Текст книги "Принц Чёрных скал (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Неподтвержденные слухи, – пожал плечами Брок. – Говорят, что она сбежала, потому что беременна от рыцаря Шепарда. Говорят, их видели у западных границ. Король конфисковал поместье Шепарда, так что там ее точно нет.

Не то чтобы Джек был слишком дружен с сестрой и очень сильно любил её, но определенные родственные чувства не мог не испытывать. А ещё была жалость. Джек знал, насколько Мишель не приспособлена к реальности, к лишениям мира вне дворца, да и Шепард, хоть и был сыном фермера, мало понимал в том, что необходимо беременной принцессе.

Покрутив на пальце отцовский перстень, Джек поднял обеспокоенный взгляд на Баки.

– Есть хоть какая-то возможность найти их?

– Если бы у тебя была какая-то ее вещь, можно было бы попробовать магический поиск, – сказал Баки. – Если нет – будем собирать слухи.

– Сайлас дочь не ищет, – добавил Брок. – Но за голову Шепарда назначена награда. Я думаю, они уже давно где-нибудь в другой стране. Личных драгоценностей принцессы хватит, чтобы купить поместье и жить безбедно.

– Да и Богиня покровительствует беременным женщинам, – добавил Баки.

– Спасибо, – отозвался Джек, поднимаясь. В два глотка допил вино.

У Сайласа не осталось никого, совсем никого, кроме Розы, но та очень любила дочь и неизвестно теперь, сколько она согласится терпеть сумасбродства супруга. А если Роза пойдет против мужа, то Сайласу недолго сидеть на троне. Герцог Кросс терпит его только из-за сестры.

Джек вновь сидел на смотровой площадке, глядел вдаль, отчётливее, чем когда-либо, понимая – в Гильбоа он не вернётся, нет ему там места.

Баки поднялся на смотровую и сел рядом с Джеком.

– Небо уже осеннее, – сказал он. – Такое глубокое. И луна видна даже днем. – Он помолчал. – У нас заказ на сопровождение вдовствующей герцогини Вайнштейн. Пойдешь с нами? Оплата неплохая – пятнадцать фунтов каждому бойцу. Герцогиня хочет добраться от Кальна в Виргую, к сыну. Десять дней пути, но места опасные.

– Не страшно, мне опыта хватит, – натянуто улыбнулся Джек. – Да и хочется быть полезным. И, Баки, спасибо, что не гонишь.

– Разве я могу? – Баки обнял его за плечи. – Я заказал для тебя куртку и штаны у того мастера, что шьет на нас. Роллинз привезет сегодня.

– Не так давно я понял, почему за тебя так люди держатся.

Джек прижался сильнее, надеясь, что Баки не подумает о нём превратно. Закрыл глаза, представляя, что это не только дружеская поддержка, не просто приятие командиром одного из своих бойцов, а что-то большее. Но Джек никогда не посмеет отнять Баки у Брока, и наоборот – нельзя лишать и без того не слишком радостный мир такой любви.

– Спасибо.

Джек отстранился, поднялся, протянул руку, будто хотел коснуться шелка волос Баки, но в последний момент отдёрнул.

– Когда выходим?

– Послезавтра, – ответил Баки, глядя на Джека. – Если подождать до весны, трон Гильбоа освободится для тебя.

– Мне не нужен трон. – Он покачал головой. – Не нужно королевство, корона и всё, что к этому прилагается. Баки, я свободен жить как хочу. Разве можно желать чего-то другого?

Джек развернулся, чтобы уйти к себе, но остановился у самого входа в коридор. Глянул из-за плеча на спину Баки.

– Я буду готов.

***

В Кальне было холоднее, чем в Синем лесу. Поля вдоль дороги стояли голые, покрытые короткой желтой стерней – урожай уже собрали. Дорожная карета герцогини – большой короб, поставленный на восемь колес и украшенный резьбой и позолотой, – тянула шестерка серых в яблоках тяжеловозов. Из нее выбивался легкий дымок – служанка в карете без перерыва топила печку. Старая, сморщенная, как печеное яблоко, герцогиня мерзла.

Над дорогой нависали тяжелые серые тучи, сеявшие мелкий холодный дождь. Копыта коней чавкали в грязи. Редкие прохожие отходили с дороги, пропуская карету и сопровождающих.

Не было ни шуток, ни смеха, ни разговоров. Работая, команда Брока становилась суровой и сдержанной. Брок ехал впереди, Роллинз – рядом с ним. Баки и Джек ехали замыкающими.

Накинув на голову тяжёлый от воды капюшон плаща, Джек обернулся, проследил за спиной кривой поворот дороги. Ему было не привыкать к таким условиям. Северная граница Гильбоа примыкала к горному хребту, и погода там стояла по большей части примерно такая же, разве что вместо дождевой мороси с неба сыпал мокрый снег, налипая на одежду. Такое же тяжёлое низкое серое небо, топкая грязь под лошадиными копытами.

Вечерело. Вдалеке показались огни постоялого двора – одного из многих. Герцогине отведут самую лучшую комнату, а остальным придется ютиться где получится – вряд ли комнат хватит на всех.

– Ты караулишь с Таузигом в первую стражу, – сказал Баки.

Джек сильнее закутался в плащ, привалился спиной к косяку, рядом, кряхтя, мостился Джон.

– Я на сеновале спать буду, там знаешь как пахнет? – впервые за долгое время подал голос Таузиг. – Сразу домом веет.

– Ты… – Джек и сам не знал, что хотел спросить, а потому замялся, внимательно следя за тёмным двором.

– Из простых я, деревенских, – ответил Таузиг, пошарил за пазухой, вытащил маленькую деревянную фигурку горностая, протянул Джеку. – Батя мой столяром был знатным, все деревни в округе у него закупались. Меня вон к работе приучил.

– Это ты выстругал? – изумился Джек.

Зверёк на ладони был точно живой. Вот-вот поведёт носом, дёрнет хвостом – и поминай как звали.

– Нравится? – Здоровяк расплылся в улыбке, но нисколько не утратил бдительности.

Подхватив из-под ног камешек, Таузиг метнул его куда-то в темноту. Раздался обиженный писк.

– Очень на одного моего знакомого похож, – улыбнулся Джек, вспоминая Фио, – точно такая же любопытная мордочка.

– Дарю. Порадуй этого своего знакомого.

Таузиг поиграл бровями.

Постоялый двор был обнесен крепким частоколом, так что караулили они у ворот. Пахло лошадьми, подгоревшей едой, печным дымом, навозом и отхожим местом.

– Я драчливый очень был, – сказал Таузиг. – Вот и пошел в солдаты, да не прижился. Потом к Броку прибился. Всякое бывало. Потом вот Баки и Синий лес… Век бы там прожил. Иногда думаю: может, уйти к людям, жениться… Но нет. Не мое это. Может, состарюсь когда, найду себе вдовушку…

Джек всё вертел в пальцах деревянную фигурку.

– Хорошо чего-то по-настоящему хотеть. Я ведь как думал – женюсь, сяду на трон, наследники родятся. А хочу ли я всё это, или так надо, по-ло-же-но? – Джек достал платок, завернул подарок и убрал подальше. – А вот сейчас хочу, но не получится оно по-моему никак, и от этого точно так же горько. Вот скажи мне, Джон, у вас все такие вот – несемейные?

– Да разве семейные в наемники идут? – удивился Таузиг. – Роллинз вон был женат, но у него жена родами умерла, и ребенок умер. Обычное дело. Мэй вообще к нам перед свадьбой сбежала, она из купеческой семьи, ее за вдовца – компаньона отца – отдать хотели. Хороший она парень. У Уриса в Арру зазноба есть, вдовая солдатка, он к ней мотается. А так… мы ж семья, принц Джек. Как там Баки когда-то сказал?.. – Таузиг поскреб в затылке. – Во, члены одной семьи редко рождаются под одной крышей.

Криво усмехнувшись, Джек не мог не согласиться. Хорошая фраза, ёмкая. Хотел бы и он с такой лёгкостью причислять себя к большой наёмничьей семье. Когда-нибудь… кто знает.

Дальше разговор как-то не шёл. Джон достал из котомки очередную деревянную чушку и остро отточенный нож, принялся что-то вырезать. А Джек молча таращился в пустоту. Он сам не знал, зачем спросил про семью. Рядом с собой Джек никого не мог представить, да и не хотел особо, понимая, что не сможет полюбить настолько, чтобы полностью вычеркнуть из головы и сердца Брока с Баки, и не считал это честным. Можно было, конечно, обосноваться в Люмене, но что там делать, Джек не знал.

Когда время перевалило за полночь, Таузиг поднялся, потянулся в стороны, расправляя плечи, спрятал в суму то ли зайца, то ли барсука.

– Пойдём на сеновал, сейчас сменят, – предложил он. – Чего клопов кормить.

Сменили их Урис и Мэй. На сеновале было темно, пахло летним лугом и земляникой. Шуршали мыши, мяукнул кот. Таузиг завалился в сено, накрылся плащом и тут же захрапел – раскатисто и протяжно.

Пихнув Джона в бок, Джек поднялся. Уж лучше клопы, но комнаты все были давно разобраны. Спать хотелось немилосердно, но стоило Джеку устроиться у дальней стены, закопаться с головой в сено и закрыть глаза, как весь сарай в буквальном смысле задрожал, даже мыши притихли.

– Сохрани меня Богиня, – застонал Джек.

Наутро он выполз во двор, не разлепляя глаз. Баки поймал его, встряхнул, разлохматил волосы.

– Надо было тебе к нам прийти, – сказал он. – Брок не храпит. Пойдем к колодцу, умоешься. Сейчас позавтракаем, герцогиня соберется – и в путь. Сегодня через лес едем, надо будет смотреть в оба.

Джек стащил через голову рубаху, оставшись в одних штанах и сапогах, нагнулся, поднимая полное ведро студёной колодезной воды. Первым делом напился, умылся, чтобы хоть как-то начали открываться глаза, а потом и вовсе примерился и вылил оставшуюся воду себе на спину и голову.

– Силен, – похвалил его умывающийся Баки и похлопал по спине, от которой поднимался пар. – Давай есть, и вот еще. – Он протянул Джеку маленький зеленый флакончик с плотно притертой пробкой. – Три капли на кружку воды – и проснешься.

Собирались быстро, едва успели позавтракать. Джек, как и посоветовал Баки, капнул несколько капель в брусничный компот. Глаза разом открылись, да так, что Джек моргать не успевал. Глянув на флакончик, спрятал его на самое дно сумки на всякий случай. И, по-хорошему, стоило бы давно узнать у Баки, какие зелья он умеет варить – можно было бы поделиться парочкой семейных рецептов, за которыми не одно соседнее королевство гоняется, но всё потом.

Регис нервно прядал ушами, косил глаза, дёргал повод, всем своим видом выдавая беспокойство, хотя Джек ничего не ощущал. Чувство опасности молчало.

Впереди громко свистнула Мэй, поднимая руку.

– Бревно на дороге, – сказала она.

– Роллинз, Таузиг, Брок, со мной, – скомандовал Баки, спешиваясь. – Остальные – смотрите в оба!

– Что такое? – выглянула в окно кареты служанка герцогини. – Почему встали?

– Засада, – коротко бросил Брок. – Прячьтесь.

Вчетвером они подхватили и принялись оттаскивать с дороги бревно. И тут в воздухе засвистели стрелы. Вскрикнул кучер, которому стрела угодила в ногу.

Зная, что карета хорошо защищена и стрелы ей нипочем, Джек выхватил короткий охотничий лук, примерился, выстрелил раз, другой, третий. К нему присоединилась Мэй, защёлкал арбалет Уриса. Остальные наёмники сгрудились вокруг кареты, отбивая стрелы, закрывая товарищей небольшими щитами. Сходить с дороги было опасно: неизвестно, что ждало в кустах, сколько нападающих.

Воздух вокруг загудел, подёрнулся синей плёнкой магической завесы. Джек дёрнулся, оглядываясь, ища взглядом Баки. Тот стоял впереди, раскинув руки в стороны, едва слышно что-то напевая.

– Его надолго не хватит, – крикнул Роллинз, также выхватывая арбалет.

Джек стрелял, краем глаза отмечая, что все, даже Брок, взялись за дальнобойное оружие, рассредоточились, чтобы не мешать друг другу и невзначай не задеть Баки.

У нападавших сдали нервы, и они, улюлюкая и вопя, хлынули из леса, обнажив мечи. А может, у них просто закончились стрелы.

Мэй рядом с Джеком выхватила свой клинок и направила коня вперед, рубя и коля направо и налево. Запахло кровью.

Соскочив со спины Региса, Джек ринулся в атаку. Меч пел в его руках, радовался кровавому пиршеству, сам тянул руку вперёд. В груди Джека клокотала радостная эйфория битвы, застилая взор кроваво-красным.

Нападающие будто не знали страха, будто гнало их что из леса, заставляя чуть ли не напарываться грудиной на мечи.

Чуть левее, у самой кромки леса, что-то блеснуло. Джек резко обернулся и метнулся в сторону Баки, вырос прямо перед ним, заглянул в глаза и улыбнулся, оседая к ногам.

Баки взревел и кинулся туда, откуда прилетела роковая стрела. Выволок ухмыляющегося арбалетчика из куста и одним взмахом железной руки размозжил ему череп.

Наемники расправились с нападавшими. Брок склонился над Джеком, из груди которого, вонзившись в стальную накладку и пробив ее, торчал арбалетный болт.

– Баки! – позвал он.

– Иду, – отозвался Баки. – Оттащите трупы в лес, – приказал он. – Раненых добить.

Брок отнес Джека на обочину, на чистую траву. Трогать болт он не решился.

– Мою сумку, – приказал ему Баки. – Все в стороны. Проверьте, как герцогиня. Перевяжите кучера.

Он расстегнул на Джеке куртку. Арбалетный болт пробил куртку, накладку, вонзился в грудинную кость, но не пробил ее. Крови было немного – ее станет больше, когда Баки выдернет стрелу.

Брок нарисовался рядом, держа в руках сумку.

– Сними перчатки, – скомандовал ему Баки. – Достань тряпку из сумки, смочи ее зельем из красного флакона. Когда скомандую, прижмешь тряпку к ране.

– Понял, – отчитался Брок.

Зелье в красном флаконе было синеватым и пахло медом. Брок приготовился. Баки прикусил губу и рванул болт вверх. Из раны тут же хлынула кровь, и Брок прижал к ней тряпку.

– Жить будет? – спросил он.

– Будет, – ответил Баки. – Удар в грудь – сердце сбилось. – Он пощупал пульс на шее принца. – Сейчас очнется.

Боль пульсировала, казалось, во всём теле, билась вместе с пульсом. Джек плыл в каком-то зыбком мареве, то выплывая на поверхность, слыша далекие гулкие голоса, то снова ныряя куда-то на глубину, в тишину, безвременье. Где-то впереди яркой искоркой горел огонёк, манил, призывая дотянуться, дотронуться, открыть глаза. И Джек рвался, разгребая плотный туман руками, чтобы выбраться, узнать, всё ли с Баки в порядке.

Слишком яркий свет резанул по глазам. Открыв глаза и кое-как проморгавшись, Джек попытался подняться на локтях, оглядеться, и, заметив склонившегося над ним Баки, наконец выдохнул.

– Слава Богине.

– Лежи, – велел Баки. – Сейчас я тебя перевяжу. Брок, белый флакон.

Брок протянул ему флакончик. Баки выдернул пробку и поднес флакон к губам Джека.

– Пей, – велел он. – Горько, знаю.

Джек выпил до капли, закашлялся, хватаясь за грудь.

– Всё со мной будет нормально, – слабо отмахнулся он, удивляясь, почему не может шевельнуться. – Не впервой. Как остальные?

– Все с ними в порядке, – сказал ему Брок. – Раненых нет.

Брок приподнял Джека за плечи, и Баки сноровисто соорудил повязку. Поправил на Джеке рубаху, выдернул арбалетный болт из куртки и застегнул на Джеке одежду. Положил ладонь ему на щеку.

– Ты меня напугал, – признался он. – Не подставляйся так больше. Поедешь со мной, пока ты в седле не удержишься.

Брок помог Баки взгромоздить принца на огромного коня, который ходил у Баки под седлом. Потом Баки сел верхом и притянул Джека, который оказался впереди, к себе.

– Откинься мне на грудь, – сказал он. – Регис пойдет в поводу. Дышать не больно? Крови во рту нет?

Откинувшись на грудь Баки, Джек чуть зажмурился, чувствуя тепло даже через плотную куртку.

– Больно дышать, – признал он. – Но терпимо.

Хотелось поспорить с Баки, объяснить, что если бы он мог хоть что-то переиграть, то оставил бы сегодняшний день без изменений, точно так же кинувшись наперерез арбалетному болту, и всегда будет кидаться, закрывать собой, даже если оно будет стоить ему когда-нибудь жизни, лишь бы жили Брок и Баки.

Вечером Баки снял Джека с дежурства и уложил в отдельной комнатке постоялого двора – маленькой и тесной, с узкой кроватью, но зато больше там никого не было. Сам принес ужин, сменил повязку.

– Нам недалеко осталось, – сказал он. – А дома отлежишься. Не лезь на рожон, Джек. Береги себя.

Джеку спалось плохо, он постоянно мёрз, вскидывался, слепо ища в темноте отблеск арбалетного болта, чтобы успеть, но, оглядываясь, понимал, что один в комнате и никакой угрозы нет. Грудина болела, тянула, не давая глубоко вдохнуть, перевернуться на бок. Неясные тени жались к стенам, шептались голосами давно забытого прошлого.

Наутро Джек, измучившись за ночь, едва смог подняться. Казалось, выдохни он – и изо рта пойдет пар, так ему было холодно. Глянув за окно, он понял, что проснулся слишком рано, если вообще спал. Вывалив на узкую койку всё, что было в его котомке, Джек вспомнил про чудо-зелье Баки, так резво поставившее его на ноги в прошлый раз. В бурдюке было ещё достаточно воды. Вылив туда всё содержимое флакона, Джек сделал три глотка, зажмурился, чувствуя, как тело разогревается, прогоняя предательскую дрожь.

За оставшиеся дни путешествия ничего не случилось, кроме ветра и бродячих собак. Даже дожди утихли.

Баки с тревогой поглядывал на Джека, снял его с дежурств и ежеутренне и ежевечерне перебинтовывал рану.

В Виргуе, в герцогском замке, герцогиня расплатилась с Баки, накинув премию за хорошую работу, и Баки повел отряд домой, в Синий лес.

Порталами перемещаться оказалось невероятно удобно и не так сильно утомляло Джека, в бурдюке которого оставалось всё меньше живительного настоя, но он держался, сжимая зубы, чтобы никого не задерживать. Когда проезжали через незнакомый крупный город и Роллинз намекнул, что хорошо было бы закупиться съестным, Джек завернул в лавку портного и долго торговался с лавочником за зеленый плащ, подбитый черно-бурой лисой, слишком маленький для его плеч, но стоивший почти всех заработанных за поход денег.

========== 7. ==========

– Дома! – объявил Брок, когда показались Черные скалы.

– Мыться, бриться и отдыхать, – объявил Баки. – Жрать я сам приготовлю.

– Завтра по бабам… – мечтательно протянул Таузиг.

Мэй так же мечтательно вздохнула. Отряд грохнул хохотом.

Джек сполз со спины Региса, как-то бесцветно улыбнулся, прижимая к груди свёрток с плащом.

– Я спать. Разбудите завтра, с вами пойду, – и побрёл к себе, впервые не озаботившись толком размещением Региса, лишь расседлал и насыпал овса.

В купальню и на общий ужин Джек не пришел. Брок заглянул в его пещеру – Джек спал, даже не загасив факел, и кутался в шкуру. Брок хмыкнул, принес ему меховое одеяло, укрыл, потом притащил кувшин с водой и поставил рядом.

– Посмотри с утра его рану, – сказал он Баки. – Не было бы воспаления.

– Заживает хорошо, – ответил Баки, притянув Брока к себе, – но посмотрю, конечно.

– И амулет ему дай. Еще до похода надо было.

– Дам, – согласился Баки. – У меня давно готов.

– Он ведь тебя прикрывал, наперерез стреле кинулся. – Брок прижался спиной к груди Баки.

– Я знаю и ценю. Спи. – Баки поцеловал Брока в шею. – Ты устал.

***

Джек выбрался из-под одеял, когда солнце было уже высоко, нашарил рядом с ложем заветный бурдюк и выхлебал последнее, что там оставалось, полежал немного, чувствуя не только привычную магическую бодрость, но и отголоски боли, раньше проявлявшиеся только к вечеру.

Пробегавшая мимо Мэй сунулась в пещеру Джека, когда он как раз обувался, окинула его долгим взглядом.

– Так ты едешь с нами?

– Еду, – кивнул Джек, добавляя в свёрток к плащу и ту самую вырезанную Таузигом фигурку горностая, упаковал всё как следует.

– Опять есть не будешь?

– Нет. – Джек приобнял Мэй за плечи. – У Фио что-нибудь перехвачу.

– Смотри, а что за Фио? Это ты ему плащик такой нарядный покупал? Неужто свататься собрался? – затараторила Мэй.

– Всё-то тебе расскажи, – улыбнулся Джек, выходя во двор.

– Джек, погоди, – поймал его Баки. – Держи. – Он надел ему на шею амулет – птицу из черного камня с красными глазами и клювом. – Это ключ. С ним ты и один можешь выехать из леса и вернуться. – Он коснулся губами холодного и чуть влажного лба Джека. – Жара вроде нет, но выглядишь ты не очень. Может, останешься и отлежишься?

Джек едва сдержался, чтобы не податься навстречу не вжаться в Баки, продлевая прикосновения – слишком хорошо ему от них делалось, слишком горячо в груди, желанно, но он лишь закусил губу, качнулся назад, натыкаясь спиной на круп Региса.

– Не могу, не сегодня, мне очень надо в Люмен, – старательно отводя взгляд, ответил Джек, вскочил в седло, выезжая вперёд.

– Зазноба у него там, – доверительно поделилась с Баки Мэй, отходя к своей лошади.

***

– А если и правда зазноба? – спросил Брок, когда стих негромкий топот копыт по мягкой земле.

Баки повернулся к нему.

– Проверим, как вернется, – сказал он. – Но в зазнобу я не верю.

– С подарками едет.

– Горностаевую накидку так просто с плеч не скинешь, – непонятно сказал Баки. – Он принц.

Брок недоумевающе посмотрел на него. Баки прижал его к себе.

– Думаешь, пора? – спросил он.

– Мается же. – Брок понял его сразу. – Холодно ему, а мы согреем.

– Не пожалеешь?

Брок повел плечами.

– Не сделать – жалеть, и сделать – жалеть. Это жизнь.

***

У Джека мутилось перед глазами, когда он въехал в Люмен, распрощавшись с остальными и направившись сразу к борделю, в котором работал Фио, надеясь, что хоть в этот день тот не будет обслуживать клиентов. Мадам Татти встретила его как дорогого гостя, угостила лучшим, с её слов, вином и распорядилась позвать Фио.

Джек же без разговоров подхватил знакомца под локоть и увёл в одну из свободных комнат, отдав мадам деньги за целые сутки.

– Господин болен? – спросил Фио, оценив и бледность, и алые лихорадочные розы на его щеках. – Приказать принести еды? Холодного вина?

– Вина? – Джек стащил сапоги. – Неси вина, только, молю Богиней, давай сегодня без всех этих господинов. Поедим и гулять пойдём, город мне покажешь.

Фио тут же притащил кувшин с вином, налил Джеку, потом крикнул служанку, чтобы принесла обед.

– Тут смотреть-то особо не на что, – сказал он. – Ярмарка вчера закончилась, купцы разъехались. Разве что собор и замок графа. Даже цветы в палисадниках почти все отцвели. Как мне тебя называть? Я ведь имени твоего так и не знаю.

– Я Джек, – представился он, отпивая вина. – Я подарок тебе принёс.

На колени Фио лёг свёрток. Фио, прикусив губу, развернул его, ахнул и погладил богатый мех изнанки, приласкал узорчатый зеленый бархат.

– О Богиня! – выдохнул он. – Это правда мне?

Вошла служанка с подносом, бросила на меховой плащ жадный взгляд. Фио дождался, пока она уйдет, и накинул плащ на плечи, повертелся, поглядел на себя в маленькое оловянное зеркальце.

– Такого и у графа нет! – восхитился он.

Маленькая фигурка горностая вывалилась из плаща и упала на кровать. Фио взял ее, провел пальцем по деревянной мордочке.

– Спасибо, Джек, – искренне сказал он. – Только за что?

– Разве для того, чтобы сделать подарок хорошему человеку, нужна причина? – улыбнулся Джек, хлопнул ладонью рядом с собой на постели, предлагая Фио присоединиться к раннему обеду.

Они ели, разговаривали совершенно ни о чём. Джек смеялся, травил старые армейские байки, слушал приятный щебет Фио.

– Ничего, если я немного прилягу? Устал, только вчера мы вернулись из похода. Ты разбуди меня к вечеру, и погуляем, – вяло попросил Джек, сполз на подушки и, не раздеваясь, провалился в темноту.

Фио накрыл его одеялом, походил по комнате, щеголяя обновкой. Шелковистый мех ласкал кожу, и Фио представлял, как ахнут Гильермо, Марта, Карина, Пабло и даже мадам Татти, когда увидят этот плащ. Между прочим, может, если Джек решит приезжать почаще, мадам и платить Фио будет побольше.

Вечером Фио попытался разбудить Джека, но тот только сонно пробормотал что-то и не проснулся. Фио хмыкнул и завалился спать рядом с ним. После осеннего похода вымотался, небось. Устал. Бывает. И пусть. В кои-то веки Фио тоже выспится, да и истерзанная предыдущими клиентами задница подживет.

Фио продрал глаза к полудню. Кое-как выполз из-под одеяла, поплескал в лицо водой, причесал волосы, подвел глаза, потряс Джека за плечо. Тот перевернулся на спину легко и бескостно, как тряпичная кукла, и Фио вскрикнул: по рубахе Джека расплывалось кровавое пятно.

Фио испугался и заметался по комнате. Не дай Богиня решат, что это он зарезал клиента! Сгноят же в тюрьме! На виселицу вздернут! Джек же из благородных!

Что делать-то?!

Фио чуть было не кинулся к мадам Татти, но опомнился, подошел к Джеку, потрогал его. Джек был весь горячий, но дышал. Фио развел ворот рубахи и увидел повязку. Значит, это старая рана. Что ж Джек не сказал-то? Зачем поехал в Люмен? Лежал бы и выздоравливал!

Фио намочил ладони и похлопал Джека по щекам, но тот не очнулся. Фио прикусил губу. Джек заплатил за сутки. Сутки прошли. Конечно, такого клиента мадам Татти не выставит, но будет ворчать. Послать, что ли, за лекарем?

На лекаря мадам Татти не поскупилась: она прекрасно умела отличать перспективных клиентов от разряженных в шелка солдат, получивших жалование и решивших гульнуть, как в последний раз, в самом дорогом и респектабельном заведении Люмена. И поэтому вызвала аж господина Гийома, чтобы тот осмотрел раненного.

Срезав повязку, лекарь только головой покачал.

– Так, дорогой мой, – обратился он к перепуганному Фио. – Что пил господин при тебе? Какие настойки или эликсир?

– Только вино, господин Гийом,. – Фио жался в изножье кровати. – Он приехал такой… бледный, а щеки горят. Поужинал и спать упал. Хотел по городу погулять, но я не смог его разбудить вечером. Подумал – господин после военного похода, пусть отдыхает.

– А ты случаем не подсыпал ему что-нибудь для пущей сговорчивости? – Гийом нахмурил кустистые брови. – Знаю я вашу братию. – Вновь наклонился, коснулся плеча, недалеко от раны. Джек застонал, кусая губы.

– Да разве я бы посмел! – Фио заплакал, размазывая подводку.

– Фио хороший мальчик, – заступилась за него мадам Татти. – Да и господин этот к нему не в первый раз приезжает.

По коридору простучали подкованные сапоги, и в комнату ворвались два мордоворота в черной коже. Фио пискнул и сполз на пол. Мадам выпрямилась, уперев руки в бока.

Баки оглядел ее, Фио, лекаря. Достал кошелек, сунул лекарю монету и сказал:

– Свободен. Это мой боец.

Брок взял лекаря за плечи и выставил за дверь. Баки протянул мадам Татти два золотых.

– За беспокойство, мадам, – сказал он.

– Что ж вы его раненого-то отпустили? – спросила она.

– Мой недосмотр, – повинился Баки. – Принесите мне чистых тряпок и горячей воды.

Мадам тут же кликнула служанку.

– Оставлю вас, господа, – величественно заявила она и выплыла из комнаты, шелестя юбками.

Фио так и жался к кровати, размазывая слезы по лицу.

– Он не умрет? – выдавил он. – Джек же не умрет?

– Не умрет, – заверил Баки и стянул перчатки.

Фио всхлипнул, увидев железные пальцы, и прижал кулачок ко рту.

– Что с Джеком? – спросил Брок.

Баки нащупал его пульс.

– Бодрящего перепил, похоже. Я ему дал флакон, да так и не отобрал. Ну и рана.

– Воспаление?

– Небольшое. – Баки положил ладонь на лоб Джека. – Выкарабкается. Брок, пойди найми фургон, его надо будет перевезти домой.

Фио во все глаза смотрел на господ, пришедших за Джеком. И ведь знали, где он, то ли отпустили сами, то ли приглядывали, чтобы дел не натворил. И не о них ли говорил Джек в прошлый раз? Оба статные, сильные, широкоплечие. Не чета Фио, тонкому да маленькому. Понятно, почему Джек и не посмотрел на него тогда, не загорелся желанием. Чтобы проверить свою догадку, Фио забрался на постель и, наклонившись, коснулся губами горящей лихорадочным румянцем щеки Джека, отскочил быстро, во все глаза наблюдая за господами.

Баки рыкнул на Фио. Брок оскалился. Фио забился в угол, чтобы не попасть под горячую руку.

Служанка принесла воду и тряпки и вышла.

– Иди за фургоном, – велел Баки.

Брок наклонился над Джеком, поцеловал его в лоб и вышел. Баки же, обтерев руки влажной тряпкой, смочил еще одну зельем из белого флакона и прижал к ране. Джек застонал. Над руками Баки задрожало голубоватое марево.

Фио испугался так, что зубы застучали. За Джеком приехал колдун, а Фио страсть как боялся колдунов. Но всё равно остался на месте.

Баки менял тряпки, пока кровотечение не остановилось. Потом нанес на рану густую черную мазь, похожую на деготь, но пахнущую медом и травами, и принялся перебинтовывать Джека.

– Выкарабкается, – пообещал Баки.

Вернулся Брок. Сунул Фио три золотых монеты и велел:

– Молчи о том, что видел. Он спал с тобой?

– Нет, господин, ни разу, клянусь! – зачастил Фио.

Баки поправил на Джеке рубашку, закутал его в свой плащ и поднял на руки.

– Пойдем, – сказал он.

Брок, уходя, потрепал Фио по волосам.

– Берегите его, – крикнул вслед господам Фио и добавил едва слышно: – Он вас так любит.

========== 8. ==========

Джек попытался перевернуться на бок, вдохнуть полной грудью, но на плечи давило горячей меховой тяжестью, длинная шерсть лезла в нос, щекотала. Громко чихнув, Джек открыл глаза, чувствуя, что выспался на несколько дней вперёд. Он уже было хотел извиниться перед Фио, ведь, скорее всего, проспал целый день и они не пошли гулять, но оглядевшись, замер. Он был не в комнате борделя мадам Татти, а дома, в пещере, вот только не в своей, не на своей кровати, укрытый не своим одеялом. Джек проснулся в пещере, которую занимали Брок с Баки.

– Ну что, очнулся, чудушко? – спросил Баки, садясь рядом и целуя Джека в лоб. – Жар спал, слава Богине. Вот, выпей. – Он протянул Джеку кружку с водой, подслащенной медом. – Потом до отхожего места свожу.

Благодарно кивнув, Джек сделал первый глоток, покатал его на языке. Никогда не любил мёд, а сейчас цветочная душистая сладость пришлась как нельзя кстати, насыщая измученный лихорадкой организм, пробуждая его.

– Почему я здесь? – спросил Джек, приподнявшись на локтях.

– Тебя в лихорадке трясло неделю. – Баки ласково коснулся его небритой щеки. – Недосмотрел я. Нельзя при ранах бодрящее пить. Я не уследил, а ты, небось, весь поход его хлестал. Вот и свалило тебя, и рана воспалилась. Не шути с зельями, Джек. Опасно. А если бы ты был без амулета? Я бы тебя и не нашел.

Глядя Баки в глаза, Джек сильнее притёрся щекой к его ладони, замер, прислушиваясь к себе, не отводя взгляда, ища в глазах Баки жалость или что там положено испытывать к раненому подопечному.

Баки притянул Джека к себе и обнял.

– Брок тебя выпороть грозится, – с улыбкой сказал он. – Но это пустые угрозы. Ты напугал нас, Джек. Мы боялись, что потеряем тебя.

– Куда я от вас денусь, – проворчал Джек, устраиваясь поудобнее в таких желанных объятиях.

Он не думал, что так может случиться и его, казалось бы, простое ранение может так усложнить всем жизнь. Баки и Брок волновались. Ведь волновались же? Приехали за ним в Люмен, нашли как-то, принесли домой и оставили у себя, а не вернули в его, Джека, пещеру, приставив кого-то, ту же Мэй, приглядывать за раненым. Сидели рядом, перевязывали, поили жаропонижающими настойками.

– Я не хотел, чтобы так получилось, – повинился Джек, понимая, что надо будет извиниться и перед Фио – он, скорее всего, очень испугался, когда Джек никак не просыпался.

– Я знаю, мой принц, – Баки погладил его по всклокоченным волосам. – Все мы были молодыми и бесшабашными. Вот напоим как-нибудь Брока, и он нам расскажет, что творил, пока служил в королевской гвардии. Пойдем, помогу тебе дойти до отхожего места, а потом в купальню. Позволишь мне вымыть тебя? – Он помолчал и добавил: – Позволишь нам с Броком любить тебя?