Текст книги "Собачья работа. Книга 1. Философская игра (СИ)"

Автор книги: Кэт Шредингера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава британских магов не был плохим правителем, но отличался очень жестким и непредсказуемым характером. Гарри был знаком с ним несколько ближе, чем хотелось бы – в школе он дружил с сыном тогда еще не министра, Бартом, который несколько лет назад переехал в США. От отцовского контроля подальше. Гарри усмехнулся, вспомнив, какой скандал закатил будущий глава британских магов, когда Барти начал брать уроки игры на электрогитаре и одеваться в черные футболки с черепами, и покинул тело птицы – вряд ли бы министр смог почувствовать его магию, но рисковать не следовало.

– Министр Крауч, – вежливо поздоровались все трое. Бартемиус Крауч был одет в серый магловский костюм и рубашку цвета сырого мяса. У него были русые волосы, сильно тронутые сединой, и очень холодные внимательные бледно-серые глаза. Министра сопровождали двое авроров и неприятного вида полная молодая женщина в ярко-розовом юбочном костюме, тоже магловском. Ее Гарри не знал, но, судя по тому, что ее глаза были очень похожи на глаза самого Бартемиуса, она являлась его родственницей.

– Добрый вечер, – негромко ответил министр. – Как вы объясните, что вокруг вас я чувствую эманации некромантии?

– На нас напал волшебник, называющий себя Морфином Гонтом, министр, – ответила Беллактрикс. – Он попал в Гарри неизвестным мне проклятьем, и угрожал призвать инфери. Этот волшебник выглядел как бездомный магл, но был неожиданно сильным, я полагаю, что мы имели дело с сумасшедшим. Мне на помощь пришел мистер Гриндельвальд, заметивший, что волшебник пытается использовать магию смерти, и ударивший его Адским Пламенем. Если бы не это, я была бы уже мертва!

– Останки? – быстро уточнил министр. Белла и Гриндельвальд синхронно ткнули в непонятного вида кучку, оказавшуюся обгоревшим трупом. – Немедленно вызовите невыразимцев, пусть заберут на экспертизу, – бросил он женщине в розовом, нахмурившись. Та вытащила розовенький, видимо, это был ее любимый цвет, айфон последней модели, говорящий ни то о ее магической слабости, ни то, напротив, о потрясающей силе контроля магических выбросов, и принялась тыкать в экран.

Некоторое время министр молча поочередно буравил взглядом Гарри, Беллу и Гриндельвальда. Поттер на всякий случай попытался поставить окклюменационный барьер, хотя знал, что его мозг по каким-то причинам неприспособлен к этому виду магии.

– При нем были какие-либо артефакты, амулеты, украшения? – строго спросил он, видимо, решив, что их нервы уже достаточно пострадали.

– Я не заметила, но считаю это возможным, очень уж сильна была его магия, – пожала плечами Белла.

– Согласен с леди Блэк, – кивнул Гриндельвальд. – Я не успел рассмотреть, что именно он использовал, но его магия была очень сильна…

– Поттер? – вскинул бровь министр. – Что вы можете к этому добавить?

– Я был без сознания, поэтому ничего не знаю относительно Гонта. Что в нем такого особенного?

– Что ж, в гуманитарных дисциплинах вы никогда не блистали, – согласился Крауч. – Гонты, пожалуй, самая древняя и знатная из магических фамилий Британии. Они возводили свой род к Проклятым королям, властителям Курганов из Барроутона, что правили задолго до Мерлина, а после Основателей их предки породнились с наследниками Салазара Слизерина. Гонты хранили свою чистокровность так рьяно, что женились на родных сестрах, а детей не отправляли в Хогвартс. В начале двадцатого века, по данным Министерства, умер последний из них, нищий и больной старик из выродившегося рода. Никто теперь не знает, какие секреты хранила эта семья, известно лишь, что секреты были темными. Гонты умели управлять животными и поднимать мертвецов, но это легенды. По крайней мере, я надеялся до этого дня. Мой принцип правителя – тихие земли, мирные люди, и таким, как Гонты, нет места в моем мире.

– А теперь мы должны обыскать их! – радостно встряла женщина в розовом. – Вдруг кто-то из них прячет древние темномагические артефакты?

Она наградила пренебрежительным взглядом Беллу, а Гарри и Гриндельвальду достались откровенно сальные. Где же они, по ее мнению, артефакты спрятали?!

– Долорес, я очень ценю твое рвение, но иногда оно слегка выходит за рамки, я доверяю тем, кто сражается за интересы Министерства, – тихо проговорил Крауч не терпящим возражений тоном. – Мне будет вполне достаточно сданных воспоминаний.

Вот зараза, лучше бы обыскали. Хотя… Долорес…

Не думать о белой сове.

– Мы сдадим свои воспоминания, как только нам обеспечат подобающие условия, – решительно заявила Белла.

– Это неосторожно, – возразила розовая женщина. – По крайней мере, мистера Гриндельвальда мы обязаны обыскать, как волшебника, о котором Министерству Британии недостаточно известно.

– Мне известно достаточно… – возразил министр, но Долорес уже шагнула к белокурому волшебнику, образовав совершенно вырвиглазное сочетание красного с розовым. Видимо, обыскивать она его собралась лично и с особым пристрастием.

– Прекрасная леди, простите, но у вас нет предписания, – попытался отклонить ее притязание явно занервничавший Гриндельвальд, но тут из его левого рукава что-то выпало. Он поторопился подхватить этот предмет, но Долорес быстро выкрикнула: «Акцио».

– Так-так-так, – садистски улыбаясь, проговорила она, – Не это ли запретный артефакт Гонтов, мистер Гриндельвальд?

Гарри никогда еще не видел столь разгневанного человека. На щеках заместителя директора выступили желваки, а глаза блеснули красным. Долорес же явно наслаждалась его ненавистью, ее толстые короткие пальцы издевательски поглаживали отобранный предмет – узкий длинный кинжал из какого-то матового белого материала. Взгляд Поттера буквально прилип к нему – предмет казался невыразимо холодным и… чуждым. Он действительно относился к темной магии, Гарри не мог усомниться в этом.

– Это память о дорогом человеке, – с отчаянием в голосе проговорил Гриндельвальд. – Я прошу вернуть мне его.

Гарри послышался холодный, издевательский смех. Он завертел головой, но источника так и не заметил.

– Как же звали этого человека, расскажите, поведайте, – потребовала розовая женщина, явно надеясь поймать колдуна на лжи.

– Иван. Иван Снегов, – снова раздался чей-то смех. Гарри был уверен, что это ложь, но не мог объяснить, почему. – Он давно умер.

Крауч направил на нож палочку.

– Долорес, хватит! – приказал он. – Этот предмет несет на себе чары, но он вполне безопасен! Проверьте его!

– Да, министр, – кивнули все авроры, включая Беллатрикс. – На нем нет темной магии.

Как так? Почему они не чувствуют?

– Можно мне посмотреть? – спросил он. Министр кивнул.

– На всякий случай, не прикасайтесь к нему, Поттер, – велел он.

Нож действительно казался обычным, чары на нем выглядели старыми и растерявшими силу, рун или знаков не было, кроме маленькой литеры «S» на рукояти. Но холод казался все сильнее.

– «S» может относиться к чистокровному роду Селвинов из числа Священных двадцати восьми, от которого я веду своё происхождение по линии матери, – задумчиво проговорила Долорес. Министр скептически вскинул бровь, но промолчал. – Я оставлю этот предмет у себя.

Адская боль пронзила левое предплечье Гарри, заставив закричать и упасть на колени. Сердце билось так, словно хотело выскочить из ребер. Труп предполагаемого Гонта поднялся, сияя синевой глазниц, и, неестественно переваливаясь, двинулся к министру. Кажется, другие трупы, сколько их ещё не убрали, вдруг тоже начали подниматься. Перед глазами Поттера расцвел синим цветок в треугольнике, пересечённый огненной чертой. Боль в предплечье стала невыносимой. Слабость накатила волной, и последним, что он вспомнил, были слова, вырезанные на могильной плите Лили Эванс на кладбище в Годриковой Впадине: «И последний же враг истребится – смерть».

Комментарий к Глава 15. Мертвые, которые не возвращаются Использована Рглорианская молитва при воскрешении Джона Сноу из сериала. https://1xohb.top/?tag=s_63157m_355c_d115_n52_{site_id}_l620_pop-up

Обратите внимание, что фамилия «Эванс» образована от «Эван», кельтской формы имени «Иоанн», Джона Сноу я скроссоверила с Томом Риддлом, так что от него имя «Джон» ушло, но все равно оно немного «волшебное» в этом фике (например, подчёркнуто, что второе имя Гермионы – Джин, женская форма от Джон, это канон).

====== Глава 16. Кровь, которая чиста ======

В золотых цепях я утопаю в болоте

Кровь моя чище чистых наркотиков

© IC3PEAK – Смерти больше нет

В шелесте листьев ему послышалось что-то типа «отдай… чистая кровь…отдай его кровь…»

Наверное, это было лишь плодом разыгравшегося воображения, и у Тома появилось ощущение, что он сходит с ума. Он бросился в сторону замка, заставив волка бежать в противоположную сторону, в глубь чащи. Кажется, никогда еще ему не было так страшно.

Уже недалеко от Хогвартса Риддл понял, что все еще тащит не только сверток, но и корягу. Это было очень глупо, поэтому он как можно скорее разломал ее на несколько частей и уничтожил их заклятием Эванеско. Том посчитал, что даже если кто-нибудь решит проверить его палочку, применение этого бытового заклинания не будет выглядеть подозрительно. Так же он поспешил вернуть нормальный вид мантии. Чертово дерево, он никогда даже не слышал ни о чем подобном!

Пробравшись в замок, Том нигде так и не встретил Гойла, и это начало его бесить. Решив сначала хотя бы относительно спрятать сверток, а заодно, возможно, обнаружить его наконец, мальчик направился к подземелью Слизерина. По дороге ему встретилась профессор Трелони, с радостно-безумным видом пропевшая:

– Тени собрались и пляшут, да, милорд; да, милорд. Не уйдут они отсюда, нет, милорд, нет, милорд.

Почему она еще в Хогвартсе, а не в Мунго? Больная стерва…

Ни в гостиной, ни в спальне пятого курса Гойла не было. В спальне, к счастью, не обнаружилось и прочих однокурсников. Риддл не смог справиться с желанием развернуть сверток, пока никто не видит. Там оказалась книга. Довольно большая, красивая книга в зеленой с позолотой кожаной обложке. Это же… Не может быть! Батильда Бэгшот, которую другие слизеринцы называли Старая Бэт, говорила им об этой книге. Все экземпляры в мире были изъяты и уничтожены Авроратами согласно международному договору! Но золотые буквы были вполне реальны: Ньют Б. Скамандер, «Драконы, змии, виверны: их неестественная история». Том поверить не мог, что в его руках оказалась уникальная запрещенная книга. И куда же ее теперь прятать?!

– Значит, ты нашел книгу запретных знаний, ничтожный мальчишшшка? – прошипел у него над ухом полный потусторонней злобы голос. Но дверь точно не открывалась… Резко повернувшись, Риддл столкнулся взглядом с маниакально пялящимся на книгу Кровавым Лордом. Гриффиндорский призрак простер над ней свою длань с нестрижеными, загнутыми когтями, но бесплотная рука могла лишь пройти насквозь. – Может быть, мне следует рассказать о ней этому красному выскочке, декану моего факультета? Он хотя бы знает, что такое огонь, в отличии от тебя, грязнокровка…

Так, Том, выдохни… мертвая дрянь не имеет никакой власти, кроме как настучать директору, с поправкой на то, что директор на школу плевать хотел, его заместителю. А раз распинается тут, значит не так уж хочет стучать. С‘est la vie.

– Я не грязнокровка, Лорд. Вам интересна эта книга?

– Не грязнокровка? – Кровавый Лорд усмехнулся. – Что есть твоя волчья кровь, если не грязь? Волки, львы, олени – всего лишь подданные. Только огонь имеет значение. Может быть, в настоящем мире, а не в этом жалком отражении, в тебе текла бы моя кровь, кровь богов и драконов. А возможно и нет.

Так, ясно, еще один потерянный клиент психиатра. Львы, олени – ну и бред.

– Да в ком угодно может быть ваша кровь. Чистокровные все время рожают сквибов, а потом стирают им память и выбрасывают в мир маглов. Это все знают.

– Глупый обычай! – воскликнул призрак, и его бледные глаза полыхнули, став на секунду лиловыми. – Ни капли чистой крови не должно уходить на сторону!

– Постойте, вы сказали, кровь богов и драконов? – Малфой ведь Драко… Может, не такой уж бред? – Это ваша книга?

– Нет, глупый ты грязнокровка, будь у меня эта книга, я бы сжег их всех! – расхохотался Кровавый Лорд. – Никто не смог бы остановить меня, даже тот… зеленоглазый мальчишка. Ничтожные людишки называли меня Темным Лордом, но я был рыцарем света и жизни, просто им было не понять этого! – что-то такое Риддл уже слышал, только вот от кого? Точно, Гриндельвальд.

– Знаешь что, грязнокровка, – проговорил призрак, слегка успокоившись. Молчи же, Том, с имеющими на тебя компромат психами лучше не спорить! – Я покажу тебе место, где можно скрыть книгу, но взамен ты должен будешь исполнить мое желание, а если не справишься, красный выскочка в тот же миг все узнает!

– Кажется, вы не предоставляете мне выбора, – плохо быть призраком, такой дешевый шантаж при столь пафосном имидже – это провал. – Я хотел бы сначала узнать, что это за желание.

– В Хэллуин, что когда-то звался Самайн, ты приведешь моего наследника в чертоги былых королей, туда, где танцуют призраки.

– Ни хрена себе у вас квесты! – искренне возмутился Риддл. – То есть, из-за маленькой книжечки, которая вам самому интересна, да, интересна, я же вижу, не надо так на меня смотреть, я должен искать того-не-знаю-кого, а потом еще и тащить его к призракам на куличики?!

– Именно, мальчишка, и не смей хамить Темному Лорду! – не, настучать он может хоть сейчас, и заклинанием его не приложишь, мертвый же, гад.

– Где эти чертоги и как узнать вашего наследника? Я, если вы не забыли, всего лишь школьник, – кажется, Том переобщался со злобной мелочью. – И мне запрещено покидать школу.

– Он великий чистокровный маг! – чуть нервно ответил призрак. – Иначе просто быть не может! Я расскажу тебе верные приметы, по которым ты его узнаешь…

– Нет, – отрезал Том. – Я сам сдам книгу в Аврорат.

– Ты не сделаешь этого!

– А вот и сделаю. Не буду я выполнять ваши мутные схемы. Сами ищите.

Секретное место, где, по словам Кровавого Лорда, можно было спрятать книгу, располагалось в коридоре на восьмом этаже. Призрак заставил его три раза пройти туда-сюда, старательно думая о месте, где можно спрятать опасный предмет. Как ни странно, данные манипуляции сработали – в стене появилась дверь, ведущая, как объяснил впечатлившийся риддловским блефом Кровавый Лорд, в Выручай-комнату, по его словам выходило, крайне полезное место. Выглядело «полезное место» как гигантский хламовник. Рискуя быть погребенным под горой мусора, Том засунул книгу в шкафчик, на который, для приметности, установил мраморный бюст какого-то волшебника. При этом на Тома откуда-то свалился старый потертый рог вроде охотничьего, и Том повесил его на тот мраморный бюст для еще большей заметности.

От «мутного квеста» Том, конечно, отмазался, но теперь у Кровавого Лорда, как ни крути, был на него компромат. Да и что делать с книгой запретных знаний? Ладно, вот Грейнджер очнётся, и они что-нибудь придумают.

Честно говоря, Риддл успел в усмерть задолбаться за этот день, и мечтал только об ужине и кровати, уже даже разбирательство с Гренном и Лонгботтомом хотелось отложить до утра, но этим планам не суждено было сбыться. На пути к Большому Залу его отловил Моуди. Под глазом гриффиндорца красовался здоровенный фингал, да и вообще он выглядел потрепанным.

– Кто тебя так? – искренне удивился Том.

– Гойл твой. Лонгботтом наплел ему, как тяжела и неказиста жизнь богатенького чистокровного наследника, тот сопли развесил и полез его защищать! Слизеринец называется! Развели как лоха!

– Где они?

– На кухне прячутся, Лонгботтому надо заесть стресс, – Аластор издевательски скривился.

– От кого прячутся? – заинтересовался Том.

– От меня.

– Пошли быстрее, пока не смылись, – и «заесть стресс» тоже не помешало бы, да.

Рядом с проходом на кухню стоял, облокотившись на стену, злобный малолетний телепат и меланхолично поглощал лимонные дольки.

– Не уверен, но мне кажется, Лонгботтом под кайфом, – сообщил он им. – С виду он в норме, но в голове что-то странное…

– Может, последствия той фигни со стиранием памяти? – предположил Том, вытаскивая из пакетика лимонную дольку.

– Ну, не похоже… вы-то не под кайфом, – неуверенно проговорил Альбус.

– Короче, Лонгботтом – опасный псих, – резюмировал Аластор.

– Пойдем, пора с ним побеседовать, – скомандовал Риддл, ударив кулаком о ладонь.

– Невилл ни в чем не виноват! – «поприветствовал» Тома Гренн. Ага, вообще ни в чем… «Да я его пока и не обвинял. Пока.»

– Уж не хочешь ли ты решить это за меня? – угрожающе произнес Риддл, обводя их зловещим взглядом. Кажется, особенно кровожадно получилось, когда он заметил блюдо с жаренным мясом, стоящее прямо за спиной Лонгботтома, но тот принял на свой счет.

– Это ради общего блага! Дело в том, что определенный круг лиц в нашей школе практикует темную магию… – насколько знал Риддл, в «определенный круг» входила вся школа, за исключением, возможно, первых двух курсов Хаффпаффа. – Вспомните хотя бы убийство Филча!

– Ну, помним, – бросил Риддл. Сторона, в которую пошёл разговор, заставила его внутренне растеряться.

– Вы просто не знаете мою семью! Когда я был маленьким, они думали, что я сквиб, и пытались меня утопить, чтобы я использовал стихийную магию, а в другой раз выбросили из окна! – да, проблемы у этих чистокровных мажоров… Риддла наоборот в детстве все ненавидели из-за постоянных всплесков стихийной магии, особенно за то, что рядом с ним постоянно коротило электроприборы. – А когда появился мой младший брат, Ричард, мне вообще житья не стало. У него-то первый стихийный выброс случился в два года! Я был уверен, что мне сотрут память и выкинут в магловский приют!

Вот, Том же говорил, чистокровные постоянно так делают!

– Лонгботтом! Хватит зубы заговаривать! Очень любопытно, как твое якобы тяжелое детство связано с сегодняшним инцидентом? – сказал он в слух. – Зачем ты соль в котёл кинул?

Риддл предположил, что заподозренную Квиберном соль подбросил сам Невилл, но это было не точно.

– Я не знаю! – вытаращился Лонгботтом. – Какую соль?!

Том скосил глаза на Дамблдора, давно уже жравшего попкорн. Тот едва заметно кивнул. Лонгботтом говорил правду. Но на врожденную легилименцию нельзя полностью полагаться – мало ли какие есть хитрые способы ее обойти? Особенно у отпрыска обеспеченной чистокровной семьи. Том нередко испытывал что-то вроде отчаяния, когда какая-нибудь бездарность из старинного рода запросто вытаскивала из семейных закромов древний артефакт, о самой возможности существования которого такие как он даже не догадывались.

Вероятно, следовало продолжить стоять со злобным видом, но Риддлу уже надоело голодать, и он наконец-то утащил у домовиков куриную ногу.

– Хм… – Моуди многозначительно потер подбородок и тоже ухватил кусок курицы. – Мне кажется, что ты врешь…

И тут раздался самодовольный голос, который Том хотел услышать меньше всего в мире.

– Разве вам не говорили, что ночь темна и полна ужасов? – неужели никто ни разу не сказал тебе «Авада Кедавра», рыжая ты падла?! – Особенно, Риддл, для таких молодых людей, как вы?

А это еще о чем?! Черт, точно, Крыса.

– Я уверяю, что мы не нарушали никаких правил, профессор, – да какой на фиг он профессор? Завхоз.

– Дело в том, что мы испугались за Лонгботтома, его видели выходящим из замка, но никто не видел, как он вернулся! Мы боялись, что на него может напасть Питер-Крыса…

– Это все очень интересно, Риддл, но каким образом вы в таком количестве оказались на кухне? – Уизли усмехнулся.

– Глупые грязнокровки оказались здесь благодаря мне, – внезапного защитника Том не ожидал, и, честно говоря, он был кстати. – Жрональд, толстый мальчик действительно заблудился, я показал им, куда он пошел, но пока они его искали, лестница повернулась, и единственный доступный им ход в основные коридоры оказался как раз через кухню. А сам ты сюда для чего явился?

– Как завхоз замка, я могу посещать любые помещения, Кровавый Лорд, – напомнил Рыжая Падла.

– О, прости, запамятовал, что ты у нас теперь Мастер над швабрами.

– Значит, ты готов свидетельствовать, что эти студенты не нарушали правила, Кровавый Лорд? – задумчиво проговорил Уизли.

– Они не нарушали, – кивнул призрак. – Кстати говоря, Жрональд, тебя ищут, и я бы, на твоем месте, затаился в какой-нибудь тайной части замка.

С этими словами Кровавый Лорд поспешил втянуться в стену.

Рональд Уизли, прищурившись, проводил его взглядом. Потом медленно перевел глаза на Риддла.

– Знаете, ребята, возможно, у меня будут неприятности из-за этих слов, – немного неуверенно проговорил он. – Но, я думаю, опасность Питера-Крысы сильно преувеличена.

– Почему, сэр? – это уже интересно. – Почему вы так считаете?

– Я учился в Хогвартсе на одном курсе с Гарри Поттером, когда погиб Седрик Диггори с Хаффлпаффа, – Уизли замялся. – Понимаете, Поттеры – очень древний род, древнее, скажем, Розье и Малфоев, хоть и не столь чистокровны. Вы же знаете, что это значит, Риддл? И, на самом деле, Гарри Поттер был единственным, кто видел Питера-Крысу. Остальные свидетели сами путаются в том, что говорят, и, похоже, просто повторяют за ним. После убийства Филча Крысу видела вообще Трелони… сами понимаете. А на следующий год он начал встречаться с девушкой Седрика. И это не единственное, что странно…

Что еще было странным, Уизли рассказать не успел. Как и предупреждал Кровавый Лорд, его искали. В стене образовалась дыра от Бомбарды, в которую, слегка пошатываясь, ввалился явно очень пьяный белобрысый парень, одетый как байкер – в кожаные штаны и мотоциклетную куртку с языками пламени. Воздух вокруг него буквально искрил от стихийной магии, казалось, то тут, то там мелькали сполохи огня и черные, извивающиеся тени.

– Уизли, тварь британская, вы меня дез…дез…дезинформировали!!! – парень обвиняюще наставил на него бутылку виски вместо палочки, заметил это, и, выматерившись, впечатал Рональда в стену просто взмахом руки.

– Профессор Гриндельвальд, держите себя в руках, здесь дети! – воскликнул тот. Гриндельвальд? Серьезно?! Тот, наконец заметив мальчишек, наградил их гневным взглядом почему-то красных, прямо как у волка, глаз.

– Britische Schweine! – прошипел он какое-то неизвестное Риддлу заклинание и снова взмахнул рукой. Тома как будто рвануло порт-ключем, и в следующую минуту он обнаружил себя в студенческой спальне, только вот стены были не зелеными, а кроваво-красными, с золотистой отделкой, как и белье, и даже занавески.

– Фига себе, Томми, тебя, кажется, перевели! – пораженно воскликнул Моуди.

– Чтоооо? – заверещал обнаружившийся в этой же комнате Флитвик.

– Что? – невольно повторил за ним Том. – Да он просто перепутал спальни…

Моуди покачал головой и молча ткнул пальцем в галстук Риддла. Действительно, тот изменил свой цвет на красно-золотой. Оторочка мантии тоже покраснела, словно ей стало стыдно.

– Ебааать, – прокомментировал Том. Недовольный домовик кинул около свободной кровати его вещи и забрал лонгботтомовские.

– Так нечестно! – возмутился Моуди. – Почему меня не перевели из этой огненной дурки? «Это распределение, его не отменить!»

Аластор сплюнул.

– Расслабься, – посоветовал Риддл. – Если он каждую пятницу так надирается, у тебя будет шанс.

– Пошли, узнаем, жив ли Дамблдор, и я заодно покажу тебе нашу отвратительную гостиную, – предложил Моуди чуть погодя.

С Дамблдором все было более-менее в порядке – от столь радикального перемещения его немного тошнило. Гриффиндорская гостиная была, в целом, не столь уж отвратительной, просто слишком яркой. Камин был раза в три больше, чем у Слизерина, и несколько человек сидели перед ним, напряженно пялясь в огонь.

– Что они делают? – удивился Том.

Моуди неопределенно пожал плечами.

– Попробуй. Может, понравится.

Между лестницами в мужские и женские спальни висел здоровенный портрет Годрика Гриффиндора, побеждающего Темного Лорда. Основатель на нем, с поправкой на меч и старинный золотой доспех, чем-то напоминал Гриндельвальда – красный плащ и золотые волосы, но глаза у него были ярко-зеленые.

Риддлу показалось, что он начинает что-то понимать. Наверное, ему показалось.

====== Глава 17. Там, где танцуют призраки ======

Есть такие дороги – назад не ведут.

На чужом берегу я прилив стерегу.

Паруса обманув, ветер стих навсегда,

Плоским зеркалом стала морская вода.

© Мельница – Лента в волосах

Как выяснилось, Лентяйка готова была костьми лечь за то, чтобы в баре продолжалась продажа алкоголя. Она заявила, что действия Минца противоречат идеалам демократии, и заставила весь персонал бара и постоянных посетителей проголосовать «за» или «против». «Против», как и следовало ожидать, были сам Юлиан Минц и его внучка. Пэйт, как бы ни опасался «контрол-фрика» и ни боялся разочаровать Розе, проголосовал «за», поскольку был уверен, что иначе продаж не будет и он умрет с голоду.

Результаты голосования Минца не убедили, и Винда, чтобы защитить запасы алкоголя и основы демократии, наколдовала темномагическую стену из синего огня, увидев которую даже Мари Ла Дуур побледнела от ужаса. Минц же только усмехнулся и призвал Адское Пламя. Даже Пэйт знал, что это заклинание очень опасно и легко выходит из-под контроля, но, похоже, Юлиана Минца не зря прозвали контрол-фриком.

Остановить безобразие смогла только неожиданно заявившаяся в бар Сарелла, дочь Оберина Мартелла. Пэйт всегда хорошо к ней относился – высокая мулатка, красивая, хоть и не так, как Розе, была веселой, умной и, как и рыжая, совсем не задавалась. Не то, что Лентяйка…

– Мы с отцом голосуем за продажу алкоголя! – крикнула она с порога. – И наш голос – решающий! Стоп, это что за фигня?!

– Это – Винда, – скептически проговорила Розе. – Приятно познакомиться.

– Эм, – растерялась Сарелла. – Эээ, Винда, это вы наколдовали синий огонь?! Это же какая-то очень мощная темная магия!

– Ну я… – проговорила Лентяйка немного пристыженно.

– Это, ммм, потрясающе! – воскликнула Сарелла. Пэйт немного расстроился. Он надеялся, что хотя бы Мартеллы поставят на место высокомерную красотку. Юноша был зол на неё – теперь его все стали называть Чушкой, хотя он никогда в жизни столько не мылся и не чистил одежду. Да и Минца звали Контрол-фриком, но за глаза. – Но не могли бы вы, пожалуйста, так больше не делать?

– В баре? – Винда почесала в затылке.

– В Америке.

Пэйт поморщился. Лентяйка, как и говорила Розе, вечно дрыхла, но в оставшееся время каким-то образом ухитрялась становиться центром всеобщего существования.

Юлиан Минц и Розе поселились прямо над баром, наколдовав там расширенное пространство. Винда им совершенно не помогала, но ей тоже выделили комнату. Единственное, что она попыталась сделать полезного – это как-то заколдовала чайник для Розе, так что он начал летать и самостоятельно наливать в чашку чай, но девушка потом не знала, как ей от него избавиться – он никак не хотел отставать от нее.

Пэйт работал за барной стойкой, ни Минца, ни Розе не было – они ушли на тренировку. Дело было днём, посетители почти отсутствовали.

В бар зашёл совершенно незнакомый молодой человек с гитарным чехлом, с волосами соломенного цвета и веснушчатым лицом, одетый в чёрную футболку с принтом в виде черепа, обвитого змеёй.

– Мне нужен Юлиан Минц, четырнадцатый Старший аврор СССР! – заявил он с порога звенящим голосом. У него был такой же «злодейский» акцент, как у Лентяйки. – Правда, что он здесь?!

– Его сейчас нет…

– Мне нужно увидеть Юлиана Минца! – молодой человек потянулся за палочкой. Его до странности светлые бледно-серые глаза маниакально сверкнули, укуренный, что ли?

Индеец Ракхаро, охранник, двинулся к нему, но британец отбросил его одним взмахом палочки, да так, что он вырубился.

– Пэйт, отойди, – на левое плечо юноши опустилась ладонь подкравшейся со спины Лентяйки. – Барт? – протянула она с удивлением. – Барти Крауч? Ты чего здесь делаешь?

– Розье? – вскинул светлые брови тот. – Я слышал, ты во Франции… Мне нужен Юлиан Минц. Это очень срочно! Говорят, его можно найти в этом баре!

– Прошу прощения, но зачем? – к губам Лентяйки прилипла кривая ухмылка.

– Может, ты не знаешь, но Минц был воспитанником и личным учеником Тёмного Лорда, именуемого Королём Ночи! – воскликнул Крауч с таким видом, как будто это все объясняло.

– И? – хмуро бросила Лентяйка. У них не только у обоих был «злодейский» акцент, на Винде тоже была футболка со скелетным принтом – чёрная, с костистой дланью, сжимающей розу.

– А ты сама здесь что, не из-за этого? – проговорил Барт, маниакально расширив глаза. – Разве ты не хочешь узнать секреты Тёмного Лорда?!

– Представь себе, у меня другие цели в жизни, – «они у неё вообще есть?» – Барт, слушай сюда, если ты хоть слово скажешь про Короля Ночи при Минце, я заколдую тебя так, что даже твои предки – Красные Короли ужаснутся! – ярко-зеленые глаза Лентяйки сверкали так злобно, что Пэйту захотелось оказаться как можно дальше. Вокруг неё, кажется, поднялся холодный ветер, растрепавший соломенные волосы Барта. – Ты думаешь, это какая-то игра? Думаешь, быть личным учеником Тёмного Лорда – прикольно и клево?! Имя тринадцатого командира Аврората СССР не просто так запретили произносить! Юность Минца была настоящим кошмаром, понятно тебе?!

– Что?! – Барт заслонил рукой лицо. – Винда, я вовсе не думаю, что это – прикольно и весело! Я хочу узнать, что на самом деле случилось с Седриком Диггори, вот в чем дело! Вот почему я углубился в Темные искусства!

– С Седриком? – Винда прищурилась. – Гарри рассказывал, что с ним случилось. Тебе этого мало?

– Мало. – Барт вдруг устало потёр лоб. – Можешь меня заколдовать, Розье, но я не верю ему. Говори что хочешь, но я не вернусь в Британию, пока не пойму, что он сделал на самом деле.

– Что он сделал на самом деле, Барт? – Розье, похоже, ушам не поверила. – Крауч, ты же его друг…

– Подумай сама! – прошипел Барт. – То, что он говорит, невозможно! Единственное объяснение – он сам вызвал Крысу! Разве ты не знаешь, Поттеры – очень древний род, да, они не считаются аристократами, но происходят от самих Дюранндонов! Чисто теоретически, у них больше оснований претендовать на Нурменгард, чем у немецких Мариендорфов, которые им владеют! Просто мы, британцы, мало интересуемся большим миром, вот и они не претендовали! А древний знак Нурменгарда, выбитый над его воротами…

– Не имеет никакого отношения к Гарри. Темные искусства потому и искусства, что исходят от сердца, не от разума, Барт. Ты всерьёз думаешь, что он мог бы сделать то, о чем ты говоришь?

– Тебя там не было, в Хогвартсе, – прищурился Барт. – Тебе легко судить, когда сама была так далеко…

– Там где я была, глупые студенты до сих пор устраивают чуть ли не поклонение криво накорябанному на стене ни то Кровавым Императором, ни то самим Королем Ночи знаку Трёх Реликвий, – хмуро бросила Лентяйка. – Никто не хочет учить историю… У нас был один парень, Виктор Крум, всю его семью жестоко убили в Войну… Мы с ним и ещё несколькими ребятами как-то напали на тех придурков… А ты смеешь в чём-то обвинять Гарри только на основе дальнего родства.