Текст книги "Собачья работа. Книга 1. Философская игра (СИ)"

Автор книги: Кэт Шредингера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Освободившись от директора и его заместителя, Гарри решил посетить место смерти Аргуса Филча. Сопроводить его вызвался Рон Уизли. По дороге Рональд успел сильно надоесть бывшему аврору вопросами про семейную жизнь с Беллатрикс («она же наверное если и умеет готовить, то разве что зелья из крови девственниц»…), а так же рассказами о своей младшей сестре Джиневре, которая как раз училась на на одном курсе с золотым мальчиком Флитвиком. У Гарри даже возникло неприятное подозрение, что Рон надеется на гибель Беллы на каком-нибудь задании, чтобы выдать за него эту самую Джиневру. Общение с Уизли казалось все более и более неприятным занятием, но он пока больше ни с кем кроме высшего начальства в школе не общался, а подробности о Филче нужно было добывать неофициально – в Аврорате ему ничего конкретного узнать не удалось, коррупция такая коррупция. Единственно, Гриндельвальд соизволил предоставить информацию о семье покойного, но там, на первый взгляд, не было ничего интересного – никакого особого наследства с Аргуса было не получить.

По словам Рональда, Филча нашли утром лежащим в луже крови в коридоре недалеко от библиотеки. Кто-то ударил его ни то в шею, ни то в живот ножом – точной информацией Рон не владел. Особых социальных контактов завхоз не имел, по всей видимости, будучи сквибом, он завидовал магам и это в конец испортило его характер. Студенты его терпеть не могли, но так дела всегда и обстояли, и особых обострений в отношениях с кем-либо незадолго до смерти не было.

– А где его кошатина? – вспомнил Гарри о единственном друге покойного. Что-то не сходилось, не только в ситуации с убийством, а вообще в личности Филча, но Поттер все никак не мог поймать эту неправильность. Он вспомнил недавнее общение с Варамиром Шестишкурым, и сердце забилось быстрее. Но эта магия в Британии строжайше запрещена…

– Миссис Норрис? Не знаю, вроде, пропала куда-то, сбежала в лес, наверное, – значит, нужно поговорить с лесником, как его, кстати, зовут? Хотя, в ЭТОМ лесу обычная кошка вряд ли долго протянет. В чем же все-таки подвох? Еще нужно поговорить с Драко – зачем тому вообще понадобилось покрывать это безобразие? От воспоминания об однокурснике Гарри сильно захотелось процитировать Гриндельвальда относительно аристократов.

В кармане завибрировало зеркальце. Коротко извинившись перед Роном и наложив заглушающие чары, Гарри ответил. Беллактрикс, одетая в подобие викторианского платья и готично накрашенная, радостно помахала бутылкой.

– Гарри, срочно переносись ко мне! Смотри, что у меня есть!

– Кого это ты ограбила?

– Сегодня взяли четырех нелегалов с Ямайки в Лютном! Это же «Вечерняя тень», настоящая, представляешь?! Мы можешь узнать будущее!

– Шикарно! Сейчас, найду камин.

– Жду на Гриммо 12.

– Гарри! Я так соскучилась! – воскликнула Белла, прыгнув к нему на шею и обняв так, что чуть не сломала пару костей. Она сама была настоящей аристократкой, и многие считали ее высокомерной, но на самом деле она не была такой… а может, иногда и была, но не с ним, хотя его кровь не чистая. Впрочем, Гарри никогда не понимал, как вообще можно судить о людях по статусу крови.

– Тише, ты же не хочешь разбудить Вальбургу? – Поттер опасался крикливого портрета Беллиной тети, почему-то считающего себя его тещей. И, конечно, он совершенно не отвечал ее аристократическим запросам.

– …хочешь разбудить Вальбургу… – ответило эхо блэковского особняка. – Разбудить Вальбургу… Вальбургу…

– Да брось, тетя тоже наверняка соскучилась! – жизнерадостно отмахнулась Воин Зари. – Как там твое расследование? Кричер, в столовой все готово?

– Белла, будь проще, – Гарри усмехнулся. Все-таки чопорное чистокровное воспитание не может пройти бесследно. – Зачем нам столовая? Пусть тащит все в спальню! Кстати говоря, могу я воспользоваться библиотекой Блэков? Мне нужна информация по Темным Искусствам.

– Да неужели? – она тоже рассмеялась. – Что же именно? Я так ждала, когда же ты попросишь об этом…

– Ну… магия души. У меня крутится в голове одна теория, но она вроде бы слишком дикая.

– О, да ты знаешь толк в извращениях… Кричер, тащи из библиотеки «Волхование всех презлейшее», слышишь?

– Верный Кричер уже все исполнил, хозяйка, – почти сразу же квакнул домовик. Приказы Гарри он обычно выполнял раза в два медленнее. Или в особняке Блэков ему просто было комфортнее, чем в Годриковой Впадине.

– Все, не отсвечивай, – махнула Белла эльфу.

– Итак, мое милое светлое дитя, – чуть позже обратилась она к мужу, взяв в руки принесенный Кричером фолиант. – Что же за теория посетила тебя? Кстати говоря, «Вечерняя тень» откроет твой разум, так что рекомендую испить, – она протянула ему кубок с подозрительной ярко-синей жидкостью.

По закону, употребление этого напитка не было запрещено, а вот ввоз в Великобританию был очень сильно ограничен непомерными пошлинами и весовой нормой на человека. Поэтому, «Вечерняя тень», также называемая Вином колдунов, была огромной редкостью.

– Ты знаешь, где можно прочитать о вселении в животных?

– Видишь ли, это древняя друидическая магия, знания о которой передавали устно от наставника к ученику, – протянула Беллатрикс. – Тебе очень повезло, что в моем роду кое-что из знаний о друидах сохранили, даже то, считается темным. Уверенна, даже большинство чистокровных семей давно уже ничего не помнит, да и кто сравнится в древности с Блэками? Магия души – довольно общее понятие, и она может проявиться только у потомков древних друидов, и то не у всех. Можно быть очень могущественным волшебником, но не иметь ни малейшей возможности ее использовать. Насколько мне известно, никто из Блэков не мог, хотя сам Мерлин обладал этой способностью. Некоторые люди могли видеть образы будущего и общаться на расстоянии, некоторые в добавление к вещим снам могли овладевать телами животных, перенося в них часть своего разума – таких называли «Меняющими шкуры», или оборотнями, но это не те обычные наши оборотни, которые служат луне, так что я бы их так не называла, чтобы не путаться. И это не анимагия тоже.

– И что им давало перенесение души в животное? – на самом деле Гарри знал лучше, чем было разрешено, но не хотел говорить Белле, она же все-таки аврор, не стоит вешать на нее выбор между ним и законом. – Как это выглядело?

– Они могли видеть глазами своего животного, управлять им в бою, посылать на разведку…

– То есть, шпионить? – Гарри нахмурился, все более убеждаясь в своих подозрениях. – Слушай, Белла, ты знаешь, может ли быть Меняющим шкуры сквиб?

– Сквиб?! Как может быть доступно сквибу то, что многим сильным магам не по плечу?! – Воин Зари явно обиделась за себя и всех потомков Мерлина разом.

– Ну, в этом же и дело, получается, это врожденная особенность, не связанная с остальной магией, разве нет? Ох, ладно, звучит безумно, но ты никогда не задумывалась, как именно Филч ухитрялся шпионить за студентами с помощью кошки? Он же как будто видел ее глазами! Если она тебя заметила, он сразу прибегал, где бы сам ни был. И, напоминаю, он сквиб, он просто не мог использовать любую нормальную магию!

– Гарри, ну и бред! – Беллатрикс хрипло расхохоталась. – Самое бредовое, что это единственное логичное объяснение! Получается, он много лет на глазах кучи студентов и преподавателей нарушал закон! Потрясающе! Просто… шикарно!

– Вот я и думаю, могли ли его убить за это. Может, это чтобы избежать скандала? И поэтому Малфой дал ту взятку?

– Возможно, хотя если бы я хотела грохнуть кого-то в школе ради паники или вызова Крысы – грохнула бы именно Филча, легкая цель, сам понимаешь.

– Да, об этом я тоже думал, – сквиб, постоянно шатающийся в одиночестве по пустым вечерним коридорам, действительно, был самой легкой мишенью. Кому нужна паника? Гриндельвальду, наверное, не мог же он просто так взяться из ниоткуда и пролезть наверх? А на волне страха того же Локхарта это вполне реально.

– Не знаю, возможно, это не правда, но говорили, что дух мертвого Меняющего шкуры продолжает жить в его звере, – немного неуверенно протянула Белла. – Может быть, если поймаем кошку, сможем применить к ней легилименцию?

– Это было бы прекрасно, но говорят, она исчезла. Хотя, даже если поймаем, выглядеть будем полными психами.

– А мы всегда ими выглядим. Гарри, я не понимаю, я что, зря отжала «Вечернюю тень»? – Гарри никогда не мог понять, почему Белла выглядела истинной аристократкой, даже разговаривая как типичный аврорский «подопечный» из Лютного.

Вино колдунов пахло мертвичиной, а на вкус напомнило одновременно полироль для метлы, оборотное зелье, кровь и золотой снитч. Сначала ему казалось, что ничего не происходит, но тут его разум словно оказался в другом месте. Вот город, который кажется пустым. Гриндельвальд идет по заброшенной улице, редкие люди носят маски на лицах, видно колесо обозрения – оно давно не работает. Табличка с кириллической надписью и знаком опасности. На Гриндельвальде нет маски, на груди медальон в виде треугольника, в который вписан круг с вертикальной черточкой. Квартира. Красивый парень кричит на беременную девушку. Вот он выгоняет ее, с грохотом захлопнув дверь за ее спиной. Девушка приваливается спиной к стене, держась за живот. По ее щекам стекают слезы. Она смотрит на Гарри, как будто видит его. «Должен быть еще один, – шепчет она. – У Смерти три Реликвии». Рональд Уизли за шахматной доской двигает красную пешку. «Пешка, дошедшая до конца, превращается в королеву», – говорит он. Синяя роза на блестящей белой поверхности… Мертвец с печальной улыбкой на серых губах взмахом руки посылает в бой отряд инфери… Разрушенный атриум Министерства, везде убитые и раненные волшебники, обломки и пятна крови. Мужчина в черной мантии с капюшоном подхватывает на руки тело Беллатрикс в разорванной алой мантии аврора. «Кровавая звезда возвещает конец всему», – бросает он и аппарирует.

Комментарий к Глава 3. Магия, которая запретна Шестишкурый в фике – славянская фамилия, так и произносится.

“Волхование всех презлейшее” – книженция, в которой Томми нашел информацию о хоркруксах.

====== Глава 4. Студенты, которых ждет сдача СОВ ======

Клевер Патрика и молот Тора,

Разгонись, разбей черепом гору,

Цвет рубина – твоя эмблема,

В свете нет неразрешимой проблемы.

© BRUTTO – Приказ Эрнесто

Пятикурсница по имени Гермиона Джин Грейнджер больше всего хотела курить. Сказал бы ей кто чуть больше двух лет назад, она бы не поверила, что будет вот так торчать на вокзале Кинг-Кросс в ожидании Хогвартс-экспресса и мечтать о сигарете. Тогда она казалась себе образцом правильности, хоть, пожалуй, и не была им. Точно, не была! Да, она отлично училась, потому, что где-то услышала, что для девушки в магическом мире важнее внешность и замужество, а не способности и карьера, а она готова была на все, лишь бы доказать обратное. Доказать что-то, спасти кого-то, изменить мир – то, ради чего мы и живем, разве нет? В книгах по истории магии писали, что в мире волшебников никогда не было дискриминации женщин, но судя по тому, что Гермиона видела вокруг себя, это не было правдой, наоборот, карьерных возможностей меньше, чем в мире маглов. Иначе как объяснить, что новым заместителем Директора стал какой-то иностранный волшебник-мужчина, а не леди Оленна Розье, профессор гербологии, декан факультета Хаффлпафф, которую все прочили на этот пост? А ведь леди Розье – чистокровная из списка «Священных двадцати восьми», одна из самых высокородных волшебниц Британии.

Прошлым летом произошло самое большое несчастье в жизни Гермионы Джин Грейнджер – погибла мама. А может, самым большим несчастьем было родиться волшебницей? Смысл в этой магии, если не можешь защитить тех, кого любишь, а «настоящие» волшебники только и делают, что шпыняют грязнокровкой?

Да, она продолжала отлично учиться. Но ей стало плевать на правила, плевать на безопасность. Весь четвертый курс она боролась за все, за что могла – требовала прекратить оскорбления маглорожденных и полукровок, поднимала вопрос о сексистских высказываниях и некомпетентности некоторых преподавателей. В основном получала за это штрафные баллы, насмешки студентов, несколько раз нарывалась на драку. И старостой среди девочек Гриффиндора сделали не Гермиону с ее блестящей успеваемостью и выдающимися магическими способностями, а Джиневру, которая почти не имеет оценок «Превосходно», зато всегда так вежлива и все делает мило, как и подобает чистокровной леди. Правда, старшего брата означенной Джиневры Рональда Уизли сместили с должности преподавателя, но как завхоз он еще отыграется на ней, можно не даже сомневаться. Пусть так. Если Гермиона будет бороться, она не будет чувствовать чертову пустоту. Ей будет казаться, что во всем этом есть смысл.

В Хогвартсе у нее не осталось друзей – с ней все еще хотели общаться только Невилл Лонгботтом, робкий, неуверенный в себе мальчик, которого постоянно шпыняла семья, даже пообещав отправить в колонию для несовершеннолетних волшебников с криминальными наклонностями, если он не попадет на факультет храбрецов Гриффиндор, и Филеас Флитвик, полукровка, вечно комплексующий из-за происхождения и внешности, но она не чувствовала с ними достаточной близости, хотя всегда помогала и защищала. В общем, не очень то хотелось садиться в поезд со всеми этими людьми. Единственно, там она наконец-то сможет воспользоваться чарами для отведения глаз и наплевав на все правила выкурить сигарету. Даже не хочется вспоминать, как она их добывала – подделала паспорт в прошлом семестре, на территории Хогвартса, конечно. А что, живем только один раз, и все люди смертны, даже волшебники. Преподавателя, если вдруг кому-то из них вздумается проверить тамбуры, ей отвадить не удастся, но старост ее чары проведут.

Гермиона включила музыку в наушниках. Техника плохо переносит высокую концентрацию магии, и в Хогвартсе это удовольствие не будет доступно ей.

Now I don’t know what to do,

I don’t know what to do

When she makes me sad.

Музыку прервал телефонный звонок. Она хотела сбросить, но рассмотрела, кто звонит, и все же ответила.

– Да, я на вокзале… Ты уверен? Не стоит, чтобы нас видели вместе… Что значит, я тебя стесняюсь?! Это твои слизы меня стесняются, в смысле, нас с тобой стесняются, да пофиг, ты где?

Прервав связь, Гермиона побежала искать его – он был где-то здесь, но они не видели друг друга.

She is everything to me,

The unrequited dream,

The song that no one sings,

The unattainable.

She’s a myth that I have to believe in,

All I need to make it real is one more reason.

– Привет, – вместо искомого она заметила одинокого, судя по возрасту, первокурсника, с сомнением разглядывающего колонну. – В первый раз в Хогвартс?

– Вы удивительно наблюдательны, мисс, – ответил ребенок таким тоном, словно являлся, как минимум, императором галактики, зло сверкнув на нее ярко-голубыми глазами.

– Пройти на платформу 9 и ¾ очень легко, главное не бояться, – все-таки подсказала Гермиона, несмотря на его недружелюбный настрой.

– Я не боюсь, я мечтаю поступить на Гриффиндор, – огрызнулся тот. Волосы у него были странного серебряно-белого цвета. Чистокровный, наверное, вон какой злобный, но почему тогда один и хочет на Гриффиндор? Мальчик гордо вскинул голову и все-таки прошёл через магический барьер, отделяющий его от мира волшебников.

I don’t know what to do,

I don’t know what to do when she makes me sad.

– Гермиона? – подошедший откуда-то сзади парень схватил её за левое предплечье, – Наконец-то! Не мог найти тебя в толпе…

– Том, не надо меня хватать! – воскликнула девушка. Он не сжимал ладонь сильно, но ей почему-то стало… странно, словно укололо чем-то. Рука на месте прикосновения зачесалась. Пальцы у Риддла были холодными. – Больно…

– Прости, – слизеринец слегка растерялся. – Я просто никак не мог найти тебя…

– У меня рука чешется, может, у тебя пальцы в каком-то зелье? – нахмурилась девушка.

– Да я вроде ничего не трогал, – Том с некоторым удивлением посмотрел на неё. – Только не говори, что у тебя на меня аллергия! Отлично выглядишь, кстати!

– Ну, не знаю, спасибо, – Гермиона была в чёрных рваных джинсах и объемной белой футболке с чёрным принтом в виде черепа, она специально оделась так, чтобы скорее отпугивать, чем привлекать. К тому же, свою гриву она несколько дней принципиально не расчесывала. Но Риддл был не из боязливых. Сам он был из тех, кто без всяких «но» красив, как какая-нибудь звезда Голливуда, с этими его правильными чертами лица и блестящими чёрными волосами. Только глаза цвета стали иногда казались слишком холодными. Джинсы на нем были тоже чёрные, и футболка чёрная, с принтом в виде белого волка. – Хочешь?

Она протянула ему один наушник.

But I won’t let this build up inside of me.

I won’t let this build up inside of me.

– Давай, мне нравится эта группа, – Том взял его с некоторой опаской. Он часто случайно ломал технику магическими выбросами, за что постоянно получал от матери – у них не было денег на новую. С Гермионой такое тоже иногда случалось, но перед её семьей финансовая проблема не стояла, так что её не ругали. – Ты читала «Историю магии» Бэгшот? Мне кажется, там ошибки.

– Я думала, ты хочешь стать Темным Лордом, а не историком, – усмехнулась Гермиона. – Брось, Бэгшот лучший специалист по истории магии в мире.

Профессор Батильда Бэгшот, несмотря на очень почтенный возраст, преподавала историю магии и одновременно была деканом Слезерина. Все студенты змеиного факультета, кроме Тома Риддла, её просто обожали.

– Да не хочу я быть историком, мне только антиквариат интересен, – поморщился Том. – Знаешь, сколько можно найти могущественных темных артефактов? Ты слышала про род Гонтов?

A catch in my throat, choke,

Torn into pieces, I won’t. No.

I don’t want to be this

– Только в списке чистокровных, и то упоминание, – она криво усмехнулась. – Я же не чистокровная.

She isn’t real.

I can’t make her real.

She isn’t real.

I can’t make her real.

– Вот видишь, а в «Истории магии» про них вообще ничего не сказано! История переписана! А чистокровные про них знают, я подслушивал! Говорят, у них был медальон Слизерина…

Пока они разговаривали на магловской стороне, другие юные волшебники успели занять все купе.

– И кто правил магической Германией перед Второй Мировой Войной я лично не знаю, – продолжал доказывать некомпетентность Бэгшот Том.

– Да ты ничего не знаешь, Том Риддл, – Гермиона усмехнулась и открыла очередную дверь купе, в котором обнаружился одиноко сидящий в углу тот самый мальчик с серебристыми волосами.

– Тут занято, – бросил он раздраженно.

– Обломятся, – огрызнулся Том, решительно затаскивая вещи. – Не жирно тебе целое купе, тоже мне, император драконов?!

Мальчик уставился на него как на чудное виденье, но тут же снова состроил злое лицо и отвернулся.

– Да хватит тебе злобиться, – бросила ему Гермиона. – Как тебя зовут-то хоть?

– Альбус, – отозвался он неохотно, глядя в окно. – Альбус Дамблдор.

– Серьёзно? – усмехнулся Том. – А пафоса, будто как минимум Драко Малфой.

– Драко? – заинтересовался Альбус. – Странное имя. А кто это?

– Глава попечительского совета, – объяснила Гермиона. Этот Малфой все время старался сделать так, чтобы чистокровные студенты имели преимущества перед остальными. Она его просто ненавидела, как и прочих «аристократов».

– Мерзкая тварь, – конкретизировал Том. – Вы, случайно, не родственники?

– Не надо так, – все-таки, наглое создание было совсем мелочью. – Я – Гермиона Грейнджер, с Гриффиндора.

– А ты? – спросил Альбус, все ещё зачарованно разглядывая Тома.

– Том Риддл, со Слизерина, – бросил тот, закатив глаза. Мелочь его явно выбесила.

– Там же темные маги учатся, я читал в «Истории Хогвартса»…

– История магии переписана! – вернулся к предыдущей теме Риддл. – Слизеринцы совсем не темные! Это заблуждение! Бэгшот так специально написала, чтобы другие факультеты с нами не общались и у нас было меньше проблем с дисциплиной!

– Я все равно хочу поступить на Гриффиндор, – как-то печально проговорил Дамблдор.

Том взмахнул волшебной палочкой, от чего в воздухе возникла ярко-голубая роза.

– Как же я соскучился по магии, – проговорил он и, чуть покраснев, протянул её Гермионе. Дамблдор зачарованно наблюдал за его манипуляциями. – Смысл быть волшебником, если нам запрещают колдовать?! Это же наша сущность!

– Том? Мы же тебя всюду ищем! – в купе начали подтягиваться новые заинтересованные лица в лице слизеринского пятикурсника Гренна Гойла, мальчика размером с зубра. Обычно в школе он всюду таскался за Риддлом. На Гермиону, которая на всякий случай выхватила палочку, он бросил обеспокоенный взгляд – большинство слизеринцев её просто не переносило.

– Привет, Гойл, – поздоровалась она немного напряжённо.

– Привет, Гермиона! – здоровяк расплылся в облегчённой улыбке и хлопнулся на диванчик. – А ты кто? – спросил он Дамблдора. – Волосы как у Малфоев… Чистокровный?

– Н…не знаю, – признался тот. – Это правда?! Волшебники всех судят по чистоте крови?!

– Не совсем, – поморщился Том. – Но чистокровным быть лучше. А как это ты не знаешь?

Альбус промолчал и отвернулся к окну.

– Ты не знаешь своих настоящих родителей? – спросила Грейнджер тихо. – Не переживай, на Гриффиндоре тебя никто не будет судить по чистоте крови!

Как и хотел Альбус Дамблдор, его распределили в Гриффиндор, и он, довольный, занял место рядом с Гермионой.

– Интересно, что это за молодой волшебник за преподавательским столом? – шепнула Джиневра сидящей рядом с ней Лаванде Браун. Гермиона привычно поморщилась: какие же они ограниченные, только и могут, что обсуждать парней. – Довольно симпатичный.

Гермиона с сомнением глянула на преподавательский стол. Новый профессор выглядел странновато – у него были растрепанные черные волосы, и губы какие-то посиневшие, а еще что-то неуловимо выдавало в нем силовика – ни то берцы, ни то камуфляжная одежда, ни то отсутствие мантии.

– Это профессор Поттер, – шепнул ей Дамблдор, со странным выражением лица рассматривающий распущенные золотые локоны Лаванды. – Он принес мне письмо.

Альбус отточенным движением незаметно утащил из тарелки Джиневры лимонное пирожное.

Тем временем распределение закончилось. Директор Локхарт, выглядящий немного нервно, поднялся со своего кресла, чтобы произнести речь.

– Здравствуйте, дорогие ученики! – он улыбнулся. – Позвольте представить моего нового заместителя, декана факультета Гриффиндор и преподавателя Чар – Геллерта Гриндельвальда! Профессор Гриндельвальд, вам слово! – кажется, это была самая короткая речь директора в истории.

Высокий светволосый человек в красном вышел на свободное пространство и медленно прошел вдоль факультетских столов.

Дамблдор перевел немного обалдевший взгляд с лавандиных локонов на его и обратно. Грейнджер чуть не рассмеялась в голос, сообразив, что прически и впрямь одинаковые.

– Дорогие студенты! – начал речь Гриндельвальд, остановившись посредине и воздевая руки в обьемлющем жесте. – Я буду честен – нас ждут тяжелые времена, ибо ночь темна и полна ужасов. В этом году учеников Хогвартса будет преследовать злобный дух Питера-Крысы! Ради общего блага, мы должны сохранять единство! Я могу сказать, что являюсь специалистом по борьбе с темными сущностями, рыцарем света и жизни. Именно поэтому уважаемый директор пригласил меня занять эту должность! Обещаю вам, что приведу школу к победе над злобным духом! Ради общего блага, в этом году вас ждут следующие изменения: каждую пятницу будет проходить обязательное собрание дуэльного клуба. Коридор на третьем этаже будет закрыт, заходить туда запрещено, если вы не хотите быть сьеденными драконом. Любые мои распоряжения имеют преимущество перед распоряжениями остального персонала. Посещать запретный лес разрешается только в рамках отработок. За нарушение любого из этих правил, в случае, если нарушитель выживет, последует исключение. А теперь позвольте представить вам профессора Поттера, нового преподавателя Зельеварения! Профессор Поттер имеет большой опыт оперативной работы в Аврорате Великобритании, в связи мы все можем рассчитывать на его помощь в борьбе с Питером-Крысой. Профессору Рональду Уизли в этом году доверена ответственнейшая задача – заведовать хозяйством школы. Я отношусь к мистеру Уизли как к своему самому доверенному помощнику. Список остальных школьных правил вы всегда можете уточнить у него. А теперь да начнётся пир!

После пира Гермиона сбежала из гостиной на свидание с Риддлом. Ей стало очень страшно – Том был очевидно во вкусе злого духа.

– Видела этих придурков?! – криво ухмыльнулся Риддл. Гренн Гойл стоял на стреме. – Даже не знаю, кто из этих, извините за выражение, героев хуже? Поттер или Гриндельвальд?

– Очевидно, что способ победы над Крысой нам придётся искать самим, – вздохнула Грейнджер.

– Гермиона? – Том придвинулся совсем близко и очень тихо спросил. – Это ведь не ты убила Филча?

Комментарий к Глава 4. Студенты, которых ждет сдача СОВ Гермиона и Том слушают песню Слипкнот, текст и перевод: https://m.en.lyrsense.com/slipknot/vermilion_pt_2

«Священные двадцать восемь» – https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A1%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%87%D0%BD%D0%B8%D0%BA_%D1%87%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D1%85_%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D1%88%D0%B5%D0%B1%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2

Я часто буду ссылаться на них в этом фике.

Почему у Гермионы зачесалась рука? Была смерть её матери случайностью?

====== Глава 5. Розы, которые колются ======

Смерть танцует вальс,

По залу кружат кружат пары.

Waltz, Ein Zwei Drei Waltz,

Auf Wiedersehen, mein lieben Frau.

© Агата Кристи – Ein Zwei Drei Waltz

– Итак, вы тут развесили изображения своих друзей? – леди Оленна Розье насмешливо ухмыльнулась, рассмотрев новые портреты на стенах директорского кабинета. Поскольку Локхарт ещё во время пира смылся в неизвестном направлении, его заместитель посчитал себя полным хозяином в Хогвартсе. – Не забывайтесь, вы всего лишь заместитель директора, Гриндельвальд. И то, лишь пока в фаворе у министра магии.

Розье – чистокровная семья, очень богатая, очень. Но деньги – еще не все. Nein! Никакой уникальной магии, воображения, силы духа – того, что выделяет действительно великих волшебников – он ни в ком из этих Розье не чувствовал.

– Рад вашему вниманию, леди, – бросил он в слух. – Позвольте выразить моё величайшее восхищение… вашей прямотой и честностью. Надеюсь, мы станем добрыми друзьями!

– Даже не сомневаюсь, – усмехнулась леди Оленна и подалась вперёд, насмешливо вскинув бровь. – Слушайте сюда, Гриндельвальд! Вы – не британец и, насколько мне удалось узнать, не чистокровный, – «я – последний вероятный потомок Годрика Гриффиндора! Это важнее чистоты крови!» – Поверьте мне, ваши успехи рассыплются прахом в ваших руках, если вы не будете соблюдать традиции и не начнёте проявлять уважение к волшебникам Британии.

«Ненавижу Британию.»

– У вас ко мне предложение, леди Оленна? – волшебник позволил себе холодную, но многообещающую улыбку. На самом деле, в этот момент он представлял, как выставит прилипчивую чистокровную аристократку и наконец откроет бутылку виски. Первое сентября – не праздник, что за идиотизм? В этот день началась Вторая Мировая Война – 1 сентября 1939 года немецкие войска вошли в Польшу.

– Ну разумеется. Вам нужны союзники в Британии, разве нет?

– У меня достаточно союзников, – проговорил он пренебрежительно.

– Да неужели? Вы спите с Драко Малфоем? – она снова вздернула бровь. – Вы красивы, отдаю должное, но Драко славится переменчивостью и к тому же предпочитает брюнетов. Или женитесь на полумагле – бастардке министра?

«Министр действительно что-то говорил о своей дочери…» Гриндельвальд внутренне напрягся. Женитьба, тем более, на полукровке, да ещё и британке, совершенно не входила в его планы. При всем презрении к аристократам, в постели он предпочитал чистокровных.

– Не понимаю, почему вас так интересует моя личная жизнь, профессор Розье.

Пожилая леди усмехнулась.

– Возможно, потому, что, в некотором роде, могу стать её частью?

– Вы предлагаете мне жениться на вас? – а что, если вернуть ей молодость, она была бы вполне ничего… И чистокровная.

Леди Розье презрительно расхохоталась.

– Вынуждена вас разочаровать, меня вы совершенно не привлекаете. Я могла бы подумать о браке между вами и моей внучкой Марджери, если вы сумеете хоть немного понравиться ей, конечно.

Гриндельвальд видел колдографии этой Марджери, как и прочих британских чистокровных из наиболее известных семей. Она была действительно красива – каштановые волосы, стройная, около тридцати лет. И союз с семьей Розье казался интересным… а когда он найдёт то, что ему нужно в Британии, никакой брак не помешает ему исчезнуть, сменив имя и внешность. Гриндельвальд машинально сжал медальон в виде символа Трёх Реликвий.

– Думаю, я сумею понравиться вашей внучке, леди Розье.

– Надеюсь на это, – чистокровная жестом фокусника извлекла бутылку и наколдовала два бокала. – Арборское золотое, моя семья владеет виноградниками во Франции, ненаносимыми на магловские карты, конечно.

Батильда Бэгшот, его двоюродная тетя, нервно меряла шагами директорский кабинет, бегая из угла в угол, так что в глазах зарябило.

– Что от тебя надо этой Розье?! – воскликнула она обеспокоено.

– Она предлагала мне союз и брак с её внучкой Марджери…

– С Марджери?! – Батильда замерла на месте. – Надеюсь, ты отказался?!

– Почему я должен отказываться? Розье – богатый чистокровный род…

– Рэй, не будь идиотом! – воскликнула тетя. – Марджери проклята, это все знают! Все её мужья умирают, иногда прямо на свадьбе! Эта женщина хочет тебя убить! Я… я запрещаю тебе общаться с этими Розье! Все твои проблемы из-за того, что ты вечно попадаешь в дурные компании!

– В смысле, запрещаешь?! – разозлился заместитель директора. – Не забывай, сколько мне лет…

– Я все отлично помню! – тихо проговорила Батильда. – И не забывай, что мне лет намного больше чем тебе! Я с самого начала говорила твоему отцу, что тебе нужно было учиться в Хогвартсе, а не в той темномагической помойке, которую ты закончил, но разве меня кто-нибудь слушает?! Никаких проблем бы не было…

– У меня бы не было Камня, Бэт… – примирительно проговорил Гриндельвальд, коснувшись красного самоцвета у горла. Тот обжег его кожу жаром, болезненно, но в то же время приятно. Камень позволял им с Батильдой продлить свою жизнь и молодость много сверх отпущенного срока. Он не раз предлагал тете вернуть юность и сменить имя так же, как это делал он, но Бэгшот всегда отказывалась, предпочитая оставаться бойкой старушкой. – Мы бессмертны…