Текст книги "Лаванда, корица и беглые кошки (СИ)"

Автор книги: Koda Aleru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Счастлив, конечно же, не переживай, – и правда, морщинка между бровями девочки разглаживается, – а с той девушкой мы до сих пор друзья. Но сейчас не о том речь, Тэхён, ты отсюда не уйдешь, прекрати мучить бедную дверь, мы на ключ закрыты. Изнутри.

– С каких это пор у нас внутри дома двери запираются? – Тэхён бурчит обиженно, но на самом деле понимает, что сморозил глупость только тогда, когда на него насмешливо смотрит даже Мина. Для безопасности которой эти замки и ставились. – Ой, вот не надо только, мелкая.

Мина успевает перейти в режим недоумевающей ведьмочки до того, как на нее посмотрят остальные.

– А? Вы о чем?

Тэхён не без гордости думает, что стервочка из малышки получилась отменная.

– Я пойду к ней, – сказать трудно, поднять взгляд еще труднее, но когда это всё же происходит, то перед носом вдруг замечена знакомая шевелюра, а на спине так по-домашнему смыкаются маленькие ладошки.

– Мы будем ждать тебя дома, – Намджун и Сокджин улыбаются и хлопают по плечу, Чонгук просто захватывает длинными руками Тэ и Мина в обнимашки, слегка краснея, когда хён почти неуловимо шепчет: «Спасибо».

***

– Ёна-я…

Она собирает новый букет и никого из-за этого не слышит; медленно, веточка к веточке прилаживает цветы и листья, мягко пригибает бутоны, чтобы ни в коем случае не ранить их, а потом крепко, но очень аккуратно скрепляет маленькое произведение искусства тонкими серебристыми лентами.

Календула и кувшинки, обвитые плющом…

Печаль, чистота сердца и верность.

– Ёна-я, – окликает еще раз, сжимая пальцы в кулаки за спиной.

У нее, оказывается, опухшие и слегка покрасневшие глаза, взгляд неуверенно-неловкий, а чуткие пальцы нервно теребят фартук. Она подается к его ладони, когда Тэ замирает с приподнятой рукой и незнанием, можно ли коснуться, она хватает другую ладонь сама и сжимает крепко-крепко.

– Я глупая…

– И спорить не буду, – айдол подается неуверенно вперед, даже не для объятий, а просто чтобы ощущать тепло такого родного тела неуверенной в себе девушки. – Хей, Ёна-я, я не очень умею говорить такие вещи… Но ты нужна мне. И я очень-очень хочу сделать тебя счастливой. И меня не пугают слухи, пресса и все эти глупости, потому что если ты будешь рядом… Я буду сильным. Ты позволишь быть с тобой?

Она смеется так знакомо-нежно, и да, она – это воплощение нежности и тепла.

– Ты совсем не умеешь красиво признаваться, хотя и айдол.

– Ну и плевать. Так позволишь?

И пусть все папарацци мира подождут.

Его девочка сказала первое в своей жизни «Да».

========== 32. О дружбе и немного о соджу. ==========

Ты можешь добиться чего угодно, если будешь искренним.

Ты можешь свернуть горы, перевернуть с ног на голову мир человека, просто будучи с ним искренним.

Искренность подкупает.

Искренность обезоруживает.

А еще искренность – это лучшее проявление дружбы…

И любви.

***

Мина сосредоточено смотрела на бутылку уксуса. Уксус не собирался поддаваться и точно так же пялился на ведьмочку. Кто сказал, что уксус не умеет пялиться? Он просто не вглядывался.

– Мина-я… Ты ничего мне объяснить не хочешь?

Чонгук стоит в типичной позе сердитой женушки, как подмечает ехидно Хосок (хотя за это он ловит подзатыльник от Шуги): руки в боки, взгляд бешеный, перед ним сковородка… Опять Тэхён втихаря хомячил, а посуду за собой не помыл.

– Подожди, она в гляделки с уксусом играет, – Тэхён никогда не отличался особой чуткостью к настроению других людей, поэтому сейчас он безбоязненно дергает ребятенка на диван рядом с собой и оплетает всеми конечностями.

Гляделки продолжаются еще минут двадцать. За это время все парни успевают заснуть, проснуться и выпить чаю, только Тэхён нерушимым монолитом наблюдает за битвой взглядов.

– Я выиграла!

– Молодец!

Тэхён отталкивает Чонгука от себя и в радостном жесте приобнимает девушку за плечи. Чонгук скрипит зубами, Сокджин с Намджуном шепчут «чем бы дети не тешились, только бы не сдохли», Юнги фейспалмит, остальные спят.

– А вот теперь вы мне это объясните. Оба.

На журнальный столик летит пачка сигарет. Причем именно та, которую Мина стащила на балконе у Тэхёна…

– Упс. Я выбросить забыла.

И взгляд изумрудных глаз виноватый-виноватый.

– Это больше не повторится. Честно-честно.

Тэхён тоже пытается скорчить из себя виновного, но ему просто повезло, что актер из него хороший. Чонгук горько вздыхает в стиле «ну за что мне это?», под протестующий возглас Намджуна бросает пачку в рюкзак и обещает где-то по дороге в школу выбросить.

А Мина и Тэ отвешивает по подзатыльнику.

Ибо заслужили.

***

– А это кто?

Намджун с изумлением смотрит на ведьмочку, которая деловито умащивается рядом с ним на диване. Мелких увезли на какое-то шоу, старшие отсыпаются в своих комнатах, только он и Мина остались в гостиной: она прилежно делала домашнее задание, а лидер пытался выстрадать вдохновение из клипов других групп. Не очень получалось, если честно.

– Наши сонбэ. Хочешь со мной посмотреть? – предлагает один наушник, но Сонг удивляет и в этот раз.

– Я сначала нам что-то перекусить захвачу.

– Тогда мне еще соджу возьми, а? – и глазки ангельские. Но Мина на это не ведется, только фырчит неодобрительно:

– Ты так песню новую не напишешь.

– Эй!

Но девочка уже на кухне весело гремит стаканами.

Вот только мог ли представить Намджун, во что эти безобидные посиделки выльются?

***

– А вот это сейчас очень популярная женская группа…

– Намджуна, – ведьмочка вдруг перебивает, встает на ноги, неловко шатается и всё же снова садится на диван. – Кажется, я наши бокалы перепутала.

Лидер с горьким вздохом смотрит на пустые ёмкости. И как она только разницу не почувствовала?

Чонгук его прибьет.

Мина смотрит серьезно и даже слегка хмурит лоб. Намджуну, кажется, даже немного страшно, поэтому хлопку входной двери он радуется больше, чем двухнедельному отпуску.

– Чонгук, живо сюда!

Мина на знакомое имя реагирует излишне эмоционально.

– Гукки!

Чонгук в ступоре. Остальные просто в шоке.

Зато Мина удобненько. Запрыгнула она на друга с разбега, обхватила руками и ногами, отпускать не собирается. Выглянувший из своей комнаты на шум Сокджин издает короткий истеричный смешок.

– Я так по тебе соскучилась.

Только проснувшийся Юнги ударяется лбом о дверь.

– Слушайте, нас к такому жизнь не готовила.

– Хён, что с ней? – Чонгук – вот молодец! – говорит ровным голосом, аккуратно усаживает подругу на диван и заглядывает в её слегка затуманенные глаза. Приглаживает взъерошенные волосы, пробует лоб на наличие повышенной температуры… А девочка начинает качаться слева направо, слева направо.

– Она случайно соджу выпила, – Намджун смотрит взглядом побитой собаки, и Сокджин усердно промакивает ему уголки глаз платочком. Лидер сердито фырчит, но уже не отмахивается – привык.

– Значит… Это чудо магическое пьяное, что ли?

– Неа, я не пьяная, я веселая! – Мина смотрит радостными глазами на всё еще ошеломленных парней и продолжает: – Я просто сейчас как раз в таком состоянии, когда пьяные мартовские кошки в моей голове танцуют твист, а им аплодируют боевые хомячки. И не стоит так на меня смотреть, разъяренный хомяк – ужасная сила!

И даже гробовая тишина в комнате после её слов не может заставить ведьмочку задуматься.

– Мда… – Юнги немного растерянно зарылся пальцами себе в волосы. – Зико ты бы точно понравилась.

– А зачем мне ему нравиться? – Мина недоуменно хлопает глазами, снова начиная резко наклоняться слева направо и наоборот.

– Ну, мы же не единственные айдолы, на которых ты можешь смотреть, – Чимин сама доброта и обаяние сейчас. По виду и не скажешь, что в милой головушке сидит мысль «нет, единственные».

– А почему я должна на других смотреть? Вы – исключение.

Мина убийственно серьезна сейчас, как пятилетка, у которого отобрали любимого солдатика, а он высказывает свое возмущение этому миру громким воплем. Но это не отменяет того, что парни застывают соляными столбами, только Сокджин вытирает неизменным кружевным платком слёзы умиления.

– Веди это несчастье спать, мелкий, – Юнги цедит это через силу, потому что нетрезвая Мина – это бомба мирового поражения милостью, и вот на такое чудушко любоваться хочется долго… Вот только что она еще сморозить может? – Да и нам спать пора.

А вот запихнуть каждое дитятко (даже то, что старше и вообще самый-самый хён) в его комнату гораздо легче, чем смотреть.

***

– Хей, Чонгукки.

Макнэ горько вздыхает, смотрит с почти отеческой заботой на впервые в жизни напившееся с одного бокала соджу дитятко и с прискорбной миной на лице откликается:

– Что?

Мина резко вскакивает на кровати, хватает парня за руки, валит рядом с собой и мило улыбается, удобно устраиваясь на широкой груди. Не то чтобы Чонгук был против, но.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю?

И она в его руках вдруг кажется такой маленькой и беззащитной, что хочется провести рукой по огненным кудрям, прижать к себе посильнее и защитить от всего мира, поцеловать упрямо вздернутый носик…

Но он просто натягивает на них пушистое одеяло и поправляет длинные волосы так, чтобы девочке было удобнее.

– Да. Знаю.

Он терпелив. Он подождет.

И однажды она скажет это с совершенно другим значением.

========== 33. О праздниках. ==========

Снег, Рождество, подарки… Начало нового года, на который все возлагают большие надежды и дают много обещаний. В основном себе и ради себя.

Для меня высшая степень счастья – это знать, что все дорогие мне люди здоровы и довольны своей жизнью.

Для меня высшая степень удовлетворения – это когда я могу сделать их жизни лучше.

Потому что никакие обещания не будут столь важны, как искренние улыбки родных.

***

– Мина-я, ты куда пропа… ла?

Юнги шокировано уставился на совершенно отрешенную от мира девушку, которая буквально прилипла к витрине.

Мина.

Прилипла.

К витрине.

В магазине косметики.

Юнги не знал, то ли ему плакать от счастья, то ли тихо профейспалмить. Подошел, предупредил о своем приближении легким касанием пальцев к округлому плечу… И не смог сдержать умиленную улыбку.

– Как думаешь, ему бы понравилось? – Мина перевела взгляд своих космических глазищ зеленющих на Юнги, моргнула медленно, и парень смог увидеть в колдовских омутах неуверенность и смятение. Шуга тяжело вдохнул, выдохнул, потом уставился на витрину.

К праздникам опять выпустили милейшие коробочки с косметикой, привлекая внимание клиентов доступными ценами и яркой упаковкой. Мина на это не повелась, её привлек нежный аромат лаванды и засушенный цветочек внутри набора. Мин оценил румянец девушки (значит, искренне переживает), зеленые глаза с огоньками чего-то непонятного… И искренне улыбнулся.

– Уверен, он будет в восторге.

Мина всё равно сомневалась.

– Даже при моем знании людей и их примочек, я отлично понимаю, что упаковка слишком сахарно-приторная.

– Брось, у Чонгука косметики больше, чем у Сокджина, – истинная правда. Парень искал подруге подарок, купил кучу косметики, опробовал… Понял, что это удобно (те же синяки под глазами скрывать) и оставил несколько штучек себе. Правда, если его волосы еще и лавандой будут пахнуть, парни либо разумиляются, либо застебут. – Ты себе наборчик прикупить не хочешь?

– Не знаю, – ведьмочка задумалась. – В принципе, шампунь я себе отдельно куплю, здесь так можно, а кремами не очень пользуюсь. Мне подводки хватает… А она вот заканчивается, да, – Юнги это быстро занес в мысленную папочку «Жизненно необходимая информация» и твердо взял одну упаковку. Мина ослепительно улыбнулась – она и так умеет, оказывается – и потащила парня оформлять покупку.

– Эй, Юнги, – держит пакет в тоненьких ладошках, почему-то твердо сжимает… И на лице обычное для нее прежней выражение – абсолютно пофигистичное и нейтральное. Парень настороженно смотрит в кукольно застывшее лицо, но не успевает даже открыть рот, как девочка оттаивает.

– Спасибо, что сходил со мной сегодня.

Юнги понимает, что ради таких моментов стоит жить.

И даже быть просто другом, оказывается, совершенно изумительно.

***

Чонгук обеспокоенно и как-то слишком по-взрослому смотрит на Юнги. На Юнги, которого ведьмочка вчера потащила куда-то за локоть, предварительно заставив обуться в тяжелые зимние ботинки, теплую куртку, и даже напялив на голову смешную вязаную шапку. Вернулись они, к слову, слишком довольные, и потом весь вечер переглядывались.

Непорядок…

– Хён! – главное – выглядеть уверенно и не обращать внимания на ласково-насмешливый взгляд, будто бы Шуга знал, что младший к нему разбираться придет.

– Если что, я ни в чем не виноват.

Чон смотрит из-под длинной челки недовольно:

– Вы ходили с ней гулять вдвоем.

– Почему-то к Намджуну, с которым она только что ушла за покупками, ты не ревнуешь, – Юнги тепло смеется и ерошит младшему волосы, на что тот раздраженно фырчит.

– Хён! – и еще и губки обиженно надувает, милашка же!

Шуге очень хочется себя сейчас стукнуть. Он же не Сокджин с Намджуном, которые к мелким со своими «сюси-пуси, куколка моя» лезть не боятся. Причем даже к Чимину, у которого бицепсы и пресс покруче, чем у них всех вместе взятых.

– Я тебе уже столько лет хён, что даже вспоминать страшно – столько не живут, – Юнги делает страшные глаза, и макнэ невольно пробивает на смех. А ведь раньше, до Мина, он был тем еще засранцем. – И, если честно, мы с твоей ведьмочкой просто гуляли. Ровно так же, как ты проводишь её со школы домой или к нам, или за покупками ходишь. И вообще… Я тебе хотел на подарок намекнуть, но ладно. Раз ты не доверяешь хёну… – репер грустно вздохнул и поднял на донсэна чуть ли не полные слёз глаза.

Чонгук ожидания оправдал.

Он долго распинался о том, как любит хёна и что готов ради него сделать. Даже пообещал мыть ванную вне очереди и собирать грязные носки в общежитии (это он, правда, зря сделал). Где-то на «я буду твоим рабом целую неделю» Юнги сдался. Всё же, раб – это круто.

Но вот того, что у мелкого вдруг начнется сбой фантазии по поводу подарка, он не ожидал.

– У нее подводка закончилась. Кстати, в каком-то из тех популярных магазинчиков сейчас даже продают её в упаковках со скелетами или еще чем-то подобным, – Чонгук задумчиво кивнул. Это дело его девочка любит.

– Я всё равно попытаюсь что-то сам придумать, – мелкий улыбается искренне, слегка смущенно благодарит и… очень пугается неожиданного грохота.

– Там снег! – Мина и Намджун вваливаются в квартиру счастливые, раскрасневшиеся и очень мокрые. Грохот, очевидно, шел от пакетов, которые радостная парочка просто швырнула на пол.

– Да уже как бы неделю, – смеется Сокджин, заботливо вытирая подтаявший снег с лица и деловито отправляя Чимина за феном. Но Мина – яркая, чуть не светящаяся и изумительно улыбчивая Мина – на это лишь весело машет пальцем перед лицом «мамочки». Стоит ли говорить, что Чонгук просто на месте застывает?

– Не-а, сегодня не такой, сегодня мокрый. Пошли снеговика лепить!

И как-то все вдруг вспоминают, что они взрослые и важные, и это как-то несолидно…

– Чонгукки, пойдем!

Кто-то заметил, когда он натянул на себя куртку и ботинки? Потому что он нет. И, судя по слегка ошарашенным лицам ребят, они испытывают те же трудности.

Снеговик лепится легко. Первый шар почти в половину роста Мина, и когда они наконец прилаживают к нему второй, Хосок без предупреждения запускает снежком в зазевавшегося Чимина.

На время о снеговике забывают.

Мина радостно хохочет (ну да, они снова залипли, и, кажется, будут залипать на её смех до конца жизни, и ничего здесь смешного), когда удачно попадает в Юнги, а тот думает на Сокджина, и теперь в ход идут не только снежки, но и перчатки, и шарфы, когда почему-то очень словоохотливому и раззадоренному Шуге приходится закрывать рот, чтобы мелкие не нахватались плохих слов.

– Кстати, ты же не забыла, что Рождество празднуешь с нами? – Тэхён счастливый-счастливый, а еще у него немного потекла подводка с левого глаза. Кажется, Хосоку не стоило так усердно возить комком снега по его лицу… Но парня это не смущает, он дружески приобнимает ведьмочку за плечи, трется своим носом о её щеку и понимает, почему Гукки пропускал почти все её снежки: рыжие волосы так красиво переливаются в тусклом свете уличных фонарей, на щеках румянец и в ресницах застыли снежинки, а глаза… Изумрудные омуты сияют так счастливо, что хочется запечатлеть этот миг в памяти навсегда.

– Это слегка неловко, – она разумно спрятала чувствительные к холоду руки в теплые вязаные перчатки и теперь нервно теребит вырвавшуюся нитку. Тэхён узнает в этих перчатках свои старые и думает, что надо бы попросить бабушку связать еще пару. В подарок одной рыжей занозе на Рождество.

Нет, две пары. У Ёна тоже ладошки мерзнут…

Или самому научиться. Тоже хороший вариант.

– Ты наша ведьмочка, что тут странного? – Хосок обнимает обоих своими длинными тонкими руками и слегка мутузит со стороны в сторону. – Мы уже родителей предупредили, что с нами будут несколько наших друзей, – на удивленный взгляд и недоуменное хлопанье ресницами весело отвечает: – Ёна и нуна тоже будут. Не бойся, мелкая, ты своя. Чонгуковы родители давно с тобой познакомиться хотят, ты ведь из него почти что отличника сделала.

– Да и не только мои. Ты просто не знаешь, какими гулящими были эти чудища, пока ты не начала меня учить, – приобнять эту счастливую красоту нежно-нежно, незаметно-невесомо коснуться губами мокрых волос и разлететься на части от милого и любопытного:

– Правда?

И снежком ей откуда-то в нос!

– Правда!

– Чимин! Ей же больно!

И под тихий смех и виноватое бормотанье Чимина Сонг решает для себя одно.

В следующем году она попытается сделать своих ребят еще счастливее.

***

Утром в Рождество Чонгук с волнением открывает свои подарки, которые по их общажным обычаям лежат у изголовья кровати.

Упаковке с лавандовым шампунем он умиляется и одновременно радуется, как ребёнок.

А потом пальцы натыкаются на сухой стебелек.

Мина подарила ему лаванду.

Мина подарила ему частичку себя.

========== 34. Рождество и кое-что еще. ==========

Новые знакомства означают новые воспоминания, новые воспоминания с годами превращаются в покрытые пылью фотографии, которые после раскрываются в веселые и не очень истории.

Наверное, каждое воспоминание в нашей жизни может что-то значить.

***

– Мне что-то неловко, – Мина смущенно поправляет блузку, любезно подобранную ей нуной Намджуна. Чонгук совиным взглядом смотрит в откровенно соблазняющий вырез, сам себе удивляясь. Юнги лепит ему добродушный подзатыльник, проходя мимо, и мурлычет что-то напоминающее «War of hormone». Чонгук медленно краснеет. – Нет, действительно, может, я лучше пойду?

Ёна, смущенно теребящая завязки свитера с оленями, робко кивает, соглашаясь со словами ведьмочки. Намджунова нуна («Эй, меня вообще-то Хёрин зовут, балбесы!») успокаивающе гладит младших по плечам.

– Успокойтесь, девочки, вы настолько хорошие, что точно им понравитесь.

– То, что родители Намджуна согласились на помолвку, как только он им о тебе рассказал, ещё не значит, что остальные будут относиться к нам нормально, – Ёна хмурит брови, и поэтому её быстренько утаскивает в свою комнату Тэхён. Успокаивать. Лютиком и обнимашками, а вы о чём подумали?

Тому, что девушки быстро поладили между собой, парни обрадовались больше, чем скорому камбэку. Намджун довольным павлином протирал пыль, Сокджин в своей обычной ласковой манере руководил процессом готовки праздничного ужина и наблюдал за помогающими Мина и Хёрин, остальные разбрелись по комнатам искать компрометирующие их в глазах родителей вещи.

Чонгук на правах макнэ хрустел морковкой, сидя на табурете, и рассеянно наблюдал за тонкой фигуркой Мина.

Лаванда из подарка уже нашла свое место на ловце снов, который рыженькая подарила ему на день рождения, а черные волосы сейчас умилительно пахнут новым шампунем. Мина, правда, свои подарки пока не открывала, но Чон был уверен, что набору ароматических свечей и новой подводке подруга точно обрадуется.

В голове мелькнула непонятная мысль, будто бы он упустил кое-что важное, но звонок в дверь (и аристократически перепуганный вопль Сокджина «У нас же ещё мясо не готово!») разбил все его размышления. Он должен познакомить своих самых близких людей.

***

– Мне неловко, – ведьмочка на мгновение ластится щекой к тщательно выглаженной рубашке Намджуна, но почти сразу отскакивает в сторону, смущённо тупя глаза в пол.

– Тебя же хорошо приняли, в чём проблема? – парень с нарочито серьёзным выражением лица вытаскивает дополнительные бокалы из шкафа, вспоминая тёплое знакомство и вполне себе приятное отношение старших. А еще, кажется, он эту рубашку в рамочку повесит, гы-гы.

– Не знаю, – из-под полуприкрытых век тёмная зелень кажется почти чёрной. – Просто… не по себе.

– Тогда улыбайся. И тогда всё станет гораздо легче, ммм?

Ласково потрепать по щеке ладонью, чмокнуть в лоб и ободряюще приобнять. На секунду, чтобы не смутить ещё больше.

Намджун просто не может нарадоваться тому, что девочка начала воспринимать его почти что как старшего брата.

***

– Мина-я, а когда ты родилась? – мама Чонгука заботливо подаёт смущённой до невозможности ведьмочке противень с мясом, и при этом умудряется ещё и похвалить её. – Кстати, готовишь ты просто замечательно.

– Мне одному кажется, что я сижу на встрече свекрови с невесткой?

– Хосок!

Родители весело смеются, смотря на ругающихся лидера и танцора. Всё, как обычно, решает Юнги при помощи подзатыльников, и, судя по слишком взволнованному лицу, он это неспроста.

И поэтому парни вспоминают вопрос.

– Зимой, – Мина осторожно раскладывает каждому мясо, потом тянется к огромному блюду с курицей, берёт заранее приготовленные ножницы и заученными движениями начинает разрезать. – Двадцать шестого декабря.

– Это же завтра! Ребята, вы приготовили этому ангелу подарки?

Ребятам, мягко говоря, неловко. Ребята задаются вопросом, почему они раньше об этом не задумывались, ведь малышка обязательно на день рождения каждого готовила вкуснейшие торты и вручала подарок – обязательно что-то милое и практичное. А они настолько привыкли к этому, что сами даже не задумались. Идиоты.

– О, я не праздную, поэтому попросила вручить мне подарки сегодня – Рождество я люблю гораздо больше, – Мина улыбается вежливо, но искренне, и Чонгук почему-то уверен, что она и его мама понравились друг другу. – Да и это гораздо удобнее, – девочка смеется и кокетливо поправляет непослушные кудри, выбившиеся из пучка.

– Ты хоть знал, что она так умеет? – Тэхён даже не заботится о том, чтобы понизить голос, пока толкает макнэ в бок. – Потому что я – нет.

– Не поверишь, но я тоже, – а вот Чону кажется, что он просто спит и видит прекрасный сон и Мина, которая умеет кокетничать, смеяться с шуток взрослых и подкалывать их сама. Потому что нет, его хорошенькая Мина подкалывать не будет, да ещё и старших… А ещё она их просто спасла с этой ситуацией.

– Хён, ущипни меня, умоляю.

– И ты меня.

– И меня, парни, – Юнги грустно смотрит на весело хохочущую Мина, которая двумя глотками выпивает бокал шампанского и легким движением наполняет его снова. Через три секунды, три щипка и три болезненных «Ай!» ведьмочка оборачивается к ним, смотрит лукаво и поправляет Тэхёну бабочку, Чонгуку галстук, а Юнги небрежным движением показывает на платок в кармашке.

– Мы не спим, – слегка офигевше шепчет Тэхён, тяжело сжимая плече макнэ, который, кажется, близок к тому, чтобы повеситься – он так долго смотрел на Мина, не мигая, что глаза болят. А она, пока поправляла галстук, наклонилась к нему, и от ненавязчивого цветочного запаха парфюма мозги вынесло напрочь.

– Ты мне скажи, почему эти такие спокойные? – Юнги опасливо тыкает вилкой в счастливого Намджуна, который о чем-то воркует со своей обожаемой нуной. Тэхён завистливо фыркает – Ёна познакомилась с его родителями и ушла праздновать со своей семьей.

– Ой, парни, да успокойтесь вы, – Сокджин успокаивающе машет рукой, распространяя вокруг ауру благодушия. – Всему есть объяснение.

– Даже тому, что от соджу её вынесло, а от почти двух бутылок шампанского она вот ни капли не пьяна? – Юнги кривится, будто бы это он только что залпом выпил горькую шипучку.

– Да, – Хосок, пребывающий в опасной близости от Сокджина и поэтому слегка одурманенный, уже точно видит овечек. Зелёных. В красных передничках.

– И какое? – Тэхён боится отводить глаза, а то вдруг пропустит ещё что-то такое… эдакое. Не в стиле их штатной ведьмочки. Но сочный стейк в его тарелке так манит, ах, как же он манит!

– Это же Мина, – с уверенной детской наивностью заявляет Чимин. Чонгук, Тэхён и Юнги, услышав это, понимающе тянут «Аааа», и вдруг совершенно расслабляются.

– Точно.

– Это же наша ведьмочка.

– И чего мы переживали?

– О чём? – открытая на груди блузка слегка задерлась вверх, и макнэ совершенно привычным жестом поправляет её, после заправляя снова выбившуюся прядь за ухо.

– Что ты себя непривычно ведешь. Мы к такой тебе совсем не привыкли, если честно.

Мина фырчит на это, словно кошка, и берет на руки объевшегося Лютика.

– Я просто гораздо больше привыкла общаться с взрослыми, – она чешет кота за ушами и присаживается на краешек стула Чонгука. Парень сразу же двигается, освобождая ещё немного места, и после заученным жестом обхватывает подругу за талию. Родители за другим концом стола понимающе-лукаво переглядываются. Правда, когда Мина таким же совершенно нормальным для них жестом начинает кормить Чонгука, предварительно выбирая с печёных овощей морковь, эти взгляды превращаются в недоуменные. – В детстве меня часто оставляли у маминых родителей, чтобы не мешала, вот и круг моего общения был исключительно из людей подобного возраста. Знаешь, с ними легко, на самом деле. У них уже есть некий опыт за спиной, и они готовы им делиться, предостерегать в чем-то, и это так здорово.

Парни пристыженно замолчали. Обычно они на советы родителей реагируют немного резко, да и некоторые из старших до сих пор не смогли принять то, что их дети не собираются идти по пути, который они сами выбрали для них, поэтому встречаются с ними только на подобных праздниках. А вот Мина, у которой никогда в жизни не было подобного, считает это хорошим и пытается слушать каждого.

– Я вдруг ощутил острую необходимость поблагодарить родителей, – Чимин тоскливо опёрся на Хосока, и тот кивнул.

– Думаю, все наши. Почти.

Сокджин светит мрачной улыбкой и медленно пьёт апельсиновый сок.

***

– Эй, мелкая.

Мина от неожиданности чуть не выпускает с рук коробку с дополнительными бокалами (Намджун и его «Нет, нельзя вино пить с того же бокала, где было шампанское!» всех порядком достал, но что поделать), но вовремя берёт себя в руки и с обычной невозмутимостью на лице оборачивается к Юнги…

…который легко щелкает её по носу.

– Со мной такое больше не проходит, особенно после сегодня, – он понижает голос и делает глаза-щелочки. Мина пафосно возводит глаза в потолок, одной рукой придерживая коробку, а другую драматично держа на лбу.

– И как я могла забыть о твоём уровне проницательности, ах, как я могла забыть?

Мин смеётся и легко отнимает у ведьмочки тяжёлую коробку, любуясь зелёными омутами глаз.

Она же даже не замечает, что Чонгука своим поведением сегодня с ума свела.

– Мы идиоты, да?

Она фырчит, как кошка, и в голову Юнги всего на мгновение приходит мысль: а что, если она действительно кошка? Одна из тех беглых, рыжих, побитых жизнью, которая почему-то умеет превращаться в человека?

– Я не врала. Слушай, мне правда не нравится мой день рождения, – Шуга облегченно вздыхает. – Но вы могли хотя бы спросить. Чисто из вежливости.

Она смотрит ласково и укоряюще одновременно. Рэпер смотрит на эту заботу под слоем сомнения в изумрудных глазах и невпопад отвечает:

– А у тебя… ты… Ты красивая сегодня.

Окей, Чонгук его убьёт и будет прав.

Но Мина на это только улыбается и всё же снова забирает коробку с бокалами, легко раскачивая при этом огненные кудри.

– Я действительно не считаю это праздником. Пожалуйста, парни, не запаривайте себе этим мозги, да и родителям ничего об этом не нужно говорить.

Юнги сейчас думает, что им необыкновенно повезло.

***

– Сынок, я не хочу лезть в твою жизнь, – мама нервно теребила ручки сумки, ожидая такси, – но ты добейся её.

Сзади нервно хрюкнул Хосок.

– Серьёзно, сын, – отец положил руку ему на плече и доверительно посмотрел в глаза, – где ты ещё найдешь девушку, которая будет тебе морковь выбирать?

Сбоку закашлялся Сокджин. Юнги закрыл рты меньшеньким, сам смеясь в плече. Остальные родители честно делали вид, что ничего не видят. Да и не слышат. И вообще, какая ночь хорошая, звёздочки видно.

– Да и она к тебе неравнодушна, дорогой, даже если сама этого не понимает.

– Нет, мама. Это просто Мина… такая, – Чонгук весело улыбается, вспоминая множество хороших моментов. – Да и нам пока так неплохо. Если она захочет…

– И почему я вырастил сына таким джентльменом?

– Ты должен был сказать, что гордишься благородством нашего сына!

– Да какое тут благородство! Дурость!

– Я что, опять всё веселье пропустила? – рыжие кудри из-под белой шапки, на руках новые перчатки (бабушка Тэхёна умиленно улыбается). И взгляд – изумрудный, нежно-весёлый.

– Хорошо, что пропустила, – Юнги улыбается хитро-хитро… И бросает снежок!

– Ах вот как! – Мина показывает язык и быстро лепит огромный комок. – Тогда получай!

Водители такси долго курят и делают ставки на то, кто победит: команда родителей или команда детей?

Но почему-то ничье в конце довольны все.

========== 35. Давайте поговорим о Сокджине. ==========

Кажется, где-то уже было о доверии. Раньше, почти в самом начале… Как же давно это писалось, ха.

Но суть не в том.

Меняется время. Люди – почти неизменны. Они только раскрывают себя, вытаскивают наружу припрятанные чувства и желания.

Правда, это больно: знать, что не доверяют тебе настолько, что не хотят показать себя целиком.

***

Сокджин медленно, успокаивая себя, выдохнул. Украдкой оглянулся по сторонам, выискивая спрятавшихся детёнышей, но нет, вроде нет никого.

– Ты действительно думаешь, что можешь меня заставить? – ехидно, зло, с ненавистью. – Я иду только потому, чтобы всё испортить. Тебя же так бесит, когда я всё порчу, да? А я обожаю это делать… До вечера, отец.

Главное, успеть вернуться до того времени, когда измученных съемками парней привезут домой. Он не хочет, чтобы ребятня узнала…

Насколько ужасным он может быть.

Вот только в дверном проеме стоит Мина, опираясь головой об косяк и скрестив руки на груди. Сокджин прикусывает нижнюю губу и пытается придумать, как выкрутиться.

– Только не надо, а? – ведьмочка недовольно фырчит, подхватывая урчащий кошачий антидепрессант на руки. – Я о родителях-тиранах знаю вполне хорошо.