Текст книги "Колыбельная (СИ)"

Автор книги: KL_KL

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

…Чтоб одну стеклянную неволю разменять на тысячу других…

(с) «Пикник»

Кровь пьют руками

(с) Г.Л. Олди

НОЛЬ

Стоило отдать Гельмуту Земо должное, он не кричал никогда. Ни от боли, ни от гнева. Он вообще вел себя тихо. Не полнился торжеством, не злорадствовал. Смотрел перед собой спокойным взглядом выжженного изнутри человека. Иногда отвечал на вопросы, но чаще не отвечал, за что его били током, и после каждого разряда, едва придя в себя, Земо улыбался легкой скучной улыбкой, буквально означающей: «Да плевал я на вашу боль».

Росса этот тип приводил в тихое бешенство. Росс был с ним напорист. Может быть, даже слишком напорист, и позволял себе вещи, которых старался избегать в подобных ситуациях. Не хотел признаваться себе в том, что его всерьез пугают такие типы, как этот. Те, кому уже нечего терять. Их не расколешь, на них не надавишь, от них не дождешься раскаянья. Им действительно плевать на боль. Россу доводилось видеть таких.

Уже мертвый, но еще живой.

Казалось, выпусти Земо из камеры, он только улыбнется – и с этой счастливой улыбкой перережет себе горло.

Эмеретт Росс охотно и легко позволил бы ему это, посчитав, что так даже лучше для общего блага, но, к сожалению, ублюдок был ему нужен. Одним из убеждений Росса было: «Террористы не ходят поодиночке». Того же мнения придерживалось и начальство, вплоть до самого верха. У этого хмыря были сообщники. Не могло не быть. Ему помогли достать и доставить бомбу в Берлин, скоординировать действия, да и вообще такую сложную операцию невозможно осуществить в одиночку в столь короткий срок. Кроме, разве что, взрыва в Вене. В это Росс был готов поверить охотно: у человека неприятности – и он палит в кого попало. Брейвик, опять же…

Но вот все остальное…

Земо молчал уже почти два месяца. Сперва с ним работали люди Росса, теперь за дело взялся он сам, хотя уже ощутимо ломило виски и всерьез раздражало собственное бессилие. Земо молчал. Его не трогали даже слова о жене и сыне – подлый прием, на который пришлось пойти от безысходности, поскольку других инструментов у них уже не осталось. И даже, казалось, разреши им Конгресс завтра использовать дыбу и розги, это не поможет. По ту сторону пустых, мертвенно спокойных глаз не осталось ничего, кроме угольного пепелища и осознания, что все, что можно было сделать, чтобы утолить выжигающую нутро жажду мести, уже сделано.

Росс невольно поежился. Нет, этот парень был ему чертовски неприятен.

– Мне нужны имена, Гельмут. И количество. Так кто? Сослуживцы? Если понадобится, мы проверим их всех.

– Вы уже проверили их всех, агент Росс, – последовал негромкий ответ. Земо смотрел прямо перед собой, и губы его чуть кривились в улыбке, как если бы он видел что-то приятное, а вовсе не разозленного правительственного агента через бронированное стекло спецкамеры. – И ничего не нашли. Поэтому вы тут.

Самое скверное было в том, что ублюдок был прав. Они уже прошерстили все его ближайшее окружение, но это не принесло ничего, кроме нескольких повесток в международный суд за вмешательство в частную жизнь.

– Можем проверить еще раз. И еще раз. А потом их семьи. А потом их родственников и знакомых. А потом…

– В Соковии хватает людей, которым есть, за что мстить самим Мстителям, – заметил Земо негромко.

– Очень хорошо, – медовым тоном откликнулся Росс. – Мне нужны их имена. И количество.

Молчание. Ласковая улыбка, от которой Росс с ужасом ощутил себя агентом Старлинг из «Молчания ягнят».

– Мне. Нужны. Имена! – взорвался он. – Хватит ерепениться! Все уже кончено!

– Кто вам такое сказал? – Земо впервые за разговор удивленно поднял голову.

У Росса похолодело в животе.

– Вы о чем? А, кажется, понял. Что, подговорили дружков на диверсию? Попробуете совершить побег?

– Какое сегодня число? – вдруг спросил Земо. Это что-то значило, и Росс был почему-то уверен, что это «что-то» однозначно из разряда «ничего хорошего». Следовало усилить охрану. Втрое.

– А какая вам разница? – он медленно скрестил руки на груди. Земо усмехнулся шире.

– Просто если мои подсчеты верны, и сегодня действительно третье июля, вам сейчас лучше думать не обо мне.

– Что это значит?!

Молчание. Улыбка. Росс остервенело нажал на кнопку. Разряд. Еще один. Земо дернулся в кресле, сильно запрокидывая голову назад, и прикрыл глаза, пережидая, пока уляжется боль.

– Со мной не шутят! – рыкнул Росс. – Отвечайте! Что это значит?!

Смех. Тихий, хриплый рокот. Слова, которые раздались вслед за этим, были полны почти дружеского участия.

– Надеюсь, мой маленький подарок придется Капитану Роджерсу по душе. Передавайте ему привет от меня.

И Земо улыбнулся побледневшему Россу. Ласково и страшно.

*

Где-то совсем в другом месте встрепенулась темнота в углублении кресла. Свет экрана старенького телевизора, бубнящего о погоде на завтра, высветил немолодого, крепко сбитого мужчину, смотрящего на настенные часы. Мужчина тяжело поднялся и, прихрамывая, вышел в пустую соседнюю комнату, где опустился на колени и лезвием ножа подцепил доски старого, истертого до седины паркета. Наконец он сумел приподнять квадрат соединенных друг с другом дощечек, открывших тайник в полу.

В тайнике лежала коробка.

Эту коробку неполных два месяца тому назад ему принес посыльный почтовой службы, когда еще не отгремели повсюду шокирующие новости о Мстителях, соглашении и поимке Гельмута Земо. В коробке лежали две вещи, одной из которых был старый красный блокнот с потемневшей звездой на обложке, а второй – письмо с инструкциями. До назначенного времени тогда оставалось восемь недель.

Теперь – час.

Взяв письмо, человек пошел в ванную, еще раз перечитал написанное, печально хмыкнул пару раз и поднес к письму зажигалку.

Монитор светился мертвенно-бледным прямоугольником из дальнего угла темной комнаты. Пальцы мужчины, уже заметно скрученные артритом, неожиданно бойко застрекотали по клавишам. Стрекот продолжался долго, все оставшееся время.

«Семнадцать»… «Печь»… «Возвращение на Родину»…

Ввод.

Мужчина грузно откинулся на спинку стула и с видимым удовольствием закурил сигарету, если бы, конечно, кто-то мог это видеть. Дом был пуст, хотя казалось, что кроме сквозняка по нему еще бродит эхо чужих голосов. Мужчина смотрел в экран, делая одну затяжку за другой, катая на языке терпкий дым и выдыхая его сквозь ноздри. Затем загасил окурок о столешницу. Скользнул долгим взглядом по ряду фотографий на книжной полке.

После чего спокойно, недрогнувшей рукой сунул табельный пистолет себе в рот.

*

Стив проснулся от телефонной трели в начале шестого утра, смутно подумав, что в Нью-Йорке-то сейчас еще полночь, самое начало первого. И только потом сообразил, почему подумал об этом.

Звонил ТОТ САМЫЙ номер.

– Я слушаю, Тони.

Сперва Стива тронула отчаянная надежда, что Старк звонит поздравить его, хотя он сразу отбросил эту мысль.

Слишком рано.

– Данные по Зимнему Солдату слиты на «Викиликс», – голос Тони прозвучал отрывисто и быстро. – За пять минут уже разлетелись по сети. Мы все подчистим, но бога ради, убери его с улиц и проверь чертов код.

«Спасибо» ошеломленный, утративший всякую сонливость Стив сказал уже в пустоту.

Насколько же легко, оказывается, можно одной фразой сломать почти пришедшую в норму жизнь. Данные по Солдату попали в сеть… Он понял, что неподвижно сидит на кровати с телефоном в руке уже несколько минут, пялясь в темноту перед собой, когда услышал звук входящего сообщения.

Ряд слов. Кириллица.

*

Т’Чалла наблюдал за ними из центра комнаты. Чуть дальше, прижимая планшеты к груди, толпились медики и лаборанты, и было совершенно непонятно, кого они опасаются больше – своего короля или человека, крепко пристегнутого ремнями к основанию криокапсулы. Стеклянный купол был опущен, холод давно ушел, и к коже Баки уже вернулся естественный здоровый цвет. Стив знал, что правая рука друга, если ее коснуться, окажется теплой. На металлический обрубок левой он старался не смотреть лишний раз.

Стив дождался момента, когда кардиограф запищал чаще, изменился ритм дыхания. Дрогнули веки.

Баки приходил в себя. Стив на секунду коснулся его здорового плеча, и, глядя в экран телефона, начал читать.

– Желание. Ржавый…

Стив приказал себе не отвлекаться на скакнувший ритм сердца Баки, стараясь размеренно чеканить слова и не спотыкаться о русский. Баки заметался, что-то протестующе шепнул. С губ его сорвался стон, он заворочался, натягивая ремни, и Стиву еще подумалось, что будь на месте левая, он бы без труда освободился.

На слове «Рассвет» он закричал, заставляя Стива титаническим усилием воли продолжить говорить.

А когда слова иссякли, он внезапно затих. И открыл глаза.

– Баки, – осторожно позвал Стив, приблизившись. Тот невидяще смотрел перед собой, как когда-то на столе под ремнями ГИДРЫ, и настолько некстати пришлась ассоциация, что Стив, отгоняя ее, позвал громче: – Баки!

Без ответа. Стив зажмурился и сильно сжал челюсти, уже зная, что услышит, когда негромко спросил:

– Солдат?

Это слово он тоже произнес по-русски. В сообщении было и это. Так было надо.

– Я жду приказаний, – последовал хриплый ответ. Сердце в груди у Стива оборвалось.

– Баки, – он подошел вплотную, заглядывая в глаза. Они были затуманены, зрачки расширены, словно Баки находился под действием кокаина, но взгляд его не был бессмысленным. Наоборот. В нем собралась холодная, опасная боевая готовность. Стив положил руку Баки на шею и чуть повернул его голову на себя. – Бак, ну давай же! Посмотри на меня. Ты меня помнишь? Баки, эй. Это я.

Барнс не сразу сфокусировал на нем взгляд, но когда справился с этим, то уставился, не мигая. Не узнавая его.

– Кто такой Баки? – спокойно спросил он. И после короткой паузы, чуть нахмурившись: – Это цель?

Он на пробу рискнул натянуть ремни, проверяя степень свободы. Те затрещали.

– Не надо, – Стив коснулся его плеча, удерживая на месте. – Спи, Солдат.

Последняя фраза далась непросто, но Баки перестал дергать путы, покорно и страшно глядя замороженным взглядом куда-то мимо Стива. Стекло поднялось, и Роджерс, как и два месяца назад, с затаенной глухой болью увидел, как морозный пар охватывает тело друга, тонкой ледяной коркой покрывая его лицо.

*

Он отправил сообщение Старку «Код верный» далеко не сразу. Сперва долго сидел в коридоре, держа телефон в руке. Мимо сновали чернокожие люди в белых халатах, навевая глупые ассоциации о кофе со сливками.

Сначала ему требовалось поверить в то, что это действительно произошло. Старк прислал ему код от Зимнего Солдата, от личного безумия Баки Барнса, просто по смс. И сказал, что тот уже в сети. Уже в сети…

Стиву представилось, как эти слова, коверкая непривычный русский, выкрикивают мальчишки на манер новой детской считалочки. Как они исподволь вплетаются в песни, звучат в шутках стендаперов, в телешоу… Даже если Старк все подчистит, всем рты не заткнешь. И даже если люди не поверят в их подлинность… это ведь может быть код от Зимнего Солдата. И одного этого «может быть» им хватит с лихвой.

Такая лакомая мысль… Слишком лакомая, чтобы пройти мимо нее.

Слова зазвучат. После скандала и шумихи вокруг соглашения и раскола Мстителей это будет сенсацией, и двух месяцев мало, чтобы все улеглось. Чтобы всевидящий и вездесущий Интернет не откликнулся, не разнес эти слова, как заразу, сделав их очередным мемом, новой сиюминутной забавой.

Какая заманчивая идея! Их собственный Зимний Солдат!

Всеобщий.

Радиоуправляемая игрушка толпы, выдергивающей друг у друга из рук пульт управления.

Стив, ощущая первый прилив ледяного озноба, сцепил руки в замок и прижал их к гудящей от напряжения голове. Пусть лучше Старк и Вижн, чем ловить код по сети, поищут источник утечки. Хотя… источник Стив уже знал и так. Соковия. А постарался Земо… мститель, карающий Мстителей. Ему следовало бы аплодировать стоя. Он бил без промаха, как умеет только последний выживший. Та самая бешеная собака, для которой такая цена вопроса ради одной-единственной видеозаписи – не крюк. Стив не мог заставить себя ненавидеть этого человека, хотя и пытался изо всех сил. Где-то в глубине души он ждал чего-то подобного уже давно. Потому что выжженные изнутри лучше всего подходят на роль палачей, множа количество жертв до сотен и тысяч.

Но и это было уже неважно. Важно было другое. Как много вокруг белых халатов… слишком много людей. И каждый из них… каждый может…

Он отправил сообщение Старку и закрыл лицо руками.

Запоздало его бросило в крупную дрожь.

*

– Это может быть к лучшему, – заметил Т’Чалла. В традиционной одежде Стив его видел редко, и Пантера в длинной черной тунике с золотыми узорами, расшитой ракушками каури в три ряда по горловине, производил сильное впечатление. – Теперь нам есть, с чем работать. Когда он Зимний Солдат…

– Нет, – отрезал Стив. Он смотрел в окно, туда, где рваные облака гладили брюхо гигантской каменной кошки, заставляя его блестеть и искриться под лучами солнца. В коридоре они сейчас были вдвоем, и вот так, наедине, Т’Чалла просил обращаться к нему просто, без лишних эпитетов и пиетета.

Пантера ждал продолжения, и Стив с трудом выстраивал мечущиеся в суматохе мысли.

– У меня есть просьба, – тихо сказал он.

– Говори.

– Уберите людей из этого крыла. Оставьте в охранниках только тех, кого знаете лично, не больше пяти человек. Все исследовательские работы с Баки должны быть немедленно прекращены. С ним буду работать только я.

Т’Чалла молчал, явно ожидая пояснений. Стив сглотнул горький комок и сделал глубокий вдох.

– Если я не смогу найти способ нейтрализации, выхода отсюда для Баки уже не будет. А я уже дважды ломал ему программу. У Зимнего Солдата есть реакция на меня, значит, есть шанс, что я смогу закрепить успех и научусь пробиваться к Баки. И я единственный здесь смогу его остановить. Не считая вас, конечно.

Т’Чалла невесело улыбнулся полными губами.

– Хочешь пробиться к нему? Боюсь, в его случае это будет непросто.

– Да, я помню, – кивнул Стив, лично проверявший все отчеты исследований за два месяца. – Не медикаменты – быстро усваиваются, нет длительного эффекта. Не гипноз – программа вшита глубже и надежнее, не подействует. А вшивать в него код деактивации пришлось бы теми же способами, какими в него вшивали программу, и я уже говорил, что не стану и не позволю прожаривать ему мозги. Даже если на данный момент это единственное, что может сработать, пытать его больше никто не будет.

– Ничего другого у нас пока нет.

– У вас нет, – согласился Стив. – Поэтому теперь с ним буду работать я.

– Хорошо, – кивнул Т’Чалла. – Будешь работать. Я пойду тебе навстречу. Но, если не секрет… Если не все то, что мы уже перепробовали, что намерен делать ты?

Стив долго молчал, ощущая неприятную тревожность, тянущую живот. Ему казалось, что если он озвучит эту идею, то она утратит силу и покажется ему полным бредом, уничтожив хрупкую надежду. Но он рискнул.

– Я хочу найти «колыбельную», – сказал Стив. – Это ключ. Способ, которым можно достучаться до Баки через Солдата и научить его сбрасывать транс. Ключ не универсальный. Своего рода алгоритм слов и действий от определенного человека. Я уже видел это. И процесс установления контакта, и результат.

– Деактивация через человеческий фактор?

– Я видел, как такое проделывает хрупкая девушка с огромным зеленым монстром, – Стив невесело улыбнулся.

– Я тебе верю. Но чтобы прорваться через его код… он вшит глубоко. В подсознание. Хотя, все может быть. В нашем народе говорят, что только «Я» способно обуздать самое себя. С Зимним Солдатом внутри себя сладить сможет только сам Барнс.

– У вас очень мудрый народ.

– Если ты сумеешь его обезвредить и закрепить успех, ты будешь привязан к нему. Понимаешь это?

Стив покачал головой.

– Это временная мера. Его все равно нужно будет избавить от кода, но сначала мне нужно хоть что-то, что сможет остановить его, если придется. Думаю, Баки тоже хотелось бы, чтобы был такой способ.

– Ты не собираешься сказать ему?

Это был болезненный вопрос, и Стив опустил голову, стараясь скрыть, как глубоко задели его слова Т’Чаллы.

– Пока нет, – ответил Стив. – Ему хватило неприятностей, чтобы еще и будить его ради плохих новостей.

– Он будет не в восторге, когда узнает, – с плохо скрываемой иронией заметил Пантера. Стив кивнул.

– Да. Но я постараюсь объяснить ему, что это необходимо, – он помолчал. – Сколько времени у меня есть?

Т’Чалла пожал плечами.

– Пока не сдашься. Я буду лично проверять результаты. Все, что тебе понадобится для работы, ты получишь. Хотя и я не всесилен, попрошу это учесть. И еще имей в виду, что его нельзя выводить из криосна чаще раза в день. Вредно.

– Проверять результаты?

– Код зачитаю я. И если ты сможешь остановить его, когда ему приказывает кто-то другой, это будет победой.

Стив кивнул.

– Я согласен.

*

Он уверенно шагнул внутрь, набирая на мониторе код отмены заморозки.

Шпаргалки ему были уже не нужны, он помнил код наизусть.

«Колыбельная». В первый раз у Наташи и Халка это получилось непреднамеренно, и все равно они с Беннером провели долгие месяцы тренировок, прежде чем закрепить случайный успех.

У него тоже получалось. Дважды. Все-таки случай на мосту Стив считал за удачную попытку, потому что тогда Солдат впервые заговорил с ним. Заговорил и заколебался, пусть всего на секунду, но на эту секунду программа дала сбой. Он должен был попытаться.

И когда по телу Баки снова начало разливаться живое тепло, Стив невесело подумал: «Ну что ж, Бак… Пора познакомиться с твоим Халком».

ФАЗА ПЕРВАЯ

– Я жду приказаний.

Он сидит напротив. Рука на столе, мутный взгляд смотрит мимо. За глазами непроницаемая, плотная стена тумана, но выражение у них хищное, как у совы. Он почти не моргает, а если моргает, то медленно, словно опоенный. На указательном пальце белеет пульсометр, экран размеренно пищит на самой грани слышимости. Пульс ровный, как у спящего. Глубокое дыхание.

– Ты знаешь меня?

– Да.

– Кто я?

– Капитан Америка. Шестой уровень. Невыполненное задание.

Этот ответ бьет Стива в грудь, но он запрещает себе демонстрировать это.

– Хочешь его завершить?

– Больше не актуально.

– Как тебя зовут?

– Я Зимний Солдат, – он говорит тускло, невыразительно и с явной неохотой, словно ему неприятен звук собственного голоса.

– Это позывной. А я спросил имя. У тебя есть имя?

Молчание.

– Отвечай.

– Несущественно, – говорит он, и… интонация уже другая. Суше.

– Где ты вырос? Ты ведь где-то вырос.

– Несущественно.

– Кем ты был до того, как стать Зимним Солдатом?

Без ответа.

*

Стив зовет его «Солдат» только по-русски. Он попробовал в один из дней звать его «Баки», дозваться до Баки, вплоть до прямого приказа «вспомни, кто ты!». Но добился только того, что Солдат стал нем, как рыба. Он вообще перестал отвечать на вопросы, как если бы перестал понимать человеческую речь. Приказы физического свойства он выполнял беспрекословно: «встать», «сесть». Но больше не говорил.

Поэтому пришлось смириться с этим «Солдат». Хотя видит Бог…

*

– Сколько тебе лет?

– Несущественно.

Это не Баки. Об этом постоянно приходилось себе напоминать. И пусть у него было тело Баки, голос Баки, взгляд… а вот взгляд чужой. Словно в Баки вселилось что-то холодное и равнодушное. Или как если бы перед Стивом сидел его темный близнец.

– Для меня существенно. Если не знаешь точно, скажи приблизительно.

– Около тридцати.

– Хорошо. Я зачитаю тебе возрастную ленту, а ты попытаешься вспомнить события каждого периода. Понял?

Осторожный кивок.

– Тебе пять лет. Что ты помнишь?..

Без ответа.

*

– Я зачитаю тебе список имен. Ты должен сказать, какие тебе знакомы.

Кивок.

– Джеймс Бьюкенен Барнс. Тимоти Дуган. Винифред Сноу. Кларк Гейбл. Долорес Кармоди. Джим Морита. Марлен Дитрих. Гейб Джонс. Говард Старк. Пэм Уиннерби. Кэрол Ломбард. Стив Роджерс. Моника…

– Стивен Грант Роджерс, – отзывается Солдат.

На секунду Стив думает – получилось! Но сразу понимает, что ошибся.

– Знакомое имя?

– Да.

– Откуда ты его знаешь? Чье это имя?

Солдат думает долго. Взгляд его начинает метаться, пульс на экране пищит быстрее.

– Сообщение о дестабилизации, – хрипло говорит он. – Требуется обнуление. Сообщение о дестабилизации…

– Хватит! – прерывает Стив. – Смотри на меня. Успокойся. Дыши глубже. Вот так. Продолжим завтра.

Очень хочется выть.

*

Стив всякий раз тяжело наблюдал за этим этапом. Пробуждение. На то, чтобы выйти из криосна, Баки требовалось двадцать минут. Или около двадцати, раз на раз не приходился. Стив смотрел. Он наблюдал, как камера наполняется кислородом, как повышается температура, как струи воздуха сушат холод, и все внутри капсулы тонет в белом пару, надолго скрывая от взгляда Баки, прежде чем стекло опустится. Стив наблюдал, как щупальца этого пара просачиваются из камеры наружу и тают. До пробуждения Баки после опускания стекла оставалось от трех до пяти минут.

Странное дело, Стиву не нужно было сверяться с приборами жизнеобеспечения, чтобы увидеть и ощутить это. Стив просто знал – вот его только что не было, и вот – Баки уже здесь. Внешне ничего не менялось, не двигались веки, но по каким-то едва заметным признакам он ощущал это, как сработавший внутри выключатель.

Баки здесь.

Стив начинал читать. Ему требовалось поймать нужный момент, чтобы сделать переход безболезненным.

Иногда он успевал. Иногда нет.

– Нет! Нет, Стив, пожалуйста!

Так нужно. Верь мне, Бак, все будет хорошо.

Он кричал каждый раз. Дергался, как в дурном кошмаре. И, если успевал проснуться раньше, его обезумевший от ужаса взгляд метался по лаборатории, и крики складывались в слова:

– Не надо! Хватит! Стив!

Он не позволял себе сбиться. Хотел только закончить как можно быстрее, но… торопиться было нельзя. Важно было выдержать четкий ритм, и если собьется, придется все начинать заново.

В эти моменты он казался себе истязателем, и встречал ледяное равнодушие Солдата едва ли не с облегчением.

*

– Я жду приказаний.

Солдат смотрел мимо Стива. В пустоту, как если бы был не здесь или смотрел в какие-то собственные, одному ему ведомые глубины. Голос его был сухим и бесстрастным. Казалось, что у Солдата нарушено или отсутствует эмоциональное восприятие действительности. Но если удавалось перехватить его взгляд и зафиксировать на себе, Стив читал выражение по этим глазам, слабое, как эхо, но оно было.

Усталая необходимость подчиняться идиоту.

«Ты играешь не по правилам, – говорил этот взгляд. – А если ты не умеешь со мной обращаться, я тебя укушу».

*

– Сообщение о дестабилизации…

– Кто такой Стивен Грант Роджерс?

Солдат смотрит мимо, рука сжата в кулак, на лбу пульсирует жила.

– Сообщение о дестабилизации! Требуется…

– Смотри на меня! Кто такой Стивен Грант Роджерс?!

Солдат вскидывает голову, с горящими в глазах огнями-сполохами, и ярость хлещет из него как бич.

– ЗАТКНИСЬ!

Стол летит в сторону, Солдат на ногах, и Стив уже блокирует удар, бросая на пол гудящее от напряжения тело, понимая… «Сообщение о дестабилизации» – это сигнал, как боль или страх. Это бич, уже взметнувшийся в воздух, перед тем, как опуститься на чью-то голову или спину. Солдат дерется слепо, безумно, и Стиву с трудом удается прижать его к полу и проорать приказ «Остановись!» несколько раз, прежде, чем он затихает в его руках.

Сообщение – это словно предупреждение об атаке на программу. А ярость – способ программы себя защитить.

Но почему получалось тогда?.. Господи, почему?..

*

– Сообщение о дестабилизации…

В который раз. Стив сокрушенно швырнул блокнот на стол. Сдавил пальцами виски, вслушиваясь в звенящую тишину. Доводить дестабилизацию до агрессии он больше не рисковал, а идеи стремительно подходили к концу.

Стиву казалось, что это будет легко – приказать «вспомни меня» или «вспомни себя», когда он вправе отдавать приказы, и даже сначала опасался излишне пользоваться своим положением. Идиот. Это не работало. Читал он код или нет – пробиться через транс не удавалось.

За все это время он еще ни разу не видел Баки. Только мутные глаза Солдата и пустоту в них.

– Я не справился с заданием? – спросил тот, нарушая молчание. Помяни его.

– Да, – выдохнул Стив, зло и хлестко, с силой проводя ладонями по лицу. Затем поднял глаза и…

И увидел.

Солдат кивнул ему, несколько раз, мол, да, я все понял. Покорно, с готовностью, глазами затравленного зверя глядя в стол. Словно ждал чего-то.

«Наказания», – вдруг озарило Стива. Он не выполнил приказ. И ждет, что его за это накажут.

Что его накажет он. Стив.

На него нахлынуло болезненное оцепенение. Где-то в глубине души образовалась гулкая щемящая пустота, очень похожая одновременно на боль и на жалость. Она холодными щупальцами расползлась внутри, наполняя грудь и живот, полилась по конечностям, и впервые в мозгу у Стива так отчетливо прозвучала мысль: «Вокруг одни жертвы». Соковийский подполковник, сошедший с ума от горя, воин Т’Чалла, баюкающий на коленях тело погибшего в теракте отца, сирота Тони Старк, раненый Роудс, опасная для мира Алая Ведьма, Баки в плену ГИДРЫ…

Зимний Солдат. Марионетка многих хитроумных стратегов. Побледневший, готовый принять наказание за то, что не выполнил его, Стива, приказ.

Так дрессированная собака, прижав уши, покорно ожидает побоев.

Стив резко подался вперед, и его рука уверенно накрыла предплечье Солдата, вынудив того вскинуть тусклые настороженные глаза.

– В том, что ты не справился, ничего страшного нет, – отчеканил Стив. – Ты меня понял? Наказывать я тебя не буду. Задание трудное, получится не сразу. Попробуем еще раз?

Он убрал руку. И заметил, как Солдат чуть расслабился, как напряжение покинуло спину и плечи.

– Суть задания, – негромко и осторожно произнес он, вскинув голову, и Стив еще поразился, как же различаются их голоса, – в чем оно заключается?

– Когда мы справимся, ты сам все поймешь.

Солдат покорно кивнул, не став уточнять. Только в тусклых глазах Стив успел уловить выражение, слабый проблеск эмоции, похожей на бессильное отчаянье.

«Я не понимаю, чего ты от меня хочешь», – сказал этот взгляд.

*

Стив много думал. Писал в блокноте варианты, перечеркивал их и думал еще.

Он не верил в гипноз. Консерватор, практик и реалист. Не верил. Точнее, он не верил в гипноз с маятниками и щелчками, не подкрепленный магией умельцев сложных наваждений, таких как Алая Ведьма или Локи. Да и гипноз последнего лечился крепким ударом по голове.

Будь в этом случае все так просто… нет, здесь было что-то иное.

Коды… Вряд ли эти слова имели смысл по отдельности. Да и в то время, когда слова вживлялись Баки в голову, он вряд ли настолько хорошо знал русский, чтобы понимать их смысл или глубинное значение.

Без сомнения, шифр. Либо на каждое слово и выражение своя закрепленная за ним ассоциация, либо дело в ритме, длине слов, положении ударного слога… Впрочем, одно другому не мешает.

Эти слова погружали Баки в транс. И этот транс по каким-то причинам не имел связей с памятью и личностью Джеймса Барнса. Как если бы Баки спал или находился под действием наркотика. Более того, два эти состояния входили в острое противоречие. Стив задал достаточно вопросов, чтобы понять – Солдат не знает о Баки. Даже если само прозвище будит в нем какие-то ассоциации, он не отождествляет себя с Джеймсом Барнсом. «Кто ты? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Тебе пятнадцать лет – что ты помнишь? Как звали твоего отца? В каком городе ты вырос?». Такие вопросы вызывали в Солдате сомнения, замешательство и растерянность. И это состояние ему не нравилось, причем активно не нравилось. Он начинал опасно смотреть.

Но ключевых видов реакций все равно оставалось два.

В первом будто бы включался режим допроса, Солдат замыкался, уходил глубоко в себя, переставая обращать внимание на Стива и отрешаясь от происходящего. В этом состоянии, казалось, можно хоть пальцы ему ломать, а говорить он не станет. Впрочем, механические команды он выполнял, как Стив уже проверил ранее.

Во втором случае следовало «Сообщение о дестабилизации». Словно его надрессировали сообщать о сбоях в системе, и он начинал требовать обнуления. Стиву казалось – вовсе не потому, что оно, чертово обнуление, ему действительно нужно или желательно, просто это был его способ сообщить о том, что начинается сбой. Приступ.

Амок.

В этом состоянии он начинал атаковать, слепо и совершенно бесконтрольно; когда такое случалось, Стив не видел в его лице никакого понимания происходящего – так безумно мчится к обрыву искусанная слепнями лошадь. В такие моменты серые глаза Солдата загорались гневом, он с криком шел в атаку, словно стремясь ударами заглушить слова Стива. Причем атаковал он плохо, сказывалось отсутствие руки.

И все равно – бросался. Словно ему было больно. Или даже не больно, но по каким-то причинам невыносимо.

Стив уже научился прислушиваться к его «Сообщениям» и сворачивать разговор в другую сторону, но сторон оставалось все меньше и меньше.

У него была одна робкая мысль. Слишком безумная, чтобы всерьез ухватиться за нее раньше, но теперь оставались только безумные. Оба раза, когда Баки в режиме Солдата узнавал его или был к этому близок, случились во время боя. После продолжительной драки. Отсюда рождалось предположение, что…

Дестабилизация программы активируется адреналином. Только в запале боя до Баки можно докричаться, когда уровень адреналина в крови зашкаливает, и программа начинает сбоить.

Значит… Нужно попробовать вызвать его.

Вызвать огонь на себя.

*

– Я жду приказаний.

Стив сделал глубокий вдох, встал перед ним и отдал приказ:

– Нападай. Я – твоя цель.

И Солдат бросился на него так резко, словно только этого и ждал.

От удара ногой в живот у Стива потемнело в глазах.

– Баки! – заорал он, блокируя удары, но не атакуя в ответ. Солдат швырнул его через всю лабораторию, и Стив, сшибая подставки с пробирками, грохнулся на пол. По полу разлетелось стекло, и Солдат шел по нему босиком, не обращая внимания на боль, оставляя кровавые отпечатки…

– Баки, очнись!

Пока не схватил Стива правой рукой за горло, поднимая к самому своему лицу.

– Баки… – хрипел Стив, понимая, что если не отшвырнет его от себя, то потеряет сознание. – Баки…

Крики и топот долетали до него уже откуда-то издалека. Их окружили дула винтовок, стекло захрустело под ботинками, и Солдат, отвлекшись на них, чуть разжал пальцы, дав Стиву возможность сипло выхрипеть:

– Стоп.

*

– Если твой замысел заключается в этом, то он обречен на провал. И я не позволю вам драться в лаборатории.

Т’Чалла выглядел усталым. Стив мог его понять. В комплексе Его Величество появлялся теперь весьма редко – Черная Пантера гонял браконьеров. Сезон. И если раньше это были в основном добытчики шкур, бивней и леса из близлежащих стран, разоренных гражданскими войнами, то теперь, после выхода Ваканды на международную арену, здесь заметно прибавилось шастающих по лесам вольных искателей вибраниума всех национальностей.