Текст книги "Собачья работа. Книга 1. Философская игра (СИ)"

Автор книги: Кэт Шредингера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Марджери Розье это точно исправит, – пробормотала Батильда скептически. Она только сейчас заметила портреты и снова взвилась. – Хватит жить прошлым! Сколько ты их с собой таскаешь, с паденья Берлина?!

– Немного меньше. Не говори об этом, в Хогвартсе везде шпионы.

– Я здесь много лет работаю и знаю, как обойти защиты, – усмехнулась тетя. – Следи лучше за собой. Хоть бы эту гадость снял, – ткнула она палочкой в один из портретов. – Его имя не зря вычеркнули из истории, он опасен!

– Он давно мертв, – Гриндельвальд покачал головой. – Мертвецы не возвращаются, Бэт! По крайней мере, через столько лет.

– У Розье есть ещё одна девица на выданье, Винда, – задумчиво проговорила Батильда, видимо, решив сменить тему. – Но они её никому не показывают, говорят, будто она во Франции. Интересно, почему…

Комментарий к Глава 5. Розы, которые колются «Мы станем добрыми друзьями» – отсылка к речи Амбридж.

1 сентября – ещё и день рождения Кэт, конечно, для наших героев это не праздник! ;)

Арборское золотое у Мартина – символ вранья ;)

====== Глава 6. Тайна, которую все знают ======

Убегаю в прошедшие миги,

Закрываю от страха глаза,

На листах холодеющей книги —

Золотая девичья коса.

© А. Блок – Разгораются тайные знаки

Выспаться в гриффиндорской спальне для девочек пятого курса было совершенно невозможно – Джиневра тихо рыдала всю ночь. Гермиона пыталась узнать, что с ней стряслось, но та не отвечала, лишь продолжала всхлипывать, пока Минерва Макгонагалл, раздражительная шотландка с чёрными волосами из старинного рода с медведем на гербе, не запустила в неё заклятием Силенцио.

– Грейнджер, ну ты и тупая, – презрительно сказала утром Лаванда Браун, тщательно расчесывая свои золотые локоны. – Все знают, почему плачет Уизли.

– Ой, молчи, Браун, – отмахнулась Гермиона. – Только сплетни разносишь.

– Сама молчи, – огрызнулась Макгонагалл. Они с Лавандой дружили. Или встречались – на этот счёт имелись разные мнения. – Ты вообще гуляла со слизом, предательница!

– Ну хоть не с Лавандой! – презрительно скривилась Гермиона. – Не понимаю, как можно «гулять» с человеком, у которого все извилины ушли в локоны!

Впрочем, волосы у Гермионы у самой вились – они вечно торчали во все стороны и вообще были жутко непослушными.

– Мы не «гуляем», а если бы и, Лаванда поумнее твоего Риддла будет! – отрезала Минерва. – Раз для тебя так важны мозги, как ты нам заливаешь, встречалась бы с Флитвиком! А то повелась на смазливое личико!

– Слизеринская подстилка! – добавила Лаванда, встряхнув тщательно расчесанными волосами.

– Пошла ты! – Грейнджер выхватила палочку, и Браун с визгом спряталась за Макгонагалл, которая тоже схватилась за оружие.

– Хватит, – проговорила вернувшаяся из душевой Джиневра настолько уныло, что её послушались.

Правда, по виду рыжей было и не сказать, сколько она рыдала – вот что значит настоящая леди!

На завтраке Грейнджер снова встретила Альбуса Дамблдора. Вид у него был не менее злобный, чем у неё самой.

– Ненавижу старосту! – прошипел мальчик, заметив Гермиону. – Что это за гребанный мутант вообще?!

– Ты про Фила? – кстати, Риддл тоже почему-то ненавидел Флитвика. – Альби, будь толерантнее! Он полугоблин.

– Хрена се его родаки извращенцы! – опешил Дамблдор. – Почему волшебники такие ебнутые?

– Не знаю, я маглорожденная.

– Почему мы, маглокровки и полукровные, не можем объединиться и начать притеснять этих придурков? – спросил Альбус серьезно.

– Во-первых, потому что любая дискриминация отвратительна, – поморщилась Гермиона. На самом деле, на их потоке не было, кажется, ни одного по-настоящему магически сильного чистокровного. Та же Браун, например, её, маглорожденную, боялась, а полукровка Макгонагалл – нет. Хотя и зря. – Во-вторых, твой любимый Флитвик, технически, как раз полукровка.

– Так не с человеком же… – с отвращением выплюнул тот. – Ты бы стала, того, с гоблином?!

– Нет, конечно! – воскликнула девушка, не подумав. – Но вообще двое взрослых разумных существ имеют право сами решать, трахаться им или нет, – добавила ради справедливости. Не рано ли ему об этом? – Чем тебя староста достал? – быстро спросила она, чтобы уйти со скользкой темы.

– Он при всех однокурсниках потребовал рассказать про моих родителей, сволочь! – с ненавистью прошипел Альбус. – А я в ответ спросил, из какой он кунсткамеры выполз и есть ли у него самого родители вообще или он пробирочный. По-моему, он разозлился.

– Слушай, ну, он же не читает мысли… – вступилась Грейнджер за старосту.

– А что, волшебники это не могут? – как-то напряжённо поинтересовался Дамблдор. – Значит, не могут…

– Могут, но нужно иметь талант и долго учиться, это называется легилименция, – объяснила Гермиона. – Ну, это не совсем чтение мыслей…

– Образы, обрывки воспоминаний, – проговорил Дамблдор обескураженно. – А ты умеешь?

– Нет, у меня пока не получается, мне же только пятнадцать… Стоп, ты откуда знаешь? – сообразила вдруг девушка. – Ты что, умеешь? Я никому не скажу!

– С детства… – проговорил Дамблдор как-то печально. – Оно само получается. Но с Флитвиком вообще не выходит…

– Я попробую найти что-нибудь в книгах, – проговорила Гермиона обеспокоенно. – Это очень круто, но пока не стоит остальным об этом знать, хорошо?

В расписании на этот день не было ни одного занятия со Слизерином, только с Хаффлпаффом и Рейвенкло. Студенты орлиного факультета ей, в основном, нравились, а вот хаффлпафцев она не любила. Этот факультет был самым престижным, считалось, что на него попадают самые успешные и трудолюбивые волшебники с хорошим характером. Там были как чистокровные, так и маглорожденные и полукровки, но в основном все из хороших, в смысле полных и обеспеченных, семей.

После спаренной с раздражающе-благополучными хаффлпаффцами гербологии (леди Оленна Розье язвила даже больше обычного – понятно, она зла, что вакансию заместителя директора предложили этому Гриндельвальду) был обеденный перерыв. Гермиона не пошла в Большой зал, а сбежала на кухню, где они часто встречались с Риддлом. Том уже ждал ее – он с меланхоличным видом жевал стейк, заедая его конфетами, и увлечённо что-то читал. Верный Гренн Гойл, как обычно, стоял на страже, заодно обгладывая куриную ногу.

– Привет, Грейнджер! – помахал он ей куриной костью.

– Привет… – оторвался от чтения Том.

– Ты что, вырвал страницы из библиотечной книги? – воскликнула Гермиона. – Ну нельзя же так…

– Это тебе нельзя, ты хорошая девочка из среднего класса, – вскинул бровь Риддл, криво усмехнувшись.  – А я – малолетний уголовник их Хакни, мне можно. Это же важно, смотри! А книгу мне не дали.

Гермиона взяла кусок пергамента. Заголовок гласил: «Легенда о Питере-Крысе».

– Как интересно… – текст выглядел сказочкой, но кое-что в нем могло иметь и рациональное зерно. – Значит, Питер при жизни был маглорожденным, которого взял на воспитание и обучение чистокровный маг, воспылавшим запретной страстью к красавице-дочке учителя, обещанной в жены чистокровному наследнику самого Салазара Слизерина. Наверное, эти наследники Слизерина сплошь темноволосые или рыжие? Ах, тут сказано, эта роковая красотка как раз была рыжая, наверное, она рыжих потом и нарожала. Слушай, я тут одно слово вообще не понимаю…

– «Предмет, хоркруксом рекомый»? – спросил Риддл. – Да, я сам без понятия, что это.

– Почему плачет Уизли, ты, конечно, тоже не знаешь? – вспомнила вдруг Гермиона. Не то, что это могло быть важным, но формулировка «это же все знают» её как-то обидела.

– Ничего-то я не знаю, – развёл руками Том. – Надеюсь, рыдает Рональд Рыжая Падла?

– Уизли? – вмешался в разговор Гойл. – Да это же все знают!

– Ты знаешь, почему плакала Джиневра? – удивилась Грейнджер. От зуброобразного бугая из Слизерина она ожидала этого в последнюю очередь.

– Вы знаете, что на каникулах она живёт с Рональдом? Не с родителями? – спросил Гренн.

Гермиона отдала страницы с непонятным словом «хоркрукс» Риддлу и взяла пару лимонных пирожных. Она их любила, но Джиневра её часто так раздражала, что обычно ей не хотелось есть то же самое, что Уизли.

– Ну и? – спросила она.

– Родители Джиневры – Артур Уизли и Молли Прюэтт, оба чистокровные из списка двадцати восьми, – проговорил Гойл, видимо, для пущей вескости, погрозив кому-то невидимому куриной костью. Его род тоже был чистокровным, но до попадания в список не дотянул.

– Плюнуть нельзя, в аристократа попадёшь, – усмехнулся Риддл. – Итак, чистокровнейшие родители где-то шляются, и этой кукле приходится жить с братом. Дальше?

– Они не просто где-то шляются, их изгнали, – объяснил бугай. – Все началось с того, что их сын Чарли поехал в Румынию изучать драконов. Он раскрыл какой-то ужасный секрет, о котором нельзя говорить. Тамошние волшебники были в ужасе. Арестовать его послали самого Юлиана Минца – это какой-то крутой маг из Восточной Европы. Чарльз был убит. Артур с Молли и их сыновья-близнецы, Фредерик и Джордж, пытались разобраться с этим, но ничего не добились. Дошло до того, что их тоже хотели арестовать, но они сбежали. А Рональд сказал, типа он поддерживает мировое магическое сообщество и все такое… отрекся от семьи, в общем. Соврал, наверное.

– Может, и не соврал, – криво усмехнулся Риддл. – Эта Рыжая Падла кого угодно предаст. Наверное, хотел стать единственным наследником чистокровного рода?

– Уизли – нищие, наследства того – ломанный сикль, – как-то печально проговорил Гренн. – Многие чистокровные семьи совсем обеднели… Но Артур и Молли – очень сильные волшебники, очень.

– Но сейчас-то Джиневра не от бедности плачет, – заметила Гермиона. – Что случилось?

– Они вступили в международную революционную организацию, «Одичалые», – ответил Гойл. – «Одичалые» – крутые, они хотят отменить Статут Секретности. Чтобы волшебники больше не прятались…

– Мне тоже надоело прятаться, – зло бросил Том. Взглянув в его глаза, Грейнджер почувствовала неясную тревогу. – Меня чуть не исключили за летнюю историю с журналистами. Это просто издевательство!

Гермиона взяла его за руку.

– Почему мы ничего не знаем об этом? – спросила она.

– О таком не говорят при маглорожденных и полукровках, не пишут в новостях. Но мы, чистокровные, знаем друг друге намного больше, чем хочет Министерство.

– Понятно… – маглорожденных необходимость прятаться от друзей и родных мучила сильнее, чем чистокровных, которые с маглами-то никогда не общались. «Международное правительство боится наших связей с большим миром». – Но Джиневра, все-таки, почему плачет?

– А, самое главное-то, – Гренн почесал в затылке. – «Одичалые» во главе с Артуром Уизли вчера вечером прибыли в Британию. Хрен знает, зачем, правда.

– Наверное, она боится, что родителей отправят в Азкабан, – Гермионе стала как-то жалко Джиневру.

– Ходят слухи, будто Луна Лавгуд сделала пророчество, – немного неуверенно проговорил Гойл. – Что в Британии скоро появится Тёмный Лорд, который уничтожит Статут и сделает так, чтобы волшебники смогли жить свободно. Но мне кажется, это уже полная фигня.

– Конечно, фигня! – огрызнулся Риддл. – За свою свободу надо сражаться самим, а не ждать какого-то Тёмного Лорда. Кто это, кстати? Чем эти Лорды отличаются от других темных волшебников?

– Королевской кровью, – ответил Гойл. – Так говорят. Хрен знает, что это значит. Ходят слухи про семью Розье. Типа, они потомки каких-то Королей-чудотворцев.

– Меровингов, – глаза Риддла блеснули. – Их так называли. Они правили…

– Раннесредневековыми франками, – закончила за него Гермиона. – Что-то я сомневаюсь. Ладно, пора на учебу, у меня сейчас Гриндельвальд.

– Попробую подвалить к Батильде насчет этого хоркрукса, хотя вряд ли что-то выйдет, – задумчиво проговорил Риддл. – У меня же сейчас история. Слушай, а ты попробуй вызнать у Гриндельвальда, вот и узнаем, чего он стоит.

– Вряд ли я ему понравлюсь, – скептически пробормотала Гермиона, посмотрев на свой облупленный чёрный лак на ногтях и вспомнив про обрезанный в знак протеста против школьных правил галстук.

– Да кто его знает… польсти ему, что-то вроде «сэр, я увидела слово, которое не поняла, я подумала, если кто-нибудь и может мне помочь, то разве что такой волшебник как вы», – Том изобразил заигрывающий тон, потом вышел из образа и поморщился. – Ну, как там он себя расписал, герой борьбы с темными искусствами, рыцарь света и жизни?

– Ой, Риддл, если ты считаешь, что его надо склеить, больше шансов, по ходу, у тебя, – поморщилась Гермиона.

– Ну тогда поговори с ним о шампуне или что-то такое, у он же тоже кудрявый, – Том запустил руку ей в волосы, растрепав их окончательно. – Он точно любит лесть, я это чувствую. А вот мне что сказать Батильде… хорошо выглядела она разве что лет восемьдесят назад, и сама об этом знает, она вредная, но совсем не дура. А ее новую статью по истории я не читал.

– Ваше первое задание, – сообщил профессор Гриндельвальд, как показалось Гермионе, немного злорадно. – Представить, что Хогвартс осажден войсками Темного Лорда. Спланируйте оборону.

– Проще простого, – ухмыльнулся Аластор Моуди с Гриффиндора, крупный нахальный парень со старым шрамом на лице, наверное, от темного заклятья или какой-то магической твари, он никому не рассказывал. Сам мальчик был полукровкой, но его род входил в «священные двадцать восемь». За гончих на родовом гербе и свирепый характер Ала прозвали Псом. – Лично я ищу ближайший выход и сваливаю. Джиневра, ты со мной? – он повернулся к девушке, которая, оказывается, опять плакала, и переменился в лице. – Джинни…

– Мисс, ммм, – Гриндельвальд явно забыл фамилию. – Уизли? Вы можете пойти в больничное крыло. Наш новый колдомедик, доктор Квиберн, обязательно вам поможет! – Чистокровная рыжая леди молча встала и, ни на кого не глядя, покинула класс. «Рональд у нас, получается, тоже аристократ?!» – Итак, вернемся к вашему заданию…

– Профессор, но какое оно имеет отношение к Чарам? – спросил староста Рейвенкло, Гаррик Олливандер, странный пучеглазый мальчик, что называется, «на своей волне».

– Видите ли, мистер… – Гриндельвальд снова запнулся. «Если уж он даже старост запомнить не может, про остальных и говорить нечего.»

– Олливандер, – невозмутимо напомнил рейвенкловец.

– Видите ли, мистер Олливандер, чары имеют гораздо более широкий спектр применения, чем консервативно настроенные маги обычно думают, – Гриндельвальд холодно улыбнулся.

– Ну, например, можно превратить доспехи в големов, – предложил Флитвик. «Толку-то с них?» – И кого-нибудь… что-нибудь поджечь…

– Это не магия, это логика, – Гермиона подняла руку и, не дожидаясь реакции Гриндельвальда, встала с места. – Как известно, даже великие волшебники часто бывали с ней не в ладах. Скажите, профессор, из кого состоит армия Темного Лорда? Великаны? Оборотни? Темные маги? Сколько единиц каждого рода войск?

Гриндельвальд, внезапно, ободряюще улыбнулся.

– Вы задаёте правильные вопросы, мисс…

– Грейнджер, Гермиона Грейнджер. Так вот, сколько в армии Темного Лорда оборотней?

– Оборотней?! – с ужасом переспросил Невилл.

– Хм, сколько сейчас оборотней в Британии? – задумчиво проговорил Гриндельвальд. – Теоретически, можно приплюсовать восточноевропейские стаи… Пусть будет две тысячи.

– Две тысячи?! – воскликнул Невилл.

– Волшебников сколько? – поинтересовалась Гермиона.

– Около сотни обученных темных магов. И учтите, Тёмный Лорд использует инфери.

– Это ещё что? – поинтересовался Моуди.

– Поднятые мертвецы, – объяснила Гермиона.

– Они боятся огня, – добавил Гриндельвальд.

– Офигеть, значит, я инфери! – хмыкнул Пёс.

– В единственном числе надо говорить «инфернал», – пояснил профессор.

– А можно перейти на сторону Темного Лорда? – уточнил Олливандер.

– Чисто теоретически, да, – Гриндельвальд усмехнулся.

– Так, против меня Темный Лорд, сотня обученных темных магов, тысяча оборотней, со мной пытающийся сбежать инфернал Моуди, Флитвик с доспехами и минус Олливандер… – посчитала Гермиона. – Что там насчёт великанов?

– Штук тридцать, – махнул рукой Гриндельвальд. – И они разрушают стены замка.

– Нужно разделить имеющихся магов на три отряда и послать их за стены замка, – встрял вдруг Ремус Люпин, странноватый, необщительный мальчик с Гриффиндора. – А оставшиеся пусть охраняют три самые высокие башни – Гриффиндорскую, Рейвенкловскую и Астрономическую…

– Зачем, чтобы побольше своих положить?! – не поняла Гермиона. – Хотя про башни норм идея. Нужно усилить защитные чары замка и со стен уничтожать великанов и прочих…

– Учтите, во многих легендах Темные Лорды способны ставить свои метки на людей, – задумчиво проговорил Гриндельвальд. У Гермионы почему-то вдруг снова заболело предплечье, как вчера на вокзале. – И если внутри защитных чар хоть один отмеченный, защитные чары легко обрушить…

– А на драконе ваш Темный Лорд случайно не летает? – спросила вдруг Макгонагалл. – Раз уж такой крутой, что свои метки расставляет.

– Нет, – Гриндельвальд решительно тряхнул волосами. – Да будет вам известно, мисс, что названное вами – наитемнейшее из всех темных искусств, запретное даже для величайших темных волшебников.

– Значит, надо использовать этого помеченного как приманку, – сказала Гермиона. – Если поймаем, конечно.

– У вас есть тактико-стратегическое мышление, мисс, ммм, Грейнджер, – внезапно одобрил Гриндельвальд. – А теперь переходим к изучению защитных чар для жилищ…

После занятия Гермиона решилась подойти к преподавателю.

– Сэр, я хотела бы задать вам один вопрос, – протянула она. – Понимаете, я подумала, такой волшебник, как вы, может знать… Я прочитала одно слово, которое не поняла, и нигде не могу найти…

– Что вы прочитали, Грейнджер? – спросил Гриндельвальд без особого интереса.

– Хоркрукс. Я увидела это слово, но не знаю, что это…

– А, хоркрукс? Действительно, малоизвестный раздел темнейшей магии. Проблема в том, что они существуют лишь в теории, а на практике их создание попросту невозможно. Для теоретического изучения я могу дать вам пару книг… Хотя, наверное, вы не читаете по-немецки? – воскликнул он с сожалением. – А древние руны?

– Руны читаю, – пробормотала Гермиона, несколько удивленная его сговорчивостью.

– Одну минуту, сейчас книгу найду… Только не забудьте вернуть, она редкая!

Комментарий к Глава 6. Тайна, которую все знают Гермиона https://pp.userapi.com/c849416/v849416888/1c99bc/zqAUjMqL6ug.jpg

Гриндельвальд https://pp.userapi.com/c849416/v849416888/1c99ce/4lLZ70_ph3g.jpg

https://pp.userapi.com/c849028/v849028957/1da2a2/RNi6xt4rRe8.jpg

Округ Хакни – бедный район Лондона

Про обрезанный в знак протеста школьны форменный галстук я взяла из книги «Джентельмены и игроки», Дж. Харрис, там тоже действие происходит в английской закрытой школе.

Причём здесь Меровинги – https://ficbook.net/readfic/8092089/21009262#part_content

====== Глава 7. То, о чем нельзя вспоминать ======

Просыпаясь, он смотрел в мокрое окно

Казалось, что деревья подходят всё ближе

Ночью кто-то допивал вино,

Оставляя доллар на открытке из Парижа

© Drezden – Ронин

Когда Гарри сам учился в Хогвартсе, он временами жутко боялся, что его исключат. Впрочем, это не мешало ему влипать снова и снова – он то правила нарушал, то хамил излишне зарвавшимся преподавателям, хотя в целом учился прилично. Особенно плохо было после четвертого курса, когда погиб Седрик Диггори. Хогвартс – прекрасен, сказочен, волшебен, но он требует крови, Гарри точно знал это. А другие студенты перешептывались, будто это он убил Седрика…

Самое плохое, что отцу было, кажется, все равно, что чувствует Гарри. После смерти матери он редко бывал в Британии, а если и появлялся, то все время проводил в барах и пабах, а не с сыном. После смерти Седрика отец устроил настоящий скандал в школе и Министерстве, чтобы Гарри перестали считать сумасшедшим или убийцей, и официально все подозрения действительно были сняты. Но он даже не поговорил с сыном, хотя Гарри буквально разрывали на части испуг, гнев и чувство вины из-за произошедшего на его глазах кошмара.

В Хогвартсе у него был только один близкий друг, Барт, который тоже был в вечных неладах со своим отцом. Были, конечно, приятели по квиддичной команде – Гарри просто великолепно летал, словно сам был птицей. Его называли чуть ли не лучшим ловцом за всю историю школы. Впрочем, иногда он видел странные сны, где действительно был птицей… И это пугало его не меньше, заставляло чувствовать себя темной тварью. Но после случая с Крысой он твёрдо решил, что хочет стать аврором.

Барт и команда не могли заменить ему семью. Он, конечно, много времени проводил с Мардж и другими Розье, но им он не всегда мог рассказать, что с ним происходит – они просто не понимали, в их благополучном мире большой и счастливой семьи, не замешанной в темных искусствах, не было представления о подобных вещах. И Гарри любил их ещё и за это. А об отце даже вспоминать не хотел.

Но больше всего он привязался к Винде, когда она на каникулы приезжала в Британию, они проводили почти все время вместе. Девочку, на год младше его, считали странной, в семье Розье она была кем-то вроде белой вороны. Зато она всегда понимала Гарри, и никогда не осуждала. Пожалуй, он относился к ней как к сестре, которой у него никогда не было. Даже внешне они были немного похожи, оба темноволосые, хрупкие, он, правда, с возрастом и тренировками стал крупнее, а она так и осталась совсем тонкой и невысокой, с ярко-зелёными глазами. Но она очень давно не появлялась в Британии… Барт тоже уехал, сразу после школы.

А на курсах аврората он стал встречаться с Беллой, потом они поженились. Она тоже чувствовала себя одинокой – почти вся её семья умерла, кто от драконьей болезни, кто ещё от чего. Ходили слухи, что Арктурус Блэк, учившийся в Европе много лет назад, в тридцатых годах, и погибший от неизвестной темной магии, навлёк проклятие на весь род. Но Белла никогда не говорила об этом.

Иногда Гарри хотелось стать невидимым и бродить так по Хогвартсу вечно, охраняя студентов. Он так теперь и делал, накладывая на себя чары невидимости. Гарри считал, что намеченная жертва Крысы – сын убиенного певца, так должно быть хотя бы по закону подлости. Но новость про «Одичалых» заставила его вернуться домой, покинув школу. Ему просто необходимо было встретиться с женой.

Как выяснилось, дома, в Годриковой впадине, кроме Беллы присутствовали Мардж и её младший брат.

– Привет, Лорас, а ты почему не в Хогвартсе? – юный Розье учился на шестом курсе.

– Гарри, вот, хоть ты скажи им! – взвыл подросток. – Они меня забрали! Говорят, в Хогвартсе опасно! А я не маленький, я сам могу решать! Я же капитан команды Хаффлпаффа! Что обо мне друзья подумают?!

Лорас действительно был симпатичным мальчиком, с карими глазами и вьющимися каштановыми волосами, как у большинства Розье. «Седрик тоже был капитаном квиддичной команды Хаффлпаффа.»

– Ну, Питер-Крыса правда опасен, – заметил Гарри. – Я тебя понимаю, но не могу указывать твоей семье, что делать. Родители, наверняка, очень за тебя переживают.

«Не то, что мой отец.»

– Как будто он так хочет учиться, – закатила глаза Мардж. – Только и делает, что залипает в своём инстаграмме.

– Толку-то, все равно в Хогвартсе сеть не ловит, а все друзья там, – пожаловался Лорас. – Мне даже лайки никто не ставит, только маглы какие-то незнакомые. Вот, смотрите, – он продемонстрировал всем фото, на котором позировал на фоне какого-то дворца в Лондоне.

– Слабо разбираюсь в магловской моде, но, по-моему, эти джинсы – женские, – хмыкнула Белла. На фотке парень был в узких белых джинсах и чёрной футболке с принтом, изображающим рыцарские латы. – Ты же, все-таки, чистокровный…

– Вот, лучше бы занимался, – усмехнулась Мардж. – Экзамены все равно придётся сдавать.

– Белые джинсы сейчас в тренде! – обиделся Лорас. – Почему все волшебники такие старомодные?! Я что, в мантии фоткаться должен? Мардж, тебе бы тоже не мешало обновить гардероб!

– Оставь меня в покое, я в трауре, – отмахнулась Марджери, чьи длинные каштановые локоны были собраны в хвост, а черное магловское платье показывало самую чуточку больше, чем положено скорбящей вдове. Она была старше Гарри на пять лет и считалась одной из самых красивых женщин среди чистокровных Британии. – А твои джинсы ужасны, не напоминай.

– А вот Белла – крутая неформалка! – выдал вдруг младший Розье.

– Правда? – удивилась та. С магловской точки зрения она действительно выглядела весьма готично.

– Слушайте, вам Винда не писала? – поинтересовался у Розье Поттер.

– Гарри, милый, если она кому-то и писала, то только тебе, – поморщилась Мардж. – Не хочу даже вспоминать об этой девчонке – бабушка столько из-за неё переживала…

– Она присылала открытку из Парижа пару месяцев назад… – сказал Гарри. Инстаграмм у Винды тоже имелся, но она много месяцев ничего туда не постила.

– Дай угадаю, с видом на кладбище? – усмехнулся Лорас.

– Да, Пер-Лашес, – кивнул Поттер. – Прошу прощения, можно я заберу Беллу на пару слов? Кричер, подай гостям ещё чаю с пирогом, пожалуйста.

– А вина можно? – нахально поинтересовался Лорас.

– Можно, – Гарри усмехнулся. – Но только Мардж.

– Белла, мне совсем не нравится ситуация с «Одичалыми». У меня плохое предчувствие. Пожалуйста, не участвуй в сражениях с ними.

– Да брось, – Беллатрикс бросила на него удивленный взгляд. – Когда я бегала от драки?!

– Это не просто драка, их группировка опасна.

– Статут Секретности – это стена, а мы – дозорные на ней, – проговорила Беллатрикс задумчиво. – Нельзя отступать со своего поста, нельзя допустить, чтобы маглы узнали о нас. Ходят слухи о пророчестве, будто в Британии вернётся Тёмный Лорд. Мы обязаны остановить их!

– Вернётся? – Гарри слышал, что этот Лорд просто появится. – Постой, в Британию или в Британии?

– В сороковых годах в Восточной Европе был уничтожен темный волшебник ужасающей силы, об этом нельзя даже говорить… – резко бросила Белла. – Оборотни, великаны и прочая нечисть считают его мессией, они верят, что он воскреснет и освободит их всех!

– Воскрешение невозможно, – Гарри не был в этом так уж уверен. В легенде о Питере-Крысе он наткнулся на слово «хоркрукс» и с огромным трудом вызнал, что это. Магия была темной и требовала человеческого жертвоприношения, но, по его мнению, вполне рабочей. – Белла, у тебя нет хоркрукса… Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось!

Комментарий к Глава 7. То, о чем нельзя вспоминать Догадаетесь, кто отец Гарри?

====== Глава 8. То, о чем нельзя забывать ======

Красные лучи сквозь пепельный туман

Базальтовые руны спящего Атзума

На могиле братьев он просил вулкан

Сжечь воспоминания в хижине Раздруны

© Drezden – Ронин

Когда он учился в Дурмстранге, больше всего он боялся встречи с чистокровными студентами, которые жестоко издевались над ним, а сопротивляться было запрещено. Но если бы он мог повернуть время вспять, то бы с радостью вернулся туда. В мире есть вещи намного страшнее школьной травли… Восточный фронт, например. Гибель близких.

Человек, которого волшебник любил больше всего на свете, погиб еще в 1945 году. Он бы сделал все, чтобы спасти его, но был далеко, в плену, и сам был при смерти. В лагере для военнопленных было холодно, как в царстве Хель, но в бреду ему виделось, как что гибнет в огне магловских бомб – нет, не так, британских бомб, вместе с Аннерозе. Он видел, чувствовал, как их одинаково серые глаза лопаются, плоть сползает с костей, а смерть с небес все забирает и забирает жизни. Если бы он был рядом наяву, у них был бы шанс спастись, ведь он же волшебник, но Розе родилась сквибом.

После этого кошмара он вдруг начал выздоравливать, а его магия изменилась, став огнем под кожей, согревая в лютый мороз, давая власть над пламенем. Конечно, заключенным никто не давал газет, но охранники слушали радио и обсуждали новости, а он хорошо знал их язык. Так он узнал, что Дрезден, где жила Розе, действительно разбомбили. Лагерь стерегли авроры, фантастические твари и даже белые деревья с ликами (хорошо, что от западных отрогов Уральских гор до восточного побережья Атлантики эту древнюю мерзость давно искоренили), а что еще страшнее, километры тайги, но тогда ему удалось сбежать. Только одна мысль двигала им – убедиться, что он ошибся, и Розе жива.

Где там! Он бы с радостью умер вместо нее, он легко бы отдал правую руку, чтобы ее вернуть, но не смог создать гомукункула с ее душой для ритуала Плоти, крови и кости.

Чтобы сделать хоркрукс, нужно владеть магией души, редким умением, свойственным некоторым волшебникам из древних родов. Она до сих пор иногда встречается, но в их семье никто не владел ею. Эта магия позволяет контролировать животных, перемещая в них часть себя, создавая, как сказали бы маглы, «резервную запись». Хоркрукс был более темным и продвинутым вариантом, доступным лишь сильнейшим из магов души. Его можно использовать для воскрешения. В теории. Создать работающий хоркрукс оказалось невозможным даже для самого талантливого волшебника, которого он знал. А для них с сестрой этот вид магии изначально был недоступен.

Но он верил, что способ воскрешения из мертвых существует – и не только для волшебников, для сквибов и маглов тоже! «Я хотел бы вернуть всех погибших по моей вине, и всех, кого не смог защитить. Если ради этого придётся совершить несколько новых убийств, это – приемлемая цена.»

Ночами ему снилась бесконечная кровавая баня среди снегов Восточного фронта. Если бы не Красный камень, он бы, наверное, умер от недосыпа, потому что все время просыпался от ужаса. Вот бы научиться совсем не спать, во сне мы оказываемся почти во власти смерти.

Гриндельвальд знал пророчество, в котором говорилось: «…сама смерть склонит перед ним колено». Он долго искал способ его осуществления, ради него он и вернулся в Британию, которую искренне ненавидел за Дрезден.

Но на старом кладбище в Годриковой впадине Батильда похоронила останки его сестры…

«Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», гласила надпись на могильной плите. Сестра была такая красивая на старой фотографии…

Гриндельвальд встал на колени перед надгробием, положив туда цветы – букет алых и белых роз.

– Если я все сделаю правильно, мы увидимся, обещаю, – прошептал он. – Я тебя вытащу, и сама смерть преклонит колени…

Он сжал в ладони треугольный медальон с перечерченным кругом внутри, острые края больно впились в кожу.

– Хватит жить прошлым, Райнхард, – он не слышал, как подошла Батильда. – Давай уйдём отсюда! Пожалуйста… Отпусти её!

– Как ты можешь так говорить, она же и твоя племянница! – воскликнул он с гневом. – Не только моя сестра!

– Она давно упокоилась с миром, – проговорила тетя с непонятным упрямством. – Оставь прошлое в прошлом…