Текст книги "Лаванда, корица и беглые кошки (СИ)"

Автор книги: Koda Aleru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Поэтому стоит поискать третий выход из проблемы, увеличить бдительность и положить в каждую куртку по шокеру. И отмычки, отмычки тоже везде распихать.

И вообще, окружить-задушить заботой и вниманием несчастного макнэ.

– Чонгукки, – Мина залезает к нему в кровать, привычно уютно устраивается под боком, затягивает на них сверху еще Люцифера (Чонгук задушено крякает – мохнатая задница перекрыла ему доступ к воздуху) и доверительно шепчет. – Я правда-правда не буду больше от тебя в универе убегать. Но с одним условием.

– Мхм? – парень наконец стягивает кота себе за спину, где тот мгновенно вытаптывает себе лапами местечко, неумолимо сдвигая парочку ненормальных к самому краешку кровати. – Всё сделаю, чесслово.

– Только дать тебе поспать? – Мина каверзно хихикает, но продолжает серьезным и приказывающим тоном. – Будешь брать уроки самообороны с завтрашнего дня, я уже договорилась, всегда носишь с собой шокер и перцовый баллончик, домой один не возвращаешься.

Чонгук услышал. Чонгук осмыслил (хоть и с трудом, ведьмочка к нему заявилась же только в четыре утра). Чонгук открыл совершенно не сонные глаза и немножко истерически возопил:

– Куда ты опять вляпалась?!

Мина горько вздохнула, накрывая его одеялом с головой и немножко придушивая, чтобы хоть орал тише.

Вот всегда так!

Хочет как лучше, а всё равно её во всём подозревают!

***

За стеной мрачно бухнулся головой о стол Намджун, прискорбно стеная.

– Куда же они оба снова собираются вляпаться?!

Жизнь в общежитии золотых мальчиков продолжала идти привычным безумным ходом.

========== 46. Грустная Мина ==========

Почему-то иногда довериться так трудно.

Вроде бы не так всё и непонятно: приди да расскажи о своей грусти, не утаивая сомнений.

Вот только… редко так получается.

***

– Ногу выше! Теперь ниже! Да как же тебе объяснить…

Чонгук не знает. Чонгук послушно следует указаниям тренера, привычно тянет носок, но тому всё не так.

– Слушай, парень. Ты сейчас не танец разучиваешь, – наконец обреченно вздыхает тренер, – ты учишься умению себя защитить. Я от тебя не требую ногу за голову закидывать, я тебя учу, как отбиваться при необходимости.

Чонгук смутился.

– Простите, – покаянно опустил голову. – Просто нас в агентстве так натаскали, что я уже чисто по привычке. Вы правы, если кто нападет, я ему же не танцевать буду.

Тренер осмотрел скорбно опущенную голову мальчишки и, сцепив зубы, тихо выругался на Мина. Зачем вообще этому пацану самооборона? Да противник просто увидит эти щенячьи глазки и захочет погладить мальчика по голове. Но раз уж лучшая ученица попросила, надо парня натаскивать.

Хотя и хочется просто дать дитю конфету и отпустить домой.

***

Мина же, зараза ведьмачья, честно выполняла свое обещание, сопровождая Чонгука с пар домой, а еще повадилась таскать кирпичи в сумке (Чонгук иногда её помогал придерживать, пока Мина увлеченно там копалась в поисках кошелька или телефона). То есть, оно просто весом было такое, а еще внутри бездонного, казалось, рюкзака вечно что-то грохотало, позвякивало и вообще, кажется, жило своей жизнью. А еще на любые осторожные расспросы Чонгука просто поднимала подведенные черным кайалом свои ведьминские глазищи и одновременно на сотую часть мгновения сжимала губы. У бедного макнэ вообще все мысли от такого пропадали в тот же миг, чем находчивая девушка бессовестно пользовалась.

Расспросы, если честно, всегда были на одну и ту же тему.

Почему она иногда пропадает либо же вообще не приходит в универ?

Почему телефон иногда вообще выключен? Мина, конечно, к нему вообще не привязана и вечно оставляет, где попало, но всегда следит, чтобы он был заряженным.

А рыжая только смотрит пустым взглядом, на глазах приобретающим капельку осмысленности, и легко бросает в ответ:

– Дела были.

Чонгук начинает беспокоиться, что эти дела имеют характер любовных.

Хёны с него нагло ржут и призывают успокоиться. Но нет-нет, да поглядывают краешком глаза на телефон девушки: не приходят ли сообщения с незнакомого номера?

Да нет, переглядываются между собой, не приходят.

А у Мины с каждым днем вид всё более задумчив. Она по-прежнему охотно участвует в общих сборах, шушукается с Тэхёном по вечерам на балконе, готовит на пару с дежурными по кухне и обязательно проводит время с Чонгуком, ненавязчиво опекая и оберегая.

В общем, опять заставляет всех переживать.

А потом в один из вечеров стучит в дверь вместо того, чтобы открыть её своим ключом. И пока Намджун недоуменно чешет макушку, поднимает взгляд с пола, нервно сжимает в руках рюкзак – и выглядит абсолютно, совершенно разбитой.

А после демонстративно выключает телефон и падает в кровать Чонгука, хотя её хозяин всё еще на съемках очередного шоу, и кутается в толстовку друга.

***

Когда Мина приходит к ним – для разнообразия в этот раз в час ночи – уже в третий раз такой несчастной и почти что готовой попросить у Юнги поделиться сигаретами, запереться на балконе и хорошенько проораться на ночной Сеул, Чонгук не выдерживает.

В конце концов, именно он был тем, кто приходил домой и с порога бросался в свою комнату: успокаивать немую истерику подруги. Которая просто тихо дышала, но зато пальцами больно цеплялась за его плечи, оставляя частенько после такого кровавые полумесяцы царапок. И он целыми ночами лежал рядом, шепча какие-то абсолютные глупости, только бы отвлечь, только бы успокоить.

Вряд ли Мина действительно приходила в себя, но к утру она хотя бы начинала несмело улыбаться.

Так что Чонгук затягивает её в квартиру, усаживает на диван в гостиной, предупредительно зыркает на хёнов – чтобы не вмешивались, и те и правда уходят – и сам присаживается напротив.

(Конечно же, никуда парни не деваются. Устраиваются рядом с дверью на полу, ожидая услышать очередное болезненное и надрывное откровение.

И не разочаровываются.)

– Так нельзя, Мина, – начинает Гук, отлично зная, на что надо надавить, чтобы подруга выложила всё и без промедлений. Хотя этим приёмом он пользоваться ненавидит, но сейчас лучше придумать ничего не получается. – Ты приходишь с таким лицом, будто у тебя от боли разрывается сердце. И молчишь. И вот уже от этого плохо мне, Мина. Очень плохо, – проникновенно делится совершенной правдой, и это действует. Девушка оживляется, взволнованно вскидывает голову, всматриваясь в глаза друга, будто проверяет – неужто и правда так заставила беспокоиться? – Поэтому, пожалуйста, расскажи мне, что происхо…

– Я встречалась с матерью, – выпаливает сразу же, встревожено склоняется поближе и накрывает тонкими пальцами ладони макнэ. – Она как-то нашла мой новый номер, не знаю, как… Может, у девочек со школы спросила, я с ними временами встречаюсь посидеть за кофе. Не знаю, в общем. Я долго не хотела отвечать на её звонки, она же со своего обычного номера звонила, но потом… Решила, что если услышу какие-то гадости – сброшу звонок, да и всё. Не хочу больше терпеть ту всю грязь, в которой жила, ты мне отлично сумел объяснить, что я достойна большего. Вы все, на самом деле, это сделали, – она с нежностью улыбается, не отводя взгляда от широко открытых удивленных глаз Чонгука, и торопится продолжить. – Но мама не сказала ничего такого. Поздоровалась, спросила, как у меня дела и не хочу ли встретиться. Я пару недель не соглашалась увидеться, она не настаивала, просто предлагала. И вот недавно я всё же решилась.

– Она тебя обидела? – быстро и, наверное, немного жёстко спрашивает Чонгук, перехватывая её пальцы, переплетая со своими и подаваясь ближе. Мина многозначительно хмыкает.

– Как тебе сказать… Сначала расспрашивала об учебе, куда я поступила, нравится ли, завела ли я друзей, – они оба хмыкают, вспоминая, как девушка сошлась со всей группой почти с первого слова. – А потом начали проскальзывать старые фразочки. «Девушке не пристало так выглядеть», «Ты должна выбрать более полезную профессию» и в таком духе. Но я терпеливо ей объясняла, и мама даже после извинялась, выглядела она и вправду неуверенно и смущённо в то время. Но всё равно осадок оставался не из приятных.

– И ты приходила настолько расстроенной именно из-за этих бесед? – осторожно уточняет Чонгук, но к его удивлению, ведьмочка отрицательно машет головой.

– Первый раз я была даже не расстроенной – в ужасе. Мама сказала что-то вроде: «Тебе стоило бы явиться на семейный ужин». Я в сердцах высказалась, почему и ноги моей в том доме не будет, а после сразу к вам пошла. Она потом звонила и извинялась, но на следующей встрече снова что-то такое же ляпнула. А сегодня… Чёрт, я думала – ударю её. Сказала, что я обязана им жизнью и существованием, так что политика отца не настолько плохая, как я думаю.

– Так чего ты вообще ходила с ней встречаться еще два раза, если она так к тебе относится?! – Чонгук начинает сердиться. Не на Мину, конечно же, и она это отлично знает, поэтому касается своим лбом чонгукового и тихо отвечает.

– Потому что она единственная знает, где мой биологический отец.

Всю ярость парня как водой смывает.

– У меня есть вы, и это прекрасно, замечательно, восхитительно просто, – Мина шепчет, и её дыхание оседает на шее Чонгука, заставляя его дыхание сбиться. – У меня также есть друзья из школы и университета, а еще я в хороших отношениях с девушками ваших парней, – она на мгновение останавливается, неожиданно заливаясь румянцем, но Чон не успевает акцентировать на этом внимание, так как ведьмочка продолжает. – У меня даже старшая сестра есть, хотя мы по крови не родные. И в том и дело: я хочу найти последнего человека, с которым связана кровью, и попытаться наладить с ним контакт. Получится – хорошо. Нет – у меня есть… Я уже перечисляла, – и улыбается. Так легко и приятно, будто не она вошла в дверь с взглядом умирающей всего каких-то двадцать минут назад. Но Мина, кажется, не хватает произведенного на Чонгука эффекта, так что девушка добивает его контрольным.

– У меня есть ты.

И касается губами его щеки, но то ли промахивается, то ли еще что…

Но попадает он в уголок губ.

Поцелуй не мимолетен, как обычно, она задерживается на несколько мгновений, прикрыв глаза, после отстраняется, выдыхает – с облегчением? – и дарит искреннюю улыбку застывшему и потерявшемуся во времени и пространстве другу.

– Однако я узнала от матери всё, что мне было нужно, так что встреч с ней больше не будет. И тебе не придется снова беспокоиться обо мне, – она дружественно хлопает его по плечу, поднимается с дивана и, как ни в чем не бывало, бросает: Я в душ.

И уходит, по дороге в ванную основательно потоптавшись по сидящим в коридоре парням. Те отфыркиваются ей в ответ, смеются, и немного хриплый смех Мины тоже эхом отбивается от стен, а Чонгук всё никак не может понять.

Неужели она действительно просто промахнулась?!

Комментарий к 46. Грустная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== 47. Проказливая Мина ==========

Перемены – это всегда к лучшему.

Они несут в себе какой-то скрытый смысл – обязательно, ибо какой тогда вообще из них толк? – и побуждают нас раскрываться свой потенциал как можно больше.

Так что да, я люблю перемены. И то, что следует за ними.

***

– Просыпайся, тебе минут десять до выхода осталось!

Чонгук просяще хнычет, подергивая левой пяткой, но в ту сразу же крепко вцепляются острые пальчики и начинают безбожно щекотать. Так что приходится подниматься и отбиваться…

И выпадать в другое измерение.

– А я тебе говорил, – слышится издалека довольный шепоток Хосока и горький вздох Тэхёна, покорно отсчитывающего проигранную сумму. – Говорил, что зависнет! Так, стоп, Чимин, ты тоже деньги гони!

Чонгук медленно моргнул, задумчиво оценил зрелище и обреченно захныкал.

– Мина, неужели ты действительно надо мной издеваешься?!

Ведьмочка недоуменно захлопала глазищами, на дне которых начала зарождаться упрямая обида.

– Тебе что, так не нравится? – она хмурит брови, припечатывая ошарашенному Гуку. – Ну, значит, к бродячим кошкам я пойду сегодня одна. И в универ – тоже!

– Ты совсем не так поняла, – Чонгук ловит её у двери, чуть не свалившись на пол (в собственных ногах суметь запутаться… это что же, он от Намджуна неловкостью заразился?), и торопливо частит, смешивая объяснения с абсолютным восхищением. Мина, обновленная и чрезвычайно милая в своем новом образе Мина, на глазах добреет, покорно наклоняет голову, чтобы другу было легче осмотреть тщательно продуманную стрижку: с её-то кудрявостью волос надо было еще угадать длину, при которой девушка не станет сама себе казаться пушистым одуванчиком. Сейчас же волосы слева симпатичными пружинками обрамляют челюсть, а справа – касаются мягкими волнами середины шеи своими кончиками. Сзади же – Чонгук просто светится от восторга, пройдясь пальцами – выбритый коротко затылок приятно щекочет кожу, и вообще голове так легко, так свободно, Мина честно признается, что вряд ли к этому привыкнет, поэтому волосы будет отращивать.

– Но ты же попробовала, – сияет влюбленным солнышком Чонгук, игнорируя смущенное покашливание в кулак от Юнги с примерным содержанием «палишься, пацан, полегче», и Мина смущенно кивает, смутно подозревая, что даже друзья не будут тискать друг друга почти час, наслаждаясь неожиданными переменами во внешности. Однако… Чонгук это Чонгук, он какие только странности не отмачивал, решает про себя Сонг и лишь философски жмет плечами, улыбаясь ему в ответ. Тот начинает сиять так, что скоро взорвется, вот честное слово. – Даже если снова длинные отрастишь, то в этот раз можно будет за волосами хорошо ухаживать, и они у тебя будут здоровые и пышные. Но мне эта твоя неожиданная сторона капец как нравится, тебе так идет!

Мина смеется, тянет макнэ в короткие объятия (он блаженно улыбается, в ту же секунду крепко обхватывая её руками) и шутливо мутузит из стороны в сторону под веселые взгляды проходящих мимо парней. Они тоже останавливаются похвалить её стрижку, аккуратно и невыносимо бережно касаются коротких прядей и улыбаются во все тридцать два.

Мина чувствует себя такой счастливой.

***

– Не понял, – удивляется Тэхён, кивком указывая на что-то, происходящее за Чонгуковой спиной. – Она разве с нами домой не едет?

Чонгук оборачивается и мигом настораживается, видя на ступеньках у входа в корпус Мина.

Вполне доброжелательно и вежливо болтающую с незнакомым парнем Мина.

Мина, которая улыбается чужаку и кланяется на прощание, недоуменно посматривая на подаренный ей только что небольшой цветок, пока она приближается к ждущим её друзьям.

– Чего этот хмырь хотел? – Чонгук честно пытается спросить как можно более ненавязчиво, но вопрос всё равно получается напряженным и полным скрытого желания отобрать несчастный цветочек. Однако Мина – пребывающая, как всегда, в каком-то из своих нереальных миров, всё еще нереально довольная своей стрижкой и вообще по-весеннему легкая и воздушная, она расплывается в приветственной улыбке и без лишних раздумий выдает:

– Это мой сонбэ, он тоже реабилитолог, помог мне с одним проектом, я его взамен отвела в цветочный твоей девушки, – Мина кивает на Тэ, который при одном воспоминании о любимой расплывается в улыбке. – Он для мамы хотел выбрать какой-то симпатичный вазон. А он мне сегодня еще и цветочек принес, говорит, подарок удался.

– А что за цветок-то? – заинтересовано наклоняется Тэхён, полный энтузиазма использовать полученные во время свиданий знания на практике. – Фуксия?

– Да, – ведьмочка счастливо кивает, и кудряшки забавно подпрыгивают. – Ну, кажется, она помогает находить нестандартные решения проблем, – девушка смеется, смущенно признаваясь. – Думаю, он заметил, что меня немного мучила та ситуация… С матерью. В любом случае, он хороший человек.

– Вот умеешь ты парой слов поставить на место и показать, какой он дурак, заставив потом еще и угрызениями совести мучаться, – расплывается в шкодливом оскале Тэхён, пока недоумевающая Мина мечется взглядом между ним и действительно пристыженным Чонгуком. Парень громко вздыхает, нежно улыбается проходящей мимо девушке (она чуть не спотыкается) и закидывает руки друзьям на плечи. – Забей, малышка. Давайте рамена поедим, а?

***

– У нее новая стрижка? – Ёрин давится кофе (да, они в кое-то веки вышли попить кофе, а не пива!), громко возмущаясь после. – Даже и не подумала мне об этом сказать, паршивка. Вот что за дела, а?

– Ты ей хоть раз звонила за это время? – в который раз повторяет вопрос Юнги, с интересом рассматривая принесенный ему кофе с рисунком медведя на пенке. – Как у бариста такое получается?

– Наверное, много практики, – пожимает плечами синеволосая, но в следующее мгновение снова хныкает. – Я не могу ей позвонить, она же может просто не взять трубку, или не хотеть со мной болтать, или…

– Ну ты и дура, – флегматично отфыркивается Юнги, и Ёрин от возмущения даже давится имбирной печенькой. – На море вы говорили нормально? Говорили. Хотя, – он подозрительно прищурился, а Ёрин отвела вбок упорно взгляд, – ты мне не хочешь рассказывать, о чем. Потом, когда она руку повредила, ты за ней присматривала? И всё же нормально проходило!

– Наверное, мне и правда проще с ней вживую общаться, – подытоживает девушка, и Юнги наконец-то удовлетворенно кивает. – Позвать её на пикник, что ли?

– Она это дело любит, – соглашается и добавляет, посмеиваясь. – Только Чонгука с собой не берите, он её захапает в обнимашки и не отпустит посекретничать.

– Я всё еще его не одобрила, – мрачно предупреждает, опасно сузив глаза, и Юнги вспоминает, что эта козявка, вообще-то, способна единолично двух здоровых мужиков на лопатки уложить. Однако это не мешает ему включить сволочного хёна и ответить:

– Будто бы твое мнение Мина очень интересует.

Ёрин обиженно фырчит в свою кружку, а Юнги наконец отпивает свой кофе, наслаждаясь легким фисташковым привкусом и задерживающимся пряным послевкусием корицы.

Да, определенно им стоит ходить не только на пиво.

***

Ёрин со временем начинает вести себя странно. Чаще прятать взгляд, больше хмурить брови и прятать тело под мешковатыми вещами, будто стащенными из шкафа несуществующего бойфренда (она и сама подтверждает, что закупается в основном унисекс-одеждой), пока однажды не приходит выпить, а висок украшен фиолетовым синяком, словно помеченный отпечатком какого-то круглого предмета…

Кольца, приходит в голову Юнги, когда он понимает, что у подруги настроения веселиться нет от слова вообще. Кольцо с большим камнем или печатью, что-то пафосное такое, типа тех вещиц, которые любят родители Мина и Ёрин…

Он не знает, может ли вмешиваться в эту ситуацию, хотя внутри тяжело и болезненно давит что-то в грудь, мешая дышать, и здравый смысл говорит позвонить парням и пойти вместе бить морду ублюдку, который довел двух девушек до такого ужасного состояния.

Он не знает, как ему вообще предложить помощь: как другу, с которым Ёрин время от времени собирается выпить? Как парню, которого она горячо целовала еще тогда, у моря, когда жалась близко-близко и уверенно обнимала, наслаждаясь им и моментом? Как приятелю её сестры, тому, кто уже одну малышку помогал вытягивать из депрессии…

– Не надо, – тихо говорит девушка, заметив до побеления стиснутые кулаки и поджатые до тонкой нитки губы. – Просто не надо. Я ушла из дома и собираюсь добиться того, чтобы мы с Мина выписались из семейного реестра. Не хочу больше никогда переживать такое… и думать, как много пережила она.

Они расходятся почти около двух ночи, Ёрин выглядит уже гораздо бодрее и воодушевленнее, полная энтузиазма в плане налаживания отношений с младшей сестрой и поиска подходящего жилья, потому как в отеле хорошо, но ей хочется свой уголок, да и зарплата и накопления позволяют купить жилье.

Вот только в общежитии Юнги встречает Мина. Она сидит на диване, перебирая одной рукой волосы спящего на её коленях Чонгука, второй – переворачивая страницы. Юнги мнется, не зная, стоит ли вообще что-то сообщать и так уже повидавшей всю изнанку семейных отношений девушке или просто оставить это на Ёрин… Но ведьмочка решает за него в этом деле.

– Она успокоилась? – видя его замешательство, уточняет. – Ёрин. После ссоры с родителями. Успокоилась?

Юнги всё еще не знает, как поступить, поэтому осторожно подбирает слова, пытаясь натолкнуть Мина на мысль позвонить сестре и самой узнать обо всем из первых уст, но его размышления прерывает сонно заворочавшийся Чонгук.

– Хён, просто скажи ей, и мы пойдем спать, – очаровательно мурлычет макнэ, потираясь головой о ласкающую его руку – точь в точь как Лютик – и добивает. – Это ведьмище сегодня увидело нуну с сияющим фиолетовым синяком, ужасно перепугалось и сейчас только корчит из себя крутую и хладнокров… Ауч! Не дергай за волосы, – хнычет, в отместку легонько бодая её головой в живот. Мина смущенно заливается краской, но пронзительным взглядом прибивает Юнги до пола.

– Так она в порядке?

– Почему же ты её сама не спросишь? – наконец вырывает у несчастного репера. – Почему она тебя не спросит? Я вам что, сова?!

– Да не, – вдруг хихикает Мина, – и даже не Гермиона. Просто это скучно – самим спрашивать. А вот если узнавать через кого-то, то так гораздо интереснее.

Чонгук аж с её коленей сваливается от неожиданности, Юнги же просто стоит с широко отвалившейся челюстью и справляется с переполняющим его нежную рэперскую душу раздражением лишь через пару минут.

– Так это у вас что, игра такая?! И я действительно сова? – наконец ошарашено выдает, на что так и развалившийся по полу Чонгук начинает истерично подхихикивать. Мина же шутливо обижается:

– Да нет, ты что. Всего лишь почтовый голубь.

Через секунду она совсем испуганно (и очень незнакомо, ибо это ж Мина) взвизгивает, когда Юнги с абсолютно невозмутимым лицом принимается её щекотать.

Однако стоит отдать должное: она не просит пощады гораздо дольше, чем все остальные парни из группы.

– Я нашла великолепную квартиру, – без любых приветствий говорит Ёрин, и Юнги слышит, как с её стороны громко шумит пылесос. Как она вообще его умудряется слышать? – И ты придешь ко мне на новоселье.

– Если оно выпадет на мой выходной, – без любых раздумий соглашается, пытаясь не представлять себе слишком много. Ёрин подтверждает его мысли, весело предупреждая:

– Отлично! Остальных сама позову.

И сбрасывает звонок, не попрощавшись.

– Что за девчонка? – устало спрашивает замученный длинным днем и жизнью вообще Юнги у печально взирающего на него Люцифера. – Ей вообще известно понятие «вежливость»?

Кошак активно мяукает, трогает лапой за колено и делает глаза еще грустнее, но Юнги не ведется. Во-первых, у него пять донсэнов и Мина впридачу, он натренирован. А во-вторых, на ошейнике кота ярко-салатовым лаком для ногтей (чтобы было всем видно) выведено: «Не подкармливать! Кот на диете».

– Прости, кошак, – Юнги наклоняется вниз, поглаживая сразу же просительно затарахтевшего Лютика по спине, – но я реально боюсь Мина больше, чем твоих пакостей, – доверительно сообщает, и Люцифер в ответ грустно вздыхает, прекращая просить.

Ведьмочка в гневе страшна, это уже давно уяснил каждый. Особенно Хосок, который в обед решился бросить коту кусочек курицы.

***

– Тут не заперто было! – Юнги кричит, разуваясь сразу же возле входной двери. – Я запру, ладно? А то наши только собираются выезжать…

Квартира Ёрин оказывается симпатичной уже с крохотного коридорчика, в котором Юнги сразу же вешает кожанку в шкаф и бросает рюкзак на пол. Ёрин выходит к нему, и волосы у нее уже весьма отросли с первой их встречи, сейчас почти приближаясь к длине новой стрижки Мина, вот только теперь они не голубые, больше с уклоном в мятно-зеленый.

– Воу, тебе идет, – одобрительно присвистывает, копаясь в рюкзаке и наконец выуживая из него заранее купленный алкоголь. Ёрин терпеливо ждет, прислонившись спиной к двери и скрестив руки на груди, таинственно улыбаясь. – Меня когда-то тоже так красили, и мне жуть как нравилось… Только не говори остальным, а то засмеют, – он улыбается, когда девушка в ответ смеется, согласно кивая. – Парни говорили, что скоро будут, они с агентства выехали минут пятнадцать назад.

– Вряд ли, – легко отзывается Ёрин и улыбается странно, склонив голову на бок. – Я им пригрозила лишением очень важных органов, если заявятся.

Юнги так и застывает напротив, смутно начиная понимать, почему Намджун так умиленно улыбался весь день, смотря на него, почему Мина и Чонгук обменивались многозначительными взглядами, когда он переписывался с Ёрин, и почему его последние дни не покидало чувство подвоха.

– Тебе не кажется, что первый шаг всё же должен быть за мной? – осторожно уточняет, мысленно костеря свою вылезающую во время переживаний шепелявость. Но Ёрин не смеется с нее, она больше вообще даже не улыбается, и взгляд у нее… напряженный, полный одновременно страха и предвкушения.

Она тоже нервничает, вдруг понимает Юнги. Тоже в себе не уверена, и в его чувствах также.

– Думаю, если бы я первый шаг оставила на тебя, мы бы до пенсии расшаркивались друг перед другом, – говорит, смотря ему в глаза. – И да, я знаю, что тебе нравились мятные волосы.

Мин нервно сглатывает, хотя в горле пересохло, и тщетно пытается заставить мозг думать…

А не желать преодолеть смешные два шага расстояния между ними, обнять эту взбалмошную девчонку, выше него на целых два сантиметра, зарыться пальцами в её зеленые волосы лицом, поцеловать взъерошенные пряди, провести ладонями по узкой спине, сгоняя с нее напряжение…

– Мне очень нравятся мятные волосы, – хрипло выдает, опуская с рук рюкзак и аккуратно пристраивая бутылки на пол. Аккуратно, чувствуя себя дрессировщиком, подходит ближе, протягивая настороженно замершей девушке руку. – Наверное, я в них влюблен.

«И в тебя» остается невысказанным, но таким понятным, потому что Ёрин жмется близко-близко, целует так голодно и живо, ярко, пока Юнги смеется и просит её:

– Только давай больше без этой серьезности. Ты меня слишком перепугала… Лучше всегда веселись.

А потом он подхватывает девушку на руки…

И чувствует себя самым счастливым мужчиной на земле.

***

– Спасибо, что ли.

Мина лишь хмыкает в ответ, шаря по полкам ванной, и с ухмылкой интересуется:

– Как матрас у онни? Не жестковат?

– Я спал в гостиной, – возмущенно отзывается Юнги, от волнения шепелявя, – как ты можешь так обо мне думать?

– Я не о тебе, – хмыкает Мина, наконец вытаскивая аптечку из шкафчика под потолком. – Я об онни, у нее же совсем тормозов нет. Собственно, я ждала того, что вы… эээ… короче, до обеда проспите, – выкручивается, радуясь, что никто не видит её пунцовых скул. Юнги на том конце Сеула тоже шокировано молчит. Ведьмочка неуверенно выдает. – Забудем, что я только что ляпнула?

– Да, – прокашлявшись, сипло выдает Мин. – Определенно забудем. Слушай, вопрос на миллион: что мне приготовить на завтрак?

– Омлет с грибами сумеешь? Она утром почти не ест, но вот на обед корми мясом… Ты вообще когда в общежитие вернешься? – вроде бы так мимоходом интересуется, закатывая рукав и еле слышно шипя, пока отдирает с премерзким звуком пластырь с внутренней стороны предплечья.

– К вечеру завтрашнему точно, а что? Я нужен?

– Не-а, развлекайся, – «и не приходи, пока я не уйду, а то точно заметишь, что что-то со мной не так» мысленно прибавляет, протирая антисептиком длинный порез.

– С тобой что-то не так, – уверенно говорит Юнги, и Мина слышит шорох. – Я сейчас приеду.

– Не смей! – ведьмочка немного успокаивается и лжет на ходу, задумчиво осматривая рану, нанесенную очередным сталкером Чонгука, которого она сегодня за руку словила у корпуса университета. – Я нервничаю, потому что ты теперь вроде как парень моей сестры, и это неловко, учитывая наше общее прошлое!

Выпаливает на одном дыхании, и только после понимает, что не врала. Что это её и правда беспокоит.

– Хей, мелкая, – спустя минуту отзывается Юнги, и Мина возвращается из глубин самокопания в реальный мир, обнаруживая, что кровь из раны сейчас капнет на пол и запачкает ковер. Однако она не спешит её стирать, всё внимание обратив на шепелявый голос, звучащий в ухо. – Ты для меня хорошая подруга, почти что младшая сестра. Донсэнов у меня много, а вот сестренок – не особо, поняла?

– Поняла, – с улыбкой отзывается Мина, наконец спохватываясь и поспешно стирая кровь. – Утром сделай еще кофе для онни. Крепкий, две ложки сахара.

– Хорошо, – Юнги наконец расслабленно смеется в ответ, и Мина слышит скрип, когда он переворачивается со стороны в сторону: значит, и правда спал на диване. – Присмотри за всеми, пока я не вернусь, – и отключается. Мина с легким отчаянием смотрит на руку, где кровь так и не думает останавливаться.

– И что же мне с тобой делать, хах?..

– Может, обратиться к кому-то старшему? – вдруг слышно предложение от двери, и рыжая против воли вздрагивает. – Ну, или хотя бы к тому, кто помочь может?

Намджун не выглядит сердитым, но расстроенным и встревоженным – на все сто процентов. Он отбирает у Мина аптечку, осматривает рану и выносит вердикт:

– На стекло битое напоролась.

Ведьмочка упрямо смотрит в пол.

– Дурочка, – неожиданно мягко журит её Намджун, – как есть, дурочка. Никто бы тебя ругать не стал, и выспрашивать… эээ, ну ладно, стали бы, но если б ты твердо рявкнула «Нет!», то отцепились бы. А сейчас садись на стиралку, я всё сделаю. И помни, – он неожиданно хитро щурится, пафосно поднимает палец вверх и вполне очевидно её передразнивает: – Ты должна больше полагаться на своих друзей.

Когда ведьмочка в ответ лишь закатывает глаза, спрятав улыбку в уголках губ, он облегченно смеется.

Если она еще на это способна, значит, всё будет хорошо.

========== 48. Смущенная Мина ==========

Возможно, Ёрин и не лучшая в мире старшая сестра, но она уперто пытается приблизиться хотя бы к рангу терпимой. У нее это вроде как получается: и друзья Юнги так говорят, и сам он любит с кривой ухмылочкой подтрунивать над этой темой, да и Мина больше не уходит с комнаты, стоит только старшей туда зайти. Наоборот, она предложила встречаться регулярно без парней, чтобы тихо и спокойно поболтать и узнать друг друга получше.

Ёрин ужасно неуютно, что им, сестрам, приходится чуть ли не знакомиться с нуля, но лучше так, чем никак. Кроме того, Чонгук вообще взял за привычку время от времени с ней списываться и рассказывать о всяческих прикольных делах, происходящих в их общежитии, особенно если они касаются Мина и Юнги, но и об остальных хватает.

Сегодня они умно решили посидеть в квартире старшей, потому что раз – на улице дождь, два – лень топать в кафешку, три – Мина не любит кого-то пускать в свой дом, и ей надо немножечко настраиваться перед тем, как кого-то туда приглашать. Зато такие визиты особенно ценны для всех её близких.