Текст книги "Лаванда, корица и беглые кошки (СИ)"

Автор книги: Koda Aleru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

***

Мина озадаченно смотрела на Чонгука. На одетого в розовую рубашку Чонгука. С рюшами. И кружевом на манжетах.

Мина смотрела и тихо офигевала. Вроде бы друга так по-глупому только стилисты одевали, а сегодня не было никаких шоу перед учебой, она специально заглянула в его расписание, бессовестно скопированное с телефона Намджуна.

Нет, если Чонгук так решил прийти сегодня на уроки, то нужно это понять. Может, с Юнги поспорил или Хосоком, хотя нет, последний бы его вообще в костюме горничной отправил, даже зная, что позже макнэ и ведьмочка обязательно ему отомстят.

Но на этом странности друга не закончились. Перед физикой он вообще просто достал с рюкзака розовый ободок, оформленный в лучших традициях SMEntertaiment (то есть в стразах и ужасный), и нахлобучил себе на голову.

Мина серьезно решила отвести его к школьной медсестре.

– Чонгукки, – парень на ласковое обращение улыбнулся так солнечно, что девочка почти получила подтверждение своим неоправданным сомнением о воскуренных в качестве эксперимента вещах, а конкретно того ужасного растения, которое подарила безумная фанатка-флорист и запрещал выбросить менеджер. Класс же заинтересованно потянулся в их сторону, учитель литературы, которая забежала отдать старосте распечатки с необходимым списком литературы, с трепетным вздохом прижала к груди томик любовной манги, конфискованной у младшеклассников. Абсолютно все, даже сонная муха, которой не повезло уснуть в листике фикуса, замерли в ожидании очередной премилой сцены. – Чонгукки, ты нормально себя чувствуешь?

Чон честно попытался сделать вид, что его ну нисколько не заботят прохладные ладони на лбу, и вообще, он независимый мужчина в розовой блузочке!

– Если честно, не очень, – но вот врать Мина он пока не научился, да, – меня температурит немного с ночи, мы с хёном уснули на диване, в гостиной прохладно было, а я еще и…

– Лучше не продолжай, – Сонг хмурится, несколько секунд о чем-то напряженно размышляет, а потом за ладошку тащит абсолютно несопротивляющегося друга в медпункт, просит у медсестры справку, отпрашивается с уроков и ведет макнэ домой.

Чонгуку опять стыдно. Мало того, что с милашностью не прокатило, так еще и опять заставляет ведьмочку беспокоится.

– Чонгука, – теплый обеспокоенный голос, опять ладонь на лбу, лавандовый чай и пирог с корицей на тумбочке. Зеленые омуты почему-то потухли, и Чонгук не удерживается, крепко обнимает ведьмочку, тянет к себе на кровать и заставляет лечь рядом. Плевать, что она в школьной одежде, что трепыхается недовольно, что острый локоток всё же попадает в живот, хоть и нечаянно.

Она с ним. Теплая, нежная и заботливая.

И пусть очередная попытка не удалась…

Она рядом.

И это самое главное.

========== 28. Опять приворотное? ==========

Время старшей школы, где не было подросткового дебилизма, может считаться безжалостно упущенным.

Ведь как можно просто скучно учиться, не натворив никаких глупых событий, которые одновременно станут одними из самых важных воспоминаний в жизни?

Я хоть и отрицаю это вслух, но иногда простые почти ребяческие шутки могут стать именно тем, что подтолкнет тебя жить дальше.

И жить правильно.

Хотя… Не в этом случае.

***

Мина сурово смотрела на довольнющего, но искренне пытающегося казаться раскаивающимся Намджуна. Горько вздохнула, погладила кота на коленях, сразу же злобно заурчавшего.

– Как ты посмел нарушить мой покой в день свадьбы моей дочери, смертный?

– Да я это… Стой, что?!

Чонгук и остальные младшенькие неприкрыто ржали за спиной ведьмочки, которая с истинно королевским величием сидела на обычном стуле. Старшие стояли за спиной лидера, но и их подхихикивания он отлично услышал. Встал с колен, возмущенно уставился на кота. На Мина смотреть так было страшно, кот хоть просто два раза облюбует его туфли в качестве лотка, а Мина же долго помнить будет. И пакостить.

– С чего мы вообще перенеслись в фильмы о мафии?

– С того, что… – Мина аккуратно выскользнула за дверь и так же никем не замечено вытащила лидера. – Ты бы хоть следил за тем, что в присутствии младших говоришь и как выглядишь при этом. Намджун, это очень избитая фраза, но подумай, какой пример ты им подаешь. Я понимаю, что ты со своей нуной уже вполне взрослые люди, но…

– Мне не стоит домой приходить в помаде и… словом, я буду аккуратнее. Прости.

Медленно и почти невесомо, чтобы не спугнуть, приобнять рыжеволосую за плечи и умостить лицо в изгибе её шеи, дожидаясь, когда же девочка обнимет в ответ.

Вот честно, маленькая младшая сестренка!

– Ты из-за Чонгука так переживаешь в последнее время? – она впивается ногтями в его руки, и это больно, но пока не вырывается. – Ты бы просто так на меня внимание и не обратила.

– То, что я ничего не говорю, не значит, что я ничего не замечаю, – всё-таки отстраняется и уходит, аккуратно придерживая дверь. Входную.

– Мелкий меня убьет, – Намджун кривится недовольно, когда тяжелая ладонь опускается ему на плечо.

– И будет прав. Слушай, они сами разберутся, просто пока не время для этого. Хватит хоть того, что она перестала говорить сухо и что вообще начала говорить.

– Может, ты и прав.

Юнги возмущенно сипит, когда лидер обрушивает на него всю мощь своих обнимашек.

Сам виноват, хён, ой, всё.

***

– Сколько раз я говорила не трогать мои учебники?

Хосок медленно пытается слиться с окружающей средой цветом, и, если судить по прифигевшим мордахам трех макнэ, ему это удается.

– Я… Прости, я просто хотел рецепт приворотного зелья найти, – ляпает первое, что в голову пришло, ну и пусть. Мина кажется искренне заинтересованной сим фактом, поэтому надежда всей бантановской семьи просто готовая растечься от умиления в большую суровую лужицу с кепкой, когда рыженькая (рыжик-рыжик, как втайне ее называет Чон) немного копается в сумке, и наконец вручает ему изрядно потрепанный листик бумаги.

– Здесь слева – рецепт на латыни, справа – перевод. Но, – девочка сурово смотрит, заставляя нервно сглотнуть, – я бы не советовала делать это просто так и подсовывать любому.

– Эй, я это понимаю, – Хосок улыбается добродушно и так заботливо, проводя ладонью по тяжелым кудрям в её огненном хвосте, что просто хочется совершенно по-детски «хён-хён-хён, обними меня», – просто, если честно, мы так долго не можем прожить без какой-то фигни не можем.

– А? – ребёнок смотрит снизу вверх слегка удивленно, и танцор в который раз понимает, почему Чонгук зависает на этих глазищах. Зеленые омуты глаза смотрят изучающе-любопытно, прикрыты мягкой бахромой ресниц… Но Чон Хосок должен быть веселым беззаботным придурком…

Безответно влюбленных здесь и так хватает. Не стоит еще и ему в эту девочку влюбляться.

Но дружить – однозначно и безоговорочно да.

– Скучно нам. Нужно развлечься, понимаешь? Мы потом использовать это не будем, не нужно ведь, да и нехорошо это, а вот в качестве игры вполне сгодится.

Мина думает всего несколько минут, только после этого кивает головой и бормочет что-то вроде «люди странные».

Мина знает, что этот рецепт абсолютно идентичен рецепту успокаивающего чая, поэтому помогает разобраться в трудноватом своем почерке, с удовольствием наблюдая за вытянутыми от удивления лицами парней.

– Я чего-то после отворотного думал, что все зелья колдовские жуть какие трудные, – Чимин сосредоточено лохматит и так растрепанные волосы и выжидательно смотрит на домашнюю прикормленную на вкусняшки Сокджина ведьмочку. Та пафосно смотрит в потолок и, не мигая, изрекает:

– Это потому, что влюбиться легче, чем разлюбить.

– Ну, это как когда, – философски замечает Юнги, мрачно буравя взглядом столешницу. Мина непонимающе на него смотрит, а после командорским тоном заявляет:

– И вы вот в таком виде собрались зелья варить? – нарочито возмущенно осмотрела потрепанные домашние футболки и растянутые спортивные штаны. – А где колпак ученика мага? Кожаные брюки? Сапоги и перчатки со шкуры дракона? Ну, или хоть крокодила… А черная рубашка и боевой раскрас? Не пущу к котлу в таком виде! – рыжеволосая нахмурилась и даже притопнула ножкой, разгоняя поверивших в игру мальчишек.

Они хотели веселья?

Они его получат!

***

Мина аккуратно мешает обыкновенным половником приятно пахнущее варево, у нее на голове чья-то кепка, а брюки и рубашка защищены миленьким фартуком с кружевом, сзади нее топчутся парни в «ученических колпаках» из картона, которые внимают каждому слову девочки:

– Три раза по часовой стрелке, потом еще один полоборот, два раза против, потом три раза снова за, полоборот и четыре против. Потом повторяем такой круг.

– А долго мешать? – Чимин с любопытством щенка лезет вперед, пригибаясь, и неловко затрагивает верхушкой колпака щеку Хосока.

– Пока не остынет, а так, друзья мои, – парни радостно напрягаются от торжественности момента, – мы закончили наше первое зелье!

– Уррра!!!

Вверх летят колпаки, шум на кухне перерастает в громкий смех, и среди тюленьего хохота Намджуна и немного рычащего Тэхёна парни слышат звонкий и нежный смех своей рыжеволосой ведьмочки.

А ведьмочка… Просто совершенно по-детски искренне счастлива.

***

Юнги напряженно вчитывается в строки, просчитывает ритм и проверяет, везде ли он сбегается, находит ошибку, переделывает… И остается совершенно недовольным результатом.

– Эй, хён.

Чонгук стоит у дверного косяка, в его руках дымится кружка с чаем, и Шуга только теперь чувствует, насколько у него пересохло в горле. Появляется даже желание попросить макнэ принести что-то попить, но тот вдруг сам отдает ему кружку.

– Ты серьезно, малой? – и фырчит от смеха, разбрасывая листки с текстами по полу. Чонгук послушно собирает. – Любовное зельишко притащил?

– Ведьмочка заверила, что это обычное успокаивающее, – Чон аккуратно сортирует листки так, чтобы хёну было легко в них разобраться, и кладет на журнальный столик. – Ты бы поспал, хён, с тобой какая-то фигня в последнее время творится.

– Ага, да, Чонгукки, хён потом поспит, – главное – попытаться улыбнуться действительно искренне. Кажется, получается, потому что макнэ посылает робкую улыбку в ответ, на мгновение становлясь похожим на маленькое солнышко. Юнги делает несколько глотков, удивляется приятному вкусу, выпивает всю чашку залпом…

И её тут же выхватывают у него из рук, а совершенно другие руки, более аккуратные, но не менее сильные, поддерживают внезапно ослабевшее тело.

– Вы это… Что же…

– Тебе поспать нужно, хён, – извиняющееся улыбается Чимин, поднимая Юнги на ноги и держа полностью на своему весу, пока Чонгук и Тэхён быстро раскладывают диван в гостиной. Сокджин молча подает постельное белье, Намджун и Хосок притаскивают подушки и несколько одеял, Мина вместе с ребятами стелят уютную постель и укладывают в нее полностью несопротивляющегося парня.

– Это нечестно.

– Зато ты поспишь, хён.

– А это главное.

– И ты ведь такой замаханный в последнее время.

– Поэтому…

– Вы такую многоходовку провернули, да? – ворчит, но перед глазами лица ребят уже расплываются. – Мина еще сюда приплели.

– Это вообще её идея была, хён, – хихикает кто-то из младшеньких, на лоб ложится маленькая прохладная ладонь.

– Спокойной ночи, Юнги.

Уже на границе со сном Мин Юнги думает о том, что с семьей ему просто ужас как повезло.

========== 29. Попытки N4, 5. Всё? ==========

Самое худшее, что может сделать человек, это сдаться.

Да, иногда нам плохо, потому что не получается, потому что чёртчёртчёрт, ну сколько уже можно пытаться, сколько можно биться о стенку, сколько можно раз расшибать голову?

Опускать руки – далеко не выход.

Выход – искать новый путь достижения цели.

***

– Чего?

Макнэ совершенно офигевше смотрит на невозмутимо уверенного в себе Тэхёна. Хён из образа выходить не собирается, посыпает сушеной валерьянкой фырчащего от удивленного наслаждения Лютика и снисходительно объясняет:

– Того.

– Того… – Чонгук медленно сползает по столешнице на пол. Его мозг не выдерживает количества неадеквата от любимого хёна. Главное, утром нормальным был, кота в наркоманы не записывал, но стоило благоухающей лавандой ведьмочке пройти мимо Кима, держа в руке пакет с мясом, он превратился в странное неспокойно невозмутимое существо.

Наверное, на него слишком подействовало мясо.

– Ты хочешь, чтобы я был странным? – уточнил в шестой раз, просто так, на всякий случай. Но с надеждой в голосе.

– На это все фанатки покупаются, – с важным видом кивнул Тэхён, поглаживая брюхо полупьяного и очень удивленного этим кота. – Серьезно, тебе терять нечего. Она и так после совета Чиминни на тебя слишком внимательно смотрит. Присматривается. Приглядывается?

– Я восхищен твоим разнообразием слов и возможностями оперирования ими, но давай вернемся к теме, – Чонгук медленно отнял у одуревшего кота пачку с валерьянкой, вдохнул, впечатлился. Отдал обратно, но Лютик уже не хотел. Он уже ничего не хотел, ему было и так хорошо, он видел прекрасных мышек в бальных платьицах, которые медленно танцевали менуэт, прекрасную белую кошечку с третьего этажа и прелестную рыженькую с восьмого.

– Не к чему возвращаться. Просто попытайся, малыш.

Чон внимательно посмотрел на старшего, слегка ссутуленного и спрятавшего лицо за огромной пузатой чашкой.

– Предвидя твой вопрос – у меня всё в порядке.

– Хён, ты же знаешь…

– В порядке.

Тэхён просто переложил кота на колени макнэ и ушел.

Чонгук твердо решил натравить на него Юнги.

***

Мина торопливо промывает порезанный палец, с опаской оглядываясь по сторонам. В прошлый раз парни подняли панику и хотели вызвать скорую из-за одной маленькой царапинки, что же будет, когда они увидят глубокую рану почти через весь палец? Хорошо хоть, что левая рука, и на учебный процесс не повлияет.

Испробовала новый нож, чтоб его.

Мина серьезно беспокоит состояние Чонгукки. Друг с каждым днем ведет себя всё более странно, она уже начинает задумываться о пагубном влиянии шоу-бизнеса на её хорошего ребенка. Самое странное в этой ситуации, что остальные парни ничего не предпринимают и только тихо посмеиваются, смотря на неловкие попытки маленькой ведьмочки убежать от излишне настойчивого внимания макнэ.

Не всегда получается, увы.

На этот раз Мина находит друга сама с твердой решимостью поговорить и, если получится, помочь. Чон сидит в кресле, подтянув колени к груди и возмутительно не сняв обувь. Внизу урчит кот, мелко перебирая лапками и трясь спинкой о пол. Довольно перекатывается, шебуршит лапками в чем-то приятно пахнущем… Мина со страхом смотрит на друга.

– Ты дал Лютику целый пакет с валерьянкой? Серьезно? Чон Чонгук!

Исподтишка подглядывающие парни понимают, что дело плохо. Полное имя из уст их доброй и милой ведьмочки – это критический показатель её терпения.

– Зачем делать из моего кота наркомана?

Чонгук всё так же молчит и смотрит в окно, но теперь уже виновато. Наверное, с внезапными появлениями и непонятным поведением он переборщил.

– Прости. Глупо получилось, – тихо, с искренним сожалением. Опускает взгляд, но пытается взглянуть на свою личную ненормальную из-под челки. – Это не повторится больше.

– Да уж надеюсь. Двигайся давай, – Сонг легко жмет на сильное плече, и когда удивленный парень освобождает в большом мягком кресле место, подруга умащивается у него под боком. Чонгук неловко приобнимает её за плечи (места всё же не очень хватает на двоих) и притягивает как можно ближе.

Как же она мягко-терпко пахнет своей любимой корицей…

– Если ты сделал моего кота наркоманом, я заберу твоего Попоро.

– Ты не посмеешь! – вскидывается, резко садится прямо, возмущенно смотрит на… невозмутимо подхихикивающую подругу. – Ах ты…

– Так что это за цирк был в последние дни? – отсмеявшись (за дверью сентиментально шмыгает носом Сокджин, на него резко шикают остальные), всё же спрашивает, любопытно наклонив голову и поглядывая зеленющими омутами то в карие глаза Чонгука, то на снег за окном.

Что бы она ему на Рождество подарила, ммм?

– А то я уже начала подозревать тебя в воскуривании незаконных веществ.

– Ты записала меня в наркоманы, – Чонгук неприкрыто смеется, хлопая по обивке кресла от полноты чувств, тянет себе на колени Лютика и задумчиво чешет его по голове.

– А что мне еще было делать? – Мина фырчит неодобрительно, направляет его пальцы так, чтобы он чесал не так мордочку, как подбородок. Макнэ от этого действия немного подвисает. Да когда же её прикосновения перестанут на него так действовать? – Ты действительно был очень странным.

– Тэхён посоветовал, – ляпает необдуманно, всё еще не отойдя от контакта кожи с кожей, – чтобы ты на меня больше внимания обращала.

За стеной слышен громкий звук удара. Макнэ невольно думает, что это Тэ стукнулся головой обо что-то очень твердое.

Но потом до него доходит, что же он сказал.

– Слушай, Мина…

– Да куда уж больше, а?

Он краснеет. И правда, по-дурацки получается.

Ведьмочка вдруг сжимает его пальцы своими, и это уже не для того, чтобы почесать кота.

– Ты иногда такой глупый ребёнок.

Мина нежно, но почти невесомо целует его в висок, приобнимает легко и уходит.

Чонгук не может прийти в себя еще часа два.

Шишка, набитая Тэхёном о дверной косяк, того стоила.

***

Юнги тяжело вздыхает и потирает устало виски. Работы на него в последнее время сваливается слишком много, и чтобы всё успевать, опять нужно загонять себя недосыпами и энергетиками.

Пузатую чашку с чаем перед собой он замечает не сразу. Наученный горьким опытом, принюхиватеся, легко пробует языком и вопросительно смотрит на улыбающегося макнэ рядом.

– На этот раз без снотворного?

– Мина сказала подобное слишком часто не проворачивать, а то ты мстить жестоко будешь.

Оба смеются. Шуга благодарно улыбается и с наслаждением делает глоток ароматного травяного чая. Аромат лаванды мешается с приятным послевкусием мяты и корицы, и Юнги думает, что только урчащего кота на коленях не хватает.

– Мурл?

…он начинает верить, что Лютик умеет читать мысли.

– Слушай, хён…

Макнэ неуверенный, мнется, и видно, что ему действительно очень неловко спрашивать следующее.

– Ты же знаешь, мне все, кроме тебя, дали советы…

– Ты хочешь сделать её счастливой?

Вопрос застает неожиданно. Чонгук крепко сжимает пальцами бильце стула, на который опирается, и кивает. Это же очевидно!

– Просто, понимаешь, – Юнги начинает осторожно, подбирает слова, говорит медленно и очень серьезно, – со стороны выглядит так, будто ты печешься исключительно о себе. Пытаешься захватить полностью всё её внимание, делаешь всё, что бы она забыла об остальном окружающем мире… Это неправильно.

– Я и не думал…

– Знаю, – кивает, встает и крепко обнимает, прижимает к себе мелко дрожащее тело. Знал ведь, что малой так отреагирует. – Знаю, поэтому говорю так, а не с кулаком у твоей челюсти.

– И что… Как… Думаешь, она обижается?

– Мина – обижается. Ты серьезно? – Юнги смеется, обнимает еще крепче и немного встряхивает младшего. – Не распускай мне тут сопли. Просто дай ей свободу действий… И будь самим собой, – смотрит в удивленно распахнутые глаза и объясняет: – Она больше всего улыбается именно тогда, когда ты рядом с ней совершенно обычный.

– Я придурок, – обреченно вздыхает под веселое фырканье Шуги.

– Причем клинический.

…Макнэ уже давно сопит в кровати, чай выпит и чашка помыта, а Юнги всё так же сидит за тем чертовым столом и чертовым текстом.

Пусть он не показывает, но ему больно.

========== 30. Немного о Тэхёне. 1. ==========

Иногда бывает слишком сложно признаться в том, что мы чувствуем. Подойти к близкому человеку, зарыться носом в волнистую шевелюру и тихо рассказать о том, что плохо, что выворачивает наизнанку, что заставляет не спать уже которую ночь…

Иногда просто бывает слишком сложно.

И почему-то кажется, что проще перетерпеть.

***

– Ты сделал моего кота наркоманом.

– За один раз? Не смеши меня.

Он нервно прикусывает зубами фильтр сигареты, ерошит красноватые волосы – к камбэку, как иронично заметил хён, который всем-всем хён. Приглашающе хлопает рядом с собой рукой, протягивает сигарету и с удовольствием смотрит на то, как тонкие губы обхватывают фильтр. Курить нормально ему пришлось очень долго девочку учить, если учесть, что они собирались на такие посиделки хорошо если раз в месяц.

– Ты зачем Чонгукки подговорил себя странно вести?

– Тебе это знать не стоит.

Она молчит. Рассматривает идеально покрытые черным лаком ногти (подарок от нуны Намджуна), заплетает волосы в косу на ночь, светит своими пронзительно-зеленющими глазами…

– Лучше расскажи сам, чтобы я не пошла к ней. Я найду, ты меня знаешь.

– Вот умеешь ты одной фразой поставить меня в безвыходное положение.

– Как видишь, пришлось научиться этому мастерству.

На часах почти три ночи, все мирно спят, только они двое, как последние придурки, торчат на балконе. Курят. Точно придурки. Намджун бы убил, если бы засек.

– Какая она?

Сигарета уже почти сожжена, еще немного – и фильтр загорится, но Мина упрямо держит её между тонких пальцев, не спеша тушить. Тэхён без лишних слов протягивает ей новую, вспоминая все те редкие разы, когда они так же стояли на этом чертовом балконе, и каждый раз в компании пачки сигарет, в обычное время припрятанной где-то в подоконнике. Все те разговоры, которые большей своей частью сложены с молчания и тяжелых выдохов.

– Нежная.

Мина только хмыкает и вертит в пальцах незажженную сигарету. Ей курить нравится, расслабляет, но вот три за раз после почти месячного перерыва… К чёрту.

Но всё же прикуривает от Тэ.

Дым неприятно дерет горло, Ким непонятно смотрит куда-то в небо.

– А я?

– Сломанная.

Четкий быстрый ответ. Неприятный, если быть честной, но Сонг не собирается делать такой глупости – обижаться.

– Бракованная?

– Нет, глупая, – улыбается. Наконец-то, она уже боялась, что не сможет парня вытащить с того оцепенения. – С чего вообще такое в голову залезло? – прижимает к себе, гладит напряженную спину, теребит кончик небрежно заплетенной косы. – Тебя вполне вероятно можно собрать обратно.

– А нужно?

– Несомненно.

Молчать – уютно. Но недолго. Тэхён вроде и выговориться хочет – маленькая его всегда понимает – а вроде и спросить.

Перевешивает что-то непонятное.

– Ты странная, в курсе?

– Мы это, вроде, уже давно выяснили, – ухмыляется, отвечает хрипло и всё же тушит сигарету, – что мы оба странные дальше некуда. И пора с этим завязывать, – кивает на пепельницу. – Еще парни нас вынюхают.

– Просто я понять хочу, почему ты мелкого всё динамишь, если любишь.

Застывает. Будто скульптура в его руках, будто обнимает фарфор, а не теплую девушку, будто…

– Я люблю его не так, как ты думаешь, – отвечает сухо, упирается ладонями в грудь в бесполезной попытке отстраниться, но куда же ей против Кима? Обхватывает её обоими руками, умащивает подбородок на плече – вроде удобно.

– Да, конечно, – фырчит нагло-насмешливо, – ты сама хоть в это веришь? И не надо пинаться, я серьезно. Ты действительно в это веришь?

– Да.

Быстро, коротко и фальшиво как-то. Ну, Тэ так кажется.

Но Мина искренняя сейчас.

– Почему ты боишься признать? Любить, в конце-концов.

– Я боюсь только физической стороны любви, психологическая меня не пугает, – обнимает его сама, тихонько вынимает с кармана толстовки парня пачку и прячет себе – не забыть бы выбросить потом, а то и правда это вредно.

– Говоришь так, будто любовь – это что-то совсем страшное, – опять фырчит. Ну да, конечно, он такой смелый, пока время о нем говорить не пришло. Мина это злит. Мина это бесит.

– Может, стоит прекратить смотреть на мир сквозь розовые очки?

– А может стоит прекратить через черные?

– А может, стоит прекратить лезть в чужие проблемы и подумать о своих?

Отходит в сторону, зябко обхватывает себя руками за плечи. Маленькая боязливая ведьмочка.

– Он любит тебя.

– Спасибо, кэп.

– Но ты ведь этого боишься? Что для него это просто подростковое?

Вздрагивает. Ну, на этот раз осознание того, что прав, не сильно греет душу.

– И что помешаешь его карьере, правда ведь?

– Откуда ты такой умный взялся? – не то дрожит, не то сердится. Возможно, оба варианта.

– А ты не одна такая, – опирается на перила, прячет лицо в ладонях и – Мина готова в этом поклясться, но она молчит – плачет. – Вот только мне напрямую заявили, что лучше нам расстаться. И это… невыносимо. Я так не могу. Без нее – не могу.

– Я понимаю, – тихо, почти неслышно. Мина еще маленькая, Мина не знает, как его утешить. Поэтому просто притирается рядом и греет своим теплом. – Понимаю, правда.

– Я же с самого начала, вот как только увидел, понял…

– Что твое? Что тот человек, без которого будет трудно сделать хотя бы вдох и выдох? – она улыбается мягко, вспоминая взъерошенного и излишне умилительного одноклассника, который искренне её боялся и считал ведьмой. – Как же мы с тобой похожи… Вот только я пока не готова к чему-то, а ты…

– А я готов. Ко всему. Кроме того, как оказалось, что меня бросят. Нежная, милая флористка… – он плачет и не считает нужным это скрывать. – Меня променяли на цветочки, – заканчивает горько, снова утыкаясь носом в плече подруги.

– Это от нее ты тогда лаванду притащил?

– Да… Видишь, сколько проблем из-за того, что ты тогда натворила. То есть, мы натворили. То есть… Ну, ты поняла, – бубнит себе под нос, украдкой стирает мокрые дорожки с щек, тихонько шмыгает носом. Мина в такие моменты забывает, что он старше.

– Действуй тогда, – наконец выдает ему совет, который озвучивать не хочется от слова совсем, потому что непонятно, предназначен он ей или ему. Тэхён смотрит непонятливо, мокрые слепившиеся ресницы прикрывают недоуменный взгляд карих глаз, поэтому она уже тверже и увереннее объясняет: – Ты же ко всему готов, да? К нападкам фанатов, к проблемам в агентстве, к тому, что придется скрываться, хотя о своей любви ты бы мог кричать на всю улицу? Ты же готов? – она дожидается утвердительного кивка и улыбается. – Тогда действуй. Докажи ей это, объясни, что жизнь без нее превращается в бесцельное существование, что просыпаться и засыпать зная, что она не твоя, слишком больно, что всё, о чем ты способен думать, это о ней…

Тэхён улыбается, поднимая голову. Мрачно улыбается.

– Всё же, мы слишком похожи.

– О, поверь, меня это ни в коем случае не радует, – улыбка в ответ выходит кривоватой, натянутой, и девушка бросает напоследок «Поспи хоть немного», выходя из комнаты.

– Эй, – окликает тихо, уже у самой двери, – прекращайте уже дежурить. Я не уйду никуда.

Тэхён смеется хрипло, запрокинув красноволосую голову вверх.

Эта мелкая чертовка сперла всё же у него последнюю пачку.

Может, и правда… стоит бросать.

Рыжими, как пряди волос ведьмочки, волнами загорался рассвет.

========== 31. Немного о Тэхёне. 2. ==========

Это просто случается.

Ты смотришь прямо в глаза, мимолетом подмечая тонкие губы и улыбку, крохотную родинку чуть ниже левого глаза, выбившийся из высокого хвоста локон. Ты видишь всё, пока сердце судорожно бьется, а легкие будто отказывают. Ты просто видишь каждую искорку в глазах и мелкие морщинки от частых улыбок, несмелую ямочку на правой щеке и плавный изгиб шеи.

Но только глаза – серые, манящие – зеркало души.

Ты влюбляешься именно в них.

***

Он смотрит в окно и совершенно не думает заходить внутрь. Любуется тоненькой фигуркой и улыбкой, ловкими движениями чутких пальцев и хрупкими запястьями.

Она кажется счастливой. Тепло улыбается родителям и, по совместительству, владельцам магазинчика, раскладывает свежие цветы, пританцовывая и напевая прилипчивую песенку новой девчачьей группы…

Тэхён не собирается заходить. Тэхён и не заходит. Он просто разворачивается и уходит прочь, ссутулившись и злобно пиная камешки на пути.

Ей хорошо и без него. Значит, так и должно быть.

***

– Совсем сдурела?!

– Не кричи на нее!

Наверное, Мина была бы готова признать, что она не права. Но только в том случае, если Тэхён перестанет вести себя, как… как…

– Ну не я же убегаю от себя, как полный придурок!

Этим вечером все сделали несколько открытий. Первое: Мина умеет кричать. Второе: Мина способна влепить крепкую затрещину и копнуть под задницу. Третье: Тэхён идиот.

– Я тебе зря всю ночь мозги промывала?

– Стоп. Что?

Мина застыла соляным столбом. Медленно обернулась к Чонгуку, выдавила аккуратную улыбку и немного отодвинулась за спину очень расстроенного всем происходящим Сокджина.

– Так получилось. Ты же знаешь, он никому из вас не расскажет, а я сама всё узнала, поэтому…

– Поэтому подрабатываешь психоаналитиком по ночам. Я понял, – макнэ медленно кивнул и вытащил подругу ближе к себе. – Ты серьезно думала, что я сердиться буду?

Мина резко уставилась в стену. Парни горько вздохнули: ничего они у девочки в таком состоянии не смогут выпытать.

Вообще, день был хорошим и спокойным. Семейная предрождественская суета (хотя до праздника еще недели три), согласование списков покупок и меню, тихие обсуждения рабочих вопросов, спокойный и совершенно не грустный теперь Тэхён…

Только ведьмочка влетает с улицы, неся за собой морозный воздух и редкие снежинки на ресницах. Влетает и с ходу лепит подзатыльник Киму. А потом еще и пинает под задницу.

Вот с этого всё и началось.

***

– Значит, девочка.

Мина и Тэ дружно кивают.

– Флористка.

Опять кивок, Мина поглаживает новый, только купленный горшочек с лавандой.

– И вы разошлись.

– Угу.

– Я одного понять не могу, – Намджун задумчиво гладит себя по подбородку, – ведьмочка наша ненормальная здесь при чем?

Лиловые цветы тут же тычут под нос, лидер понятливо кивает.

– Вопросов нет.

Они сидят на кухне вчетвером, Чонгук мягко гладит большим пальцем тыльную часть ладони Мина и смотрит мягким взглядом: «Попытаетесь выгнать – убью». Сама девушка не отводит изумрудно блестящих глаз от Тэ, которому просто хочется сбежать.

– Она любит тебя, – тихо, на грани шепота. Ким недоуменно поднимает взгляд, и да, ему действительно очень трудно держать себя в руках.

– Не показывает, но любит. И без тебя ей плохо, хотя пытается быть счастливой. Просто она тоже боится.

Чонгук чувствует, как под его пальцами сжимается Мина, Тэхён во все глаза смотрит на немного грустного Намджуна. Хён неловко зарывается пальцами в волосы и говорит с почему-то виноватой улыбкой:

– Ну, у меня был подобный опыт когда-то. Неудачный, правда… по вине обоих.

Лидер слегка сутулится, прячет глаза, и в позе его гораздо больше нервозности, чем обычно. Наверное, именно поэтому никто не удивляется, что бессовестно подслушивающий Сокджин вваливается на кухню и загребает его в объятия. Не по-сокджиновски крепкие, уверенные и безмолвно поддерживающие.

– Но ведь теперь всё хорошо, да? Ты ведь счастлив с нуной? – Мина растеряна, переживает за вечно беззаботного лидера (ну, еще бы, они же не дают ей увидеть рабочую и твердую сторону плюхи Намджуна) и тщетно пытается понять, как можно сначала любить одного человека, а потом другого. Или вообще о чем-то своем думает, откуда же реперу знать, что творится в чудной головке?