на дистанции, почему не гуляет, когда выдадут жалование, почему так красив – все эти вопросы терзали солдат вот уже два года, начиная с первого дня его появления, и до сих пор оставались актуальными. И вот теперь еще эта дуэль-сатисфакция между самим наследником трона и Ураганным Смерчем…

      Капрал умудрился отхватить двух таких влиятельных ухажеров! Смерча прислал папочка, так сказать, служить Отечеству, и Кайрил исправно выполнял воинскую службу. Нес караулы, пропадал на дежурствах, тренировался с остальными солдатами не по приказу, а по собственной прихоти, и кутил, когда давали вольничью. Его хотели повысить в звании хотя бы до капрала, как-никак дворянин, да и воин хороший, но нет – отказался Смерч. Лень ему было солдат тренировать да нести за бойцов ответственность. Он появлялся в разных местах, исчезал и оказывался затем в совершенно других. Вчера его видели сидящим у костра и чесавшим языком с бравыми вояками, несколько часов назад он распивал кентерелейское вино с каким-то молоденьким сержантом, только что тренировался в рядах рекрутов, а сейчас куда-то снова запропастился.

      Что же касается принца, так это вообще бессмысленно даже обсуждать. Принц – он и есть принц. Наследник трона Дайлата, самый заядлый кутила и выпивоха, завзятый игрок в карты, не стеснявшийся применять свою наследную магию для шулерства, просто обаяшка, милый, симпатичный, такого бы в постель затащить да тискать всю ночь напролет… Однако и этот парень был не так прост. Ведь недаром носил Селест, Наследный Принц (одно из его прозвищ), парные клинки. Сердить Его высочество никто не любил. Не находилось просто таких дураков. Он славился своим опасным чувством юмора и тем, что в любой компании становился «своим» – что среди простых и неотесанных грубиянов-солдат, что среди утонченных аристократов-дворян. Но если принца рассердить, то его чувство юмора становилось очень опасным и даже злым. Поговаривали, будто однажды разозлившего его молодого дворянина принц вызвал на дуэль. Играючи отделал его, нагнул раком неприлично, отхлестал плашмя одним из своих клинков, а потом подрубил пояс да спустил штаны. Пинка под зад – и гордый аристократ упал в пыль лицом. То-то потом над ним весь королевский двор потешался… Со стыда бедный граф упросил Его Величество отпустить его на северные границы служить, подальше от злых языков и унижения. Его высочество Селест не щадил никого. Он был по-своему жесток и никогда не церемонился с дворянами. Но знали, что он был очень мягкосердечен к простому народу. Злые языки говорили, будто принц хочет стать образцовым правителем, позер недоделанный, все на публику играет. Но близкие друзья, такие, как Торнтон Тайлеон – будущий герцог Тайлеон, таль-герцог Гил Аэльтрэй и Себастьян, лорд Синдарилл, знали, что на самом деле Лес очень раним душой. Только слабости свои принц, живший при дворе в самом гадючьем гнезде, приучился скрывать. Одного он не делал никогда – не лгал. Не лгал и всегда держал свое слово. И за это его невозможно было не уважать.

      И вот эти-то две личности, две довольно-таки могущественных фигуры в королевстве, сумел приворожить капрал Кречет. Завистников нашлось немало, а сегодня на площади они бросали на него злобные взгляды. Но Кречет отказался приходить на главную площадь. И бойцов своих не пустил. Сказал как отрезал – его отношения наследного принца Дайлата и Кайрила Лейса не касаются никаким образом. Ушел на полигон и тренировал своих солдат как ни в чем не бывало. И вызвал этим еще больше пересудов.

      Тейт старался не обращать внимания на рев толпы где-то позади себя. «Трибуны» ликовали. Слышался ожесточенный звон клинков. Изредка даже доносился голос Леса – издевательский, слегка злобный, ироничный и язвительный, полный ядовитого скепсиса. Только он мог вот так убивать словами, разить наповал, втаптывать ими в грязь и оставлять после себя полное ничтожество, бессильное, закомплексованное, сломленное и разрушенное. То, что раньше было Личностью, становилось Грязью после ядовитых слов Леса. И сегодня он совсем сорвался с цепи, хлеща противника и словами, и клинками, развлекая солдат и ломая врага. Смерч же дрался спокойно, сосредоточенно, молча. Отражал, нападал, уворачивался, отскакивал, уклонялся, прыгал, танцевал… Недаром и он получил свое прозвище – Ураганный Смерч, быстрый, сметающий все на своем пути, ловкий, способный обогнать сам ветер, и никак принцу не удавалось нанести ему смертельной раны. Они кружились, рычали, смотрели друг на друга злобными взглядами. Танцующий со сталью, мечник виальдэ, сегодня показал все, на что способен, рисуя такой восхитительный танец клинков, что мечи вились вокруг него, словно змеи, кружась стальным серебристым вихрем. И туго пришлось бы Кайрилу Лейсу, если бы не его скорость. Но долго так продолжаться, разумеется, не могло. Вихрь стали вокруг мечника виальдэ делал его неуязвимым, а любую атаку со стороны Кайрила – невозможной и бесполезной. Только мечники виальдэ могли создавать такую броню, такой восхитительный рисунок смерти – и именно поэтому так ценились парные клинки, дающие множество преимуществ их обладателю. Но чтобы владеть парными клинками, нужно слиться с ними, стать их частью, сделать их своей душой. И не каждому удавалось по-настоящему почувствовать это оружие, заявить на него свои права – заставить виальдэ полюбить своего обладателя; необходимо достичь полной гармонии с парными клинками, то есть слиться с ними настолько, чтобы сплести идеальную защиту. А потому и гордых носителей виальдэ было так мало в королевстве Дайлат.

      Кайрил все отступал под натиском принца, не имея возможности для атаки, только защищался да уклонялся. Если и был сейчас среди них двоих кто-то смерчем, так это Лес, который раскручивал клинки вокруг себя так быстро, что казалось, будто он окружен живым серебристым вихрем. Насколько было известно, подобным приемом владел еще один носитель виальдэ, таль-герцог Аэльтрэй, Гил Аэль. Вся Звезда Дайлата предпочитала другие преимущества виальдэ, а их приемы были гораздо изощренней, хитрей и коварней. Принц же был слишком благороден, чтобы использовать гордые клинки таким образом. Он никогда не пользовался лживыми приемами. И считал, что так нанес бы оскорбление своему оружию и лишил бы его гармонии. Он бы больше попросту не смог танцевать со своими виальдэ. Да, он был немного суеверен, но кто не верит в символы и знамения в наши времена?

      А приему «Вихрь Стали» юный наследник трона научился все от того же пресловутого Гила. Когда таль-герцог пришел на финальный Поединок Посвящения с последним мечником виальдэ – шестым, он просто сломал принца своим искусством, напирая серебристым смерчем, раскручивая клинки над головой, словно грозное знамение. Лес тогда только уклоняться и мог. Потом попросил Аэля научить его этому приему. И с этой просьбы началась их дружба. Правда, вскоре Гил лишился жены и ушел в свой замок, стал затворником. Леса это очень угнетало, его компании принцу не хватало безумно. Но сделать он ничего не мог. И до сих пор не виделся с Гилом. Поговаривали, что его отправили недавно на пограничную заставу, и Лес подумывал, а не махнуть ли туда, чтобы свидеться с другом, но только разве мог он оставить свое сокровище без присмотра? Кто будет охранять задницу Кречета, если не он?

      Кайрил едва слышно зарычал, понимая, что вот-вот проиграет бой. Язвительные шуточки Леса сбивали с толку и отвлекали, а вихрь стали все наседал.

      – Ну что, сдаешься, Уррраганный Смерч? – промурлыкал Лес, язвительно протягивая его прозвище. – Я ведь тебе сейчас задницу надеру, как и тому сопляку…

      Кайрил только зубы сильнее стиснул. Их бой был абсолютно не серьезен. Толпа взорвалась хохотом, ее симпатии были полностью на стороне наследного принца, в волнах криков и гогота отчетливо слышалось его имя: «Лес! Лес! Лес!»

      – Никогда, – прошипел мечник.

      Лес должен устать. Должен. Принц не может вечно раскручивать эти клинки над своей головой, рано или поздно он откроется! И тогда Кайрил нанесет ему ответный удар. Однако он не учел того факта, что Лес был потомственным магом. Наследственная магия и магия эльфов – два самых опасных и могущественных вида магии на земле. Срок человеческой жизни в целом составляет сто пятьдесят лет – это стандартная норма. Некоторые доживают до двухсот. Но династия королей Дайлата по мужской линии унаследовала срок жизни в триста лет благодаря своей могущественной магии. Эта же магия давала множество преимуществ, одним из них, например, было то, что Лес в бою уставал гораздо позже своего противника. А посему Кайрил был заранее обречен на поражение. Клинки хозяина, казалось, не забирали его силу, а наоборот – давали. Лес черпал ее, держась за рукоятки изящных, сверкающих полосок стали, а они любовно звенели ему в ответ, лаская слух, когда со свистом рассекали воздух.

      Близок был тот момент, когда кончик виальдэ будет приставлен к горлу Смерча, и принц, холодно глядя на поверженного противника, с презрением произнесет:

      – Поединок окончен. Твоя сатисфакция отклонена.

      Честь Лейсов теперь была запятнана. И Кайрил, глядя в ледяные голубые глаза, с ненавистью отбросил в сторону свой клинок, признавая поражение. К его удивлению, Лес не стал насмехаться над ним. Наклонившись совсем близко, почти задевая губами его ухо, а щекой его щеку, он прошептал совсем мягко и спокойно:

      – Не смей больше появляться рядом с ним.

      Встал, со свистом вдел оба клинка виальдэ в ножны за спиной, резко наступил ногой на рукоятку меча Кайрила – тот подлетел вверх с жалобным звоном на добрых полтора метра. Подхватив его одной рукой, Лес развернулся и пошел прочь. Ну не мог он без позерства, не мог! Это же был Селест, Наследный Принц Дайлата.

      Когда вечером Тейт, усталый после долгих тренировок, зашел в свою комнату с намерением принять ванну, поужинать и лечь спать, то Лес уже ждал его, развалившись на кровати, словно был у себя дома. Тейт не особо удивился, проигнорировав его. Вчера, когда принц так поспешно сбежал, оставив его, распаленного и возбужденного, самого справляться со вставшей проблемой, Тейт снова ушел в ванну и просто охладил свой пыл ледяной водой, особо не исхищряясь, в отличие от самого принца. И если сейчас он пришел, чтобы снова… снова… начать эту идиотскую игру, Тейт не собирался принимать ее правила!

      – Что, даже не поздороваешься? – наигранно грустно вздохнул Лес.

      Тейт сцепил зубы, снимая рубашку. Похоже, выпроводить эту занозу в заднице ну никак не удастся.

      – Эй! – возмутился принц подобным отношением к своей персоне. Как так, его игнорируют?! – Ну ты что, обиделся, что ли?

      Тейт швырнул рубашку в кресло и повернулся к нему. На скулах его играли желваки.

      – Чего ты приперся, Лес? – холодно произнес он. – Что тебе здесь надо? Ни за что не поверю, что тебя вдруг выгнали из дома, а потому тебе негде ночевать.

      – А если бы выгнали, ты бы разрешил мне спать в твоей постельке? – тут же невинно поинтересовался Лес.

      Тейт возвел глаза к потолку.

      – Я так понимаю, добровольно ты не уйдешь, – процедил он.

      – Правильно понимаешь.

      – Тогда бери то, что надо, и уходи.

      – Да что ты такой ершистый сегодня? Злишься, что вчера не до конца дело довел?

      Тейт вспыхнул, вспоминая вчерашнее.

      – Если ты думаешь, что этим чего-то добился, то…

      – Но тебе ведь было приятно, правда? – перебил его Лес. – Ты возбудился! И не можешь этого отрицать.

      – Заткнись, Лес, – почти простонал стрелок. – Ты хочешь меня в гроб загнать?

      – В постель. В твою.

      Тейт прикрыл глаза рукой.

      – Между прочим, это был полезный сеанс психотерапии! – возмутился Лес. – А ты даже не удосужился оценить мои старания по достоинству! Кстати, что ты сделал со своим достоинством, когда я ушел?

      Тейт мысленно застонал. Лес медленно и методично убивал его своей прямолинейностью и откровенностью.

      – Облился холодной водой, – процедил стрелок, хватая полотенце со стула возле кровати. – Сиди здесь. Зайдешь в соседнюю комнату – убью.

      Лес поднял руки в знак мира.

      – Да хорошо, хорошо! – мягко произнес он, пока Тейт направлялся в ванную. Но на пороге окликнул его: – Эй, сладкий… – Тейт вздрогнул и окинул его яростным взглядом. – Я тебя жду.