Текст книги "Гостья из прошлого. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Leras
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
После того семейного ужина, который они впервые провели все вместе, как настоящая семья, Первородная довольно быстро сблизилась с Алин, хотя настоящей ее подругой стала Кэролайн, которая поначалу долго дулась на Ребекку за тот случай, когда она выразилась в отношении жены Клауса не совсем прилично.
И, конечно же, Первородная души не чаяла в Гвендолин, которая, как и с отцом, сразу же поняла своего силу влияния на тетю. Теперь синеглазая малышка крутила, как хотела уже двумя древними вампирами, не считая Клауса и Кола, и только новость о беременности Алин, которую Ребекка узнала от старшего брата и очередной приезд Хоуп, слегка пошатнули власть Гвен. Впрочем, эти изменения коснулись только Ребекки, которая теперь оберегала зеленоглазую ведьму, как самую большую в мире драгоценность, обожание же отца осталось неизменным.
Узнавая сестру мужа ближе, Алин окончательно убедилась в том, что Ребекка была своеобразным подобием Хоуп и Гвендолин, разве что любовь братьев и потакание всем ее капризам, со временем превратились в тотальный контроль, что и толкнуло Первородную на бегство и отказ от семьи. Сейчас же, когда и гибрид, и Элайджа обзавелись не только женами, но и детьми, их привязанность к сестре хоть и осталась сильной, была скрашена нежностью, а не желанием управлять ее жизнью.
Погруженная в свои неторопливые размышления, Алин медленно шла по лесу, пока за одним из деревьев не мелькнула мужская тень. Ведьма прикусила губу, узнавая Деймона, который нерешительно смотрел на нее, выгладывая из-за древнего дуба.
Отношения Сальваторе с Майклсонами так и остались натянутыми, не смотря на то, Ребекка не скрывала их связи, и неоднократно пыталась примирить братьев с возлюбленным. И если со временем Кол, а в последствии и Клаус смирились с выбором сестры, то Элайджа в этом вопросе был неумолим. Алин же, памятуя неоднократные сцены ревности, решила просто избегать общения с Деймоном, благо, что и он старался держаться подальше от зеленоглазой ведьмы и ее мужа. Их последняя короткая встреча была в Мистик Гриле, где Ребекка устраивала вечеринку для всей семьи, но после появления Сальваторе, Элайджа, не говоря ни слова, сжал тонкую ладонь жены, и они незаметно покинули праздник.
Сейчас же вампир не отводил от нее ледяных синих глаз, будто подбирая слова, пока голос Алин не нарушил напряженное молчание.
– Привет, Деймон.
– Привет, зеле… Алин, – на лице Сальваторе почти неуловимо отразилось облегчение, которое он тут же постарался скрыть, – дышишь лесным воздухом?
Его взгляд мимолетно скользнул по округлому животу, на котором натянулось шерстяное платье, украшенное цветочным узором. Ведьма плотнее запахнула куртку, почувствовав дуновение ветерка, и слегка пожала тонкими плечами.
– Пытаюсь насладиться одиночеством.
– Тогда я совсем не вовремя, прости, – криво усмехнулся Деймон и, бросив последний кроткий взор на ведьму, быстро кивнул ей и устремился в противоположную сторону.
Но не успел он сделать и десяти шагов, как за его спиной раздался слабый стон. Сальваторе на мгновение застыл, узнавая голос Алин, но в следующую секунду, резко развернувшись, он вихрем оказался рядом с ведьмой, которая сидела прямо на земле, накрыв руками живот.
– С тобой все хорошо? – дрожащим голосом проговорил он, глядя в испуганные глаза Алин, которые расширились так, что занимали, кажется, пол-лица.
И в следующий миг пухлые губы произнесли одно-единственное слов, от которого Деймона будто пронзило током.
– Началось.
========== Часть 46 ==========
Деймон смотрит на бледную ведьму, тонкие ладони которой скользят по круглому животу, и очень медленно делает шаг в ее сторону, склоняясь к земле. Произнесенное Алин слово все еще звенит в его голове, и вампир никак не может осознать, что это происходит именно с ним.
– Ты уверена?
– Абсолютно, – выдыхает ведьма, прикрывая глаза.
Деймон слышит тихий стон боли, и это действует на него как ушат холодной воды. Он подхватывает Алин на руки, бережно прижимая к себе, и устремляется к своему дому.
– Позвони Элайдже, – шепчет девушка, и не думая сопротивляться, пока вампир молниеносно преодолевает расстояние до особняка Сальваторе, так что встречающиеся на их пути деревья и кусты, превращаются для Алин в одну сплошную желто-зеленую мешанину.
– Только устрою тебя поудобнее, зеленоглазка, – отзывается Деймон, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрожал.
– И Давине, – добавляет ведьма.
– Кому только пожелаешь, цветочек, но сейчас мои руки немного заняты. Я, видишь ли, несу беременную ведьму, которая собирается рожать.
Губы Алин кривятся в слабой улыбке, и вампир вздыхает с облегчением, когда вдалеке показываются очертания темного дома. Он закидывает девичьи кисти на свою шею, и, удерживая ведьму одно рукой, распахивает дверь. Оказываясь в гостиной, вампир вихрем устремляется к низкому дивану, на который предельно осторожно отпускает Алин, лицо которой совсем побледнело. Ведьма прикрывает глаза, и ее дыхание становится частым и порывистым, пока Деймон не может отвести от нее взгляда, замирая в нерешительности. Очень медленно он достает из кармана телефон, проводя по нему пальцем.
Номер Ребекки находится быстро, и вампир уже собирается нажать на кнопку вызова, но в следующий миг он, стиснув зубы, ищет контакт, которым пользовался лишь пару раз, и то, очень и очень давно.
Элайджа Майклсон.
Чтобы не передумать, Деймон быстро давит на зеленую трубку и прислоняет телефон к уху. Первородный отвечает почти сразу, и, судя по тому, насколько холоден его голос, номер Деймона также имеется у Майклсона в списке контактов.
– Что тебе надо, Сальваторе?
Пока вампир пытается подобрать слова, с губ лежащей на диване ведьмы срывается имя мужа, и в следующий миг голос Элайджи звучит так громко, что Деймон, морщась, убирает телефон как можно дальше от уха.
– Алин?! Что с ней, чертов…
– У твоей жены начались схватки, когда я встретил ее в лесу, – прерывает его Сальваторе, хмуря брови, – она сейчас в моем доме. И лучше тебе поторопиться к ней, Майклсон. И захватить с собой невесту младшего брата.
Элайджа умолкает, и несколько секунд слышно только его тяжелое дыхание. Когда же он, наконец, отвечает, его голос как обычно холоден и предельно спокоен.
– Скоро буду.
– Не забудь ведьму!
Но в ответ Деймон слышит лишь короткие губки. Отбрасывая телефон в сторону, он садится на колени рядом с диваном, и осторожно касается ладони ведьмы, которая мелко дрожит, и вспышки магии, сверкают вокруг ее живота, образуя купол.
– Держись, зеленоглазка, – шепчет он, поглаживая тонкие пальцы, – твой муженек уже в пути.
Алин медленно открывает глаза, и вампир ловит ее мутный взгляд, сильнее сжимая дрожащую руку.
– Спасибо, Деймон, – шепчет она, пытаясь улыбнуться, и Сальваторе почти до боли стискивает девичью ладонь, кривя губы.
– Все будет хорошо, – не сразу отзывается он, – я даю тебе слово, Алин.
Ведьма слабо кивает в ответ и вампир придвигается к ней ближе. Он смотрит прямо в раскосые глаза, сияющие ровным зеленым цветом от магии, что нарастает в хрупком теле и очень медленно склоняется к бледному лицу, невесомо касаясь губами нежной щеки.
Алин удивленно щурится, поднимая на него взгляд, и Деймон вновь целует ее, на этот раз в уголок пухлых губ.
– Прости меня, зеленоглазка, – шепчет он, когда лицо ведьмы запоздало вспыхивает, а тонкие ладони упираются в мужскую грудь, в попытке оттолкнуть, – я клянусь, что больше никогда не сделаю подобного. Но я бы сошел с ума, если бы хоть однажды… Я был таким дураком…
– Прошу, не нужно, – перебивает его Алин, прикусывая нижнюю губу, – все это в прошлом.
Сальваторе ничего не отвечает, лишь в синих глазах на мгновение вспыхивает боль, но через секунду красивые губы кривятся в усмешке и он поднимается на ноги, переводя взгляд на дверь.
– Судя по всему, твой муженек совсем рядом, – говорит он.
И в следующий миг на пороге дома появляется Элайджа. Не обращая внимания ни на Деймона, ни на толпящихся за его спиной остальных Майклсонов, вампир вихрем оказывается с низким диваном, и его пальцы сжимают тонкую ладонь жены, на лице которой появляется слабая улыбка.
– Ты пришел, – шепчет Алин и теряет сознание.
========== Часть 47 ==========
– Еще бурбона?
Деймон оглядел сидящих в его гостиной Майклсонов, и его губы скривились в горькой усмешке. Давина больше часа назад заперлась с так и не пришедшей в себя Алин в его спальне, и до сих пор из комнаты не донеслось ни единого звука, кроме монотонного шепота колдуньи, творящей заклинания над телом беременной ведьмы.
Все это время братья Майклсоны в абсолютном молчании уничтожали запасы его бурбона, не поднимая взгляд на Сальваторе, которому все происходящее казалось каким-то странным спектаклем, в котором он участвовал совершенно против воли. Шагнув к бару, Деймон наполнил свой рокс, краем глаза отмечая, как Майклсона, не сговариваясь, подняли вверх пустые бокалы.
Закатив глаза, вампир направился к низкому дивану, прихватив с собой бутылку.
Разлив бурбон, он прочистил горло и тихо проговорил:
– А где Ребекка?
Элайджа поднял на Деймона тяжелый взгляд, и несколько минут темные глаза не отрывались от лица вампира, будто что-то выискивая. Сальваторе смотрел на Первородного, не отводя взора, и на мгновение ему показалось, что на лице Майклсона мелькнула тень улыбки.
– Она с Кэролайн и девочками, – хриплым после долгого молчания голосом наконец ответил он, и одним глотком осушил бокал.
Не говоря ни слова, Деймон вновь наполнил опустевший рокс и Элайджа сдержано кивнул, в то время как Кол вскочил с дивана, и быстро заходил по комнате, качая головой.
– Что это с ним? – расширил глаза Сальваторе, наблюдая за мечущимся древним вампиром.
– Слишком долго, – мрачно отозвался Клаус, переводя взгляд на Элайджу, лицо которого просто окаменело, – это может быть опасно не только для Алин, но и для Давины…
Деймон хотел что-то сказать в ответ, но в этот момент из спальни донесся слабый женский стон, а после громкий детский крик. Вампир не успел и глазом моргнуть, как Майклсоны оказались у двери его комнаты, не решаясь войти.
– Давина, – очень тихо позвал любимую Кол, и братья замерли, ожидая ответа колдуньи.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она открыла дверь, устало опираясь на косяк. В руках у Давины был маленький сверток, и Элайджа застыл на месте, не отводя взгляда от крошечного личика.
– Мальчик, – едва слышно проговорила Давина, и покачнулась.
С ней рядом мгновенно оказался Кол, придерживая обессиленную девушку за талию, а Клаус предельно аккуратно забрал у колдуньи обернутого в белую простынь младенца и повернулся к старшему брату.
– Иди к ней, – прошептал он, и Элайджа, бросив последний взгляд на сына, который разглядывал окружающий мир мутными глазками, устремился к постели, на которой лежала бледная Алин, кутаясь в покрывало.
Раскосые глаза были мутными от слез, и вампир осторожно опустился на край постели, не сводя с жены пристального взгляда.
– Как ты, кошечка? – хрипло проговорил он, едва сдерживая дрожь в голосе.
– Немного устала, – очень тихо ответила ему ведьма, пытаясь улыбнуться, – твой сын порядком нас вымотал, прежде чем появится на свет. Не удивлюсь, если он будет первородным вампиром…
– Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? – склонился над лицом любимой Элайджа, касаясь кончиками пальцев бледного лица, – я сделаю все, что угодно, Алин.
– Тогда поцелуй меня, – щурится ведьма, прикусывая нижнюю губу, и глаза вампира вспыхивают.
Майклсон на пару секунд забывает, где находится, перестает дышать. Он видит только раскосые глаза, сияющие нежностью, и Элайджа целует жену, без слов выражая ту тысячу слов любви и благодарности, что он хочет сказать. И скажет. Но немного позже.
Вампир мягко отстраняется от Алин, и укладывает смоляную голову на подушку, напоследок касаясь губами маленького носика.
– Тебе нужно отдохнуть, моя кошечка, – твердо говорит он, не обращая внимания на то, что ведьма недовольно хмурит брови, – я буду с тобой.
Он сжимает тонкие пальцы, не сводя глаз с лица жены, которое постепенно разглаживается. Алин слабо улыбается и опускает веки, почти мгновенно погружаясь в сон, пока Элайджа держит ее за руку, охраняя покой своей любимой ведьмы. Когда дыхание жены становится ровным, вампир осторожно выпускает из своей ладони тонкие пальцы, и напоследок обводя полным любви взглядом хрупкое женское тело, тихо выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь. У него есть еще одно важное дело, и Элайджа устремляется в гостиную, где его сын знакомится со своей семьей.
Клаус укачивает маленький сверток, нежно разглядывая крошечное личико, когда старший брат оказывается с ним рядом, протягивая руки. Не говоря ни слова, гибрид передает Элайдже новорожденного, и тот предельно аккуратно принимает из рук брата сына, который смотрит на него темными глазками, приоткрывая маленький ротик.
– Привет, – только и может сказать Элайджа, прижимая к груди укутанного простыней малыша.
На некоторое время в гостиной воцаряется молчание, пока отец и сын изучают другу друга одинаковыми карими глазами, прежде чем с грохотом распахивается входная дверь, и в комнату врывается Ребекка, едва удерживая на руках, извивающуюся от нетерпения Гвен, которая сразу же спрыгивает на пол, и бежит к отцу.
– Это мой братик, папочка? – расширяет она свои синие глазки и Элайджа только кивает, не в силах сказать и слова. Счастье, что он испытывает в этот миг кажется настолько полным, что он прикусывает губу, сдерживаясь, когда лицо Гвендолин становится размытым.
– А где мама?
– Она спит, – вместо отца отвечает ей Деймон, и Гвен поворачивается в сторону Сальваторе, поднимая на него заинтересованный взгляд.
– Это ты спас мамочку?
– Я лишь немного ей помог, – с улыбкой отвечает вампир, щуря глаза, – Алин будет отдыхать несколько часов, может, хочешь горячий шоколад, синеглазка?
– Ты – хороший, – уверенно заключает Гвендолин и переводит глаза на Ребекку, которая прикрывает тонкой ладонью рот, сдерживая смех, наблюдая за происходящим.
– Почему ты смеешься, тетя? – сводит бровки Гвен.
– Потому что я счастлива, детка, – отзывается та, и делает шаг в сторону Элайджи, – можно?
Вампир кивает, и аккуратно передает сестре белый сверток, пока Гвендолин прыгает рядом, пытаясь рассмотреть крошечное личико. Элайджа подхватывает дочь на руки, и она сразу же заглядывает под тонкую простынь, заворожено изучая спящего мальчика.
– Он такой маленький…– наконец выдает она, и вампир тихо смеется, качая головой.
– Хоуп тоже самое сказала про тебя, – говорит он, и Гвен недоверчиво щурится.
– Но теперь я – большая. Правда, папочка? А можно мне увидеть маму? Я не буду ее будить.
Элайджа серьезно кивает, после чего целует румяную щечку и опускает дочь на пол, поднимая вопросительный взгляд на Ребекку. Сестра улыбается, и, удерживая одно рукой племянника, протягивает ладонь Гвендолин.
– Я провожу тебя. И, за одно, уложу твоего братика. Ему тоже нужно немного поспать.
Они идут в спальню, и Элайджа провожает сестру и дочь взглядом, пока дверь за ними не захлопывается. В этот миг братья окружают его, хлопая по плечам, шумно поздравляя, и через мгновение они оказываются у бара, где Деймон уже разливает по бокалам коллекционный бурбон.
Майклсоны воодушевленно реагируют на столько благородный напиток, кивая Сальваторе, Элайджа же не говорит ни слова, только пристально смотрит на хозяина дома, который стойко выдерживает его взгляд.
Новоиспеченный отец делает еще шаг и под недоверчивыми взорами братьев протягивает Деймону руку. Сальваторе картинно кривит губы, но синие глаза, в которых отражается буря самых разных эмоций, с головой выдают вампира, который пытается казаться невозмутимым, пожимая протянутую Первородным ладонь.
– Спасибо, – просто говорит Элайджа, и Деймон только кивает.
В этом коротком слове так много всего, что на мгновение в комнате воцаряется полная тишина, которую нарушает голос Кола.
– Отличный бурбон, Сальваторе!
– Лучший, – закатывает глаза Деймон, – и я бы никогда не подумал, что буду распивать его в своем доме с семейством Первородных, да еще и по такому поводу. До чего я докатился!
И Майклсоны смеются над его шуткой, со звоном сводя бокалы.
========== Часть 48 ==========
Несколько дней спустя.
– Сейчас моя очередь!
Гвендолин сузила синие глазки, глядя на Хоуп, которая держала в руках белый сверток со спящим младенцем.
– Эрик только уснул, ты разбудишь его!
– Это ты разбудишь его своим громким голосом! – повысила тон Гвен, наступая на сестру, и в этот миг в гостиной появилась Алин.
Раскосые глаза внимательно оглядели насупившихся девочек, и пухлые губы на мгновение дрогнули в улыбке, но лицо ведьмы тут же стало серьезным.
– Что здесь происходит, Гвендолин? Почему ты кричишь?
– Хоуп не хочет отдавать мне Эрика! А сейчас моя очередь!
Гвен недовольно прищурилась, бросая быстрый взгляд на сестру.
– Потому что он уснул, – возразила та, поднимая глаза на Алин, – и я хотела отнести его в кроватку.
– Это могу сделать и я!
– Не можешь, ты – маленькая!
Тон беседы нарастал до тех пор, пока не послушались тихие всхлипы Эрика, который заворочался на руках у Хоуп, и Алин поспешила к златовласой колдунье, протягивая руки. Девочка предельно осторожно передала ведьме маленький сверток с плачущим мальчиком, и виновато опустила глаза. Гвендолин последовала ее примеру, и в полной тишине Алин успокоила сына, напевая ему шепотом колыбельную.
– Прости, мамочка, – подняла на нее невинный взгляд Гвен, когда ее брат затих, – мы больше так не будем.
– Я надеюсь, – прищурилась Алин, обводя взглядом маленьких ведьм, – мне хватает споров твоего папы и его родственников по поводу того, кто лучшая нянька для Эрика. Нам еще повезло, что он на удивление спокойный ребенок, с такой-то семейкой…
Ведьма не успела договорить, когда распахнулась входная дверь, и в гостиной появились Элайджа, Клаус и Ребекка под руку с Деймоном.
– Привет, кошечка, – тут же шагнул к Алин муж, обнимая ее за талию и склоняясь к сыну, – ваши крики слышны на улице. О чем спор?
– А как ты думаешь? – вскинула бровь та.
– Опять спорили о том, кто будет нянчить моего любимого мальчика? – вместо брата ответила Ребекка и шагнула к невесте, протягивая руки к племяннику, – дай мне его подержать, Алин.
– Он только заснул, – покачала головой ведьма, – я хотела отнести его в кроватку. А вы пока располагайтесь, я как раз сварила кофе.
– Мы бы предпочли бурбон, – мило улыбнулся Клаус, и стоящие с ним Ребекка и Деймон закивали, усмехаясь.
– А мы – конфеты! – подхватили Гвен и Хоуп.
Алин обреченно закатила глаза и повернулась к мужу.
– Элайджа, – только и смогла выговорить она, после чего, удерживая на руках спящего Эрика, направилась в детскую.
Оказавшись в комнате, раньше принадлежавшей Гвендолин, ведьма, обреченно вздохнув, опустила сына в маленькую кроватку, и замерла, опираясь на ее бортик, не сводя с сопящего мальчика глаз. В такой позе ее и застал муж, который успел к тому времени удовлетворить все желания гостей. Элайджа шагнул к Алин, и мягко сжал теперь уже тонкую талию, притягивая девушку к себе.
– Устала, любовь моя?
Ведьма развернулась в мужских объятьях и, прикусив губу, взглянула на вампира.
– У меня совсем мало сил, они все уходят на кормление Эрика, а мы с тобой очень давно не…
Алин залилась румянцем, когда на лице Элайджи отразилось понимание того, что жена имеет в виду, и его глаза вспыхнули, замирая на пухлых губках пылающей от смущения ведьмы.
– Ты ведь сейчас говоришь о том, о чем я думаю, кошечка? – хрипло проговорил вампир, и его руки скользнули ниже, стискивая округлую девичью попку.
– Я не знаю, о чем ты думаешь, – опустила глаза Алин.
– Уверен, что знаешь, моя распутная ведьма. Это мой долг дать тебе силы для воспитания нашего сына.
Элайджа коснулся маленького подбородка, приподнимая его вверх и ловя мутный взгляд.
– Я очень соскучился по тебе, Алин. А ты?
Ведьма прикусила губу, ничего не отвечая, и Майклсон склонился к ее лицу, вовлекая жену в нежный поцелуй. Девушка ответила ему, обвивая руками мужскую шею, но спустя мгновение Элайджа отпрянул от любимой, пытаясь перевести дыхание.
– Ты ведь не хочешь, чтобы это произошло прямо сейчас? – выдавил из себя он, не сводя горячего взгляда с раскрасневшегося от возбуждения лица жены, – потому что я на грани…
Алин только улыбнулась, и ее тонкая ладонь скользнула по мужской груди, касаясь напряженного паха. Вампир тут же отвел ее руку, щуря глаза.
– Опять начинаешь свои игры, непослушная кошечка?
– Какие игры? – невинно отозвалась ведьма, расширяя зеленые глаза.
– Те самые, что мы продолжим сегодня ночью, – властно проговорил Элайджа, и его ладонь с силой опустилась на девичью ягодицу.
Лицо Алин вспыхнуло, и с его губ сорвался тихий стон, скорее от неожиданности, чем от боли.
– Но как же… Как же Гвендолин? И Эрик?
– Тебе придется вести себя тихо, кошечка. Либо я могу попросить Клауса забрать их к себе…
– Нет, – тут же отозвалась ведьма, качая головой, – они сразу же поймут зачем.
– Но разве ты не моя жена? – вскинул бровь Элайджа и продолжил дразнящим тоном, – в том, чем ты хочешь заняться со мной, нет ничего предосудительного, Алин.
– А ты, значит, не хочешь? – сузила глаза та.
– Даже не представляешь как, кошечка…
Майклсон хотел сказать что-то еще, но в этот миг дверь комнаты распахнулась, и вампир едва успел отвести руки от жены, когда в комнату влетели Хоуп и Гвен.
– Мамочка, а можно я сегодня останусь у дяди Клауса? Они с тетей Кэролайн хотят устроит пижамную вечеринку!
========== Часть 49 ==========
Алин рассеяно оглядела гостиную, которую минуту назад покинули их гости, забрав с собой Гвендолин, и наклонилась к столику, подхватывая бокал из-под бурбона. Ведьма развернулась, чтобы отнести его на кухню, но в этот миг на ее пути возник Элайджа.
– Оставь, кошечка, – ласково проговорил он, – у нас еще будет время навести порядок. Не лучше ли сейчас заняться тем, чего ты действительно хочешь?
Лицо Алин вспыхнуло от откровенных слов мужа, которые он к тому же сопроводил мягкими прикосновениями к ее талии, пока руки вампира не скользнули ниже.
– Я хочу, чтобы ты дал мне свою силу, – прищурилась ведьма, высвобождаясь из крепких объятий, – а ты представляешь это так, будто я – вавилонская блудница.
– Вовсе нет, – улыбнулся Элайджа, вновь притягивая жену к себе, – но разве ты не хочешь немного побыть распутной?
Алин прикусила губу, опуская раскосые глаза, и вампир обхватил ладонью маленький подбородок, ловя ее горящий взгляд.
– Я хочу тебя, кошечка, – прошептал он прямо в припухшие губки, – безумно. Мы слишком давно не… делили нашу силу.
Ведьма ничего не ответила, лишь плавно подалась вперед, вовлекая мужа в нежный поцелуй. Элайджа мгновенно отозвался на ее ласку, прижимая жену к себе еще крепче, и его ладони стиснули округлую попку, так что Алин сразу же почувствовала, насколько правдивы слова вампира о силе его желания. Их языки сплелись в страстном танце, усиливая возбуждение, и вампир уже собирался подхватить жену на руки, чтобы отнести в постель, когда они услышали тихие всхлипы из детской.
Ведьма сразу же отстранилась от мужа, и Элайджа провел ладонь по спутанным смоляным локонам, приводя их в порядок.
– Я посмотрю, что там с Эриком, любовь моя, – ласково проговорил он, – иди в спальню. Ты ведь кормила его?
Алин утвердительно кивнула, и вампир, улыбнувшись, развернул ее в сторону их комнаты, хлопая по ягодицам.
– Я мигом, кошечка.
И он вихрем оказался на пороге детской, а ведьме ничего не оставалось, как последовать в их спальню. Оказавшись в темной комнате, она щелкнула пальцами, отчего из стоящих у изголовья кровати десяти свечей вспыхнули только две. Алин совсем не лукавила, когда говорила, что уход за малышом Эриком истощил ее силы. И то, что они с мужем, наконец, остались наедине, не считая присутствия их сына, который в противовес Гвендолин, был очень спокойным ребенком, было как нельзя кстати.
Ведьма улыбнулась, и тонкие пальцы принялись расстегивать пуговицы платья-рубашки. Оставшись в нижнем белье, Алин взглянула на себя в зеркало. Регенерация вампира, которую помимо всего прочего даровала ей связь с Элайджей, чудесным образом преобразила тело девушки, будто это вовсе не она всего неделю назад была обладательницей огромного живота. Сейчас фигурка ведьмы была вновь точеной и подтянутой, словно ей, как во время знакомства с мужем было немногим больше двадцати.
Удовлетворившись своим видом, Алин расстегнула лиф, отбрасывая его в сторону, стянула тонкие трусики и направилась в душ, чтобы слегка освежиться перед ночным рандеву с Элайджей, которое определенно обещало быть жарким.
Оказавшись в душевой кабине, ведьма покрутила вентили, и подняла голову вверх, жмурясь под струями теплой воды. Алин, не открывая глаз, подняла руку, чтобы взять мыло, но в этот миг почувствовала, как на ее талию опустились мужские ладони, и пухлые губы, почти помимо воли, растянулись в улыбке.
– Позволь мне, кошечка.
Голос мужа был полон страсти, и ведьма не говоря ни слова, передала ему душистый брусок, приподнимая вверх локоны смоляных волос. Через мгновение наполненные мыльной пеной ладони, коснулись ее груди, и Алин изогнула спинку, прижимаясь к мужу теснее. На лице Элайджи мелькнула улыбка, и его пальцы сомкнулись вокруг набухших горошин сосков, слегка их покручивая.
С губок жены сорвался тихий стон, и вампир, воодушевленный такой реакцией, опустил одну руку ниже, намыливая плоский животик, пока его пальцы не коснулись его низа, покрывая нежной пеной пылающую промежность.
– Мне кажется, я уже совсем чистая, – выдохнула Алин, и прикусила губу, чувствуя легкие дразнящие движения мужской ладони, разводящей складки плоти между ее точеных бедер.
– Нетерпеливая кошечка, – с довольной улыбкой произнес Элайджа, и развернул жену лицом к себе. Он стиснул ее талию, притягивая нежное тело к своей груди, и, накрыв страстным поцелуем манящий ротик, потянул ее под теплые струи воды.
Вампир целовал жену долго, пока потоки воды не смыли с ее тела остатки пены, и Алин не задрожала в его руках, без слов прося о большем. Тогда Майклсон мягко отстранился от ведьмы, и не сводя тяжелого взгляда с ее лица, подхватил на руки и вынес из душевой кабины, опуская на пушистый коврик. Девушка не успела и глазом моргнуть, а он уже накинул на ее плечи мягкое полотенце, собирая оставшуюся влагу. Закончив, Элайджа наскоро обтерся сам, и, сжав тонкие пальцы Алин, которая не отрывала горящего взора от его лица, потянул ее в спальню.
Остановившись у широкой кровати, вампир обнял жену, касаясь кончиками пальцев раскрасневшегося от возбуждения лица.
– Как ты хочешь, моя распутная ведьма?
Лицо Алин стало бордовым, и она судорожно вздохнула, не говоря ни слова. Майклсон не сводил с пылающего лица пытливого взгляда, пока ведьма не ответила ему едва слышно:
– Я хочу тебя, Элайджа, – проговорила она, – и как можно скорее. Просто возьми меня. Как ты хочешь.
– Кошечка…
Это единственное слово сорвалось с губ вампира, когда он мягко толкнул жену на постель, сразу же накрывая ее своим телом. Алин развела бедра, и после того, как муж оказался между ними, скрестила за его спиной лодыжки, обнимая ногами мужской торс. Элайджа поднял на нее взгляд, утопая в раскосых глазах, горящих страстью, и подался вперед, сминая пухлые губки в нетерпеливом поцелуе. Его ладони тем временем заскользили по нежной шее, тонким ключицам, спустились к часто вздымающимся полушариям налитой груди, сводя их вместе, коснулись плоского животика, пока не достигли пылающей промежности.
Складки плоти между длинных ножек были совсем влажными от истекающего любовными соками лона, которое Майклсон наполнил двумя пальцами, мягко двигая ладонью. Алин заметалась под ним, вскидывая бедра, и с ее губ полились горячие стоны, от которых член вампира напрягся почти до боли, наливаясь желанием.
– Элайджа, я прошу тебя, – прошептала она, распахивая глаза, в которых магия светилась ровным светом, явно готовая к единению их сил, – я больше не могу.
– Как скажешь, кошечка, – едва смог ответить ей муж, и в следующий миг одним сильным толчком вошел в тесное лоно, и яркие вспышки осветили темную спальню, когда их тела, а вместе с ними и сущности, наконец слились воедино.
– Я люблю тебя, Алин, – выдохнул Элайджа, не сводя взгляда с лица ведьмы.
– Докажи, – хрипло отозвалась та, и дрожащие бедра подались вперед, показывая вампиру, каких именно доказательств она требует.
На лице Майклсона мелькнула тонкая улыбка, и он мягко качнулся, наполняя женское лоно каменным членом. Вампир двигался нарочито медленно, и от его тягучих толчков, Алин только нетерпеливо водила бедрами, стараясь сама насадиться на мужскую плоть, ускоряя темп.
– Хочешь быстрее, кошечка? – и ведьма часто закивала.
– Сильнее? – продолжил Элайджа дразнить жену.
Алин судорожно вздохнула, поднимая на него обжигающий взгляд, и в этот миг вампир сдался. Он склонился к лицу любимой, впиваясь в ее губы властным поцелуем, в то время как его бедра начали двигаться быстро и сильно, с каждым толчком входя до самого основания пульсирующего от желания члена. Ведьма мгновенно приняла его ритм, подаваясь навстречу, и ее ножки лишь сильнее стиснули мужской торс, пока Элайджа вбивался в тесное лоно, заставляя ее скользит по грани пропасти наслаждения от чувства абсолютной наполненности.
Алин совсем потеряла счет времени, и все вокруг слилось в один блестящий хоровод, который не переставал сверкать вспышками вырвавшейся из-под контроля магии, когда в одну секунду ее неожиданно резко затопила оглушающая волна экстаза, сильнее которого ведьма казалось еще не испытывала в жизни. Она закричала, не контролируя себя, а потом мир исчез в сияющем зареве накрывшего ее блаженства.
Ведьма пришла в себя от ласкового голоса мужа, который гладил ее лицо, собирая пальцами дорожки слез, которые Алин даже не ощутила.
– Все хорошо, любовь моя?
Девушка медленно открыла глаза, слабо улыбаясь.
– Ты меня испугала, кошечка, – проговорил Элайджа, слоняясь к лицу ведьмы, – надеюсь ты потеряла сознание от удовольствия, а не от упадка сил?
– Ты шутишь? – едва слышно отозвалась Алин, обвивая тонкими ладонями мужскую шею, – сил у меня теперь более, чем достаточно.
В подтверждение своих слов, она щелкнула пальцами, и стоящие у изголовья кровати свечи, все до единой, вспыхнули так сильно, что их огоньки взвились вверх не меньше чем на десять дюймов.
– Отлично, – довольно кивнул Элайджа.
Алин улыбнулась, но в следующий миг ее лицо помрачнело.
– А я… я не разбудила Эрика?
