Текст книги "Принцесса с того света (СИ)"

Автор книги: Leenanello Zairnaber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Как же давно это было…

– Америка! – охнула Джорджия, наконец заметившая меня у дороги. – Этот несносный мальчишка не дет ни минуты покоя!

Я шагнула к ней навстречу и тут же оказалась в ее крепких объятиях. Нейт стоявший позади подал голос:

– Доставлена в целости и сохранности. А мне нужно срочно ехать. Я обещал забрать Кейт с работы.

Его слова остались незамеченными, мы были слишком увлечены возмещением всех упущенных объятий.

– А я говорила, что рано или поздно, ты вернешься назад! – проворчала она мне в плечо. – Пойдем, тебе обязательно надо кое с кем увидеться. Тайлер! Немедленно в дом!

Я думала, что Джорджия хочет познакомить меня со своим сыном, но вместо этого она повела меня в сторону дома. Тайлер виновато плелся следом, не спуская с меня изумрудных глаз. Я искренне недоумевала, с кем еще она хочет меня познакомить, как вдруг на крыльце дома показалась моя сестра.

Пол под ногами словно дрогнул. Я сорвалась с места, Кенна так же ринулась навстречу. Мы с ней даже столкнулись, но я тут же заключила ее в объятия. Слезы тут же хлынули из моих глаз.

– Кенна, как же я скучала, – выдохнула я прижимая ее сильнее.

Ответом мне послужил короткий всхлип.

– Мы приехали сразу, как узнали, что ты возвращаешься, – наконец, выговорила она.

Мы не виделись больше двух лет. Письма писали крайне редко, так как это могло навлечь на ее семью беды. Да и это было слишком затратно для нее.

Я почувствовала, что мои ноги оказались в кольце чьих-то тоненьких рук.

– Тетя Амес! – голос Астры был похож на звон колокольчиков. – Я скучала.

Я опустилась на колени, чтобы быть более-менее на ее уровне и крепко прижала к себе малышку. Удивительно, что Астра помнит меня, ведь мы виделись в последний раз, когда она была чуть постарше Тайлера.

Казалось, в этот момент на всей планете просто не возможно было отыскать человека, который был бы счастливее меня. Но единственное, что не давало мне покоя – это то, что я не знала, сколько продлиться это счастье.

***

– Так значит, ты собираешься явиться во дворец? – Джорджия качает головой, шокированная моим рассказом.

В опустевшей столовой остались только я, Джорджия и Август.

Я кивнула.

– Я рассчитываю на вашу помощь. Мне нужно попасть туда как можно незаметнее.

Август покачал головой и в своей прежней манере почесал затылок.

– Видишь ли, – замялся он. По его тону я сразу же поняла – это задачка не из легких. – после того, как Максон узнал о том, что мы скрывали тебя от него, он прекратил с нами всякое общение и лишил меня должности, назначив какого-то параноидального старика на мое место. Теперь незваным гостям практически невозможно попасть во дворец. Тем более, через пару дней день рождения короля, приедет не мало знатных гостей. Охрана дворца сейчас усилена вдвойне.

Его слова не пошатнули моей решимости. Уверена, выход все равно есть!

– С другой стороны, празднование – идеальная возможность затеряться в толпе.

Это я и так понимала.

Но как же попасть во дворец?

Словно прочитав по глазам терзающий меня вопрос, Август встал из-за стола и вышел из комнаты. Мы с Джорджией удивленно переглянулись, но уже через минуту, он вернулся, держа в руках бумагу, сложенную несколько раз и развернул ее прямо на обеденном столе. Плакат занял полностью весь стол, рассчитанный, между прочим, на восемь персон.

«Плакатом» оказалась схема дворца. На ней были изображены все 4 этажа и прилегающая территория в радиусе нескольких километров. Август, ведя пальцем по красной линии, неуверенно пробормотал:

– Есть еще одна сеть тайных ходов, о которых не знает даже сам Максон. Большинство из них завершается тупиками, но два мне известных выходят на территории дворца. Один выходит в лазарет, другой – в сад. – сначала он указал на большое помещение помеченное красным плюсом, а затем на обширную территорию сада, заканчивающуюся лесом.

Я задумалась над его словами.

– Учитывая, что празднование будет в саду…

Август фыркнул, заметив, что не впечатлил меня своей осведомленностью. Еще бы удивил! По-настоящему он удивил бы меня, если бы навсегда оставил дворец и монарха в покое.

– Естественно, во дворце у меня все еще есть свои люди, которые докладывают королю об очередной угрозе, – самодовольно улыбнулся он. – Скорее всего, Максон уже итак понял, что об угрозе предупреждаем мы, но на контакт он по-прежнему не выходит.

Я была удивлена, что не смотря на то, что Август выглядел гораздо старше и солиднее, чем три года назад, и создавал впечатление человека порядочного и законопослушного, он не оставил свою прежнюю миссию – он по-прежнему был повстанцем, пусть и восстания против короны не замышлял.

– Так о чем я? – кашлянул он. – Если празднование будет во дворце, разумнее будет войти через лазарет – во время приема большинство будет находится в саду: кто-то прислуживать, кто-то пресмыкаться перед королем, а кто-то налегать на выпивку. Тем более, лазарет – место, на охрану которого выделяется очень мало гвардейцев, что является упущением со стороны всезнающего старика. Прознай южане о существовании этого прохода – жителям дворца бы не поздоровилось, и это если выражаться помягче.

Я вздрогнула, вспомнив слова на стене, написанные кровью.

«МЫ УЖЕ БЛИЗКО» – гласили они.

– Так значит, южане выходят из подполья… – растерянно пробормотала я, скорее утверждая, чем спрашивая.

Август кивнул.

– У меня есть информация, что они планируют устроить небывалое кровопролитие на приеме в честь дня рождения короля. Надеюсь, Максону хватит благоразумия прислушаться к моим предостережениям. Не хотелось бы, чтобы незваные гости сорвали твое «воскрешение».

Я хотела бы рассмеяться над его последними словами, но мое тело будто налилось свинцом.

«Небывалое кровопролитие»… даже представить себе не могу, во что превратится дворец, если южане приведут свой план в действие.

Нет. Нет, нет и нет!

Я тряхнула головой, стараясь отогнать тяжелые мысли.

Все будет хорошо. Никаких южан и никаких незваных гостей. Никаких сюрпризов.

Мы, я и Максон, итак уже потеряли почти шесть лет, которые могли бы провести вместе, не сложись все так нелепо. Шесть лет – огромный срок, ведь жизнь так коротка. А мы оба тогда не понимали этого.

Я должна была попытаться сделать хоть что-то, остановить его, закричать, скинуть маску холодного безразличия с его лица, достучаться до него. Но я испугалась. Я была слишком потеряна, чтобы прийти в себя. Я опустила руки, и с этого начались все беды. Все пошло наперекосяк.

– Америка, что ты думаешь по этому поводу? – я обернулась на источник звука, не сразу вспомнив, где я нахожусь.

Я бросила взгляд на карту и задумалась.

– Скорее всего, ты прав. Через лазарет попасть во дворец будет гораздо проще, – Август задумчиво кивнул, но не прекращал смотреть на меня с некой… подозрительностью? Словно что-то во мне заставляло его беспокоиться? – Спасибо вам, что помогаете мне. Хотя это я вам обязана всем, обязана своей жизнью. Спасибо, что позволили мне и моей сестре остаться в вашем доме…

– Прекрати эти глупости! Ты наш друг, а друзья ничего нам не должны, – Джорджия протестующе замахала руками. – Поднимайся наверх, комната для тебя уже готова. Завтра у тебя тот еще денек.

Комната, мне отведенная, была из разряда обычных гостевых комнат: небольшая кровать посередине, комод для вещей, которых у меня нет, светильник и зеркало. Я упала на кровать и, закрыв глаза, вздохнула.Раздался стук в дверь.

– Войдите, – не поднимаясь, промычала я.

Джорджия вошла ко мне с кипой вещей в руках. Она встала у комода и стала выкладывать их по порядку.

– Полотенце – ванная слева от лестницы, – пижама, прости, не нашла ничего лучше этой. – она добродушно улыбнулась и, вздохнув и хлопнув руками по бедрам, направилась к выходу – платье для завтрашнего посещения дворца я принесу позже, оно конечно не королевского размаха, но тоже ничего.

– Джорджия… – окликнула ее я и нервно закусила губу, не зная, что именно хотела сказать.

Она, держа ручку двери, с улыбкой обернулась:

– Тебе не мешает принять душ, а я пока приготовлю нам с тобой чай. Уверена тебе есть, что рассказать мне.

========== Глава 22. ==========

– Подумать только! – в который раз воскликнула Джорджия, всплеснув руками и едва не пролив на меня содержимое своей кружки.

Она обещала принести чай, но, когда я вышла из ванной, обнаружила ее разливающей вино по огромным кружкам. «Это конечно не итальянские вина, но для такого случая подойдет”, – подмигнув, сказала девушка.

Сейчас она откинулась на подушки и тихонько посмеивалась. От выпитого вина ее щеки раскраснелись. Да и я сама сейчас определенно выглядела не лучше. Однако моей нервозности способствовал еще и очередной плавающий силуэт за окном.

– И ты всерьез полагаешь, что Николетта и твоя подруга обманули тебя? – я пожала плечами, хоть и сама рассмеялась – настолько заразительным было ее хихиканье. – Нет, это конечно интересная теория, но неужели ты… даже предположить не можешь, что письмо написал сам Максон?

Я снова пожала плечами. Джорджия вскочила с подушек и, словно мгновенно отрезвев, пригвоздила меня укоряющим взглядом.

– Года прошли, а ты совсем не изменилась, Америка! Ну неужели ты все еще не поняла, что единственное, что ему нужно – это ты? Чтобы ты убедилась, могу лишь сказать, что после твоего фееричного «разоблачения» тогда во дворце, Максон не верил ни в какую Теодору де Финн! И никто на тебя похожий не смог его разубедить. И пусть даже он сам не признает, но все это время он знал, что ты жива, и искал тебя. – она ткнула мне пальцем в грудь. – Повторный Отбор – это всего лишь игра. Как бы не старались показать любовь короля и леди Шейли, ее просто нет. Возможно, люди, не знающие Максона лично, во все это поверили. Но мы же знаем, что это не так.

Я уткнулась в подушку.

– Даже если это правда, что я скажу ему, когда прибуду во дворец? Прости, что исчезла? Прости, что играла с тобой в «кошки-мышки» все это время? Или нет! – я вскочила с подушек и сложила пальцы в умоляющем жесте. – «Спасибо, что своим письмом мотивировал меня к побегу со свадьбы!»

На мой всплеск Джорджия отреагировала как никогда спокойно.

– Нужные слова сами придут на ум, когда придет время. Даже если в этот раз у вас не сложится разговор, Максон поймет твой жест правильно, благоразумия у него всегда было больше, чем у тебя. Свадьба будет отменена, будь в этом уверена, ты лишь должна сделать шаг навстречу. – схватив подушку, Джорджия метнула ее в меня. – Только постарайся на этот раз никуда не сбегать.

Я рассмеялась и, поджав под себя многострадальную подушку, уткнулась в нее носом.

– Если все было бы так просто…

– А просто никогда не будет, – хмыкнула Джорджия. – Ну, не волнуйся. Все будет хорошо, через пару лет, а может и раньше мы еще вспомним этот разговор на вашей свадьбе. А потом вы заведете кучу детишек. Кстати, деторождение – это сущий кошмар! Может быть и делать детей тебе нравится, но рожать…

Я уже не слушала Джорджию. К тому же ее рассказы в деталях и красках всегда устрашали меня до дрожи. Я откинулась на подушки и, рассматривая кремовый потолок комнаты, постаралась убедить себя в том, что еще не все потеряно.

***

Я шла по коридору, аккуратно подобрав юбку платья и полы плаща, чтобы не испачкать их о пыльные пол и стены. Казалось, сюда уже очень много лет не ступала нога человека. Хотя это странно, ведь пыли на полу довольно мало, а в некоторых местах на стенах пыль отсутствовала и вовсе. Неужели этим проходом все же кто-то пользуется?

На развилке я в очередной раз посветила фонариком на карту, в спешке начерченную на ладонь. Осталось совсем немного, и от каждого моего шага волнение тяжелым комом подступало к горлу, так и норовя вытолкнуть из меня обед.

В конце концов я вперилась глазами в тупик. Что-то пошло не так? Не может быть, я же проверяла каждый поворот и сверяла буквально каждые детали, которые успели отложиться в голове. Я притронулась к стене и едва не рассмеялась то ли от облегчения, то ли от осознания нелепости своей паники.

Это бумага. Я поддела пальцем край, а потом отсыревшее «прикрытие» само упало к моим ногам. Все складывалось слишком просто, но на тот момент я представляла собой смесь из восторга и волнения, поэтому не обратила это внимания, списывая все на неожиданно свалившуюся удачу.

Передо мной предстала обычная фанерная дверь. Я сняла плащ, и не придумав ничего лучше, положила его у двери. Во дворце он привлекал бы слишком много нежелательного внимания к моей персоне. К тому же, в случае моего очередного незапланированного побега мне будет чем прикрыться.

Да. Это не смешная шутка.

Я же не сбегу?

Не сбегу же?

Я осторожно прислонилась ухом к двери, прислушиваясь. За ней было абсолютно тихо, ни единого шороха. Тогда я осторожно толкнула ее и даже зажмурилась, ожидая протяжного скрипа, которого, к моему удивлению, не последовало.

Пожалуй, тут-то я и задумалась о том, что все слишком просто. Я уже близка к своей цели, а еще не возникло ни одной проблемы, напротив, все складывалось как никогда хорошо. Но, зная на личном опыте, к чему ведет несколько удач подряд, я инстинктивно напряглась. От волнения даже пальцы подрагивали.

Я же не трусиха?

Не трусиха же?

Я поспешно закрыла дверь, намереваясь обязательно сообщить о ней Максону. Только бы он выслушал меня. Только бы дал возможность сказать ему, что я… А впрочем, сейчас не стоит тратить время на лишние раздумья. Если раньше моя проблема была в том, что я действовала не думая, поддаваясь своим эмоциям, то теперь излишняя нерешительность мешала мне принимать правильные решения.

Правильные решения? Есть только одно правильное решение. И если я сбегу и на этот раз, Максон не простит меня уже никогда.

Я осторожно оглядела лазарет, окончательно уверив себя в том, что он пуст, и направилась к выходу. Гвардейцев в коридорах было как никогда мало. Хотя этому есть объяснение – большая часть их сейчас находится в саду, охраняя своего короля.

День клонился к вечеру, но освещение во дворце еще не было включено, а празднование по-прежнему продолжалось в саду. Практически опустевший дворец, казалось, застыл на несколько мгновений, чтобы насладиться этой редкой и непродолжительной тишиной.

Я проходила мимо дверей, которые были мне особо знакомы, и просто не смогла заставить себя не заглядывать внутрь. В сумраке завершающегося дня, Женский зал казался особенно притягательным. В окна лился свет от фонарей и гирлянд, украшающих сад, откуда даже сюда доносился оживленный гул светских бесед. Побывав в роли организатора приемов и балов, я заметила, что они не всегда скучны, и временами можно и правда неплохо провести время.

Я на шатающихся ногах словно под гипнозом подошла к окну и заглянула из-за плотной шторы. Я отправлялась во дворец с единственной целью – встретить Максона, однако и не думала, что это произойдет так скоро. Он был так близко ко мне, что несколько лет томящееся сердце заныло таким приятным, но в то же время мучительным импульсом.

Он здесь. Он рядом. Так близко…

Нас разделяет всего одна стена и пару человек, временами загораживающие его от меня. Он беседует то с одним, то с другим гостем, то улыбнется одной даме, то другой, однако взгляд его оставался задумчив. В свете уличных гирлянд его волосы приобрели оттенок насыщенного жидкого золота, а тени, спадающие на глаза, превращали их в две черные дыры, что с каждой секундой поглощали меня все сильнее и сильнее…

Максон на секунду встрепенулся, а затем повернул на меня взгляд.

Я мгновенно спряталась за штору и приложила руку к груди, пытаясь успокоить рвущееся наружу сердце. Я снова выглянула, но уже с другого окна и убедилась, что Максон не заметил меня, испытав при этом и радость, и грусть. Кажется, он собирается произнести речь. Я вижу как его рука берет бокал шампанского, и он ступает на импровизированную сцену.

Отчаянно желая услышать его, я со всех ног бегу в сад, но сбавляю шаг, приближаясь к саду.

Не привлекать лишнего внимания.

– Добрый вечер, мои гости! – Максон обвел глазами заинтересованную толпу, я постаралась скрыться от его взгляда за милой дамой, с очень «раскидистым» платьем и не менее объемной шляпой. – Это не первая моя речь за этот день, однако, учитывая насколько они утомляют, я надеюсь, что последняя…

Толпа рассмеялась, а я, получив несколько секунд передышки, отвела взгляд в сторону. Я обратила взгляд к небу, и тут же мой взгляд уловил какое-то движение наверху. На одном из балконов. Я была готова поклясться, что за перилами кто-то есть, потому что между ними видела неопределенную фигуру.

Я была готова списать все на очередную галлюцинацию, однако что-то говорило мне, что мне вовсе не кажется. Тем более, когда между перилами сверкнуло что-то черное. Что-то пугающе напоминающее ружье. И я поклясться готова, что нацелено оно на Максона…

Наплевав на осторожность, я устремилась к сцене молясь о том, чтобы хоть кто-то кроме меня, заметил движение на балконе. Неужели речь Максона настолько увлекательна?! Почему когда их внимательность играет решающую роль, она нацелена не в то русло? Осторожно, но вместе с тем быстро лавируя между людьми я оказалась едва ли не в первом ряду.

Словно в замедленной съемке я видела, как двигаются губы Максона, но не слышала ни единого звука. Время превратилось в тягучую массу. Я посмотрела еще раз на балкон и поняла – мне не кажется. Это все происходит на самом деле. И если я сейчас не сделаю ничего… это промедление обойдется мне слишком дорого.

Я улавливаю последнее мелкое движение. Я сама нередко стреляла из ружья и прекрасно знаю, что это движение значит.

Сейчас будет выстрел.

Я словно обретаю крылья и расталкиваю всех кто на моем пути. Слышу как кто-то кричит: «Ваше величество!», а в следующую секунду я слышу выстрел, слышу крик и чувствую как мое тело падает.

Мгновение превратилось в вечность.

Пуля просвистела где-то сверху. Я, преодолевая тяжесть в теле, открываю глаза, преодолевая пелену. Казалось бы я ничего не вижу кроме удивления, смешанного с ужасом, в его глазах, но в то же время я вижу все. Максон и есть мое все.

И в ту же секунду я понимаю, что готова отдать все, лишь бы видеть его глаза. Лишь бы видеть его улыбку. Лишь бы ощущать его ладони в своих. Лишь бы иметь возможность целовать эти губы.

Мое губительно спасение. Моя жизнь. Мое все.

Крики вокруг не стихают, но мне абсолютно плевать. Нас окружают гвардейцы, но я не отрываю взгляда, усаживаюсь на четвереньки, чтобы дать Максону возможность подняться. Он поднимается, но для того, чтобы снова посмотреть на меня.

Вокруг крики, люди… пальбы не слышно, лишь паника, которая проникает во все, что движется и имеет возможность удрать отсюда как можно скорее, но мы не прекращаем смотреть друг на друга. Я чувствую слабость, веки налились свинцовой тяжестью, но протягиваю руку и касаюсь его лица. Кажется, слезы катятся по моему лицу. Секунду назад я могла потерять его… еще чуть чуть, и моя жизнь лишилась бы смысла.

Максон срывается и прижимает меня к себе. Будто бы я его единственное спасение. Будто бы я вдохнула в него жизнь.

Я не понимаю, что происходит, но мое тело будто отказывается подчиняться. Чувствую непреодолимую тяжесть, слышу, как Максон с придыханием произносит мое имя и укладывает к себе на колени. Уткнувшись в его грудь, я улыбаюсь и хочу сказать то, что должна была сказать давно, но вместо этого произношу:

– Я пообещала себе, что не сбегу. – я рассмеялась, но услышала свой же голос будто со стороны. – И тебе я обещаю.

Новая волна тяжести словно сметает меня с ног, что в принципе невозможно, ведь я итак лежу на земле, и почему-то это смешит меня.

Я ничего не ощущаю больше кроме теплых рук Максона, что держат меня, так крепко.

***

Мое сердце, казалось, разорвется от переполняющих его чувств. В голове царил такой сумбур, что казалось будто в ней соревнуются мысли: какая из них быстрее сведет меня с ума? Сколько бы я ни старался я просто не мог успокоиться. Стоило мне закрыть глаза, как в мыслях всплывало ее побледневшее лицо.

И глаза… Глаза, что смотрели на меня так, будто видели перед собой чудо, будто все самые сокровенные мечты превратились в явь.

А потом они закрылись, и из меня будто вышибли воздух.

С Америкой на руках, я помчался в лазарет, передал ее в руки врачей, что должно быть уже слышали крики снаружи. А затем потянулось время. Время ожидания. От адреналина, все еще бушевавшего в крови, я не мог очнуться.

– Максон, милый, тебе нужно отдохнуть, – мама присела рядом со мной и нежно коснулась плеча.

От прикосновения ее теплой руки я невольно вздрогнул и поднял на нее взгляд.

– Но я не понимаю… на ней ни царапинки! Она совершенно цела, – сокрушенно развел руками я. – Но она потеряла сознание прямо у меня на руках…

Пока я нес ее в лазарет, успел проверить нет ли ранений. И их не оказалось. Единственное, что привлекло мое внимание – это красный рубец на безымянном пальце, выделяющийся на бледной коже, как кровь на снегу.

– Ты знал, что она жива? – спустя несколько минут молчания спросила мама. Я кивнул и провел рукой по волосам. – И как давно?

– Я всегда подозревал. Но лишь в Италии убедился в этом.

От дальнейших объяснений меня избавил доктор, что вышел из реанимации, куда меня не допустили. Он снял очки и устало потер виски.

Я не мог заставить себя вымолвить хоть слово, но мама пришла ко мне на выручку.

– Что с ней, мистер Грант?

– Признаюсь, ваше высочество, очень необычный случай. У девушки крайняя стадия хронического отравления.

– Отравления? -выпалил я.

– Да. И, судя по всему, травили мисс Сингер довольно долго и с особым мастерством. – Мне определенно нравилось, что этот доктор не задавал лишних вопросов. Любой другой в первую очередь был бы удивлен, что Америка – это Америка. – Я прежде не встречался с подобным видом яда на практике, но смею предположить, что это какая-то смесь из ядовитых грибов.

Доктор замолчал, ожидая моего знака, чтобы он продолжал. Я не заставил себя долго ждать и доктор продолжил:

– Это очень опасная смесь, практически ничем себя не выдающая. В первые же часы контакта с ядом возможны галлюцинации, резкие перепады настроения, озноб, однако позже они проходят. Если же человек снова начинает чувствовать себя хорошо, но контакт с ядом продолжается, яд становится смертельно опасным. Мисс Сингер как раз на этой стадии, однако судя по тому, что ее показатели пусть и далеки от нормы, но не критичны, могу сказать, что воздействие яда прекратилось несколько дней назад. Можно сказать она выкарабкалась из лап самой Смерти.

Я пытался переваривать все, что услышал от доктора, но сумел уяснить лишь несколько деталей. Кто-то травил Америку редким и опасным ядом и довольно продолжительное время, но она выжила. Она выжила!

Она будет жить.

– Я могу ее видеть? – наплевав на все опасения выпалил я.

Доктор переглянулся с мамой, а затем медленно кивнул.

– Пройдемте со мной. Есть некоторые вещи, которые вам следует увидеть.

– Я подожду тебя здесь, – одобряюще улыбнулась мама.

Едва мы вошли в реанимацию, как мне в нос ударил едкий запах медикаментов. Мы прошли по небольшому коридору и уперлись в стеклянную перегородку.

Мое сердце застучало быстрее, когда я увидел огненные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Кожа была уже не настолько бледной, но красное «кольцо» на пальце все еще заметно выделялось.

– Я хотел обратить ваше внимание на рубец на руке мисс Сингер. Мы взяли небольшой образец поврежденной кожи, результаты мы получим лишь к завтрашнему дню, но, я думаю, это и есть место поражения ядом. Во всяком случае, при контакте с кожей вызывает яд воспаление подобное этому.

Когда я видел в последний раз Америку, то не заметил никакого воспаления. Потому что…

Потому что на ее пальце было помолвочное кольцо! Но когда я увидел ее в первый раз, кольца на ней не было. Оно появилось накануне нашей последней встречи. А значит… около месяца назад.

– Я… я могу войти? – скрывая дрожь в голосе произнес я.

Доктор пожал плечами.

– Боюсь нет, ваше величество, мисс Сингер очнется еще нескоро, во всяком случае не сегодня. В результате полученного стресса, ее организм впал в летаргический сон, – он тут же спохватился и спешно добавил. – Она придет в себя как только организм снимет стресс. Думаю уже через неделю наша спящая красавица придет себя. Важно не тревожить ее. Звуки могут спровоцировать испуг, ослабший организм его просто не выдержит. И еще… мисс Сингер необходима защита. Не приведи Господь, кто-то снова задумает причинить ей вред.

– Разумеется, доктор Грант. Я прикажу, чтобы мисс Сингер обеспечили охрану. С вашей стороны лишь прошу…

– Не беспокойтесь, ваше величество, мы позаботимся о ней.

***

Я не мог уснуть, из-за мыслей, не дающих мне покоя, и поэтому решил потратить время с пользой. Разбирая бумаги и ставя на некоторых их них подписи, я задумался.

Наверное, мне никогда не разгадать загадку под именем «Америка Сингер».

Как и почему она оказалась во дворце? Что именно толкнуло ее на этот шаг?

Помню, как в порыве, я написал ей письмо, от которого правда тут же избавился. Это скорее был крик души, потому что я просто не имел права просить ее о том, чтобы она вернулась.

Я был готов ее ждать столько, сколько потребуется. Я даже готов ждать, зная, что ожидание это напрасно.

А она была готова выйти замуж, лишь бы поскорее выгнать меня, тусклого призрака прошлого, из ее жизни.

То, что отравлено было именно помолвочное кольцо, еще больше путало меня. Я просто не мог понять, почему ее жених так поступил с ней.

Ревность?

Тогда она должна быть безгранична. Безумна. Такая, которую просто невозможно вообразить. Я однажды испытал подобную, но она была лишь вспышкой. Вспышкой, повлекшей за собой уйму проблем. Какова бы ни была моя ревность, я бы никогда не причинил Америке вреда.

Жаль, что после пожара в ее доме, она держала меня в списке подозреваемых.

А теперь после стольких лет, она сама явилась во дворец. Явилась словно тень. В прямом смысле, ведь, я думал, что ее силуэт в окне мне лишь показался. Я посмотрел в сторону окна. Заметил силуэт, а затем шторы мгновенно зашевелились и она пропала. Я уже подумал, что в мое вино определенно что-то подмешали.

А потом это мгновение, я видел лишь ее глаза и страх, промелькнувший в них. Мы упали на траву. В тот момент я не могу думать ни о чем, кроме как о том, что она не тяжелее пушинки. Но ей удалось сбить меня с ног. Я услышал выстрел, слышал последующие крики и топот гвардейцев, окружающих нас. Но я держал ее в руках, такую хрупкую, в платье цвета глубоких семерек и просто не мог думать о чем-то другом.

А потом она начала обмякать прямо у меня на глазах. Ее руки дрожали, но глаза смотрели только на меня, будто старались запечатлить этот миг в памяти. Я прижимаю ее к себе, больше не в силах терпеть ее взгляд. Я чувствую перед ней вину, которая буквально топит меня, но ее руки вытягивают меня на поверхность раз за разом.

Силы будто вытекают из нее, и здравый смысл шепчет мне, что что-то не так.

– Я пообещала себе, что не сбегу. И тебе я обещаю. – я едва слышу ее слова. Ее тихий, ослабший смех.

Я подхватываю ее на руки в ту же секунду, как ее глаза закрываются…

Раздается оглушительный стук в дверь, и я вскакиваю, понимая, что уснул прямо за столом. Это был страшный сон, однако сон, ставший явью.

– Максон? – в кабинет вошла Шейли. – Прости что так поздно.

Она явно была одета по-дорожному, и по ее взгляду я понял, что она зашла попрощаться. Девушка сдержанно улыбнулась.

– Этот день настал сам собой Максон, не так ли?

Она села на софу и оглядела комнату.

– Хочу запомнить каждый уголок дворца. Это место просто невозможно вообразить, надеюсь, что в моей памяти оно останется надолго…

– Ты вовсе не обязана уезжать, – возражаю я. – Ты можешь остаться во дворце в качестве приближенной к королевской семье. Сейчас нам как никогда нужны союзники.

Шейли печально рассмеялась и встала с софы.

– Нет, Максон, обязана. Спасибо, тебе, ты всегда был исключительно добр ко мне. – она подошла к двери и обернулась. – И еще… дайте ей немного времени, ваше величество. Иллеа заслуживает настоящей королевы, а вы заслуживаете счастья.

С этими словами, она вышла из кабинета.

***

Прошло несколько дней, но Америка все еще не пришла в себя. Буквально каждую свободную минуту, а их было катастрофически мало, я проводил у палаты Америки и ожидал, когда же она очнется. Ее показатели не ухудшались, но и не улучшались, и я просто не знал, радоваться этому или волноваться. Она оставалась жива и это самое главное.

Сразу после ухода Шейли, раздался очередной стук в дверь. Гвардеец сообщил о визите мужчины. Нежданным гостем оказался Август. Разговор с ним был бы коротким, если бы я не вспомнил, что он предупреждал меня насчет покушения. Он рассказал обо всем, что ему было известно о покушении, о прибытии Америки и о том, как она оказалась во дворце.

В ту же ночь тайный проход запечатали с двух сторон.

Я немедленно сообщил Николетте об отравлении и о главном подозреваемом. Итальянская принцесса обещала поймать и доставить Руфино в Иллеа.

Следующим утром, сразу после сообщения о неудавшемся покушении на жизнь короля, сообщили о разрыве помолвки.

В прессу попали снимки меня и Америки в саду, что временно погасило возмущение народа об очередном провале Отбора. Понятия не имею, что за безумец в такой момент додумался на сфотографировать, но я был ему благодарен. Я бы непременно потребовал изъятия снимков и прекращения издания, но у меня было слишком много других проблем. В конце концов от снимков мы не погибнем.

Даже сейчас, на заседании Совета, я просто не мог сосредоточиться на словах каждого из них. Я стал королем, но не мог добиться уважения с их стороны. Они по-прежнему видели во мне мальчишку. А поскольку мои действия были направлены на улучшение жизни бедных слоев населения, а не на прирост объема кошельков этих холеных, ленивый мужчин, они раз за разом старались найти аргументы, чтобы тот или иной закон не издавался.

Отца больше не интересовала политика. Пожалуй, он решил заняться спасением своей собственной шкуры и, под видом визита в провинции, проходит лечение. Мне было наплевать на то, чем он был болен, а ему в свою очередь было плевать на нас. Мама старалась делать вид, что все хорошо, и ее брак не расползается по швам, однако у нее не получалось скрывать это от меня.

Речь одного из советников, мистера Гиббса, прервал стук в дверь. Служанка, явно растерявшаяся под хмурыми взглядами мужчин, переступила с ноги на ногу.

Я подозвал девушку жестом и отошел подальше от любопытных ушей советников.