Текст книги "Поводок для Карателя (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
До звонка в дверь.
Баба Саня, или Изумрудова Александра Семеновна, была моей бабушкой по материной линии и по совместительству одной из лучших повитух Полуночи. Эту невысокую, полноватую, уже старенькую, но вполне еще себе живенькую женщину с характером Сталина и манерами дознавателя ВОК я видела примерно пять-шесть раз в год, когда ездила к ней в деревню. И, скажу я вам, именно она была высшей инстанцией все мое детство, а угроза «к бабушке сошлю и расскажу, как плохо ты себя ведешь!» заставляла меня вжимать голову в плечи и каяться во всех грехах. Причем действовала безотказно до сих пор.
– Ну привет, мартышка! – улыбнулась бабушка, и прозвище, приставшее с детства за любовь к анютиным глазкам, которые бабе Сане напоминали этих млекопитающих, заставило уйти с порога, пропуская ее в дом. Старушка же внимательно прошлась взглядом по шее, открытой в вороте рубашки. – Смотрю, права была мать – чуть она за порог, ты сразу с оборотнем своим развлекаться!
– Если бы!.. – прошипела злая я, вспоминая, как меня ночью снова продинамили. – Ты, бабуль, на кухню иди, чайник поставь, я сейчас что поприличнее накину и…
– Я ненадолго, Аня. К тебе на пять минут буквально, а дальше в город по делам.
Я включила чайник, засыпая ароматный сбор в заварник. Мята, мелиса и ромашка – будем надеяться, травки помогут успокоить и пережить гнев бабушки, когда она устроит мне головомойку.
– Какие дела?
– Всякие, внучка, всякие, – отрезала женщина.
Я, пока спиной стояла, ехидно ухмыльнулась – дела, как же! Небось, по первому же маминому зову прискакала, дабы в прелюбодеянии уличить, на жениха моего полюбоваться да мозги мои скудные промыть.
Тряхнула головой. Она пять минут как пришла, а я уже даже думаю ее фразами!..
– Значит, не соблазнял тебя пес Контроля? – строго глядя в глаза, поинтересовалась Александра Семеновна, отпивая из кружки.
– Ба, давай начнем с того, что мне без пяти минут двадцать шесть, и слово «соблазнил» в мою сторону несколько неуместно…
– Тем и закончим, – нахмурила бабка брови. – Зубы мне не заговаривай. Было или нет?! Учти, я и сама узнать могу, но ведь тебе же не понравится.
Это правда. Повитухой она была знатной, половина полуночниц с любыми проблемами по женской части обращалась к ней. Бабушка одним прикосновением могла узнать, беременна пациентка или нет, спала ли с кем-то, как давно и сколько раз. Лет в двадцать меня эта ее привычка бесила несказанно, из-за дара, который воспринимал ее магию как чужеродную и отзывался головной болью и замороженным пространством, ну и не только…
Я показала ей кончик языка – каюсь, не удержалась, увернулась от подзатыльника и ответила:
– Нет. – Так грустно у меня получилось, что даже грозную мою бабулю проняло.
– Неужто так невтерпеж, девочка?.. – ласково спросила она, тут же меняясь на глазах, становясь мягче, добрее. – Он же страшенный, Хемминг-то этот, меченый, жестокий, кровожадный, как есть пес цепной у Контроля. Говорят, поединки все устраивает, чтобы правоту свою доказать, и…
– Давно ты слухи собирать стала, м? – Теперь уже я свела брови к переносице. Обиды обидами, но своего волчонка поносить никому не дам. – Сама лично с ним разговаривала? Вживую хоть видела?!
– Видела, но не говорила. – Изумрудова ухмыльнулась на то, как я бросилась защищать гигантского оборотня. – Уж больно суров твой Каратель, в глаза смотреть страшно.
Я пожала плечами.
– Что сказать, ба?.. Он Контролер, Ревизор всей Полуночи, ему положено быть таким. Чтобы все боялись и уважали.
– А ты? Боишься?
– Нет.
Ответила, даже не задумываясь, и пожилой женщине это понравилось. Она положила свою сморщенную временем и трудом руку на мою ладошку и сжала, хитро улыбаясь.
– Ох и влюбилась же ты, девка! – А потом вдруг нахмурилась: – Проклятье…
– Сняли. У него уже есть обращенный.
С Тимуром я познакомилась недавно. Высокий, смуглый брюнет с далекими испанскими корнями, он своей фигурой очень напоминал истинного оборотня. Так и не скажешь, что обращенный. Натан очень гордился им, поэтому мы с Тимуром решили, что обязательно поладим, дабы его не расстраивать. К слову, это было несложно.
– Значит, все хорошо? – прищурилась женщина.
– Да.
– А ну как покусает тебя, мартышка?! – ужаснулась Александра Семеновна, словно только сейчас это поняла.
Вот тут я не сдержалась. Вскочила, как Хемминг ночью, и начала мерить шагами кухню. Эта тема одновременно и беспокоила, и бесила неимоверно.
– Ты бы знала, как он сам этого боится, ба! – Я запустила пальцы в волосы, как делала всякий раз, когда не знала, как поступить. – У нас и не было ничего только потому, что он каждый раз отступает! Словно обязательно кусать! Вон, ни Лидия, ни Лиля, ни еще чертова туча магичек, которые замужем за верами, но почему-то до сих пор не обращенные!
– Детка, сядь. – Бабушка подвела обратно к угловому диванчику и надавила на плечо. – Мартышка, ты же сама понимаешь, что проклятье наложило след. Откуда ты знаешь, что происходит в волчьей душе? Он же для тебя старается, ценит твою любовь к магии и не хочет ее лишать.
Я кивала на каждое слово, ибо миллион раз уже думала об этом сама, и все равно жжет изнутри. Однако последняя фраза про магию напомнила, что мы договорились никому не рассказывать о приключении на капище. Каратель сказал, что сам все утрясет с Контролем, который за моранистами следил, но ничего не делал, дабы прекратить поток их жертв. Зажравшиеся Наблюдатели Полуночи просто считали этот культ неопасным, а человеческие жертвы – несущественными. Ублюдки.
Мы с бабулей посидели еще немного, а потом она ушла, сказав, что сообщит маме все, как есть, то бишь чинно и пристойно. Я тепло с ней попрощалась, после села за статью об энергетических точках Земли и их влиянии на магическую ауру. Собрала материал, набросала костяк и решила, что пора отдохнуть.
Барабанная дробь, ибо вот мы и добрались до апофеоза моих несчастий на сегодня.
Я уснула в ванной, пригревшись во вкусно пахнущей миндалем и кокосом водичке. И мне снова начали сниться убитые. Поэтому проснулась я – да-да! – в одной сплошной глыбе льда, в которую была закована и моя светлость. Вымотанные за всю прошлую неделю, плюс плен, капище, вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро нервы показали своей хозяйке неприличный знак и отказались подчиняться, беря под контроль силу. Пытаясь снова и снова, я результатов не добилась, зато обеспечила себя адской головной болью, от которой черепушка просто раскалывалась на две части почти в прямом смысле.
Поискав другие варианты решения проблемы, наткнулась глазами на телефон, который я зачем-то потащила в ванну. Хвала Ночи, он лежал почти под рукой.
Аня не отвечала, но через пару минут загудела защита дома, запрашивая разрешение на открытие портала на территории. Я дала добро, и прямо посреди ванной комнаты открылась воронка…
– Все-все, я уже отвернулся! – непроизвольно шарахнулся от меня мужчина, видимо, даже не подозревая, что я способна на звук подобной громкости.
– Бранд! Вообще-то стучаться надо! – возмутилась я, полотенцем накрывая лед в интимных местах. – Можешь поворачиваться.
– И куда бы я стучал, в крышу?.. – начал блондин, а потом его глаза наткнулись на заледеневшую воду.
Короче, еще минут пять я ждала, пока этот весельчак успокоится, ему, видите ли, очень смешно стало. Но вот он принял вид сурового, сдержанного и мудрого дракона и опустил руку на замершую поверхность.
– У меня что-то с настроением, – сказала я, глядя, как лед сверху начинает подтаивать.
– Это нормально. Организм перестраивается под уровень силы.
– Почему так медленно таит? – нахмурилась я, замечая, что по виску мужчины поползла капля пота.
– Противоположный дар. Твоя магия сопротивляется.
– Я не чувствую.
– Я чувствую. Она думает, я агрессор.
Мы снова помолчали. Я наблюдала, как освобожденная вода ручейками стекает вниз, рисуя на прозрачном льду узоры.
– Почему пришел ты, а не Аня?
– Аня спит.
– Время-то уж… – начала я и осеклась под его насмешливым взглядом. – А-а, ясно.
Кому-то не было нужды сохранять целибат. Везучие.
– Юр, а можно спросить…
– Это тоже нормально. – Мужчина улыбнулся, спасая меня от смущения. – Первые недели энергия дракона, который теперь живет внутри, будет выходить через эмоциональные всплески и сексуальное желание. Пройдет какое-то время, организм привыкнет, и все успокоится.
– Какое время? – уточнила я, желая знать четко, сколько еще я буду представлять собой бомбу замедленного действия.
– Что, все так плохо? – невольно посочувствовал Бранд, прочитав все эмоции на моем лице даже сквозь поваливший пар.
– Смотря, как ты объяснишь свое нахождение в ванной моей девушки, – раздался за нашими спинами убийственно-спокойный голос.
Класс. Еще одна удачность в мою сегодняшнюю копилочку. Превосходный день продолжается, как я погляжу.
– Хемминг, позволишь мне разморозить твою красавицу? – весьма двусмысленно ухмыльнулся дракон.
Оборотень, замерший в проеме двери ванной, медленно поднял бровь и сложил руки на груди, полностью закрывая собой выход из комнаты.
– Аня? – Этакий требовательно-приказной тон.
– Что? – стараясь удержаться от закатывания сцены при постороннем, вопросила моя светлость. – Я заморозила воду и не смогла обратить заклинание вспять. Нервы шалят, знаешь ли. Позвонила Ане, но мою подругу, в отличие от некоторых, ночью любят и… кхм… уважают, а не песочат, поэтому она спит. И теперь собрат-дракон вызволяет меня из этой глыбы. Вопросы?
По лицу мужчины было понятно, что вопросов много, но прежде всего мне хотят открутить голову мою пустую, однако Юрген закончил и встал спиной к ванне, но так, что закрыл меня собой.
– У тебя нет причин ее в чем-либо подозревать, Натан. Ты знаешь, что у меня есть Аня.
– Забавно, но у меня тоже, – желчно усмехнулся вервольф.
Я же, завернувшись в полотенце, вылезла на кафель и едва не расквасила затылок о бортик. Лишь в последний момент поняла, что не падаю, и скосила глаза к руке, удерживающей за предплечье. Откуда-то сбоку раздался рык. Меня привели обратно в вертикальное положение, ехидно ухмыльнулись Карателю и вышли.
– Почему ты позволяешь ему до себя дотрагиваться?!
– Лучше, если бы я разбила голову?! Ты чего докапываешься, я не пойму? – зашипела злая ведьма, сходясь с ним нос к носу. И чисто по-женски отомстила: – Когда на тебя Градова слюнями исходила, я тебе хоть слово сказала?
– Что?.. – Контролер отпрянул и удивленно посмотрел на меня.
Месть умерла в зародыше. Обидно. Воистину мужчины непробиваемы в вопросах любви и намеков.
– Проехали, – закатила я глаза и поправила полотенце. – Ты чего припылил так рано? Сказал же вроде, поздно будешь?..
Но меня уже не слушали, начав как-то подозрительно дышать. Зрачки серо-голубых глаз расширились, почти закрыв собою радужку, и я застыла, вспоминая наставления Владлена о том, что оборотней нельзя провоцировать в такие моменты резкими движениями.
Большая рука медленно поднялась и кончиками пальцев прикоснулась к щеке, очертив скулу, линию шеи и ключиц и замерев на границе полотенца. Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние до минимума, и мне огромных усилий стоило удержать себя на месте.
Хемминг наклонился, носом проводя от макушки до места за ухом, и его вторая рука чуть приподняла нижний край полотенца, круговыми движениями поглаживая кожу на бедре. Меня бросило сначала в холод, потом в жар, и я подняла голову, почти сталкиваясь с ним губами.
Ну хоть что-то хорошее сегодня будет, подумалось мне, и мужчина… отпрянул!
– Натан, вернись немедленно! – рявкнула я в спину стремительно сбегающему по лестнице оборотню. – Вернись, или, клянусь Ночью, я тебя изнасилую!
Вервольф замер, а с кухни раздался мужской хохот. Блондин обернулся и недовольно глянул на меня, после чего пошел разбираться с весельчаком, который уже второй раз пытается удлинить себе жизнь за мой счет.
Переодевшись и причесавшись, спустилась вниз, где о чем-то тихо разговаривали мужчины, но при моем приближении замолчали. Войдя на кухню, прислонилась поясницей к разделочному столу, встав как раз между оборотнем и драконом.
– Прекрасно выглядишь, Анна, – улыбнулся Юрген, пройдясь по мне глазами.
– Бранд! – процедил сквозь зубы вер, чем вызвал еще одну ухмылку у экс-гонщика.
Я просто кивнула, благодаря за комплимент, и миллиардер сказал, что ему уже пора возвращаться, иначе Аня будет волноваться. Поблагодарив за спасение от собственных сил, попрощалась, и мужчина исчез в портале.
– Ну-с, выкладывай, – кивнула я Натану.
– Ты действительно восхитительно выглядишь, – чуть хрипловатым шепотом подтвердил Каратель, притягивая меня к себе и утыкаясь носом в шею.
Было немного забавно от того, что я стояла, а он сидел, и при этом мы были почти одного роста.
Я всегда одевалась по настроению, и сейчас, отвечая на отвратное расположение духа, моя светлость была одета в темно-коричневый, облегающий свитер, темные джинсы и шарф цвета корицы, который выгодно оттенял золотые глаза и волосы. Сама себе в зеркале я очень нравилась, но его комплимент был еще более приятен.
– Спасибо, – улыбнулась я, пальчиками зарываясь в белые волосы. – Так что случилось? В записке ты написал, что будешь поздно.
– В филиал Контроля доставили Лизу. И я выбил тебе право назначать наказание.
Я отступила и нахмурилась. Да, я была зла на бывшую подругу, но брать на себя ответственность за ее судьбу…
– А это… обязательно?
– Считаю, так будет справедливо.
С этим было трудно поспорить.
***
За последний месяц я побывала в местном филиале Контроля больше, чем за прошедшие двадцать лет. Эта тенденция напрягала.
Меня настораживали окружающие полуночники, их пустые, невыразительные глаза и постные до тошноты мины. Как и любая ведьма, я верила интуиции больше, чем всем остальным органам чувств, вместе взятым, и сейчас она просто-таки вопила, что нужно вернуться домой, завернуться в пледик и залезть на колени к большому, теплому и сильному дяде Карателю, который никому не даст в обиду.
Я была с ней абсолютно солидарна, Хемминг, который иногда косился на мою светлость и ласково-лукаво прищуривался, видимо, тоже. Однако действительность была сурова и несправедлива, поэтому мы топали в специально отведенное под бывшую моранистку помещение.
– Как ты ориентируешься в этом черно-белом прибежище Минотавра? – спросила я, когда уже потеряла надежду запомнить количество поворотов.
– Все филиалы ВОК типовые, совмещающие в себе удобство, качество и цену. Достаточно разобраться в одном, и в других ты уже не заблудишься.
– А где центральный… офис?
– Тебе незачем это знать, снежинка. Властителей стараются не трогать без нужды.
Он чуть улыбнулся, отчего проходящая мимо девушка с огромной кучей каких-то папок в руках споткнулась и выронила все, что несла. Контролер покачал головой и хотел пройти дальше, но я остановилась и помогла собрать документы.
– Он так редко улыбается? – шепотом спросила у нее, зная, что оборотень все равно услышит.
– Вам повезло, – только и ответила она и, поблагодарив, быстро ушла, завернув за угол.
Хемминг пристально всмотрелся в меня, словно чего-то ожидая, а я, поддавшись какому-то светлому чувству, улыбнулась и прижалась к его руке, обхватив ее своими. Серо-стальные глаза растаяли, но большего он себе в стенах ВОК не позволил. Впрочем, мне и этого было вполне достаточно, чтобы знать – он благодарен за тепло и нежность.
Как же редко, должно быть, их получал великий Каратель Контроля…
– Я в соседней комнате, – чуть хмурясь, сказал он, когда подвел к очередной черной двери. – Если что, не стесняйся. Ее жизнь ничего не стоит.
Я была с этим не согласна, но только кивнула и вошла в камеру.
Лиза сидела на стуле у стены, руки ее были закованы в антимагические цепи. Темные волосы чуть поседели, особенно на висках, а серые глаза, казалось, потеряли весь свой цвет. На ней все также была черная ряса фанатиков, под обломанные ногти забилась грязь. Девушка выглядела жалко и сломлено.
Около непрозрачного с этой стороны стекла стоял небольшой столик, на котором находились две вырезанные печати: королевская кобра о двух головах и с одной, и три подушечки с разными красками – синяя, красная и зеленая. Как и говорил Натан, мне предстояло вынести ей приговор и поставить в деле, папка которого лежала тут же, Печать.
Я подтянула ногой стул и села напротив, сложив руки под грудью. Нет, не защищалась, а просто их некуда было деть.
– Не боишься, что руки могут понадобиться тебе свободными? – ухмыльнулась Лиза.
– Чтобы проморозить тебе мозги, мне руки не нужны.
– Ах да, ты же у нас такая крутая… Целая Властительница. Наверное, приятно чувствовать себя героиней.
– В общем-то, да. Впрочем, я не думаю, что распять на ледяных шипах несколько десятков тупых деревенщин – это какой-то суперсложный подвиг. Так, на двоечку по шкале Геракла.
Я говорила спокойно, даже слегка безразлично. Не потому, что хотела ее довести, а потому что действительно не видела в своих поступках чего-то неправильного. Они убивали детей, беременных женщин, насиловали невинных девушек всем своим табуном, а я должна оплакивать их? Увольте. Скажите спасибо, что так легко отделались.
Не имела цели доводить бывшую подругу, но все равно это сделала: она дернулась в цепях и почти достала до меня, подавшись вперед всем телом, но длины оков не хватило.
– Неужели ты так истово веришь в этих божков? – невольно поразилась я, когда жгучая ненависть в ее глазах ошпарила не хуже кипятка.
– Они могли вернуть мне магию! Мне нужно было только верить! И я верила! Я все готова была сделать, чтобы вернуть то, чего ты меня лишила! – прошипела бывшая подруга.
– Тот парнишка-оборотень, – вдруг сказала я. – Который убил свою невесту. Это вы его подуськали, да?
– Он был будущим Вожаком, сильным, талантливым, но ему нужно было раскрыться, – просто пожала она плечами.
Ярость и горе – вот самые яркие эмоции, те самые, которые мобилизуют все резервы организма.
– Но, очевидно, он вам не подошел?
– Мальчишка мерк по сравнению с Карателем Хеммингом. Мы поняли это почти сразу. – Я непроизвольно сжала зубы, и Лиза мерзко ухмыльнулась, видя мою реакцию. – Это был подарок и знак судьбы, понимаешь? Когда вы влюбились друг в друга и подарили нам шанс заполучить вас обоих одним ударом. Такое везение бывает только раз.
И мне стало так противно и обидно!.. За того парнишку, которого я превратила в обычного человека, заморозив его память и волка. За его невесту, которую просто пустили в расход. За бывшего Вожака центральных, чья смерть была такой страшной. И за всех тех, кого эти ублюдки погубили, чтобы осуществить свои изначально нереальные, глупые планы.
Я метнулась вперед быстрее, чем осознала это, и, схватив за волосы, оттянула голову назад, заставляя смотреть на меня.
– Ты убивала?! – прорычала я, замечая в ее глазах зарождающийся ужас. – Ответь мне – ты убивала кого-нибудь на этих жертвенниках?!
– Нет…
– Врешь! – Я не знала, откуда, но четко осознавала – лжет. – Отвечай!
– Да! – выкрикнула она.
– Ну вот и договорились!..
Лед сверкнул яркими искрами на пальцах и устремился ей в мозг через виски, привычно, но все равно как-то особо злобно вымораживая память, магию и личность.
Абсолютная заморозка – таков ее приговор.
Мне хватило минуты, чтобы выполнить то, с чем обычно я справлялась за как минимум пять. Теперь я не чувствовала себя выжатой – увеличилась не только моя связь с собственным даром, но и резерв. Все же Властителем быть не так уж и плохо.
После меня девушка поседела полностью и представляла собой безвольную куклу с обильным слюноотделением. Взглянув на это, на секунду почувствовала себя чудовищем, а потом одернула личного хомячка – нечего всякую падаль жалеть. На мгновение остановилась, чтобы поставить синюю Печать кобры с раскрытым капюшоном, и стремительно вылетела из комнаты.
Остановилась где-то на середине черного коридора, тяжело дыша. Я злилась на себя, на Лизу, на всех этих моранистов – гребанных фанатиков мертвого культа! На меня давила совесть, что обрекла девушку на жизнь овоща, которая оборвется в лучшем случае лет через пять. Ведь могла же изменить приговор!
Но как же те, кого они уничтожили, кому столько боли причинили?.. Оставить безнаказанными?!
– Твою мать! – рыкнула я, раскрытой ладонью со всей дури шарахая об стену.
Лед, искрясь в свете ярких, энергосберегающих ламп, побежал по черной поверхности, украшая ее причудливой вязью зимних узоров от пола до потолка. Я, прошипев еще пару непечатных эпитетов, уперлась лбом в замерзшую стену, стараясь охладить собственный мозг.
– Трудно решать чью-то судьбу? – раздалось со спины, и я обернулась.
Передо мной стоял высокий, поджарый темноволосый мужчина в белом костюме, и почему-то в этом коридоре он смотрелся странно чуждо и неправильно. Слишком аккуратные, плавные черты лица и чересчур яркие для человека синие глаза подсказали, кто передо мной, хотя даже спустя столько лет я его не забыла.
Именно Наблюдатель Вильгельм Айронхайд был тем, кто решил, что «будет забавно увидеть, что из нее вырастет…», когда все остальные постановили, что безопаснее девочку с таким неуправляемым даром запереть в застенках Контроля.
– К этому нужно иметь привычку, – пожала я плечами.
Мужчина улыбнулся:
– Я не ошибся – ты выросла прекрасной женщиной. – И посмотрел куда-то мне за спину. – Что ж, Натан, я отмечу ее в списке Властителей, вы можете идти.
На талию опустилась большая рука, и лишь по тому, как сжались его пальцы, я поняла, как оборотень нервничает – лицо же его было совершенно бесстрастным.
– Почему? – спросила я, глядя Вильгельму в глаза. Он недоуменно приподнял бровь. – Почему вы проголосовали против?
– А какой был бы толк запереть столь могущественную силу? Так же мы получили абсолютно уникального дракона. Или, вернее сказать, драконицу, – эдак с намеком и ослепительной улыбочкой. – Я ничуть не жалею о своем решении, маленькая льдинка, а ты?
Услышав прозвище, которым меня называл в этих стенах Айронхайд, коего в детстве я считала кем-то вроде ангела, лишь покачала головой.
Тогда, в пять лет, он казался мне спасителем, тем, кто защищал глупую девочку от злобных, прожженных интриганов Контроля. Во время заседаний по моему делу он всегда держал меня на коленях и подкармливал конфетками, часто улыбался и никогда не показывал, насколько жестоким может быть.
И лишь раз я увидела, как безжалостно этот мужчина убивает тех, кто имел наглость выступить против него: взмах руки – и безголовое тело упало на пол, орошая белый пол темно-красной кровью и судорожно подергиваясь в предсмертных конвульсиях. Этого хватило, чтобы я больше никогда не приблизилась к нему ближе, чем на несколько десятков метров.
Брюнет сейчас склонил голову к плечу, и я могла поклясться, что он знает, о чем я думаю.
Это оказалось правдой.
– Я не хотел тебя пугать, но ты была слишком важной для моих планов, льдинка.
Я кивнула, но когда Наблюдатель сделал шаг вперед, отступила, вжимаясь спиной в Хемминга. Вильгельм замер, поднимая безупречные, ухоженные руки ладонями вверх.
– Тогда удачи, Анечка, – грустно улыбнулся тот, кого я не могла причислить ни к одному из сообществ Полуночи. – Натан, если с ее пяти лет ничего не поменялось, то малышка в качестве лекарства от стресса любит фисташковое мороженое и молочный шоколад с орехами. И боится уколов. Это так, чисто к сведенью. Вдруг – пригодится.
И прошел мимо, напоследок похлопав Карателя по плечу.
Я уже пристегнулась и грела руки о печку, когда оборотень вернулся в машину и протянул мне целую коробку шоколадок с фундуком. Счастливо пискнув, тут же распотрошила ее, доставая одну, вскрывая и начиная откусывать прямо от плитки.
– Наблюдатель Айронхайд был прав? – И столько ехидства в голосе, главное. – Откуда он так хорошо тебя знает?
– Пятилетняя бесстрашная малышка, цепляющаяся за его штанину, показалась ему забавной, и он взял ее под свое крыло.
– Причем в прямом смысле, – многозначительно обронил Хемминг. Я заинтересованно приподняла брови, хрустя орехами в шоколаде. – Вильгельм Айронхайд – полукровка. Или как вы говорите – нефилим.
– Его отец – ангел?! – просипела я, едва не подавившись.
– Уже падший, к слову. – Меня хотели похлопать по спине, но не стали, видимо, подумав, что если он по мне хлопнет, то у него одной девушкой станет меньше.
– И сколько ему лет?
– Ходят слухи, что он работает в Контроле с самого его основания. В некоторых священных текстах «Нефилим» переводится как «Наблюдатель».
– То есть по профилю работает, да? – хмыкнула я и полезла в сумку, где пиликал телефон. – О, Лилька. Привет, квоффл, как ты?..
– Я-то хорошо, – ничуть не обидевшись, протараторила бывшая Макарова. – Я искренне надеюсь, ты не дома?
Вопросительно посмотрела на Натана.
– Через десять минут будем.
– А что?..
– Полина собирается к тебе.
– Зачем?!
– Говорит, твоя мама попросила.
– Ясно, спасибо, – таким тоном сказала я, что будущая мать на том конце запаниковала. – Не волнуйся, твоя бабка вернется к своему любовничку целой и даже не покусанной.
– Почти, – зловеще обронил Каратель, и я отключилась.
***
Иногда я задавалась вопросом – почему Лиля так редко видится с бабушкой? Ведь не могут же все причины сводиться к Мирославу, верно? Откровение Лили в кафе чуть приоткрыло завесу тайны, но полностью ее я разгадала только сейчас.
Сидя в собственном доме, в любимом кресле и держа за руку Натана, который стоял за спинкой кресла, облокотившись на нее, я вполне так себе понимала младшую Макарову.
Старшая сидела напротив с видом абсолютного благодушия на лице, но не нужно быть оборотнем с их сверхчувствительным нюхом и драконом – с врожденным детектором лжи, чтобы понять – Полина пришла отговаривать, хотя с чего решила, что сможет это сделать – не понятно.
Присутствие собственно предмета обсуждения молодую девушку в ярком, розово-красном костюме-двойке ничуть не смутило. От Лили и Кира я знала, что это ее типичная стратегия – унизить при возлюбленной, но сделать это так, чтобы ты ничего противопоставить не мог.
И вот мне интересно: ей не надоело быть эдакой мегерой-разлучницей, в то время как сама не вылезает из постели бывшего главы Совета магов, мужика, в два раза моложе себя?!
– Анечка, детка, я понимаю, что Каратель Хемминг, несомненно, очень выгодная и завидная партия. Однако как близкая подруга твоей матери, я волнуюсь за тебя и прошу – подумай еще раз. Ведь ты станешь спутницей самого сильного, жестокого и кровожадного оборотня Полуночи! К тому же, не так давно – проклятого!.. Не мне тебе рассказывать, что проклятья такого уровня не проходят без последствий. – Макарова состроила сочувственную физиономию, и я с трудом удержалась, чтобы не скривиться. – И ты же знаешь, кто такие вервольфы. Они несдержанны, агрессивны, чересчур эмоциональны, и главный их инстинкт – это гипертрофированное чувство собственника. Подумай, сможешь ли ты жить с таким мужчиной?
– Это все, или вам есть что еще добавить? – спросила я, отстукивая ногтями по лакированному дереву подлокотника.
– Я знаю, Анечка, что ты боишься крови, что тебе чуждо насилие и смерть… – Мои губы непроизвольно изогнулись в усмешке, но Полина, убежденная в собственной правоте, приняла это за знак одобрения. – Так скажи мне, как ты отреагируешь на мужчину, который ежедневно будет приходить домой по локоть в крови? Он будет дотрагиваться до тебя этими руками, Аня, на которых кровь, возможно, невинных существ!.. – И не дожидаясь ответа: – Ты побежишь, детка, побежишь от убийцы! Но оборотень скорее убьет тебя, чем отпустит. Вот, в чем еще одна опасность.
Я сжала руку Натана со всей силы, дабы он позволил мне самой разобраться с этим. Мое поведение мать в любом случае простит и долго осуждать не будет, а его – может встать стеной между ними. Проблемы в семье из-за этой самоуверенной… хм… женщины мне не нужны.
Несмотря на вопросительную интонацию, ее вопросы вопросами как таковыми не являлись, простите за тавтологию и каламбур. Эта была констатация факта с отрицательным уклоном.
Однако разозлило меня даже не это.
В бешенство, чистое и искреннее, привел этот ее снисходительный, всезнающий и всеведущий тон. Макарова прикрылась дружбой с матерью и беспокойством за мою жизнь и судьбу, хотя на самом деле она просто ненавидела Хемминга. На дух его не переносила, потому что, как он рассказал мне сегодня в машине, однажды Ревизор поймал ее на подделке амулетов и ославил на всю Полуночь, тем самым бросив тень на ее репутацию, которую потом женщине пришлось очень и очень долго смывать, дабы восстановить свое гипотетически доброе имя.
Все знали об их вражде, другое дело, что о причине не догадывался никто, однако факт есть факт, и сейчас Полина просто гадила своему давнему врагу, пытаясь использовать придуманное где-то в ее голове мнимое на меня влияние. Ночь, она ведь даже мысли не допускала, что кто-то может не подчиниться Великой Полине!.. Это ж надо такое самомнение иметь!
Вот только я – не Лиля. Я не прожила под ее крылом всю жизнь. Я редко прислушиваюсь к чьим бы то ни было советам. Я и близко по характеру не стояла рядом с милой, отзывчивой и немного наивной женой Кирилла. И да – у меня была моя мамочка, бабушка и до какого-то времени дедушка, то есть почти нормальная семья, а не одна лишь помешанная на родословной бабка.
В комнате ощутимо похолодало, и я невольно нахмурилась, ощущая, как заворочался внутри пушистый зверек, медленно обрастая шипами. Полина поежилась от перепада температуры, и ее глаза чуть расширились от удивления, когда она заметила морозную вязь узоров, что побежали по окнам с внутренней стороны, и которым в +10 на улице делать здесь было нечего.
Они были всего лишь вершиной того айсберга, который поднимался внутри меня. Я злилась… Нет, даже не так. Я была в ярости, и Сила реагировала на это, собираясь нехило навалять обидчику.
Натан чуть наклонился и легко подул мне мимо ушка, вызвав щекотку на шее и немного разрядив ту пушку, которая уже готова была плюнуть свинцом в противника.
– Начнем с того, что применять такое жалкое прикрытие, как просьба моей матери, и вообще использовать ее отсутствие в городе в своих мерзких личных целях – это низко даже для вас, – на удивление сухо и спокойно проговорила я, цепляясь за ощущение дыхания оборотня на своих волосах, как за единственный островок нормальности в этом доме.
– Анечка, – уже без мягких, уговаривающих ноток произнесла Полина. – Я всего лишь хочу защитить тебя.
В женском мелодичном голосе зазвенела сталь. Она авторитетом пытается давить, не пойму?!
– Ой, да хватит заливать! – отмахнулась я, держа руки сцепленными в кулак. Во избежание, так сказать. – Будете внучке лапшу на уши вешать, ей, бедолаге, не привыкать в вашем вранье купаться. Это первое. Второе. Знаете, чем вы отличаетесь от моей мамочки? Она давала совет, а не приказ. Всегда оставляла право выбора за мной. Да, порой я ошибалась, но я училась на своих шишках, а не росла под колпаком вашего тотального контроля. Третье. Почему вы думаете, что вправе вмешиваться в мою личную жизнь и навязывать свое решение? Вы мне кто – мать, тетя, сестра… или бабушка? – едко ухмыльнулась я, намекнув, что никакое омоложение не перестает делать ее просто брюзгливой, вреднющей каргой. – Ваше мнение, ровно как и ваши наставления, меня не волнуют, можете оставить их при себе. И последнее – надеюсь, дорогу до калитки найдете и провожать вас не надо?
