сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Однажды в дом Летовых после их переезда из России нагрянули двое джентльменов, представившихся социальными работниками, интересующиеся как раз неровным положением данной семьи в их тщетном желании обзавестись ребёнком. Один из них выглядел отвратительным запустившим себя седым мужчиной с кривыми длинными руками, другой же, в контраст первому, — молодой, стройный специалист в костюме и с зализанными волосами. Они навещали Летовых не раз и помогали лишь просвещением о разного рода существующих возможных для Насти и Севы льготах, предложениях и прочей социальной поддержке для молодых семей и врачей. Однако, после их появления и такого же внезапного исчезновения, появились некоторые подвижки в деле о зачатии ребёнка. Первую радостную новость дал аптечный тест, вторую, уже более подтверждённую — результаты анализов в больнице. Теперь Летовы ожидали пополнения в виде мальчика, что должен в будущем изменить их судьбу и историю для всего древа, о чём не то что дальние родственники, даже Настя и Сева пока не знали, что местный детектив уже долго и очень давно исследует, пытаясь разобрать загадку по частям.
Ревнивая Тая
Школа. Приморье.
Хотелось бы рассказать немного о прошлом Таи в том числе.
Как истинная девушка, Тая имеет ряд романтико-печальных историй, и её детство связано именно с ними, если не считать прочих мелочей.
Тая знала Олега ещё со школы, они с детства были друзьями, дружили даже их семьи. Всё было хорошо, пока оба не вошли в пубертатный возраст. Мальчики начали нравиться девочкам и наоборот. Тогда же и их отношения изменились. Олег не верил в дружбу между парнем и девушкой, разумеется, это мнение он подцепил от старших, а потому и с Таей не мог поддерживать былое общение. У него был брат, который перевёлся в новую крутую школу, довольно продвинутую для этого времени. Олег же туда не прошёл, хотя и нельзя было назвать его глупым. Брат увлекался шахматами и людьми. Он продолжал видеться с Таей в отличие от меньшого, ходили даже слухи, будто они встречаются, хотя это не было правдой. Тае нравился Олег, пусть об этом на тот момент знали далеко не все. Они были так близки, что сами почти являлись одной большой общей семьёй, даже после перемен в воззрении Олега мама и бабушка его очень любили Таю и как и прежде приглашали её на все праздники, обменивались подарками и звали даже просто так её к себе в гости, и им всегда было что обсудить даже годы спустя, что было очень приятно.
Ближе к старшей школе однажды Олег отправил Тае письмо, в котором предлагал встретиться, намекал на романтические чувства, извинялся за такой перерыв в общении и предложил ей интимную близость, которой, по его словам, ждал всё это время, стесняясь признаться Тае. Она же, думая о нём уже несколько лет, будучи тогда мечтательной, романтичной и наивной девушкой, находившейся как раз в том возрасте, когда за неё говорили не её собственные мысли, а её эндокринная система, согласилась на это. На следующий день все в школе об этом знали. Как только Олег получил её ответ, он не стал обнадёживать её, назначая свидание сразу, зато в ту же минуту поделился новостью со своим братцем, который и владел той идеей, а затем уже с одноклассниками и далее. Являясь бóльшим мозгом в их паре, старший брат часто придумывал такие «шутки», а особенно он любил разыгрывать влюблённых девчат, так что Тая была не первой и не последней их жертвой, однако, тот поступок Олега был для неё раной и серьёзной обидой.
Впрочем, если говорить об учёбе и прочих внеклассных успехах, у этой девушки всё шло поначалу довольно неплохо. Она получала всегда положительные отметки, участвовала в школьных мероприятиях, рисовала, шила и разукрашивала одежду, помогала одному человеку организовывать его вечеринки для молодёжи и подростков в городе и получала бесплатные билеты в качестве благодарности. Также она училась играть на гитаре и ходила на акустические вечера со своим инструментом. Правда когда она стала старше, у неё появилось больше проблем в собственной семье, также бремя итоговых экзаменов в школе и поступления в университет отягощалось больным маленьким братиком с отклонениями в развитии, за которым, конечно, следила именно старшая сестра — родители же всегда были заняты и даже развелись в конце концов, втянув в свою ссору детей.
На самом деле Тая знала Тасю и раньше. Отдалённо. Тася как-то перешла в её школу. В том классе она ещё пока могла вливаться в коллектив. Она не любила то место, но была хороша как в учёбе, так и в спорте, всегда метилась в старостат и общалась со всеми, а потому Тая её знала как минимум через знакомых, и её восхищал мечтательный оптимизм, что был с Тасей когда-то и что сиял вокруг неё ореолом. Время появления кучеряшки как раз совпало случайно с появлением у Таи её первого молодого человека, что утешил её после ухода лучшего друга в лице Олега и его злой шутки.
Его звали Игорем, или Игги, что интересно, так это то, что он был весёлым диабетиком, который привлекал к себе очень много внимания других абсолютно непроизвольно, и что Тая была вынуждена терпеть его фанатку из средней школы.
Кто-то постоянно подкладывал письма, валентинки и шоколад в шкафчик Игги, и однажды, когда большинство классов старшего и среднего звена перевели во вторую смену, в день, когда уже почти все разошлись, когда стемнело, Тая проходила мимо своего класса в сторону кабинета студсовета, чтобы оставить там бумаги для официальной отметки о выборе экзаменов, она увидела идущую ей навстречу девочку, чуть полную, с крашеными короткими розовыми прямыми волосами, убранными за уши, веснушками на лице, чуть приподнятыми бровями, слегка вздёрнутым носиком и пухлыми губками с яркой, вызывающей розовой помадой. Она была в сильно обтягивающих чёрных чулках и короткой юбке, обнажающей некоторое расстояние голой кожи её мясистых бёдер. Девочка не поднимая головы посмотрела на Таю исподлобья лишь в момент, когда была максимально близко к ней, так, что той почудилось на миг будто бы что-то неладное. Затем, буквально через четыре минуты, когда Тая уже возвращалась из кабинета, что был неподалёку, она услышала из своего класса ругань и подбежала, но увидела своего парня на парте посреди аудитории, его рубашка была сверху немного расстёгнута, невысокая кучеряшка тащила пухлую девочку из шестого класса за ухо так, будто почти отрывала его.
— Ах ты свинья! Я тебя всюду ищу, чтобы отпиздить, а ты здесь с хахалем милуешься!
— Я не её парень! — пытался оправдаться Игорь, когда говорил, что его чуть не изнасиловали и увидел появившуюся в дверях Таю.
Поэтому сейчас Тая была в каком-то смысле благодарна своей рыжей подруге, хотя и не понимала, что же тогда такого сделала Тасе малолетка, что она нашла её тёмным вечером в пустой школе и при том, что Тася никогда не ругалась больше при Тае матом и тем более ни с кем не дралась. Возможно, дело было просто в годах, ведь люди меняются, иногда быстрее, чем думаешь.
Маленький Рома
Дом Летовых на Шиит-Стрит.
Он чувствовал, как тесно прижаты друг к другу были его зубы, стирая медленно эмаль, как они готовы были заскрипеть. Рома закончил мыть посуду и открыл верхний шкафчик, чтобы сложить её туда, а затем продолжить готовку здесь же. Сзади подошла его мама, нервно задержав дыхание у его уха и чего-то ожидая. Парень закрыл дверцу и потянулся за ручкой металлического старого чайничка на плите, чтобы его переставить, в этот же момент мама раскрыла кухонный шкафчик у его головы, но Рома резко закрыл его обратно, чуть не ударив женщину по пальцам.
— Я тебе не разрешал, а ты меня не просила достать что-то за тебя или отойти в сторонку.
— Ещё раз в таком тоне мне что-то скажешь и…
— И что? Что ты мне сделаешь? Тебе даже нечего мне сделать, потому что ты ни на что не способна.
— Не смей со мной говорить в таком тоне! Хамло! Дорос до того, чтобы спорить со мной?!
Рома чувствовал, как закипало его лицо и как уменьшался его обзор, сужаясь то на лице матери, то на тумбе перед собой. На её поверхности как раз лежали деревянная доска и рядом нож с пластиковой ручкой и нарисованными на нём дизайнером розовыми бабочками и сердечками. «Слишком тупой, — подумал Рома. — Если и делать что-то им, то не резать, а сразу колоть со всей силы, причём только в нужное место, иначе может и не сработать как надо. А если ты сделала бы из меня убийцу? Столько раз говорила, что всё начинается с семьи и маньяками становятся из-за проблем в отношениях с матерью. Что если я убью кого-то? Что ты тогда будешь делать? Твой любимый сынишка вдруг неожиданно стал маньяком? Как же это могло произойти? Что ты тогда будешь думать, мама? Ты возненавидишь меня? Или станешь корить себя? Как это глупо! А если бы что-то произошло, этим расследованием занялась бы и Россия, потому что именно её обвинили бы во всём». Он представил, как применяет этот нож и прокрутил в своей голове все эти мысли несколько раз, пока помогал нарезать салат. Глупо было о подобном думать из-за маленьких житейских мелочей. Затем Рома пошёл в свою комнату, а мама в свою. Отца не было дома. В последнее время он часто пропадал на работе. Через полчаса парень услышал, как милым голосом его зовёт мать. Она уже включила их любимый фильм, поэтому, похлопав по дивану, пригласила Рому смотреть с ней, будто недавно на кухне ничего и не было. Молодого парня это раздражало. Мать часто была чем-то недовольна, пока не было отца, и пилила его, а неуравновешенный сын отвечал ей тем же.
«Надо выйти из себя, — думал про себя он. — Я снова слишком глубоко застрял, кончу как тётка».
Взрослый Рома был уже очень привлекателен. Его лицо посветлело, хотя в целом выглядел он поджарым. Он стал крупнее, нарастил мышцы, вытянулся.
«Кто ты такая?» — оценивал он девушку рядом с ним.
— Рома! Ты меня вообще слушаешь?! Ты хоть любишь меня? — она посмотрела на него грустными щенячьими глазами, наигранными, будто искала повода для ссоры.
Эта девушка была очень милой на вид, но выше своего молодого человека. Своего рода «сталкерша» — всюду следовала за сынком Летовых и знала о нём больше, чем он сам, а оттого добивалась его очень долго, а когда добилась, требовала большой отдачи.
— Нет, но ты была интересна мне.
— Ты… Я ненавижу тебя!
— Тогда почему ты вообще ходишь со мной?
— Хочу так! Потому что люблю тебя. А вот ты меня совсем не любишь! — но смотря на эти слова она очень противоречила самой себе. Она тут же завела Рому в кинотеатр, в его туалет, и сделала парню минет.
Уже тогда у него был некоторый «триггер». Этот «триггер» часто приводил к разным неожиданным последствиям. Это было что-то, что вдруг сильно вызывало у него эмоции, чего не происходило в норме у других людей какая-то маленькая деталь, незначительный случай, жест или слова, которые для обычного человека создавали впечатление лишь в большой совокупности их, но для Ромы тогда достаточно было одной только пуговицы от пальто, без ткани, без тепла и без ниток, чтобы вызвать этот «триггер». В какой-то мере он был неадекватен в реакции на окружающий его мир.
Чудовищная ведьма
Вален-Вилль.
Когда-то и здесь знали страшного маньяка, любившего принимать кровавую баню из влаги его погибших жертв. Он был здесь ещё в то время, когда Эйдос не врос в дерево и не стал божеством, охраняющим эти края. Он безжалостно кормился мирными горожанами, преступниками, полисменами и представителями правительства. Он был проклят и даже выгнан со своей родной далёкой земли: пусть его дальние корни и проросли на Дальнем Востоке, но рождён человек этот был на Западе, причём нормальным мальчиком. Позже этот капитан был сбит с пути волной безумия, окатившей тогда мир, и унесло его от семьи, от привычных чувств, так и оказался он здесь, нелюдимый и чужой. Поднялся шторм в день его прибытия в Вален-Вилль, а сопровождал его Цирк.
Прошло уже очень много лет с тех пор. Сейчас нашествие убийств снова повторяется. Люди говорят, что видят некую чёрную женскую фигуру, снующую по переулку Привратника, в котором недавно нашли мёртвое и нагое тело девушки. Как придание, собиралась она с воздухом и частицами пыли, собиралась из мыслей, случайно выброшенных людьми на улицу, в эту тень, изображающую деву-ведьму, приносящую неудачи и смерть. Говорят, что волосы её смоляные заплетает огромный чёрный ворон, одевает её кошмарный сон в нежное бельё ночи, что отнимает шанс на пробуждение даже у самого жизнестойкого человека. Моется она в квартире убитого его же кровью, а слезами умывается.
Об этом сказал Манджиро Тасе во время очередной их встречи. Похоже, местные жители приравняли её к злому Богу, беснующемуся в Вален-Вилле, которого раньше почитали как Бога-хранителя, лесного духа-помощника, очищающего воздух, обеспечивающего плодородие людских почв и энергетическую ценность пищи.
Эйдос отчего-то не любил Майю, они не могли найти общий язык, да и большую часть своего времени он проводил за уходом за своим лесом, который действительно очень любил и к которому очень привык за много лет. Сам Манджиро и не мешал Эйдосу и принимал его как должное приложение к Тасе, к которой у него было дело. Ими правил многогранный план, общей целью которого являлся патриарх страны холода, но и он же учитывал положение в городе, что сложно было обойти.
— Как думаете, у меня честные глаза? — поинтересовалась со всей своей несерьёзностью Тася у Наставника. Похоже, она к его присутствию уже привыкала, особенно когда пила медовуху у Таи.
— Да, красивые. У моей дочери был такой цвет, — сквозь поросшие усы отозвался он сухо и тутже заглотнул свои слова пивом.
— Хо-хоо! Вы слышали, что сказал этот джентльмен? Так вот почему Вы, товарищ детектив, так отчаянно следите за мной, да? Вы, может, ещё и влюбились в меня?
— Ты, похоже, уже несёшь чушь, — сказал ей, наклонившись, на ухо Робб.
— Роббик! Ты здесь! Я так рада тебя видеть! А что ты здесь забыл?
— Мы с Эредином часто сюда заходим к Тае, — за его спиной при этих словах промелькнула красная шевелюра, которая направилась непосредственно к самой девушке-баристе.
— Как это мило, — прослезилась Тася, но подумала о том, что когда-то именно она связывала их всех, а ныне вся компания продолжала жить и без него, более того — где-то в отдельности от самой чудной.
Она повернулась в ту сторону, где должен был найтись её бывший друг, но вместо Таи с ним увидела другую девушку.
— А Рю теперь с кем-то встречается?! — увеличилась Тася в области глаз.
— Да, давно, а ты не в курсе?
— А у тебя как дела на личном фронте?
— У меня? Да никак.
— Почему?
— Ну вот так.
У Робба при этом было очень уставшее бледное лицо с синяками под глазами, от него пахло табаком. Кучеряшка посмотрела на него, и ей от этого стало больно, поэтому она отвернулась. Не было смысла что-то говорить ему, пытаться сблизиться, сдружиться. Они не могут стать друзьями, это делает ему только хуже. В первый раз за долгое время Тася подумала о доме, с которого всё началось, откуда по счастливой случайности все они в этом же составе и пришли, и остались, если не считать промежуточных встречных и знакомых. Как бы то ни было, но непонятная размытая область Дыры была её малой родиной, где осталась её Богиня. В пути чудные руками зажигали палки, делали вкусные блюда из ничего, фильтровали воду, с лёгкостью ставили палатки и незримо расширяли их изнутри. Они были весёлой компанией, но они не создавали легко ускользающего чувства дома, которое и без того давалось кучеряшке с трудом. Робб и Эредин были главной частью воспоминаний о родном море с чайками и задумчивыми волнами. Тоска по солёному запаху воздуха и всего вокруг объяла Тасю. «Что случилось, мой кохай?» — спросил Эйдос. С ним иноземные «кохай» и «семпай» становились чем-то особенным, особые имена, которые выделяли их друг для друга среди похожих. «Всё хорошо», — бровки-домики, уходящие концами вниз, ответили ему. «Больше я, Эредин и Робб не связаны, также как я и бывший дом. Почему я такая?».
«Почему я такой?» — задумывался когда-то и Рома. Когда его семья пропала, он перестал в неё верить. Его окутал злейший враг человека — уныние, и вместе с родными пропал и он сам. Пускай его и искала полиция, никто не верил, что Летовы остались здесь. Все действительно считали, что они пропали.
Тасю вывела из пьяного странствия по мыслям Тая:
— Не дай Бог ты что-нибудь натворишь. Тебя искал Манджиро. Сейчас. Он здесь. Мне остаться с тобой, или ты сможешь одна?
— Подержи меня, а то я упаду. И вообще, я не хочу сейчас разговаривать.
— Тася, приди в себя! — пронзительно посмотрел на неё Майя, обняв руками розовые щёки. — Ты мне сейчас нужна! Я приехал сквозь всю страну к тебе только потому, что одна ты можешь помочь мне, ладно? Возьми себя в руки и не пей больше! А то ведёшь себя как маленькая!
«Это я-то как маленькая? Вот карлик». Тем не менее Манджиро продолжал:
