Текст книги "Собачья работа. Книга 1. Философская игра (СИ)"

Автор книги: Кэт Шредингера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Прошлое делает настоящее таким, какое оно есть, ты же историк! – Гриндельвальд отошёл от могилы сестры, и его взгляд упал на другую плиту. Там было написано «И последний же враг истребится – смерть». Надпись показалась ему чем-то вроде знака. – Смотри…

– Немедленно отойди от Лили Эванс! – воскликнула Батильда испуганно. «Вдруг она все-таки впадает в маразм?!» – Не приближайся к Лили!

На могиле была фотография красивой рыжей девушки, её звали Лили Эванс-Поттер. Мать Поттера, который Гарри, чтоли? Почему к ней нельзя приближаться?

– Ладно, Бэт, ты только не кричи… – произнёс он успокаивающе. Ссориться с последним живым родственником не хотелось.

Он все равно уже все спланировал. В пророчестве говорилось об окровавленной звезде, и он уже наметил человеческую жертву – чистокровную волшебницу из рода со звездой на гербе, со звездным именем. «Она же аврор, а долг аврора – разгонять ужасы ночи. Что такое смерть, если не вечная тьма? Её смерть послужит избавлению всех остальных людей от необходимости умирать. Она погибнет для благородной цели.»

Комментарий к Глава 8. То, о чем нельзя забывать По поводу песни в эпиграфе – я тоже не знаю, что за хижина Раздруны. Атзум – вулкан в Японии.

Бомбардировка Дрездена – https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BC%D0%B1%D0%B0%D1%80%D0%B4%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B0_%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B0

Пророчество – это пророчество об Азор Ахае

====== Глава 9. Тайна, которую никто не знает ======

Циферблат застыл неоновым пунктиром

Качалась паутина серой бахромой

Мастера кэндзюцу с мёртвым господином

Призраки в доспехах, стража и конвой

© Drezden – Ронин

– Как на Прорицаниях? – спросила Гермиона злорадно, встретившись с Риддлом в начале обеденного перерыва. Сама она давно отказалась от этого бессмысленного предмета, а Том на него зачем-то ходил.

– Стабильность, – усмехнулся Риддл. – Трелони гадала на таро и нас учила. Ей, как всегда, выпал тринадцатый аркан, Смерть, и, в дополнение, Башня, поражённая молнией, типа, он тоже несчастливый. Она очень обрадовалась. Хорошо ещё, что сегодня просто пятница, а не тринадцатое.

– Суеверие, что тринадцать – дурное число возникло из-за библейского мифа… – протянула Грейнджер. – Почему волшебники в это верят?

– Не знаю, все равно самое сильное магическое число – семь, – усмехнулся Том. – Представь себе, можно сделать семь хоркруксов и стать бессмертным…

– Ага, и спать в окружении этих семи хоркруксов в хрустальном гробу, как Белоснежка, – у Риддла действительно были чёрные волосы и светлая кожа в сочетании с холодной красотой, совсем как в сказке. – А Питер-Крыса придёт тебя целовать…

– Как, ты отдашь мой хрустальный гроб какой-то Крысе? – воскликнул Том. – Я-то думал, ты моя принцесса! И что же со мной будет от его поцелуя?!

– Как что, облысеешь, лишишься носа… – продолжила нести чушь с серьезным видом Грейнджер. – Да какая из меня принцесса, Риддл? Я маглорожденная, а в большом мире – самая обычная девочка из самого обычного среднего класса…

– Похоже на нелеченый сифилис, не надо мне таких «поцелуев», тем более от Крысы. Слушай, Гермиона…

– Что?

– Я хочу тебя кое-с-кем познакомить! – гордо объявил Риддл. – И для меня ты самая настоящая принцесса, знаешь, мне снилось, будто мы жили в замке на севере, ты была законной дочерью, а я – бастардом… Стоп, ты же была моей сестрой…

– Фига себе тебе сны снятся, – удивилась Грейнджер. – Ну, у чистокровных, конечно, есть правило «ни капли чистой крови на сторону», но, все-таки, надеюсь, сон не вещий.

– Мы не можем быть братом и сестрой, – рассмеялся Том. Конечно, ведь их родители им известны. Правда, Риддл говорил, что не знает, из какой магической семьи на самом деле происходит его мать. В магловских документах у неё стояла фамилия Рид, но она была просто выдуманной. Но у Грейнджер родственников-волшебников не было вовсе. – У нас же глаза разного цвета. Пойдём в лес!

– В Запретный лес? – вскинула брови Гермиона. Том усмехнулся и кивнул. – Нам же строжайше запрещено туда ходить… и на зелья опоздаем…

– Грейнджер, не бойся, ты же со мной! – на это Гермиона в шутку отвесила ему подзатыльник.

– Ничего я не боюсь! Я же гриффиндорка!

– Вот и отлично, тебе понравится! – Том взял её за руку и потянул к выходу. Проскользнуть в Запретный лес само по себе было той ещё задачкой. – Только это – тайна, ладно?

– Конечно! – кивнула Гермиона. За эти дни они успели полностью законспектировать всю информацию по хоркруксам и вообще темной магии из книги Гриндельвальда и вернуть её профессору. Правда, Грейнджер чисто для развлечения наколдовала голубую розу, как раньше Том в купе, и случайно, с недосыпа, забыла её между страницами. Она очень надеялась, что цветок исчез, и Гриндельвальд не примет её за сектантку или влюблённую поклонницу.

Они с Томом, кстати, долго обсуждали то занятие, где нужно было спланировать оборону от Тёмного Лорда. Риддл тоже не понял, в чем прикол доспехов-големов, зато его очень заинтересовали возможности армии из волшебников, инфери, великанов и оборотней. Они составили штук двадцать планов обороны и взятия Хогвартса.

В запретном лесу было опасно, это все знали. Там жили кентавры, единороги и даже оборотни. Но ребята не думали, что в близи от школы можно встретить кого-то опасного.

– Познакомься, – гордо сказал Том, когда деревья вокруг них сгустились. Где-то в вышине раздавалось мерное воронье карканье. – Это Призрак!

– Да их же и в школе полно… – из кустов неслышной тенью выскользнул огромный белый волк с рубиново-красными глазами. Он подбежал к Риддлу и радостно лизнул его руку. Гермиона от испуга вскинула палочку. – Ой!

Зверь был и правда впечатляющим – мощный, стройный, с огромными острыми зубами. В сочетании со снежной белизной и красными глазами смотрелось жутко и в то же время… волшебно.

– Призрак, это Гермиона, – приказным тоном бросил Том. – Её нужно охранять.

Зверь повернулся к ней и принюхался.

– Откуда он у тебя? – удивилась Грейнджер. – Такой огромный…

– Нашёл в прошлом году, – признался Риддл. – Совсем маленьким. Его, наверное, родители бросили за то, что он белый. Я его поил укрепляющим зельем и купал в костеросте. Поэтому он такой и вырос…

– Ну ты даёшь… – поразилась Гермиона. Она осмелела настолько, что погладила зверюгу по пушистому загривку. – Не представляла тебя в роли няньки… потрясающе! Как ты его скрывал?

– Понимаешь, я владею чем-то вроде псионики…

Внезапно зверь снова принюхался и тихо зарычал. Риддл положил руку ему на голову и прикрыл глаза, после чего волк бесшумно исчез в кустах, а Том так и остался с прикрытыми глазами.

– Здесь Хагрид, – прошептал он чуть погодя. – У него паук.

– Что? Откуда ты… – тихо проговорила Гермиона. Она не вполне понимала, что происходит. Рубенс Хагрид был студентом третьего курса Гриффиндора и отличался гигантским ростом при редкостной тупости.

– Охренеть! – Риддл открыл глаза. – У Хагрида есть гигантский паук!

– А у тебя есть гигантский волк, – пробормотала Грейнджер. – Почему ты решил, что здесь Хагрид? – она вскинула палочку и прошептала заклятье обнаружения. – Хоменум Ревелио!

– Не подействует, оно для людей, а он же полувеликан, – шепнул Риддл.

– Ой, мало мне Альбуса с его ненавистью к Филу… – заклинание подействовало. Кстати, про то, что Рубеус – полувеликан, по Хогвартсу ходили сплетни, но доказательств не было. – Пойдём!

– Эта злобная сопля начинает мне нравится! – хмыкнул Том.

– Флитвик?

Риддл поморщился.

– Альбус!

Гермиона, кстати, выполнила своё обещание и перерыла много книг по легилименции и окклюменции в библиотеке, но про врожденную легилименцию там ничего не было, словно кто специально вымарал. «Не только историю правили.» Наверное, чистокровные с их вечными секретами могли бы что-нибудь рассказать, но она не решалась спрашивать.

Хагрид обнаружился на поляне. Он сидел на коряге. Рядом с ним бегал огромный, размером со среднюю собаку, паук.

– Петрификус Тоталус, – воскликнула Грейнджер и выступила на поляну. – Хагрид, с ума сошёл, это же акрамантул, эти гады ядовитые!

– Ты кого ядовитым гадом назвала?! – возмутился… акромантул. Похоже, на эту тварь плохо действовал стандартный Петрификус. Мохнатые лапы начали подергиваться. – Дура…

– Эй, пасть… жвала захлопни! – огрызнулся Риддл. – Пообломаю!

– Арагог не ядовитый! – воскликнул Хагрид, поднявшись во весь немалый рост и грудью загородив питомца. – Не хами, Арагог!

– А че она обзывается?! – огрызнулась тварь. – Ядовитый гад в тайном месте спит! Его только Лорд-что-спрятан разбудить может!

– О чем это он? – воскликнул Риддл обескураженно.

– Че? – поддержал его Хагрид. – Ты, это…

– Ничего-то ты не знаешь, – презрительно бросил Арагог. – Наследник!

– Жвала пообломаю, – ещё раз пообещал Том.

– Так, Хагрид, слушай сюда, увижу эту тварь в Хогвартсе – убью на месте! – пообещала Гермиона. – Понял?!

Рубиус кивнул. Сильно убежденным он не выглядел.

– Протащишь её в Хогвартс – сразу узнаю! – прошипел Том зловеще. В кустах сверкнули красные глаза. – И глаз на жвала натяну, усёк? Тебе просто повезло, что мы уже опаздываем на Поттера!

– Интересно, что за ядовитый гад спит в тайном месте? – проговорил он задумчиво, когда они уже приближались к замку.

– Ой, больше акромантулов слушай! – Гермиона усмехнулась. – Наследник.

Комментарий к Глава 9. Тайна, которую никто не знает У волшебников есть суеверие, что из тринадцати человек за одним столом первый вставший умрет – было в «Узнике Азкабана». Оставшиеся в Хогвартсе на Рождество думали, что их двенадцать, но тринадцатым был сидящий с Роном в облике крысы Питер. Дамблдор встал и умер первым из присутствующих. А вообще это реальное суеверие. Еще Питер тринадцать лет притворялся крысой Уизли, а Сириуса обвинили в убийстве тринадцати человек перед арестом – двенадцати маглов и Питера. Да и Гарри на момент УА как раз тринадцать лет.

В «Танце с драконами» у Джона Сноу тринадцать глав, в конце последней его убивают из-за того, что он хочет нарушить клятву дозорного ради Арьи. Это напоминает легенду о тринадцатом Лорде-командующем Ночного Дозора, который нарушил свои клятвы, полюбив мертвую женщину с синими глазами, и назвал себя Королем Ночи. Через тринадцать лет его свергли, все записи о Ночном Короле были уничтожены, а само имя сделалось запретным.

Шестнадцатый аркан – Башня, пораженная молнией, с его помощью в каноне Трелони предсказала смерть Дамблдора. Интересно, что молния – личный символ Гарри, есть мнение, что Роулинг косвенно обыгрывает мотив отцеубийства.

====== Глава 10. Пророчество, о котором не говорили ======

Как ты стонала в своей светлице,

Я же с напудренною косой

Шел представляться Императрице

И не увиделся вновь с тобой.

© Н. Гумилёв – Заблудившийся трамвай​

Большую часть свободного от занятий времени Гарри посвящал тому, что накладывал на себя дезюллюминационные чары и пытался найти Питера-Крысу. Чаще всего он бродил в подземельях Слизерина, наблюдая за студентами, но ни малейших признаков Крысы пока не было. Сейчас он намного больше боялся за Беллу, хотя она даже слушать его не хотела. Тревога изводила его, разъедая душу изнутри. Они даже и не виделись особо после того разговора, когда она рассказала ему о темном мессии нечисти…

Так же он пытался узнать, что спрятал Гриндельвальд в коридоре на третьем этаже. Там оказалась целая полоса препятствий, включавшая трехголового пса, но Гарри никак не мог пройти её до конца – все время проигрывал в заколдованные блондинчиком шахматы. Одно радовало – дракон таки отсутствовал.

Обучение школьников зельям оказалось крайне опасным занятием – дети, вполне оправдывая наименование «малолетние дементоры», постоянно путали ингредиенты, забывали надевать защитные перчатки и вообще всячески пренебрегали техникой безопасности. К тому же, в Хогвартсе существовала давняя традиция на все самые опасные предметы «спаривать» скандальный Гриффиндор со столь же скандальным Слизерином, видимо, в целях улучшения генотипа магической популяции путем беспощадного естественного отбора, так что на занятиях имели место быть и осознанные диверсии. У Гарри в голове не укладывалось, сколько крови он сам, оказывается, попортил своим преподавателям. «Страшно не то, что я – взрослый волшебник, а то, что взрослый волшебник – это я.»

С особенной ненавистью Гарри ждал первого занятия пятого курса Гриффиндор/Слизерин, где, как он уже знал, учились золотой мальчик Флитвик, некая Грейнджер – девушка с отличными оценками, для которой, однако, из всех преподавателей доброе слово нашлось лишь у пафосного блондинчика, что само по себе внушало подозрения, младшая сестра Рональда Уизли, успевшая заочно надоесть по рассказам брата, староста Слизерина по фамилии Долохов, из-за которого блондинчик как-то разразился в учительской особенно длинной и прочувствованной речью на тему ущербности аристократии, правда, никто не понял, что он перед этим курил (хотя леди Розье и попросила поделиться), и, для полного счастья, сын убиенного певца, однако, судьба и расписание долго лишали бывшего аврора столь радостной встречи.

И вот настало оно. Последнее занятие первой пятницы учебного года, последний урок перед первым в году обязательным собранием дуэльного клуба Гриндельвальд, конечно же, Гриффиндор/Слизерин. Как оказалось, не зря он опасался.

– Профессор Поттер, можно задать вопрос? – поднял руку черноволосый мальчик со Слизерина, едва студенты успели рассесться.

– Да, мистер?..

– Снейп, Северус Снейп. Я хотел бы узнать вашу квалификацию, профессор, – студент посмотрел на Гарри взглядом аврора на допросе, словно ожидал, что тот сейчас признается в приобретении поддельного диплома в Лютном у мигрантов.

– Моя квалификация состоит из полного образования в Хогвартсе со сдачей ТРИТОН по Зельеварению, прохождения курсов подготовки британского Аврората, прохождения курсов повышения квалификации при британском Аврорате в течении шести лет ежегодно.

– Таким образом, степени Мастера Зелий вы не имеете? – с нескрываемым ехидством уточнил Снейп. И чего это он решил прикопаться? Может, его сын певца надоумил? Впрочем, черноволосый парень, как две капли воды похожий на убиенную звезду эстрады, бросил на Северуса слегка раздраженный взгляд.

– Моей квалификации хватает для преподавания в школе, хотя я бы предпочёл вести Защиту от тёмных искусств, если у вас возникли какие-либо вопросы по компетенции преподавателей, вы всегда можете уточнить у школьной администрации.

– Хорошо, профессор, а могу ли я уточнить у вас, – Снейп издевательски ухмыльнулся. – Где вы будете искать безоар? А чем аконит отличается от клобука монаха?

– Очевидно, что искать его я буду в этом шкафу, а вообще его добывают в желудке козы. Аконит и клобук монаха – одно и тоже. Если вы продолжите задавать вопросы не по теме занятия, я буду вынужден снять баллы со Слизерина.

– Лорд Поттер, – воскликнул слизеринец с кривым подбородком, на котором из нормальной школьной формы имелась только мантия – под ней он был одет в нечто из костюмных фильмов. Кружевное жабо топорщилось, неуловимо напоминая огромную дохлую моль, вышитые штаны ниже колен сменялись белыми чулками на подвязках, ботинки тоже были сдобрены шелковыми бантами. Волосы странного молодого человека были напудрены и завиты тугими буклями, сзади заканчиваясь косичкой, опять же, с бантом. Говорил он наигранно картавя и растягивая слова. – От имени факультета Слизерин как староста курса я хочу извиниться за поведение Снейпа, он совсем не умеет себя вести в приличном обществе, сидел бы в своем Гадюкино…

– Вам совсем не обязательно называть меня Лордом, достаточно «сэр» или «профессор», – на самом деле, подобное обращение считалось немного устаревшим даже между волшебниками из старых чистокровных семей, к которым Поттеры не относились. Может, конечно, этот мальчик так сильно уважает сотрудников школы? Лорд-профессор, лорд-хранитель чулана со швабрами, лорд-командующий собакой лесничего… Звучит. – И вам не нужно вмешиваться в мои разговоры с другими студентами, мистер…

– Антонин Долохов, лорд Поттер, – со стороны Гриффиндорцев послышались смешки и шепотом высказанные альтернативные варианты имени типа «Аристофилия головного мозга» и «Мамзель Антуанетта». Гарри заметил, что хотя Слизеринцы и зашикали на них из факультетской солидарности, некоторые не смогли скрыть ухмылки, а сидящий рядом с предполагаемым сыном певца быкоподобный парень и вовсе не сдержал смех. Из Гриффиндорцев не смеялась только фантастически красивая, словно сказочная принцесса, девушка с длинными волосами цвета меди, алебастрово-белой кожей, ярко-голубыми глазами и тонкими высокими скулами. Судя потому, что среди них она оказалась единственной рыжей, это и была Джиневра, хваленая сестра Рона Уизли. Что же, следует признать, она и правда прекрасна. Неожиданно. Долохов от такого внимания покраснел и обиженно потупился. – Простите, но разве Поттеры не в родстве с чистокровным родом фон Мариендорф, к которому принадлежит действующий министр магии Германии?

– Еще одно слово, и мне придётся снять баллы с Гриффиндора, – пообещал Поттер. – Долохов, во-первых, аристократическая приставка «фон» никогда не используется среди волшебников Германии, это у них даже в законе прописано, а Хильдегарде Мариендорф известна как раз строжайшей приверженностью букве закона. Во-вторых, между большинством древних волшебных семей действительно существуют родственные связи, но это не повод для обращения «лорд», так именуют лишь глав чистокровных семей и членов Визенгамота, и то многие считают это обращение пережитком.

Долохов с крайне удивленным видом сел.

Одна из студенток Гриффиндора, Минерва Макгонагалл, почему-то отсутствовала, и никто не мог сказать, где она. Гарри опять ощутил укол тревоги. Он вдруг вспомнил, что эта Мариендорф, до того, как стать министром, командовала Авроратом Германии. Может быть, связаться с ней на правах родственника, вдруг она что-то знает про пафосного блондинчика? Впрочем, у него всегда было ощущение, что она его заочно ненавидит – история с Седриком в своё время испортила её рейтинги, пресса Германии утверждала, будто родственник кандидата – сумасшедший и убийца. Драко Малфой не упустил шанса поставить Гарри в известность, что о нем пишут.

– Итак, сегодня мы будем готовить укрепляющее зелье. Кто может рассказать об его свойствах? Мистер Флитвик? – хм, наша знаменитость, посмотрим, что он знает.

– Понятия не имею, – без раздумий отозвался полугоблин. – Понимаете, профессор, мне зелья все равно в жизни не пригодятся. Я уже решил, что буду заниматься чарами. Спросите вон Риддла, ему же надо подлизываться к преподавателям…

– Минус пять баллов с Гриффиндора за неуместные высказывания! – бросил Поттер, даже не подумав, что воспитательные меры в отношении богатого наследника могут кому-нибудь не понравиться. – И еще пять за отсутствие ответа.

– Я ничего не знаю, профессор, – с виноватым видом сообщил Риддл, хотя Гарри не собирался следовать совету Флитвика. – Вообще ничего. Меня здесь даже дразнят за это! Подростковый газлайтинг!

– Буллинг, Том Риддл! – воскликнула Грейнджер. – Простите, профессор, но Том – немного тупой!

Флитвик, только что нахально ухмылявшийся снятым баллам, теперь переводил подозрительные взгляды с Гермионы на Риддла и обратно, явно не понимая, что происходит. Остальные студенты тоже недоумевали, впрочем, возможно, они просто не знали, что такое «газлайтинг». Газовый свет? Как он может быть связан со школьными издевательствами? Гарри, например, не знал. А вот что они задумали, понял. Неплохая мысль, чтобы отвадить Крысу.

– Ужасная безграмотность, – подыграл он. Вообще, сообразительный мальчик, хотя, у духов свои методы, и неизвестно, подействует ли этот спектакль.

– Спасибо, профессор, – парень грустно кивнул. Ему бы в сериалах сниматься.

Снейп готовил зелье быстрее и лучше, чем получилось бы у самого Поттера, Гермиона Грейнджер и Том Риддл, изображавший незнание только на словах, тоже прекрасно справлялись, у краснолицего Мундунгуса Флетчера каким-то непонятным образом раствор начал медленно мутировать в самогон, из-за чего Гарри заставил его начать заново, у Флитвика худо-бедно получалось, хотя и с помощью Грейнджер, Гренн Гойл явно чувствовал себя неуверенно, но с подсказками Риддла у него выходило вполне прилично, а вот Невилл Лонгботтом творил что-то невообразимое: рассыпал ингредиенты, собрал их, перевернув при этом котел, поднял котел и начал беспорядочно кидать туда ингредиенты, забыв разжечь огонь. Гарри пришлось встать с ним рядом и полностью взять на себя руководство процессом.

– Почему вы так переживаете, мистер Лонгоботтом? – тихо спросил он, понаблюдав за мальчиком. Тот явно очень нервничал и не мог взять себя в руки.

– Просто у меня никогда не получаются зелья, профессор, то котел расплавиться, то взорвется, а я не могу разочаровать свою семью, – а ведь Лонгботтомы если не богаты, то обеспеченны, вот кому бы поучиться нахальству у Флитвика. – Когда у меня плохие оценки, они говорят, что я позор семьи, и мне место в колонии для несовершеннолетних волшебников!

– Поверьте, в колонии Святого Брута вам точно не место, – нашли, чем пугать ребенка.

– Там место нашим слизеринцам, наверное, – пожаловался Невилл. – Кроме Дафны, она очень хорошая. Поттер посмотрел на Дафну Гринграсс. Наследница не самого богатого, но безупречно чистокровного рода, включенного в «Священные двадцать восемь», девушка была не по-женски крупной, мощной и некрасивой. Привлекательными в ней были только большие, наивные ярко-голубые глаза. Она явно смущалась всего и держалось очень неловко. Впрочем, Гарри уже знал, что она – прекрасный игрок в квиддич и летает в факультетской команде, хотя в Слизерине по традиции играли только мальчики.

– Почему? Они занимаются чем-то запрещенным? – на особый успех Гарри не надеялся, но чары помех на всякий случай навесил.

– Ну… они же темные темные маги. Это все знают. А можно спросить, профессор, на каком факультете учились вы?

– Ну, вы только котел не опрокиньте, на Слизерине! Не трогайте котел, я сказал!!! – Гарри выровнял опасно покосившийся зельеварческий инвентарь заклинанием. Во время учебы полукровка-Поттер весь Слизерин поставил на уши, поскольку не был согласен молча терпеть притязания чистокровных на тотальное превосходство. – Если вас это утешит, я хотел в Хаффлпафф, но шляпа выбирала между Гриффиндором и Слизерином.

– Я тоже хотел на Хаффлпафф, но моя семья требовала, чтобы я был на Гриффиндоре, а шляпа хотела отправить меня в Рейвенкло, – признался Лонгботтом, слегка успокоившись.

Прошло более половины занятия, когда в дверь раздался громкий стук и в аудиторию ввалилась Квирина Квиррел.

– Профессор Поттер, профессор Поттер, – завопила она, задыхаясь.

– Да, что случилось? – Квирина пыталась отдышаться. При её немалом весе это было непросто. Она все открывала и закрывала рот, напоминая выброшенную на берег рыбу.

– В кабинет директора! – рявкнула она, наконец придя в себя. – Срочное извещение из Министерства!

– Им придется подождать, я не могу оставить класс!

– Ну привет, дементоры! – раздался голос Рональда Уизли со стороны двери. – Заместитель директора послал меня провести остаток занятия… Что, Поттер, трупов пока нет? На тебя не похоже.

– Не правда, профессор очень хорошо ведет занятие! – разозлилась Грейнджер.

– И хотя его компетенция оставляет желать лучшего, в отличии от вас, он хотя бы проходил подготовку Аврората… – вставил свои пять кнатов Снейп.

Последнее, что Гарри услышал, отбывая в сторону директорского кабинета, было «пятьдесят баллов с Гриффиндора, сто со Слизерина, дементоры!»

В кабинете директора Гриндельвальд отсутствовал. Квирина тоже смылась – якобы, искать его. Видимо, волшебник покидал кабинет в спешке, поскольку даже не выключил музыку, доносившуюся из зачарованного магнитофона – вообще-то, электроприборы в Хогвартсе не работали, но многие знали, как обойти это, хотя получалось только с наиболее старой и примитивной техникой.

Песня была на каком-то иностранном языке, наверное, на немецком, из которого Гарри знал разве что применение древних рун в магии, и то плохо, так что он ни слова не понял, хотя песня ему даже понравилась.

Волки уходят в небеса.

Горят холодные глаза.

Приказа верить в чудеса

Не поступало.

Вызов из Министерства, по его мнению, мог означать только что-то связанное с этими «Одичалыми», точно ничего хорошего. Больше всего на свете Гарри ненавидел оставаться в неведении и ждать.

И каждый день другая цель,

То стены гор, то горы стен

И ждёт отчаянных гостей

Чужая стая.

Тревога за Беллатрикс становилась просто закаливающей. «Статут Секретности – стена, и мы – дозорные на ней.» Это извещение из Министерства… Гарри принялся мерять кабинет шагами. Обычно, интерьер кабинета менялся со сменой директора, однако, Гриндельвальд, хотя формально был лишь его заместителем, убрал несколько портретов Локхарта и повесил три новых – на одном, неподвижном, была изображена очень красивая и похожая на Гриндельвальда белокурая девушка в старомодном платье, на другом ярко-рыжий юноша в какой-то магловской военной форме. На третьем портрете был мужчина с черными как вороново крыло волосами, который спал. На нем тоже была форма, но другая – из символики Гарри смог разглядеть пентаграмму. Этого черноволосого он уже, кажется, где-то видел, но где и когда он мог?

Спиной,

К ветру и всё же

Вырваться может

Чья-то душа.

Спасёт,

Но не поможет

Чувствую кожей,

Пропащая.

Вспомнилось предсказание про Тёмного Лорда. Конечно, оно казалось Гарри довольно дурацким, но все же… Мелькнула шальная мысль, что, может быть, «Одичалые» решились провести какой-то ритуал для возрождения того Тёмного Лорда, на которого молится восточноевропейская нечисть. Хотя, с точки зрения Гарри, гораздо более вероятной была трактовка предсказания, что в Британию вернётся какой-то временно отсутствующий волшебник и проявит себя как Тёмный Лорд. Или просто кто-то станет Тёмным Лордом, без всяких сложностей с возрождением покойников.

Не помнят слов, не видят снов

Переросли своих отцов.

И, кажется, рука бойцов

Колоть устала.

Внезапно, ожило сквозное зеркало.

– Гарри! – воскликнула Беллатрикс, одетая для боевой операции. – Если к тебе сейчас прибежит Кричер и начнет кричать, что меня надо спасать, шли этого маленького гада подальше! Со мной все хорошо! – и отключилась. Вот как… Гарри схватился за палочку. Как можно победить Тёмного Лорда?

Позор и слава в их крови

Хватает смерти и любви

Но сколько волка не корми

Ему все мало.

– Давно ждете? – Гриндельвальд был в необычной для себя короткой мантии, странно похожей на аврорскую. За ним маячила Квирина Квиррел. – Короче: террористическая группировка «Одичалые» напали на поместье Макгонагаллов. Наша ученица Минерва узнала об этом еще утром, поймала в запретном лесу фестрала и улетела, никого не поставив в известность. Неизвестно, чем Макгонагаллы так насолили Одичалым, но они там полным составом, во главе с этим Артуром Уизли. Министерство стягивает авроров, но не успевает, и они терпят большие потери. Поскольку там наша ученица, Министерство считает, что мы должны придти им на помощь!

Квирина пискнула и упала в обморок, выронив знакомого вида бледно-розовый пергамент с министерской печатью в виде косого креста.

– Так, хорошо, но нас двое? – Гарри поднял извещение. Квирину Квиррелл явно можно было не учитывать.

– Я пытался поймать Локхарта, – Гриндельвальд смутился и немного покраснел. – Но даже не помню, нашел или нет. Видимо, нашел.

– Кричер! – бедный домовик был связан, но не мог не явиться на зов хозяина. В отличии от волшебников, эльфы способны преодолевать антиаппарационные щиты школы.

– Хозяин! – завопил он, не забывая биться головой о ножку директорского стола. Видимо, Беллатрикс запретила ему просить о помощи и связала. – Хозяйка Белла в беде! Кричер помнит! Когда мисс Белла родилась, хозяева гадали о судьбе мисс Беллы, и бедный Кричер знает – было предсказано, она будет великим воином, непобедимым в бою, да, непобедимым, но должна бояться женщин и детей из семьи Прюэтт! Прюэтт, хозяин!

– Жена Артура – урожденная Прюэтт! – воскликнул Гарри, побледнев. – Кричер, мое оружие быстро! Перенеси меня к поместью Макгонагалл!

В нос ударил запах леса и мокрой земли, а в уши – шум боя.

Дом Макгонаголлов был большим, серым и каменным, больше про него, по сути, ничего и не скажешь. Не замок, конечно, но и далеко не лачуга. Часть магических щитов и стен уже была пробита. Вокруг поместья произрастал лес. Одичалые притащили с собой великана, летающий магловский танк, стреляющий взрывающимися снарядами, вероятно заколдованными, а может быть, и еще что-то столь же впечатляющее – Гарри пока знать было неоткуда. Нападающих оказалось много, больше чем он надеялся. На сколько бывший аврор знал, их организация состояла из двух довольно условных формаций – одной, техномагической, руководил Артур Уизли, безумный мечтатель, яростно желающий объединить магию с магловским научно-техническим прогрессом, другой, друидской, Ксенофилиус Лавгуд с дочерью Луной, считающий себя наследником древнего жречества, духовным пастырем как для магов так и для маглов, и просто эко-маньяк. Также к ним примыкали разные группы униженных и оскорбленных официальной политикой правительств магического мира – оборотни, великаны, вампиры, маги крови, маги души и вообще разная мелко уголовная шушера, которой некуда было идти. Каким именно образом два лидера все-таки спелись, Гарри понятия не имел.

Танк ни то очень бодро нарезал круги вокруг поместья, разрушая стены и магические щиты, ни то их было два. Гриндельвальд присвистнул.

– Прикройте меня, – бросил он и так выставившему щиты Поттеру. И вскинул палочку, призвав… Адское Пламя.

Гарри в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так справлялся с заклятьем Адского Пламени, как этот блондинчик. Обычно его использовали загнанные в угол преступники, и кончалось это тем, что сами калечились. Однако прицельно направленное Адское Пламя Гриндельвальда слушалось его просто идеально – оно ударило в танк, пробивая его явно усиленную магией броню и охватывая целиком так быстро, что управлявшие боевой машиной маги не успели ничего сделать, кроме как попытаться направить горящую махину в сторону своего убийцы в попытке забрать его с собой. Взмахом палочки Гриндельвальд отбросил ее прямо в великана.

Гибель танка привлекла внимание сражающихся к новым врагам, и Гарри оказался против сразу трех магов. Бывший аврор сразу начал начал с довольно агрессивной атаки, бросив в них усиленной Бомбардой, поскольку не мог тратить на них много времени – ему нужно было найти Беллатрикс. Одного он сразу же оглушил, но двое других подняли более мощные щиты, и тут же Гарри оступился и пропустил режущие в плечо по касательной, в самый последний момент отпрянув и выставив щит. В ответ он снова бросил Бомбарду, и сразу же вскинул левую руку с пистолетом – что, думали, одни вы умеете в техномагию? «Я же полукровка.» Вот Беллатрикс ничего сложнее кинжала и правда не признавала из принципа.