Текст книги "Принц Чёрных скал (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

–Джо, – Джек сжал его плечо. – Столько времени прошло. Мы оба сильно изменились, давай не будем больше об этом? Ты хороший друг, верный соратник, давай на этом и остановимся? И мне нужна будет твоя помощь – присутствие на присяге, свидетельство дворянина, что всё прошло по правилам.

– Да, да, как скажешь, – кивнул Джозеф. Он выглядел откровенно несчастным. – Пойдем в главный зал.

Первым к присяге пришел Баки. Он опустился перед Джеком на одно колено и произнес слова клятвы верности.

Джек всматривался в знакомые, родные лица преклоняющих пред ним колени, произносящих одни и те же слова, и чувствовал себя счастливым. Эти невероятно добрые и душевные люди, которых он первое время очень боялся, приняли его в семью, обогрели, дали почувствовать себя нужным.

Когда церемония закончилась, Джек подозвал к себе Баки.

– Если выедем сегодня, то дотемна не успеем найти достойного ночлега, – предупредил он. – Люсинда, конечно, храбрится, но я не хочу подвергать её здоровье неоправданному риску. В столице всё равно уже в курсе, что я еду.

– Я тебя понял, – кивнул Баки. – К тому же у твоих сторонников будет лишний день на дорогу, а это хорошо. Предупреди шевалье, что мы останемся еще на одну ночь, а завтра с рассветом – в путь. К вечеру должно прийти письмо от Фио, посмотрим, что он напишет.

Джозеф даже попробовал обидеться на вопрос, не будет ли он против, если Джек с супругой останутся ещё на один день, рассыпался в комплиментах прекрасной Люсинде, предложил показать ей сад, где как раз зацвели фруктовые деревья.

Джек же выдохнул, оставшись наедине с Броком и Баки, притянул последнего к себе, уткнувшись лицом ему в живот.

– Я ведь всё правильно делаю?

– Ты все правильно сделал – Баки растрепал ему волосы. – Собираешь союзников, укрепляешь свои позиции. Если ты не против, я бы сам осмотрел Люсинду. Правда… – Он задумался. – Нет, не стоит. Не хочу, чтобы она слишком много знала обо мне.

Джек закрыл глаза, гладя Баки по спине, бёдрам, напитываясь его теплом, уверенностью. Весь этот поход за троном иногда настолько сильно смахивал на сомнительную авантюру, что Джек подчас терялся, замирал на месте, не зная, куда ему двигаться.

– Я соскучился! – прошептал он.

– Мэй сказала, что Люсинда хочет и сегодня остаться в отдельной спальне, – улыбнулся Баки. – А дверь мы запрем. У меня припасено несколько флакончиков совершенно волшебного масла…

========== 15. ==========

Вопреки опасениям Брока, их кавалькаду – карету с Люсиндой, сопровождающую ее команду, принца, длинный хвост из охраны, предоставленной дружественными дворянами, и самих дворян – на въезде в Шайло никто не задержал. Это было даже странно.

Брок поделился опасениями с Баки. Тот пожал плечами и сказал:

– Ведьма короля мертва. Это должно было сильно сбить его с толку.

– Но три недели прошло, – сказал Брок. – И Джек говорил, у него есть какой-то волшебный камень. Я ждал нападения.

– Камень может работать только при определенных условиях, которые как раз могла знать колдунья, а не король, – объяснил Баки. – Условием работы могла быть кровавая жертва, например, а король ведь на словах открещивается от магии. Посмотрим, как пойдет дальше, и будем настороже.

Особняк, который в своё время выкупил Джек, находился на окраине столицы, подальше от местных богатеев, знающих принца в лицо. Большой двухэтажный дом, обнесённый сплошным высоким забором, увитым диким виноградом, с тяжёлыми воротами и глухими ставнями. С улицы он казался нежилым, но Джек точно знал, что в доме уже давно всё готово к приезду хозяина с супругой, Фио отчитался достаточно подробно.

Стоило карете замереть напротив ворот, как они, крупно вздрогнув, пошли в стороны, пропуская лошадей во внутренний двор.

Джек спешился, передал поводья Региса подскочившему незнакомому груму, помог Люсинде выйти из кареты.

– Добро пожаловать домой, дорогая, – улыбнулся он, поцеловав Лулу в щёку.

– Ваше высочество!

К принцу подскочил дородный, полностью седой, несмотря на достаточно молодой возраст, управляющий, раскланялся, затараторил, рассказывая обо всех переменах, что произошли с последнего посещения Джеком особняка, вплоть до смены прислуги и ремонта печной трубы в людской.

– Погоди, Картер, – махнул рукой Джек, останавливая поток слов. – Прикажи разместить моих людей. Кому не хватит места – по постоялым дворам в округе; если необходимо, выкупай комнаты, но все должны быть под рукой.

– Да, господин, – подобострастно закивал Картер.

– И вели приготовить комнату для моей супруги.

Управляющий расплылся в счастливой улыбке, взглянул на Люсинду как на само воплощение Богини, и тут же умчался выполнять поручения.

– У тебя верные люди, мой принц, – сказал Баки. – Ждали тебя, несмотря на известие о твоей смерти. Отошли сопровождающих. Во дворец ведь едем не сегодня.

Пока Джек разговаривал с отрядом сопровождения, пока отдавал последние указания, проверял, всё ли в порядке в доме, общался с новой прислугой, проверял запасы – день склонился к закату, вызолотив крышу особняка и фруктовые деревья в саду.

Упав в кресло в своей спальне, Джек стянул с гудящих ног сапоги. Давненько он здесь не бывал, многое уже и не помнил, но управляющему доверял, как самому себе.

Люсинда, сославшись на усталость, ушла в отведенную ей спальню в сопровождении Мэй и служанки. Наемники, вернее, личная гвардия принца, рассредоточились по особняку, охраняя все входы и выходы. Баки приказал, чтобы ужин принесли в личные комнаты Джека.

– Волнуешься? – спросил он. – Мы в Шайло – логове дракона, и завтра пойдём к этому самому дракону.

Джек поднял на Баки взгляд, устало улыбнулся.

– Нет, не волнуюсь, – покачал он головой. – И страха больше перед ним нет, странного детского раболепия, когда Сайлас казался чуть ли не богом. Хочу в глаза его посмотреть, не задирая голову.

– Ты вырос, – улыбнулся Баки.

В комнату вошел Картер, поклонился принцу.

– Ваше высочество, – сказал он. – Прибыла Ее величество. Просит встречи с вами.

– Не было печали, – застонал Джек, отослав управляющего и велев препроводить мать в гостиную. – Пожелай мне удачи, любовь моя.

Когда Джек спустился в гостиную, он уже был вполне готов встретиться с матерью, не реагируя на её уловки.

– Мама, – Джек коснулся губами её ладони, усадил на диван. – Рад вас видеть. Но что привело вас в столь поздний час?

Роза поджала губы, явно ожидая более тёплого приёма. Она была бледна, сильно исхудала и вообще выглядела крайне болезненно.

– Джек… – Роза внезапно всхлипнула и обняла сына. – Джек, я так рада, что ты жив!

Джеку вдруг захотелось высказать ей всё, что копилось в нём долгие годы, все незаслуженные обиды, холодное равнодушие той, кто был для него роднее и ближе всех, потакание Сайласу. Джек понимал, что Роза знала почти обо всём, что творил король, знала – и предпочитала не обращать внимания. Она никогда не вмешивалась в дела управления государством, выбрав для себя роль декоративного украшения при монархе. Но Джек никогда не мог понять, отчего же ей было так наплевать на своих детей.

– Я жив, мама. – Отстранившись, Джек налил Розе бокал вина. – Простите, что не предупредил. Не было возможности сделать это так, чтобы не ставить в известность отца. К сожалению, с супругой знакомить я вас не буду, вы прибыли в неурочный час, и она отдыхает с дороги.

– Кто она? – жадно спросила Роза. – Надеюсь, ты выбрал девушку, достойную твоего титула – нынешнего и будущего?

– Вас волнует только титул, мама? А не то, что произойдёт, когда я заявлю на него права? – Джек мрачно глянул на мать. – Она достойная девушка, большего вам знать не следует. И очень вас прошу как сын, не лезьте в наши разборки с Сайласом.

– Ты заявишь права на престол и будешь коронован, – мрачно заверила королева. – Твой отец с тех пор, как стали приходить известия о тебе, совсем потерял голову. Томасина мертва, ты знаешь? Без нее Сайлас совсем растерялся. Кроме того, жалование дворцовой гвардии платится из казны, а ею распоряжается твой дядя. Он ждет твоего возвращения, как и почти все во дворце. С тех пор как ты пропал, Сайлас стал невыносим.

Поднявшись, Джек отошёл от матери, налил вина и себе, выпил в три глотка, налил ещё.

– То есть так просто? Проснулся утром, пришёл, забрал трон? – Джек обернулся. – И Сайлас отдаст, без подлянок, разговоров о вере, недопустимости такого короля, как я? Позволит сесть на трон? Вы правда в это верите, мама?

– Закон есть закон, – ответила Роза. – И при чем тут вера? Ты же венчался в храме Богини, верно? Так в чем вопрос? Тебя поддержит Совет, поддержит дворянство.

Джек потёр переносицу. Почему он знал Сайласа намного лучше, чем Роза? Откуда в ней такая вера в соблюдение законов в королевстве, где главный закон – это воля короля? Джек был уверен: Сайлас не сдастся и попробует сделать что угодно, лишь бы сын вообще не доехал до дворца. Даже, если потребуется, самого Рогатого призовёт.

– Мама, вы останетесь или вернётесь во дворец? – поинтересовался Джек, намекая, что говорить им больше не о чём.

– Ты всегда был такой замкнутый и нелюдимый, – покачала головой Роза. – В какое время ты завтра собираешься прибыть во дворец? Я прикажу охране пропустить тебя и твою свиту, Джонатан.

– Мы прибудем к полудню, – сказал Джек.

Королева уехала. Джек ещё долго стоял у ворот, смотрел ей вслед.

Никогда он не считал себя замкнутым, нелюдимым, закрытым человеком, скорее, наоборот, слишком доверял, тянулся к людям, обещавшим хотя бы крохи тепла.

Уже в спальне, раздеваясь наконец, Джек замер у окна, глядя на огни никогда не засыпающего Шайло. Он вернулся. Вернулся со щитом. Пусть он никогда не сможет назвать Шайло домом, но заберёт себе всё, что полагается ему по праву рождения.

Брок подошел к нему и обнял за плечи.

– Растревожили? – спросил он.

Подавшись назад, Джек вжался в него спиной.

– Неспокойно мне. Не верю, что отец отступится так легко. Пусть Томасины нет, но он не может так легко сдаться, не после всего.

– Мы с тобой, малыш. – Брок поцеловал его в шею под ухом. – Не дадим в обиду ни тебя, ни Люсинду. Да и столько людей на твоей стороне. Мы будем начеку. Спи спокойно.

Джек развернулся в объятиях, прижался сильнее, сам стиснул Брока, уткнувшись носом ему в шею. Только благодаря им с Баки Джек чувствовал в себе силы хоть что-то изменить, двигаться вперёд, а не оставаться в Синем лесу.

Поцеловав Брока, Джек забрался под бок к давно спящему Баки, обнял и его крепко, отчаянно, стараясь прогнать из сердца тревожный голос, заставляющий замирать и оглядываться, искать причины отступиться. Натянув одеяло, как в детстве, укрывшись с головой, Джек попробовал уснуть.

***

Баки разбудил его перед рассветом. В глухой темноте спальни кто-то тихо поскуливал.

– Джек, проснись, – позвал Баки. – Тут тебя убивать приходили.

Когда вспыхнули свечи, Джек наконец-то смог нормально проморгаться. На полу у самой постели лежал человек в чёрной неприметной одежде, похожей на ту, что носили наёмники Баки. Джек пихнул незадачливого убийцу ногой в плечо, переворачивая, присел рядом, прошёлся по карманам в поисках хоть чего-то, что может дать объяснения, кто он такой, рванул ворот куртки, оголяя шею и тёмную метку гильдии убийц на ней.

– Всё-таки заказал меня, – рассмеялся Джек.

Наемный убийца скулил, баюкая у груди раздавленную в окровавленное мясо кисть правой руки. Рядом на полу валялся кинжал с масляно поблескивающим лезвием.

– Отравленный кинжал, гильдия убийц… – задумчиво произнес Баки. – Даже спрашивать бесполезно – он не знает заказчика.

– Ну так сверни ему шею, и отправим парней сбросить труп у порта, – посоветовал Брок и зевнул.

Джек не вздрогнул, услышав хруст ломающихся шейных позвонков, он лишь перешагнул через бездыханное тело и накинул на плечи халат. Сон полностью слетел. Но теперь Джек и правда чувствовал себя намного спокойнее. Отец нисколько не изменился. Джека, наоборот, всерьез напугало бы, если б отец отступился, освобождая ему дорогу, а так игра продолжалась по заранее оговорённым правилам.

Дом просыпался.

Джек отправил записку Фио с просьбой посетить его особняк. Хотелось узнать последние сплетни Шайло из первых уст, да и Джек банально соскучился.

Фио примчался, когда Джек и Люсинда уже позавтракали. Картер, всем своим видом выражая неодобрение, провел его в кабинет Джека. По мнению управляющего, какой-то там трактирщик не имел права на сиятельное внимание.

– Доброе утро, Ваше высочество, – поклонился Фио.

Он был одет строго, но дорого, пострижен по столичной моде и ничем не напоминал шлюху из Люмена. Теперь Фио одевался в темно-синее, из-под больших зеленых глаз исчезли темные круги, в осанке появилось достоинство.

Джек обнял его, похлопал по спине, как старого друга, пригласил садиться. Расторопная прислуга тут же накрыла невысокий столик у дивана.

– Я много хорошего о тебе слышал от своего управляющего, – улыбнулся он, самолично разлив вино по бокалам. – Говорит, ты смышлёный малый. А Картера очаровать невозможно.

– Картер у нас постоянно столуется, – усмехнулся Фио. – А ты, значит, и есть пропавший принц Гильбоа? Знаешь, когда король объявил о том, что ты умер, в это почти никто не поверил, кроме последних наивных идиотов. Говорили, что ты прячешься от отцовского гнева и наемных убийц, что вернешься в славе, что король не боится Богини, раз так гневает ее… В тебя очень верят и на тебя очень надеются. Лично я… – Фио хихикнул, – надеюсь на снижение налогов. Грабительские налоги в Шайло.

Расхохотавшись, Джек отломил кусок от сдобной булки.

– А ты, приятель, не пропадёшь. Посмотрим, буду разбираться во всём по порядку, так что уж, извини, быстро не будет. Расскажи, что сейчас в городе слышно. Скорее всего, уже каждая собака знает, что я в столице.

– О да, все знают, – кивнул Фио. – Тебя же видели на въезде в город, тут многие помнят тебя в лицо. Все волнуются и надеются на лучшее. Насчет королевского бастарда – я приставил к тому дому пару уличных мальчишек, они за кормежку и монетку смотрят за всеми, кто там входит-выходит, да еще и по поручениям бегают. Женщину зовут Хелен Пардис, она откуда-то с дальнего юга, не из Гильбоа, ее сына – Сет. Мальчик очень много болеет, проболел всю зиму, лекари не знают, что у него за недуг. Король за всю зиму ездил туда всего раза три. Все три раза днем и не более чем на час.

– Сайлас всё такой же любящий отец, – усмехнулся Джек, помешивая сахар в чашке. – Фио, всё начнётся в полдень. Все, кто нужен, предупреждены. Хочу, чтобы и ты был в курсе. И спасибо.

– Если король откажет тебе в твоем праве, город взбунтуется, – серьёзно сказал Фио. – Слухи ходят, народ волнуется.

– Надеюсь, обойдётся малой кровью, – заключил Джек. – Таузиг и Урис останутся с тобой, если вдруг что. Береги себя.

Джек проводил Фио, обнял напоследок.

Тревожное чувство поднималось в груди, будто бы перед бурей. И вроде небо чистое, высокое, а дышать тяжело, и понимаешь – сейчас грянет.

Облачившись в свой китель и вооружившись, Джек спустился вниз, где уже ждали готовые начать войну по одному его знаку Брок с Баки, родные, любимые, правильные. Люсинда сидела в карете вместе с Мэй и, поджав красивые пухлые губы, смотрела так, что у Джека всё нутро сжалось. Так могла смотреть только королева, его королева.

========== 16. ==========

– По коням, – приказал Джек.

Нарядная и строгая, кавалькада двинулась к королевскому дворцу через весь город. Звякала сбруя, стучали копыта о брусчатку мостовых.

Люди на улицах улыбались, завидев Джека, приветственно кричали, кланялись. Из окон под ноги лошадям кидали цветы. Как будто военачальник-победитель возвращался в свою столицу.

Чем ближе ко дворцу, тем плотнее становилась толпа. И даже не надо было оглядываться, чтобы понять: люди идут за принцем. Дворяне – верхом, простые горожане – на своих двоих. Уличные мальчишки свистели и улюлюкали.

Брок и Баки ехали бок о бок с Джеком, зорко оглядываясь. Баки изучал крыши, высматривая лучников и арбалетчиков. Но их не было. Почему-то их не было. Совсем.

На ступенях, застланных парадной ковровой дорожкой, стояли король и королева, за их спинами жались перепуганные члены Совета, особо приближённые к Сайласу вельможи.

Взревели трубы, приветствуя возвращение принца домой.

Королева Роза улыбалась, король Сайлас едва удерживал на лице безразличное выражение, но Джек всё видел в его глазах, полных страха и отчаянного желания сделать хоть что-то.

Вперёд вышел герцог Кросс, раскинув руки.

– Племянник, с возвращением. Ну и напугал ты нас, – по-доброму пожурил он, радостно скалясь.

Спешившись, Джек открыл дверь кареты, подавая руку Люсинде. Та павой выплыла из кареты и встала рука об руку с Джеком – гордая, величественная, прекрасная в своем платье цвета осенних роз.

Они с Джеком двинулись вперед по красному ковру, и тут Сайлас дернул головой, словно воротник его душил, взмахнул руками и рухнул наземь. Он хрипел, лицо перекосилось, глаза залило кровью. Корона из золотых листьев слетела с его головы и покатилась по ковру. Она катилась и катилась, пока не остановилась, наткнувшись на сапог принца.

– Знамение! – звонко сказала Люсинда, и все вокруг подхватили: «Знамение! Знамение! Знак Богини!»

Ахнула и упала в обморок королева Роза. Дворцовый лекарь протолкался к Сайласу сквозь толпу, нащупал пульс на шее и поднял бледное морщинистое лицо.

– Король умер, – четко произнес он. – Удар.

Шепот пронесся по толпе придворных, дворян за спиной Джека. «Умер. Король Сайлас умер! Воля Богини!»

И кто-то – никто так и не понял кто – завопил:

– Да здравствует король Джонатан!

Подхватив корону, Джек передал её Баки, обогнул застывшего на месте и с подозрением и суеверным ужасом поглядывающего на небо Кросса-старшего, подбежал к матери, поднял её на руки под причитания лекаря.

Народ кричал, скандировал за спиной, приветствуя нового короля, выбранного самой Богиней.

Джек шёл по коридорам дворца в королевскую опочивальню, слыша лишь собственные шаги в гулкой мраморной тишине. Уложив мать в постель, сел рядом.

– Джек, – губы Розы дрожали. – Твой отец, он…

Джек покачал головой, обнял, позволяя выплакаться у себя на груди, прижал, не давая вырваться, кинуться к телу супруга.

Роза плакала долго и безутешно. Потом откинулась на подушки и приказала:

– Пришли ко мне горничную и лекаря. И иди к народу. Все свершилось как должно, мой мальчик. На все воля Богини.

Она как-то сразу постарела и обмякла за эти минуты. Уже не королева, а просто скорбящая вдова.

Поцеловав Розу в лоб, Джек вернулся обратно на лестницу, встал рядом с супругой, подхватив ее под локоть, и развернулся к притихшей толпе.

Джек видел перед собой массу людей, смотрящих на него выжидающе. Он видел весь народ, страну, видел веру в себя и надежду на перемены, на что-то светлое.

Рядом с Джеком стояла его жена, спиной он чувствовал присутствие Баки и Брока и отчётливо понимал, что он на своем месте.

– Когда Ваше высочество желает короноваться? – перепуганный и потрясенный, как все здесь, обратился к Джеку на правах самого знатного из дворян и близкого родственника Уильям Кросс.

– Коронация состоится через месяц, сейчас будет объявлен траур по моему отцу, – объявил Джек.

Окружающие его дворяне одобрительно зашумели. Люсинда подошла к Джеку, встала рядом с ним. Она с детства не бывала во дворцах, но держалась уверенно, а любопытные взгляды просто игнорировала. Люсинда знала, что ей еще успеют перемыть косточки все придворные и вся прислуга – мало кто помнил о королевстве ее отца, а ее саму и вовсе никто не знал в лицо.

Ей пришло в голову, что теперь Джек имеет право на то, чтобы заявить свои права на земли Кайро – хотя бы как на ее приданое. Но об этом они поговорят позже. Люсинда нашла взглядом Мэй и постаралась дать понять, что все будет как прежде.

***

Джек освободился только глубокой ночью, когда весь дворец уже спал. Он вышел из зала Совета, слыша за спиной недовольный гул голосов, выкрики тех, кто сегодня в последний раз вошёл в этот зал.

Дворец нисколько не изменился: то же убранство стен, те же стражники у дверей, те же тени в углах. Но теперь он не чувствовал себя незваным гостем, захватчиком. Дворец полностью, со всеми его тайнами, принадлежал ему, Джонатану Бенджамину, новому королю Гильбоа.

В спальне было сумрачно и тихо, трепетали у открытого окна шторы. Джек вошёл, неслышно притворив за спиной дверь. Он знал, что Люсинда в покоях по соседству, знал, что Баки с Броком также выделили отдельные покои, и Джек так надеялся, что сегодня ему не придётся оставаться в одиночестве.

Баки сидел в кресле в самом сумрачном углу. Увидев Джека, он улыбнулся.

– Брок скоро придет, – сказал Баки. – Он расставляет караулы из наших ребят. У меня для тебя хорошая новость, Джек.

Джек опустился на пол у ног Баки, положил голову ему на колени, подставляясь рукам.

– И что это за новость, любовь моя?

Баки начал нежно массировать голову Джека живой рукой.

– Твоя жена беременна, – сказал он. – Срок совсем небольшой, но признаки очевидны. Береги ее. Никаких верховых прогулок, никаких переживаний. Правда, какого пола будет малыш, станет ясно только через три месяца.

В груди у Джека полыхнуло, он зажмурился, вжимаясь в колени Баки. Он тысячу раз обдумывал, каково это – жениться на женщине, провести с ней ночь, чтобы она забеременела и родила ему ребёнка, но всё оказалось совершенно иначе. Он не чувствовал тяжести ответственности. Джеку хотелось подхватить Люсинду на руки, кружить её, целовать тонкие пальчики в благодарность за это чудо.

– Это будет мальчик, я знаю, Баки, точно будет мальчик.

– Она пока не знает, что в тяжести, – заметил Баки, перебирая волосы Джека. – Даже если это будет девочка, попробуете еще раз. Но Люсинда теперь будет капризна – впрочем, будущая королева может позволить себе капризы. Хорошо, что она будет носить летом – такие дети здоровее.

Джек промолчал о сне, который видел, о том счастье, спокойствии, которыми наполнялось его сердце от одних воспоминаний. Он знал – что бы ни произошло, как бы ни повернулась жизнь, они будут счастливы все вместе. У сбежавшего из Гильбоа принца теперь есть корона, есть королевство, есть любовь и семья. У принца из Гильбоа есть Синий лес, пещеры под Чёрными горами и весь мир.

Брок вошел в спальню Джека и улыбнулся своим любовникам.

– Наши парни на всех ключевых постах, – сказал он. – Знаете, а мне не хватает нашей пещерной купальни. Хочется вымыться как следует.

– С удовольствием бы туда вернулся, – протянул Джек, опершись спиной о колени Баки. – И постель там лучше.

Поднявшись, Джек мазнул губами по щеке Баки, потянулся, разминая уставшую за день спину. Одно радовало: больше никуда не надо было мчаться, скакать, пытаться успеть, можно было хоть немного побыть наедине с любовниками, прикрываясь трауром и скорбью, вообще не выходить из спальни.

Парадный китель полетел в другое кресло. Джек потянул рубашку через голову, не отрывая взгляда от сидящего напротив него Баки. Тот снял куртку и развел колени, поглаживая себя между ног. Брок кинул на него жадный взгляд и начал раздеваться. Потом оглянулся и запер двери в спальню. Вновь опустившись перед Баки на колени, Джек отвёл его руки в стороны, сам развязал шнуровку на штанах, выпуская на волю тяжело качнувшийся, налитый желанием член.

Джек зажмурился, подался вперёд, потёрся скулой о толстый, перевитый венами ствол, пачкая щёку в смазке, обхватил его ладонью, чуть сжал, вырывая из груди Баки тихие стоны. Аккуратно, будто пробуя на вкус, лизнул головку, собирая языком тягучие капли.

Брок тем временем пристроился к Джеку сзади и начал стягивать с него штаны. Сжал в ладонях обнажившиеся ягодицы, притерся к ним пахом. Баки поглаживал Джека по волосам, направляя.

– Масло дай, – попросил Брок у Баки, целуя Джека в шею.

Тот перекинул ему флакончик.

– Как я тебя трахну… – предвкушающе протянул Брок. Он налил масла на пальцы и смазал зад Джека. – Соскучился по твоей дырке.

Джек застонал, завибрировал горлом, подаваясь назад, но не выпуская члена Баки изо рта, посасывая, обводя языком нежную головку, прижимая её к нёбу.

– Давай! Брок, ради Богини! – всхлипнул Джек.

Он любил бывать посередине, когда кто-то из любовников брал его вот так, сзади, а самому при этом ласкать второго, доводить его до невменяемого состояния одними губами, языком, чувствовать, как дрожат бёдра, тяжелеют и поджимаются яйца.

Брок медленно и плавно, как любил он сам и как нравилось Джеку, вошел на всю длину и застыл ненадолго, покусывая Джеку шею. А потом начал двигаться быстрее, чуть меняя угол, чтобы найти правильную точку.

Баки коротко застонал, когда Джек начал потирать языком уздечку его члена.

Дрожа, подаваясь назад, насаживаясь на член Брока, Джек скулил от удовольствия, стараясь как можно шире расставить стреноженные спущенными штанами ноги. Он заглатывал член Баки до основания, пропускал его глубоко в горло, так, как его сам же Баки и учил, сжимал, перекатывая в ладони яйца, гладил бедра Баки, обещая, что ещё доберётся и до него, оседлает, напомнит, как с ним сладко.

Брок ебал Джека размашисто и мощно, так что слышались шлепки тела о тело. Он с силой стискивал бедра Джека, натягивая его на себя. Он обожал тесную, горячую, шелковистую задницу Джека. Каждый раз, трахая его, Брок смирялся с тем, что ему самому член Баки стал доставаться реже.

Баки застонал и кончил, изливаясь в нежное горло принца.

Брок рыкнул, выплеснулся в жаркую глубину и притиснулся к Джеку, не торопясь выходить.

Крупно вздрогнув, Джек завыл, чувствуя, как внутренности обожгло горячим, толкая и его за грань, сотрясая тело удовольствием. Соскользнув с члена Брока, Джек осел на ковёр, чувствуя, как из растянутой дырки сочится сперма. От этого развратного стыдного удовольствия его щёки вспыхнули румянцем.

– Как же я по вам скучал, – мурлыкнул он, потянув на себя Брока, поцеловал его, сминая губы, стягивая с плеч рубашку. Он ластился, тёрся, вылизывая солоноватую от пота шею Брока.

Брок гладил его по спине, по плечам, а Баки расслабленно развалился в кресле, почти одетый, но со спущенными штанами. Зрелище было совершенно неуместным для королевской спальни, но Баки было наплевать.

– Надо подобрать понимающую и молчаливую прислугу, – сказал он. – Потому что от прислуги не утаить ничего.

Джек поднялся, выступил из упавших на пол штанов и как был, в одной расстёгнутой рубашке, сел на край стола, отщипнув веточку винограда от грозди, лежащей на блюде с остальными фруктами, глянул на лужицы спермы на ковре.

– Поддерживаю. Думаю сюда Картера забрать, вот уж кто умеет набирать правильную обслугу. Я в тот дом мужиков, было время, водил, и ни одна собака не была в курсе, что творилось за стенами, – согласно кивнул он.

– А в чем проблема-то, что мужиков водил? – не понял Брок. – Богиня этого не запрещает.

– Отец считал меня жалким извращенцем, – пожал плечами Джек. – Он твердил, что служители неверно трактуют волю Богини и его сын никогда не поддастся тлену, не опорочит свою душу грехом, не свяжется с Рогатым. Так что во дворце я тискал фрейлин мамы, а за его стенами развращал младший офицерский состав.

– О покойных хорошо… – начал Брок.

– …или правду, – продолжил Баки. – Это какое-то странное помутнение в мозгах – считать, что понимаешь Богиню лучше нее самой. И кстати, Джек, о сыновьях – что будешь делать с бастардом?

– Ничего. – Джек хрустнул яблоком. Со всей этой беготнёй он совершенно забыл о еде, и после «упражнений» голод напомнил о себе бурчанием желудка. – Он слишком слаб, чтобы претендовать на трон. Если будет мозолить глаза матери, вышлю в провинцию с приглядом. Мальчишка не виноват в том, кто его отец.

– Надень штаны, – велел Брок Баки и сам начал одеваться. – Прикажу принести ужин, а после согреть воду в купальне.

Баки с усмешкой зашнуровал ширинку.

– В Гильбоа майорат, так что Сету действительно ничего не светит. Но лучше за ним присмотреть, чтобы никто не смог использовать мальчишку в своих играх. Как ты считаешь, мой принц?

Брок позвал прислугу и велел принести ужин на троих, а потом подготовить купальню.

– Где ж ты теперь свои зелья варить будешь? – спросил он Баки. – Прямо во дворце?

– Зачем? – удивился тот. – В королевском парке есть пара отличных сросшихся деревьев, неужели я не открою проход в наш лес прямо оттуда? Дома буду варить.

Спрыгнув со стола, Джек скинул рубашку, отправив ее к брюкам, и надел на себя так не любимый тяжёлый халат, уселся в кресло, всё ещё чувствуя тепло, оставленное там Баки.

– Думаю нанести визит Хелен Пардис, предложить ей помощь с сыном в обмен на полную незаинтересованность в короне. Нечего мальчику делать при дворе, но подобающий уход он получить должен. – Джек потянулся, наблюдая, как слуги споро накрывают стол для позднего ужина, помолчал, ожидая, когда они вновь останутся одни. – Надеюсь, Хелен достаточно умна и не станет манипулировать сыном.

– Можно отправить Фио выяснить, что она за человек, – предложил Брок, садясь за стол и наливая себе вина. – Что ж здесь такие бокальчики-то малюсенькие?

– Для изящества и утонченности, Брок, – хмыкнул Баки, плюхнулся на стул и потянул к себе блюдо с мясом. – Коих в нас с тобой нет и не будет.

Джек посидел немного в кресле, раздумывая об идее и правда поднапрячь Фио – не зря же он был глазами и ушами этого города и знал уже всех жителей наперечет. Но голод мешал нормально соображать, особенно когда с тарелок так завлекательно пахло мясом с травами, и Джек перебрался за стол. Он по привычке, когда была такая возможность, пользовался ножом и вилкой, но его жутко возбуждала грубоватая манера любовников есть с ножа или отламывать хлеб руками. Сам Джек себе такого позволить не мог, вбитые в детстве розгами хорошие манеры так просто забыть не получалось.

– Никогда не буду заставлять домашних вставать ни свет ни заря ради опостылевших мне ещё в детстве семейных завтраков. Отец самостоятельно готовил ужасный омлет, безбожно его пересаливая, и следил, чтобы мы съедали всё до крошки. Он считал, что это укрепляет родственные чувства. Что может быть лучше сорока минут унижений с самого утра?

Баки похлопал Джека по плечу.

– Все это в прошлом, мой хороший, – сказал он. – Теперь ты сам себе хозяин, насколько это возможно для короля.

– А насколько это возможно для короля? – спросил Брок, наливая себе вина в который раз. – Совет и государственные дела, королевская охота и балы, прием послов, какие-нибудь переговоры… Ведь так?

– У короля нет свободы, – немного грустно улыбнулся Джек. – Не получится уже валяться на шкурах у очага, пить вино и ничего не делать целый день. У королей не бывает выходных. Хотя… – Джек почесал затылок и совершенно по-мальчишески улыбнулся, – Сайлас раз в три месяца на несколько дней уходил в паломничество, как он это называл. Вроде как ездил в храм Богини молиться за страну, но, скорее всего, банально навещал любовницу и своего бастарда. Так почему же мне не продолжить славную отцовскую традицию? Представьте только: неделя в Синем лесу, и никого вокруг.