Текст книги "Вопреки всему (СИ)"

Автор книги: Лафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Ваша дочь очень смелая, мистер Тодд! – сказал вдруг Энтони и тут же замолчал.

– Джоанна помогла мне обрести себя, – Суини в первый раз признался в этом вслух. – Спасибо, Энтони!

– За что? – встрепенулся молодой человек.

– За все, что ты сделал для нас. Я никогда об этом не забуду.

В одном из окон пирожковой за тонкой шторкой теплился едва заметный свет. Он был похож на слабый огонек надежды, которая упорно будет жить, даже когда сгорит фитиль свечи.

Суини отворил незапертую дверь, и колокольчик тихо звякнул. Нелли сидела у погасшего камина, откинувшись на спинку кресла; плед соскользнул ей на колени, а окруженные тенями усталые глаза, дремали под опущенными веками. Едва услышав, как открылась дверь, она встревоженно вскочила. Вернулись! Неужели это сон?! Нелли растерянно стояла, не смея сделать шаг навстречу своему видению. Но Тодд, не дожидаясь, подошел к ней сам, так близко, что в его глазах она как в зеркале увидела свое лицо.

– Я боялся этому верить, – заговорил он, и голос его дрогнул от волненья, – но теперь я знаю точно: Люси жива! Жива!

…Мир неожиданно перевернулся, распался надвое. Она осталась по ту сторону обрыва. Он был рядом, держа ее руки в своих, а на губах его – почти улыбка… и это имя, что так безжалостно их разлучает!

– Как… ты нашел ее?.. – спросила Нелл, и ее голос показался ей далеким и чужим.

Суини даже не заметил, что миссис Ловетт обратилась к нему на «ты»: перед его глазами в этот миг стояла Люси. Нелли как будто ощутила ее присутствие: там, возле лестницы, ведущей на чердак, зашевелилось согбенная тень. Понурый взгляд из-под поношенного капора, поблекшие лохмотья, забрызганные грязью и дождем… Но не такую Люси видит он! Для Бенджамина Люси – это свет, невинный хрупкий ангел с ясными глазами цвета неба и белоснежной кожей. И даже сломленная одиночеством и горем в его воспоминаниях она останется цветком, прекрасным срезанным цветком… Как может он вообразить себе то падшее затравленное существо, в которое невзгоды превратили наивную и добродетельную Люси?

– Что с вами, миссис Ловетт, вы так побледнели!.. – Суини заботливо усадил ее в кресло.

Джоанна потеплее укрыла Нелли пледом, а Энтони принес ей стакан воды. Но что-то словно оборвалось глубоко внутри нее. Все они снова были здесь, и только Нелли – бесконечно далеко отсюда.

«Я знала, что она жива! – стучало у нее в висках. – Бог свидетель, мистер Ти, мне было нелегко солгать тебе! Я даже не лгала – я просто скрыла правду! Ради тебя!»

– Вам лучше, миссис Ловетт? – спросил Суини, наклонившись к ней.

О, если бы ты только знал!..

Он все еще не выпускал ее руки. Но Нелл уже забыла о себе.

– А где же Люси?.. – ответила она вопросом на вопрос, оглядывая комнату поверх его плеча.

– Не знаю!.. – со вздохом отозвался Тодд. – Но мне известно, что она жива!

– Откуда же? – не унималась Нелли, всем существом боясь и требуя ответа.

– Судья признался мне перед смертью.

Миссис Ловетт испуганно вскрикнула, сжав его руку. Ты это сделал!.. Подсознательно оба они сознавали, что так должно было произойти. Почему же сейчас ее словно обожгло изнутри?.. Глядя на Тодда широко раскрытыми глазами, Нелли как будто увидела петлю, безжалостно затянутую на его шее.

– Нет-нет, не бойтесь, я его не убивал! – поспешно успокоил ее Суини, – Судьба распорядилась по-другому: он был так жалок, что я не смог бы его убить.

Ей стало легче. Совсем немного – но мрачное видение уже исчезло.

– Расскажите мне все! – попросила она, умоляюще глядя на Тодда.

Он мягко удержал ее:

– Вам нужно отдохнуть…

Но Нелли показала головой. Она слишком долго ждала в неизвестности, чтобы щадить себя сейчас. Еще одно усилие – и пытка прекратится. Суини понимал ее как самого себя. Без лишних слов он пододвинул стул поближе к ее креслу и сел рядом.

– Когда все гости разошлись, мне удалось пробраться в дом…

Стараясь быть предельно кратким, Тодд не рассказывал о внутренней борьбе, через которую пришлось ему пройти: для Нелл его душа давно уже была раскрытой книгой.

– Я поднялся наверх, и первое, что я увидел в темноте, была приоткрытая дверь. Я вошел и увидел его. Он был мертвецки пьян. При других обстоятельствах Торпин возможно меня не узнал бы, но когда он увидел мою бритву, то скорее почувствовал, кто я. И попросил пощады – у Бенждамина Баркера!.. Но в этом уже не было нужды: я испытал бы отвращение и стыд, лишая жизни это жалкое, дрожащее от страха существо. И вдруг он признается, что другой преследовал мою жену, другой был человеком в маске на балу! Его последними словами были: «Люси до сих пор жива».

– И больше ничего? – невольно перебила его Нелл.

– От потрясения и изрядной дозы алкоголя с ним случился удар, и он умер, так и не назвав мне имя… того мерзавца, что бессовестно прятался у него за спиной. В агонии он опрокинул масляную лампу, и начался пожар. Но мы с Джоанной быстро выбрались из дома. Я думаю, сейчас огонь уже успели потушить. – Суини замолчал и глубоко задумался. Его глаза сосредоточенно смотрели в полумрак, а пальцы машинально поглаживали бритву. – Я больше не раскрою это лезвие, – сказал он тихо, положив ее на стол перед собой, – Не хочу вспоминать… Теперь я знаю: месть не доставляет удовольствия и не снимает тяжести с души – ты убиваешь своего врага, а новый беспощадный враг – рождается внутри тебя.

– Вы правы, – прошептала миссис Ловетт, прикрыв рукой граненую полоску серебра.

Подарок Люси, который сохранила Нелл – Бенджамин дважды принял его из женских рук. По воле роковой судьбы он слишком долго бродил по лезвию… Легко ли будет обо всем забыть?..

– А если судья солгал? – спросила она вдруг.

– Что Люси жива? – Суини устремил на Нелли изумленный взгляд.

О, в этом у нее сомнений не было! Торпин сказал ему чистую правду. Только она солгала!..

– Что это был не он, – поспешно уточнила Нелл, смущенно отводя глаза.

– Ложь не спасла бы Торпина от смерти, – убежденно заверил ее Тодд, – он чувствовал, что умирает и говорил со мной перед лицом Того, кому не лгут. Подумать только: я безмятежно жил с повязкой на глазах и даже не подозревал, откуда ждать удара!

Он снова погрузился в воспоминания, причинявшие ему столько боли.

– Все было решено заранее: меня хотели выслать, а я не подчинился; тогда со мной решили окончательно расправиться и гнусно обвинили в воровстве… Живейшее участие в судьбе безвестного цирюльника, почетная миссия в Бристоле… затем – арест, суд, приговор. Передо мой все время был судья! Один судья! Смотрел на Люси, точно видел пропасть под ее ногами, – с каким-то странным сожаленьем, свысока, а я… был так наивен. И так глуп! – Рука Суини стиснула столешницу так сильно, что его пальцы побелели.

– Вы не могли догадываться, мистер Ти… – робко заговорила Нелл. Она не находила слов, которые могли бы ослабить его боль, но лучше – разговор, чем тишина.

– Вот именно, – ответил Тодд уже спокойнее, – Судья был пешкой в этой отвратительной игре. А кто-то, явно занимавший более высокое положение, хладнокровно передвигал фигуры на доске. И до сих пор мне так и не известно его имя.

Негодование и гнев остались глубоко на дне его души: сейчас он снова трезво размышлял, оценивая положение вещей.

– А вы хотели бы его узнать? Не лучше ли оставить это в прошлом?.. – осторожно спросила миссис Ловетт.

– Нет, – коротко и твердо сказал Суини, – Лучше прямо смотреть в лицо опасности. Их было трое вкупе с Бэмфордом – три хищника из одной стаи. Сейчас, когда один из них внезапно околел, проснутся остальные. Чутье подсказывает мне, что зло, которое они способны причинить, еще себя не исчерпало. И первого удара нужно ждать от бидла: он вскоре постарается разведать, как вышло, что его высокий покровитель скончался сразу после свадьбы, и в ту же ночь исчезла его жена. Пока он рыщет неподалеку, я не могу быть окончательно спокоен за свою дочь, – И он с тревогой повернулся, ища ее глазами.

Джоанна хлопотала у очага. В большой корзине у печи она нашла немного овощей, и Энтони с готовностью помог ей развести огонь. Не спрашивая и не дожидаясь, пока ее попросят, она сама заботилась о близких, и это было самым малым, чем ей хотелось бы ответить им. Наблюдая, как юноша суетливо подбрасывает в пламя дрова в то время как Джоанна, склонившись над котелком, поглядывает на закипающую воду, Суини неожиданно представил, что это мог бы быть их собственный очаг. Улыбка и тепло руки порою согревают сердце щедрее жаркого камина. Так было между ним и Люси…

Миссис Ловетт легко угадала его мысли. Как странно и печально сознавать: мужчина, у которого два имени и две такие разные судьбы, любил и любит один раз. Так предначертано, и ей придется уступить. Уже сегодня. Смелые люди говорят, что «суждено» – не приговор, а шанс проверить свои силы… Но Нелли не питала пустых иллюзий: она сама не полюбила бы вторично! Как и он.

– Мне не понятно лишь одно, – заговорил Суини, прерывая ее мысли, – Что побудило Торпина забрать к себе Джоанну? Желанье искупить свою вину?.. Но неужели совесть мучила его сильнее, чем того, другого?

– Возможно, Торпин поступил так потому, что не испытывал к вам личной неприязни… – неуверенно начала миссис Ловетт, – В отличие от своего сообщника, судья не жаждал вашей гибели, хоть это и не уменьшает его вины. Однажды, недели через две… после бала он снова явился сюда. В то время Люси… была уже не в состоянии сама ухаживать за дочерью: она лишь прижимала ее к себе и плакала часами напролет, отказываясь от еды. Порою, глядя на нее, мне становилось не по себе. Я опасалась оставлять ее одну. Мой муж настаивал на том, чтоб я работала, и мне нечасто удавалось менять пеленки и кормить малышку… Зайдя к ней в комнату, судья увидел Люси и понял все без слов. Он сразу предложил забрать ребенка – ненадолго, пока его мать не поправится, и даже собирался поместить ее в больницу. В тот день, когда Торпин прислал к ней врача, бедняжка сбежала… Так девочка осталась у него. Способен ли он был на милосердие или просто оказывал благотворительность, для нас останется секретом. Судья унес его с собой в могилу.

Тодд мужественно слушал до конца, и только губы его плотно сжались, в то время как большие темные глаза почти просили Нелл не умолкать.

Она закончила, и между ними снова повисла тишина. Не тяжкое безмолвие, подобное стене, – они лишь какое-то время обходились без слов.

– Возможно, в вашем доме меня будут искать, – неожиданно сказал он вслух.

Миссис Ловетт вздрогнула.

– Никому не известно, что Бенджамин Баркер вернулся… – прошептала она.

– А Пирелли? Ведь он обо всем догадался. Я выпроводил его за дверь, но подозрения так и остались при нем. За крупное вознаграждение он может выдать мою тайну кому угодно в любой момент – через неделю, завтра … А может быть даже вчера. Все нити связаны одним узлом, и рано или поздно они натянутся. Сейчас, когда со мной Джоанна, я должен быть предельно осторожным.

– Я знаю. – Нелли грустно опустила голову. – Вы снова покидаете меня. Вы правы. Мне самой так спокойнее будет за вас. – Ей стоило немалого труда сложить в улыбку бледные трепещущие губы.

Суини ласково коснулся ее руки.

– Не надо. Ведь я вижу, что вы чуть не плачете.

Она едва заметно качала головой, не в силах отвести глаза от его тонких пальцев… Ну почему он всегда так волнующе близок, перед тем как уйти?

– Вы многим рисковали ради нас, и я хотел бы, чтобы вы тоже уехали. Хотя бы ненадолго, недалеко – деревню, к вашим родственникам.

– Я не боюсь, – возразила ему Нелл.

Когда он рядом, ей действительно не страшно. А если – нет, она боится только одиночества…

За ужином она почти не говорила. Весь этот день, как впрочем и последнюю неделю, ей было не до еды, и с каждой ложкой теплого отвара, с любовью приготовленного для них Джоанной, Нелл ощущала колющую боль внутри.

К счастью Энтони вскоре оживил обстановку, сообщив, что пока он «учился готовить обед», у него родилась неплохая идея.

– Я вам как-то рассказывал, мистер Тодд, у моего отца есть кузница. Заказов много, и он сильно устает. Просто не хочет в этом признаваться. Ему сейчас не помешает подмастерье. И я подумал – вы вполне смогли бы работать у него. Что скажете? – Юноша с надеждой ожидал ответа.

– Спасибо, Энтони, – Суини утвердительно кивнул, – Я не боюсь физической работы: похожим ремеслом я занимался целых пятнадцать лет. К тому же, в отличие от бритвы, кузнецкий молот вряд ли кому-нибудь напомнит о цирюльнике с Флит-стрит.

– Я предложил бы вам поселиться в моей комнате, – восторженно продолжал Энтони, ободренный согласием друга, – но, к сожалению, там не найдется места для мисс Джоанны. Хотя… неподалеку, совсем рядом, есть гостиница. Недорогая, но вполне приличная…

Они еще довольно долго обсуждали план ближайших действий, и Нелли вдруг поймала себя на мысли, что с каждым принятым решеньем ее тревога постепенно ослабевает. И наконец, исчезла неопределенность. Строят планы на будущее только те, у кого оно есть. А если есть надежда, то страхи отступают.

Джоанна не скрывала своей радости, услышав, что ее отец согласен поселиться рядом с домом молодого моряка. И когда ее взгляд устремлялся на Энтони, в нем читались доверие и теплота. Ее красивое, не по годам серьезное лицо, светилось умиротворением, как будто что-то новое рождалось в глубине ее души.

Прощаясь, Энтони смущенно улыбнулся девушке, набрался смелости и – протянул ей свою открытую ладонь. Ее щеки слегка покраснели, но она, не колеблясь, приняла эту руку. Так растение тянется к солнечному свету. Оба многому научились в этот день.

– Родители, наверное, переживают! – воскликнул Энтони, внезапно спохватившись. – Я буду ждать вас. Завтра утром, мистер Тодд! – напомнил он уже у самой двери и, выбегая, обернулся еще раз.

…В теплой комнате слышно было лишь, как потрескивают сухие дрова в печи да мерное тиканье часов.

Джоанна робко нарушила молчанье. Она впервые задала вопрос, так долго не дававший ей покоя:

– Ты, правда, не осуждаешь меня, отец?

Суини долгим взглядом посмотрел в ее глаза и бережно привлек к себе:

– Я так горжусь тобой, – ответил он, целуя ее в лоб.

– Я по собственной воле совершила отчаянный шаг. Но иначе нельзя было поступить…

– Я все знаю, Джоанна…

Им нужно было многое сказать друг другу, и Нелл тихонько вышла, оставив отца и дочь наедине.

…Нелли упала на прохладную подушку, в изнеможении закинув руки к изголовью. Ее глаза бесцельно, не мигая, смотрели в потолок. Покой расслабленного тела не приносил ей облегчения. Звенящая тьма наполняла пустую просторную комнату, а в глубине ее сознания беззвучно вспыхивали горькие, похожие на эпитафию слова: «Она исчезла и уже не возвращалась… улицы Лондона безжалостно поглотили ее…» Да, все было именно так! И где-то, в эту самую минуту, угрюмо кутаясь в изорванную шаль, по скользкой грязи мостовой бродила та, кого при встрече Нелли узнавала уже не по лицу, а по лохмотьям. «Думаю, она умерла…» Да, уничтожена, потеряна, отвержена, но все еще страдает, а значит – она жива!

Нелл умолчала и о том, что Люси, возвратившись от судьи, пыталась отравиться, и доктор чудом спас ей жизнь… Что через месяц после ее исчезновения Альберт с руганью выгнал из дома какую-то нищенку, умолявшую дать ей приют. А потом оказалось, что это была миссис Баркер…

Нелли знала, что Люси приходилось не только просить подаяние, но за бесценок продавать последнее, что от нее осталось. И этим она выживала… до сих пор! От горя и лишений бедняжка перестала быть собой – снаружи и внутри.

Но как же можно было говорить… почти сказать, что Люси умерла?!

Нелли отчаянно пыталась заглушить укоры совести.

«Я не хотела, чтобы ты испил до дна всю правду!..» – упрямо повторяло ее сердце.

Довольно! Нет смысла искать оправдание тому, что его не имеет?.. Рассудок непрестанно твердил ей: ты солгала не столько ради Бенджамина – ты солгала ради самой себя. А стало быть, ее любовь – бесчувственный жестокий эгоизм? Но все внутри нее сопротивлялось обвинению рассудка и приговору совести: для меня это горькая правда, для него – нестерпимая боль!

Глупышка Люси! Наивная красивая глупышка… Что толку с твоего упорства: тебя не смог купить за драгоценности богач, а ты теперь дешевле куска сухого хлеба…

…Перед глазами Нелли – клочок бумаги, исписанный короткими прямыми строками. Размашистый небрежный почерк, а вместо подписи – чернильное пятно.

– Прочтите, – шепчет Люси, испуганно оглядываясь, и тут же краска приливает к ее щекам. – Мне не с кем посоветоваться, кроме вас…

Нелли откладывает в сторону противень, вытирает передником руки.

– А ваш муж? – удивленно восклицает она.

Супруги Баркер жили душа в душу, и вдруг…

– Только не он! – И Люси еле сдерживая слезы, протягивает Нелли смятое письмо. А на ее ладони остается перстень с изумрудом. – Я обнаружила его внутри… – с ужасом шепчет она.

«Некто, жаждущий вашей любви…» – Так начиналась та бесстыдная записка, и обе женщины решили, что лишь судья мог написать ее!

Посланье не было признанием в любви – скорее договор с открытой датой, который непременно должен быть подписан. А самым страшным было то, что независимо от ответа Люси, Бенджамин Баркер уже был обречен. И доказательством тому – его арест.

Бесспорно, неизвестный был, по меньшей мере, титулованной особой, однако не считал необходимым называть себя. Странные письма, которые он продолжал посылать, всегда начинались роковым, угрожающим «Некто…» Писавший требовал от Люси одного – слепого и безоговорочного подчинения. Не важно, как она посмотрит на него, когда придется встретиться лицом к лицу. Достаточно того, что снизу вверх.

…Сырой осенний вечер. Нелл возвращается из конторы нотариуса. Ей удалось отсрочить выплату долгов, которые не выплатил ее супруг, все тот же непутевый, несносный Альберт. Теперь ей придется трудиться и ночью, и днем – иначе скоро и работать будет негде!

Нелли быстро шагает по узкой слабо освещенной улице. Глухо хлопают ставни, закрываются лавки… Из таверны доносятся крики и смех. У дверей копошатся какие-то тени. Короткая возня, угрозы, ругань, женский плач.

– А ну иди отсюда, пока цела!

Растрепанная женщина с разбегу падает на мостовую, прямо в грязь.

– Ничего я тебе больше не должен! Десять пенсов – чего захотела!?* – кричит ей вслед порядком подвыпивший ремесленник, брезгливо оправляя помятую одежду. – Кому еще ты жаловаться будешь?..

Но женщина не издает ни стона, только беззвучно сотрясаются ее худые плечи.

Нелл в замешательстве сморит на спутанные золотистые волосы…

– Люси?!..

Невозможно поверить, но это и вправду она! Запавшие огромные глаза, во взгляде – испуг и голод… Но в сотни раз сильнее – нестерпимое жгучее чувство стыда!

– Стойте!..

Поздно: бродяжка со вскриком бросается прочь.

Прошел всего лишь год с тех пор, как Бенджамин был осужден…

Нелли больше не в силах была вспоминать.

Легче вновь оказаться во власти беспутного деспотичного Альберта и терпеть эту пытку до конца своих дней, видя Бена в объятиях Люси, – только бы не было ареста, суда и приговора!..

Время, минута за минутой, час за часом, сочилось ручейком навязчивых мучительных вопросов… Что толку терзать себя бесполезными «ну почему?» и «если бы…» – ведь завтра на рассвете он уйдет!

Никогда она не привыкнет с ним прощаться!

Бог видит, ради его счастья она без колебаний готова умереть, но как ей снова жить в разлуке с ним? Сможет ли Нелли выдержать и это испытание? Сможет ли?..

_____________________________________________________________________________________________

* В исторических статьях о викторианской Англии упоминается, что уличные женщины зарабатывали за ночь всего лишь несколько пенсов – буквально на еду и ночлежку.

Комментарий к Глава 13. ДО СИХ ПОР ЖИВА!

ТПрррррррррррррррррр! Проехали! Слава Богу, поперек пути уже ничего не стоит! Отъехала черная колымага ступора: путь писателя свободен! («Отъехала»! – слабо сказано – пополам распиливать пришлось! Пару раз даже пила сломалась!)

Острота сюжета, глубокие эмоции, неожиданный поворот событий… На мой взгляд – это самая сложная и самая сильная глава в произведении. В ней – весь Суини Тодд, именно МОЙ Суини.

Спасибо всем, кто ждет и верит в мои силы: именно вашими молитвами я, как писатель, ДО СИХ ПОР ЖИВА!!!

…Вы думали, на этом закончился даркфик? Не-е-ет! Это был только ангст: самый настоящий даркфик планируется в следующей главе!.. (!!! Тс……….) :))) :(

P.S. В тексте вы встретите фразу: «Он быстро снял свой плащ и, как тогда на *Лондонском мосту, заботливо набросил ей на плечи».

В моей первоначальной версии Суини встретил дочь на Вестминстерском мосту, но позже я посмотрела на карту и поняла, что это слишком далеко от места, где Тодд мог сойти с корабля. В фильме показано, как Тауэрский мост раздвигается, пропуская судно. (Кстати, в моем романе события происходят в то время, когда Тауэрский мост еще не был построен). Далее следует Лондонский мост (нераздвижной), под которым нельзя проплыть. Вот по нему пускай переходит, потом немного налево и прямо – и скоро будет на Флит-стрит,186. (И нечего разгуливать без толку!)

========== Глава 14. КОГДА СУДИТ БОГ ==========

Она не уехала. Какое-то необъяснимое шестое чувство удерживало ее в этом, снова опустевшем, старом доме, где маленькая Нелли так рано перестала быть ребенком. Тогда она впервые поняла, что в лабиринте жизни есть и темные тоннели. И вместе с этим научилась верить, что, где-то впереди, за поворотом, еще незримый человеческому глазу, сквозь крошечную щель проглядывает свет. Здесь слишком многое напоминало ей о нем. Сюда он обещал прийти, как только сможет…

– Я все-таки останусь, мистер Ти, – проговорила миссис Ловетт, передавая Тодду чемодан, который так и не распаковала с того дня, когда… Нет, больше не бояться, не вспоминать! И помнить простые три слова, в которые нужно поверить:

– Все будет хорошо.

Ее лицо на удивление спокойно, а голос абсолютно не дрожит. Суини долгим взглядом смотрит на нее. Внимательно, немного с удивлением, как будто перед ним другая Нелли, родившаяся только этим утром.

– Ну почему вы так упрямы? – с мягким упреком говорит он ей на прощанье.

Утро сереет сквозь тонкие шторки, мелкие брызги дождя падают на стекло. Как удалось ей отпустить его без единого вздоха?.. И тихо улыбаться, глядя в след? На самом деле так, и правда, намного легче. Их судьбы похожи на чей-то безумный, болезненный бред. Но все наладилось и снова обрело опору. Пока…

Ближайшие несколько дней проходят размеренно, тихо, по-лондонски серо. Падения и взлеты позади, и жить становится на удивленье просто: в печи – огонь, а на прилавке – пироги. Ни слухов, ни сплетен, ни подозрений. Тарелки, миски, сковородки… тараканы – как ни старайся, не прогонишь эту нечисть! Как и печаль из сердца… Нелли устало присела на скрипучий деревянный стул. «Ну что ты? Ненадолго же тебя хватило!» – одернула она себя и тут же подскочила от испуга: у входа резко брякнул медный колокольчик. Табличка с надписью «Закрыто», по-видимому, не имела для посетителя особого значения. На улице уже смеркалось, и Нелли с опозданьем пожалела, что не заперла дверь магазина.

Довольно плотный невысокий господин остановился на пороге, оглядывая слабо освещенную большую комнату. Круглый живот, упитанные щеки, неторопливые жеманные манеры… «Любитель сытно пообедать, – мелькнуло в голове у Нелл, – и крепко выпить», – мысленно прибавила она не без иронии, заметив дряблые мешки под маленькими глазками клиента. «По крайней мере, не грабитель, и не вор». Осмелев, миссис Ловетт направилась в сторону гостя:

– Простите, сэр, но на сегодня у меня закончился товар, и… – Что-то в его внешности вдруг показалось ей до остроты знакомым. Вглядевшись повнимательнее в самодовольное одутловатое лицо, Нелл инстинктивно ощутила скрытую угрозу. Чутье подсказывало ей, что он уже здесь появлялся… и не раз.

– Я испугал вас? – ухмыляется толстяк, слегка приподнимая котелок, и не спеша заходит в пирожковую. И снова подозрительно оглядывается, словно желая убедиться, что они одни.

– Меня привел сюда не запах вашей выпечки. Хотя, признаюсь, я не прочь ее отведать – возобновить знакомство, так сказать. Я – бидл Бэмфорд, – заявляет он, усаживаясь поудобней у стола и пристально смотрит на Нелли.

Вот оно что! Охота началась, и первый пес уже бежит по следу! Подозревая, что затишье долго не продлится и в тайне опасаясь появления Пирелли, Нелл, несмотря на предостережение Суини, не ожидала этого визита. Ну что ж, расспрашивайте, если вам угодно, мистер Бэмфорд, – я здесь затем, чтоб опровергнуть все ваши догадки и доказательства!..

– Плесните мне хотя бы немного выпить, – прервал молчанье бидл, скользнув небрежным взглядом по прилавку.

– Извольте. – Нелли неторопливо направилась к буфету. Противник сам дает ей время собраться с силами и приготовиться к защите! И миссис Ловетт осенила довольно дерзкая идея… когда ее рука нащупала на полке шкафа прохладное стекло бутылки. Возможно, это слишком смело, самонадеянно… Во всяком случае, попробовать будет не лишним, и она от души налила ему полный стакан.

– Хмм.. Ваше заведение, конечно, уже не то, что прежде, – начал Бэмфорд издалека, сделав пару солидных глотков. – Но ведь бывало и похуже… Давненько я здесь не бывал.

Достаточно давно – еще бы столько же!..

– Я, собственно, зашел по делу. – Он выдержал значительную паузу, и, пожевав губами, продолжал: – Вы, вероятно, слышали: совсем недавно верховный лондонский судья скончался при весьма таинственных и странных обстоятельствах?

– Примите искренние соболезнования, мистер Бэмфорд, – сдержанно отозвалась Нелли. Она была уверенна, что не побледнела.

– Мой друг и покровитель перед смертью женился на своей воспитаннице, Джоанне Баркер…

«Чего теперь он выжидает – неужто поздравлений?..» – Нелли пыталась подбодрить себя острым словцом, помимо воли ощущая, как внутри нее все туже натягивается струна.

– В ночь после свадьбы девушка исчезла. Как выяснилось позже, входная дверь была открыта самодельным подобием ключа: утром отмычку нашли у порога. При этом кто-то с силой выбил двери в комнату Джоанны, сломав замок…

– Возможно, это сделал мистер Торпин, – довольно нервно усмехнулась Нелли.

– Зачем, когда он мог открыть ее своим ключом? – возразил с возмущением Бэмфорд. – Кроме того, в его покоях в ту же ночь произошел пожар! По-вашему, он сам развел огонь?

– При чем тут я? – не вытерпела миссис Ловетт. Язвительный тон и пронзительный взгляд собеседника на миг лишили ее самообладания.

– Ну что вы, дорогая? – фамильярно ухмыльнулся пристав, отодвигая от себя пустой стакан. – Я разве обвиняю вас? И в мыслях не было! Но вы могли бы мне помочь. Я кое-что припомнил и сделал определенный вывод: у маленькой Джоанны есть защитник. Не знаю точно, что у него за интерес, – он иронически хмыкнул, – но девушка послушно следует за ним… уже не в первый раз! Вы знаете, о ком я говорю. Он вышел из вашего дома с ней вместе в тот день, когда был арестован! И вы будете это отрицать?

Бэмфорд явно перешел в наступление, рассчитывая захватить ее врасплох. Он видел в Нелли ту же хрупкую чувствительную девочку, какой она была пятнадцать лет назад, забыв, что время беспощадно уничтожило ее. «Вам не удастся одолеть меня так просто: по вашей милости я научилась выживать!»

– Мужчина с девушкой снимали комнату на чердаке. Недолго, – сказала миссис Ловетт вслух, пожав плечами. – Но мне и в голову не приходило, что девушка – воспитанница Торпина. Как я, по-вашему, могла узнать Джоанну через столько лет? В последний раз я видела ее грудным младенцем. И как я могла догадаться, что мой постоялец – преступник? – почти возмущенно закончила Нелли: еще немного, и она поверит в собственную ложь. А это маленькая, но уже победа!

Пристав насмешливо прищурил свои свиные глазки, кивая в такт ее словам.

– А после ареста того, кто якобы вам не известен, к нему в участок приходила женщина, по описанию похожая на вас…

Всего лишь несколькими точными словами он ловко выбил щит из ее рук. Что бы она сейчас не говорила, дрожащий голос выдаст ее бидлу с головой!

– Я мог бы привлечь вас к этому темному делу. Но я не доношу на женщин. – И на губах его мелькнула плотоядная улыбка. – Меня интересует Суини Тодд, – многозначительно прибавил Бэмфорд. – И в благодарность за мое молчание, вы скажете, куда он собирался ехать и где он может быть сейчас!

– А где он может быть сейчас, как не в тюрьме? Когда вы сами сообщили мне об этом! – Нелли нервно всплеснула руками, теряя терпение.

– За день до свадьбы его выпустили. Джоанна так просила за него судью! И даже согласилась выйти замуж за своего опекуна! Теперь я понимаю, в чем тут хитрость: он снова должен был прийти за ней! Наверняка, они любовники, ведь правда?

– Мой постоялец расплатился и ушел – дней десять назад и больше здесь не появлялся! – резко бросила бидлу миссис Ловетт. Под маской раздражения она с трудом скрывала охвативший ее страх. Она была в ловушке! И если не удастся выбраться – они погибнут вместе – и она и Бенджамин! Ей нужно выпроводить Бэмфорда во что бы то ни стало – ни с чем, потом она уедет и предупредит… А если за ней проследят?!

Неожиданно вкрадчивый голос прервал ее мысли:

– Ну, полно, не упрямьтесь, Нелли. На вашем месте, я был бы полюбезнее, гмм… в дань нашей старой дружбе. – Бэмфорд поднялся со стула и направился к ней неуклюжей развязной походкой. – Помнишь доброе старое время, когда я заходил в твой магазин отведать лучших в Лондоне черничных пирогов. – Он вдруг свободно перешел на фамильярное «ты». – Тогда я был так молод… Но разве годы причинили мне ущерб? – Самодовольная ухмылка растянула его губы.

Нелли и впрямь не видела существенных различий… между молодым и старым свином: он был противен ей как таракан, барахтающийся в тесте! Но в данном случае ее саму вот-вот поглотит зыбкая трясина, а значит – нужно улыбаться и молчать! Вместо ответа миссис Ловетт наполнила еще один стакан. Твердым уверенным движением поставила его на стол. Еще усилие: короткий шаг к прилавку… Руки ее жили сами по себе, и не имеющие смысла действия не возвращали сердце в прежний размеренно-спокойный ритм. А перед бидлом – аккуратная хозяйка старательно, пожалуй, даже слишком, стирала масляные пятна, смахивала крошки, переставляя стопки невымытых тарелок. Работы, к счастью, предостаточно!

– В ту пору я довольно часто приходил… к тебе! Правда, здесь постоянно торчал твой зануда-муженек, а ты поглядывала на этого… как же его… – Бэмфорд сморщил свой низкий лоб, тщетно пытаясь припомнить имя, но Нелли сразу поняла, о ком он.

Вот и коснулись старой истории. О, если бы ей только удалось умело повести беседу и выведать у бидла, кто на самом деле стоял за всей этой игрой! Нелли бросила взгляд на стакан: зажатый в толстых пальцах Бэмфорда он был уже наполовину пуст. Ничтожно мало, чтобы рисковать, расспрашивая обвинителя на собственном допросе!