Текст книги "GOD SAVE THE QUEEN (СИ)"

Автор книги: лемон хейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Всего секунда.

Без предупреждения она перезаряжает ружьё и стреляет, не целясь.

Эстер набивает тело Остина свинцом.

Воздух наполняется взрывами, а Миранда задыхается в вопле, когда Айвз, захлёбывающийся кровью, падает на колени. Его грудь испещрена дырами, а рот открывается в немом крике.

Гильзы отлетают на пол. За окном кто-то противно визжит, ведь одна пуля задевает стекло.

Не медля, Эверт делает перезарядку и выстреливает в висок одноклассницы, прикрывшей уши. Её кровь пачкает одежду, каплями орошая чёрные штаны.

Наконец-то заткнулась.

Тварь.

Равнодушно переступает через мёртвую одноклассницу и возвращается в центр класса. Открывается зрелище, захватывающее дух.

Колин Уорд, с открытым ртом и мокрым лицом, которое, кажется, осунулось, валялся на полу в неестественной позе. Широко раскрытый карий глаз, смотревший в никуда, стал стеклянным. В голове зияет пустая чёрная дыра.

Остин Айвз лежал лицом вниз. Книга в зелёной обложке, до падения стоявшая на полке, теперь впитывает его кровь в страницы; собственно, как и порванный свитер парня. Рядом – телефон, на экране которого светится номер: «9-1-1».

Миранда Ирвин, распластавшаяся между третьим и вторым рядом, запуталась в своих тёмных волосах.

(«этояэтояэтовсёСДЕЛАЛАЯ»)

– Ну? – пристально всматривается, пытаясь сохранить картинку в глубинах своей памяти в мельчайших подробностях.

«Ещё одна».

Эстер морщится.

«Здесь есть ещё одна».

Поворачивает голову. Хруст шейных позвонков.

– Ещё одна, – вдумчиво повторяет Эверт, обводя взглядом помещение. – Ещё одна… Как я могла забыть?

Шарлотта. Где-то тут прячется Шарлотта, она видела, она точно её видела.

– Ну-ну, выходи, – кажется, догадывается, под какой из парт сидит девушка. – Я же знаю, ты где-то здесь. Ты не сможешь спрятаться, – прощебетала та, улыбаясь. – Давай сыграем в игру, – предлагает Эстер, обходя первый ряд. – Если ты выйдешь сама, стреляю в голову. Будет совсем не больно, умрёшь мгновенно. Если тебя нахожу я – палю в живот. Ты будешь истекать кровью и подыхать мучительно медленно. Может, тебе удастся доползти до лестницы. Покатишься по ступенькам вниз, умрёшь там же.

Мимолётный взгляд на часы.

– Я считаю до трёх, хорошо? У меня не так уж и много времени.

Она останавливается, ведь уже знает, где притаилась Фрост.

– Один, – вздыхает Эстер, лениво смотря на пустой стол.

Извне раздаются шаги и её это радует. Они сами идут к ней.

– Два.

Стучит пальцами по поверхности, прикусывая нижнюю губу. Шарлотта не двигается. Может, молится про себя, чтоб это всё оказалось ужасным сном?.. В таком случае ей больше не проснуться.

И, через секунду, в мёртвой тишине раздаётся:

– Три.

Эверт подрывается с места; тогда Шарлотта впервые подаёт голос и пронзительно вскрикивает. Она отталкивается от парты и поднимается на ноги.

Чёрт её дёрнул начать бежать.

Громко смеясь, девушка наставляет на удаляющуюся цель «Моссберг» и выстреливает ей в бок. Фрост взвизгнула; она упала на одно колено, прижав ладонь к кровоточащей ране. Схватившись за косяк двери, попыталась подняться, но Эстер стреляет вновь, попадая прямо в колено. Стон боли наполняет помещение, и тогда, кажется, Шарлотта сдаётся и падает на пол, скрючиваясь и зажимая смертельные увечия.

Эверт одолевает приступ безумного смеха. Она прикрывает рот ладонью, но не может перестать. Так забавно, чёрт, так… Так весело. Одноклассница похожа на грёбаного таракана, которому оторвали все лапы, но он продолжает бороться за никчёмную жизнь.

– Ты сама виновата в этом, – не умолкая, произносит сквозь смех та. – Господи, ты такая жалкая. Мне даже патроны на тебя не хочется тратить.

Фрост щурит глаза и сцепливает зубы, не в силах даже двинуться.

– Ладно уж, – дёргает дверную ручку, вымазанную в крови. – Подыхай.

9:48 AM

Когда срабатывает вторая трубчатая бомба, заложенная в другой части первого этажа, Эверт поднимается по лестнице наверх. По дороге она встретила двух парней явно младше неё. То, как они попятились назад, когда увидели оружие, развеселило её. Пришлось убить их прямо на лестничной клетке: заляпав стены кровью, тела свалились друг на друга, изогнув шеи под причудливым углом.

«Пять».

Люди всё высыпали на улицу. Чёрный дым, валивший от загоревшегося кафетерия, клубясь, тянулся к верхним этажам. За окном – крики и стоны, громкие рыдания и вой сирен, звучащий где-то вдалеке. Скоро сюда прибудут и полицейские, и скорая, и пожарные… и журналисты, если ещё не прибыли. Время поджимает, и Эстер чувствует лёгкое напряжение, уже начавшее расти.

(«интересно, прервалось ли телевидение на экстренный выпуск новостей?»)

Запах гари с каждой минутой ощущался всё более остро.

(«надеюсь, они там все, блять, задыхаются»)

Идя быстрее, она оглядывается по сторонам.

Сердце бьётся чаще.

Чей-то бег.

– Чел, блять, я всё понимаю, но сейчас не время проверять сообщения, – она узнаёт низкий голос запыхавшегося Чака Ходжеса. – Мужик, реально поторапливайся…

– Да завали ты ебало! – злобно шикнул Нейтан Гэммер, и, судя по звукам, остановился. – Эверт… – он попытался отдышаться.

– Чё?

Девушка, прислушиваясь, подошла ближе.

– Эверт… с дробовиком…

– Хули ты несёшь? – вспылил Чак. – Эта мелкая сука и дробовик? Она девчонка, к тому же. Какой там дробовик, блять? Розовый с блёстками? Не неси хуйню, нужно выбираться.

– Дрейк написал это… – пауза и растерянность в голосе, – и вышел из сети.

– Я этому Дрейку все зубы нахер повыбиваю за такие шутки, долбоёб конченый, – зашипел Ходжес на Нейтана. – Пошли.

– Где Глория?

– А тебе есть до этого дело?

Они идут в тот коридор, где, притаившись, поджидала Эстер. Их голоса становятся громче.

– Наверное, свалила со всеми, – звучит всё ближе. Помещение погружено в темноту, ведь свет, лившийся из надтреснутых окон, сюда не попадал.

– Да, но что, ес… – Гэммер обрывается на полуслове, потому что встречается взглядом с ней.

В сумраке девушка видит, как искажаются черты лица испуганного Нейтана.

– Приветик, мальчики.

Они вдвоём, вытаращив глаза, смотрят то на ружьё, то на неё таким взглядом, как будто не могут поверить в увиденное. Переглядываются и оба делают шаг назад.

Эстер скучающе смотрит на свои ногти, хмурит брови и закусывает нижнюю губу. Парни словно оцепенели, с ужасом на лице пытаясь проследить за каждым движением вооружённой Эверт.

– Что… что за хуйня? – начиная впадать в панику, выпалил Ходжес.

– А? – подняв на него зелёные глаза, переспрашивает. – Ты о чём?

– Об… – трясущийся, он кивает на заряженный «Моссберг». – Об этом!

– Пустышка, – ухмыльнулась та. – Ничего особенного.

С немым вопросом, застывшим на вытянутом лице, Чак открывает рот.

– Чего пялишься? – удивляется Эверт. – Иди куда шёл.

Парни снова переглядываются, не зная, как действовать.

Первым сдаётся Ходжес.

Юноша дёрнулся; это послужило для неё знаком того, что можно начинать.

Он, бросив Нейтана, сорвался с места и понёсся прочь, в сторону лестницы, по которой уже кто-то бежал.

Подняв ружьё, она прицелилась и выстрелила ему в спину. Мишень с визгом валится с ног, и теперь прикончить его намного легче.

Вот только перед этим нужно расправиться с Гэммером.

Не желая возиться, Эстер меняет цель: за секунду преодолев небольшое расстояние, девушка спускает курок. Шокированный Нейтан падает, подобно тряпичной кукле, которую кинули в стену. В его виске – пуля. В глазах – пустота.

Кровь забрызгала светлую краску.

Тем временем Чак, лежавший на животе, из последних сил пытается ползти, еле-еле отталкиваясь от пола ногами. Он кряхтел и трясся от боли, но продолжал двигаться.

Тяжёлые подошвы её ботинок стучат по скользкому полу, и когда парень понимает, что Эстер приближается, он пытается подняться и хватается за стену. Красная ладонь соскальзывает, Чак обессиленно падает обратно, стонет и хватает воздух ртом.

Ухмыляясь, светловолосая наступает на его растопыренные пальцы и переносит вес на одну ногу.

Ходжес зашипел, уронив голову на пол. Эстер вдавливает пальцы в бетон, и, под звуки скулежа и просьбы прекратить, выпрямляется.

– Мелкая сука, – улыбаясь во весь рот, произносит Эверт. – Так мило с твоей стороны.

Она заносит дробовик над его головой.

Перезарядка.

Парень что-то хнычет себе под нос, но её это больше не интересует.

– Как видишь, без блёсточек.

Девушка стреляет, не моргая, а звук разносится гулким эхо на несколько коридоров. Из дыры в затылке сочится кровь.

– Ах да, – наклонясь к уху, которое больше её не слышало, проронила та. – За наводку спасибо, Суэйна я обязательно найду.

«Семь».

9:51 AM

Тела падают одно за другим. Она не знает их – всего лишь дети, оказавшиеся не в том месте не в то время.

«Восемь, девять, десять».

Кто-то из них погибает сразу, кто-то сдаётся. Кто-то борется до самого конца и не закрывает глаза даже перед тем, как умереть. Они смотрят в потолок – пусто, как хрупкие фарфоровые куклы, пялятся в одну точку. Больше никогда не смогут отвести взгляд. Некоторым смерть к лицу – как будто бы, медленно остывая, трупы обретают ужасающую грацию, приковывающую всё внимание, перехватывающую дыхание. Белые, как мел, распластавшиеся на полу, под окнами или объявлениями администрации школы, что висят в рамках на стенах, с телефонами в руках или зажатыми в кулак крестиками («ты правда настолько глупа, что считаешь, якобы бог может спасти тебя от меня?»), они находят свою смерть в её обличии, содрогаются, кричат и рыдают, умоляют и просят отпустить, борются и плюются словами о ненависти – и никакого толку, ведь, в итоге, жизни гаснут, как звёзды на предрассветном небе.

Они постоянно спрашивают: «За что? Почему? Я ведь даже тебя не знаю!», и они лгут. Они знают – они видели сотни, если не тысячи раз, как над ней издевались, как задирали и унижали на виду у всех. Они знали, но почти всегда проходили мимо. Они сами принимали в этом участие.

Она не винит их в бездействии, просто так сложилось. Просто их слёзы больше ничего не значат. Просто она забыла, что такое сострадание.

Эстер поднимается на последний четвёртый этаж, потому что слышит, как группа людей запирается в одном из помещений.

Одиннадцать, когда она выходит в коридор.

Сирены становятся громче.

9:54 AM

– Блять, блять, блять, она идёт, я слышала, как она идёт, – срываясь на плач, лепетала Женева. Сильвия тащила её за руку в библиотеку; за ними, сломя головы, неслись и остальные – человек семь, не меньше – все те, кто какого-то чёрта ещё не спустились вниз.

Как они тут оказались?

Как Эверт протащила в школу оружие?

Переживут ли они этот день?

– Мы умрём, господи, я не хочу умирать, – захлёбывалась Сноудон, – я не заслужила, я не заслужила этого…

В груди разрасталось чувство паники. Ей не хотелось проверять, правда ли Эстер шла к ним, правда ли звучали выстрелы этажом ниже, правда ли всё, что происходит с ними сейчас – нужно было спрятаться, спрятаться как можно быстрее, потому что скоро приедет полиция, скоро эту бешеную суку пристрелят, скоро они будут спасены, нужны только какие-то несколько минут, всего пару минут…

Не помня себя, девушка вталкивает подругу в помещение и вваливается туда сама. Ждёт, пока захлопнется дверь за последним человеком – им оказывается пустоголовая Сесилия, мать её, Аллен – и думает, что же делать дальше.

– Закрой… закрой дверь, пожалуйста, – всхлипывает Женева, отодвигая стулья. – Сильвия…

– Ради всего святого, прекрати рыдать! – рявкнула та, всё же послушавшись. – Всё будет хорошо.

– Не будет, – продолжает хныкать, как маленький ребёнок. – Ничего больше не будет, мы в ловушке…

Но и самой Сильвии хотелось заплакать.

Она ни за что не покажет того, что изнутри её раздирает жгучий ужас неизвестности. Никто не узнает, насколько сильно ей хочется усесться в углу комнаты и закрыть лицо руками, никто не узнает, что она несколько раз пыталась ущипнуть себя в надежде на то, что это – очередной кошмар. Никто не узнает, как сильно ей хочется жить, как хочется уткнуться в чьё-нибудь плечо и просто переждать бурю, кажущуюся нереальной.

Никто не узнает, и поэтому ей придётся быть сильной. Сцепить зубы и ждать. Прятаться и ждать-ждать-ждать.

Или, возможно, даже действовать.

Все разбегаются кто куда. До этого девушке нет дела – главное не потерять Женеву, главное, чтоб с ней всё было в порядке.

– Отойди оттуда, – снова начала Сноудон, дрожа. – Прошу тебя, отойди, она может увидеть через стекло… Иди сюда, пожалуйста, – она вытягивает обе руки вперёд, к ней.

Остальные тихо перешёптываются. Тоже всхлипывают, пытаются подавить панику или сидят с ничего не выражавшими лицами.

– Перестань плакать, – Колдер залазит под один стол вместе с подругой, стараясь не думать о том, кто их ищет и не думать о тех, кого уже нашли. – Нам нужно успокоиться, ладно?

Сердце выпрыгивает из груди, всё тело в холодном поту. В горле пересыхает. Сглатывать больно.

Натянув рукава свитшота, Сильвия вытирает слёзы с опухшего лица девушки. Её глаза красные. Тушь потекла и размазалась по щекам. Сноудон еле дышит, смотря на неё таким взглядом, от которого начинает болеть в груди. Кажется, она боялась больше, чем кто-либо из здесь присутствующих, больше, чем сама Колдер; в голубых глазах столько невыразимого ужаса, что Сильвия снова ощущает желание заплакать.

– Тише, – она обняла трясущуюся подругу, прижав её к себе крепче. – Тише, малышка, всё будет хорошо… Ты будешь в порядке, я вытащу нас, слышишь?

– Не буду, – скулит та, вновь срываясь. – Она убьёт нас. Придёт и застрелит, просто как… как…

– Я не позволю, – шепчет на ухо, поглаживая по тёмным волосам. – Ты проживёшь долгую и счастливую жизнь, ясно? Ты не умрёшь здесь, я обещаю. Я обещаю тебе, Женева.

– Если она убьёт нас сегодня, – поднимает голову и смотрит в глаза Сильвии, – если мы умрём, просто знай, что…

Речь девушки прерывается, потому что кто-то с грохотом простреливает замок и открывает дверь.

Сильвия резко прижимает ладонь к губам Женевы. «Боже, лишь бы она не закричала».

Сердце замирает, когда раздаются первые шаги. Всё, что ей видно отсюда – чёрные, забрызганные кровью, её ботинки на толстой подошве.

Ладонь намокает от слёз, катящихся по щекам подруги, которая, наверное, с огромным трудом сдерживает крик.

– Все в сборе? – звучит знакомый голос. Эверт, похоже, кайфует от этого всего.

Надо же, как это здорово – расстреливать людей из автомата и подрывать кафетерии, охереть можно просто.

«Ебучая ты сука, как же я, блять, жалею, что не убила тебя тогда, жалкая тварь, ебанутая на всю голову шизофреничка».

– Что ж… – подходит к их столу. – Очень мало времени. Очень. Правда, я бы уделила вам больше.

«Только… несюданесюданесюдаНЕСЮДА, БЛЯТЬ».

Сильвия вся съёживается и прижимает Сноудон к себе, надеясь таким образом унять её дрожь. «Да, мне тоже страшно, мне пиздец как страшно, но ты должна держаться» – хочется сказать ей, но слова застревают комом в горле.

– Думаю… – Колдер слышит улыбку в голосе Эстер, когда она перезаряжает дробовик. – Нужно найти добровольца.

«ПОЖАЛУЙСТАНЕСЮДА».

Девушка, намеренно медленно, проходит мимо них. К Сильвии возвращается способность дышать.

Она прислушивается к каждому чёртовому движению и пытается понять, где сейчас находится Эверт. У неё почти выходит.

– Ну… Нет так нет.

– НЕТ! – чей-то истошный крик сотрясает воздух.

Первый выстрел.

Грохот. Кто-то упал.

Ей так и не удалось узнать, кто, поэтому, обнимая уже переставшую истерить девушку, Колдер сидит молча, пытаясь не издавать никаких звуков. Сильвия поднимает голову.

В противоположном конце библиотеки она, краем глаза, улавливает движение.

Бен Брейди.

Пока Эстер, скрывшаяся за полками книг, измеряет шагами помещение и думает, кого прикончить следующим, Бен осторожно подбирался к выходу. Он, похоже, решил выползти из убежища и рискнуть.

«Ты больной?» – одними губами спрашивает та, вытаращив глаза. Брейди лишь качает головой и кивает в сторону простреленной двери. Парня сковывает страх каждый раз, когда Эверт передвигается, поэтому он замирает и подолгу не шевелится, но не оставляет попыток проползти к коридору.

«Да плевать, пускай подыхает, раз так хочется» – думает девушка, отводя взгляд в сторону. Единственное, что интересует – их собственная безопасность. Пусть эта больная отстреливает кого и сколько угодно, только не трогает их. Не жаль. Никого. Совсем.

Лишь бы не остановилась напротив них.

Когда до её слуха доносится плач очередной девчонки, Сильвия узнаёт в нём Лайлу Рид – ту тупую подружку Клэр, которая везде таскается за ней хвостиком. Лайла рыдает взахлёб, умоляет не стрелять, и, наверное, закрывает лицо руками. Но в голосе Эстер – тотальное безразличие, и она не поддаётся на уговоры Рид.

Второй выстрел.

Женева содрогается всем телом и сильнее прижимается к Колдер.

– Всё будет хорошо, – еле слышно проговаривает та. – Я с тобой. Рядом. Не бойся.

Сильвия крепко сжимает ладонь подруги и выдыхает через рот, пытаясь не терять контроль над своим телом и голосом. Контроль – вот, что сейчас важно. Да. Контроль.

– Кто следующий? – скучающий голос будоражит сознание.

«Почему тебе настолько плевать? Почему ты убиваешь и даже ничего не чувствуешь? Ты сука, блять, какая же ты сука».

Эверт движется в их сторону.

«О чёрт. Нет, нет, нет, нет!».

Автоматная очередь оглушает их на несколько секунд, а когда всё стихает, ей кажется, что она больше не сможет открыть глаза.

Впервые в жизни Сильвия становится свидетельницей убийства, когда Бенджамин Брейди заливает кровью бетонный пол библиотеки. Его тело содрогается с каждым новым выстрелом, пули разрывают плоть и пробивают внутренние органы, а изо рта хлещет ярко-красная жидкость.

И тогда она не выдерживает – глаза застилает пелена слёз, ведь человек, ещё совсем недавно пытавшийся добраться до злосчастной двери, своим трупом заблокировал выход.

Он всего лишь хотел выйти.

Стискивая зубы и отчаянно пытаясь вдохнуть, Колдер стирает слёзы с лица, а потом закусывает нижнюю губу. Нужно успокоиться. Чёрт возьми, нужно прекратить это.

Он хотел выйти, но она убила его.

– Женева? – тихо шепчет она. Сноудон смотрит на неё так растерянно, что сердце вновь сжимается от боли.

Шаги приближаются.

Обхватив мокрое лицо подруги ладонями, девушка целует её в лоб, а затем крепко обнимает.

– Я люблю тебя, – говорит Сильвия перед тем, как выйти из укрытия – туда, где её встретит бездушный взгляд вооружённой Эстер.

9:58 AM

Наверное, это именно то, в чём она нуждалась так сильно.

Сильвия, которую аж перекосило от страха, скрыть который она не смогла, тупо уставилась на неё. Ладони Колдер сжаты в кулаки. Она глубоко дышит, стоя на месте, как вкопанная, и молчит. Всего в нескольких шагах от выхода и мёртвого окровавленного тела.

– Вау, – уголки губ Эстер ползут вверх; её бледное лицо озаряет фальшивая улыбка. – А я уж думала, что ты сегодня осталась дома. Ты, видимо, хорошая девочка, раз уроки не прогуливаешь?

Их разделяют всего лишь несколько метров, но преодолевать их Эверт не спешила; девушка наслаждалась испугом, чётко очерчённым на миленьком лице Сильвии.

– Хватит, – дрожащим голосом, что ломался от подступающих к горлу слёз, говорит она.

Светловолосая неудовлетворённо морщится, делая вид, что не расслышала.

– Чего-чего? Повтори.

Колдер, словно взвешивая все «за» и «против», произносит уже внятней:

– Прекрати это всё.

Эстер делает несколько неспешных шагов вперёд, наблюдая за тем, как собеседница в страхе отступает назад.

– Когда я просила вас прекратить, никто не послушал, – пожала плечами Эверт.

Перезарядка.

Сильвия вздрагивает, но остаётся стоять на месте с высоко поднятой головой.

– Но ты не просила.

Серые глаза прожигают её ненавидящим взглядом.

– Никогда, – осмеливается добавить Колдер.

– Да? – поддельное удивление. – В любом случае, уже поздно.

Эстер наводит на неё ружьё.

– Ты будешь гореть в аду за всё, что сделала, – с отвращением выплёвывает Сильвия. Её глаза слезятся, а руки расслаблены. Под столом кто-то всхлипывает. – За всех детей, которых убила. За все судьбы, которые сломала, – и, вместо того, чтоб отпрянуть, девушка подступает к дулу. – За всю боль, которую причинила. Ты же убила не только этих трёх, да?

Палец на спуске.

– Я знаю, ты убила куда больше. Что они сделали? Что тебе сделал каждый из них? – громкость и сила её голоса нарастает. – В чём они виноваты перед тобой, а, Эверт?

Она уязвима – распростёрта прямо перед ней, открыта для смертельных ран. Сама полезла на рожон, сама позволила убить себя. Но она говорит, говорит дальше и больше, а от её слов воздух будто электризуется и бьёт лёгкими разрядами по барабанным перепонкам. Она говорит, и ей хочется дослушать её перед тем, как пустить пулю в череп.

– Потому что мы все были правы, – продолжает Сильвия. – Ты – чудовище, – дрожь, – и ты заплатишь за всё то, что совершила. Давай, – подходит вплотную, готовая принять неизбежное. – Убей меня. Убей меня и сгори в аду.

Желание вцепиться в её глотку зубами и растерзать в клочья вспыхивает неожиданно. Хочется вырвать ей сердце, проломить грудную клетку и услышать, как она воет, хочется сожрать его на её же глазах, хочется клыками вырвать плоть из её горла, намотать голосовые связки на кулак, хочется, хочется, хочется…

– Я не верю в ад, – выдавливает из себя Эстер, готовая произвести выстрел, но истошный вопль, донёсшийся откуда-то снизу, отвлекает её.

– СИЛЬВИЯ!

Женева Сноудон выползает из-под стола.

Выстрел.

– Женева! – отчаянно кричит Колдер, бросаясь к ней – к девушке, рухнувшей на землю. К девушке, чей лоб пробила пуля.

Голос рыдающей на полу Сильвии наполняется немыслимой болью – трясясь на ковре, постепенно впитывавшем в себя жидкость, она подползает к ней и обнимает тело умирающей подруги. Вымазывается в её крови. Обнимает за плечи и дрожит, задыхается, вновь и вновь повторяет её имя и просит проснуться. Колдер не обращает внимания на то, что у её виска – холодная сталь. Она не поднимает головы, когда Эстер отбрасывает в сторону разряженный дробовик, не реагирует, когда Эверт молча заполняет обойму. Из её глаз продолжают литься горькие слёзы, кровь мёртвой Женевы продолжает расползаться багровым пятном по полу.

– Приятно видеть, как ты страдаешь, – слабо ухмыляется девушка.

Сильвия бормочет что-то под нос, а палец уже лежит на спусковом крючке. Сильвия как по щелчку перестаёт рыдать.

Шея Сильвии расслабляется и наклоняется в сторону, когда голова падает набок после прогремевшего в воздухе выстрела.

Сильвия Колдер уже мертва, когда за окном раздаётся визг шин.

Пятнадцать.

(«временималомаломалоБЫСТРЕЕ»)

Эстер прекрасно понимает, что больше никогда не выйдет за пределы библиотеки. Она поняла это ещё неделю назад, когда собирала бомбу из кусков водопроводной трубы и взрывчатки.

(«раньше»)

Со вздохом девушка обходит очередной шкаф. Рукой проводит по корешкам книг, пальцами касается полок и смотрит под ноги.

«Мы подошли к концу».

Тоскливо.

Эверт направляется туда, где заметила Сесилию Аллен.

Пряталась она не слишком надёжно. 10:04 AM

«Нужно было поверить ей. Нужно было не приходить».

Лесли, прижимаясь к стене, скрытой за горой рассортированных по полкам книг, смотрела в пустоту. Всё это время она, как и большинство, молчала, содрогаясь при каждом новом хлопке. Девушка, кажется, уже смирилась с тем, что её жизнь оборвётся здесь, в грёбаной школе, которую она ненавидела всеми фибрами своей души.

Она не задыхалась от истерики и не билась в конвульсиях, не тряслась в припадке. Будто бы ей вообще плевать на происходящее: на ловушку, в которой она оказалась, на свои последние минуты, на трупы людей, с которыми она не была знакома.

«А, может, они это заслужили».

Лесли сидела неподвижно, просто дожидаясь конца. Сознание отказывалось принимать, что, вероятнее всего, скоро прекратит свою работу, совсем как разряженный аккумулятор. Ожидая там, Вест, наверное, переосмыслила всю свою жизнь.

Чашка с зелёным чаем, который она в спешке не допила утром, до сих пор стоит на столе в кухне. Недочитанный «Процесс» Кафки валяется где-то в комнате, и она даже не помнит, положила ли закладку между пятьдесят шестой и пятьдесят седьмой страницами.

Когда раздаётся очередной выстрел и падает очередное тело, а Эстер приближается к её шкафу, Лесли закрывает уши руками и отпускает голову.

Утром она нагрубила матери. Причина конфликта? Уже не помнит. Не то что нагрубила – прикрикнула. Наверняка – абсолютная мелочь, но будет очень досадно, если последнее воспоминание её мамы о ней будет именно таким.

Хотелось бы ей извиниться.

Пальцы обеих рук смыкаются замком вокруг шеи. Лоб упирается в колено. Пустота в грудной клетке начинает болеть.

Вчера Вест ударила младшего брата за то, что тот взял её маркеры без спроса. Нужны ли были они ей? Она не пользовалась ими уже несколько месяцев, но они всё равно постоянно где-то валялись – на столе, на полу или возле многочисленных блокнотов. Наверное, Лесли была ужасной сестрой.

«Мне так жаль».

Высокий голос какой-то девчонки, которую, вроде, звали Сесилия, режет слух. Ей, по всей видимости, тоже не удаётся сдержать эмоций, потому что интонация меняется по мере того, как она говорит. Ничего нестандартного для данной ситуации, что-то типа: «пожалуйста, отпусти, я буду хорошей девочкой, никогда никого не обижу и в жизни не причиню вреда, да, я знаю, что натворила много херни и издевалась над тобой вместе с другими, но ты меня всё равно отпусти».

Как

же

тупо.

От безысходности девушка ухмыляется. Она не знала, почему не испытывала дикого страха, как все другие, почему не тряслась за свою шкуру. Может, ей всего-навсего не верилось, что всё может оборваться просто так, не укладывалось в голове. Может, ей самой хотелось умереть.

Выстрел. Теперь Сесилия молчит.

Интересно, пострадал ли кто-то от взрыва на первом этаже? Минуты тянутся слишком долго.

Второй выстрел. Вест начинает волноваться.

Ещё неделю назад она поставила перед собой цель подтянуть оценки. Неужели жизнь была скучна аж настолько?

Прикладывает руку к лицу и устало потирает глаза. Наверное, мама расстроится, когда увидит её остывший труп.

Эстер больше ни с кем не церемонится. Третий – умирает ещё один ученик Нортфилда.

«Подошла моя очередь?»

Мысли быстрым вихрем начинают кружиться в её голове. Прокручивает разные воспоминания – и те, которые приятны, и те, что не очень. Нервно стучит пальцами по полу и учащённо дышит, когда Эверт идёт к ней.

Лесли уже знает, что она – последняя. Волнение тугим узлом связывает её внутренности.

«Надеюсь, это не будет больно».

Но Эстер останавливается на полпути, как будто бы о чём-то размышляет.

«Что?»

Девушка прислушивается: она не сдвигается с места уже несколько секунд. Стоит.

Сердце замерло.

«Почему она ничего не делает?»

Высовываться ей всё равно ни капли не хотелось, поэтому Лесли, скованная напряжением и будто бы оглушённая тяжёлой тишиной, продолжила сидеть, скрываясь за книгами.

Эстер уходит.

«Какого чёрта?»

Наверняка она знает, где находится Вест. Наверняка она хочет убить её, как и остальных. Но что ей мешает?

– Я ещё тут, – вырывается у неё, и в этот момент девушка удивляется, ведь сама не поняла, как произнесла эти злосчастные слова, зачем это сделала и что будет после них.

Может, они станут причиной её смерти?

Лесли пробирает дрожь, потому что слышит, как она останавливается. Останавливается и до сих пор молчит.

И, после чертовски долгой минуты, которая, казалось, тянулась целую вечность, звучит ответ:

– Я знаю.

Девушку всю передёргивает. Только сейчас она понимает, насколько близка к концу буквально всего, понимает, что заперта в одном помещении с убийцей, с человеком, расстрелявшим из дробовика несколько подростков (может, даже десятков).

Понимает, что хочет жить. Понимает, что только что сама перечеркнула возможность выбраться отсюда живой.

Закрывает рот ладонью. Отползает назад.

– Я убила их, – слышится ей. Лесли почти не дышит. – Восемнадцать человек.

«С кем она разговаривает?». Через силу Вест поднимается с ног.

– Все восемнадцать мертвы. Я не знаю, сколько ранила.

Внезапно происходит то, чего не ожидал никто. Голос девушки искажается: в нём прорезаются нотки волнения, и, кажется… страха?

Лесли слышит, как кто-то, стройным, тяжёлым шагом быстро направляется к библиотеке.

– Эрик?

Она разговаривала по телефону. Она, чёрт возьми, кому-то звонила.

Вест отходит от шкафа и всматривается в её силуэт, уже находившийся возле закрытого окна. В её руке – пистолет.

К ним идёт несколько человек. Кто-то кричал… Это смутно напоминало команды.

Голоса звучат всё отчётливее, группа людей переходит на бег.

Даже отсюда Лесли видит, как подрагивают руки Эстер, на которой нет лица – бледная и растерянная, она, похоже, только сейчас начинает осознавать, что натворила.

– Мне жаль, – говорит Эверт почти шёпотом и бросает телефон.

Он приземляется на пол в тот момент, когда в библиотеку врывается целый отряд вооружённых людей, одетых в чёрное.

10:10 AM

По очереди.

Они заходят по очереди, отпихивают труп в сторону и выстраиваются в шеренгу, блокируя выход. Не меньше десяти человек, в руках каждого – оружие, направленное на неё.

Когда звучит громогласное «приказываю бросить оружие», Эстер зависает.

Команда повторяется.

Девушка, смотря на одного из них, медленно опускается на колени. Хватка ослабляется, и тогда, не сводя взгляда, Эверт кладёт пистолет на пол. Она спокойно поднимает обе руки вверх, показывая, что абсолютно безоружна. Поднимает, но не заводит их за голову.

Они всё так же не двигаются и ожидают дальнейших распоряжений. Тишина.

Зелёные глаза не выражают ничего. Ей больше не страшно. Ей не страшна смерть, не страшно наказание. Вакуум в голове и сердце. Ухмылка.

Эстер больше не страшно, поэтому она хватается за лежащий на полу стальной ствол.

И, когда раздаётся команда «огонь!», на её тело обрушивается десяток пуль.