Текст книги "Поводок для Карателя (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Думаешь, испорчу вам веселье? – правильно поняли меня.
Когда о тебе заботятся и переживают, грубой быть не хочется.
– Думаю, что вполне могу защитить себя сама. Я ведь не ребенок.
Лицо вервольфа застыло.
– Либо ты идешь туда со мной, либо не идешь вообще. Я все сказал.
Эх, мало меня в детстве пороли…
Незаметно шевельнув пальцами руки, спрятанной под пиджаком, я набросила на нас иллюзию, достаточно мощную, чтобы обмануть даже маму, если та вдруг выглянет из дома.
– А если я попрошу?.. – делая шаг вперед и сокращая между нами расстояние до нуля, прошептала я. Бровь, отчетливо видная на загорелом лице, поползла вверх. – Ты же не откажешь мне?..
Ладошка эдак невинно коснулась черной рубашки, то есть считай – его кожи, тонкую преграду можно было даже не учитывать, а вторая нежно провела по здоровой половине лица. Мужчина против воли наклонился ко мне, обнимая за талию и притягивая к себе ближе.
– Смотря, как и о чем попросишь, снежинка, – почти в губы выдохнул он.
– О том, чтобы я пошла одна к Аньке, – понимая, что уже почти не соображаю, озвучила я.
А «как» получилось само.
Мы встретились на середине пути, и сразу стало как-то неважно, что на улице совсем не лето и, кажется, дождик начинается, что иллюзия может лопнуть, а нас вполне может увидеть грозная маман, блюдущая дочкину честь…
Какая разница, собственно, когда внутри все горит, стоит ему прикоснуться, когда ты даешь ему свое дыхание, а он взамен – крылья?..
– Нет, Аня… Нельзя… – Его нежелание останавливаться чувствовалось, ощущалось в каждом вздохе, в том, как медленно он разрывал поцелуй и до последнего тянул, чтобы отстраниться. – Я… могу сделать тебе больно.
Кто мог похвастаться тем, что видел ужасающего Шмарре-Кошмаре без этой его привычной маски холодности и отчужденности? Единицы, наверняка.
Ведь сильнейшему из оборотней не престало испытывать страх перед чем-то. Даже перед самим собой.
– С другими ты тоже останавливался на самом интересном? – обиженно надула я губы, отстраняясь.
– С другими я не боялся потерять контроль над инстинктами.
Я могла фырчать, сколько влезет, но Хемминг уже знал, что моя светлость оттаяла. А потому аккуратно поцеловал в щеку, щекотно дунув на шею. Засмеявшись, отдала ему пиджак.
– Беги в дом, замерзнешь. Спокойной ночи, вымогательница.
Я показала ему кончик языка, понимая, что шантаж удался на славу и разрешение получено.
Спокойной ночи, как же, после такого-то поцелуя?..
– Приятных снов, – ехидно бросила я, прежде чем сбросить иллюзию и направиться к крыльцу.
Обернувшись перед дверью, увидела, что он сидит в машине и внимательно смотрит на меня. Помахала ручкой, мужчина в ответ улыбнулся и кивнул на дом.
Мотор взревел только тогда, когда я провернула в замке ключ.
========== Третья. ==========
Видимо, в противовес вчерашнему дню сегодняшний начался, хоть и безумно рано, но очень приятно.
Огромный букет красно-желтых роз едва не погреб меня под собой. Расписавшись за доставку и сунув курьеру пару купюр, села прямо на пол, выуживая небольшую записку.
«Великой шантажистке, которой не смог отказать даже я…»
Я задумчиво осмотрела цветы по второму кругу. Их было больше трех десятков как минимум, но довольно-таки странный цвет для роз. Который, я покопалась в памяти, означает восторг, восхищение.
Запредельно улыбаясь, оформила букет в вазу и отметила странную тишину в доме. Записка на кухонном столе от мамы, в которой говорилось, что ее срочно вызвали на работу, но завтрак в сковородке, она позвонит мне позже, заставила несколько охладить собственный влюбленный пыл и… удивленно замереть на месте.
Влюбленность?! У меня?! К нему?!!
Он же жестокий, суровый, кровожадный монстр, который, к тому же, и неплохо целуется… Даже весьма и весьма неплохо…
Сердито тряхнула головой и, наскоро поев, побежала одеваться.
Хвала Ночи, сегодня мне не предстояло мчаться в веселую комнатку сразу по прибытии. Поэтому я углубилась в скучную, нудную, совершенно никому не нужную отчетность, но вскоре меня прервал стук в дверь и молодой человек с… букетиком колокольчиков!
«Снежинка, мешаешь мне работать…»
А цветы переводятся как «думаю о тебе».
Сегодня я улыбалась всем и каждому. Денис с хитрой ухмылкой поглядывал на меня, несомненно, догадываясь о личности отправителя столь дорогостоящих в осенний период цветов. Двое осужденных встретили меня сначала спокойными взглядами, которые при виде моей радостной и абсолютно счастливой улыбки медленно трансформировались во взоры, полные ужаса и какого-то животного страха. Очевидно, бедолаги сочли своего палача исчадьем Ада, который так любит свою работу по превращению детей Полуночи в обычных людей, но ничего не могло испортить моего настроения.
Особенно, когда мне в середине дня принесли еще один громадный букет из белых роз, значивших тоску, благоговение и смирение.
«Прости, я украл твой шарф…»
От этого я засмеялась: пропажу легкого шарфа я заметила только утром, но шифон, как известно, прекрасно сохраняет запахи, главным образом те, что долго находились в контакте с тканью. А именно – мой запах. Чуть нахмурившись, почувствовала себя добычей, которую так жаждет получить огромный волк, охотник до мозга костей.
Я поймала себя на том, что постоянно думаю о мужчине, который так резко ворвался в мою жизнь. Что он делает, о чем думает… Глаза наткнулись на собственный шрам на руке, который я получила еще девочкой, обжегшись о раскаленную печь в бане, и как будто что-то щелкнуло в голове.
Вчера, когда мы были здесь же, в моем кабинете, в его глазах я увидела страх. Но он соврал. Не боялся он мне вред причинить. Натан отпрянул, только когда я коснулась кожи на животе.
Все знали, как Каратель Хемминг решал споры. Он вызывал виновного на поединок чести, своеобразный суд богов, где побеждает правая сторона. Карателем он был уже много лет, да и вообще оборотни не те, кто решает конфликты за чашкой чая с кексами.
Он ведь дрался все время, много, постоянно, страшно и беспощадно. У него огромное, должно быть, количество шрамов. Просто все тело ими усыпано, чего только след на лице стоит!..
Это был страх моей реакции на то, что я увижу.
Его шрамы.
Натан Хемминг считает их уродством.
Я негодующе покачала головой. Дурак!
Вертя ручку и ежеминутно глядя на часы, я ждала, когда же уже закончится рабочий день и я, наконец, смогу срулить к подруге. И когда в очередной раз открылась дверь, пропуская уже знакомого парня с букетиком подснежников, я не могла не улыбнуться.
Утешение, надежда, забота и «Повеселись и позвони, когда все закончится». Внизу номер телефона.
Кто бы мог подумать, что под маской холодного, скупого на эмоции Карателя сокрыт такой романтик?..
***
«Ундина» гремела и ревела, сразу было издалека слышно, что гуляют маги, а именно – кто-то из семейства Булатовых. Меня пропустили без проблем, приятного вида парень-охранник из числа северных оборотней в шутку пожурил, что VIP-гостей Аня ждала пораньше. Улыбнулась ему, отбив тем, что моей светлости все можно, даже чуточку опаздывать.
Подруга крутилась волчком между огромным количеством маленьких кучек людей, среди которых были маги и оборотни. Они просто отдыхали, искренне улыбаясь подходящей девушке, и куда бы она не пошла, отовсюду слышался радостный и веселый смех. Что поделать, Анна Данилевская всегда и везде была душой компании.
Я нерешительно замерла у входа. Насколько хватало моего зрения, везде были незнакомые лично мне люди.
– Ищите кого-то конкретного? – пришел на помощь тот самый охранник.
– Да. Аню, Кира, Богдана, Юлию…
– Преемник Булата и его спутница вон там. – Мне указали рукой в дальний конец зала, ближе к правому углу.
– Спасибо, очень выручили, – улыбнулась ему благодарно.
– Обращайтесь, – засветились лампочкой Ильича в ответ.
Надо бы поосторожнее с улыбками, подумала про себя, подходя к уже заметившей меня паре.
Лиля поздоровалась и перестроилась ко мне поближе, Кир потрепал по волосам, как ребенка, и, извинившись, отошел к другим оборотням.
– Ты не ревнуешь? – заметив несколько задумчивое выражение на лице молодой Булатовой, спросила я.
– Нет, – покачала она головой, машинально положив руку на уже значительно виднеющийся животик. – Он оберегает тебя, как младшую сестру.
– И постоянно норовит испортить мне прическу, – недовольно проговорила я, пытаясь пригладить выбившиеся из французской косы волосы. – Как ты?
– Хорошо и даже отлично, – засияла будущая мамочка. – Малыш так быстро растет…
– Скоро задаст вам перцу!
– Ох, не говори, с такими-то генами!
Мы засмеялись, а потом меня снесло ураганом, в котором затрещали кости. Наугад протянув руки и сжав их, через секунду попыталась отстраниться, но Данилевская держала крепко.
– Анька! – счастливо пискнули в ухо, повторно пытаясь сломать мне ребра.
– Анька! – не осталась я в долгу и все же сумела отцепить ее от себя.
Магичка была в изумительном темно-красном платье, которое только подчеркивало насыщенный цвет темных волос и глаз. Она всегда была красавицей, а уж теперь и вовсе равную ей найти не представлялось возможным.
– Потрясно выглядишь! – искренне улыбнулась я, чувствуя неловкость за свой элегантный, но все равно слишком серьезный для вечеринки черный брючный костюм.
– Спасибо, – отмахнулась подруга. – А ты с работы? Поэтому опоздала? И отпроситься не могла? И…
– Я тоже по тебе скучала, – перебила я, и девушка разом поменялась, вновь крепко прижав к себе.
– Прости меня, что я не звонила, – прошептала она, не торопясь отпускать. – У меня столько всего произошло, что по телефону просто нереально все это высказать. – И строго глядя мне в глаза: – Пообещай, что останешься, и мы с тобой потрындим всласть!
– Торжественно клянусь… – с самым серьезным видом покивала я.
– …что затеваю только пакость! – продолжила она, довольно ухмыляясь. – Тогда на, заешь канопешкой, вернее будет!
Так, хохоча и подкалывая друг друга, мы влились в приличный по своим размерам кружок, где уже были Богдан с его новой пассией, Юля Зимина, ее напарник Антон (некоронованный «повелитель молний»), Владлен и Лидия, Кирилл и Лиля, Руслан и многие другие, кого я знала.
Улыбаясь, как безумная, Аня представила мне своего суженого – миллиардера, бывшего гонщика с кучей побед за плечами Юргена Бранда, которого предприимчивая Лидия уже окрестила «Юрочкой». Я слышала про него, многие говорили, что он красавец, каких свет не видывал, но лично у меня он вызвал оторопь своими странными глазами, вежливой улыбкой и пугающей аурой странной мощи.
Увы, подруге я своих ощущений описать не могла, поэтому также скупо и вежливо улыбнулась мужчине, который не скрывал своего отношения к Ане, ни на минуту не прерывая телесного контакта. Данилевская нахмурилась, шестым чувством уловив некое напряжение между нами, но я показала ей большой палец, Бранд успокаивающе чмокнул в висок, и девушка, жестом показав, что следит за нами в оба, отошла к закускам.
– Я вам не понравился, – констатировал миллиардер с легкой ухмылкой.
– Нет, вы вполне так ничего собой, но слишком большая мощь у вашей силы, – пожала я плечами.
– Как и у вас. Вы ведь льдом владеете?
– А вы – огнем?
Мы одновременно кивнули, и почему-то от этой синхронности первая стенка отчуждения треснула. Пожав друг другу руки, договорились вести себя хорошо и прилично, чтобы не расстраивать виновницу торжества.
После были веселые конкурсы, шуточная битва магов и оборотней, в которой моим противником стал «повелитель молний». Парень напоказ заиграл десятком потрескивающих сгустков, но не успел бросить хотя бы один, когда они все превратились в прозрачные ледяные комочки и с хрустальных звоном разбились о пол. Физиономию мага нужно было видеть! На меня затаили страшную обиду, однако, быстро простили, попросив показать еще «свое небывалое могущество». Пафосный воздушник искренне забавлял и отчуждения, как его, так и общего, я не чувствовала, и от этого действительно смогла расслабиться.
Подруга дернула меня за рукав:
– Поможешь мне из холодильника напитки достать?
– Почему ты? – удивилась я.
– Жалко ребят, они не справляются, а я все-таки их заказчик, – чуть виновато хмыкнула брюнетка, следя глазами за действительно порхающими как мотыльки официантами. – Мы, как говорится, в ответе за тех, кого наняли. А ты, к тому же, управляешь холодом!
Я обреченно кивнула, идя следом за ней. Хитренькая! С достопамятных времен побега из вампирского клуба по заснеженной целине Анька не слишком-то любила лед и снег, наверное, именно это и заставило меня прийти ей на помощь.
– Почему холодильник здесь?!
Мы вышли на улицу и теперь были в уличном тупике, куда выходил черный ход.
– Хозяин бара сказал, что это временно, вроде как новый холодильник доставили, а они еще от старого не успели избавиться. Ставить, говорит, некуда. Впрочем, их кухню ты уже видела, – пожала плечами Данилевская.
Я содрогнулась, вспомнив не презентабельное помещение пять на пять метров. Но стоило мне распахнуть крышку холодильной камеры, как подруга до боли сжала мою руку. Я возмущенно обернулась к ней и едва подавила грязное ругательство.
Перед дверью, от который мы только отошли, стоял вампир с недобро так оскаленными клыками.
– В чем дело? – уловив на входе в тупик еще пятерых, спокойно спросила девушка.
– Вышли на прогулку и тут уловили такой великолепный запах, – демонстративно поведя носом, сообщил ближайший к нам, тот, что стоял у двери, судя по всему – лидер этой удалой компании. – Вы же не против, если мы… немного поиграем с его источниками?
Я пристально следила за остальными, которые подходили, загоняя нас в тупик, спиной к стене, и вставая напротив полукругом. Это было странно, потому что договоренность магов и вампиров была ясной, четкой и относительно свежей по дате подписания – о ней знал каждый кровосос. Как и о том, что Мастеру Феликсу проще оторвать башку провинившемуся, чем затевать конфликт между Ложей и Советом.
Тогда какого вонючего упыря, не к этим тварям будь помянут, они тут из себя корчат?
– Думаю, вам не нужны проблемы с Мастером и с Советом магов, – произнесла я, чувствуя, как медленно нагревается рука Данилевской.
После похищения Аристархом она панически боялась вампиров. После реабилитации – категорически их не выносила. И изжарить эту шестерку было ей вполне по вкусу и силам.
– Нет трупа – нет преступления, – ослепительно улыбаясь, выдал вампир, стоящий в центре, четко напротив меня.
– Истину глаголешь, касатик, – отзеркалила его усмешку огневичка, замечая горящие цветом крови глаза у лидера.
Центральный только сделал шаг на своей нечеловеческой скорости – и его распяли ледяные иглы, прошив давно уже дохлое тело насквозь. Короткое движение рукой – и он стал пеплом. Окровавленный лед рассыпался, прозвенев по улице, и это прозвучало как сигнал рога к началу сражения.
Они рванули к нам смазанными тенями, но вокруг нас взвилась стена из пламени, которая с шипением прожигала даже асфальт. Она задела троих, дезориентируя буквально на секунду, но и ее мне хватило, чтобы заморозить их. Щелчок пальцами, и ледяные статуи рассыпались на кусочки.
Осталось двое.
Аня, прижатая ко мне спиной, едва слышно зашипела, и я могла лишь представить, что она чувствует, повторно оказавшись в столь зверской и отвратительной ситуации.
Но вот лидер швырнул в нас мусорный бак, словно баскетбольный мяч, и мы разлетелись в разные стороны, дабы не быть расплющенными весьма болезненным и вонючим способом. Я не успела даже вздохнуть, как на горле сомкнулась прохладная, но беспощадная рука, вздергивающая меня вверх, как котенка.
– Думаешь, такая крутая? – прошипел мне в лицо вампир. – Что ты сделаешь, когда будешь стоять и смотреть, как твоя подружка медленно дохнет под клыками моего брата?
– Ты знаешь, кто я, упырь?! – прошипела я, отчаянно хватаясь за его руку. – Я – Ледяная смерть!..
И мои ладони так привычно коснулись чужих висков, выпуская всю мощь морозной стихии на свободу.
Вампир, в глазах которого я не увидела ни удивления, ни страха, заорал, чувствуя, как медленно покрывается коркой льда мозг, нервы, каждый сосуд и нейрон. Очевидно, это больно, вот только жалости моей он не дождется.
Я оглянулась и, несмотря на ситуацию, облегченно выдохнула: Анька была живой и даже, кажется, не покусанной. Ее вампир отвлекся на меня, но вот он оскаливается, бросая Данилевскую в стену, и его вспарывает гигантский шип из прозрачного, светло-голубого льда. Четко в районе сердца. Короткий выстрел фаерболом – и тело сгорает, быстро превращаясь в пепел.
На негнущихся ногах подошла к сидящей у стены огневичке. На лбу ее выступил крупными каплями пот, но я сильно сомневаюсь, что это от магического перенапряжения. Скорее, от эмоционального.
– Мы с Юргеном связаны, – вдруг тихо проговорила она, склоняя голову мне на плечо. – Но сейчас он меня не почувствовал. Ты понимаешь, что это значит?
– Что кто-то очень сильный отрезал нас ото всех, – кивнула я. – Здесь такой шум стоял, и никто из оборотней нас не услышал? Бред. Заметила, как легко мы справились с ними? Шесть вампиров против двух магичек!.. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. К тому же, думается мне, эти твари знали, кто мы.
– Поясни.
– Ты знаешь кого-то в мире Полуночи, кто не слышал про Ледяную смерть? – Она отрицательно помотала головой. Ну да, в своё время я успела отличиться. – Кто-то не знает про мою силу? – Снова отрицательно. – Вампир, который меня схватил. Он знал, что я – Ледяная смерть, и все равно напал, даже не подумав как-то защититься. Словно… просто дал себя убить.
– Это бред, – озвучила Аня мои мысли, но большего сказать не успела.
Дверь слетела с петель, и на пороге показался злой как черт Бранд, за ним Булат, Кир и другие. Нас мгновенно ощупали на предмет повреждений, не найдя оных, стали расспрашивать о случившемся.
Экс-гонщика почти трясло от бешенства и тревоги за Аню, когда он допытывался – почему же не сработала их связь. Услышав нашу версию, мужчина одним ударом сделал из тупика вполне себе проходимую улицу, просто-напросто снеся кирпичную стену.
– Нам придется вызвать дежурных магов и кого-то из Ложи, – хмурился Владлен, поправляя сползшее с моего левого плеча одеяло.
– А если… – начала Данилевская.
– Шестеро вампиров убиты – это не пустой звук, – покачал головой Вожак, отходя и набирая чей-то номер.
Глядя на него, вспомнила, что тоже обещала кое-кому позвонить. Позаимствовав у Кира сотовый, набрала номер, который отчего-то намертво въелся в память.
– Слушаю тебя, Кирилл Булатов, – холодно, до озноба по спине, проговорили на том конце после двух гудков.
– Это я, – откашлявшись, проговорила я.
– Почему с другого телефона? Что случилось?!
– Ну… э-э-э… я влипла…
***
– …«слегка»?! – прошипел Хемминг, нависая надо мной, когда я закончила повествование своего эпического приключения. – «Слегка влипла» – это когда отдавишь оборотню в животной ипостаси ногу, или выльешь ведро воды на огневика! А убить шестерых вампиров – это не «слегка», это конкретно и основательно! Я бы даже сказал, что вы теперь по уши в…
– Натан, хватит! – вступился за меня Булат, отвлекая на себя внимание Карателя. – Девочке и так досталось, а ты ее песочишь, как дитё не смышленое…
– Именно потому, что она якобы жутко взрослая и крутая двадцатипятилетняя магичка я ее и песочу! – гаркнул мужчина, зверем поворачиваясь ко мне.
Я же стояла, устало прислонившись к одному из множества теперь абсолютно пустых столиков. Выслушивать все то, что мне шипели, сидя было не только унизительно, но еще и неудобно очень. На другую Аню Хемминг рычать не стал, увидев закрывшего ее собой Бранда и брезгливо скривившись, а вот меня защищать было некому.
– Спасибо, Владлен, – тепло улыбнулась я мужчине, получив по-отечески обеспокоенный взгляд оборотня. Почти для всех в их семье я была младшим ребенком, который в огромных дядьках-волках вызывал инстинкт защитника. – Но я в порядке, а кроме как слушать, какая я дура безголовая, все равно больше делать нечего.
– Если будет кусаться – зови, – улыбнулся Вожак и отошел снова кому-то звонить.
– Можно подумать, тебя это спасет! – прорычал Натан, закрывая меня собой от всех остальных. И вот серо-стальные глаза потеплели, вер мягко прикоснулся к моей щеке и дальше вниз – к шее, где чернели синяки от лап вампира. – Прости меня, но… Я волнуюсь за тебя, и мне сложно привыкнуть к этому чувству. Теперь нужно учиться контролировать свой панический страх за тебя.
Он улыбался, а я видела его смятение. Хемминг четко осознал теперь, что у него появилась слабость, та, через которую на него могут повлиять. И не быть мне ведьмой, если в его голове набатом не билась мысль о том, чтобы запереть меня в каком-нибудь бункере на сто замков и быть там единственным посетителем.
То, что я все еще стою здесь, означало, что мужчина сдерживается из уважения к моим желаниям. И я оценила это.
– Не шевелись, пожалуйста, – тихо прошептала я, прислоняясь к нему. – Я так устала…
Сильные руки тут же обвились вокруг плеч и талии, как бы укутывая в свои объятья, оберегая, защищая, служа поддержкой и опорой. Тем, чего сейчас так отчаянно не хватало.
Не знаю, сколько прошло времени, я просто выпала из реальности, но вдруг оборотень весь напрягся, превратившись в струну, и мне волей-неволей пришлось от него отлепиться, чтобы увидеть причину такой перемены.
На пороге стояли Виктор Петрович, наш нынешний глава Совета магов, и моя наставница Марина Васильевна. А за ними – высокий, широкоплечий, светловолосый и голубоглазый… вампир.
– Феликс прислал Крейга… – проскулила я. – Дело дрянь.
– Откуда ты знаешь правую руку Мастера? – нахмурился Натан, не спеша выпускать меня.
– Довелось встречаться.
В целом, Крейг был неплохим мужиком, справедливым, адекватным, сдержанным и терпеливым… для кровососа. Но эта его аура жути и какого-то кошмарного всемогущества давила на психику похлеще железобетонного пресса.
Моя наставница сразу же направилась ко мне, на ходу испепеляя Карателя суровым взглядом.
– Доброго вечера, Натан. Будьте любезны оставить меня наедине с моей ученицей, – безапелляционно проговорила магистр, прямолинейно указав мужчине на выход.
– Доброго, Марина Васильевна. Ну если вы так вежливо и дипломатично просите!.. – Вервольф издевательски поклонился ей и отошел к Крейгу, напоследок пробежавшись пальцами по моей талии.
– Сначала о деле, а потом расскажешь, как умудрилась спутаться с цепным псом Контроля! – прошипела наставница, выходя из образа безобидной пожилой женщины. – Феликс требовал для вас с Анной опечатывания на пять лет. Но Петровичу… в смысле, уважаемому главе Совета магов удалось сбавить обороты кровососа и сговориться с ним на всего лишь полугодичное ношение абсолютных браслетов.
– Что?! – не поверила я. – Но его вампиры…
– Если Крейг подтвердит вашу вину, то наказание будет таким. Если нет, вы будете свободны. Обе.
– Но верить кровопийце!.. – вспылила я, и стол, на крышке которого лежала моя рука, мгновенно превратился в ледяную скульптуру.
– Радуйся, что это правая рука Мастера! – осадила меня женщина, недовольно хмурясь на результат моей несдержанности. – Он, по крайней мере, справедлив! И без вины не накажет.
– Да кто он такой?! У вампиров свои правила!..
– Вот тут вы, Анна, не правы, – раздался за нашими спинами мужской голос, и я развернулась, чувствуя, как подобрался еще один кандидат на прошивку ледяными иглами. Рядом с ним стоял Натан, и это несколько успокоило. Крейг вежливо мне кивнул и приступил к допросу. – Кто первым ударил?
Его взгляд был холодным и совершенно сухим, но я знала, что конкретно этот вампир уважает храбрость и честность. Но врать я в любом случае не собиралась – велика честь для какого-то кровососа, чтобы моя светлость над ложью мозги ломала!
Честно вспомнила и ответила:
– Я.
– То есть вы напали без причины?
– Не мне вам объяснять, что значат красные глаза и клыки, длиной в мою ладонь. – Я сложила руки под грудью, в упор глядя на блондина… вампирского. – Они угрожали, и я ударила только тогда, когда первый из них направился ко мне.
– То есть вы уничтожили вампира за слова и шаг в вашу сторону? – Светлая бровь издевательски приподнялась.
– Предпочитаю не допускать того, чтобы всякие слова и шаги превращались во вспоротые горло и вены.
– Вы убили шестерых вампиров, госпожа Хладова. Сожгли и заморозили. А на вас с подругой в общей сложности пятнадцать синяков и ссадина на виске. Согласитесь, слегка неравноценно.
После выволочки от Карателя Хемминга я возненавидел слово «слегка», и сейчас этот вампир просто нарвался.
– Ваши – а может, и не ваши – выродки хотели превратить меня и мою подругу в безвольные пакеты со свежей кровью. И прошу прощения, что, защищая наши жизни, я случайно лишила жизни их.
– Случайно? – хмыкнул правая рука Мастера.
– Именно.
Его сарказм меня вообще не трогал. Мог сколько угодно тут язвить – я себя виноватой не почувствую! Упыри заслуживали свою смерть, и они ее получили.
– Крейг, Хладова – Ледяная смерть, про мощь ее дара слышал сам. Велика вероятность, что под воздействием страха она не соизмеряла свою силу. А Данилевская – игрушка Аристарха. Про нее знаешь лучше и больше меня, так что… – развернув вампира к себе лицом, сказал Натан.
– Так что я имею на руках шесть трупов, Хемминг. Шесть. И две абсолютно целых ведьмы. Ни укусов, ни серьезных повреждений. Только пара синяков и угрозы мертвецов, которые уже не сможет кто-либо подтвердить. – Мужчина вздохнул и повернулся ко мне лицом. – Я понимаю вас, госпожа Хладова. Эти вампиры, к слову, никогда не входили в число идеальных подданных, и поступок, который вы описали, вполне в их духе. И лишь это спасло вас от разбирательств с Мастером. И моя личная симпатия вашей смелости и наглости – впредь осторожнее с вампирами, особенно старыми.
– Твое слово? – почти прорычал оборотень, и Крейг сначала удивленно приподнял бровь, а потом понимающе усмехнулся.
– Три месяца в абсолютных браслетах для обеих. Приговор привести в исполнение при мне. – И еще раз повернувшись в мою сторону, тихо сказал: – Извините, но это меньшее, чем вы можете отделаться за шестерых вампиров Ложи Стального Феликса.
Я посмотрела ему в глаза, даже и не вспомнив про его предупреждение. Он казался мне слишком человечным для вампира, именно поэтому, наверное, я чуть приподняла уголки губ в улыбке.
– И на том спасибо. Но отныне держите ваших… подданных в узде. – Он кивнул и уже хотел уйти, когда я спросила: – А кто был их создателем? Почему не он разбирается с нами, а вы?
– Их создатель пропал. Возможно, умер, он все же достаточно старый вампир, – пожал плечами Крейг. – В любом случае, мы не можем его найти уже довольно давно. Это все?
– Да, благодарю.
Кивнув на прощание, он прошел к Ане. Но я и так знала, что она скажет то же самое. И приговор останется без изменений. Ни Каратель Хемминг, ни Вожак северных вервольфов нам не помогли.
Марина Васильевна сжала мою ладонь, привлекая внимание, и я повернулась в указанную сторону. Ко мне с тяжелой даже на вид шкатулкой шел Виктор Петрович.
– Мне очень жаль, Аня, – тихо проговорил он. – Вытяни руки… пожалуйста.
Только глянув на эти… украшения, я сделала шаг назад. Вжалась спиной в перекрывшего отход Карателя, борясь с желанием уткнуться лицом ему в грудь, спрятав руки там, где их никто не достанет.
Внутри сжался от магического излучения мой дар, и я как никогда осознала всю его индивидуальность и сознательность, как живого, мыслящего существа. Он бился, выл, ершился, хаотично сопротивляясь, оставляя лед на рубашке Натана, на пледе, в который я была завернута, на полу, на котором мы стояли – от моих ног начал распространяться холод, покрывая блестящую поверхность толстой коркой льда.
– Руки, Аня, – все также тихо и мягко попросил Петрович, боясь спровоцировать меня.
Я в панике глянула на свою наставницу. У нее в выцветших голубых глазах застыли слезы – она как никто знала, каково было мне сейчас, обрекающей фактически живое существо на заключение в железную маску.
Но женщина кивнула.
Чуть приподнятые руки тряслись, словно я полжизни носила в них камни. Или была заядлой алкоголичкой. На плечи опустились теплые ладони, но это, вопреки ожиданию, не дало мне ничего – ни уверенности, ни спокойствия. Все мое существо сейчас не сводило глаз с обычных на вид серебряных браслетов шириной в четыре пальца и испещренных запечатывающими письменами.
Ладони заходили ходуном, я зажмурилась и сжалась, чтобы не видеть, не смотреть, мысленно пытаясь успокоить испуганного зверька внутри себя, который бился и кричал, молил не трогать его…
Два синхронных щелчка, и голос моего дара исчез. Я осталась одна. В пустоте. В вакууме. Словно я внезапно оглохла.
– Три месяца, моя любимая, – вдруг прорезалось сквозь пугающую тишину. – Всего лишь три месяца, снежинка… ты сможешь, я рядом…
– Я хочу домой, – только и выдавила я из себя, отворачиваясь от полноценных магов и пряча лицо в его рубашке.
Никто никогда не видел моих слез. Так будет и сейчас.
***
В моем доме Натан ориентировался как в своем. Безошибочно нашел мою комнату, чуть улыбнулся не заправленной постели и предельно аккуратно сгрузил меня на нее, стягивая обувь, носки, потянулся за штанами, но остановился.
– Малышка, может, ты разденешься?..
Я лишь мотнула головой.
Для меня теперь все казалось нереальным, неправильным, неестественным. Словно все чувства разом отключились, оставив меня в сером, беззвучном, безвкусном мире.
Мире, в котором нет магии, волшебства и… моего дара.
Зверек, почему-то мне он представлялся маленьким белым, пушистым и мохнатым созданием с огромными синими глазами и шикарным хвостом, молчал. Я не чувствовала его, сколько ни звала.
– Тебе что-нибудь нужно? Может, хочешь пить или есть?
– Посиди рядом… я боюсь… одна пробовать, – глухо прошептала я, садясь на кровати.
Вскинула руки в таком привычной и обыденном жесте, пытаясь создать хотя бы снежинку и… ничего. Еще раз, еще и еще… Ничего. Ноль. На висках выступил пот, голова гудела как с похмелья, а результата не было. Совсем.
Я стала бесталанной. Обычной. Никчемной.
– Тебе я теперь тоже не нужна, да? – боясь повернуть к нему голову, спросила моя безмагическая светлость.
Он молчал, и я не выдержала – все же посмотрела на оборотня. Тот сидел и в упор глядел на меня своими серо-голубыми глазищами. И столько злости там было, что я начала потихоньку отодвигаться. Мало ли, зная его мифическую сдержанность…
– Вот сижу, смотрю на тебя и тоже не понимаю – на кой мне дура такая? – А потом как зарычит: – Как я тебя назвал в кафе?! Вспоминай немедленно!
– «Любимая»… – еле выдохнула я, так испуганно на него вылупившись, что оборотень отодвинулся. Чуть-чуть.
