Текст книги "GOD SAVE THE QUEEN (СИ)"

Автор книги: лемон хейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Ты сделала это вчера?

Она снова молча кивнула. Парень провёл вдоль пореза большим пальцем.

– Больно?

Эстер, всё ещё храня молчание, вырвала свою руку из его ослабевшей хватки. Девушка вновь опустила голову, но уже обнимая его при этом. Носом она уткнулась в его ключицу и прикусила нижнюю губу, которая уже начала дрожать, чтоб сдержать проступившие на глазах слёзы.

– Мне не больно, мне вообще не больно, я ничего не чувствую. Эрик, я схожу с ума, я правда схожу с ума, понимаешь? Я не… Я… Я не хотела, всё было не так, как нужно, и… – Эверт начала тараторить и запинаться, но Кейн всё равно различал каждое слово. Её щёпот перекатывался волнами по комнате.

– Тш-ш, – он обнял её в ответ, погладил по волосам, прижал сильнее. – Тише, Эстер, успокойся. Всё нормально, слышишь?

– Нет, ты просто не понимаешь, я пыталась убить себя и мне казалось, что я не умру, мне казалось, что почти вышло, и всё так… Я схожу с ума, я не хочу причинять никому вред, я не могу контролировать это, у меня не выходит, – голос ломался; по его телу прошлась дрожь. В голове – пустота, только эхо её слов: «Эрик, я схожу с ума».

– Всё хорошо, – он не отпускал её. – Ты никуда не сходишь, всё, перестань, ты в порядке.

– Ты не понимаешь, со мной что-то не так, я не могу предотвратить… – набрав побольше воздуха, Эстер принялась тараторить снова, но её быстро прервали.

– Так.

Тот резко отстранился от неё, переложив руки на плечи и крепко их сжав.

– Присядь. Успокойся и объясни всё нормально.

Зелёно-серые глаза покраснели; она еле сдерживала слёзы, и не заметить, с каким усердием девушка это делала нельзя было. Эверт послушно опустилась на пол, согнула колени, подтянула их к груди, обвила руками. В её взгляде, непривычно чувственном, он мог различить как минимум несколько разных эмоций; боль – самая яркая из всех. Юноша сел напротив и попытался сделать максимально расслабленный вид.

– Эстер?

Девушка опустила глаза. На мир она смотрела сквозь расплывчатую пелену солёной жидкости, из-за которой жгло горло.

– Я не хочу, чтобы ты тоже думал, что я нездорова.

– Тоже? – осторожно переспросил он.

– Да, тоже. – Дрожь наконец унялась и Эстер стала говорить громче. – Я не чувствую себя собой.

Напряжение в воздухе нарастало. Эрик боялся сказать что-нибудь не то – одна фраза может заставить её замолчать или перевести тему, чтоб больше никогда не возвращаться к этой. Он даже затаил дыхание – всё, что угодно, лишь бы она продолжила говорить.

– Знаешь, это как… – зеленоглазая стёрла мокрую дорожку со щеки. – Как будто тебя оторвали от собственного тела. В отражении на тебя всегда смотрит один и тот же человек, и этот человек – не ты, и тело тоже не твоё. Все шрамы, черты, изгибы – ничего из этого не принадлежит тебе. Ты существуешь отдельно, тебя буквально нет, но ты есть везде. Это довольно сложно объяснить, да и звучит отстойно…

– Я понимаю.

На губах Эстер появилась слабая улыбка, но померкла сразу же.

– Мир вокруг… – на пару секунд она затихла, пытаясь подобрать слова, – как будто искусственный. Ты можешь сунуть руку в огонь и ничего не произойдёт, потому что тебя на самом деле не существует. Ты можешь прострелить себе голову, повеситься, вырезать все вены и артерии и остаться живым. Попасть под машину, упасть с крыши, утонуть – всё, что угодно. Ты не умрёшь, потому что, по сути, умирать нечему. Ты будто существовал от начала и до конца вселенной в фоновом режиме и видел зарождение жизни.

Эрик смутно представлял себе такое состояние. Никогда с подобным явлением не сталкиваясь, ему было трудно даже вообразить нечто похожее, хотя он пытался. Рассказ всё равно не звучал для него бредовым.

– Мир… он состоит из картинок, нитей, пикселей. Меня не покидает ощущение того, что он скоро закончится. Распадётся на частицы, разорвётся, сломается. Всё вокруг просто затопит темнота, а я продолжу смотреть, как мир рушится в щепки. Просто… – девушка вновь задумалась, устремив опустевший взгляд в одну точку. – Сгорает в атмосфере.

Кейн внимал каждому её слову, впитывал его в себя, несколько раз перерабатывал и осмысливал. Услышанное пугало его, как и мысль о том, что близкий ему человек проходит через это каждый день своей жизни. Он даже не знал, когда это началось, не знал и о том, сколько это длится. Вот тебе и лучший друг. Молодец, Эрик.

– Единственное, что помогает справиться – боль. Она отрезвляет, что ли? Возвращает всё на места, но не надолго.

– Что ты сейчас чувствуешь? – внезапно вырвалось у него. Он не знал, откуда взялся вопрос и уж тем более не понимал, что с этим можно сделать, но вот мы здесь.

Эстер на пару секунд замолчала, как будто тщательно обдумывала ответ.

– Физически?

Парень кивнул.

– Где?

– Во рту, например? В желудке? Температура?

– Я… не знаю, – прошептала та.

– Сосредоточься и скажи.

Эверт запустила пальцы в волосы и сжала их. Снова потирает закрытые глаза, задумывается и пытается понять, какие ощущения проходят сквозь неё сейчас. Привычная дымка в голове пытается блокировать и отсеивать происходящее, но девушка настойчиво пробует разобраться в своих ощущениях на физическом уровне.

– Прохладно. Да, открыто окно, прохладно.

– Прохладно потому что открыто окно или потому что ты чувствуешь, что тебе прохладно? – уточнил синеглазый.

– Я знаю, что прохладно.

– Знаешь?

Невидимый туман растекается внутри головы, словно вода. Он ослабевает, и это позволяет на долю секунды соприкоснуться с реальностью.

– Ощущаю.

Эрик аккуратно коснулся пальцев девушки, пристально наблюдая за реакцией. Светловолосая резко подняла голову.

– Чувствуешь? – на полтона тише спросил Кейн.

Прикосновение его руки пускает импульсы по всему телу, и к сердцу приливает тепло. Она почти нащупала почву и, вместо понимания происходящего, буквально оказалась в него вовлечена. Эстер сейчас с ним, внутри запертой комнаты с открытым окном, в её лёгких воздух, она дышит и разговаривает.

– Чувствую что?

Время не обходит её стороной. Эстер жива, Эрик держит её за руку. Ей семнадцать, ему семнадцать, они друзья, самые настоящие люди.

– Меня.

Это – реальность, и Эстер в ней. Всё происходит в действительности: она слышит свой голос, воспроизведённый связками, чувствует руку – как свою, так и Эрика – и дышит. Всё в порядке, всё должно быть в порядке.

– Чувствую.

Девушка рассматривает обе свои руки и ощущает единение с телом; они больше не лежат в разных плоскостях. Они – её часть, и она полностью над ними властна. Барьеры рушатся.

– Во рту… немного горько, я не знаю, почему. В желудке – пусто.

Эверт отпускает все мысли и фокусируется исключительно на чувствах. Ничего не волнует.

– Черникой пахнет. Совсем чуть-чуть, но осязаемо.

Эрик широко улыбнулся, наблюдая за тем, как выражение её лица меняется. Она больше не выглядела потерянной; если посмотреть на неё прямо сейчас, не зная предыстории, может показаться, что Эстер открыла новый закон физики буквально только что.

– Вот видишь? Ты не сошла с ума. С тобой всё в порядке. Всё.

Парень потянулся за чашкой, после чего отдал девушке. Эстер взяла её и отпила.

– На вкус, как..?

– На вкус, как чай, который больше не стоит покупать.

Светловолосая рассмеялась и случайно пролила несколько капель себе на штаны. Поставив чашку рядом, она крепко обняла парня.

– Спасибо, – шепнула та ему на ухо. – Если бы не ты, я бы умерла.

– Всегда есть несколько вариантов решения, – на выдохе ответил тот. —Больше не смей резать себя.

То, что он помог хоть немного, в каком-то смысле грело душу. Эрик ненавидел свою беспомощность, возникающую время от времени, и вот, в, казалось бы, трудной ситуации смог что-то сделать.

Объятия продлились всего несколько секунд. Разрывать их совсем не хотелось, но всему, рано или поздно, приходит конец. Он отстранился.

Теперь уже чай попробовал Эрик, и после первой же пробы чуть не выплюнул его обратно.

– Блять, фу, какая мерзость, – юноша скривился. – Вылью и заварю нормальный.

Так парень и поступил: спустя несколько минут на столе стоял уже другой, обычный чёрный чай, без сахара и других добавок.

– Ты так и не рассказала, – он решил вернуться к изначальной теме разговора. – Что сподвигло тебя на то, чтоб прийти в ливень сюда, пешком?

Девушка вздохнула. Несмотря на, вроде как, разрешившуюся проблему, в ней ещё жили нотки какой-то грусти.

– Ну-у, – протянула Эстер. – У меня не было с собой денег.

– Логично, – пожал плечами тот. – Что этому поспособствовало?

– Чёрт, Эрик.

– Я жду.

– А если… – девушка увидела, с каким недовольством он выгнул бровь. – Ладно, – закатила глаза она, – я забыла дома ключи, когда выходила. Дверь на автомате захлопнулась. Папа свалил на какую-то конференцию несоизмеримой важности на целых два дня, и вот я здесь.

– И что ты планируешь делать?

– Не знаю. Придётся к Джилл идти.

– Ты же её терпеть не можешь, – усмехнулся Кейн.

– Ага, и она меня тоже. Но делать больше нечего, – Эверт закинула ногу на ногу. – Из двух зол меньшее, либо сплю на улице, либо в доме человека, который не особо рад моему приходу.

– Оставайся у меня.

При возможности подавиться воздухом от удивления Эстер бы это сделала, прямо в то мгновение, когда он предложил. Она ни разу не оставалась у него с ночёвкой, да и вообще с ночёвкой у кого-либо, так что такое предложение не только привлекало, но ещё и пугало. По неизвестным причинам, конечно же.

– А твои родители не будут против? – засомневалась девушка, слегка прищурившись.

– Так-с, – Эрик взглянул на часы. – Сейчас половина пятого. У них какой-то профессиональный праздник или что-то такое, поэтому до поздней ночи они нас точно не потревожат. В принципе, про сегодня никто и не узнает.

– А завтра?

– Да и завтра тоже. Я не часто выхожу из комнаты, поэтому никого особо не насторожит, если я побуду в ней дольше обычного. Если тебя не смущают нападки Лу, оставайся.

Юноша мгновенно напрягся, так, словно что-то почувствовал.

– Кстати о Лу.

Теперь напряглась и Эстер, потому что почувствовала едкий запах дыма. Они переглянулись.

– Я её сейчас убью, – Эрик подскочил с места и метнулся к выходу из комнаты.

– Только осторожней, пожалуйста, кровь не отстирывается.

Как только парень бросился вниз, Эверт услышала крики и даже звуки какой-то борьбы. Отношения между братом и сестрой с каждым разом поражали девушку всё больше: Эрик и Лула постоянно дрались, грубили друг другу, не унимались даже на глазах у родителей, и действительно складывалось такое впечатление, словно они ненавидят друг друга и соревнуются, кто кого доведёт первым. Чаще всего зачинщицей становилась именно Лу, а Эрик отвечал на провокации из безысходности. Снова полились оскорбления и угрозы. Кричала преимущественно Лула.

– То, что ты старше на целых два года, не даёт тебе права творить хуйню, – шипел Эрик, выдирая у сестры сигарету.

– ТЕБЕ КАКАЯ РАЗНИЦА ВООБЩЕ, ИМБЕЦИЛ? Я КУРИЛА В СВОЕЙ КОМНАТЕ, ОТЪЕБИСЬ.

«До чего же она крикливая» – думалось сидевшей на втором этаже Эстер.

Через пару минут жестокого сражения он всё же отвоевал злосчастное табачное изделие. Отделался легко, ему достался всего лишь ожог ладони.

– И вправду, не легче ли её в покое оставить? – засмеялась Эверт, когда потрёпанный Эрик поднялся в комнату под аккомпанемент гневных выкриков старшей сестры.

– Вся фишка в том, что она сейчас завоняет тут всё, а предкам скажет, что за это, типа, ответственен я, хотя я даже не курю. Вот так вот.

Эстер вздохнула.

– У тебя отвратительная сестра.

Эрик ухмыльнулся.

– Зато замечательная подруга.

========== IV: BROKEN GLASS ==========

Она давно не ела в школе – после того, как в её салат подбросили волосатую гусеницу и грозились проткнуть яблоко иголкой, всё, чем Эстер питалась, преимущественно стало жидким – вода, кофе, сок, содовая; здесь заметить какое-либо инородное тело в разы легче, да и вероятность того, что в бутылке с колой растворят крысиный яд или производное цианида намного ниже. Ладно, может, она утрирует.

На руках – новые пластыри, сегодня – на один больше. Прятать руки Эверт не собиралась. Во-первых, потому что в этом нет ничего постыдного, а во-вторых, потому что по качану, какая вообще разница? Её тело – её дело, так-то.

Проверяя уведомления в «Твиттере», светловолосая потягивала зелёный чай из термоса, который отобрала у Эрика (термос, не чай). Поверхность была матовой, без единой царапины; Кейн сказал, что купил его около недели назад. С её врождённой страстью к подобным вещам, не взять на пробу это чудо – смертный грех.

– Думаешь, ты самая несчастная здесь? – раздался возмущённый голос из-за спины.

– Да, я думаю, что я самая несчастная. Что-то ещё, Женева?

Эстер не повернулась к ней. Даже смотреть на это недоразумение было трудно – Женева Сноудон была самой эмоциональной из всех её одноклассниц. Она ныла больше, чем кто-либо, плакала едва ли не из-за каждой «Е» (а это даже не «F»!), строила из себя наиболее ущемлённую и депрессивную, потасканную жизнью девочку. Её показательные выступления – самый настоящий перфоманс. Женева могла выбежать в туалет прямо на уроке, обливаясь слезами, а могла просто зарыдать где-нибудь на задней парте, предварительно демонстративно сев туда одной, отсеяв всю свою группу поддержки. Насчёт группы: у неё она состояла из трёх человек – Миранды Ирвин, Сильвии Колдер и Шарлотты Фрост. Если и существовали люди, вызывавшие куда большее раздражение и отвращение, чем Клэр Бассетт, то они – определённо тот случай. Подлые сплетницы, которые поливают грязью даже друг друга, как только за ними закрывается дверь – что может быть лучше?

– ТЫ УНИЗИТЬ МЕНЯ ПЫТАЕШЬСЯ?! – Сноудон подскочила на месте и грубо дёрнула её за плечо в попытках присвоить себе хоть часть внимания Эстер.

– После того, как ты пустила обо мне слух, якобы таблетки от кашля, которые я пила месяц назад, это антидепрессанты? – безэмоционально спросила та. – Конечно нет, с чего бы мне тебя унижать?

– Вот только не… Стоп. В смысле? – в эту секунду Эверт могла поклясться, что увидела в её глазах испуг, разбавленный внезапной неожиданностью.

– Да что в смысле-то? – со скучающим взглядом она вернулась к пролистыванию ленты; всем своим видом девушка показывала, что данный разговор перестал быть интересным ещё задолго до своего начала. – Я прекрасно знаю, что и когда ты сказала. А, и ещё, у тебя в банде появился дезертир, так что я знаю не только об этом, – зеленоглазая метнула взгляд в сторону весело щебетавшей с кем-то Шарлоттой.

– Это была не я!

От такой неожиданной смены настроения и цели одноклассницы захотелось рассмеяться. Прямо ей в лицо. А затем плюнуть, чтоб уж наверняка.

– Ты дура что ли? – на этот раз девушка удивилась искренне. – Я слышала, как ты в раздевалке рассказывала, что видела у меня упаковку «Трифтазина»*.

– Я такого не говорила! – сейчас она походила на капризного ребёнка, который начнёт топать ногами, лишь бы убедить окружающих в своей правоте.

– У тебя с головой и слухом всё ок? – выгнула бровь Эстер. – Я говорю тебе, что слышала, а ты мне дальше что-то впариваешь.

– Что… я… – она стала оглядываться по сторонам в поисках подсказки, своих любимых подружек, чего-нибудь, что смогло бы вытащить её из задницы, но вокруг не оказалось никого, кроме обедающих ребят и нескольких одноклассников, с насмешкой наблюдавших за ситуацией. – Ты сука! – заверещала Женева. – Самая настоящая!

Эстер засмеялась.

– Ну-ну.

– Ах, ты ещё и смеёшься?! – её вопли резали слух настолько, что какой-то парень встал с места и ушёл за другой стол. – Сначала строишь из себя страдалицу, а потом гнобишь человека, который решил тебе помочь? – в её глазах стояли слёзы, а Эверт не могла перестать улыбаться.

– Твоя домашка для драмкружка?

– Ты не страдаешь! Я страдаю, понятно?! – голос срывался. Сноудон так старалась, что аж покраснела; кричала девушка громко, чтоб слышали все. – Я страдаю, Эверт, из-за таких, как ты! Потому что каждый норовит втоптать меня в землю! И плюнуть сверху! А я всего лишь хотела помочь! – теперь уже завывала, состроив как можно более страждущую мину.

– В каком месте? – светловолосая хохотнула, закинув ногу на ногу.

– Женева? Женева, дорогая, что с тобой? – к ней подлетела Сильвия и мгновением заключила в свои объятия: Женева повисла у подруги на шее, отчаянно выплакиваясь в неё, как в носовой платок. – Это всё ты, стерва, да? – зашипела Колдер, прижимая к себе бившуюся в истерике Сноудон.

Эстер, улыбнувшись, развела руками в стороны. Нет, всё-таки, зрелища приятнее уже не будет.

– Ох, не поздоровится тебе, Эверт, я гарантирую! У тебя будут проблемы, большие проблемы! Тише, сладкая, не плачь, всё в порядке…

– А сколько гарантия длится, не подскажешь? Двенадцать месяцев, двадцать четыре, больше? – съязвила зеленоглазая, попивая чай с максимально расслабленным видом. Казалось, вся ситуация проходила мимо неё – увлекательная сцена в фильме, доставлявшая чистое удовольствие.

Последний жест выбесил Сильвию ещё сильнее, чем предыдущий; видимо, она рассчитывала на реакцию, которой не получила. Продолжая жалеть подругу, Колдер с силой ударила по термосу ногой, слегка задев пальцы Эверт кроссовком. Он, выскользнув из рук, перелетел через стол, а затем попал в плечо Дрейку Суэйну, залив жидкостью серый свитер парня и немного джинсы.

– ДЕВКИ, ВЫ ТАМ ВООБЩЕ ЕБАНУЛИСЬ?

Термос со стеклом внутри упал на бетонный пол с громким хрустом, остатки чая пролились на него же. Кажется, сердце треснуло вместе с ним.

Термос Эрика. Эта тварь разбила термос Эрика.

Агрессия, которую она подавляла всё это продолжительное время, можно было сравнить с литрами бензина внутри. То, что сейчас сделала Сильвия – с горящей зажигалкой, впадающей в эти залежи. Пламя ненависти раздувалось с ужасающей скоростью. Кипящая кровь будто плавит вены и артерии, просачивается в организм и поджигает всё остальное: дыхательные пути, мышцы, нервы, воспаляет мозг и отдаётся навязчивой болью в костях. «Ты обещала, что такого больше не повторится».

Шея хрустнула. Отправная точка превратилась в точку невозврата.

Эстер спрыгнула со скамейки и схватила Колдер за длинные белые волосы.

– Руки от меня убрала свои, э! ЭЙ, ТЫ!

Ужасно хотелось повозить её лицом по стене или полу, выдрать пару-тройку ногтей, запихнуть остатки термоса прямо в горло, забить досмерти палкой с гвоздями, разорвать кожу на смазливом личике.

«Разбила термос», – отдаётся в её голове. «Я хочу накормить её стеклом, я вырежу её глаза, я заставлю… я заставлю её съесть собственный язык».

Эверт нанесла удар коленом в бедро; вибрация разнеслась по нижней части тела. Сильвия завизжала и упала на колени; волосы остались зажатыми между пальцев, а Эстер натянула их сильнее.

– УБЕРИТЕ ЕЁ С МЕНЯ! КОЛИН, ПРИДУРОК, ПОМОГИ! СДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ! – истошно верещала она.

«Разбила термос».

– Эй, психичка, остынь, – Эстер ощутила на себе чьи-то руки; кому-то приспичило ухватить её за запястье, но это не помешало залепить звонкую пощёчину обидчице.

– ОНА МЕНЯ СЕЙЧАС УБЬЁТ!

Девушка повалила Колдер вниз и придавила к напольному покрытию. Лицо Сильвии опустилось в лужу, а рот уродливо скривился. Рука дёрнула Эстер назад, оттащив на несколько сантиметров. Толпа, собравшаяся вокруг, что-то кричала, но из-за шума крови в ушах и собственного сердцебиения разобрать хоть что-нибудь было сложно.

«Сильвия разбила термос и ты хочешь её убить».

– ЭВЕРТ, ОТПУСТИ ЕЁ, РЕАЛЬНО, ХВАТИТ!

Колдер умудрилась оставить царапину на её лице: своим бордовым ногтем девушка прошлась по брови и левой щеке. Это взбесило девушку ещё больше: она ударила жертву локтем в солнечное сплетение, из-за чего та на пару секунд заткнулась.

– МИССИС БЕНСОН, ЭСТЕР НАПАЛА НА СИЛЬВИЮ!

Когда по щеке Сильвии поползла слеза, светловолосая резко остановилась. Она разбила термос, из-за этого тебе хочется её покалечить и изуродовать. Из-за куска стекла и пластика ты хочешь убить человека?

– Эверт! – заорала подошедшая миссис Бенсон, – Колдер, встали и к директору! Быстро! А вы, безмозглые, не могли их разнять?!

Звуки внешнего мира были сведены к минимуму. Всё это – не больше, чем фоновый шум, существовавший где-то в глубине её черепной коробки.

– Но, миссис…

«Ты правда мечтала отобрать жизнь у человека за такой проступок? Оцениваешь её в какую-то красивую ёмкость для чая?».

– Никаких «миссис», Уорд! Твоих комментариев никто не просил!

«Она разбила термос». Понемногу зеленоглазая начала приходить в себя. Зрение сфокусировалось на чёрных осколках, разлетевшихся по полу, и на хнычущей Сильвии: на лице остались всего одна-две ссадины, больше внешних последствий драки не было. Два человека потянули Эверт за руки; девушка не стала даже брыкаться. Туман в голове уже рассеивался, когда её поставили на ноги. Дыхание сбилось, лоб вспотел, руки намокли. Она растерянно осмотрела присутствующих: ворчливая Бенсон, толпы зевак, некоторые одноклассники. Светловолосая была более чем уверена, что некоторые моменты драки остались запечатлены. И не прогадала: уже через минуту посыпались уведомления из «Инстаграма», где в историях отмечали её и Сильвию Колдер. Кстати о Сильвии: расплакавшаяся невинная пушинка, подвергшаяся нападению жестокой, психически неустойчивой одноклассницы, уже бодро пересказывала произошедшее учительнице истории, которая слушала её не особо-то и внимательно. Блеск на губах размазался по щеке, а под глазами – подтёки коричневой туши. Колдер из последних сил давила на жалость и плакала без слёз. Эстер даже захотелось закатить глаза, но сейчас она была не в том положении. Вместо этого, пользуясь моментом, начала просматривать пятнадцатисекундные ролики с фрагментами драки. Многие из них имели одно и то же содержание, отличались только качеством съёмки и количеством смеющихся смайликов. Одинаковые сцены и разные ракурсы: вот она толкает Сильвию на пол, вот её безуспешно одёргивает Колин, потом он же, вместе с Дэвидом, и оттаскивает.

– Миссис, я не знаю, я вообще её не трогала, она полезла первая! Женева, докажи?

Кто-то снимал чересчур близко, кто-то – слишком далеко, а на некоторых видео были слышны только крики. Эстер пролистала уже как минимум семь таких.

– А ты, Эверт, я разочарована, ты всегда казалась мне нормальным ребёнком, а оказалась… вот такой!

Одна история всё же привлекла её внимание: она началась не с того, как Эстер прижимает Сильвию к бетону, а с разбитого термоса. Буквально.

– К директору, марш! – Бенсон вытолкнула обеих из столовой, сама пошла следом и даже постучала в кабинет мистера Гринта, находившийся на третьем этаже.

Под звуки нотаций исторички девушка проматывала все истории пользователя. Их оказалось четыре, на двух – она и Колдер. В первой было наглядно показано, как Сильвия бьёт ногой по термосу, он разбивается и в ту же секунду вскакивает Эверт. В отличие от остальной массы, здесь было видно, что Колдер и не пыталась сопротивляться, просто извивалась и орала о том, как ей больно. Школьники из параллельных классов смеялись и кричали: «Психичка! Психичка! Психичка!». Что ж, за неё хотя бы болели.

– Уже не первый раз, мистер Гринт, мы наблюдаем подобную картину, и…

– Хорошо, миссис Бенсон, я Вас понял, можете отправляться на уроки, – он махнул рукой в сторону двери, жестом выпроваживая учительницу.

– Но, мистер…

– Я ценю Ваш вклад в развитие дисциплины, но позвольте. Мы разберёмся. Девочки, присядьте.

Мистер Гринт – мужчина лет пятидесяти, с лысиной и в деловом костюме, типичный среднестатистический директор, почти никогда не отходивший от телефонной трубки. Характер у него был странноватый, но, тем не менее, он нравился Эстер. Гринт был чуть ли не единственным во всей школе, кто относился к ней нормально, время от времени – благосклонно.

– Хорошо, – буркнула Бенсон и исчезла за дверью кабинета.

– Итак, – после того, как Колдер и Эверт заняли свои места, начал директор. – Не поведаете о причинах конфликта, мисс… Эверт?

Девушка удивлённо подняла на него глаза. В них – немой вопрос: «Я?». Заплаканная Сильвия зыркнула на неё с ненавистью и скрестила руки на груди.

– Пусть лучше Сильвия расскажет, – пробормотала она, потирая глаза; веки изрядно нагрелись, став горячими. Для того, чтоб открыть рот и начать шпарить, согласие Гринта Сильвии не потребовалось.

– Эстер напала на меня из-за того, что я защитила подругу, – выпалила та.

– Подробнее, – голос источал недоверие.

– Она наврала про Женеву. И расстроила её очень сильно. Женева плакала.

– В точку, – щёлкнула пальцами Эверт; её ладонь уже переместилась на лоб.

– Причина? – мужчина перевёл взгляд на Эстер.

– Личная неприязнь.

– Основанная на чём-то или неоправданная?

– Основанная. Мелкие конфликты, всё такое, – светловолосая выглядела уставшей.

– Ах, да. Так что, Сильвия, насколько сильны твои повреждения? – спросил тот на удивление спокойно.

– Мне по лицу дали.

Директор вопросительно глянул на Эстер, очевидно требуя уточнения.

– Пощёчина, – она вздохнула.

– Получается, всё? Драка из-за защиты одного человека – ничего серьёзного?

Колдер хотела что-то возразить, но Эверт её опередила.

– Получается, да.

– В таком случае, примем меры. Обе будете наказаны.

– Погодите, что?! – возмутилась Сильвия. – Вы хотите сказать, что из-за того, что на меня напала эта… – Колдер с отвращением посмотрела на одноклассницу и фыркнула, что не осталось незамеченным. – Я должна тоже отбывать наказание? Мистер Гринт, вы шутите? Я ведь… Да я её и пальцем не тронула! Я вообще ничего ей не делала, она сама на меня налетела!

– Признаю, наталкивает на раздумья.

– Да Вы…

– Настоятельно рекомендую следить за своим тоном.

– Вы не правы!

– Возражения не принимаются, – Гринт взглянул на наручные часы и поморщился. – В пятницу Вы, мисс Колдер, поможете убрать актовый зал после уроков.

– А ПОЧЕМУ…

– Это не обсуждается, – директор выделил «не». – Можете быть свободны, мисс Эверт попрошу остаться.

Эстер, хоть и понимала, что находится под угрозой наказания похуже, злорадно ухмыльнулась, когда Сильвия встала с места и заныла.

– Это несправедливо! Она виновата!

– Никто и не отрицает. Повторюсь, Вы свободны.

Что-то буркнув под нос, девушка пулей вылетела из помещения. Эхо её ускоренных шагов просочилось и в дверную щель.

– А нас с тобой ждёт более серьёзный разговор, – вздохнул мистер Гринт и вернулся в кресло, за стол. Эверт смиренно молчала. – Я не куплюсь на эти байки, просто на будущее.

– И… на что Вы намекаете?

– В жизни не поверю, что ты решила избить её из-за ничего. Рассказывай, или мне придётся расспросить других.

– Она ничего не сделала.

– Эстер, не трать моё время. Оно дорогого стоит.

Девушка опустила взгляд и стала рассматривать свои пальцы.

– Я уже давно осведомлен в сложившейся ситуации и знаю о причинах травли, жертвой которой ты являешься.

– Меня никто не травит, – слишком резко бросила та.

– Думаешь?

На какую-то секунду ей пришлось поразмыслить. Она не видела смысла в жалобах, ровно как и в стукачестве; более того, светловолосая сама не любила стукачей.

– Мы могли бы что-нибудь предпринять.

– Не могли бы. Нечего предпринимать.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что это просто… ссоры, не знаю? Такое у многих бывает, просто сегодня я не очень хорошо себя повела по отношению к Сильвии.

– Она провоцировала тебя, не так ли?

– Нельзя спровоцировать на насилие, – возмутилась Эверт. – Это я решила, начать драку или нет, так что и виновата тоже… я.

Её слова пропитались неуверенностью, и не нужно быть слишком проницательным, чтоб это понять. Даже исходя из тона, которым она говорила, было ясно, что виноватой себя Эстер не считала.

– Что ж, – он достал какой-то бланк, быстро нашёл ручку и стал что-то выписывать. – Я вынужден отстранить тебя от занятий сроком на три дня, обязан буду сообщить родителям.

Зеленоглазая вяло кивнула:

– Конечно.

Две минуты подряд в кабинете царила тишина, только звук часовых стрелок и скрежет ручки по бумаге. За это время она успела раз пять пересмотреть сцены драки в своей памяти, сопровождаемые треском стекла и криками Сильвии.

– И всё же, ты ничего не хочешь мне рассказать?

«Она разбила термос и тебе захотелось её убить».

– Нет, мистер Гринт.

– Мне сказали, Колдер испортила какую-то твою вещь?

Эрик расстроится, когда узнает о произошедшем. Он даже не успел им попользоваться, через пару дней после покупки передал ей. Теперь, чтоб не разочаровывать его слишком сильно, придётся где-то искать новый, если не точно такой, то хотя бы отдалённо похожий. Эрик расстроится. Он точно расстроится. Ты ужасная подруга.

– Мелочи, – Эверт грустно улыбнулась, а в ответ получила ещё один недоверчивый взгляд.

– Всё нормально?

Девушка почувствовала, как начинает жечь в горле и с каким трудом даётся дыхание. «Ты ещё и ужасная дочь».

– Более чем.

Уже через несколько минут она шла по коридору с высоко поднятой головой. Она знала, почему все вокруг так осуждающе смотрят и почему некоторые смеются, прекрасно знала, что через три дня это возобновится, и, если школа скоро забудет, то одноклассники – вряд ли. Для них эта драка стала ещё одним аргументом, которым можно подкрепить её позорное звание психически больной.

– Да она просто так на неё налетела, уверена на все сто, – смех какой-то девушки; Эстер не реагирует.

– Как её ещё не исключили? Я бы давно её выперла.

– Какая мерзость, мне жалко её одноклассников! – раздаётся в одном конце коридора, совсем рядом с ней.

– Отвратительно.

– Ага, мне тоже. Видеть эту агрессивную раздолбайку каждый день.

– Не знаю, как ты, а я бы на неё намордник надел, – Эстер улыбается, когда слышит это от группы парней возле кабинета математики.

Мимо проходят Женева с Шарлоттой; если первая игнорирует её, то последняя толкает девушку плечом настолько сильно, что приходится развернуться. Эверт плевать на эту выскочку, без своих подружек она всё равно ничего не сможет.

– Интересно, её признают невменяемой только после того, как она кого-нибудь убьёт?

– Ебанутая школа, ебанутые учителя и ебанутый директор, завтра же забираю документы.

– Я жрать хочу.

– Не, ну ты видела?

– Да понятно же, просто повыёбываться.

– Как не видела? Ща видос покажу.

– ЭМИЛИ, У НАС ТАКОЕ ПРОИЗОШЛО, ОХЕРЕЕШЬ ПРОСТО!

Десятки голосов сливались в одно назойливое гудение. «Тебя все осуждают. Каждый считает своим долгом пнуть тебя. И ты просто позволишь им так говорить о себе?».

Втягивая воздух в лёгкие, она прикусывает нижнюю губу; широко улыбается и поднимает вверх два средних пальца.

– Да сколько влезет, – говорит зеленоглазая себе и наблюдает за тем, как некоторые смотрят на неё, или крутят пальцем у виска, или поглядывают с презрением, или даже переговариваются между собой. Кто-то хихикает. Да и плевать. Плевать, без разницы. Улыбка с её лица не сползала ещё как минимум час, и, направляясь домой, она чувствовала себя самой счастливой.