Текст книги "Принц Чёрных скал (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Все торжествующе закричали, завопили так, что лошади заволновались, а из древесных крон вспорхнули и разлетелись птицы.

Джек ликовал, орал вместе со всеми, потрясая оружием, чувствуя, как закипает кровь, как ходит ходуном грудная клетка, а сердце частит так, будто готово вырваться из груди. Он хохотал над скабрезными шуточками Мэй, позволял себя тискать Урису и никак не мог отвести взгляда от Баки, от улыбки на его губах, которая из добродушной стала в один миг хищной, от того, как он слизывал с металлических пальцев почти чёрную кровь, пачкая малиновые губы.

– Сохрани меня Богиня, – прошептал Джек, отворачиваясь и натыкаясь взглядом на стоящего позади него Брока.

Тот понимающе смотрел на Джека, а потом сказал:

– Давай научу тебя кабана разделывать. Целиком мы тушу не потащим.

На плечи навалилась усталость. Джек совершенно не понимал, что с ним творилось. Одно дело – хотеть чужого мужика, скрывая в себе эту иссушающую жажду, но Баки, почему и его образ отзывался знакомым сладким томлением, тяжестью там, где место только для одного?

– Научи, – согласился Джек, втайне радуясь возможности побыть рядом с Броком. Пусть так, пусть он и будет наблюдать издалека.

Они вздернули тушу на сук за задние ноги, слили кровь, выпотрошили и принялись разделывать. Кабан был огромный, и Роллинз вслух радовался, что мяса теперь хватит надолго.

Брок показывал Джеку, как правильно снимать с кабана шкуру, как вспороть живот, чтобы не повредить кишки, объяснил, что требуху лучше выкинуть подальше. Научил резать по суставам, помог подточить нож.

Наконец туша была разделана, и команда двинулась домой, в родные пещеры. Урис вслух рассказывал, какую похлебку и какие жареные ребрышки приготовит сегодня, Роллинз и Таузиг спорили, какими травками натирать окорока перед копчением, Мэй вслух мечтала о вареном языке, Краус – о жареной печенке. Баки, ехавший впереди, то и дело оглядывался и напоминал, что по приезде первым делом купальни, потому что по летней жаре смердит.

В купальни ввалились все разом, пихаясь локтями и перешучиваясь. Мэй раздевалась наравне со всеми, нисколько не смущаясь собственного тела – наоборот, она то и дело норовила пихнуть Баки, заехать пяткой в нос вновь потерявшему под скамьёй один из своих амулетов Таузигу. Джек же жался в углу, чувствуя, как подрагивает нутро, вновь напоминая, что он не со своими людьми и тут могут не понять определённой реакции тела на широкую спину Брока.

Парни плескались в общем бассейне, намыливали друг друга. У Таузига и Уриса встал, и они похвалялись, у кого длиннее или толще. Постепенно к ним присоединились все, кроме Мэй, Джека и Баки.

– Давай я тебе спину намылю, – подошла, по бедра в воде, к Джеку Мэй.

– У вас всегда так… весело? – повернувшись к ней спиной, поинтересовался Джек.

– Ну так мы люди простые. – Мэй принялась тереть Джеку спину намыленной лыковой мочалкой. – О стену обопрись, вот так. И развлечения у нас простые – охота, игры… на ярмарки ездим. Нанимают нас не так чтобы часто, пять-шесть раз в год, платят хорошо. Надо же как-то время коротать.

Джек сглотнул, боясь закрыть глаза. Вот зачем он обернулся? Зачем нашёл взглядом Брока? Вообще зачем пошёл со всеми, не дождавшись, пока купальня освободится? Брок был великолепен, но то, как он сжал у основания толстый, перевитый венами член, красуясь перед Баки, вынесло Джеку мозг окончательно. Он стоял, опираясь ладонями на стену, вздрагивая от каждого прикосновения жёсткой мочалки. Хорошо хоть Баки не выделывался перед остальными, а тихо-мирно сидел в воде по плечи и беззаботно улыбался.

Мэй провела по спине Джека мозолистой ладонью.

– Кожа-то нежная, – мечтательно сказала она. – Видно, что аристократ. Не то что мы тут… – Она шлепнула Джека мочалкой по плечу. – Намыль и мне спину.

Баки бросал то на Брока, то на Джека быстрые взгляды. Он видел, как краснел Джек, залипая глазами на Броке. Видел, как Брок пялится на задницу и бедра Джека, который подставил спину под мочалку Мэй. И видел, как Джек избегает смотреть на него самого.

Баки было немного жаль мальчишку. Если наследному принцу лучше с разбойниками, чем во дворце, значит, гнило в том дворце.

Впрочем, Джек Баки нравился. И Баки готов был ждать, пока Джек пересилит смущение и придет к ним с Броком. Потому что Брок его хотел, и Баки его хотел, а Джек хотел их обоих.

Жарко вспыхнув от смущения, Джек покосился на наёмницу.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Мэй. – А то я не знаю, на кого ты глаза все проглядел? Мой уже. Ничего моей чести не грозит. Да и где там эта честь…

Джек повернулся, забирая у неё мочалку и кусок ароматного мыла, демонстрируя всем желающим гордый стояк немаленького члена.

Мэй присвистнула.

– А жаль, что не в мою честь, – вздохнула она. – Я была бы польщена.

Баки хватило быстрого взгляда, чтобы оценить стати принца. Он облизнулся. Картина перед глазами всплыла совершенно похабная: Брок имеет стонущего Джека, а Баки отсасывает ему…

Баки любил и умел брать в рот, совершенно не представляя, где, когда и как он этому научился. Брока в первый раз это повергло в глубокое потрясение, потому что даже самые прожженные шлюхи в доступных наемнику борделях такого не делали никогда. Но Баки приучил Брока к этой ласке, он умел высосать через член остатки разума, и Брок научился просить об этом. Баки никогда ему не отказывал. Да и сам Брок по прошествии времени стал пробовать ласкать Баки так. Не сразу, но он научился получать от этого удовольствие.

Интересно, перепадало ли когда-нибудь такой ласки Джеку?

Джек очень быстро вошёл во вкус, поняв, что Мэй нисколько и не думала стесняться, лишь хохотала в голос, висла на принце, подставлялась рукам, и он тёр ей спину, бока, длинные ноги.

– Да постой ты, неугомонная, – расхохотался Джек, шлёпнув по упругому заду.

Мэй повертела узкими, как у мальчишки, бедрами и плюхнулась в бассейн плашмя, подняв тучу брызг.

***

После купальни Баки позвал Джека к себе и вручил ему бритву с перламутровыми накладками, а еще – пару книг.

– Чтоб не скучал, – объяснил он. – И кинжалом бриться не особо удобно.

Джек прижал книги к груди, глянул с благодарностью. Никто и никогда не заботился о нем так трепетно и честно. Родители с любыми нуждами отправляли к слугам, сестра всегда была занята собой и привыкла, что раз она девочка, то это перед ней все должны прыгать, оберегая, а на границе… Не по чину было простой солдатне переживать о командире. А тут наёмники, по сути, те же бандиты, окружили Джека вниманием, отогрели заиндевевшее нутро, показали, что о ком-то можно думать просто так, не за деньги или по обязанности. Буквально перевернули всё его понимание о мире с ног на голову..

– Спасибо, Баки, – улыбнулся он.

– Не порти только глаза в темноте, – сказал Баки. – Повесить тебе еще факелов в твоей комнате? Знаешь же, как их зажечь и погасить?

– Я справлюсь, спасибо, – поспешно отказался Джек, пятясь к двери.

Ещё не хватало Баки в его пещере, чтобы разгулявшееся в последнее время воображение совсем разошлось, являя совсем невероятные картины. И это если учесть, что секса ему не видать, как своих ушей, ещё очень долго. А к наёмникам подкатывать – последнее дело. Ещё не хватало. Джек ещё не настолько отчаялся.

***

– Баки, – сказал Роллинз поутру. – А отпусти принца со мной в Люмен.

Баки ответил не сразу.

– Хочешь в Люмен, Джек? – спросил он.

Люмен был французским городом у большой реки, на пересечении восьми дорог. Две границы до Гильбоа, сорок дней пути до Шайло. Большая ярмарка, много постоялых дворов и трактиров.

Джек аж подскочил на месте, закивал, подсчитывая, сколько могут стоит те драгоценности, что у него были с собой – перстень-оплату он не продаст ни при каких условиях. Понял, что выходила сумма немаленькая, из которой вполне можно выделить немного для похода в бордель, потому как он больше не мог. Брок и Баки и так все время были перед глазами, будто нарочно, постоянно касались друг друга, глядя так, что у Джека всё в груди обмирало. Так они ещё и сниться начали. И ладно бы там охота или просто что-то из их жизни. Нет. Они в снах Джека трахались так, что принц просыпался вымотанный до предела, перепачкав исподнее семенем.

Когда Джек седлал Региса, к нему подошел Брок и вручил замшевый кошелек, в котором позвякивали монеты.

– Баки передал, – сказал он. – Тут французские экю, хватит погулять. Договорись с Роллинзом, где встретитесь, если вернуться надумаешь. Ну, а если не надумаешь… – Брок пожал плечами.

Джек поджал губы. Он и не думал, что можно вот так вот уйти, затеряться в толпе и – поминай как звали. И если быть до конца честным, не собирался он сбегать. Но то, что его так легко готовы были отпустить, болью резануло по сердцу.

Кивнув, Джек взлетел в седло. А ведь и правда, чего Броку и Баки переживать? Это Джек, похоже, в них вмешался не на шутку, а для командира наёмников принц – всего лишь ещё один рот, и не более.

Но он вернётся. Даже если придётся ходить за Роллинзом по пятам.

Поехали они на запад по широкой протоптанной тропе.

– Держись поближе, – велел Роллинз. – Как скажу – езжай обок. Не дай Богиня заблудишься – вовек не найдут.

========== 5. ==========

Джек выполнял всё, что говорил Роллинз, и так, как он говорил, не оглядываясь назад, не выпуская из виду широкую спину наёмника.

На перекрёстке они оказались совершенно неожиданно. Джек чуть не оглох от внезапно обрушившихся на него звуков. Регис беспокойно дернул ушами, переступил с ноги на ногу, скосив на Джека один глаз.

– Джек, я не хочу уходить от вас, – сам понимая, насколько жалобно сейчас звучит его голос, сказал принц.

– Ну так не уходи, – удивился Роллинз. – Никто ж не гонит. Слушай, вон трактир «Пьяный монах». Мне сейчас надо будет закупиться, телегу найти, чтобы доставить, и обратно. Ты пока поброди тут, отдохни, а за час до заката встретимся у этого трактира – и домой. Если задержишься – заночуй тут, я за тобой с утра приеду. Сам ты обратной дороги не найдешь. Зачарованы у нас проходы.

Кошелек, что вручил Брок, Джек отдал Роллинзу и отказался хоть сколько-то оттуда брать. Не дело это – чужим золотом за блядей платить. А потому первым делом Джек прошёлся по лавкам скупщиков, обменяв кое-какие из своих драгоценностей на звонкую монету, и уже тогда вдохнул полной грудью.

Джек и раньше бывал в подобных местах и никогда не считал такую работу зазорной, если всё было добровольно. Войдя в первый дом терпимости, Джек долго бродил, присматриваясь к мальчикам и девочкам, сам толком не зная, что именно ищет. Во втором и третьем также никто не приглянулся. В четвёртом, самом роскошном, ему встретился Гильермо. Темноглазый португалец выгодно отличался от всех тонких-звонких мальчиков мадам Татти шириной плеч, чёрными кудрями и острым взглядом. Он чем-то неуловимо напоминал Брока, и именно поэтому Джек поначалу хотел выбрать именно его, несмотря на расценки, но что-то его удержало.

Сев за стойку в углу главной залы борделя, Джек заказал себе выпить и обернулся, разглядывая остальной «цветник». Умом он понимал, кого конкретно хочет, а потому снимать слишком похожего было опасно для собственной психики. Видимо, поэтому Джек и выбрал полную противоположность Гильермо: тоненького, ладного, как не посмотри, белобрысого парнишку – который при ближайшем рассмотрении оказался чуть ли не в полтора раза старше самого Джека – с огромными, как у лани, зелёными глазами.

– Я Фио. – Парнишка поймал его взгляд. – Хочешь меня? Я могу сделать все, что пожелает высокородный господин.

Джек хмыкнул. Знал он согласных на всё, только плати, не останавливайся, но сегодня ему многое и не требовалось, лишь сбросить напряжение, выбить из головы два образа, прекратить сходить с ума от каждого вскользь брошенного взгляда, ждать похвалы, а потому, подхватив Фио под острый локоток, Джек без разговоров повёл его наверх в апартаменты.

Фио распахнул перед Джеком дверь в комнату и, едва Джек закрыл ее за собой, потянулся тонкими пальчиками к пуговицам колета, расстегивая их, гладя грудь под тонкой рубахой, целуя шею.

– Чего желает господин? – мелодичным голоском спросил Фио, поводя плечами, с которых немедленно сползла яркая голубая кофта.

Комната была обычной бордельной комнатушкой – фривольные раскрашенные картинки по стенам, огромная всклокоченная кровать с кучей подушек и измятой периной, запах сладких духов, маленькая статуэтка Богини в углу, пестрые занавески на небольшом окне.

Фио продолжал раздевать Джека так умело, будто был не шлюхой, а личным лакеем. Стащил с него сапоги, поцеловал подъем ступни, преданно глядя в глаза.

– Хочу забыть, – отозвался Джек, убирая с высокого лба Фио светлую прядь, заправляя за ухо. – Ты так умеешь?

Фио улыбнулся, облизал пухлые красные губы и, скинув штаны, устроился у Джека на коленях. Обвил его шею тонкими руками и поцеловал, умело играя язычком.

Джек гладил Фио по спине, прижимал худенькое тельце к себе. Раньше он любил вот таких вот, похожих на игрушечных эльфят, тоненьких, лёгких. Принцу нравилось таскать любовников на руках, не ощущая тяжести, слушать звонкий переливчатый смех, целовать белоснежную кожу, расцвечивая её собственническими метками, но сейчас это всё было не то. Отпихнув Фио в сторону, принц поднялся, подошёл к низкому столику, налил себе вина.

Фио плюхнулся на кровать и посмотрел на Джека подведенным глазами жалобно-жалобно.

– Господин… – позвал он. – Вы можете делать со мной все, что пожелаете.

Допив вино, Джек подошёл к постели, сжал пальцами подбородок Фио, задирая голову вверх, хмыкнул. Что-то действительно было не так, совершенно не так. Обычно его тело с лёгкостью отзывалось на присутствие рядом таких, как Фио, а сейчас как отрезало. Член не подавал никаких признаков заинтересованности.

– Ложись.

Фио плюхнулся на живот, раскинув ноги и, разведя половинки заранее смазанной задницы, оглянулся на Джека через плечо. Слегка прикусил губу, видя, что у клиента не то что не стоит, а даже и не собирается.

Устроившись рядом, Джек перетащил лёгкого Фио поближе к себе, погладил вдоль позвоночника, накрыл ладонями острые лопатки. Не то… Сжал худые ягодицы. Совсем не то. Откатившись в сторону, Джек упал на постель, раскинул руки в стороны. Вот что с ним было не так? Он закрыл глаза, вспоминая лёгкое касание пальцев Брока к его руке, когда тот передавал Джеку кошелёк. Внутренности обожгло огнём, будто кто плеснул на угли маслом.

Фио приподнялся на локтях, прильнул к Джеку, принялся вылизывать сосок и умело дрочить мягкий член. Господин совсем молод, неужто Фио не справится? Но член в руке оставался вялым и равнодушным, да и думал господин о чем-то совсем другом. О ком-то другом.

Фио вздохнул. Если клиент в кого-то влюблен так сильно, ничего у Фио не получится. Лишь бы не разозлился. У Фио едва-едва сошли синяки после прошлого раза.

– Налей мне вина, – попросил Джек, поднялся, натянул исподнее и штаны, сел обратно, устроившись среди подушек.

Джеку чувствовал себя странно. Он не испытывал отвращения к чужим прикосновениям, но и отклика в теле не было. Хотя ещё сегодня утром кожа горела от одних мыслей о том, что он позволит вновь кому-то к себе прикоснуться, кому-то похожему на Брока… или Баки.

– Может, мне позвать Гильермо? – спросил Фио, наливая Джеку вина в оловянный кубок. – Господин желает посмотреть, как Гильермо будет иметь меня?

Джека передёрнуло. Никогда он не был любителем подобных увеселений и не мог сказать, заинтересует ли оно его. А вот Брок с Баки… Джек сплюнул, окрысился. Это всё походило на какое-то умопомрачение.

– Сколько тебе платят за день?

– Флорин за клиента, – ответил Фио. – Пять флоринов за ночь.

Прикинув, сколько у него денег в кошеле, Джек выложил на подушку пять монет.

– Можешь просто посидеть со мной?

Фио оделся, уже поняв, что ебать его никто не будет. За всем этим явно скрывалась какая-то запутанная любовная история, а Фио просто обожал такие истории. Он быстро прибрал монеты – половину заберет мадам Татти, но и так это был очень неплохой заработок, да еще задницу подставлять не надо и никто не бьет.

– Он тебя не любит? – проницательно спросил Фио и сел рядом с Джеком, подобрав ноги. – Тогда он просто упускает свое счастье.

– Если бы всё так просто было. – Джек не любил и не умел изливать душу, но с кем ещё можно было честно поговорить? Только с проституткой или священником. И тот, и другой ближе всего к Богине. – Скорее, я третий лишний. Они пара, и уже давно.

– О! – восхитился Фио. Любовная история становилась все интереснее. – Но любишь ты кого-то одного или их как пару?

Джек потёр виски. Вино хоть и было сладким да разбавленным, неслабо давало в голову – видимо, это было сделано специально для того, чтобы, напившись, клиенты теряли счёт времени и не особо зорко следили за своими кошельками.

– Я не знаю, слишком недавно с ними. Они… они меня привлекают оба. Красивые, яркие. Смотришь на них и проваливаешься куда-то глубоко.

– Они ведь воины, да? – понимающе спросил Фио. – Как вы, господин. Я слышал, никто не сравнится с воинами в любовной схватке.

Кашлянув, Джек искоса глянул на Фио. Вот же птичка, щебечет себе и бед не знает, хотя клетка у него та ещё.

– Воины, но я не видел их любовной схватки. Мне хватает их обоих и так, в обычной жизни.

Фио открыл было рот, чтобы задать вопрос, но тут же прикусил язычок. Конечно, господин хотел бы их увидеть. Но еще не видел. Если бы видел – вспомнил бы, и у него встал бы.

– Они красивые, да? Сильные, преданные друг другу?

Между бровей Джека залегла тревожная складка, уголки губ опустились. За то время, что он пробыл в Синем лесу, Джек успел с лихвой насмотреться на нежность между Броком и Баки. Незаметная обычно глазу, если знать, куда именно смотреть, их любовь расцветала подобно диковинному цветку под яркими весенними лучами.

– Для них мира вокруг не существует. Они так друг на друга смотрят, что ты кажешься таким незначительным. – Джек повертел на пальце отцовский перстень. – Я ведь могу уехать куда угодно, но всё равно возвращаюсь к ним, чтобы только смотреть. Эти глупые мечты.

– А может, и нет, – задумчиво сказал Фио. – Как знать?

***

Роллинз уже трижды обошёл телегу, перепроверил все покупки, снова перепроверил, бросил взгляд на алеющий горизонт и выругался. Принц так и не явился. Роллинз не знал, что и думать. Если бы не последние слова, сказанные Джеком, он бы и не подумал переживать, ну свинтил мальчишка, почувствовав запах свободы – Роллинз поморщился, пахло нечистотами. Но всем видом Джек давал понять – если надо, пешком пойдет, да и конь его всё ещё стоял в конюшне, хрустел овсом и не выдавал никаких признаков беспокойства пропажей хозяина.

Хоть Люмен и был совсем небольшим, но и здесь водились лихие люди. А Джека не надо долго разглядывать, чтобы понять – он не просто заезжий дворянчик. Было в нём что-то такое, выдающее породу с головой. Роллинз, как ни пытался, никак не мог вспомнить, взял ли Джек с собой хоть что-то из оружия.

Кинув дворовому монетку, Роллинз приказал приглядеть за телегой, а сам вышел в город, оглядываясь по сторонам. Вот куда могло унести мальчишку? Не дёргать же всех лавочников в округе, выспрашивая, не видели ли они такого высокого юношу, на принца похожего?

Роллинз честно обошёл почти все трактиры, сунул нос в пару борделей, но везде пожимали плечами и говорили, что вроде был такой, но ничего не выпил, не купил, ушёл сразу, а куда ушёл-то? Где его теперь искать? И денег совсем не взял.

Вернувшись к трактиру, Роллинз впряг своего коня в телегу и двинулся в обратный путь, обещая сам себе, что, даже если Баки запретит, всё равно вернётся утром на всякий случай.

***

– Не вернулся, – сказал Брок, обнимая Баки.

Тот рассеянно расставлял фигуры на шахматной доске.

– Ты рад, тревожишься или недоволен? – спросил Баки.

– Привык я к нему, – буркнул Брок. – Хороший парень. Нарвется еще…

– Он вернется, – пообещал Баки и обнял Брока.

– Если просто загулял – выпорю, – сообщил Брок, устраиваясь у Баки на коленях.

– Принца?

– А хотя бы и принца!

Баки поцеловал Брока в недовольно кривящиеся губы.

– Он запутался, – объяснил Баки.

– В трех соснах?! – возмутился Брок, запуская руки в тяжелые шелковые волосы Баки.

– В себе. В нас.

– Не понял.

– Принц влюбился, – объяснил Баки, целуя Брока в давно залеченный шрам, там где плечо переходит в шею.

– В тебя?

– В тебя, в меня, в нас двоих. Не знает, что с этим делать.

Брок облизнулся. Джек ему нравился, и нравился сильно. Но у него был Баки, а Джек…

– Я бы его выебал, – признался Брок. – Ума через задние ворота… со мной сработало.

– Я бы ему отсосал, – лукаво улыбнулся Баки, поглаживая Брока по заднице. – Затащим к себе?

– Вдвоем? А выдержит?

Баки провел рукой по спине Брока.

– Выдержит, принц крепкий. Только ему ведь не просто поебаться надо, понимаешь?

– Любовь? – спросил Брок с таким видом, словно до сих пор встречал это слово только в книгах.

– Ну да.

Брок задумался.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Принц мне нравится. Но обещать ему любви я не могу. А ты?

– Мы можем обещать ему заботу и верность, – сказал Баки. – Для начала это. Попробуем?

– Если он вернется. – Брок потянул с Баки рубаху.

– Вернется, – заверил его тот.

***

Джек так и просидел весь день с Фио, лишь сгонял мальчишку вниз за едой на двоих, чтобы не просто так валяться на постели и разговоры разговаривать. Когда Фио откидывал свою «рабочую этику», то становился неплохим малым, достаточно прозорливым и смекалистым, жаль только, что при его работе эти таланты особо не пользовались спросом.

Они ели, пили вино, разговаривали, не замечая, как бежит время. Джек опомнился только тогда, когда в комнате совсем стемнело и Фио поднялся зажечь свечи. Внутри всё обмерло. Он не успел. Роллинз, скорее всего, уже вернулся к своим. Прикусив нижнюю губу до крови, Джек принялся судорожно одеваться.

– Куда ты? – Фио положил руку ему на плечо. – Городские ворота уже закрыли до утра. Ты не местный, по тебе видно. Переночуй, и с рассветом тронешься в путь.

Джек вздохнул и выпустил из рук сапог.

В груди росло, ширилось странное чувство потери, будто бы он упускал что-то очень важное для себя, разменивался по мелочам. Нужно было собираться и бежать в «Пьяного монаха», но Фио был прав. В сумерках Джек рисковал не то что не отыскать нужную дорогу, но и вовсе потеряться в незнакомом городе, найти себе лишних проблем. Достав из кошелька ещё пять монет, он протянул их Фио.

Фио принял деньги, не чинясь. Десять флоринов за день – рекордный заработок. Получится справить себе зимний плащ на беличьем меху.

– Приказать принести воду для купания? – спросил Фио. – Ужин? Наш повар отлично готовит каплунов.

– Давай сначала воду, а потом можно и поесть, – махнул рукой Джек.

Было странно сознаваться, но за сегодня он успел соскучиться по смешливым наёмникам, неожиданно дружественной атмосфере, по задорной Мэй, заботливому Роллинзу, немного неуклюжему, но доброму Таузигу и остальным. Что уж говорить про Брока и Баки. Эти двое почти с первого дня заняли в сердце Джека своё собственное место, вытесняя всё остальное.

Служанки принесли лохань с теплой водой, серое мыло и льняное полотенце. Фио помог гостю вымыться, а потом сам залез в ту же еще не остывшую воду и с удовольствием плескался там. Потом доставили еду – печеного каплуна и фрукты, свежий хлеб.

– У нас свой повар есть, – похвастался Фио. – Когда большая ярмарка, к нам и пообедать заходят. – И он принялся рассказывать анекдот про богатого мельника, перепутавшего бордель с трактиром.

Спать легли в одной постели. Фио, конечно, попытался свинтить на пол, отговариваясь, что не положено шлюхе спать рядом с благородным господином, но Джек удержал, уложил рядом на подушку, укрыл заботливо, пожелал добрых снов. А сам никак не мог уснуть, лежал на спине, слушая спокойное размеренное дыхание Фио.

Слишком мягкая кровать, большое пустое пространство вокруг, душно из-за закрытых окон, где-то за стеной пьют и веселятся, приторно пахнет сладкими духами и рядом совсем не тот, кто снится.

Фио, как и все шлюхи, привык ложиться за полночь и валяться в постели до полудня, но Джек вскочил с рассветом, и Фио тоже приподнялся на локте.

– Пора? – спросил он.

– Да, и спасибо, Фио, ты чудесный. – Джек улыбнулся, погладил Фио по лохматым со сна волосам. – Пусть хранит тебя Богиня.

Джек бежал по пустым сонным улочкам, выискивая нужный трактир, вспоминая, куда вчера сворачивал, куда заходил. Сердце бухало в груди, когда он наконец обнаружил искомый и вбежал на пустой двор. Роллинза нигде не было.

Тот появился, только когда солнце встало уже высоко. Оглядел Джека, который, понурившись, сидел на скамье и смотрел на истоптанную землю между запыленных сапог.

– Нешто обокрали? – спросил он, садясь рядом. – Или коня свели?

Джек усмехнулся, толкнул здоровяка в плечо и вдруг обнял.

– Я думал, что ты не приедешь сегодня. Вчера не успел вернуться, не заметил, как стемнело, а опомнился – уже поздно куда-то бежать было. Поехали домой, а?

– Поехали. – Роллинз потрепал Джека по плечу. – Только на рынок заглянем, куплю свежих пирогов.

***

– Вот смотри, – указывал Роллинз Джеку на обратном пути, жуя пирог и держа ладонь под подбородком, чтобы не обляпаться начинкой. – Видишь, вон два дерева друг к другу наклонились, а между ними тропка? Еле-еле два конных бок о бок пройдут.

Джек даже наклонился вперёд, стараясь разглядеть едва заметную в траве тропинку.

– Это вход?

– Да, – кивнул Роллинз. – Держись-ка ко мне поближе.

Едва они миновали арку из склоненных деревьев, как оказались в Синем лесу. Пахло травой и свежестью, грибами и прелью. Черно-серые стволы стремились в ясное небо, шелестела синяя листва.

– Ну вот, – сказал Роллинз. – Отсюда до Черных скал два часа пути. Хочешь пирога с изюмом?

– Лучше с капустой, я знаю, ты брал такие. – Джек сунул нос в котомку Роллинза, по запаху нашёл нужный и зажмурился от удовольствия. – Сто лет не ел пирогов, – пожаловался он, снова откусывая изрядный кусок.

В лесу было хорошо, дышалось, жилось. Джек будто и правда возвращался наконец домой.

Два часа пролетели как один миг. Джек рассказывал приграничные байки, одна сказочнее другой. Роллинз в ответ делился собственными историями.

Брок и Баки тренировались на мечах на поляне у водопада. Обнаженные по пояс, блестящие от пота и влаги, рассеиваемой водопадом, они махали тяжелыми мечами, кружили, налетали друг на друга и отскакивали.

Джек поднялся на стременах, чтобы ему было лучше видно, да так и застыл с открытым ртом, любуясь лоснящимися от пота телами. Сглотнул, тяжело осел в седло. Эти двое и правда были его персональным проклятием. Сидеть в плотных штанах сразу стало неудобно. Фио вчера сколько ни занимался «подъёмными работами» – всё без толку, а тут, глядите, стоило только вернуться, взглянуть одним глазом – и пожалуйста, хоть дыры в скальной породе пробивай.

Баки налетел на Брока и приставил острие меча к его кадыку. Брок развел руки, признавая поражение. Баки опустил меч, сделал шаг вперед и поцеловал Брока.

Спрыгнув со спины Региса, Джек немного помялся на месте, думая, стоит ли сразу идти к Баки извиняться или сначала позаботиться о коне, который, впрочем, никаких признаков усталости не проявлял, скаля зубы и бочком подбираясь к кобыле Роллинза.

Махнув рукой на всё, Джек снял плащ, перекинул его через седло и пошёл сдаваться, в очередной раз подмечая, как же они гармонично смотрятся вместе.

– Загулял, принц? – неодобрительно спросил Брок.

Баки принюхался.

– Борделем пахнешь.

Криво усмехнувшись, Джек кивнул, мол, да, борделем, провонял весь, но вот он, вернулся, пришёл отметиться, и, развернувшись на пятках, направился обратно к Регису. Коня надо было расседлать, почистить как следует, накормить, а потом уже и самому смывать запах борделя. Джек пообещал себе, что, как бы ни развернулась его дальнейшая судьба, он обязательно навестит Фио, выкупит его на весь день, и они пойдут гулять, чтобы Джек снова мог так сильно соскучиться по этим двоим.

========== 6. ==========

Мэй нашла Джека в просторной пещере, разгороженной деревянными перегородками на стойла для лошадей.

– Подковы проверяешь? – спросила она, видя, что Джек смотрит копыта Региса. – Тебя Брок зовет зайти.

Джек поднялся, благодарно кивнул.

Разговаривать с Броком совсем не хотелось, не было желания его даже видеть, слишком неуютно делалось внутри, будто он в чём-то предаёт Баки. Но раз Брок сам звал, что бывало не часто, не идти было глупостью и неуважением. А потому, хлопнув Региса по крупу, наскоро умывшись и помыв руки, Джек отправился к Броку, ожидавшему его в их с Баки пещере.

– Ты звал?

– Звал, – кивнул Брок и протянул Баки и Джеку по кубку с вином. – Кое-что узнал, подумал, тебе это будет интересно.

– Брок был в Шайло, – объяснил Баки, отпивая вино.

Джек ненадолго зажмурился, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Хотел ли он знать, как поживает его семья, что творится в королевстве? Когда-то ему было действительно важно знать, что дома всё в порядке и его действия, действия его отряда у границы, сохраняют мир и покой. Но тогда он ещё считал дворец своим домом.

Отпив вина, Джек повернулся к Броку.

– Что там происходит?

– Неурожай, – начал перечислять Брок. – Принцессу так и не нашли. Ходят слухи, что тебя приказал убить король. Народ волнуется – считает, что Сайлас, расправившись со своими детьми, прогневил Богиню. На границах неспокойно. Ходят слухи, что брат королевы хочет принудить Сайласа назначить наследником его сына, Эндрю. О тебе говорят хорошо и с состраданием. Твой отряд… – Брок помолчал. – Живы. Перешли границу и нанялись к Фьюри. Фьюри обвиняет Сайласа в твоей смерти и в том, что Сайлас оскорбил его, приказав убить едущего за невестой жениха.

Баки покачал вино в кубке.

– Ты оказался у нас в конце мая, – сказал он. – А сейчас начало сентября. Лето прошло.

Сцепив пальцы в замок, Джек молча смотрел перед собой. Ничего не меняется. Стоило ему уехать-пропасть-погибнуть, как все наработки, вся тщательно выстроенная политика с соседями, всё пошло по известному адресу. Джек не всегда понимал своего отца. Его методы управления королевством и вовсе были непонятны принцу. Он бы не стал держать вокруг себя столько лизоблюдов, годных только кивать и поддакивать в нужных местах, давно бы разогнал Совет знатных семей, скучающий во время заседания, и ещё многое-многое-многое другое. Но Сайлас предпочёл видеть сына как можно реже, услал его на границу в надежде, что Джек сунет голову куда-нибудь не очень удачно или сгинет под камнепадом. Потом и вовсе приказал убить.

– Совсем ничего не известно о Мишель, Брок? – спросил Джек, наливая себе ещё вина.