Текст книги "После (СИ)"

Автор книги: Конъюнктурщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

_____

Глава II. В голове быка

_____

Тьма стала светом.

Разум Люция продолжал мутировать в беспокойных полуснах, в которых он проводил утро. Встав с постели резко, будто и не собирался засыпать, а лишь прилег ненадолго, но только семь часов тому назад, он оглянулся. Обнаружив себя в комнате, заполненной светом как туманом, серым и смягчающим очертания.

"Пасмурно, впрочем, как всегда…"

Подойдя к широкой трещине, тянувшейся от пола до потолка, Люций провел рукой по краю, где торчали обломки кирпичей и камней известняка. Он вытащил один отваливающийся камушек и раскрошил его об кирпич.

"Интересно, думали ли о вечности те, кто строил эту цитадель?"

Из щели были видны облака, надвигающиеся на город, несущие с собой метель и серый оттенок затмения, словно вводя сражение в сон.

"Какой кошмар… и дал я ему здесь столько воли только по той причине, что ужасающая тоска душит меня, и вот-вот я взлечу на солнце, чтобы оно сожгло меня своим теплом. Если бы было больше смысла в моей жизни, не убил бы я его в одно мгновения там, во тьме катакомб?"

– Где же мой пленник?

_____

Стена была скользкой.

Плавно скользя по ней рукой, всегда держась к ней ближе, Стратоник медленно спускался по ступеням вниз. Он был уже ниже пыточной, где его держали местные уродливые обитатели. Он взял с собой свечку и кремний, которые обнаружил рядом со своей кроватью в новых покоях.

"Теперь они держат меня более почётно. Хотят взять меня этим. Вопрос в том… насколько я действительно благороден и честен. Удивительно, каким неблагородством будет вестись на столь благородное обращение. Через какое время эти существа, возможно бывшие когда-то людьми, утрачивают способность понимать чувства и мысли человека? Эти демоны, они похожи на нас во всем, лишь с той разницей, что лучше понимают жажду и страх. Или тёмные силы, завладевшие их телами, не меняют их души, а лишь дают им проявить свою худшую сторону? Вот, почему жрецы называют демонов падшими. Они падают в темноту..."

Темнота была настолько плотной, что казалась осязаемой, и в какой-то момент начала казаться живой; Стратоник словно слышал ее мысли, переливающиеся пятнами. Тьма была абсолютной. И хотя холодный разум знал о прикосновении руки к стене, но хотел посмотреть на руку, и не было руки, а одна лишь тьма.

Она обволакивала его.

Проход.

Рука нащупала углубление в стене.

Звуков здесь не было.

"Что там дальше?"

Попробовав ногой поверхность впереди, Стратоник обнаружил, что ступени ниже продолжаются и могут привести ещё куда-то, но он решил заглянуть в этот этаж, проверив сперва его.

Спустившись на колени, он высек искру и зажег свечу.

Далее коридор вел в небольшую комнату, заполненную книжными шкафами. Это было просторное книгохранилище, вырезанное в скале, как саркофаг, но лишь для книг, их знаний и мудрости.

Шкафы были с толстыми полками, невероятно массивны, словно по духу своему созданные для обороны книг, а не их хранения, и крепились на железные штыри из пола,

Здесь кругом была пыль и затхлость.

Пройдясь меж книжных шкафов, идущий стройными рядами, он подносил свечку то к одному, то к другому фолианту, многие из них были написаны на других языках или на более древнем диалекте, который было трудно понять. Ни одного хотя бы приближенно понятного названия, какие-то названия звучали похожими на слова, произносимые жрецами в тех глубокомысленных тихих беседах, что Стратонику довелось краем уха подслушать, пребывая по своей службе в библиотеке.

Он взял одну книгу, раскрыл и обнаружил в ней монолитные тексты без абзацев и делений, местами без каких-либо знаков, буквы сливались в единый поток, измененные, вроде знакомые, но написанные иначе, теми, кто, наверное, мало был похож на современных префекту людей.

Не нашлось других ходов из этой залы.

"Нужно смотреть дальше."

И Стратоник уже хотел поспешно выйти, как обнаружил небольшое высветленное место над одним из книжных шкафов.

Засмотревшись на него, Стратоник вдруг вспомнил странное изречение, звучавшее прерывисто и твердо, и он прошептал его одними губами.

Место стало светлеть.

Застыв на месте, человек стал всматриваться в это осветление, отодвигая свой разум от наблюдения. И вскоре он ощутил, как белое пятно вмещается в единую точку, а точка внезапно распространяется на весь мир.

Шорох.

Где-то упал фолиант, который неудобно был поставлен обратно на место.

Вырвавшись из оцепенения, Стратоник увидел, как белая плита сдвинулась внутрь и слегка повернулся в одну из сторон, как открывающаяся дверь.

"Неужели сработала та техника, которой меня обучал Протелеон?"

Он быстро подошел к шкафу, взобрался по полупустым полкам. Далее с большим усилием, Стратоник подвинул плиту.

Проход был свободен. Там была тьма узкого прохода, в котором можно было передвигаться только на четвереньках.

Вверху послышались шаги.

"Потушить свечку."

Шум был ещё очень высоко на верху, но в абсолютной тишине даже издалека он дошел до Стратоника, который легко спрыгнув, метнулся за свечой и, сдунув огонёк, ретировался в проход в стене.

Такие же тяжелые усилия понадобились, чтобы двинуть плиту обратно, спрятав проход.

И вновь поедающая всего человека темнота.

Собственные черты растворились и сознание стало блуждать, едва не отделяясь от тела.

"Сейчас я забрался сюда… а они там, наверху. И я все ещё у них в плену. Никогда не смей думать, что они не хуже или не лучше нас. Многие, кто так говорил про самые разные войны, предатели, проклятые матерями истреблённых детей, жителями сожженных деревень, умершими от голода крестьянами, чьи поля были вытоптаны врагом… Не смей так думать, до конца."

Он все полз по тоннелю.

"Надеюсь, Стратоник, тебе не придется говорить это себе хотя бы ещё раз, ведь ты подумал иное… ты подумал что-то, когда, держа обломок меча, увидел, как смотрел он на тебя. Нет, не пытайся найти что-то для себя в этом взгляде, это такой взгляд, который направлен внутрь, он не для мира или кого-то другого."

Тоннель петлял, внизу, под рукой иногда удавалось нащупать железо и какие-то решётки.

Гул.

Шум.

Внизу были слышны звуки.

То был множественный шорох и чавканье, кто-то копошился внизу, в непроглядной черноте, их было много, еле слышные нечеловеческие хрипы и всхлипы.

"Кто это? Неужели там внизу что-то, что выращивают демоны? Звуки похожи на то, как едят животные…"

Полез дальше.

Коридор петлял, поворачивал, было ясно, что почти все повороты вели налево. Он двигался по дуге, проползая над многими комнатами одного этажа, но как в них попасть ещё не было ясно.

"Рано или поздно, они найдут тебя, и ты должен попасться им не в тот момент, когда попадешь в этот тоннель, иначе они узнают то, что узнал ты, использовать это будет невозможно."

Наконец вертикальная штольня.

Ни вверху ни внизу нет света.

Зажег свечку, решил передохнуть.

Высунувшись, Стратоник дал маленькому тёплому огоньку согреть кусок вертикального пространства, и обнаружил тогда, что вдоль стен друг против друга идет снизу на верх множество углублений. Выше и ниже еле виднелись проходы на другие уровни.

"Похоже это все-таки вентиляция, не знал, что она есть в цитадели…"

Где-то вверху очень смутно послышались стоны нечеловеческой боли. Далеко внизу раздалось короткое мычание.

"Ладно, пора отсюда уходить. Я ещё вернусь сюда. Быть может."

Проделав весь путь назад, Стратоник остановился у плиты и стал прислушиваться внимательно. В комнате не было движения или чьего-то присутствия. Тогда он постучал костяшками пальцев по плите. Но никто не отозвался внутри.

Вылезти было не сложно.

Теперь предстояло пройти по лестнице обратно наверх и вернуться незамеченным в свои покои. Цитадель была огромна, блуждая по кольцевым коридорам верхних этажей, Стратоник обнаружил множество лестниц, помимо центральной, это были узкие каменные ступени, попадающиеся в лучевых коридорах, ведущих меж комнат к пристройкам цитадели, в которых также были разные лестницы и проходы.

Пробираясь по ним, прячась от патрулирующих существ, Стратоник ловко блуждал в своих интересах, запоминая новые для себя комнаты и их обновленное использование.

Все когда-либо бывшие здесь письменные столы были по большей части складированы в нескольких больших помещениях, архивы были разворочены и в них воцарился бардак, арсеналы с оружием были пусты, а просторные залы и кабинеты превращены в личные покои, в одном из которых теперь жил и Стратоник, неподалеку от прочих демонов.

"Демоноиды ответят за эту наглость…"

Коридор.

Последние бесшумные шаги.

Стратоник толкает одну из массивных высоких дверей, оставленных им закрытыми.

В покоях, на его постели сидит Люций и медленно листает небольшую книгу.

Это был трактат "Стратегия", написанный неким безымянным полководцем города двести тридцать семь лет тому назад.

Оторвавшись, Люций поднял взор на вернувшегося.

Морозы крепчали, а ночи становились дольше. Тварям было на это плевать, но в покоях Стратоника разводили огонь в старинной печи, встроенной в огромную квадратную полуколонну. Свечение из этой печи давало понять, насколько огромны эти покои, устроенные в зале, где сидело прежде множество людей, занимающихся управлением колоссальных территорий, принадлежащих городу. И посреди этого помещения располагалась на большом расстоянии от входа малая в сравнении с окружающим пространством кровать, на которой и сидел Люций.

Демон положил книгу обратно на прикроватную тумбу, которую сам незадолго до того велел принести в эти покои, а также письменный стол и стул, поставленные тут же рядом, и на который Стратоник при входе метнул изумленный взгляд.

– Ты куда-то отходил, Стратоник? – как бы невзначай.

– Да, – человек медленными шагами приближался.

– Куда же?

– Я любовался видом из окна в пристройке, – Стратоник попытался прибавить в голос драматичную нотку, глаза при этом чуть опустив, пытаясь рассеять их взгляд.

– Истосковался по внешнему миру?

– По свободе, – он подошел к столу и провел рукой по его гладкой поверхности.

– Ты в плену всего лишь считанные недели.

– И это мучительно. Кому-то и мгновения хватает, чтобы ума лишиться, – глаза двинулись, открыв на белках красную кровяную молнию, символ напряжения.

– Но не от заключения, тем более столь мягкого, какое мы даровали тебе.

– Даровали заключение? – нахмурился Стратоник.

– Да. Это наш тебе подарок, главным образом мой, конечно. Но подарки надо ценить, особенно если этот подарок твоя собственная жизнь.

– Мою жизнь мне подарил мой бог, а также мои родители.

– Твоей жизнью, – сухо говорил Люций, – распоряжаются все сверху по цепочке.

Стратоник улыбнулся.

– Неужели ты такой видишь нашу систему управления?

И Люций улыбнулся в ответ.

– Неужели она недостаточно хороша, чтобы быть такой?

Успокоившись, Стратоник позволил себе подойти к столу и взять стул, чтобы сесть на почтительном расстоянии от Люция.

"Что же хочет от меня этот хитрый выродок?

– Читаешь эту книгу?

– Да. Здесь очень интересные и дельные советы по осаде, описываются разные механизмы, способы. Крайне интересно.

– Да, – на этот раз, хоть и блёкло, но искренне улыбнулся Стратоник, – в свое время я читал её взахлеб. Книги… это связывает меня с Башней.

– Почему ваш город так называется? Башня…

– Когда-то здесь была только цитадель, и её было видно далеко.

Люций встал.

– В этом что-то есть... Знаешь, раньше у меня было не так много времени для этого, – и он добавил почтительно, – Не откажешься ли ты пообедать с нами? Я, Табия и Элой, мы собираемся в северной пристройке.

– Да, не откажусь.

"Разве могу я отказаться от вашего мерзкого общества?"

Они встали и пошли.

Идя по коридору двое, сохраняли тишину, нарушаемую ползанием крылатых тварей по потолку, появлением крыс и странными криками где-то в глубине помещений; пока наконец не вошли в коридор, ведущий от главного кольца на север, к пристройке, где за острой аркой прохода открылся просторный продолговатый зал, украшенный полуколоннами, а против входа в нем были в ряд расположены высокие бойницы, не слишком высокие здесь были своды, и сам зал был представимого масштаба. По середине здесь стоял длинный стол, на другом конце которого по обе стороны от главенствующего кресла расположились Элой и Табия. Вся мебель была резной, украшенной головами разных рогатых животных и причудливыми заостренными узорами. По периметру горели факела, а на столе в ряд горел десяток подсвечников. Этот зал утопал в огоньках, как поляна в светлячках, только не слышно было их родного стрекотания, только алчно-подлый смех немногих собравшихся.

Оглядев все это лаконичное великолепие обстановки Стратоник улыбнулся глазами.

"Постараемся вести себя непринужденно, как и прежде. Демоны только и ждут, что потеряешь баланс, они разорвут меня при любом удобном случае. Или это всего лишь моя умственная уловка?"

– Префект, проходи и садись с нами, – сказал Люций.

Чему и последовал Стратоник, сев рядом с Элоем. Во главе стола же сел Люций и громко хлопнул в ладоши. Появились служанки, казалось бы, обычные девушки, с довольно невзрачной, но милой наружностью, одетые в простые столы с рукавами, и подали обедающим салат, а также расставили блюда с нарезками из различных сыров и фруктов, разлили алое сладкое вино по серебряным кубкам.

И такой кубок поднят был Люцием с самодовольным видом:

– За победу.

– За победу! – подхватили Элой и Табия и все трое осушили кубки.

После же них, взялся за кубок и Стратоник, и сказал:

– За нашу победу, – и выпил, уже после того, как все поставили свои кубки.

В недолгую паузу Табия, Элой и Люций с интересном смотрели на Стратоника, который, не обращая на них внимания, приступил к салату, взял себе кусок сыра, надломил хлеб и закусил им, а затем сделал ещё глоток, столь восхитившего его своим вкусом вина.

Человек наслаждался.

"Не слишком ли нагло это было? Впрочем, я не мог повести себя иначе. Есть предел даже мнимой любезности," – подумал Стратоник, пронзая взором зал и небытие.

– Кхм… да, хороший тост, – сказала Табия, смущенно улыбнувшись и посмотрев на Люция, тот обменялся с ней взглядом, полным таинственного понимания.

На считанное мгновение Табию обдало тепло, но она вернула себя в холодное сознательное состояние.

Для человека же здесь было холодно. И внутреннее тепло, накопленное за время пребывания внизу и в покоях, согретых пламенем печи, стало постепенно покидать Стратоника, от чего тот стал пить больше вина, в надежде сохранить хотя бы ощущение согревания.

"Напряжение растёт…"

– Здесь есть печь? – спросил он Люция, – Я понимаю, что вам все равно, но я скоро окоченею.

Вновь громко хлопнул в ладоши Люций.

Служанки вошли и стали копошиться у стенной печи вблизи входа.

– Ты теперь… выглядишь более расслабленным, Стратоник! – добродушно сказал Элой.

Ныне у человека было больше времени разглядеть и детально запомнить черты того демона, с которым он вел неоднозначную беседу в недалеком прошлом, но не успел запомнить эти черты, выражавшие радость жизни, этот самую малость вздернутый нос, большие зелёные глаза, гриву русых волос, вечно улыбающийся рот.

– Отдых приносит пользу мне, а до того я только и делал, что неустанно занимался делами моего войска.

– Больше тебе не придется этим заниматься, – произнес Элой.

– Надеюсь, что ты не прав, – Стратоник улыбнулся, пытаясь взять внешне тот же тон добродушия, что и Элой.

– Здесь будет какая-то музыка? – спросила Табия.

И вновь Люций хлопнул в ладоши.

Вошли другие служанки, с арфой, флейтой и несколькими другими струнными инструментами. Началась протяжная музыка, с лаконизмом в отдельных точных звуках и зловещим отрывистым звучанием, менявшим темп от неспешного и почти заторможенного, до агрессивно-резкого.

"Странная музыка у них… от неё так и хочется погрузиться в свои мысли."

– Стратоник, – начал Люций, – я хочу, чтобы завтра ты прошелся с нами по захваченным районам города.

– Для чего?

– Мне интересно то, как будешь ты смотреть на развалины родных кварталов.

– Люций, – с укором произнесла Табия.

И Люций со спокойной добротой посмотрел на неё:

– Ничего оскорбительного в этом нет. Но я лишь хочу услышать его мнение.

– Мне тоже кажется, – вмешался Элой, – что такая прогулка ни к чему. Не будем же мы хвалиться ему разрушениями, что учинили наши огрубевшие воины?

Взвыла протяжно флейта.

Но Стратоник только молчал, вглядываясь в разрытую яму тяжелеющего разговора, поедая пресную закуску, делая мелкие глотки сладкого вина.

– Видишь ли, – Люций как будто чуть виновато увел взгляд в сторону, властно поигрывая кубком в руке, – нет у меня желания показывать Стратонику те или иные груды камней и говорить, вот, посмотри, что мы сделали с твоим домом. Нет. Недавно я размышлял о нашей миссии…

"Миссия? У них есть миссия… это интересно!"

– Когда будет смена блюд? – с набитым ртом спросил Элой.

Хлопнув в ладоши, Люций продолжил:

– И мне кажется, я начинаю видеть её проявления в наших действиях. Наша миссия не состоит в абсолютном разрушении всего, но в преобразовании этого мира. И когда сейчас, я блуждаю среди улиц, потерявших свой облик, я обнаруживаю людей, и в их глазах, я вижу отражения всего нашего великого похода. Люди на захваченных территориях, они меняются.

Началась смена блюд. Принесли приготовленное разными способами мясо, обильно украшенное зеленью, затем соусы, острые, сладкие, а также новые напитки из горячего вина, мёда и пряностей.

– В чем же изменения? – неожиданно спросил Стратоник, перехватив внимание Табии и Элоя.

Музыка замолчала.

– Судьба, – пауза, и мелькает задумчивая улыбка, – Когда они видят наш поход, они видят воплощение судьбы. Их отношение к миру меняется. Пережив наше завоевание, эти люди ощущают себя иначе. Возможно, до этого, до поражения, люди, и то же было в Стремительном и в Океанических вратах… меняя обличие, я бродил там, среди людей, а до начала войны, я был вхож в некоторые круги в этих городах, и я видел людей деловых, – речь демона становилась все более серьёзной по своему тону, казалось, говоривший придавал значение своим словам, в них появилась некоторая не деланная торжественность, – Они мнили себя хозяевами нарождающегося мира. Все тогда говорили мне о силе некой магии. Передовые умы, ведущие за собой общество, наперебой толковали о грядущей силе человеческого разума, о новых открытиях в искусстве использования его скрытых до сих пор возможностей. Я уверен, даже сейчас в вашей Библиотеке, судорожно продолжаются эти исследования, и я думаю, вы видите в них последнюю надежду. Я не прав?

– Ты прав, – Стратоник улыбнулся искренне, впервые за долгое время, он редко держался искренне, но в этот раз слова демона действительно принесли ему странное, но удовольствие.

В ответ Люций улыбнулся глазами и, сделав глоток, продолжил:

– Ты увидишь в людях иное отношение к миру. Они покорились и готовы занять в нем свое место. Мы ведем войну не с вами. Мы ведем войну с вашими амбициям.

– Боги недовольны, – вмешался Элой, пытаясь сказать это, как ему показалось, более понятным для человека языком, – Они недовольны тем, что люди стали столь наглыми. Нельзя бросать вызов богам!

– Выпьем за это? – предложила Табия.

Все четверо подняли кубки, чокнулись ими и осушили до дна.

И вновь грянула мелодия, на сей раз весёлая и непринужденная.

– Так что скажешь, префект, ты пойдешь со мной?

– Пожалуй, соглашусь. Мне нужно знать, во что ты превратил мой город.

"Что же ты мнишь о себе, нелюдь? Неужели ты уже видишь себя проявлением судьбы? Немыслимое самомнение… только распаляет желание побыстрее скинуть тебя с твоего абсурдного пьедестала из наших костей. Монстр, ты будешь раскаиваться, вспоминая свои же собственные амбиции, а говоришь нам о наших… Ох, как же это вкусно."

Жадно поедал Стратоник мясо, не чувствуя себя уже скованным ни тяжелым разговором, ни пленом, ни компанией существ природы, враждебной его собственному существу.

"Как же легко, человек, ты забываешься в удовлетворении своих жалких нужд… я вижу это по твоим глазам, по твоим движениям. Как же вы люди, все-таки, слабы."

Согретый винными напитками и огнем печи, Стратоник ощущал наступавшее расслабление в своём теле и сознании. Будто разум его обдал вихрь из пожелтевших листьев, и с ними он окунулся в желтеющие, красноватые дюны опадающей серьёзности.

Обстановка становилась все более дружелюбной.

– Мне хотелось бы верить, – начал Стратоник свой развернутый ответ, – что в глубине души своей ты уже нашел то место, где ошибся, и теперь из него в тщетных попытках создать смысл, ты вытягиваешь нечто, что говорит мне о тёмной стороне твоего ума. Над такими вещами ты распростер свою мысль. Она осядет на них, как тонкая шелковая накидка. На вершине мыса хочется встать тебе, чтобы мир волнами разбился об этот мыс. Уже ли ощущаешь ты себя так?

– Да, – Люций поставил кубок, – ты довольно точно описал мои ощущения, но не мысли.

"Действительно, так я видел себя… в какой момент я возвысился настолько, что люди перестали быть отдельными лицами и слились в один большой океан, который я преодолеваю, и который окрашивается красным!? Проклятье…"

Изредка беря кусочек сыра, Табия внимательно слушала их разговор, а Элой жадно уплетал мясо.

– У тебя были похожие мысли? – прервал паузу демон.

"Да? – подумал вдруг Стратоник, – Наверное так. А… Теперь я понял. Амбиции. Ты говорил об амбициях. Да, я понял тебя. Я только что внутренне возмущался тем, что было отражением меня."

– Да, – С грустью отвечал человек. – Я хотел бы тебе сказать, чтобы ты не нашел однажды это ошибкой. Это, то, из чего выводишь ты свои рассуждения, из того главного, что спрятано глубже всего. Это лишь один из оттенков того, что очень правильно для тебя или для меня. Сейчас я сижу с тобой, пью вино, ем мясо. Завтра, возможно, вырвусь и мы вновь скрестим мечи.

– Мне кажется, – в очередной раз вставил Элой, – вы друг друга не понимаете, а скорее ощущаете.

– Возможно и так, – согласился Стратоник.

Тогда человек взялся за кубок, стоящий на столе, откинулся на спинку стула и направил свой взгляд в темноту собственных образов.

"Я вижу… вижу залы. И ряды воинов. И белый свет из гигантских врат. Вижу колонны. Вижу марш. Вижу поля пшеницы. Слышу, как поют женщины и мужчины. Слышу хор. Это прекрасно. Новая сила человека. Похоже и ты видел это когда-то… но потерял. И теперь образы твои помрачнели, мутировали от ненависти и выродились в те орды уродцев, которые ты насылаешь на нас из своего гнева. Это избранный гнев, торжество твоей обиды. Но откуда эта обида? Ты видишь в своих мечтах кару для людей. Что изуродовало тебя так сильно?"

– Мы вернемся к этому, – заключил Люций.

_____

Библиотека пуста.

Один по ней ходит Таврион.

Подходит к большой чаше с водой и смотрит в ней на свое отражение. Затем поворачивает свой мужественный лик к верху, чтобы умыть его в лучах луны.

Этот свет спустил образ, от которого сжало грудь.

Миловидные нежные черты лица, украшенные скорбью.

"Психея."

Днем он управлял ветром мечей, а ночью становился в душе своей ветром одного мечтания, летящего над ночным полуразрушенным городом.

"Если я приду завтра."

Что давало повод думать, что получится.

Дерзкий замысел.

Боль.

Страх.

"Старые чувства, их разбудили, как свет будит меня в постели. А когда я последний раз спал в спальне своего дома? Дождя бы сюда. Решено. Приду. Брать, не брать…"

С глубокой как озеро грустью Таврион опустил глаза, чтобы мрамор отражением воплотил в них серое, в глубине злое, удовольствие нежной тревоги.

"Как ребёнок…"

Генерал сделал шаг и услышал скрип своих сапог, звук был приятен воинскому уху.

"Иду."

Таврион пошел один.

Преодолев освежающий в ночи лабиринт из узких переулков, где одинокого путника не схватят драконы, вечно бороздящие небосвод, генерал предстал пред массивными дверями и постучался в них. Охрана, стоящая у ступеней, узнав военачальника, продолжила тихо сидеть, подкидывая дров в костер большой бронзовой жаровни.

Дверь открыла юная рыжая служанка блёклой наружности, сразу узнавшая генерала, уже бывавшего в этом доме многим ранее.

– Проведи к госпоже.

– Госпожа спит.

– Тем лучше.

Не смея ослушаться высокого господина, рыжая девочка закрыла за ним дверь, впустив его в темноту дома, и далее провела через залы среди колонн к покоям.

– Благодарю, можешь идти.

Девочка послушно удалилась.

"Грёзы ведь тем прекрасны, что в них все так легко."

Раскрыл двери.

Внутри уже ждал взгляд замученных глаз, приглашающих к обоюдной блаженной тоске.

"Взгляды твои не врут, Психея."

_____

– Стратоник!

Раздался далеко в коридоре весёлый голос Элоя.

После ужина ещё долго бродил Стратоник по внутренним переходам цитадели. Цитадель была огромна. Выше от срединных уровней, где располагались покои пленника, другие этажи были украшены лучше, а коридоры в них были более извилистыми, комнаты там имели ломанные стены и разные фигуры в плане, кругом там возвышались статичные статуи богов с головами быков, козлов и орлов, символизирующие в том числе вечность загробной жизни.

Стратоник стал проводить много времени, разглядывая эти скульптуры и другие украшения. Он заглядывал в глаза из черного мрамора с серебряными веками и разглядывал в них сотворение миров, кары народов, и грустящую волю бога, которая свешивалась властной рукой когда-то с подлокотника трона, перед коим опустевший тронный чертог, а за окнами первозданный мир. Честь и слава этим временам, когда эти боги возможно жили, и могучие герои ходили по земле, прославляя их.

"Боги жили… Восхитительно. Они жили здесь. Возможно, эта цитадель построена на основании их дворца."

– Стратоник! – крикнул Элой, совсем близко.

– Элой? – человек развернулся.

В этот момент демон, как скоморох сделал колесо и встал, широко расставив ноги, гордо уперев руки в боки.

– Ты как шут, – сухо сказал Стратоник.

– Да! – Элой не только не обиделся, но рассмеялся.

– Что же интересного ты захотел поведать мне?

– Хотел показать тебе одно место.

– Я вижу, Элой, в твоих глазах, что ты хочешь ошарашить меня самой черной мерзостью.

– Да! – крикнул Элой и вновь взорвался самым добродушным и радостным смехом.

"Демоны… Вы ошметки действительного величия тёмных богов великой древности."

– Посмотри на это, – сказал Стратоник.

– Статуя господина, – с выражением почтения на лице Элой встал ровно и обратил внимание к статуе.

– Вы называете его господином? – изумился человек.

– Наш древний владыка. Когда-то давно, когда мы были людьми, мы поклонялись ему, наш культ был малочисленным. Но наше учением сделало нас теми, кто был избран.

– Кем избран?

– Спроси у Люция.

– Я спрошу у него, Элой, это важно.

– Пойдем сейчас, – демон продолжил отвлекать от темы.

– Куда же?

– Иди со мной, сюда. Мы спустимся на нижние уровни.

Двое пошли, прокладывая путь светильниками. Мимо изредка молча проходили прислужники, где-то пробегал поджарый остроухий пёс, сверкая глазами из черноты.

– Стратоник, ты ничего не заметил в нашем поведении?

– Наблюдаю легкость. Причина тому ваше наступление. Многократные победы делают вас расслабленными, что-то сверкающее они привнесли в вашу манеру держаться, широту и снисхождение.

– Это… это не все. Я говорю… о чем-то более поверхностном и вместе с тем более глубоком.

– О чем же?

Беседующие прошли мимо огромной скульптуры ангела, разрывающего пасть льва, подножие и некоторые черты пали под играющий свет, остальное осталось величественно сокрыто в почтенной тьме высоты.

– Стратоник… – демон замолчал и поник.

– Элой? – человек повернул к нему голову и дотронулся рукой до плеча.

Демон не отреагировал, продолжая выдерживать ведомую ему одному паузу.

– Мы умираем, Стратоник.

Человек задумался, не давая лицу явить злорадство.

"Жаль, что так медленно, жаль, что вы так не скоро умираете, а это было бы кстати. Но в чем суть это процесса, быть может я помогу вам его ускорить?"

– Вам ведома смерть?

– Это не телесная смерть… – голос Элоя стал грустным, – мы умираем душой.

– Но в последней беседе Люций показался мне таким оживленным.

– Он единственный из нас, кто ещё сопротивляется.

– Но я видел многих, там в горах. Видел веселье в их глазах, радость в лицах, слышал смех.

– Я отведу тебя к ним снова. Ты увидишь.

– От чего же это происходит?

– Если бы я знал наверняка, то пресек бы болезнь в её корне. Но корень мне не ведом.

– Неужели вас губят страдания? Или вам настолько скучно от вашей победы?

– Не злорадствуй, Стратоник.

– Я лишь подыгрываю тебе в твоей же злобной шутке.

– К сожалению это не шутка.

Двое остановились.

– Элой, я не вижу, чтобы вы умирали, – в голосе Стратоника появилась грозность, он уперся взглядом в Элоя – Не вижу, чтобы вы хоть малость ослабляли хватку. Ваши силы штурмуют наш последний город, уже превращенный в развалины. Мои сограждане кладут жизни там, сотни жизней каждый день, даже сейчас, пока мы ведем эту беседу, пытаясь отстоять последние груды камней. Нет. Элой, вы не мертвы.

– Да. Орда наступает постоянно. Армия есть машина. Мы запустили её, и она сломала весь этот мир… она будет двигаться дальше, а мы… ты увидишь однажды, как мы повиснем на ней, как наши тела повиснут на ней…

– Буду ли я печалиться об этом, Элой?

– Я не пытаюсь вызвать в тебе сочувствие, это немыслимо. Префект не поверит в такое.

– Тогда зачем ты рассказываешь мне все это?

– Потому, что не знаю, что мне делать…

– Как мило. Ты желаешь моего совета?

Элой повернулся к темноте, отбросил светильник и пал на колени. Его голос становился все тише и печальнее:

– Я не хочу победы в этой войне, Стратоник.

– Мне плевать, чего ты хочешь, Элой, – сухо ответил человек.

– Если бы я только мог заставить тебя увидеть во мне остатки человека.

– Если в тебе и был человек, он умер давно.

– Нет, я жив. Я был человеком, я помню какого это. Вспоминаю это все чаще. Мне становится все больнее.

– Твоя боль, моя отрада.

– Я мог бы разорвать тебя на куски, – он посмотрел на свои руки, на напряженные кисти, пальцы, как когти желающие схватить что-то, – не задумываясь, быстрое, великолепное убийство. Ты не боишься?

– Я префект войска. Мы на войне. Страх недоступен.

– Ты говоришь, как образцовый военачальник людей… – Элой опустил руки вниз и голову на грудь.

– Ты хочешь доказать мне, что ты человек?

– Хочу…

– Иди и умри. Человек истинно осознавший себя демоном, будет искать лишь смерти, чтобы не осквернять этот мир, что столь дорог ему.

– Нет, – тихий смех, – этого я делать не стану…

– Возможно не так уж ядовита печаль, отравляющая твою душу или то, что у тебя вместо души.

– Душа, Стратоник, она у меня есть.

– Чем тогда ты докажешь это мне?

– Я не хочу доказывать это, – он встал, развел руками и весело добавил, – просто однажды ты это увидишь!