Текст книги "Ты - моя! (СИ)"

Автор книги: Leras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Скажи, за что я плачу тебе деньги, Эдвард?

Голос Элайджи звучал совершенно спокойно, но замерший на другом конце провода адвокат, знал, что его клиент пребывает в ярости. Процесс по расторжению брачного контракта не продвинулся ни на дюйм вперед, а советник Кетрин, к которому он пытался подступиться со всех сторон, лишь посмеивался с видом победителя, не желая идти даже на самые мизерные уступки.

– Мне жаль, но…

– Жаль? – перебил его Майклсон, слегка повышая тон, – это новый правовой термин? Я не желаю слышать ничего о том, что тебе якобы «жаль». Мне нужен результат.

Барнс попытался сказать что-то в ответ, но Элайджа не стал его слушать, сбрасывая вызов. Он знал, что адвокат делает все возможное для того, чтобы Кетрин не получила желаемого, но по всей видимости этого было недостаточно.

– Что происходит?

Голос Оливии, выглянувшей из ванной комнаты в одном только полотенце, отвлек Майклсона от его мрачных мыслей, и он шагнул вперед, подходя к девушке вплотную.

– До чего же ты соблазнительно выглядишь, синеглазка…

Мужские пальцы прошлись по влажному плечу, но Лив отступила назад, поднимая на любимого подозрительный взгляд.

– Не делай этого, – прищурилась она, качая головой, – я хочу знать, что случилось.

Элайджа вновь протянул ладонь к девичьей щеке, но Оливия не позволила ему прикоснуться к себе, недовольно надувая губки. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, пока Майклсон не отступил к дивану, и девушка последовала за ним.

– Я говорил с адвокатом, – сдался он, поворачиваясь к присевшей рядом Лив.

– И я так понимаю, хороших новостей он тебе не сообщил, – вздохнула та, задумчиво прикусывая нижнюю губу.

– Пока нет, – поспешил ответить Элайджа, придвигаясь ближе к расстроенной возлюбленной, – но это лишь вопрос времени. Я расторгну этот чертов контракт!

– Кетрин хочет половину твоего имущества?

Тихий вопрос Оливии, которая не сводила с мужчины нерешительного взгляда, застал его врасплох.

– Не только деньги, но и компанию? – продолжила она, вздыхая, – это так?

Элайджа свел брови, пытаясь подобрать слова для ответа, но затем, просто кивнул, подтверждая слова любимой.

– И нет никаких вариантов?

Лицо Оливии слегка побледнело от волнения, и Майклсон мягко притянул ее к себе, очерчивая большим пальцем контур плотно сжатых губок.

– Барнс решит эту проблему, – уверенно проговорил он, глядя в широко распахнутые синие глаза, полные сомнений, – но даже если нет… Я отдам ей часть компании, хотя Кетрин и понятия не имеет, что с ней делать.

– Она разорит ее, – прошептала Лив, обреченно качая головой.

– Не думай об этом, синеглазка, – попытался успокоить девушку Элайджа, мягко прикасаясь губами к вздернутому носику, – я уверен, мы решим эту проблему.

Оливия сжала губки, опуская взгляд, но Майклсон не позволил ей этого сделать, обхватывая ладонью маленький подбородок и поднимая его вверх.

– Все будет хорошо, Лив, – ласково проговорил он, – я даю тебе слово. Ты веришь мне?

– Да, – выдохнула девушка, невольно поддавшись гипнозу темных глаз.

– Вот и отлично, – обрадовался ее ответу Элайджа, – а теперь собирайся. В Мистик Гриле сегодня на завтрак подают твой любимый клубничный пирог. Надеюсь, ему ты уделишь внимания больше чем стейкам, с которыми мне пришлось расправиться в одиночку.

Оливия рассмеялась от его нарочито недовольного тона, и хотела было подняться с дивана, но Майклсон удержал ее, мягко усаживая на свои колени. Его ладонь прошлась по точеному бедру, забираясь под край полотенца, и теперь уже Оливия заерзала в мужских руках.

– Ты – маньяк, – выдохнула она, щурясь, – ненасытный маньяк.

– Не очень-то ты похожа на жертву, синеглазка, – невозмутимо отозвался Элайджа, кончиками пальцев лаская нежную кожу.

– Ты упоминал о завтраке, – хмыкнула Лив, – может быть отпустишь меня? Я проголодалась.

Майклсон довольно улыбнулся, и напоследок прижав девушку к себе, выпустил ее из объятий, с хлопком опуская ладонь на округлую попку, стоило ей встать на ноги.

– Жду тебя здесь, – нетерпеливо проговорил он, игнорируя то, как Оливия качает головой, не в силах сдержать улыбку, – и поспеши. Я тоже голоден, после того, как ты не давала мне покоя всю ночь.

Лив лишь рассмеялась, направляясь в спальню, и Элайджа последовал ее примеру, но стоило девушке скрыться за дверью, улыбка исчезла с мужских губ, а на лице отразилась озабоченность. Майклсон был рад, что ему удалось успокоить Оливию, которая слишком близко к сердцу принимала все, что касалось его развода, но это была лишь вершина айсберга.

Эдвард Барнс не спроста считался лучшим адвокатом Ричмонда, и если уж он не мог решить эту проблему, то это значило, что пришла пора всерьез задуматься о перспективе дележки акций, потому что Элайджа не сомневался, что Кетрин не отступит.

Если бы еще полгода назад ему сказали о том, что он будет рассматривать такой вариант, Майклсон просто покрутил бы пальцем у виска. Сейчас же он готов был лишиться того, что создавал годами, и это решение пришло к нему удивительно быстро.

Из-за нее.

========== Часть 46 ==========

К удивлению Оливии, Кетрин больше не наведывалась в офис, и вообще не проявляла никакой активности, что немного настораживало девушку, ожидавшую от жены Элайджи большего напора. Однако, после их столкновения у лифта, Пирс будто исчезла, решив по всей видимости на время оставить их в покое.

Лив не сомневалась, что такие действия Кетрин были ничем иным, как выверенным планом, а потому, не смотря на усилия Элайджи постоянно находилась в напряжении, ожидая очередной пакости. Но шли дни, и ничего подобного не происходило.

Тем временем работы по устранению трещины в фундаменте и проверке всех прочих зданий подходили к концу, и все это было по большей частью заслугой Майклсона, который, приняв на себя руководство проектом, получил максимальные результаты за самое короткое время.

Оливия восхищалась любимым, но вместе с тем ее не отпускала мысль о том, что из-за нее он мог всего этого лишиться. Элайджа жил своей компанией, развиваясь вместе с ней, она была его частью. И не смотря на его слова о готовности отдать ее половину Кетрин, Лив видела, что такое решение далось Майклсону с огромным трудом.

Все это совсем не выходило у нее из головы, заставляя раз за разом прокручивать в памяти слова Пирс, которая знала Элайджу гораздо дольше и даже не сомневалась в его выборе. Оливии же оставалось только верить словам любимого, который уверял ее в том, что даст жене все, что она хочет, только бы получить развод.

Но что, если Майклсон был просто ослеплен чувствами, которые буквально искрились после их воссоединения? Что если, немного остыв, он пожалеет о принятом решении? Что будет с его компанией, со стройкой в Мистик Фоллс, в которую было вложено столько сил, со всеми людьми, трудившимися в строительных проектах, на которых Кетрин, жаждущей лишь потешить свое самолюбие, было попросту плевать?

На эти вопросы у Лив не было ответов, но чем дольше она обдумывала их, тем больше склонялась к тому, что не может позволить Элайдже пойти на подобное. По крайней мере, сейчас, в эйфории их чувств, не имея возможности мыслить здраво.

Но как это было объяснить ему?

Майклсон ей шага не давал ступить, не заключив в объятья, не запечатлев на губах, скулах или носике поцелуй, будто метку о том, что Оливия принадлежит лишь ему. Лив и не противилась. С готовностью она шла в его руки, позволяя Элайдже полностью завладеть собой. За время их размеренной жизни в Мистик Фоллс, когда бурные ночи постепенно сменились на полные неги вечера, она поняла, что и ее чувства стали другими. Ей хотелось не просто быть счастливой. Не менее важным стало сделать счастливым его. И Оливия отлично знала, что нужно ее любимому для счастья, без чего он не представлял своей жизни.

В один из дней, когда выслушав последний отчет от работников, они производили последние расчеты, Элайдже вновь позвонил адвокат, и по его мрачному виду, Лив поняла, что новости были отнюдь не обнадеживающими. Майклсон только стиснул зубы, стараясь взять чувства под контроль, но девушка видела, что дается ему это с большим трудом. Когда разговор был окончен, он тяжело опустился на диван, и Оливия мгновенно оказалась рядом, сжимая тонкими пальцами мужскую ладонь.

– Что такое?

– Советник Кетрин изучил стройку в Мистик Фоллс, и посчитал, что документы, что были подписаны ей до брака по передаче компании этой земли составлены неверно. И в брачный контракт она не включена тоже.

– То есть… – выдохнула Лив, – это все… принадлежит ей?

– Он так утверждает, – выдавил из себя Элайджа, качая головой, – хотя Барнс говорит, что мы можем попробовать оспорить это в суде.

– Но если проект будет сдан, пока вы будете состоять в браке, то станет вашей совместной собственностью? – осторожно проговорила Оливия, на что Майклсон окинул ее непонимающим взглядом.

– Да, но на это могут уйти месяцы. Даже годы, если она будет вставлять палки в колеса.

– А она будет… – устало произнесла Лив.

Элайджа же лишь нахмурил брови, притягивая девушку к себе, и ловя печальный взгляд синих глаз.

– Этого не будет, – твердо проговорил он, – я не позволю ей победить.

Оливия только кивнула, ничего не говоря в ответ.

Прошло еще пару дней, и Элайджа, закончив с делами, сообщил Лив о том, что утром они отправятся домой. Оливию же, у которой их последний разговор никак не шел и з головы, эта новость лишь расстроила, не смотря на то, что Майклсон безапелляционно заявил, что в Ричмонде они будут жить в его квартире.

Последний вечер в городке они провели в Мистик Гриль, и Лив старалась улыбаться, поддерживая веселое настроение любимого, который рассказывал ей, чем они займутся по возвращению в город, а также рассуждал о том, что было бы неплохо им на неделю отправится на острова, перед тем, как адвокаты вплотную займутся его разводом.

Оливия слушала его в пол-уха, делая глубокие глотки терпкого вина, и стоило им оказаться в номере, она уснула, едва коснувшись головой подушки. Утром Элайджа пожурил ее, но видя, что у девушки болит голова, смягчился, нежно целуя алые губки.

Оказавшись в ванной комнате Лив, включив воду, долго смотрела на себя в зеркало, пока картинка не стала размытой от слез.

Она приняла решение.

С большим трудом успокоившись, девушка вернулась в гостиную, скручивая в пучок влажные волосы, и, позволив Майклосну взять себя за руку, пошла вслед за ним на парковку. В машине, она надела темные очки, и откинув голову на кресло, сделала вид, что спит. Элайджа, лишь сжал ее пальцы, мягко поглаживая ее ладонь, и после его внимание сосредоточилось на дороге.

В городе они оказались ближе к вечеру, и Лив, видя, что Майклсон везет ее к себе, повернулась к нему, снимая очки и мягко улыбаясь.

– Ты не против, если эту ночь я побуду у себя? Я очень соскучилась по Мег.

– Если ты хочешь, – недовольно отозвался Элайджа, перестраиваясь в крайнюю полосу, – но я бы тебе посоветовал, вместо болтовни с блондиночкой, заняться сбором одежды. Завтра я перевезу все твои вещи к себе.

Оливия кивнула, опуская взгляд, и вскоре они оказались у ее дома. Майклсон еще раз оглядел девушку хмурым взглядом, выражая свое отношение к ее поступку, и потянулся, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на алых губках, на который Лив отозвалась неожиданно страстно, обвивая тонкими руками его шею и проникая своим маленьким язычком в его рот. Элайджа отозвался на ласку любимой, но стоило его ладоням скользнуть к полушариям груди, Оливия отпрянула от него, судорожно вздыхая.

– Мне пора, – выдавила она, и ухватилась за ручку двери.

И прежде чем, Майклсон успел сказать хоть слово, вышла из машины. Уже на пороге, она обернулась, и видя, что Элайджа не сводит с нее пристального взгляда, одними губами проговорила:

– Я люблю тебя.

Не дожидаясь его ответа, Лив скрылась за дверью.

========== Часть 47 ==========

Сначала Элайджа думает, что Оливия, которая не отвечает на его первый звонок, просто устала с дороги. Он хмурит брови, слушая длинные гудки, но все же вспоминая то, какой напряженной была девушка после сцены с участием его неугомонной жены, о которой Майклсон думает уже никак иначе, как о бывшей, решает, что Лив нуждается в покое.

Но утром, когда вместо голоса любимой, он слышит автоответчик, Элайджа понимает, что что-то не так. Маленькая стрелка часов приближается к восьми, и Майклсон не сомневается, что Оливия, которая всегда была ранней пташкой, давно на ногах. Он тешит себя мыслью, что она просто поставила телефон на беззвучный режим и забыла о нем, но чертова интуиция говорит ему, что ситуация гораздо сложнее, и недоброе предчувствие начинает точить его, заставляя мерить шагами гостиную своей квартиры, которая без синеглазки кажется совсем пустой.

Элайджи хватает не на долго. Первым делом, он звонит Колу, чтобы через него узнать о том, чем Мег и Лив могут быть так заняты, что не слышат его звонков, сдержанно задавая наводящие вопросы, чтобы не показаться брату помешанном на Оливии параноике. Однако тот лишь подтверждает его нехорошие догадки, беззаботно отвечая, что Мег уже как неделю днюет и ночует в его квартире, совершенно не бывая дома.

Майклсону требуется несколько секунд для того чтобы свернуть разговор, и еще минута, чтобы оказаться на подземной парковке. Мысли о том, что с маленькой синеглазкой могла приключится какая-то беда не оставляют его в покое, заставляя лишь сильнее давить на газ, и очень скоро он оказывается у кованной ограды, где вчера оставил Лив, которая (сейчас Элайджа неожиданно вспоминает об этом) вела себя немного странно.

Он выходит из машины, быстро оказывается у высокого крыльца, молниеносно преодолевает ступеньки и громко стучит в деревянную дверь, дергая ручку. Проходит несколько мучительных минут, прежде чем она приоткрывается, и он видит стоящую на пороге Лив, лицо которой сразу же выдает ее бессонную ночь.

Синие глаза слегка расширяются, когда она видит, кто именно стоит на пороге, но мгновение спустя, не говоря ни слова, Оливия отступает назад, позволяя Майклсону войти. Элайджа делает несколько быстрых шагов, пытаясь поймать тонкую ладонь и притянуть девушку к себе, но тут его взгляд падает на низкий диван, на котором в полном беспорядке лежат вещи Лив, которые по всей видимости ждут своей очереди для того, чтобы оказаться в огромном чемодане, что стоит рядом.

– Что случилось, Оливия?

Майклсон старается держать себя в руках, все еще надеясь, что происходящее не сулит ничего серьезного, и он лишь зря волнуется, но девушка, которая медленно поднимает на него мутный взгляд, не оставляет от его ожиданий камня на камне, когда отвечает так тихо, что Элайджа едва может разобрать ее голос.

– Я уезжаю.

– Тебя Гасс отправил в командировку? – все еще цепляется за надежду Майклсон, не сводя с любимой пристального взора, – если так, что я…

– Я уезжаю из Ричмонда, – еще тише отзывается Лив, и Элайджа видит, что каждое произнесенное слово дается ей с большим трудом.

– Ты можешь мне объяснить, что здесь, твою мать, происходит? – цедит Майклсон, нетерпеливо щуря темные глаза, которые буравят побледневшее лицо любимой, – немедленно, Оливия!

Та только вздыхает, будто пытаясь успокоится, но это по всей видимости не особо помогает, потому что когда она отвечает, ее голос дрожит от эмоций, выдавая едва сдерживаемый слезы.

– Нам нужно расстаться, – говорит Лив, и Элайдже сначала даже кажется, что он ослышался, поэтому он ошеломленно переспрашивает:

– Что ты сказала?

– Мы не можем быть вместе, – так же безжизненно отвечает Оливия, пряча взгляд.

И мужчине хватает минуты, для того, чтобы оказаться с ней рядом, с силой сжимая тонкие плечи. Девушка вяло пытается вырваться из мужских рук, но через несколько секунд понимает, что это бесполезно. Майклсоны никогда не сдаются без боя, и горящие глаза Элайджи, что буравят склонившееся к его груди девичье лицо, лишь подтверждают этот факт. Без толики нежности, он тянет вверх маленький подбородок, ловя затуманенный взор Лив, который та упрямо отводит.

– Я не знаю, что ты задумала, синеглазка, – почти рычит он, – но этому не бывать. И ты никуда не поедешь. А сейчас быстро говори, что за чертовщина здесь происходит?

Оливия качает головой, кусая алые губы, отчего те еще сильнее выделяются на ее бледном лице, и спустя мгновение, она поднимает на Элайджу взгляд, заученно шепча:

– Мы не можем быть вместе. Нам нужно расстаться.

– Да почему, черт возьми! – взрывается Майклсон, сильнее сжимая дрожащие плечи, – если из-за Кетрин, то…

– Дело не в ней, – хрипло отвечает Лив, судорожно вздыхая.

– Тогда в чем же?!

– В том, что я тебя не люблю.

После ее слов в гостиной воцаряется мертвая тишина, прежде чем ее нарушает глухой голос Элайджи.

– Я тебе не верю, синеглазка, – напряженно выдыхает он, – после всего того, что было между нами… Я тебе не верю, слышишь?!

– Я тебя не люблю, – безжизненно откликается Лив, – отпусти меня. Ты ведь не будешь всю оставшуюся жизнь меня насиловать?

– Насиловать? – хрипит Майклсон, встряхивая тонкие плечи, – я тебя насиловал, значит?

Оливия ничего не говорит, прикусывая губу, но горячие слезы все же проделывают мокрые дорожки на ее бледных щеках, пока Элайджа продолжает ее трясти, будто тряпичную куклу, желая услышать ответ на свой вопрос.

– Отвечай, синеглазка! – рычит он, не обращая внимания на то, что любимая бледнее еще сильнее, – отвечай немедленно! Я все равно не позволю тебе уйти!

Девушка продолжает молчать, и Майклсон в какой-то момент ощущает, как ее тело обмякает в его руках, и голова Лив обессиленно падает ей на грудь. Элайджа испуганно замирает, мгновенно прекращая свои манипуляции, и бережно тянет девушку к себе, поднимая вверх бледное лицо.

Синие глаза прикрыты, девичье дыхание совсем слабое, и Майклсон с ужасом осознает, что Оливия потеряла сознание. Его тело будто каменеет, в голове не остается ни одной мысли, но спустя секунду, после быстрого взгляда на кажущееся безжизненным нежное лицо любимой, Элайджа усилием воли берет себя в руки, и тянется в карман пиджака за телефоном.

Служба спасения отвечает сразу же, и он внимательно слушает оператора, который уверяет его, что скорая будет на месте с минуты на минуту. Майклсон молча кивает, не в силах оторвать взгляда от Лив, которая так и не приходит в себя, заставляя его сердце замирать от чувства вины.

Наконец, санитары оказываются в доме, и девушку бережно перекладывают на носилки. А дальше все вокруг сливается для Элайджи в одно белое пятно, пока они не оказываются в клинике, где Оливию увозят от него в приемный покой.

========== Часть 48 ==========

Первым, что увидела Оливия, медленно приходя в себя, был белый потолок больничной палаты. Мгновение спустя она ощутила, что лежит на мягкой кушетке, а после девичий взор заскользил по окружающим ее предметам, пока не встретился с темными глазами Элайджи, который не сводил с нее тяжелого взгляда.

Мужчина сидел на пластиковом стуле у стены, и на его лице застыла ледяная маска, отчего Лив стало немного не по себе. Последним, что она помнила, были его слова о том, что он не позволит ей уйти, сейчас же понять, о чем именно думает ее возлюбленный, было попросту невозможно. Лишь одно обстоятельство было совершенно очевидным – Майклсон был очень и очень зол.

– Ты знала? – нарушил тишину его напряженный голос, и Оливия удивленно застыла, взглянув на Элайджу полными непонимания глазами.

– О чем?

– О том, что ты ждешь ребенка, – четко проговорил Майклсон, не отводя от ошеломленного его словами лица любимой пристального взора, – нашего ребенка, синеглазка.

– Что? – слабо выговорила Лив, прикрывая ладонью раскрывшийся рот, – ты хочешь сказать, что я… я…

– Беременна, – закончил ее фразу Элайджа, поднимаясь на ноги и подходя к кушетке, – и я не хочу ничего и слышать о том, что нам нужно расстаться. Это, я надеюсь, ясно?

– Да, – не в силах спорить, кивнула Оливия, все еще пытаясь осознать сказанное любимым, – я не знала, правда.

– Верю, – отозвался тот, позволив себе легкую улыбку, – ты совершенно не умеешь врать. И ты абсолютно напрасно пыталась убедить меня в том, что разлюбила.

– Элайджа, я…

– Только не могу понять зачем, – продолжил Майклсон, не обращая внимания на побледневшее девичье лицо и тихие слова, срывающиеся с дрожащих алых губ, – для чего ты это сделала, Лив? Зачем тебе понадобилось сбегать от меня?

Он сделал еще шаг, оказываясь рядом с опустившей взгляд Оливией, и провел кончиками пальцев по нежной щеке, приподнимая вверх упрямый подбородок.

– Для чего, синеглазка? Не то, чтобы это имело значение, потому что я ни тогда, ни тем более сейчас, не собирался и не собираюсь тебя отпускать, но я хочу знать причину.

Лив только моргнула, силясь оторвать взор от гипнотизирующий темных глаз Элайджи, которые, казалось, видели ее насквозь, и очень тихо ответила.

– Я не хотела, чтобы ты лишился компании.

Майклсон закатил глаза, обреченно качая головой, а после опустился на край белого покрывала, притягивая к себе смущенно покрасневшую возлюбленную.

– Ты – самая упрямая женщина на свете, Оливия Картер, – проговорил он, сжимая ладонями пунцовое девичье лицо, – и мне придется еще очень долго работать над твоим воспитанием.

Он обвел горячим взглядом алые губки, спустился к груди, и ниже проходясь по сжатым бедрам, отчего Лив покраснела еще сильнее.

– Я сотню раз говорил тебе, что сделаю это, – продолжил Элайджа, заглядывая в синие глаза, совсем мутные от бури эмоций, что владели сейчас едва дышащей девушкой, – мне не нужна компания, если рядом не будет тебя, Оливия. Ты не веришь мне?

– Верю, но…

Лив прикусила губу, пытаясь отвести взгляд, но Майклсон не позволил ей этого сделать, удерживая в ладонях смущенное лицо.

– Но что, синеглазка? – нетерпеливо проговорил он, – что случилось такого, что ты усомнилась в моих словах?

Оливия вздохнула, будто пытаясь подобрать слова, для того, чтобы ответить любимому, но прежде чем она это сделала, на лице Элайджи на миг отразилось понимание, а после его глаза буквально почернели от ярости.

– Это Катерина, верно? – процедил он, стискивая зубы так сильно, что на щеках заиграли желваки, – ты говорила с ней? Отвечай!

Лив покраснела еще сильнее, и Майклсон и без слов понял ответ на свой вопрос.

– Прошу, прости меня, – наконец смогла сказать девушка, накрывая тонкими пальцами мужскую ладонь, – я лишь хотела… Хотела, чтобы ты был счастлив.

– И я счастлив, Лив, – уверенно отозвался Элайджа, – сейчас. С тобой. А ты хотела сбежать, еще и с моим ребенком! Знаешь, что это значит?

Темные глаза впились с синие, и несколько секунд они просто смотрели друг на друга, прежде чем Майклсон склонился к девичьему лицу, запечатлевая на алых губках нежный поцелуй. Оливия робко улыбнулась, подаваясь ему навстречу, но в следующий миг, ладонь Элайджи скользнула по ее шее, ниже, пока мужские пальцы не стиснули округлость налитой груди.

– Ты будешь наказана за непослушание, синеглазка, – низким голосом проговорил он, видя, как дыхание девушки участилось от его прикосновений, – после того, как я обсужу состояние твоего здоровья с доктором. А чтобы у тебя больше не возникало идей о побеге, я сейчас отвезу тебя к себе и посажу под замок.

– Что, прости? – недоверчиво прищурилась Лив, недовольно сводя брови.

– Под замок, синеглазка, – твердо проговорил Элайджа, не сводя с нее тяжелого взгляда, – потому что простых слов ты, по всей видимости, не понимаешь.

– Но как же моя работа, и бюро, и стройка?

– Поверь мне, я договорюсь с Гассом, – отрезал Майклсон, – но прежде, мне нужно кое-кого навестить…

Темные глаза вспыхнули от гнева, и Лив, заметив это, нахмурилась.

– Надеюсь, ты не надумал наведаться к Кетрин? – нерешительно произнесла она, пытаясь поймать злой взгляд любимого, – это не приведет ни к чему хорошему…

– Знаешь, мне на это плевать, – глухо отозвался Элайджа, и его лицо исказилось от злости, – и мне надоело прятаться за спинами адвокатов. Пора напомнить этой стерве с кем она связалась.

========== Часть 49 ==========

Найти Кетрин оказывается неожиданно легко, потому что его неугомонная женушка, которую больше не сдерживают его запреты, а находящийся с ней рядом Сальваторе и не пытается возражать, вовсю готовится к показу одежды, при одном взгляде на которую у Элайджи кривится лицо от отвращения. Его всегда поражал этот странный парадокс, состоящий в том, что Катерина, имея безупречный вкус, могла шить подобные вульгарные вещицы, но сейчас, он отбрасывает эту мысль, и, не обращая внимания на лепет растерянной секретарши, напролом следует в ее шикарный кабинет.

Без стука, он с силой толкает дверь, оказываясь в просторной комнате, где Кетрин стоит у витражного окна, слегка прищурившись в задумчивости. Впрочем, расслабленность на ее лице мгновенно сменяется напряжением, когда она видит своего посетителя. Это длится всего секунду, прежде чем Пирс прячет растерянность за лицемерной улыбкой, но Майклсон успевает уловить эту перемену.

– Привет, любимый, – сладко тянет она, щуря янтарные глаза, но Элайджа вовсе не настроен играть в какие бы то ни было игры.

– Еще раз подойдешь к Оливии и посмеешь сказать ей обо мне какую-нибудь гадость, я от тебя места мокрого не оставлю, – холодно цедит он вместо приветствия, и на миг на красивом лице девушки появляется тень испуга, от того, сколько ярости в его голосе, но Кетрин быстро берет себя в руки.

– Ты видно расхотел разводиться, милый, раз думаешь, что можешь мне угрожать, – идет в атаку она, окидывая Элайджу полным высокомерия взглядом.

– А ты, похоже, забыла за кого вышла замуж, золотце? – с издевкой тянет Майклсон, щуря темные глаза, – я не из тех, кто угрожает, а вот ты ничего не добьешься своим жалким шантажом.

– Готов отдать мне половину компании? – довольно улыбается Пирс, но в ее янтарных глазах плещется недоверие.

– И не только, если это позволит мне никогда больше не иметь с тобой дела, – выплевывает Элайджа, – но если ты думаешь, что сможешь справиться с ней, то еще большая дура, чем я ожидал.

Лицо Кетрин искажается от злости, и она отступает к столу, так сильно стискивая тонкими пальцами спинку стула, что их костяшки становятся белее снега.

– Не смей оскорблять меня, Майклсон!

– Оскорблять? – усмехается Элайджа, вскидывая вверх подбородок, – я лишь констатирую факт. Отдай я тебе хоть всю компанию, через месяц она уйдет с молотка. Ты переоцениваешь себя, золотце, считая, что можешь переиграть меня. Хочешь акции? Ты их получишь. Пройдет год, и я верну себе все обратно, а ты останешься ни с чем.

– Это мы еще посмотрим, – шипит Кетрин, тяжело дыша, – посмотрим, кто останется в дураках!

Майклсон уже не сдерживаясь, хрипло смеется, и Пирс застывает, не сводя ошеломленного взгляда с его лица. В этот момент она понимает, что он не врет. Элайджа, который прежде считал бизнес превыше всего, сейчас готов отдать ей компанию лишь для того, чтобы быть с синеглазой девкой, которая смогла сотворить невозможное. Ледяное сердце растаяло, но Майклсон, не смотря ни на что, остался собой – тем, кто привык побеждать.

– Она стоит этого? – только и может проговорить Кетрин, недоверчиво качая головой, – стоит компании?

– Оливия стоит намного больше, – не задумываясь, отзывается Элайджа, – но тебе этого не понять. Я жду твоего адвоката в пятницу в своем офисе.

Не говоря больше ни слова, не замечая, как от его последних фраз застывает лицо Пирс, Майклсон покидает ее кабинет, не прощаясь. Он уходит, и вместе злости, чувствует лишь силу, что плещется в нем, и мысли его как никогда ясны.

Все, наконец, становится на свои места, и Элайджа с удивлением понимает, что происходящее больше не кажется катастрофой. Потеря компании не представляется ему разрушительным фиаско. Испытание, требующая решения проблема, бизнес-процесс, который нужно отрегулировать и подчинить себе – да, поражение – нет.

И есть вещи намного, намного важнее. Например, маленькая жизнь, что зреет под сердцем строптивой синеглазки, что навеки подчинила его своей воле. То, о чем он никогда не думал, сейчас выходит на первый план, затмевая все остальное.

Майклсон впечатывает педаль газа в пол, выруливая к парковки у клиники, где его ждет Лив, стоя на высоком крыльце и кутаясь в шерстяной кардиган, который совсем не греет. Ему хватает минуты, чтобы оказаться с ней рядом, на ходу снимая пальто и набрасывая его на тонкие девичьи плечи.

– Ты с ума сошла? – цедит он, укутывая Оливию плотнее, – нельзя было подождать меня внутри?

– Там очень душно, – едва слышно шепчет в ответ та, и Элайджа мгновенно смягчается, касаясь ладонью нежной щеки.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Нам нужно купить какие-то лекарства или может тебе нужна сиделка? Ты точно можешь ехать домой?

Лив кивает, прикусывая губу. Майклсон видит, что она изо всех сил пытается сдержать улыбку, явно удивленная его поведением курицы-наседки, и только закатывает глаза, усмехаясь первым. Оливия следует его примеру, и пару мгновений, они оба тихо смеются, прежде чем Элайджа притягивает девушку к себе, и стискивает ее в своих объятьях так крепко, что она невольно вскрикивает.

– Не смей больше так делать, – едва слышно говорит он, немного ослабляя хватку, – никогда, слышишь?

Они оба без лишних слов понимают, что именно Майклсон имеет в виду, и Лив, синие глаза которой становятся совсем мутными от слез, серьезно кивает.

– Я люблю тебя, – просто говорит она, подаваясь вперед, и их губы мгновенно находят друг друга, сливаясь в нежном поцелуе.

Однако, не проходит и минуты, как Элайджа мягко отстраняется, не обращая внимания на разочарованное лицо Оливии. Он приподнимает воротник пальто, плотнее запахивает его на тонкой девичьей фигурке и тянет ее к Ауди.

– Думаю, мы можем продолжить и дома, синеглазка, – уверенно говорит он, распахивая перед ней дверь, – здесь слишком холодно.

– Ты ведь пошутил, когда сказал, что посадишь меня под замок? – нарочито беззаботным тоном спрашивает Лив, опускаясь на сидение рядом с Майклсоном и поднимая на него невинный взгляд.

Элайджа ничего не отвечает, заводя мотор, и Оливия чувствует, как ее накрывает легкая волна беспокойства. Выражение лица мужчины, который бросает на нее короткий взгляд, не оставляет ни малейшей надежды на то, что сказанное им в клинике было хоть в малейшей степени шуткой.

– Мне нужно хотя бы собрать вещи, – пытается привлечь внимание любимого Лив, кусая алые губки.

Майклсон никак не реагирует на ее слова, уверенно управляя машиной, пока они не оказываются у высотки, где находится его квартира.

– Тебе нужно поесть, – говорит он, и, не дожидаясь ответа Оливии, вытаскивает из кармана ключи от своей квартиры и протягивает ей, – иди домой. Я привезу еды.