Текст книги "Рокировка (СИ)"
Автор книги: KaroT
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)
– Извини, – Драко развернулся в кольце его рук и прижавшись спиной к груди, тяжело вздохнул.
– Что опять стряслось, м-м-м? – обнимая Драко и укладывая подбородок на его плечо, спросил Гарри. – Ну, кроме явного недовольства работой мисс Ллойд. Кстати, чем она провинилась?
– Я ей говорил, чтобы не сажала рядом с детьми желтые розы. Они слишком колючие. Николь с мальчишками совершенно точно к ним полезут. Домовики не уследят и дети поранятся. И что я вижу? Полные горшки этих цветов! Что ещё? Помнишь, мама завтра прибывает? А в мэноре… – Драко раздраженно дернул плечом. – Отец закатывает истерики по любому поводу. Белла развлекается, проверяя дом на прочность. Ещё парочка стихийных выбросов и Малфой-Мэнор не выдержит. А это наследство Скорпиуса, между прочим… Её меняющееся со скоростью бладжера настроение, наводит на определённые мысли. Если что, мама будет счастлива. А вот отец в ужасе. Как же так, вековая традиция нарушена! Караул и соплохвосты в тапочках! Бедный мэнор и мои нервы…
Гарри улыбнулся, прижимая Драко крепче, целуя его в шею и вдыхая родной запах. О возможном интересном положении Беллы он тоже подумал, когда навестил временных заточенцев Малфой-Мэнора. Однако не будь это невозможным, судя по поведению, беременным скорее был Люциус. Беллатрикс же вела себя не в пример лучше Главы белобрысого семейства. Ей определённо пошла на пользу четырехлетняя относительная изоляция. Хотя ритуал отсекал всяческую эмоциональную составляющую и Белла не чувствовала к детям Невилла материнской привязанности, но предшествующее беременности интенсивное лечение, потом гормональные изменения, роды и, наконец, очищение в ритуальном зале Блэк хауса – осознанное и, что самое важное – добровольное (стимул был очень уж вкусным. Как-никак впереди маячил ценный приз, на блюде с розовым бантиком на шее) слегка притушили огненно-бешеный норов.
Что же до Люциуса, то первая истерика с метанием стихийных молний, случилась два года назад. Разбираться с причиной долго не пришлось, как не пришлось силой волочь белобрысого идиота на обследование. В момент, когда Драко вывалился из камина в подпаленной мантии с сажей на исцарапанном лице, на Гриммо минутой раньше прибыл Сметвик, чтобы сообщить о второй беременности Беллы. Переместиться в мэнор было делом техники. Как впрочем и угомонить взбеленившегося Главу рода. Со злости, Гарри с такой силой шарахнул его сногшибателем, что Люциусу пришлось лечить перелом ноги, ключицы, многочисленные ушибы и сотрясение мозга. Хотя утверждение колдоврача в наличии того, что можно «сотрясать», было весьма сомнительным. В противном случае, Малфой, как и полагалось чистокровке из древнего рода, проводил бы систематические очистительные ритуалы, а не лакал бы всякую дрянь. Тем более вышедшую из-под рук Снейпа.
Хитрая тварь, не зря столько лет отирался рядом с Дамблдором. Стремление творить «всеобщее благо», видать передалось ему воздушно-капельным путём. И ведь открытого вреда магическому хозяину он не наносил. Впрочем, и не смог бы. Снейп сделал «доброе дело» и изменил рецепт зелья к которому пристрастился Малфой, убрав из него маггловские наркотики и превратив в обычное расслабляющее. Вот по Люциусу и шарахнуло. Обычная ломка, да вкупе с нехилым магическим потенциалом едва не превратили белобрысого идиота в сквиба. Откатом приложило и автора зелья. Однако вопреки ожиданиям (ежели были именно эти ожидания), Снейп отделался трёпкой от мужа, науськанного злобно-скалившейся Вальбургой, да лёгкой магопотерей. Выслушивая леди Блэк, рассуждающей о применяемых в средние века наказаниях к рабам Рода, Гарри неожиданно пришло в голову, что Снейп получал от всего этого извращённое удовольствие. А раз так и потому что толку от хитрозадой суки не было, только нервы трепал, Гарри, во-первых, наложил запрет на изготовление зелий сроком на десять лет, и, во-вторых, сильно ограничив магию, предложил его услуги в качестве уборщика Роджерсу. Глава отдела магического правопорядка, без лишних вопросов подписал договор и отправил Снейпа в Азкабан, убирать за своими бывшими дружками, как по службе у Волдеморта, так и у Дамблдора. Последних, кстати, было немало. И практически все они некогда работали в Министерстве.
Люциуса же в срочном порядке пришлось вытаскивать из той задницы, куда белобрысый придурок с упорством мула себя загонял. Поскольку очищение в ритуальном зале, лечебные зелья и родовая магия помогли только в отношении физического здоровья. А вот с постепенным разрушением магического ядра не справились. Вывод Сметвика и лечащего врача Малфоев был однозначным: если не остановить отток магии, последствия могут быть весьма плачевными. Вплоть до сквибства и смерти. Помочь может мощный артефакт-ограничитель созданный лично для Люциуса или… Вот как раз это «или», Гарри было очень даже на руку. Убедить домочадцев в необходимости усиления родственной подпитки, путём введения в род сильного партнёра, не составило труда. Люциус упирался изо всех, при этом прекрасно понимая, что партнёрство, пусть и навязанное, куда лучше возможного сквибства. Однако это не мешало ему громить кабинет и вести себя как капризный ребёнок. Конец истерике положила Нарцисса. Её категорическое согласие, озвученное ледяным тоном, судя по вытянувшейся физиономии Малфоя, стало для него неприятным сюрпризом.
– Понятно Драко, он соглашается с любыми вашим предложениями, – скривившись, устало произнёс Малфой, когда все вышли из кабинета, оставив их вдвоём. – Но как вам удалось уговорить Нарциссу меня предать?
– Обойдёмся без пафоса, – хмыкнул Гарри, аккуратно скручивая подписанное обязательство, скреплённое подписью, печатью Малфоев и пряча свиток в карман мантии, – и показушных страданий. Но если интересно, то я не мог упустить шанс сделать ответный реверанс за попытку подловить меня. Не будь очередного наглого наскока, возможно я бы уступил… не навязчивым просьбам и просто сделал вам необходимый артефакт.
Люциус вздёрнул бровь и сощурился. Непонимание, сменилось замешательством, потом осознанием и наконец раздражением.
– Однако несмотря ни на что, я всегда выигрываю, лорд Поттер, – после нескольких секунд размышлений и игры в гляделки, самодовольно ухмыльнулся Люциус и пригубил из бокала вино. – Именно такого итога я и добивался. Не думали же вы, что я действительно одобряю все те безумные пункты брачного контракта?
– Ну разумеется, – кивнул Гарри, поднимаясь с кресла, и прежде чем выйти из кабинета, насмешливо произнёс: – Только рядом с собой я имею Драко, великолепного во всех отношениях магического партнёра, а вас… будут иметь две урождённые Блэк. И кто из нас всегда выигрывает?
Люциус подавился вином и закашлялся.
После того, как он основательно подпортил настроение Малфою, оставалось подождать исполнения обязательств рода Блэк перед родом Лонгботтомов, чтобы соединить «влюблённых». Обряд магического партнёрства, состоялся через несколько месяцев, после подписания соглашения. И мисс Блэк вошла в род Малфоев. Нарцисса с этого дня словно расцвела. С её плеч будто бы сняли огромный груз, давивший на плечи много лет. И начала леди свою, так сказать, новую жизнь с того, что отправилась путешествовать, оставив новобрачных «наслаждаться» обществом друг друга. И завтра, в канун дня рождения Драко, она возвращалась.
Малфою надоело стоять и он расстелил под деревом плед, трансфигурированный из платка. Разместившись почти что с удобствами, потому как Драко не только создал очень мягкую подстилку, но и окружил её чарами отпугивающими муравьёв и всякую мелкую кусачую живность, они несколько минут молчали, прислушиваясь к «пению» леса. Драко лежал, положив голову на колени Гарри, ну а он сидел с прикрытыми веками, облокотившись спиной о дерево и медленно перебирал шелковистые волосы партнёра.
Праздник минутного ничегонеделания нарушило хлопанье крыльев. Гарри приоткрыл глаза и увидел как на живот Драко сначала свалился свиток, перевязанный весёленькой ало-золотой лентой, потом уже рядом с ним на траву, приземлился небольшой чёрно-серебристый тубус с печатью отдела Тайн. Приманив послание, Гарри не стал его открывать. Хотя как внештатному сотруднику, приходили такие депеши крайне редко и только в случае экстренного сбора. Однако даже в этом случае был выбор: идти на зов или нет. Потому как не всегда имелось свободное время. Ведь помимо обязанностей главы рода, он учился, в этот раз на экономическом факультете. Параллельно занимался древними рунами и, что называется, «прокачивал» способности к некромантии, беря уроки мастерства у почти что двухсотлетнего старикана из отдела Тайн. Да и не всегда хотелось туда переться. Например, как прошлый раз. Свалившийся ему на спину тубус, в тот самый момент, когда он делал Драко минет, за доли секунд был испепелён и развеян. Стонущий партнёр даже не заметил заминки и только отойдя от оргазма, похлопал осоловевшими глазами и спросил откуда в спальне сажа.
– Непременно обращу внимание Уизли на невоспитанность совы Грейнджер. Наглый пучок перьев!
– Гермиона или Пигги? – поддразнил Гарри, ероша и без того взъерошенные волосы Малфоя и, заглянув в развёрнутый им пергамент, покачал головой.
Всё же Рон решился. Признаться, он надеялся, что мальчишка отложит предложение руки и сердца ещё на год–два. Глядишь, за эти годы Гермиона окончательно вживётся в магический мир и перестанет эпатировать общественность своими идеями. Хотя после выдворения из университета, она не лезла на баррикады. Вся эта история сильно ударила по девчонке, перевернула её мироощущение и заставила пересмотреть собственные взгляды. Явная антипатия старого преподавателя, а не брезгливое пренебрежение некогда демонстрируемое Снейпом, в бытность учебы в Хогвартсе, сделала то, чего не удалось им, с их бесконечными разговорами по душам. Гермиона наконец-то услышала, что они пытались ей сказать. Услышала и через полгода поступила в тот же университет, только на факультет истории.
– Пигги. Грейнджер просто глупая, надоедливая курица, – проворчал Драко, сворачивая пергамент. Потянувшись, он одним слитным движением поднялся на ноги и, взглянув сверху вниз на Гарри, насмешливо сощурился. – Предлагаю подарить молодоженам комфортабельный курятник недалеко от лисьей норы.
Гарри усмехнулся, вспомнив их рождественские посиделки, после которых Гермиона неделю с ними не разговаривала. А Рона вообще выставила из спальни на долгий месяц. Развлечения ради, они использовали друг на друге чары, раскрывающие анимагическую сущность. У Рона это лис, у Драко – хорёк, Гарри, как и Гермиона отметился наличием перьев и в этой реальности был филином. А вот девчонка оказалась обычной курицей. Но обиделась она не на свою сущность и анимагический облик (если, конечно, научится обращаться), что было бы глупо, а на смех, пробравший сначала Рона, потом их с Драко и почти что хоровое завывание: в точку-у-у!
– Как скажешь, – хмыкнул Гарри, тоже поднимаясь и обняв Драко, потёрся носом о его нос. – Только ради Мерлина, не ляпни это при Гермионе. Для полного счастья нам не хватало получить пьяного рыжего лиса, отлученного от тела. Это будет явным перебором.
Посмеиваясь, они направились к дому. Тубус был надёжно зажат подмышкой. В этот раз Гарри откликнется на зов. А со временем обязательно станет Главой отдела Тайн. Всё остальное он уже имел.
Другая реальность
Он лежал на каменном полу. Голый. Вокруг клубился густой белый туман. Было ужасно холодно. Голова болела. Рядом что-то хлюпало и билось. Звук отдавался в висках барабанной дробью. Тело закоченело от холода и не слушалось. Воздух с сипением выходил из грудины и со свистом втягивался обратно…
Гарри судорожно, со всхлипом вздохнул и открыл глаза. Сердце колотилось о рёбра, воздуха не хватало. Задыхаясь, он резко сел и тут же зажмурившись, со стоном упал обратно. Голова кружилась. Однако страх, сжимавший горло и не позволявший свободно дышать, отступил. То что он успел увидеть, вмиг успокоило. Он был дома – в своей спальне, а не в лесу в окружении Пожирателей. Значит прожитые годы, не были грёзами, а были реальностью. Проведя рукой рядом с собой, Гарри вздохнул, приоткрыл глаза и несколько минут бездумно таращился в потолок, украшенный лепниной. Наблюдал за пляшущими тенями. Потом медленно поднявшись, подошел к окну и прислонился лбом к прохладному стеклу.
Первое время ему каждую ночь снился один и тот же сон. Каждый раз Гарри оказывался рядом с ободранным маленьким тельцем – умирающим крестражем Волдеморта. Каждый раз что-то невидимое толкало его прочь, и каждый раз он натыкался на преграду, не пускавшую туда, где в белёсой дымке виднелся широкоплечий силуэт. И сбивая кулаки в кровь, Гарри ни разу не смог пробиться через прозрачный барьер. Каждую ночь от безысходности он начинал рыдать, находясь между сном и явью и продолжал в объятьях матери. Однажды Гарри умудрился заснуть в ванне и тогда же впервые, посмотрев на себя в зеркало, от стыда зажмурился. А потом несколько долгих минут с отвращением разглядывал красный опухший нос и покрасневшие глаза, глядящие с мужского лица, к которому он очень долго привыкал. Сначала Гарри даже вздрагивал, когда ловил своё отражение в зеркальных поверхностях. Постепенно, одолевавшие сны, отступали, тревожа лишь в ночь перемещения. Потом и вовсе прекратились.
Сегодняшние грёзы были своего рода проекциями уже случившегося, как сказала бы мама… Гарри улыбнулся. Она стала первым человеком кого он услышал, а потом и увидел, продравшись сквозь холод и боль, сквозь алое марево тумана, висевшее перед мыленным взором…
– Что значит, «мы не знаем когда лорд Поттер выйдет из комы»?
– Я не Моргана, могу только предположить…
– Так в чём проблема? Отрежем всё лишнее, возможно тогда вы начнете думать, а не предполагать!
Много позже он узнал, что умением рявкать шепотом, обладала только мама. И только леди Поттер осмеливалась неуважительно разговаривать с доктором Марко Инганнаморте – главой и светилой клиники Сан-Марино – расположенной в одноимённой старейшей республике Европы. Несмотря на скромные размеры самого государства, именно здесь находились самые обширные магические кварталы. Через полгода после перемещения, Гарри облазил там каждую улочку. Конечно же облазил не просто так, а с определённой целью. А именно, чтобы купить подарки близнецам – детям, полученным им в нагрузку к новой жизни.
– Они не груз, – пробурчал Гарри, в ответ на слова матери и замер.
Он до сих пор опасался возражать Лили Поттер, и совсем не потому что боялся. Скорее испытывал безотчётный трепет. Однако промолчать просто не мог. С ребятами он познакомился на следующий день, после того как очнулся. Познакомился и сразу же понял, что сделает всё что угодно, чтобы они были счастливы. Чтобы больше никогда слёзы не заволакивали лучистые глаза. Николас был его ровесником, очень серьёзным парнем, собранным и очень рассудительным. Когда доктор сообщил (по настоянию мамы, разумеется), что прошлая память была безвозвратно потеряна, именно он предложил всем членам большой семьи поэтапно «сливать воспоминания» чтобы «папа, мог постепенно знакомиться с ними самими и с жизнью». Не в пример старшему, младшие – Майкл и Джиллиана, были весьма шебутными детьми. Постоянно поддразнивали и перебивали друг друга. Однако вели столь раскованно только в кругу семьи, куда входили и близкие друзья, такие как Лонгботтомы.
– Конечно, нет, – мягко произнесла Лили и, взъерошив ему волосы, чмокнула в макушку. – Но с ними тяжело будет справиться. Ребята привыкли к твёрдой руке. Хотя мой старший сын их безбожно баловал, тем не менее, спуску не давал. Гонял и в хвост и в гриву, будь то учеба или манеры.
Однако опасения мамы оказались напрасны. С возникающими время от времени недоразумениями, они быстро справлялись.
– Ты зачем сказал папе, что он одобрял твои отношения с Кристиной?
Услышав голос Джили, Гарри замер у приоткрытой двери. Сердце больно кольнуло.
– Я этого не говорил!
– Майкл!
– Я просто не понимаю почему она не понравилась отцу! Кристи прекрасная девушка из хорошей семьи…
– Значит была веская причина! – припечатала Джиллиана. – Ты немедленно попросишь у папы прощения и покажешь ему тот ваш разговор…
– Джил, мне его так не хватает, – после нескольких секунд тишины, прошептал Майкл. Услышав слёзы в ломком мальчишеском голосе, Гарри дёрнулся как от пощёчины и поспешил вверх по лестнице.
Майкл не только попросил прощения. Подключив к решению проблемы Лили Поттер, они вместе разобрались с вопросом. Оказывается Кристина, хотя и носила другую фамилию, принадлежала многочисленному клану Липпи, пользующегося в Италии дурной репутацией. Однако ничего криминального узнать не получилось. Но Майклу хватило и этого. Он внял запрету и уже четыре года встречался с Биатрис Марини – своей сокурсницей… Кстати, это очень напоминало роман между Гарри большим и Катриной.
Гарри вздохнул и уселся на подоконник. Леди Катрину он долго стеснялся, боялся и не знал как себя вести.
– Она тебя любит, и это главное. А что ничего не помнишь, так это же хорошо. Будете вновь молодоженами, – зевнул Джеймс Поттер и махнул рукой. – Тоже мне, нашел проблему…
Джеймс Поттер стал самым большим разочарованием. Нет, отец любил свою семью и сразу же примчался, оставив, едва отрытую усыпальницу какого-то там ацтекского божка. Впрочем, как прилетел так и ускакал, едва Гарри смог самостоятельно передвигаться и исчезла угроза его жизни и здоровью. Слил свои воспоминания, начиная с детства и заканчивая минутой перед аппарацией, и был таков.
– Ты не обижайся на отца, – Лили устало вздохнула и отвернулась к окну. – Он не любит сидеть на месте. Рутина никогда его не привлекала. Он любит свободу и ветер в лицо. На следующий же день после семнадцатилетия Гарри, он сгрузил с себя главенство Рода и всё с ним связанное, собрал рюкзак и исчез на целый год. Чтобы потом появиться на день, раздать подарки детям и родственникам, получить хук справа от Сириуса, зонтиком по хребту от Петуньи и снова исчезнуть. Правда, после радостной встречи он больше не забывал поздравлять с праздниками и днями рождения детей, родственников и друзей…
Иметь отца-путешественника, конечно лучше, чем не иметь вовсе; лучше, чем выслушивать скупые рассказы его школьных друзей. Тем не менее, Гарри был очень разочарован. Однако закружившись в водовороте очень взрослой жизни, ему откровенно некогда было предаваться грусти. По меньшей мере, три часа в день в течение года, он погружался в чужие воспоминания. Знакомился с членами теперь уже собственной семьи и учился. Узнав, каким был лорд Поттер, он поклялся, что непременно станет таким же, как его взрослая копия.
Поначалу его обуревали сомнения относительно своих возможностей, однако экономика, руны и прочие знания очень легко укоренялись в памяти. Сириус, мама, младшие братья, семейство Лонгботтомов – все-все, тотчас отзывались, если у него возникали вопросы. Хотя сложностей возникало немало. И неумение колдовать без палочки – лишь малая толика того, что у него не получалось в первое время. Гарри загонял себя до изнеможения. На предложения домашних, отдохнуть он отмахивался, ведь нужно было столько выучить, стать достойным Главой рода и это не говоря уж о работе в отделе Тайн. Так продолжалось несколько месяцев, пока в один прекрасный день его не обездвижили и не отлевитировали из лаборатории, где он пытался раскрутить, разложить на чары магические завихрения родового артефакта, пользуясь записями дневника старшего Гарри.
– Ты в курсе, что загнанную лошадь пристреливают? И совсем не потому, что разочаровала хозяина, а потому что она никогда уже не поднимется.
Гарри настороженно взглянул на маму и осторожно сел.
– Я обязан…
– Кому? – поинтересовалась Лили, склонив голову к плечу и не спуская с него пристального взгляда.
Тогда он произнёс целую речь. Оглядываясь назад, становилось смешно. Он был таким наивным и безрассудно смелым. Хотел объять необъятное. Хотя даже после шести лет жизни в этой реальности, он не знал и десятой доли того, чем владел здешний Гарри. И совсем не потому, что после памятного разговора, большинство знаний, так и остались лишь воспоминаниями и записями.
– Это твоя жизнь, ребёнок! Не моего старшего сына. А твоя! Живи так, как хочется. Занимайся тем, что нравится. Единственное о чём прошу, не забывай кем ты родился. Чья кровь в тебе течёт…
Да. Там много чего было. После этого разговора он словно бы сбросил с себя тяжелую ношу. На следующий день отправил в Министерство заявление об увольнении. Министр тотчас прибежал. Он был крайне расстроен, но ждать лет двадцать, пока лорд Поттер овладеет необходимыми знаниями, ясное дело, не мог. Прощались со старичком как добрые друзья, какими в сущности и являлись. Ведь никто кроме мамы не знал о школьнике-подселенце.
Бывшие коллеги, друзья и семья поддерживали его все эти шесть лет. Развивать семейный дар, к которому имел склонность, быть Главой рода и отцом троих детей – своих ровесников, дело весьма хлопотное и сложное. С Катриной они не то чтобы подружились, скорее смирились друг с другом. Однако взгляды, время от времени бросаемые на него, тревожили. Словно она о чём-то догадывалась.
– Конечно догадывается, – проворчала Лили, когда он поделился своими тревогами. – Женщина всегда тонко чувствует своего мужчину…
Как бы то ни было, Гарри оставил всё как есть. Спустя два года после перемещения у Катрины появился магический партнёр. Ну, а ещё спустя год, путешествуя с матерью по Европе, он столкнулся с магом, увидев которого, буквально остолбенел. Хорошо, что ничего не ляпнул. Хотя надменно вздёрнутая белобрысая бровь и насмешливые серые глаза, глядевшие на него с тонкого взрослого лица, вызывали подобное желание. Эта встреча в очередной раз перевернула всю его жизнь.
– Ты снова хочешь заболеть? Пинки! Чай с мёдом хозяину!
Гарри на секундочку блаженно прикрыл глаза, когда его окутало тёплым пледом и сильные руки прижали к широкой груди. Сухие губы ткнулись в висок. Краем глаза уловив в стекле отражение лица своего магического партнёра, он вздохнул и улыбнулся. С ним можно расслабиться и недолго побыть просто Гарри.
А со временем он обязательно станет мастером Артефактологом, чтобы гордиться самим собой так же, как гордилась им семья. Всё остальное он уже имел.
КОНЕЦ
