Текст книги "GOD SAVE THE QUEEN (СИ)"

Автор книги: лемон хейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

«отдыхаю от социума знаешь ли».

Запятые она не использовала чисто из принципа.

«да кому ты рассказываешь весь твой социум это я».

Зеленоглазая закусила губу.

«именно».

Ответ пришёл через пару секунд.

«не понял прикола».

Девушка улыбнулась шире.

«ТАК СУКА».

Не сдержавшись, Эверт рассмеялась. Откинув волосы назад, она стала набирать ответ.

«да ладно я шучу ты же знаешь что я тебя люблю».

«шутки у тебя вообще не смешные я пошёл».

«и куда».

«в петлю ьлЯтБ».

«онет стой подожди».

«завещаю тебе свои волосы».

«честно я надеялась на большее».

На общение с кем-либо сегодня (да и завтра тоже) Эстер не рассчитывала. Она, конечно, не являлась интровертом до мозга костей, и в компании себя и своих мыслей комфортно было далеко не всегда, но иногда, примерно раз в тысячелетие, Эверт бывало жизненно необходимо залечь на дно. Позаниматься чем-нибудь, сосредоточиться на какой-то очередной мелочи, чтоб предотвратить эмоциональное выгорание и восстановить силы.

Если честно, в последнее время ей хотелось только спать. Интерес у неё вызывали исключительно последние события, но и это кратковременное увлечение уже изживало себя; кажется, она прелопатила все возможные сайты и перерыла каждый форум, посвящённый этой теме. Лечь в кровать и больше никогда оттуда не вылезать – предел мечтаний Эстер. Но, рано или поздно, она устанет и от этого, а куда девать себя в таком случае – непонятно.

«заваливайся ко мне» – пишет девушка неожиданно для самой себя. Странно, но Эрик был единственным, кого ей хотелось видеть. Не общаться или заниматься чем-то вместе, а именно видеть – даже если Кейн соберётся молчать, Эстер всё равно будет рада. Главное, чтоб находился где-то поблизости, а чем он там будет заниматься уже и неважно.

«надо же, мне казалось, ты от меня устала».

«надо же, запятые».

«я ещё и не такое умею, лол».

«так ты придёшь?»

«нет ну зависит конечно от ситуации».

«это важно».

«неужели что-то экстренное».

«я плохо себя чувствую».

«выпей таблетки».

Девушка недовольно перевернулась на другой бок, натянув одеяло до самого подбородка.

«боюсь единственная таблетка которая может мне помочь просиживает свою задницу дома и снова задротит в бладборн».

«вообще-то в САЛЛИ ФЕЙС».

«этот аргумент не имеет веса ты своим играм уделяешь внимания больше чем мне в любом случае».

«во-первых нет а во-вторых я уже собрался и ещё у меня есть шоколад поэтому тебе повезло».

Эстер выгнула бровь.

«собрался так быстро?».

«да я и не разбирался как бы».

«?».

«на время посмотри».

На часах – 14:53. Рабочий день. Среда. Конец октября.

«в отличие от тебя я на учёбу хожу и никому в столовке за термосы ебала не бью».

«неужели ТАК СЛОЖНО просто взять и ПРИЙТИ без ЛиШНИХ комментариев господи за что мне это».

Ещё какое-то время поворчав, Эверт погасила экран телефона и нехотя встала с постели. На голове – птичье гнездо, на лице – остатки косметики, которую было лень смывать вчера. По сути, вчера ей было лень всё; в душе она не была, зубы перед сном не чистила, голову не мыла с самого понедельника. Чтоб собрать волосы в хвост, пришлось вычесать из них кубло, появившееся под утро; без жертв не обошлось – девушка вырвала целый клок. С досадой вздохнув, зеленоглазая огорчённо направилась в ванную. В зеркало пыталась не смотреть (у неё психика и без того неустойчивая). Звонок в дверь раздался как раз тогда, когда Эстер смывала мейк. В планах у неё было накраситься заново, но, похоже не судьба.

Уже спустя час они сидели на её незаправленной кровати, причём сидели не одни. С собой Кейн притащил котёнка, вымытого и, по идее, здорового (этот дебил приклеил на кота красную подарочную ленту, а потом сделал вид, будто дарит несчастное животное ей). Под грязью у пушистика оказалась шерсть двух оттенков: белый с большим серым пятном на голове, тянувшимся аж вдоль всей спины. Котёнку, похоже, было вообще всё равно, где он находится, главное – наличие еды и чьей-нибудь руки, которую, при остром желании, можно лизнуть или укусить.

– Честно, за это я Блейка просто возненавидел, – говорил синеглазый, сидя неподвижно и поглаживая развалившегося на одеяле кота. – Полез в болото, а потом потащил за собой и меня.

Эверт же расположилась позади него. Она, перебирая зелёные пряди, не совсем понимала, о чём он говорил, но улыбалась во весь рот и пыталась отвечать что-то разумное.

– Ты меня вообще слушаешь? – возмутился тот.

– Конечно, – уже с серьёзным видом заявила Эстер. – Блейк придурок и подсадил тебя на игру, эпизоды которой выходят раз в полгода.

– Именно! – фыркнул парень и принялся рассказывать дальше.

Эверт же продолжала наматывать зелёные локоны на палец или заплетать их в маленькие косички. Она не ошиблась, его присутствие и вправду подействовало на неё как нельзя лучше. Чего уж там – под недовольный бубнёж Эрика лучше выглядел целый мир. Жизнь переставала казаться такой ужасной, а её собственное существование становилось не таким уж и тускло-безнадёжным.

– Лучший друг называется, – пробормотал синеглазый, – я в шоке.

– Да, я тоже.

– Дебил.

– Дебил, – повторила Эстер, взяв в руки расчёску.

– Пиздец, ненавижу его просто.

– Бу-бу-бу, злюка.

Эверт, уже в который раз проходясь расчёской по его зелёной шевелюре (что поделать, ей чертовски нравились его патлы), стала собирать волосы в хвостики. Получится, конечно, не густо, но девушке очень хотелось.

– И «Салли Фейс» тоже ненавижу. Всех ненавижу.

– Конечно.

Эстер сняла с запястья две тонкие резинки. Сделав высокий хвостик на левой стороне, она сразу завязала его. То же самое проделала и с правой стороной.

Теперь на голове у Эрика два красивых хвостика, закреплённых розовой и сиреневой резинками. Мужчина мечты.

– Причёска готова, разрешаю посмотреть, – светловолосая радостно передала юноше зеркало.

– Блять, Эстер! – взвыл парень, взглянув на своё отражение. – Я теперь похож на Салли Фишера! Ты…

– Да, я, – не переставая улыбаться, Эверт наклоняется в сторону.

– Мне только протеза вместо лица не хватает и одного глаза, спасибо, – буркнул он.

– Протеза?

– Ага. По канону у Салли протез, который он никогда не снимает. Лицо в шрамах. Или его вообще нет, этого я не помню, лучше у Блейка спросить.

– Ну-у… – задумчиво протянула девушка. – Насчёт протеза не знаю, но у папы есть намордник.

Сказав это, Эстер рассмеялась и упала на кровать. Эрик, который уже хотел разозлиться, так же взорвался смехом, и, только отдышавшись, выдавил:

– Вообще не смешно. Тебе без разницы, над чем шутить, да?

Ухмыльнувшись, девушка поцеловала его в нос. Захотелось потрепать парня по волосам, но портить причёску она не собиралась.

– До-охлый номер, – потирая кончик носа, сказал Кейн. – Я на такое больше не куплюсь.

– Ты злюка, – нарочито грустным голосом изрекла та.

– Во-первых, нет, а во-вторых, какой есть.

– То есть, ты не отрицаешь того, что ты – злюка, ещё и противная?

– Не знаю. И да, и нет. Ты коту имя придумала?

– Ещё задолго до того, как он появился. Его зовут Джесси.

Светловолосая почесала котёнка за ушком, отчего тот громко замурлыкал и открыл синие глаза. Ещё где-то полчаса послушав причитания Эрика, Эстер приступила к выполнению домашки. Ну, как к выполнению – в последнее время все задачи по геометрии, алгебре, физике и химии она списывала, историю изучала очень поверхностно, по литературе читала только краткие пересказы произведений, на английском домашнее не проверяли, а про остальное лучше не говорить вообще. Будучи отличницей в восьмом классе, Эверт никогда бы не подумала, что уже на одиннадцатом году обучения забьёт на это хер. Ещё немного – и проблемы с успеваемостью ей обеспечены.

– Мне уже можно идти? – поинтересовался Кейн, переставляя книги в её книжном шкафу.

– Нет, я всё ещё страдаю, – делая записи в тетради, ответила она. Ручка закончилась едва девушка успела написать число, поэтому первая строка и все последующие были разных цветов.

– Хочу конкретики, – он поменял местами «Зелёную милю» Кинга и «Толстую тетрадь» Кристоф.

– Можно подумать, ты не знаешь, чем я страдаю.

– Мыслями о смерти и экзистенциальным кризисом? – догадался тот, слабо улыбаясь.

– В точку.

– Расскажи.

– Разговоры не помогают, – Эстер захлопнула тетрадь и бросила её в синий рюкзак.

– Мы попытаемся.

– Мы?

– Давай уже, – парень закатил глаза.

– Да что непонятного? – она отъехала на стуле назад и развернулась лицом к Эрику. – Я чувствую себя так, будто гнию заживо, ничего не хочу, валяюсь в кровати в ожидании смерти, морально разлагаясь при этом. Обычные будни девочки-подростка с дефицитом внимания, на это не стоит тратить время и силы, правда.

– С дефицитом? – удивился Кейн, сняв с полки «Лолиту». – Ты не пишешь мне уже два дня, потому что тебе не хватает внимания? Реально?

– Окей, это было тупо, – светловолосая пожала плечами. – Давай лучше фильм посмотрим.

– Если это снова будут «Девственницы-самоубийцы», то девственницей-самоубийцей сегодня стану я.

Эстер ничего не ответила, но улыбнулась.

– Никакого фильма, пока ты не расскажешь.

– Эрик!

– К сожалению, все твои проблемы я воспринимаю, как свои собственные, – вздохнул юноша. – Мне и самому это не нравится. Прости, солнце, но ты просто обязана.

– Ну-у, – протянула Эверт, наматывая на палец выбившуюся прядь. – Это… Блять, я не могу. Это сложно объяснить, ты посчитаешь меня конченой.

– Тяжёлая артиллерия, – парень потянулся к своим зелёным хвостикам (да, тем самым, как у Салли Фишера), – если в течение минуты я ничего не узнаю, хвостиков тебе не видать.

– Нет-нет-нет! – громче обычного выпалила та. – Хорошо, узнаешь, только оставь.

Эрик отошёл от книжных полок. В руках у него – «Снафф» Чака Паланика. Кейн опустился на пол, приняв позу лотоса; котёнок спрыгнул с кровати и подбежал к книге, стал обнюхивать её и кусать по краям. Синеглазый отпихнул кота, а последний, в свою очередь, метнулся к двери и шумно выбежал из комнаты. Послышалось шипение Камиллы.

– Я жду, – начиная листать страницы, напомнил тот.

Эверт тяжело выдохнула.

– Понятия не имею, что рассказывать, – она встала и подсела к нему. – Начну, наверное, с того, что мне ужасно скучно. Не в плане какой-то бытовухи, а… – на некоторое время Эстер замолчала. – Всё теряет смысл. Буквально.

Кейн же листал книгу и дальше, не поднимая на неё глаз.

– В учёбе нет смысла. Проводить время в интернете – без толку. Скучно и пусто. Ничего не интересно. Знаешь, хочу только… лежать лицом в пол и ничего не делать.

Юноша поджал губы и посмотрел на Эстер.

– Чувство такое, будто у меня вообще нет сил. Ни на что. Но это странно, потому что я ничем не занимаюсь. Прихожу в школу, считаю часы до дома, прихожу домой, считаю часы до школы. Слушай, – резко встрепенулась она, – это какая-то тупая нездоровая херня, давай не…

– Нет, – прервал девушку Эрик. – Дальше.

Во взгляде Эверт – немая мольба, но Кейн непреклонен, поэтому она продолжает.

– Я всё чаще думаю о смерти… это пугает.

– Мысли о смерти или сама смерть? – тихо спросил парень.

– И то, и другое… Или второе. Да, второе, наверное.

В очередной раз он вздыхает. Выглядит так, будто готовится произнести торжественную речь с целью вдохновить миллионы людей на великие свершения.

– Смерти, по сути, не существует, – отложив книгу в сторону, изрёк Эрик.

– Что ты имеешь в виду? – она нахмурилась.

– То, что для тебя смерти нет. Она есть для других. И наоборот.

– Я почти поняла.

– Когда ты умрёшь, с тобой будет то же самое, что и до твоего рождения.

– Пустота? – предположила девушка.

– Нет. Отсутствие.

– Разве это не одно и то же?

– В данном контексте – нет. Ты даже знать не будешь о том, что мертва, как и не будешь знать того, что когда-то была живой. А окружающие будут. Твоя смерть будет реальной для них, но не для тебя самой. Ты боишься того, чего просто не существует.

Кейн развёл руки в стороны.

– После смерти нет ничего. Это самый исчерпывающий из всех ответов, которые ты можешь получить на этот вопрос, – юноша прикусил нижнюю губу и начал сдирать с неё кожу. – Тело – всего лишь механизм, оболочка со сроком годности, которое хранит в себе… энергию. Многие называют её душой, и знаешь, мне это кажется какой-то очень грубой ошибкой.

Котёнок, медленно перебирая лапами, вернулся в комнату. Осторожно осмотревшись, он побрёл к Эстер, а потом запрыгнул к ней на колени.

– Умирая, твоё сознание отключается, что понятно. Я много думал об этом, и, если честно, даже пытался приплести физику. Лучше не спрашивай, как, – слегка улыбнулся тот. – Мне кажется, что энергия не исчезает. Видоизменяется, переходит в другую оболочку, называй, как хочешь.

– Ты веришь в реинкарнацию? – уточнила девушка, ощущая, как маленькие клыки котёнка впиваются в запястье.

– Не знаю. Серьёзно. В этой теме я не могу быть уверен вообще.

Рука Эрика потянулась к Джесси; кот перевернулся на живот и стал бить лапами по кисти парня.

– А если я вдруг умру? – ни с того ни с сего поинтересовалась Эверт.

– Эм, ну ты умрёшь. Логично.

– Твоя реакция?

– Знаешь, с такими вопросами ты начинаешь напоминать мне мою бывшую одноклассницу, которая недавно запостила видео с грустной музычкой и написала: «Представь, что через час меня собьёт машина. Насмерть, и ты больше никогда меня не увидишь». Ты правда считаешь, что я отвечу на этот вопрос честно? – вздёрнул бровь Эрик.

– Но мне интересно.

– Жизни без тебя не представляю, как только ты умрёшь, сразу побегу самоубиваться.

– Нормально, – кивнула та. – Странно, но мне полегчало, – губы Эверт растянулись в улыбке. – Я, кажется, нашла корень проблемы, – солгала девушка. – Спасибо, что снова слушаешь моё нытьё.

Кейн улыбнулся в ответ. Парень полез в свой рюкзак и вытащил оттуда три шоколадки; две бросил рядом с книгой, одну открыл. Отломал себе небольшой кусочек, остальное положил возле Эстер.

– А хвостики я бы всё равно не распустил. Они мне нравятся.

========== VI: MONOCHROME ==========

Последний урок, а веки всё никак не хотят открываться.

Апатия Эстер достигла своего пика. Ей настолько ничего не хотелось, что она даже не спала; валялась в кровати, переворачивалась с одной стороны на другую, и всё никак не могла уснуть. Конечности начинали ныть, глаза резало от линз, которые девушка не снимала, желудок сводило от голода, но она так и не встала. Единственное, для чего Эверт приподнялась – выпить воды, стоявшей в стакане на тумбочке. Да и вода там стояла уже второй день, если не третий. Сколько бы Эстер ни пыталась, ей не удалось даже сомкнуть глаз.

Телефон на зарядку она не ставила, потому заниматься на переменах было нечем. Читать тоже не удавалось – слова как будто теряли свой смысл. Сфокусироваться на чём-либо было просто невозможно.

Макияж – минимальный: не очень аккуратно распределённый тональник (сегодня её лицо светлее шеи) и слегка подкрашенные ресницы с бровями. Круги под глазами скрыть не вышло, да она и не пыталась. Даже Фиона, девушка, которая относилась к Эстер максимально нейтрально, подметила, какой «уставшей» Эверт выглядела и даже – о боги – поделилась своим консилером (точнее, сама бесцеремонно начала проводить махинации с её кожей). Отпираться светловолосая не стала.

– Таким образом, если препятствие имеет линейный характер, – говорила мисс Кэри, что-то старательно вырисовывая на зелёной доске, – возникает система параллельных дифракционных полос.

Голова Эстер опущена, а руки сложены на парте. Подбородок упирается в предплечье, и девушка пытается слушать, но информация будто бы обходит её стороной, звуча где-то рядом, но так и не попадая в уши и мозг. Ещё немного – и она уснёт.

«За-ну-дно» – просыпается один из постоянных жителей её головы. «Кому во-о-бще нужна физика, зачем люди усложняют себе жизнь?».

– Эта система называется дифракционной картиной, – продолжала преподавательница, стуча мелом по поверхности.

«И какого чёрта ты спишь? Сделай уже что-нибудь? Запиши или послушай?».

– Дифракционные явления были хорошо известны еще во времена Ньютона. Первое качественное объяснение явления дифракции на основе волновых представлений было дано английским учёным Т. Юнгом. Сейчас записывайте.

«Ты такая бесполезная! Как можно настолько легкомысленно относится ко всему? Бесполезнаябесполезнаябесполезнаязапиши».

Класс, до этого погрязавший в тишине, наполнился звуками пишуших ручек и тихим шёпотом на задних партах. Эстер подпёрла голову рукой и потёрла глаза, зевнула, переместила ладонь на лоб и взяла ручку.

«Тупая и бесполезная. И какой смысл в том, что ты сейчас что-то напишешь? Ты в любом случае ничего не выучишь и даже не запомнишь, дебильная ленивая амёба» – агрессия её собственного сознания становится всё более осязаемой, и девушке начинает казаться, что кто-то разговаривает за её спиной, но последняя парта пуста; она всё равно оборачивается.

– Эстер? – обратились к ней. – Что-то не так?

– Нет, – шепчет светловолосая, ощущая неловкость. Девушка вновь закрыла лицо руками.

– Хм. Ладно, – произнесла мисс Кэри и вернулась к теме урока. – В основу теории Френель положил принцип Гюйгенса, дополнив его идеей об интерференции вторичных волн. Принцип в его первоначальном виде позволял находить только положения волновых фронтов в последующие моменты времени, определять направление распространения волны.

«Можешь даже не пытаться, идиотка, у тебя н и ч е г о не получится, не утруждайся».

– Из этого следует…

– Заткнись, – яростно выпалила Эстер, сама того не осознавая; звук ручки, выпавшей из её руки, быстро разнёсся по кабинету.

Все разом подняли головы и обернули их к ней. Кто-то (Сильвия) скорчил гримасу отвращения, кто-то (Клэр) криво ухмыльнулся; Женева пихнула локтем Шарлотту, Миранда фыркнула, Фиона бросила в её сторону сочувственный взгляд. Глаза Эстер закрыты.

– Что, прости? – поморщилась мисс Кэри.

– Что? – отозвалась та.

– Что ты сейчас сказала?

– Я? – Эверт застыла, так и не поняв, чего от неё хотели. – Я ничего не говорила.

Послышались смешки.

– Ты уверена? – учительница свела брови на переносице и недовольно посмотрела на неё.

Теперь Эстер засомневалась. Светловолосая отвела взгляд в сторону и натянула рукава свитшота так, что они полностью покрыли её ладони.

– Извините, – проронила девушка и уткнулась в конспект. Мисс Кэри тяжело вздохнула и вызвала к доске кого-то из её одноклассников.

Эверт тем временем нервно постукивала пальцами по деревянной парте, не внимая словам преподавательницы и не включаясь в работу. Зелёные глаза искали часы, и когда, наконец, нашли, Эстер громко выдохнула: до конца урока ещё целых пятнадцать минут. Время тянется как нельзя медленнее, и она уже мечтает о том, чтоб поскорее прийти домой и лечь спать.

«Кого ты обманываешь? Ты ведь даже не уснёшь».

– Хорошо, просто лечь, – пробубнела та себе под нос; голос казался искажённым, каким-то неправильным… таким, будто вовсе не принадлежал ей. Таким, будто сказано было не ею. Таким, будто фраза не звучала вообще.

Раздался недовольный вздох впереди. Девушка списывала решение задачи с доски, пытаясь вслушаться в объяснение Бена Брейди – одноклассника, которого заклеймили ботаником. У него, как и у Эстер, часто списывали домашку, но было одно отличие; у Брейди спрашивали разрешения, когда как у Эверт тетрадь бесцеремонно вырывали из рук или брали просто со стола.

«Зачем ты вообще смотришь на время?».

Руку девушка запускает в волосы, а после жмурится, старательно игнорируя голос внутри. Она не могла даже думать.

«Ты всё равно придёшь, завалишься в кровать… будешь и дальше бездарно тратить своё время. Ни на что. Прожигать день за днём. А вместе с тем – жизнь. Потратишь её впустую, хотя могла бы заняться чем-нибудь дельным».

– Чего тебе от меня надо? Прошу, замолчи, хотя бы на пару… на несколько минут, заткнись, – шепнула Эстер, чувствуя, как её захлёстывает усталость. Энергии словно не остаётся, и даже разговоры, состоящие из споров с самой собой, выкачивают из неё силы.

Парень спереди, Чак, зашипел и повернулся к ней.

– Послушай, Эверт, я всё, типа, понимаю, внутренняя борьба, тыры-пыры, но не могла бы ты закрыть рот? – рассержено выпалил Ходжес. – Ты, бля, понимаешь, что мешаешь? Реально?

Эстер еле повела плечом, ничего ему не ответив. Выражать какие-либо эмоции теперь сложнее, чем обычно.

– Чувак, остынь, – полушёпотом отозвался сосед Чака по парте, Хью.

– Я тебе не чувак! Отъебись от меня! – огрызнулся тот. – Как же я вас всех тут ненавижу, долбоёбы пустоголовые, – пробормотал Ходжес и вернулся к физике.

– Че у вас там происходит? – решил вмешаться Нейтан Гэммер с соседнего ряда.

– Мисс, можно мне пересесть? – поднял руку Чак.

– По причине?

– По причине дебилоиды, – он начал собираться и, не дождавшись вердикта учительницы, перенёс вещи назад и занял свободное место на первом ряду.

– Уважительная причина, – добавил Хьюго, наблюдая за Ходжесом.

Эстер вздохнула. Не класс, а мечта мазохиста.

Кое-как Эверт дожила эти пятнадцать минут до звонка. Небрежно забросила вещи в рюкзак, забрала пальто из гардеробной, направилась к выходу. Уже выходя из здания, она ощутила на себе косые взгляды Сильвии, Женевы и Шарлотты, которые живо что-то обсуждали и, как обычно, смотрели на девушку с отвращением. Ей всё равно. Она давно смирилась.

Изнывая от головной боли, недосыпа и голода, светловолосая еле плелась, что уже было необычно, поскольку сама Эстер отличалась высокой скоростью ходьбы. До неё доносились смешки сзади, благодаря которым стало ясно, что эти трое увязались за ней («а почему не четверо? Миранда потерялась?»). Эверт закатила глаза и свернула за угол. По идее, они должны были остаться позади.

Смех становился лишь громче и веселее, шаги не стихали.

– Эверт! – окликнула её Сильвия; уже по голосу было слышно, что она улыбается. Эстер пошла быстрее.

– Да чего ты убегаешь постоянно? – подала голос Женева, стремительно приближаясь к ней.

– Да, Эверт, ты чего? – поддакнула Шарлотта, еле поспевая за подругами. Женева догнала светловолосую и дёрнула её за рукав чёрного пальто.

– Убери от меня свои лапы, – зарычала девушка, пытаясь высвободиться.

– О, ну наконец, – теперь подошла и Колдер. – А я-то думала, мы тебя упустим.

Шарлотта и Женева мерзко захихикали.

Узкая улица опустела. Холодный ветер разметал сухие оранжевые листья под шум проезжающих мимо машин.

– А ты разве не должна сейчас туалеты драить? – фыркнула Эстер, приподнимая подбородок. Трое переглянулись и взорвались смехом.

– Знаешь, Эстер… – Сильвия скрестила руки на груди, снисходительно посмотрев на неё. – Я никогда не видела, как ты плачешь. За все одиннадцать лет, ни разу.

– Ну, не всем же быть, как твоя подружка, – она покосилась на Сноудон. – Я из-за плохих оценок не рыдаю.

– У-у-у, – протянула Колдер, самодовольно ухмыляясь, – значит, сейчас порыдаешь.

Всё, что сделала Эверт – натянуто улыбнулась, показала средний палец и шагнула назад. Эта ситуация начинала конкретно бесить. С чего они, три агрессивные пустышки, решили, что способны её запугать? Они могут делать что душе угодно, и при этом всё равно оставаться никчёмными в её глазах. Их попытки устрашить Эстер были жалкими. Раздражающе жалкими.

– Нет-нет, ты никуда не пойдёшь, – её схватили за локоть и притянули назад; в эту же секунду она ощутила, как наросло напряжение между ними.

– Ты отвратительна, – светловолосая попыталась противиться. Всё тщетно. Какой вообще отпор она могла дать, находясь в полусонном, полумёртвом состоянии? – Сильвия, блять, отпусти, – девушка попробовала оттолкнуть обидчицу. Не вышло.

– Думала, можешь унижать меня перед всеми, а потом делать вид, будто ничего не было? – вскипела та, буквально начиная трясти Эверт. Каждое слово она процеживала сквозь зубы с такой ненавистью, что Эстер действительно на секунду поверила в то, что её сейчас убьют. – Думала, тебе всё сойдёт с рук, как в тот раз?!

– Отвали от меня, истеричка! – девушка не оставляла попыток вырваться, то и дело одёргивая руку.

– Правда считала, что из-за твоей херово работающей головы к тебе будет особое отношение и тебя будут постоянно отмазывать?!

– ОТВАЛИ!

Сильвия замахивается и бьёт её в область скулы. Правая половина лица начинает пылать от боли, из-за чего на глаза наворачиваются слёзы. Эстер уворачивается, но её хватают за волосы и толкают к стене. Рука Сильвии грубо дёргает за волосы, что вызывает новые волны боли уже по всему затылку.

Раздаётся высокочастотный звук. Эстер будто оживает, подскакивает и поднимает глаза, ища источник. Он становится громче и назойливее, уши будто закладывает; виски пульсируют. Девушка морщится. Звук перекрывает голоса и угрозы одноклассниц, набирает громкость и полностью заполняет её голову. Светловолосая вскрикивает и, в попытке заглушить его, закрывается, вжимая ладони в уши.

Ещё один удар по лицу и она чувствует, как рот заполняется кровью. Тяжёлый металлический привкус растекается на языке.

Для мыслей просто не остаётся места, а Эверт кричит громче. Теперь не слышно и собственного голоса, только заглушённый издевательский смех играет подобно фоновой музыке. В глазах – яркие ослепляющие вспышки света.

– Не, так не пойдёт, – сквозь громкий писк доносится голос Колдер, шипящий, как белый шум в старом телевизоре. Эстер еле сдерживается, чтоб не моргнуть и позволить слезам скатиться по щекам, когда получает в живот. На ногах ей не удержаться, потому, хватаясь за голову и жадно втягивая воздух в лёгкие, Эверт одной рукой упирается в стену какого-то здания, этим жестом буквально уязвляя себя ещё больше и открываясь для новой атаки.

Звук колеблется в воздухе и вызывает адскую боль в висках, от которой девушка стонет и едва не падает. Сильвия считает это своей заслугой и после очередного удара хватает её за горло. Девушка безвольно вскидывает голову вверх.

– Ну, давай, – шепчет озверевшая Колдер, после срываясь на крик. – Ударь меня! Я же знаю, что ты хочешь меня ударить!

Светловолосая теряет связь с реальностью и лениво морщится, не замечая, как звук стихает и медленно растворяется, а на его место приходит только физическая боль и назойливое жгучее ощущение в верхней части тела. Струйка крови из носа и окровавленные зубы, пустой взгляд и обессиленная улыбка – всё, что получает Сильвия.

– Ну же! – сгорая от злобы, орёт Колдер прямо в лицо отрешённой Эстер. – Сделай что-нибудь! Заплачь, оттолкни меня, ну же, сука, давай!

– Я… – хрипит Эверт, – тебя… не трону.

– Что, уже не такая смелая, а? Тупая ты тварь, куда делся весь твой героизм? – шепчет она ей.

– Сильвия, слышишь, ты это… – пробубнела Женева, нервно оглядываясь по сторонам.

– Завались!

– Слушай, это важно…

– Я СКАЗАЛА, ЗАКРОЙ РОТ! – взревела Колдер; Сноудон пошатнулась и, подняв руки вверх, шагнула назад. – Так или иначе, я добьюсь твоего исключения, ты меня поняла? Таким, как ты, здесь не место, слышала?!

Эстер безразлично пялилась на неё, всё ещё не до конца осознавая, что происходит. Боль как будто росла в геометрической прогрессии, и, увеличиваясь, затуманивала всё вокруг. Эверт выдохлась.

– ТЫ СЛЫШАЛА ЭТО?

Светловолосая сделала последнее, на что ей хватило сил: улыбнувшись, девушка плюнула кровью в оскалившееся лицо.

Её хватают за воротник и бросают наземь, как тряпичную куклу. Ужасно больно. Хотелось взвыть или вправду расплакаться, боли оказалось гораздо больше, чем девушка могла вынести, и именно поэтому Эверт сидела на асфальте, не двигаясь и ничего не говоря. Иногда в голове мелькали вопросы по типу: «чем я это заслужила?», «почему именно я?», «за что меня ненавидят?», но ответ находился быстро. Люди настолько часто пытались причинить ей боль, что она, кажись, утратила возможность её воспринимать.

– Блять, Сильвия, не смешно, пошли уже, – отозвалась Шарлотта, оттягивая подругу в сторону.

– ДА ВЫ ВООБЩЕ НА ГОЛОВУ ЕБАНУТЫЕ?

Раздался знакомый голос откуда-то сзади. Эстер не оборачивалась, продолжая тупо смотреть перед собой, дрожащими ладонями вытирая кровь. Она уже знала, кто это был.

– А че мы? – презрительно фыркнула Женева. – Эверт первая доебалась, мы её вообще не трогали.

Из-за спины к Эстер подошла Сесилия с каким-то парнем, явно старше неё. Девушка всё так же не поднимала глаз, не обращая внимания на подлетевшую Аллен.

– Свалили отсюда, все трое, быстро, – приказным тоном скомандовала она, помогая светловолосой подняться. Кажется, сама Эстер была против.

– А то что? – с явной насмешкой спросила Сильвия, обтирая сбитые костяшки влажной салфеткой. Шарлотта и Женева, нервно перешёптываясь, встревоженно взглянули на подругу. – Или мне тоже…

– Ладно, поняли, – Сноудон перебила её и толкнула в сторону; Шарлотта развернула Колдер назад. – Уже ушли.

– Что? Какого хера?! – попыталась возмутиться Сильвия.

– Потом объясню, – шепнула Женева. – Пошли.

Сесилия бросила в их сторону полный отвращения взгляд, и, когда силуэты трёх девушек исчезли за поворотом, вернулась к Эстер.

– Сильно болит? – поморщилась Аллен, смотря на повреждения девушки.

– Нет, – солгала Эверт, отворачиваясь от неё. – Почти не больно.

– За что они тебя так?

Всматриваясь в пустоту, Эстер ничего не отвечала. Она чувствовала, как девушка вытирает кровь с её лица, слышала, как что-то ей говорит, но всё так же не реагировала, оставаясь равнодушной.

– Почему ты никому не расскажешь?

Эверт сердито поджала губы, бесшумно выдыхая.

– Почему ты никак не оставишь меня в покое? – грубо ответила та. – Тебе же плевать, всегда было и будет. Всем плевать. Так зачем ты это делаешь?

– Что?.. Постой, ты о чём? – слова девушки явно сбили Сесилию с толку.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи. Я не нуждаюсь в твоей жалости, – продолжала она, всё ещё смотря в сторону. – Мне ничего от тебя не нужно. Ни-че-го. Просто отстань от меня, окей?

– Я, типа, понимаю твою злость, – в голосе слышалась неловкость, – но если бы не…

– Господи, да отвяжись! – фыркнула та, внезапно находя в себе силы, чтобы встать с холодного бордюра. – Как ты не понимаешь? Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с кем-либо ещё, от-це-пись, – выдала она, не желая выслушивать её дальше. Даже не отряхиваясь, девушка быстрым шагом уходит.

Ей уже плевать, что о ней подумают или скажут, плевать, как на неё посмотрят и как она будет выглядеть. Единственное, чего хотелось – поскорее добраться домой, умыться, бросить свитшот в стирку и лечь отсыпаться. Уснуть – цель Эстер на сегодня; неважно, каким образом она этого добьётся – уснёт самостоятельно или возьмёт пару таблеток снотворного из запертого ящика отца, она сделает это любым способом. Вторые сутки без сна и еды убивали её изнутри. Если голод ещё кое-как можно было вытерпеть, то недостаток сна – нет.

Наконец, открыв дверь и переступив порог дома, к своему несчастью девушка обнаружила отца вертящимся на кухне: оттуда доносилось шипение сковородок и звуки разговоров с кошкой, которая, судя по всему, выклянчивала еду. «Бля-я-ять».