Текст книги "Лаванда, корица и беглые кошки (СИ)"

Автор книги: Koda Aleru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

А потом – хомячить за обе щеки всё еще горячие, только с жаровни овощи и мясо, шутливо драться палочками за кусок посимпатичнее; и после этого – все вместе на ярмарку, как и были – в купальниках и мокрые, но счастливые. И там никто не узнает, никто не бросается за автографами, и можно просто покупать кучи сладостей, бродить уже не парочками, а веселой кучей, и смеяться, разговаривать, подшучивать…

И Мина, и Чонгук чувствуют, что это – лучший их день вместе.

А вечером они раскладывают костер. Небольшой, просто чтобы свет был не только искусственный от фонарей, и начинается время историй. И именно в этот момент Мина понимает, что ей тоже есть что хорошего рассказать.

Только после полуночи все начинают разбредаться. Кто по парочкам, кто – уставший и переполненный впечатлениями – спать. Мина берет ничего не замечающего Чонгука под руку и тянет прочь от костра, потому что Ёрин уже тянется к Юнги, её шутки всё острее, и, наверное, не только они.

Они бредут по берегу моря молча, босые и только бросающие взгляды друг на друга, а когда встречаются ими – смеются тихо. Мина чувствует себя легкой-легкой, и такой счастливой, переполненной благодарностью за хороший день, что в одно мгновение просто оборачивается и обнимает Чонгука за талию.

Чонгук замирает. В рыжих волосах напротив – отблески костра, зеленые глаза смотрят… впервые для него непонятно, и эту загадку хочется разгадать, наклониться поближе…

Мина счастливо улыбается и отпускает его. Прячет руки за спиной, бросает «Спокойной ночи» и скрывается за дверью своего домика.

Этой ночью, очевидно, они оба не спят.

Конец второй части

========== III. 43. Неуверенная Мина. ==========

– Наш мальчик так вырос… Только Китай еще пока не спас.

Чонгук устало вздохнул. Ожидать, что эти шесть наседок не притащатся вместе с ним на его первый учебный день было… ну очень наивно. Но он надеялся и верил, что в хёнах проснется благоразумие.

Ага, щассс.

Привычно скрытые от всевидящих глаз фанаток (то есть в толстовках с большой жирной надписью BTS и кучей золотых цепур), хёны держали букетики ромашек и таскали от Сокджина бумажные салфеточки. А еще они заинтересовано осматривали двор на наличие зловредной ведьмочки, которая до последнего не сдавала место своего будущего обучения, прикрываясь книжками, какао и покерфейсом. Последний, кстати, даже на Юнги действовал.

– Хёны, вы же со мной не пойдете на лекцию? – собрав последние крохи веры в людей, поинтересовался Чонгук, и даже обрадовался когда эти… бяки закивали, дружно и будто по команде выпятив нижнюю губу.

– Мина просто вчера позвонила и попросила тебя еще больше не смущать, – с усмешкой оповестил Тэхён, который сюда приперся чисто поржать и подстебать смущающегося младшего. – Так что мы только еще чуточку тебе нервишки полоскочем, а потом на запись радио сваливаем.

Парни заржали, когда Чонгук выдохнул «ну и хорошо».

– Вечером тебя менеджер-хён заберет, поедем куда-то отпраздновать твое очередное вступление во взрослую жизнь, – Юнги ободряюще улыбнулся и толкнул в плечо. – Найдется наша Мина, не переживай так. После всего она бы не скрылась…

– Собственно, уже нашлась, – Хосок широко улыбнулся, жестом указывая в сторону лестницы. Парни дружно обернулись и немножко прифигели – Мина в легком сарафанчике приветливо махала им руками, скуто (то есть привычно для нее при наличии чужих людей) улыбалась, а после вбежала внутрь. – Так что не боись, она скоро тебе обо всем расскажет, – подытожил танцор, нарочито не замечая смущения Чонгука. – Подозреваю, вы еще на общих лекциях сидеть будете.

Ладно, Чонгук готов был признать, что хёны ему немного помогли управиться с волнением.

Но только немного.

***

Мина не спит. Уснуть не может от слова совсем, и это, собственно, не впервые – бессонница часто сопровождает её ночи. Вот только сегодня было столько хороших впечатлений, столько активности, что странно даже – обычно она бы уже спала, как младенец от такого количества положительных эмоций.

На спинке стула висит тот самый зеленый купальник, который, как шепнул по секрету Сокджин, Чонгук и правда подбирал ей под цвет глаз, мигает зарядкой потрепанный жизнью телефон, а в своей кровати ворочается Ёрин.

Вообще, вся эта фишка с «левый домик мальчикам, правый – девочкам» оказался типичной ерундой, ибо кто из них вообще таким заморачивается? Миён сейчас уютно сопит на груди Сокджин, Намджун трогательно переплелся ногами со своей нуной, остальные, вроде как, спят по одиночке, но разошлись только недавно. И Мина знает, что и Ёрин была бы рада не ложится спать еще какое-то время…

– Онни.

– Ммм? – ничуть не сонное. Мина улыбается; всё же была права, что старшая не спит. – Не спится совсем?

– Неа, -вырывается детское, и Мина привычно ёжится – родители за такие вольности ругали. Но Ё только фыркает и как-то непривычно для них обеих объясняет:

– Это от впечатлений. Успокоиться никак не можешь.

– А у тебя какие впечатления? – Мина честно не хотела начинать ссору, но удержаться не могла. И вообще, её непривычно спать одной: обычно бок греют либо Чонгук, либо Люцифер. Но онни внезапно краснеет – точнее, её уши, которые единственные можно рассмотреть в сумерках. Мина ехидно наглеет дальше. – Юнги хорошо целуется?

– А, ты об этом, – Ёрин вздыхает успокоено. Она ведь уже думала, что младшая поняла о том, насколько Ё к ней привязана. А девушка только о парне спрашивает… Ну, таких разговоров Сонг Ёрин в жизни не стеснялась. – Неплохо, на самом деле. Уютненько так, знаешь, и очень-очень нежно, никогда бы не подумала. Я вообще долго не решалась, мне всё казалось, что он агрессивничать будет. И знаешь, я сначала его за хлюпика считала, а на деле руки у него сильные, легко меня с лавочки себе на колени пересадил… Да всё, всё, не надо в меня подушками бросаться, я не буду больше с подробностями!

Мина фыркнула. Её детали совсем не смущают, но черт, это же Юнги и Ёрин. Вообще без тормозов Ёрин, которая могла бы и больше рассказать, если бы это «больше» уже произошло.

– Он тебе хоть нравится?

– Конечно, – Ёрин даже удивленно приподнимается на кровати, но видя замешательство на лице сестры, садится и обнимает подушку – хотя, вообще-то, была бы не против потискать и саму Мина. – Понимаешь, – начинает терпеливо объяснять, – я с первого момента нашего знакомства поняла, это – мое. Мой человек. Да, мы сремся с ним каждый раз, как вылезаем выпить – не смотри так на меня, это было только трижды – и еще он вообще не понимает меня в некоторых вопросах, как и я его. Но мы… пытаемся понять. И да, я не вижу ничего плохого в том, чтобы поцеловать парня на пятом недосвидании. Я бы с удовольствием сейчас пригрелась на его тощих ребрышках, знаешь ли.

– Тогда почему он не здесь? – Мина тоже садится и тянется за чашкой с давно остывшим лавандовым чаем, который ей перед сном принес Чонгук. – Если тебе так этого хотелось.

– Потому что сегодня что-то случилось с тобой… или между вами, и ты бы не выдержала спать рядом со своим сладким мальчиком, – с легкой улыбкой замечает Ёрин, пока Мина прячет очевидное для сестры смущение за чашкой.

– Не лезь в это, – только и ворчит, но старшая сразу же отрицательно машет на это головой.

– Я и не собиралась. Это то, что касается только вас двоих, и ты должна во всем разобраться и принять сама. И да, не во всех бывает так, чтобы молотком по голове – и всё, ты хочешь видеть этого человека рядом с собой всю жизнь. У некоторых бывает, что они знакомы чуть ли не всю жизнь, а осознание приходит спустя двадцать лет дружбы… И всякое прочее. Короче, – Ёрин перебрасывает подушку обратно, чуть не разбив чашку, и советует, – лучше бы тебе сейчас просто допить свою вонючую отраву и лечь в кроватку. Сон придет – ты же выговорилась. То есть я выговорилась.

Мина кивает, хотя уже отвернувшаяся к стене сестра этого не видит. Чашка дном стукается о столик, и она наконец решается задать самый важный вопрос.

– И что это было? – над ухом звучит раздосадованное, и чья-то наглая рука выдергивает и второй наушник. – Ручкой помахала и скрылась. Ну кто же так делает?

– Всмысле? – Мина недоуменно хлопает веками. – Мне Ёрин сказала так сделать. Что-то не так?

– Ничего, – сквозь зубы цедит, усаживаясь рядом. Мина ёжится, но он этого не замечает. – Всё нормально, хотя твоей чертовой сестренке я бы башку оторвал. Просто в следующий раз подойди, хорошо?

Мина медленно кивает, протягивая Чонгуку ручку. Тот благодарно улыбается и шутя толкает её плечом, очевидно, пребывая в прекраснейшем расположении духа.

– Нас менеджер-хён после пар заберет и отвезет в какой-то там новый ресторанчик рядом с агентством, мы мимо него проходили на прошлой неделе. Кстати, у меня расписание совсем ад, не представляю, как его с работой объединить, наверное, снова буду просить тебя о репетиторстве, – парень смеется, принимая из рук ведьмочки тетрадь (обложке бы Бертон позавидовал точно). – Что бы я без тебя делал? Мне хены кучу еды запихали в рюкзак, а вместо этого тетради вынули. Кстати, ты есть не хочешь?

Мина тихо рассмеялась при виде двух громадных ланчбоксов, собранных любящими руками хёнов, и отрицательно помотала головой.

– Не сейчас, но позже можно. Они тебе там снизу пледик случайно не затолкали? – вроде как невзначай интересуется, потому что да, Хосок с Намджуном вчера именно этим и занимались.

Выражениё лица Чонгука просто бесценно.

– Но зачем?

– Лидера своего спроси, – пожимает плечами, хотя заметно, что еле сдерживает смешки. Чонгук таким не заморачивается, он открыто ржет, найдя еще и подушечку под пледом.

– Тепло же на дворе, ну зачем? – и вдруг, будто вспомнив, любопытно наклоняется к подруге. – Теперь ведь уже не секрет, на кого ты поступила, ведьмочка?

***

– Что?! – парни офигевше наклоняются. – Это как так?

– Травматолог и реабилитолог, – снова повторяет Мина, прицеливаясь палочками на толстую креветку. – Не понимаю, почему вы так удивляетесь.

– Это же дофига сложно и тяжело. И учеба, и работа – там психологическое давление просто капец, – объясняет Тэхён. – Мы все ждали, что ты либо в бизнес пойдешь, либо во что-то организаторское, тебе такие вещи хорошо подходят.

– Если забыть о твоем нежелании общаться с чужими, – подмечает Юнги с добродушной улыбкой, и Мина на это тяжело вздыхает.

– Я правда пытаюсь. Мне это для работы пригодится.

– Да, мне иногда кажется, что половина работы реабилитологов – это успокаивать истерики. Вот я когда лодыжку ушиб, рядом со мной врач бегал полчаса с чаем и печеньками, хотя на самом деле просто надо было её зафиксировать – то есть работы на пять минут, – Намджун тяжело вздохнул, перекладывая Мина на тарелку ту самую креветку. – Или это я просто истеричка. Эй, не надо ржать!

Парни «пристыжено» опустили глаза, хотя никому, естественно, стыдно не было.

– А почему было такую тайну из этого делать? – Чимин улыбнулся, когда Чонгук обвил рукой Мина за талию, наклоняясь за тарелкой. – Мы аж извелись, думая, что ты сбежишь учиться куда-то в Швейцарию.

– Просто хотела быть уверенной, а потом как-то к слову не пришлось, – Мина мягко улыбается, когда немного неуверенно признается. – Я очень хочу стать хорошим реабилитологом. Ведь столько людей вынуждены были бросить любимое занятие из-за того, что терапия была проведена с ошибками или просто не вовремя… В общем, буду усердно учиться.

Мина тщетно пыталась делать вид, что не замечает все эти родительски умиленные взгляды (и один не очень семейный, но безгранично восхищенный).

***

– Мы тебя домой подбросим? – Сокджин и Тэхён подвинулись в машине, а менеджер приветственно кивнул. – Нам ведь по дороге, или вообще у нас переночуешь.

– Мне отсюда близко, сами знаете, – Мина замотала головой, отчего упрямые кудри поднялись в воздух, отблескивая в свете фонарей. – Но завтра загляну, хорошо?

– Конечно, – Чонгук приобнял её одной рукой, легонько сжимая за плечо. – До завтра!

Мина смотрела, как парни машут ей руками из окон, и совершенно нелогично не могла успокоиться.

Мина кивает, хотя уже отвернувшаяся к стене сестра этого не видит. Чашка дном стукается о столик, и она наконец решается задать самый важный вопрос.

– Как ты поняла, что именно он тебе нужен?

Ёрин не оборачивается. Вообще затихает на пару минут, и луна путается в голубых волосах.

– Потому что поняла, – медленно отвечает, – что ради его улыбки готова сделать всё. Даже запрещенное.

Мина просто нечего на это ответить.

========== 44. Осенняя Мина ==========

Осенняя Мина для Чонгука равно чуду.

Осенняя Мина переходит на свитеры в крупную вязку и заполняет каждую комнату общежития BTS клетчатыми пледами.

Осенняя Мина носит варежки без пальцев, так, что все её колдовские перстни хорошо заметны.

Осенняя Мина учится готовить тыкву, обновляет свой гардероб дюжиной чёрных колдовских платьев и увлекается самой великой историей колдовства – Гарри Поттером.

Осенняя Мина сама как осень – рыжие кудри взметаются вверх при порывах ветра, опадают на прикрытую чёрным кружевом спину или прячутся кокетливо под чёрным зонтиком, в книгах вместо закладок – оранжевые, желтые и красные, как её волосы, листья, и иногда они путаются в низком хвосте, украшая и превращая во что-то неземное.

Мина готовит какао с корицей и другими пряностями, делает украшения для дома из различных осенних даров, и понемногу этим начинают увлекаться и остальные. Тэхён искалывает себе все пальцы, но собственноручно выплетает ловец снов; Сокджин наплетает браслеты из кожаных ремешков и серебрянных бусин; Намджун делает то же самое, но бусинам предпочитает различные фигурки зверьков. Хосок вдохновлено шьет брелоки, на которых даже умудряется вполне сносно изобразить вигвам и овечку (хотя Чимин упрямо называет её собакой). Сам Чимин засушивает различные цветы и листья; Юнги плетет длинные косички из нитей или кожаных шнурков, после нанизывает на них рунные знаки или камни, а Чонгук свободные минуты проводит со спицами.

– Это прекрасно снимает стресс, хён, попробуй, – с большими глазами, полными искренности, советует остальным, а те только втихаря надеются, что очередной мягкий шарфик связан для них.

Мина на это всё только улыбается тихо, прикрывая губы чашкой с очередным «ведьминским зельем», на безымянном пальце правой руки отблескивает аметист, на указательном – серебряная пентаграмма. Ведьмочка шутит, что из-за нее все вокруг скатываются в оккультизм, и все вокруг дружно тянут «неее, ни за что», а после тянутся загребущими ручками в кастрюльке – а вдруг магическое какао еще осталось и можно плеснуть себе добавки. И только посмеиваются со своего незадачливого макнэ, с восторгом осматривающего новые аксессуары подруги. Чонгук этому ничуть не смущается.

Осенняя Мина, на самом деле, зрелище весьма любопытное.

***

А еще осенняя Мина попадает в неприятности. Не то, чтобы ей это нравилось или еще что, да и переделка эта – совсем не её вина, если быть честной. Приятного в этой ситуации не то, что мало – его вообще нет.

А врач напротив говорит, что трещина в лучевой кости. Повязка, рецепты на лекарства, все дела. Ёрин при этом всём лишь закатывает глаза, но не спрашивает, как же умудрилась милая ведьмочка ввязаться в драку. Мина же смотрит на неё, как обычно – со спокойной прохладой и отстраненностью, но просто расцветает, заглянув в зеркало и увидев шикарный синяк на всю скулу.

– Ты как подравшийся ребёнок, – горько вздыхает Ёрин, на что ведьмочка лишь отмахивается правой – здоровой – рукой.

– Я и есть подравшийся ребёнок, – надо же, Мина даже до подкалываний доходит иногда. Ёрин прыскает смехом.

– Поменьше гордости, сестричка. Юнги мне весь телефон оборвал, пока ты рентген делала; тебе повезло, что они на записи какого-то шоу до вечера.

Мина тут же сникает.

– И им очень не нравится, что ты не хочешь поделиться подробностями. Даже со мной.

– Онни хотела сказать – особенно с тобой, – и улыбается невинно, но тут же шипит от боли. Ёрин только закатывает глаза, открывая перед сестрой дверь в машину такси. – Ничего такого, с чем бы я пока не сумела справиться. И вообще, сначала хочу убедиться в своих предположениях, и только потом уже ими делиться с кем-то.

Конечно же, старшая сестра бухтит недовольно всю дорогу домой, там ждет, пока Мина не возьмет учебники и одежду на следующий день, и после ответственно довозит её к общежитию парней.

Ну да, конечно же, святая семерка ждет под дверью, держа наготове кучу вопросов, какао и кружевные платочки, но Мина предупредительно поднимает руку и на полном серьезе заявляет:

– Мне вкололи обезболивающее, и сейчас вместо каждого из вас я вижу каких-то синих енотов. И вон там в углу – бегемот. Так что давайте лучше я спокойно пойду учиться и спать. Зачем мне вообще, кстати, было сегодня к вам ехать?

– Потому что мы хотели удостовериться, что Ёрин не преуменьшила степень твоих повреждений? – трогательно спрашивает крайний синий ёнот, и Мина медленно моргает. Желтый ёнот за её спиной голосом сестры недовольно ворчит:

– Разойдитесь уже и дайте ей пройти. Или заберу домой.

Ёнотов как ветром сдувает, и Мина спокойно проходит в гостиную, падает на диван, где рядом с ней моститься мохнатое нечто. Лютик, сквозь наплывающий сон понимает, но удивительно быстро засыпает, убаюканная мурлыканьем.

На самом деле, переделка была не очень веселой, как и её причина. Нападения на Чонгука были в последний раз еще в школе, когда он только к ним перевелся, а дальше агентство узнало и всё разрулило – так Намджун говорил. Мина, конечно же, бдительности не теряла, наученная горьким опытом, но спустя почти два года волнение немного притихло, улеглось… пока она не заметила сегодня с ног до головы задрапированного черной одеждой незнакомца, снимающего почти что каждый шаг Чонгука на камеру. Ведьмочка, будучи воспитанной и вежливой девушкой, тихонько подошла со спины, постучала пальцем по плечу парня и попросила – опять же, образцово благовоспитанно – удалить фото. За это получила камерой по скуле, а потом как завертелось… В общем, треск в руке напугал и её, и незадачливого фотографа…

Одно только хорошо: во время потасовки камера всё же очутилась в руках Мина. Так что теперь, когда все уснут (а она перестанет видеть ёнотов), можно будет стащить у кого-то ноутбук и всё хорошенько проверить.

В итоге, Мина отрубается на диване буквально через пару минут.

***

– Мне вот всё же интересно, – Чонгук возникает рядышком будто в одно мгновение, накидывает на плечи ведьмочки клетчатый плед и притирается рядышком, приобнимая одной рукой за плечи уже привыкшую к подобным выкрутасам ведьмочку. Вот только в этот раз она сначала содрогается, и лишь спустя пару секунд расслабляется, еще и взгляд прячет. Макнэ, конечно же, это подмечает, но внимания не заостряет – мало ли что в её голове было, от чего её своим появлением отвлек. Лишь решает на будущее быть поосторожней, возможно, ей всё еще неуютно, если подходить слишком тихо со спины. – Так вот, почему именно Намджун-хён оказался бегемотом, а ты, едва проснувшись, выхватила из его рук ноутбук и сбежала на сюда, мерзнуть на балконе?

Вышеупомянутый ноут лежит на стеклянном столике, рядом с ним поцарапанная камера (странно, Чонгук был уверен, что у ведьмочки нет пристрастий к фототехнике) и лениво вылизывающий шерстку Люцифер. Мина поднимает честные глаза и искренне врёт прямо в глаза, паршивка:

– Ты спрашиваешь человека, которого накачали обезболивающими, о причинах его поведения? Серьезно? – и фыркает по-кошачьи, даже глаза закатывает. Чонгук ухмыляется. Раз ей так хочется поиграть в бессознательные действия, так и быть, в этот раз он ей подыграет.

(Но никто не говорил о том, что он не стащит эту камеру при первой возможности.)

– Ты вообще собираешься рассказать, что сегодня случилось? Нет, мы, конечно, впервые настолько идеально отыграли шоу, всё с первого дубля, только бы побыстрее отпустили, но… Ты – и драка? Серьезно? – Мина в ответ недовольно зашипела, хотя последующие слова заставили её снова улыбнуться. – Надо было видеть, как Сокджин-хён во время съемок пытался «незаметно» вылезти в окно позади ведущей.

О том, что сам он в это время угрожал операторам и (совсем немножко) менеджеру, чтобы те его отпустили, Чонгук ни в коем случае не собирался рассказывать.

– Я умею драться, – ведьмочка пожала плечами, как ни в чем не бывало. – Онни меня когда-то учила приемам самообороны, а в средней школе в тайне от родителей отдала на дзюдо. Конечно же, мне не победить кого-то сильного, но на время обездвижить и удрать я вполне способна.

Чонгук всеми силами пытался спрятать улыбку, но не получалось. Он пытался представить Мина в возрасте двенадцати-тринадцати лет, сосредоточенно пыхтящую на татами. Интересно, какой она была тогда? Две косички, насупленный взгляд? Или… Чёрт, а в голову больше ничего не приходит.

– Да нет, – Мина даже подняла на друга удивленный взгляд, когда он ей задал этот вопрос. – У меня была стрижка под мальчика, волосы отрастали постепенно, падали всё время в глаза и сильно мешались, но я больше не хотела стричься – я в те годы напоминала себе помидор. Или еще что-то такое яркое.

– Но взгляд насупленный.

– Он у меня никогда не насупленный.

– Восемьдесят процентов времени он именно такой.

– Ты совершенно меня не знаешь. Это не насупленный, это… Это… – Мина замешкалась, понимая, что проиграла.

– Видишь, сама не можешь даже придумать! – Чонгук артистически злобно расхохотался, за что получил острой пяткой по колену. Мина не любит принимать проигрыши легко.

– Кстати говоря, – они наконец перестали возиться с шутливыми (но очень осторожными) тычками, и Мина даже покраснела немного от веселья, – я недавно приходила к тренеру поздороваться, мы поспраринговали немного, и я даже уложила его на лопатки! Так волнующе было.

Чонгук нервно сглотнул. Вот тебе и тихая ведьмочка, которая «разве что самообороне обучена».

– Постоим еще здесь, или пойдем внутрь?

Мина задумалась. С одной стороны, внутри ждет свой ноутбук Намджун, а еще там есть горячий чай и запеченные овощи, и Тэхён обещал заплести колосок. С другой стороны, спину греет Чонгук, уже без какого-либо стеснения обнявший двумя руками, горячо дышащий в шею и время от времени сжимающий на мгновение немножко сильнее, чем обычно.

Решение, на самом деле, принять так просто.

– Постоим.

Осенняя Мина в руках Чонгука чувствуется так правильно, и от желания поцеловать румяную щеку щекочет где-то под диафрагмой, но парень сдерживается.

Не стоит портить и так идеальный момент.

========== 45. Ребячливая Мина ==========

Когда Чонгук был еще маленьким, эдаким розовощеким малышом с большими глазками, его мама любила со смехом (частенько истеричным) повторять удивительнейшую фразу.

Если ребёнка не слышно – значит, произошло что-то ужасное.

Сначала это казалось забавным, и Чонгук всегда громко оповещал мамочку о своих действиях – ну ей же так спокойнее. Мама забавно подпрыгивала каждый раз, когда слышала его крик, и хваталась за грудь. Потом, когда он подрос и ему было целых восемь, это начало казаться унизительным. Он же уже взрослый мужчина, зачем ему отчитываться. Теперь найти его было почти что невозможным, так как ребёнок удивительно быстро научился прятаться и тихонько пересиживать суматошные поиски.

Сейчас Чонгук об этом вспоминает лишь с одной мыслью: мама поседела из-за его громкого периода или всё же из-за тихого?

Вообще, к чему все эти неловкости в виде воспоминаний. Просто теперь макнэ чувствовал, что потихоньку седеет и он, хотя корди уверяли его не раз, что ничего такого нет.

Мина вошла в тихий период.

В стенах университета они не пересекались еще ни разу за всё время учебы. Чонгук ведь уже и размечтался: у нее повреждена рука, так что это возможность показать себя рыцарем, носить её пальто и записывать для нее конспекты. Сначала это всё усложнялось тем, что они учатся на разных факультетах, а потом и тем, что вреднющая ведьма не попадалась на глаза. Что было еще более странным: вне занятий девушка находилась быстро, чаще всего в общежитии парней (от которого у нее давно уже есть свой комплект ключей), готовя очередную странную вкусняшку или «зелье», которое под видом чая впихивала всем трудоголикам и отправляла спать. Рецептом девушка делиться отказалась наотрез. А еще, стоило Чонгуку завести тему «ты меня избегаешь, что ли?», как Мина врубала кирпич-фейс и показушно смотрела вдаль. Мол, чего ты меня трогаешь, что ты от меня хочешь, я же зависла и перегружаю процессор, ну.

В общем, паршивка рыжая.

Так что в день, когда всё же получилось поймать ловкую ведьмочку, Чонгук был морально готов. Она – нет.

А началось всё из похолодания. Резкого такого и очень неприятного, за окном бушевал ветер, сырость мерзко заползала под ворот толстовки, а соваться на улицу без куртки так и вообще было сущей глупостью.

Мина как раз в это утро была без своей кожанки, подбитой изнутри искусственным мехом – ночевала у них, а утром было тепло и уютно, так что она ограничилась водолазкой и пиджаком. Ах, как неосмотрительно было с её стороны поверить Чонгуку, зачитавшему прогноз погоды со скучающим видом как «тепло и уютно, можно не париться сегодня». Остальные смотрели на него полными ужаса глазами, сама ведьмочка лишь сонно угукнула и никак не интерпретировала жутчайший оскал на лице друга. Как неосмотрительно с её стороны, ай-ай-ай.

У нее сегодня с первой по третью пары, у Чонгука – вторая и третья. Так что ему только и нужно, что притвориться кадкой с фикусом и понаслаждаться шоу.

Мина, вообще-то, как и любая порядочная кошка, холод терпеть не может.

Вот и сейчас она уверенно вышла на улицу, постояла там секунду и почти что бегом влетела обратно, дрожа и удивленно хмурясь.

– А говорили, погода хорошая будет, – как-то обиженно проворчала в пространство и, насупившись, обперлась об стену. – Можно позвонить Ёрин, но она стебать будет долго и скучно… Нет, не буду, – почему Чонгук не знал, что ведьмочка любит мыслить вслух, если никого больше рядом нет?! Сонг тем временем нахмурилась. – Не хочу парней дергать… Идти так, что ли?

Ну вот этого золотой макнэ вот точно допустить не может. Джентльмен, все дела.

– А можно со мной менеджер-хёна подождать и с комфортом добраться домой, – он наконец отлепляется от стены и нависает над её плечем, мило улыбаясь. Мина смотрит широко открытыми глазами. – Как тебе идея?

Вместо ответа ведьмочка… убегает. Шустро и ловко устремляется внутрь корпуса, и почти что сливается с местным антуражем, лишь яркие волосы выдают её посреди серой унылости.

– Да что же такое… – Чонгук разрешает себе картинно закатить глаза, чувствуя, что он попал в какую-то подростковую дораму, дает подруге пять секунд форы и устремляется за ней. Ибо к интересу уже начинает и тревога примешиваться за эту невыносимую девчонку, которая, не будь глупой, умело копается в замке чёрного входа, пытаясь его взломать. Думать о том, откуда у Мина вообще есть отмычки и умения ими пользоваться, Чонгук не хочет – и так понятно, что Ёрин-нуна руку приложила к неким отраслям образования своей сестрички.

– Ну и чего ты от меня бегаешь? – устало спрашивает, ловко отбирая связку из её рук, и привычно разворачивает к себе. Мина, однако, упрямо смотрит вниз, так что остается лишь вздохнуть и печально протянуть, давя добродушной и мягкой ведьмочке на жалость. – Ты мне не доверяешь?

– Не пытайся мною манипулировать, – девушка резко поднимает голову и внезапно показывает язык другу. Нарочито горько вздыхает. – Ты не отстанешь, да?

Чонгук солнышком сияет.

– Значит, не отстанешь, – печально резюмирует, и снова тяжело смотрит. – Ладно. Хорошо. Если ты так хотел знать – я не хочу навредить твоей репутации.

***

– И вот серьезно, хён, я от этого тупо завис минут на пять! Ты представляешь?! Это она за меня переживала! И главное – смотрит так серьезно, будто свято уверенная в своей правоте.

– Не бушуй, Гукки, – Тэхён подозрительно посмотрел в сторону кухни, где Мина весело болтала с Намджуновой нуной. Тихо поделился подозрениями. – Она врет.

– С чего ты взял? – Чонгук резко сел, сбив при этом со стола вазочку – любимую вазочку Сокджина! Еле успел её поймать и поставить на место… – Точнее, а ты-то почему так думаешь?

– Потому что у нашей домашней ведьмочки хорошая память, – Тэхён нервно грыз печеньку, параллельно размышляя о том, зачем она вообще солгала.

– И?.. – макнэ нетерпеливо сощурился, но в следующую секунду покраснел от ответа старшего.

– А ты ей еще в школе сказал, что никогда в жизни не променяешь друга на репутацию.

– Точно, было такое, – мимопроходящий Намджун потрепал парней по волосам, повернул вазочку так, как её утром поставил Сокджин и философски заметил. – Тебя еще после этого руководство немного отругало, потому что фразу услышали фанатки и резво запостили.

– То есть…

– То есть она тупо пыталась выкрутиться, как могла, раз уж возможности сбежать не было, – закончил Тэхён, откидываясь спиной на подушки… И в следующее мгновение охнул, так как Лютик с разбегу запрыгнул ему на грудь и беспокойно затарахтел. С кухни послышалось зловещее хихиканье.

– А еще Мина не врет. Никогда. Не договаривает, держит всё в себе, это правда, но вот такое, что она прям лгала – это впервые, – Юнги тоже присоединился к ним, смачно вгрызся зубами в яблоко и немного растеряно объяснил. – Они там страшные вещи обсуждают… С вами хоть не будешь слушать о восьми способах спрятать труп, используя только изоленту.

***

Конечно же, ни о какой изоленте Мина не думала, просто поддерживала изящную (или изощренную?) светскую беседу. Гораздо больше её волновал тот факт, что Чонгук безапелляционно заявил, что в универе она не может его игнорировать, обиженно насупился и скорчил моську. Лучше ему не знать, но моська действительно работает.

И о репутации тоже не переживала. Для нее репутация – вещь настолько переменчива и эфемерная, что не стоит даже париться ради нее.

Переживала ведьмочка лишь о том, что шестое чувство вдруг взбунтовалось и чуть ли не вскричало: следи издалека, но рядом не показывайся. Так больше шансов предупредить нападение.

Паранойя крепчала, Мина таскала с каждым днем в сумке всё больше предметов для самообороны (или нападения… тут уже как взглянуть), и отмычки в этом наборе были самым безобидным предметом. Вообще, от этой ситуации постает дилемма: рассказать парням о своих параноидальных, но беспочвенных подозрениях (фотограф тот не в счет, за Чонгуком куча папарацци гуськом ходят). Или же молчать, но если вдруг, не дай небеса, её ощущения оправдаются каким-либо… покушением, то дела будут плохи. Очень плохи. В первую очередь для самого Чонгука.