Текст книги "Гостья из прошлого. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Leras
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
В гостиной на несколько минут воцаряется полная тишина, и вампир не сводя темных глаз с пылающего лица жены, делает первый шаг. Очень медленно он приближается к Алин, глаза которой превратились в узкие щелки.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я спущу тебе это просто так, Майклсон? – выдыхает ведьма, поднимая на мужа пылающий взгляд, – какого черта ты оказался здесь с этой…
– Тебе известно, что ты очень сексуальная, когда ревнуешь, моя дикая кошечка?
Элайджа вихрем оказывается рядом с женой, притягивая ее к себе. Тонкие ладони упираются в мужскую грудь, пытаясь отстраниться, но через мгновение Алин понимает, что проще сдвинуть с места гору, чем заставить мужа выпустить ее из объятий. Вампир не сводит тяжелого взгляда с ее лица, и ведьма видит, как его глаза начинают чернеть.
– Мне нравится, когда ты такая, – тянет Элайджа, очерчивая большим пальцев контур надутых губок, – ты что, действительно, свернула бы ей шею?
– Сначала ей, а потом и тебе, – отзывается Алин, и на лице вампира появляется тонкая улыбка, – и не нужно улыбаться, – щурится ведьма, – я вовсе не шучу. Я не потерплю подобного!
– Теперь ты понимаешь, что я чувствую, видя, как вокруг тебя вьется Сальваторе? – вскидывает бровь Элайджа.
– Не припоминаю, чтобы он устраивал для меня стриптиз!
– Поверь, не потому, что ему этого не хочется, кошечка, – усмехается вампир, видя, как ведьма недовольно поджимает губы, – но я верю тебе, Алин. Знаю, что ты не даешь никаких поводов усомниться в твоей верности. А ты веришь в то, что мне нужна только ты?
– Если бы я не верила тебе, то вы оба лежали бы в моей оранжерее со свернутыми шеями, – после короткого молчания выговаривает ведьма, поднимая на мужа свои раскосые глаза, – но после всего того, через что мы прошли, я научилась доверять тебе, Элайджа. Хотя, это вовсе не отменяет того факта, что если эта… сучка приблизится к тебе ближе, чем на метр, я с удовольствием испытаю на ней заклинание, от которого ее чертова голова разлетится на тысячу кусков.
– Не думал, что ты такая кровожадная, – качает головой Майклсон, и его ладони скользят по узкой спине, замирая на округлой попке, – настоящая дикая кошечка.
Он склоняется к лицу жены, пытаясь ее поцеловать, но Алин уклоняется, хмуря брови.
– Тебя не смущает, что мы на детском празднике и в любую минуту сюда может войти кто-то из гостей, или того хуже наша дочь? Как ты будешь объяснять ей, что твои руки делают под моей юбкой?
– Пока мои руки на твоей юбке, но если ты настаиваешь…
– Не зли меня еще больше, Элайджа Майклсон! – взвивается ведьма, щуря глаза, – я еще не уверена, что простила те…
Но не успевает Алин договорить, как вампир властно сминает в страстном поцелуе ее приоткрытый рот, стискивая упругие ягодицы, так, что девушка сразу же чувствует силу его желания. Не проходит и нескольких секунд, и ведьма уже сама подается навстречу мужу, обвивая тонкими руками его шею, и лишь деликатное покашливание Кэролайн заставляет их оторваться друг от друга. Алин переводит на подругу затуманенный взгляд, а Элайджа мягко отстраняется от жены, придерживая ее за талию.
– Мне даже страшно спрашивать, что вы здесь такое делали, если Елена сбежала голышом, – закатывает глаза блондинка, – ладно, Майклсоны, но ты, ведьма…
– Я бы рекомендовал тебе выбирать выражения, говоря о моей беременной жене, Кэролайн, – прерывает ее вампир холодным голосом.
– И как ты его терпишь, Алин? – качает головой Кэр, – может, хоть ты объяснишь мне, что здесь произошло?
– Внешность все же накладывает определенный отпечаток на характер, – отвечает ей Алин, бросая быстрый взгляд на Элайджу, темные глаза которого не отрываются от ее лица, – эта чертова копия Пирс вешалась на моего мужа.
– Странно тогда, что она оказалась без платья, а не без головы, – прикрывая ладошкой приоткрывшийся от удивления рот, отзывается Кэролайн.
– Мне просто не хотелось портить день рождения Гвендолин, – не сговариваясь, произносят хором Алин и Элайджа, и после чего ни они, ни Кэр не могут сдержать смеха.
Проходит несколько минут, прежде чем они успокаиваются, и блондинка отступает к двери, обводя улыбающуюся пару хитрым взглядом.
– Я вас, пожалуй, оставлю, – говорит она, лукаво улыбаясь, и через мгновение исчезает за дверью.
Майклсон вновь тянет к себе жену, но Алин ловко выворачивает из его объятий, отступая к порогу.
– Что-то мне подсказывает, что следующей здесь появится Гвендолин, – сводит брови она, пытаясь пригладить выбившиеся из прически локоны, – уверена, наш… разговор вполне способен подождать до вечера.
– Но мы будем… разговаривать до самого утра, моя дикая кошечка, – щурит потемневшие глаза Элайджа, скользя горящим взглядом по глубокому вырезу платья жены, любуясь выступающими округлостями часто вздымающейся груди, – ты готова к такому диалогу, Алин?
Ведьма поднимает на мужа раскосые глаза, и на ее лице появляется соблазнительная улыбка, когда она отвечает, прикусывая пухлые губки.
– Сомневаюсь, что этой ночью у нас найдется время на разговоры.
И с удовольствием отмечая, как сбивается от еле сдерживаемого возбуждения дыхание Элайджи, она дарит ему еще один откровенный взгляд, после чего исчезает за дверью.
========== Часть 25 ==========
Гости расходятся, когда на небе появляются первые звезды, и Алин облегченно вздыхает, провожая Бонни и Энзо, которые уходят последними, крепко держа за руки недовольного Тима. Керолайн и Клаус еще стоят у барной стойки, обмениваясь шутками по поводу бегства Елены с Элайджей, на лице которого то и дело мелькает тонкая улыбка. Хоуп сидит на высоком стуле, закинув ногу на ногу и попивая из трубочки апельсиновый сок, пытаясь пародировать свою мачеху, и ведьма не может сдержать улыбки, наблюдая за этой картиной.
Алин качает головой, пытаясь унять смех, и в этот момент к ней подходит Гвендолин. Девочка поднимает на ведьму синие глазки, которые кажутся совсем мутными, а маленькая ладошка накрывает зевающий ротик.
– Устала, милая? – склоняется к дочери Алин, и та с готовностью обвивает ее шею своими тонкими ручками.
Но не успевает ведьма поднять ее, как с ними рядом оказывается Элайджа, который мягко тянет Гвен к себе, не позволяя жене взять дочь на руки.
– Ты уже совсем большая, любовь моя, – нежно выговаривает вампир, усаживая Гвендолин на сгиб локтя, – маме будет тяжело.
– Не преувеличивай, – закатывает зеленые глаза Алин, – эта ноша мне пока по силам. Хочешь ко мне, Гвен?
Девочка щурится, поднимая вопросительный взгляд на Элайджу, который едва заметно качает головой.
– Папа прав, – наконец выговаривает она, по-птичьи склоняя голову, – мы должны беречь тебя, мамочка!
Глаза вампира вспыхивают гордостью, а Алин тихо смеется.
– Ты – маленькая хитрюга, Гвендолин Майклосон, – нежно говорит она, – и настоящая папина дочка. Тебе понравился праздник?
– Да!
– А теперь ты будешь послушной девочкой и отправишься в кроватку? – щурится ведьма.
Гвен широко зевает, прикрывая рот маленькой ладошкой и прижимаясь к отцу.
– Я только попрощаюсь с Хоуп, тетей Кэролайн и дядей Клаусом, – тихо говорит она, поднимая на вампира сонные глазки.
Элайджа кивает и склоняется к лицу жены.
– Я провожу брата, и уложу Гвен, – едва слышно говорит он, почти касаясь губами маленького ушка, – встретимся в спальне, кошечка.
С этими словами он направляется к бару, оставляя Алин одну. Ведьма вздыхает, окидывает взглядом двор, уборку которого обещала обеспечить Кэролайн, и идет в дом.
Оказываясь в гостиной, девушка неожиданно понимает, как на самом деле устала за этот наполненный самыми неожиданными эмоциями день, и, прикусив губу, направляется в спальню, на ходу стягивая с себя платье. Освежившись в душе, Алин одевает короткую сорочку, которая едва прикрывает ее высокую грудь, ложится на край постели, занимая соблазнительную позу, которая, как она думает, произведет впечатление на мужа, и мгновенно засыпает.
В таком виде ее и находит Элайджа, который обводит горящим взглядом длинные ножки, прежде чем отправиться в душ. Прохладная вода слегка остужает пыл, и Майклсон глубоко вздыхает, стараясь подавить охватившее его желание. Маленькая ведьма устала, что в ее положении вполне естественно, и он не должен будить жену лишь потому, что один только взгляд на ее полуобнаженное тело заставляет его сходить с ума от вожделения.
Очень тихо Элайджа выходит из ванной комнаты, поправляя низко сидящее на бедрах полотенце, приближается к постели. Дыхание Алин тихое и ровное, она слегка прикусывает нижнюю губу, и вампир осторожно опускается рядом с ней, нежно касаясь губами длинной шеи. Ведьма, не просыпаясь, прижимается к мужу теснее, и ее маленькая попка, едва прикрытая короткой сорочкой, задевает его напряженную плоть. Соприкосновение их тел сводит к нулю все попытки Элайджи обуздать терзающее его возбуждение, и мужская ладонь скользит вверх, накрывая холмик налитой груди, мягко сжимая ее чувствительную вершинку. Алин едва ощутимо выгибает спинку, и в следующий миг вампир слышит ее тихий голос:
– Все разошлись?
– Давно, – глухо отзывается Майклсон, стараясь отодвинуться от желанного тела, – прости, кошечка, я не хотел тебя разбудить.
– А я разве спала? – разворачивается в его объятьях ведьма, и на ее лице появляется соблазнительная улыбка, – я думала, что у нас на эту ночь другие планы.
– Ты не устала, моя маленькая жена? – ласково спрашивает Элайджа, перебирая смоляные локоны, разметавшиеся шелковистой волной по подушке.
– Думаю, вполне справлюсь, если ты возьмешь на себя активную роль, – прикусывает губу Алин, – ты ведь не против?
– Нисколько, – хрипло отзывается Майклсон, и тянет вниз тонкую бретель короткой сорочки.
Гладкая ткань скользит по бархатистой коже, обнажая округлость груди, ореол нежного соска, который тут же накрывают мужские губы. Ведьма дрожит, сдерживая стон, когда Элайджа нависает над ней, касаясь языком вершинок налитой груди, слегка их покусывая. Алин прикрывает глаза, наслаждаясь чувственной лаской мужа, растворяясь в волнах накрывающего ее удовольствия.
Вампир на мгновение отрывается от затвердевших горошин сосков, и его взгляд скользит по лицу любимой. Ведьма приоткрывает ротик, порывисто дыша, и Элайджа, поднимается на локтях, накрывая припухшие губки страстным поцелуем. Алин пылко отвечает, обвивая руками шею мужа, чувствуя, как тот тянет вниз сорочку, пока девушка не оказывается полностью обнаженной. Мужская ладонь проходится по плоскому животику, накрывая его низ, и ведьма сгибает в колене длинную ножку, предоставляя Элайдже полный доступ к повлажневшим складкам плоти между точеных бедер.
Вампир целует жену еще крепче, лаская ее маленький язычок своим, в то время как его пальцы касаются пылающей промежности, поглаживая. Алин вскидывает бедра, подается навстречу, и Элайджа мягко давит большим пальцем на набухший бугорок, так, что жена стонет ему прямо в губы, выгибая спину.
– Прошу, сейчас…
Голос ведьмы дрожит, она дышит поверхностно и часто, и вампир, осторожным движением поворачивает ее на бок, обнимая со спины. Он прижимает жену к себе так сильно, что между ними не остается и миллиметра свободного пространства, а его ладони стискивают точеные бедра, слегка их раздвигая. Очень медленно Элайджа подается вперед, входя сзади в нежное тело, и Алин выгибает спинку, чувствуя, как напряженный член плавно скользит по истекающему любовными соками лону. Вампир двигается медленно, и ведьма подается назад, встречая каждый глубокий толчок.
– Тебе нравится, моя дикая кошечка? – шепчет Элайджа в пылающее ушко, касаясь его губами.
Алин часто кивает, откидывая смоляную голову ему на плечо, и мужская ладонь поднимается по дрожащему бедру, достигая низа девичьего живота. Вампир входит до самого основания в тесное лоно и замирает, а его пальцы начинают поглаживать нежные складки кожи, плотно обхватывающие его член, мягко массируют набухший комочек чувствительной плоти. Ведьму мелко трусит, она жадно хватает воздух, и с пухлых губ срываются глухие крики, пока Майклсон продолжает свои ласки, так и не возобновляя движения внутри дрожащего от вожделения тела жены.
– Элайджа, пожалуйста…
Алин пытается сама двигать попкой, насаживаясь на каменную плоть, но муж держит ее крепко, не позволяя шевельнуться, в то время как его пальцы не прекращают свой неторопливый танец на ее пылающей плоти, заставляя ведьму скользить по краю пропасти, ведущей к сжигающему экстазу.
– Какая ты нетерпеливая, – с наигранным укором выдыхает Элайджа, прикусывая нежную кожу изящного плеча, – я лишь хочу подарить тебе наслаждение.
– Я сейчас умру от него, негодный Майклсон, – хрипит Алин, и вампир делает несколько сильных толчков, после которых ведьма скручивается в судороге сильнейшего оргазма.
Ее лоно тесно сжимает мужскую плоть, которая продолжает плавно скользить в горячих глубинах, пока Элайджа не достигает пика, накрывая собой дрожащее тело жены.
Ведьма пытается выровнять дыхание, и ее пальцы проходятся по спине вампира, мягко поглаживая влажную кожу. Элайджа приоткрывает почерневшие глаза, и смотрит на Алин, пухлые губы которой растягиваются в слабой улыбке.
– Я люблю тебя, – просто говорит он, и раскосые глаза сияют от счастья, а их обладательница подается вперед, тесно прижимаясь к вампиру, который тихо смеется, притягивая ее к себе.
Ведьма утыкается носом в мужскую шею, наслаждаясь до боли знакомым запахом любимого, и некоторое время они просто лежат, не говоря ни слова. Ладони Элайджи мягко скользят по узкой спине, и Алин улыбается, пока мужские пальцы не стискивают округлую ягодицу, оставляя розовые отметины на нежной коже.
– Только не говори, что… – начинает было ведьма, но вампир тут же впивается в приоткрытые губки страстным поцелуем, и девушка сама не замечает того, как начинает на него отвечать.
– Хочу тебя, кошечка, – выдыхает Элайджа, глядя в мутные зеленые глаза, когда они отстраняются друг от друга.
Алин ничего не отвечает, лишь припухшие от поцелуев губы растягиваются в довольной улыбке, когда мужские ладони начинают свое путешествие по ее телу.
И больше, верные своему слову, в эту ночь они не разговаривают.
========== Часть 26 ==========
Элайджа остановил машину у кованой ограды, ведущей в школу для одаренных детей, и поднял взгляд на сидящую с ним рядом жену, на коленях которой нетерпеливо ерзала Гвендолин. Лицо Алин было напряженным, и вампир протянул руку, касаясь побледневшей щеки.
– Ты волнуешься, кошечка?
Ведьма свела брови, поднимая на мужа свои раскосые глаза, но ничего не ответила.
– Ты одна из самых сильных колдуний, которых я знаю, Алин, – ласково проговорил Элайджа, и Гвен закивала, в подтверждение его слов, глядя на кусающую губы мать, – но если ты не хочешь…
– Дело не в этом, – наконец тихо отозвалась ведьма, – я просто … я просто не знаю, как моя магия может повести себя теперь… когда я…
– Но разве что-то изменилось, по сравнению с тем, когда мы ждали Гвендолин? – прищурился Майклсон, и вместе с дочерью они сосредоточили свои пристальные взгляды на Алин.
– Я буду помогать тебе, мамочка! – воскликнула Гвен, поднимая вверх серьезное личико.
– Ну, тогда, я точно справлюсь, – улыбнулась ведьма, и, вздохнув, перевела взор на мужа, – приедешь за нами, когда занятия закончатся?
– Конечно, кошечка, – кивнул тот, и, наклонившись, нежно поцеловал жену в губы, после чего, перевел взгляд на дочь, которая уже подставляла для поцелуя свою маленькую щечку, – веди себя хорошо, Гвендолин. И слушайся маму.
– Конечно, папочка, – тут же кивнула Гвен, щуря синие глазки, – я буду самой послушной в мире.
– Верится с трудом, – покачала головой Алин и, бросив последний нежный взгляд на мужа, потянулась к дверной ручке.
Кэролайн встречала их на пороге школы с широкой улыбкой, а за ее спиной стояла радостная Хоуп, и другие маленькие ученики, которые весело приветствовали ведьму, и настороженно оглядывали незнакомую им Гвендолин.
– Это наша новая ученица, – повернулась к маленьким магам Кэр, – Гвен Майклсон. Дочь Алин. И сестра Хоуп. Поздоровайтесь с ней, ребята!
Гвендолин робко улыбнулась, прячась за мать, когда раздались тихие голоса.
– Ты тоже ведьма?
– А ты умеешь управлять водой, как Алин?
– Любишь играть в магические шашки, Гвен?
Не привыкшая к такому вниманию девочка, смущенно зарделась, и Алин присела перед ней на корточки, ласково касаясь покрасневшей щечки. Но не успела она сказать и одного ободряющего слова, как раздался уверенный голос Хоуп
– Гвен – классная. Она даже один раз оглушила Кэролайн!
На мгновение дети притихли, после чего они с веселыми криками окружили Гвендолин, и вскоре девочка уже громко смеялась, совсем не смущаясь.
– Авторитет Хоуп неумолим, – покачала головой Алин, подходя к округлившей глаза подруге.
– Думаю, Гвен быстро опередит ее. С такими-то подвигами, – усмехнулась Кэр, после чего, они все дружно направились в класс.
Гвендолин и Хоуп сели вместе на первую парту, и восхищенные синие глазки, не отрываясь, следили за каждым движением матери, пока та показывала самые простые заклинания. Алин быстро вспомнила все, чем они занимались полгода назад, и вскоре, все ее ученики, были вовлечены в урок, который пролетел так быстро, что Гвен недовольно надула губки, когда Кэролайн заглянула в класс, напоминая о том, что наступило время обеда.
– Зайдешь ко мне, Алин?
Ведьма кивнула, поднимая на подругу повеселевший взгляд, но не успела она сказать и слова, как перед ней оказались невинно улыбающиеся Хоуп и Гвендолин.
– А мы можем поиграть во дворе, мамочка?
– А буду следить за ней, Алин!
Ведьма строго посмотрела на переминающихся с ноги на ногу девочек и, немного помедлив, будто раздумывая, ответила:
– Я надеюсь, мне не придется за тебя краснеть, Гвендолин.
– Конечно, нет, – расширила синие глазки та, – папа говорит, что у меня самые изыс…изысканные манеры!
– Папа тебе льстит, – рассмеялась Алин, касаясь ладонью каштановой головки, – но, по крайней мере, постарайтесь с Хоуп ничего не разрушить. А я скоро к вам приду.
Едва она успела договорить, маленькие ведьмы с веселыми криками устремились к двери, ведущей во двор, где их уже поджидали новые друзья.
Алин не смогла сдержать улыбку, провожая их взглядом, после чего, убедившись, что в классе никого не осталось, направилась к Кэролайн.
Блондинка ждала ее в своем кабинете, сидя за столом и перебирая документы.
– Чем занята? – поинтересовалась ведьма, подходя к подруге, которая морщила свой носик, разглядывая очередную бумагу.
– Ничего не могу понять в этих письмах, – пробормотала Кэр, отвлекаясь от толстой стопки листов, – как думаешь, можно попросить о помощи Элайджу? Что-то мне подсказывает, что он один из нашей семьи сможет разобраться во всем этом крючкотворстве.
– А о чем идет речь? – склонилась к подруге Алин.
– Какой-то фонд предлагает…
Но не успела она договорить, как в комнату влетела запыхавшаяся Хоуп.
– Там… Гвен…
– Что случилось? – мгновенно оказалась с ней рядом Алин, пристально глядя на раскрасневшуюся девочку.
– Мы… мы открыли медальон… и Гвен… она упала…
Не став дослушивать сбивчивую речь Хоуп, ведьма устремилась в школьный двор, где увидела своих маленьких учеников, собравшихся в круг. Алин подбежала к ним, и ее глаза испуганно расширились, когда они рассмотрела лежащую на земле Гвендолин, глазки которой были закрыты, а маленькая ручка сжимала серебристый кулон. Ведьма упала на колени рядом с побледневшей дочерью, которая едва дышала, и потянула ее на себя.
Маленькое тело Гвен обмякло в ее руках, и Алин приподняла лицо дочери, пытаясь понять, что с ней случилось. Девочка не двигалась, никак не реагировала на действия матери и ведьма быстро оглядела толпящихся вокруг маленьких магов, которые не сводили с нее испуганных глаз.
– Что здесь произошло?
– Мы играли… – тихо отозвалась Ким, делая шаг вперед, – а потом Гвен показала нам свой новый медальон, она открыла его и… и упала.
Алин прикусила губу, кивая, и устремилась в кабинет Кэролайн, на пороге которого напряженно замерла ее подруга, пытающаяся успокоить плачущую Хоуп.
– Что с ней? – расширила глаза блондинка, глядя на бесчувственное тело Гвендолин, которое Алин бережно опустила на низкий диван.
– Она жива, – хрипло отозвалась ведьма, не отрывая напряженного взгляда от лица дочери, – но будто… будто под действием какого-то странного заклятия.
Алин мягко разжала маленький кулачок, и ей в ладонь упал серебристый кулон. Ведьма широко распахнула глаза разглядывая его, а затем ее лицо вспыхнуло.
– Деймон, – неверяще проговорила она, – это его подарок… Неужели он…
– Я, конечно, не особо люблю Сальваторе, – хрипло протянула Кэролайн, – но все же я вовсе не уверена, что это его… кулон. Ты видишь инициалы?
Алин прищурилась, разглядывая маленькие витые буквы.
– К.П, – выдохнула она, поднимая на подругу ошеломленный взгляд, – кто… кто это?
– Я почти уверена, но думаю, не будет лишним открыть этот чертов кулон, – процедила Кэр, и Алин вздрогнула от того, настолько сильной была ненависть в голосе ее обычно дружелюбной подруги.
Очень медленно ведьма, потянула в стороны створки медальона.
– Я даже не сомневалась, это была вовсе не Елена, – прошипела блондинка, – клянусь, я собственными руками убью эту тварь.
С внутренней стенки раскрытого кулона на них смотрела улыбающаяся Кетрин Пирс.
========== Часть 27 ==========
– Я разорву ее на куски, – ледяным голосом цедит Элайджа, не отводя взгляда от бледного личика Гвендолин.
– Позволь сделать это мне, – выговаривает Клаус, и на его лице играют желваки, – эта тварь не заслуживает простой смерти.
Пару секунд братья смотрят друг на друга, прежде чем старший Майклсон подходит к плачущей жене, которая сидит на краешке низкого дивана рядом с Гвен. Алин мягко касается маленьких ножек, и изо всех сил сжимает губы, не позволяя истерике, которую ведьма едва сдерживает, окончательно накрыть ее.
Прошло уже больше двух часов, а Гвендолин так и не пришла в себя. Только нежные щечки становятся с каждой минутой все бледнее, а дыхание реже. Жизнь едва теплится в маленьком теле, и самое страшное, что Алин не имеет ни малейшего понятия о том, как помочь дочери. Она вдоль и поперед исследовала чертов кулон, в надежде понять, какое заклинание на него наложено, но не продвинулась и на дюйм вперед.
Не говоря ни слова, Элайджа сжимает дрожащее плечо, и ведьма поднимает на него полные слез раскосые глаза.
– Это я виновата, – шепчет она, всхлипывая, – я должна была почувствовать магию…
– Во всем произошедшем виновата только одна… – запинается вампир, собирая пальцами дорожки слез с бледных щек жены, – и это совсем не ты, кошечка. Я…
Элайджа не успевает договорить, потому что в кабинет Кэролайн врываются Давина и Кол, и юная ведьма мгновенно оказывается рядом с Гвендолин. Не обращая внимания на свое белое платье, она опускается прямо на пол, и тонкие ладони касаются детских щечек. В комнате воцаряется полная тишина, прежде чем ее нарушает тихий голос Давины.
– Это заклятье не снять.
Лицо Алин бледнеет так, что она становится похожей на труп, пухлые губы шепчут что-то бессвязное, и Элайджа поднимает на Клер полный боли взгляд.
– Ты … уверена?
– Да, – кивает Давина, – но есть один… один вариант…
– Говори! – почти хором выкрикивают Майклсоны, и взгляды всех присутствующих сосредотачиваются на нерешительно кусающей свои пухлые губы ведьме.
– Кулон питает магия прежнего владельца, теоретически… если его… ее… не станет…
– Хоть одна хорошая новость! – восклицает Кол, – убьем чертову суку!
– Ее еще нужно найти, – выдыхает Алин, немного успокаиваясь.
– И я знаю, кто нам поможет, – цедит Кэролайн, протягивая ведьме телефон, – звони Сальваторе.
– Точно! Молодец, куколка! – хищно улыбается Клаус, – я давно хотел свернуть шею этому мерзкому ублюдку.
– Я не верю, что…– начинает было Алин, но в следующий миг происходит то, что заставляет ведьму ошеломленно замереть.
– Не нужно защищать меня, зеленоглазка, – криво улыбаясь, говорить Деймон, стоящий на пороге наполненной Майклосонами комнаты, – ты все же слишком добра…
Элайджа оказывается рядом с ним так быстро, что все остальные не успевают даже моргнуть. Сильные пальцы сжимают шею вампира, лицо которого начинает сереть, но в этот миг Алин тянет мужа на себя, заставляя его ослабить хватку.
– Прошу, Элайджа, – молит она, – он поможет нам спасти Гвендолин.
– Послушай жену, – хрипит Деймон, и Майклсон отпускает его, не сводя с лица синеглазого вампира тяжелого взгляда.
– Если ты надеешься, что сможешь с ее помощью уцелеть, то жестоко ошибаешься, Сальваторе, – голос Элайджи едва слышен от гнева, – меня тебе не обмануть. Не сомневаюсь, что ты был в курсе планов Кетрин.
Деймон потирает шею, и его синие глаза неотрывно смотрят на недвижимое тело, лежащее на диване. Гвендолин выглядит такой маленькой и беззащитной, что у вампира перехватывает дыхание. Он переводит взгляд на Алин, лицо которое совсем мокрое от слез, и сам не узнает свой глухой голос, срывающийся с пересохших губ.
– Я не думал, что она пойдет так… так далеко… Поверь, зеленоглазка, я бы…
– Оставь, – хмурится ведьма, прерывая его, – просто скажи, где она.
Деймон молчит, щуря синие глаза, и Алин не выдерживает, подбегает к нему, стискивает дрожащими пальцами края ворота его кожаной куртки.
– Говори! Немедленно!
Ее всю трусит, и Элайджа мгновенно оказывается рядом с женой, которая уже близка к истерике.
– Тише, милая, – ласково шепчет он, отрывая ее от Сальваторе, и последний поднимает на ведьму полные тоски глаза, наблюдая за тем, как она прижимается к груди мужа, который гладит ладонью смоляные локоны, притягивая Алин к себе.
– Я не знаю, где она, – наконец произносит Деймон, – и мне она не ответит. Но вот тебе…
И он красноречиво смотрит на старшего Майклсона.
– Кто-нибудь объяснит мне, что вообще происходит? – взрывается Кол, – что нужно этой стерве Пирс? И причем здесь Сальваторе?
Взгляды всех присутствующих сосредотачиваются на Деймоне, губы которого растягивает кривая улыбка. На несколько секунд в комнате воцаряется полная тишина, пока синеглазый вампир не может найти в себе силы, чтобы ответить на интересующий всех вопрос. Он смотрит на Алин, и на короткое мгновение их взгляды пересекаются. Синие глаза полны сожаления, а в зеленых – только боль. И тогда Деймон решается.
– Пирс хотела вернуть тебя, – говорит он, указывая на Элайджу, – но на дне рождении Гвендолин все пошло… мягко говоря… не по ее плану. Это привело Кетрин в ярость. Я не знал, что она поменяла медальон, клянусь. Не думал, что она пойдет на такое.
– Но зачем ты помогал ей? – расширяет глаза Кэролайн.
– Разве это не очевидно? – усмехается Клаус, глядя на растерянную жену, – Сальваторе надеялся получить ведьму.
Деймон ничего не отвечает, опуская взгляд, но все понимают, что гибрид прав.
– И что же заставило тебя передумать? – холодно интересуется Элайджа, – зачем ты пришел?
– Не хочу быть причастным к тому, что причиняет ей боль, – едва слышно отвечает вампир, так и не поднимая глаз, – и коль уж зеленоглазка может быть счастлива только с тобой…
В комнате повисает тишина, и Кэролайн с Давиной смотрят на опустившего в пол глаза вампира почти с жалостью.
Алин же кусает губы, глядя на мужа, и, не обращая внимания на раскаянье Деймона, очень тихо говорит:
– Прошу найди ее, Элайджа. Найди и убей.
– Как скажешь, кошечка.
========== Часть 28 ==========
Алин уложила Гвен в ее комнате, прикрыв маленькое тело шерстяным пледом. Если бы не мертвенная бледность детских щечек, могло показаться, что девочка просто крепко спит. Но ведьма знала, что это не так, и лишь мысли о ее положении, не позволяли Алин сорваться в бездну боли. Она должна быть сильной. Не только ради Гвендолин, но и ради невинного дитя, что зрело под ее сердцем.
Ведьма прикрыла за собой дверь, выходя из комнаты, и тут же замерла. Ей не хотелось идти в гостиную, где Элайджа, окруженный братьями, должен был позвонить Кетрин Пирс. Алин не желала слышать ненавистный голос, смотреть, как муж будет переступать через себя, пытаясь казаться спокойным, как он будет любезничать с той, что посмела покуситься на самое дорогое. Но по-другому было нельзя. Кем-кем, а идиоткой Катерина Петрова никогда не была.
Преодолев узкий проход, ведьма оказалась в оранжерее. Алин шагнула к старинному шкафу, наполненному бутыльками с зельями, и, встав на цыпочки, потянулась к колбе с успокаивающим сбором. Но не успела мутная жидкость коснуться пухлых губ, как девушка услышала позади себя деликатное покашливание. Обернувшись, Алин увидела стоящего на пороге старшего Сальваторе, и ее лицо мгновенно нахмурилось.
– Что ты здесь делаешь? – выдавила из себя ведьма, глядя на вампира без тени улыбки.
– Хотел попросить у тебя прощения, зеленоглазка.
Алин подняла на Деймона пустой взгляд, и несколько секунд они оба не говорили ни слова.
– Я… я не уверена, что сейчас подходящее время для подобного разговора, – наконец смогла произнести Алин, – если с Гвен что-то случится…
– Мы не допустим этого, – быстро отозвался Сальваторе, делая шаг к дрожащей ведьме, – с твоей дочерью все будет в порядке.
– Она не только моя, – подняла на вампира мутный от слез взгляд девушка, – если бы ты раньше понял это, то ничего этого бы просто не было! Я верила тебе.
Лицо вампира побледнело, и он стиснул зубы, так что на щеках заиграли желваки.
– Неужели ты думал, что твои… твои желания стоят того, чтобы…
Алин замолчала, накрывая лицо ладонями, а Деймон не сводил с нее ледяных синих глаз, замерев на месте.
– Прошу, уходи.
Голос ведьмы был совсем слабым, и лишь вампирский слух Сальваторе позволил ему различить произнесенные слова. Очень медленно он сделал еще один шаг в сторону девушки, и мужская ладонь едва ощутимо коснулась дрожащих пальцев.
– Я никогда не хотел причинить тебе боли, Алин.
Деймон смотрел на девичье лицо, которое даже залитое слезами, казалось ему прекрасным, пока ведьма не подняла на него раскосые глаза, полные боли.
– Но именно это ты и сделал, – жестко отозвалась она, – и если хочешь, чтобы я тебя простила, помоги спасти Гвен.
Сальваторе прочистил горло, словно намереваясь что-то сказать, но помедлив мгновение, просто кивнул, и, не говоря ни слова, вихрем исчез за прозрачной дверью оранжереи. Несколько минут Алин пустым взглядом изучала цветущую календулу, прежде чем, смахнув с бледных щек слезы, направиться в гостиную.
Был уже поздний вечер, и ведьма, щелкнула пальцами, зажигая свечи. Маленькие огоньки мгновенно вспыхнули, но их свет не был ровным, он то искрился, взвиваясь вверх, то почти угасал, показывая, насколько нестабильной сейчас была магия измученной девушки.
