Текст книги "Следуй за солнцем (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Одно дело – найти бумажку вовремя, другое – сделать что-то большее. Марсель так и не выбрал, каким способом расправиться со злополучной заявой, а когда скрипнула дверь, он обнаружил себя стремительно прячущим бумажку обратно в стол. Что ж, глаза боятся – а руки делают, вот только делают не то!

– Твою дивизию! – тут уже не дивизию, а целую армию. – Тебе вот обязательно красться по универу, как нашкодивший любовник?

– Ты только что от госпожи Матильды? – вскинул бровь нашкодивший любовник, как ни в чём не бывало начёсывая загривок Моро. – Что это за сравнения?

– Да вот в голову пришло, – болтал Марсель, нагло развалившись в кресле. Впрочем, когда это Рокэ останавливали такие мелочи, он просто уселся на стол. – А ещё на тебя всё-таки подали в розыск, ищут все кому не лень, ты что, телефон выключил?

– Действительно, – Алва кивком указал ему на край стола – а и правда, мобильник тут валялся и явно не дышал. Вот это крутые меры. Валме всё больше склонялся к мысли, что он полез вскрывать чужие ящики удивительно вовремя. Милый разговор застопорился, потому что Рокэ созерцал кота (их умение разговаривать молча выглядело как сцена из мистического фильма), а Марсель не собирался освобождать уютное кресло и взвешивал всякие радости жизни на внутренних весах. Та чаша, где лежали вперемешку новая жизнь, весёлый город, испанские песенки и приключения на пятую точку, явно перевешивала.

Ну, а ты о чём думаешь? Валме взглянул исподлобья на всё-ещё-проректора. Как обычно, попробуй догадайся. Рокэ выглядит спокойным и даже безмятежным, но когда он действительно соответствует своему настроению, знают только Моро или Сатана. А может, с порога догадался, что Марсель откопал бумажку, и ждёт?..

– Куда? – возмутился Марсель, когда Алва спрыгнул со стола прямо посередине его мысли.

– К господину ректору, – время вышло, надо было думать быстрее. На глазах не успевшего решиться литератора Рокэ обогнул стол, изящно отпихнул его кресло и без сомнений вытащил на свет какую-то сложенную бумажку. Какую-то, тоже мне…

– Зачем? – осведомился Марсель, выскакивая из кресла и всё ещё продумывая вариант с поеданием бумаги.

– Дело есть. Хочешь со мной?

Вот именно, что с тобой, только не так и не туда. Так ничего и не сделав, Валме поплёлся следом, коридор был неприлично жарким под конец дня, Моро свернул куда-то к окну, вот бы его хозяин тоже передумал. Но нет, Рокэ уверенно и прямо направлялся к ректорскому кабинету с ничего не выражающим лицом. Книги читать проще, чем людей, подумал Марсель и мысленно себя отчитал. Ещё бы – когда не надо, неугомонный язык работает без остановки, теперь-то что не так?!

«Я знаю, что там написано». Нет, уж очень на блеф похоже. «Не вздумай этого делать!» У нас что, мелодраматический фильм? «Если немедленно не объяснитесь, господин проректор, я лично надеру вам задницу». Сойдёт для сельской местности… Проклятье, почему это так тяжело сказать?

Время замедлило свой ход, Рокэ даже не подумал. Коридор сужался, а ректорская дверь становилась всё ближе и ближе.

– Подожди, – услышал свой голос Валме. А дальше? Кто дальше-то скажет, Шекспир, что ли? И не сошлёшься на великого писателя, не поможет он тебе.

Протянуть руку, сцапать за рукав, и пусть делает, что хочет. Неодобрительно покосившись на его манипуляции, Алва повёл плечами, но всё-таки остановился, и пока Марсель набирал в лёгкие воздух для пламенной речи, блистательный проректор сложил бумажный самолётик из собственного заявления об уходе, полюбовался им, остался доволен и запустил куда-то влево и вверх. Валме ошалело проследил за полётом самолётика, который завершился в мусорном ведре слева от ректорского кабинета.

– И что это было? – чуточку осипнув от удивления, вопросил Марсель.

– Выбирал, куда «это» полетит, – снизошёл до ответа Рокэ. – Полагаю, это место – самое подходящее. Но к господину ректору я всё равно зайду, так что будь добр, отцепи конечность…

Наплевав на приличия, субординацию и присутствие за дверями разных учёных личностей, Марсель издал ликующий вопль и сделал то, чего не делал с брудершафта – бросился обниматься с Алвой.

***

Воистину, сегодня какой-то сумасшедший день. Квентин несколько раз подряд убедился, что по университету бродят призраки, которые сидят под дверью, стоят под дверью и орут под дверью, но внутрь не заходят. То, что Окделл узнал про своего отца, даже полезно, да и без разницы уже – буквально полчаса назад, когда этажами ниже разыгрывалась драма с Альдо Раканом, председатель Дорак торжественно избавил университет от последней задолженности. Конечно, вместе с ректором и казначеем, но говорить пришлось ему. Вот лицо было у чиновника-лисички! Хотя надо признать, испытание позором он выдержал достойно, даже не потерял из речи «милых» и «драгоценных».

Остался лишь маленький штрих – поговорить с Олларом. Спешить некуда, у студентов ещё сессия, и обрадовать их новым ректором лучше не сейчас. Что и как он скажет Алве, Дорак знал уже давно, дело за малым – сказать.

По такому случаю можно и кофе. Квентин открыл потайной ящичек стола и без удовольствия обнаружил пустоту. Что ж, если новый ректор будет так же старательно работать, как лишает его кофеина, универ прямо-таки расцветёт.

По внутреннему радио передали просьбу собраться в ректорском конференц-зале, том самом, где обычно происходили министерские головомойки и милые домашние чаепития. Квентин хмуро взглянул на часы: уходить пора, но официально рабочий день ещё не кончился. И кто, скажите, ставит совещания на пятнадцать минут до конца? Конечно, они и дольше сидели, и до темноты, и до утра, но что же это за недоразумение? Видимо, Фердинанд опять что-то придумал, с ним бывает, ну ничего, скоро это пройдёт. Раз и навсегда для ОГУ. Рассеянно поправив воротник, Квентин вышел из кабинета, поздоровался в коридоре с Моро и одним из первых прибыл в пункт назначения.

– Вы не радуетесь жизни? Что случилось? – осведомился председатель, присаживаясь напротив Марселя. Валме занял местечко чуть поодаль от собирающихся деканов и выглядел, мягко говоря, невесело. Если бы не собственные радостные предчувствия, Дорак бы даже пожалел солнце всея ОГУ.

– Пока ничего. А вы, я вижу, своего добиваетесь, – пожал плечами Марсель. Он непривычно хмуро косился на Оллара, и Квентин подумал, что неплохо было бы отозвать пока-ещё-ректора в сторонку и предупредить его… ещё раз. Конечно, Дорак не раз говорил с Фердинандом прямо и конкретно, но вдруг забыл? С этого станется. А невесёлый Валме прямо бередит душу, как будто догадался, что сейчас произойдёт.

Ладно, в кои-то веки Фердинанд проявил инициативу в нужное время и в нужном месте. Явно решил объявить о замене ректора, пока Рокэ не успел уйти после защиты и прочих рабоче-студенческих перипетий. Что ж, можно и так, можно и сейчас – когда, если не сегодня? И солнце такое хорошее, радует глаз…

– Кто не здесь, тот, наверное, уже ушёл, – предположил Вейзель, и Квентин был склонен с ним согласиться. – Что произошло, господин ректор?

– Важная новость, – объявил Фердинанд. Ну надо же, мы сегодня в голосе. Были бы мы в голосе четыре года назад! – Господа, я прошу вас слушать внимательно, это действительно важно… Вы знаете, и я знаю, что куда лучшим ректором был бы другой человек, но не я…

Начало положено, а он угадал. Оллар и вправду решился, и даже сам – Квентин сегодня к нему не заходил, не считая совместного мытарства с чинушами и Манриком. Верно, надо напоследок оставить что-то хорошее.

За длинным столом поднялся шум, многие сочли своим долгом Фердинанда оговорить – даже если он не годился как ректор, как человек мало кому мешал жить, да и неприлично это – просто взять и согласиться. Дорак поддакивал, когда на него смотрели, а сам не сводил глаз с будущего гвоздя программы. Рокэ занимал своё место по правую руку от Оллара и не участвовал во всеобщих утешениях бывшего ректора. Сидел молча, скрестив руки на груди и глядя в одну точку, даже жалко человека. Алва никогда никому не проигрывал, а тут такое… И ведь знал всё с самого начала, но кто виноват, что лучше него ректора не найти? Ничего, поупирается и привыкнет, в конце концов, все мы к чему-то привыкаем.

– И я даже рад передать свои полномочия, – почти весело говорил Фердинанд, – тому, кого вы все столь хорошо знаете. Возможно, он не согласится сразу, но выбора нет…

Умница, господин Оллар! Ещё бы, согласился он сразу… Ничего, Рокэ один, а их много, тем более, он уже не успеет ничего предпринять. Потому и не вмешивается. Стараясь не сталкиваться раньше времени с нечитаемым синим взглядом, Квентин слушал Оллара.

– С радостью предлагаю свою должность нашему председателю кадров, господину Дораку, – ошарашил всех Фердинанд и даже не заикнулся. – Любезный Квентин, вы на протяжении долгих лет поддерживаете жизнь в нашем университете, даже когда она готова погаснуть…

Алва! Чтобы не заорать в голос, председатель сжал кулаки под столом, а на лицо усилием воли натянул улыбочку. Вот чья это восхитительная речь. «Любезный Квентин», гаснущая жизнь… Кто-нибудь вообще поверит, что это Фердинанд берёт из головы?!

И ещё раз Алва. Ему же не послышалось? Может, всё-таки послышалось? Самое время помянуть Матильду с её кавалерией…

– Не буду лгать вам, друзья, – продолжал рассказывать ошарашенному залу бывший ректор. – Я бы не догадался и уж тем более не решился созвать вас всех сегодня… Но первый проректор Алва очень мне помог, подсказав, как можно выйти из этой ситуации…

Вот тебе и успел. Вот тебе и всемогущий председатель! Дорак улыбался и слушал о своём назначении, игнорируя направленные на него взгляды, и думал, как же он восхитительно промахнулся. Было опрометчиво полагать, что ему удастся обыграть Рокэ, вот и дополагался!

Грустный Валме? Сдавшийся Алва? Бред собачий! Актёры бродячего театра! Квентин с ужасом осознал, что два чудом спевшихся обормота всё это время пытаются не заржать.

Марсель сдался первым и потихонечку пополз под стол, трясясь от сдерживаемого хохота и прячась за Эпинэ.

– Конечно, Квентин, – Матильда опомнилась первой, и зря, – кто, если не вы?

– Кандидатуры лучше не найти, – убедительно припечатал Райнштайнер.

– Вы справитесь лучше всех! – воскликнула Катарина.

И так далее, и так далее… Коллеги – подлые предатели. Как будто вы не знаете, кто лучше! Но отрицать, что они с Алвой не поделили полномочия пополам, просто глупо. А если не один, то другой.

– Это немного неожиданно, – максимально ровно сказал Дорак, когда подлые коллеги наконец затихли. – Но, думаю, вы не оставили мне выбора. Ни вы, Фердинанд, ни проректор Алва…

– Выбор, дорогой Квентин, есть всегда, – подал голос несостоявшийся ректор, и будь Квентин проклят, если Рокэ над ним не издевался. – Можно покориться судьбе и сделать то, чего от вас хотят, можно гордо хлопнуть дверью и уйти, но всегда стоит поискать третий вариант…

Ах ты, стратег, скотина и сын своего отца! Дораку безумно хотелось посмотреть ему в глаза и что-нибудь из этого сказать вслух, но тут его принялись поздравлять, и поздравляли довольно долго. Формальности, договорённости, руки, руки, руки, столько рук за один вечер он в своей жизни не пожимал.

Свободный угол… Туда! Вырвавшись из общества коллег, Квентин хмуро встал у окна, делая вид, что перечитывает заявление Фердинанда. Вот ведь влип…

– За что боролся, на то и напоролся, – невесть откуда появился Валме, сияющий, как новенькая монетка. Маску страдальца как корова языком слизнула. – Это я вам как представитель филфака говорю!

– Валме, вы – настоящий подлец и далеко пойдёте, – нашёлся Квентин. – Вот что я уже давно хочу вам сказать.

– Спасибо, – расплылся в улыбочке Марсель. – С кем поведёшься… Извините, на пословицы пробило!

– Не то слово! – в сердцах воскликнул Дорак. – Вы, конечно, молодые и весёлые, а у меня больное сердце… Нашли ректора!

– Не лучшее время давить на жалость, – Рокэ, сама учтивость, его кавалерию, где-то раздобыл стакан воды и появился за своим идейным последователем. Квентин постарался вложить в свой взгляд как можно больше немого укора. Рокэ как никогда напоминал удачно нашалившего школьника. Раньше Дорака это умиляло, сейчас – нет. Дружески взяв его за локоть, Алва шепнул: – Сердце будет работать ещё очень долго. А вы думали, дорогой Квентин, я просто так отбираю у вас кофейники?

========== 25. Робер. Ричард ==========

Комментарий к 25. Робер. Ричард

Royal Republic – Getting Along

Royal Republic – Here I Come

Солнце уходило, оставляя после себя неисчерпаемую духоту. Ослабив ворот рубашки, Робер остановился на крыльце главного корпуса, щурясь на небо. Рыжие краски стирались приближающимся вечером, как ошибка – ластиком. Ну и день… Или правильнее сказать «ну и год»? И девяти месяцев не прошло, как Эпинэ шагнул на это самое крыльцо, не зная, что его ждёт.

События последних нескольких часов бешеным кольцом крутились в голове, выдавая разглядеть получше то защиту Дикона, то смену ректора, то белые губы и сжатые кулаки Матильды, то ленивый закатный луч, расползшийся по холлу первого этажа. Надо было догнать коллег, столпившихся на перекрёстке, но Робер устал и хотел только к Марианне. Или чего-нибудь такого, спокойного, не требующего лишних переживаний… Недолго думая, Эпинэ вернулся в здание. Там было прохладно и почти пусто.

– Я ненадолго, – извинился Робер, присаживаясь на край дивана. Моро ничего не ответил, оно и понятно – хватит разговаривать с котом. Тем более с чужим, который тебе ничего не должен. Чёрный красавец тщательно вылизывал лапу, и никакие роберы не могли ему в этом помешать. – А всё-таки хорошо, наверное, жить в универе. Хотя тебе, может, всё равно…

– Заведите уже своего кота, Ро, – заявил проректор, усаживаясь на подлокотник. Увидев Алву, кот временно прекратил свои занятия, перебрался под бок к хозяину и уже там взялся за другую лапу.

– Вы ревнуете? – не удержался Эпинэ.

– Опять мне приписывают то, чего я не делал и даже не собирался, – вздохнул Рокэ, полностью сосредоточенный на почёсывании ушек Моро. – Это всего лишь совет: заведите кота.

– Я хотел завести какую-нибудь зверушку, – признался Робер, вспоминая, что он думает об этом уже не первый месяц. – Насмотрелся на вас с Валме…

– Будем откровенны, не лучший пример для подражания…

– Надеюсь, это ты про себя! – провозгласил Валме, спрыгивая с лестницы. – А о чём речь? Мы едем развлекаться?

– Кажется, теперь да, – услышал свой ответ Робер и удивился. – Если никто не против…

– Пока против. Я бы хотел убедиться, что вы не собираетесь напиваться и защищать права своего друга-революционера, – глядя в глаза Алве, Робер подумал, что это была не лучшая идея, но посмотрел – смотри. Конечно, как другу, ему стоило бы сказать хотя бы пару слов об Альдо. Но каких слов – и как чьему другу?

Закончив умываться, Моро лаконично ткнулся лбом в ладонь Рокэ, выражая кошачью признательность, спрыгнул с дивана и был таков – чёрная тень скрылась в коридоре, у неё были свои дела. Робер поймал себя на том, что следит за длинным вытянутым хвостом.

– Напиваться я буду в любом случае, – пожал плечами он. – А рассуждать – о животных, если никто не против.

– Тогда составляем маршрут, – кажется, Марселю было вообще не до чьих-то душевных страданий. – Предлагаю начать с того милого заведения на углу Цветочной и…

– А твоя фарфоровая лавка? – вспомнил Робер. – Кажется, самое время.

– Ты же хотел напиться! Тем более, – Валме закатил глаза, – боюсь, там может быть опасно. Жаль только, что мы не знали об этом раньше.

– Чей-то маршрут явно начался в кафе-мороженом, – ухмыльнулся Рокэ, разглядывая тени на стене. Робер не понял, о чём они вообще, но, впрочем, это было привычно.

– А ты думал, я ничего не узнаю? – возмутился Марсель, нависая над их диванчиком наподобие грозовой тучи. Правда, грозовая туча из жизнерадостного филолога была такая себе. – Я всё знаю!

– Ничего ты не знаешь. Это я знаю, что ты не знаешь, но при этом я не знаю, чего не знаю я, – увлёкся Алва, – а если ты что-то там знаешь, это не значит, что…

– Зоомагазин, – сказал Робер. Все замолчали и посмотрели на него. – Прошу прощения. Давайте заедем в зоомагазин…

Зоомагазин так зоомагазин, день долгий, а вечер только начинается. Эти двое самозабвенно ругались, хотя вряд ли «ругались» – подходящее слово: Марсель что-то доказывал, при этом его пробивало на смех в самый неподходящий момент, Рокэ лениво отмахивался, Робер ничего не понимал и постепенно переключался на своё. Вот так вот вышло, что друг, ради которого он сюда пришёл в первый раз, сейчас где-то не на своём месте и, возможно, даже родной бабушки рядом с ним нет, а он не чувствует по этому поводу никаких угрызений совести и просто наслаждается жизнью – как отрезало, силы нервничать и переживать уже кончились. Жизнью, вечером, работой, солнцем, угасающим оранжевым небом, которое на следующее утро воссияет вновь…

– Хомячок, – прорезался через сумбурные размышления голос Марселя.

– А я говорю – хорёк, – возразил ему Рокэ.

– Да сам ты хорёк! Хомяк, и точка!

– Крыса, – подключился Эпинэ, оказавшись на ступенях между ними. – Если я в кои-то веки правильно вас понял, мы едем за крысой.

***

Ричард уже почти сдался, когда двор главного корпуса осчастливили своим присутствием сначала все преподаватели, а потом ещё трое. Шествие бурно обсуждало назначение нового ректора и не преминуло поделиться радостью с задержавшимися во дворе студентами. Задержавшиеся студенты радости вняли, а Дик задумался – Дорак в невольно подслушанном разговоре явно не рассчитывал на такую должность, он как будто не о себе говорил. Или о себе, но очень и очень странно. Списав всё остальное на странности председателя, а ныне – ректора Дорака, Ричард заторопился к Рокэ, на ходу снимая наконец пиджак. Синий взгляд насмешливо за ним проследил – нет, проректор явно не собирался куда-то уходить, так не уходят…

– Надеюсь, вам не пришло в голову заявиться в таком виде домой. У Эгмонта неплохая память на лица, людей и своё увольнение, – оторвавшись от сопровождения в лице весёлого Валме и рассуждавшего о крысах Робера, сказал Алва. Немного притормозив, Дик почувствовал, как лицо то ли каменеет, то ли полыхает. Он уставился куда-то под ноги, а там, наверху, господин проректор наверняка вскинул бровь: – Серьёзно? Это смело, Дикон, я почти завидую.

– Ну не шутите так, пожалуйста, – пробормотал Ричард. – А… это…

– Что? – поторопил его Алва, привычным жестом перекидывая пиджак через согнутую руку. – Кстати, если ты не передумал носить цветы, конфеты и собственную персону госпоже Ариго, я ещё не успел никого взять на следующий год.

– Госпожа Ариго тут ни при чём! – на всякий случай вдохновенно соврал Ричард. А может, и вправду уже ни при чём? Не может быть, ведь он был так влюблён…

– Госпожа Ариго тут ни при чём, а Эпинэ сбрил усы, придумай что-нибудь правдоподобное, – поморщился Рокэ. – Мы больше полугода учились врать правдоподобно…

– Значит, мало, – брякнул Дик, совершенно не успев понять, откуда у него взялась такая смелость. – Ещё бы… – Показалось, или на него сейчас взглянули с явным ободрением?! Эх, только он научился достойно отвечать проректору, как вернулся Робер:

– Я больше не могу с ним спорить, – устало поделился он. – Лысый хвост или волосатый?

– Ричард, лысый или волосатый? – с видом знатока Алва перенаправил вопрос ему. И это ещё хорошо, что Дик успел расслышать про крыс! Поэтому он не моргнул глазом и оттарабанил:

– Умеренно волосатый.

Подозрительно одинаково хмыкнув, преподаватели пошли своей дорогой, обойдя довольного собой и жизнью Ричарда; кто-то из них взъерошил ему волосы. Обернувшись, Дик увидел только удаляющиеся тени.

И ему бы уже пора… Спохватившись, Ричард кинулся к своему велосипеду. Берто уже наверняка всех собрал, и как можно было опять забыть о вечеринке?! Зато можно не напиваться грустно! Можно напиваться радостно… И никто ему ничего не скажет, потому что Дикон – студент.

Музыка в наушниках включилась прямо в середине песни. Why get less if you could get more… Действительно, зачем? Зачем довольствоваться меньшим, если ты достоин большего? Ричард вспомнил, как ещё осенью больше всего на свете мечтал провалиться сквозь землю и оказаться в другом месте, где-нибудь, где попроще и поудобнее… Ну уж нет, Окделлы не сдаются. В самом деле, зачем ему уходить? Вредных преподов, страшных председателей и сложных предметов хватает везде, а в ОГУ как будто стало хорошо. И даже если ОГУ проживёт и без Ричарда Окделла, Ричард Окделл уже не был так уверен, найдёт ли он своё место где-нибудь ещё. В самом деле, зачем ему уходить? Подхалимов, бюрократов и богатых дураков хватает везде, а в ОГУ как будто стало хорошо, если вообще верить в «хорошо». И даже если ОГУ проживёт без него…

Чёрт! Он чуть не врезался в кого-то. Тихонько выругавшись и громко извинившись, Дик не с первого раза сорвал с себя наушники и неуклюже затолкал их в карман. А ведь сказали тебе, не делай так… Что ж, он точно не соврал Рокэ – ещё учиться и учиться. Жизни в том числе. А доехать можно и без музыки, всё равно она играет в голове.

Here I come, here I come now

Here I come, here I come now…