Текст книги "Ханаанский блюз (СИ)"

Автор книги: Karinana25

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Я повернул голову к Дори, увидел, что он спит, а потом совсем некстати вспомнил, что сегодня мой день рождения. С днём рождения меня, ура.

========== Глава 10 ==========

Глава 10

Похороны отца Гая и Дори прошли в пятницу утром.

Дори спровадил меня ещё в шесть утра, и потом я увидел его только на кладбище. Там были почти все из офиса, многие из нашего взвода, ещё уйма приятелей Гая, друзей родителей…

Я поехал на шиву, посидел там минут пятнадцать и отправился домой.

Всю следующую неделю оба Зелига провели в родительском доме. Я подъехал к ним один раз, но там были только они втроём с матерью, и я поспешил уйти – Гай прожигал меня взглядом все время, пока я сидел и пытался придумать хоть какую-то тему для разговора.

В субботу, когда я возвращался после пробежки по Яркону, мне пришло сообщение от Зелига-старшего.

«Можешь говорить?»

Я решил не обращать на СМС внимания, занялся своими обычными делами, а позже уселся напротив компьютера посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы отвлечься от невеселых мыслей.

Вечером Гай позвонил мне сам. Отвечать очень не хотелось, но я подумал, что в воскресенье он вернётся на работу, так что в конечном счёте не было никакой разницы, когда он меня подловит – сегодня или завтра.

– Привет – сказал Гай.

– Привет – ответил я как можно нейтральнее.

– Как дела на работе? – спросил он будничным голосом.

– Как обычно. Завтра сам придёшь и увидишь.

– Спасибо, что был на похоронах.

– Не за что.

– Ты не против встретиться сегодня вечером? – спросил он – я уже дома, хотелось бы просто поговорить.

Меня аж передёрнуло от такого предложения. Лезть в логово ко льву? Да, а то как же.

– Извини, думаю, что не смогу – отозвался я.

Он помолчал несколько секунд.

– Что у тебя с Дори? Вы опять вместе? – спросил он внезапно.

Черт его бы подрал.

– Нет.

– Когда я вас видел в больнице, вы чувствовали себя весьма комфортно друг с другом. Скажешь, нет?

Я подумал, что Гай хорош в чтении людей, только когда ревность не ослепляет его. Комфортно? Самое последнее определение, которое могло мне прийти в голову.

– Нет, мы с ним просто… – хотел сказать «друзья» и запнулся. Мы не были друзьями. Командир и его солдат? Тоже нет, и уже давно. То, как это называлось, можно было назвать только одним словом: «пособники».

Гай понял мою заминку, именно так, как и ожидалось.

– Ладно – невесело усмехнулся он в трубку – ясно все.

– Как твоя мать себя чувствует? – спросил я, чтобы оставить наконец опасную тему.

– Нормально – видимо, о здоровье матери ему говорить не хотелось.

– Скорейшего ей выздоровления. Надеюсь увидеть тебя завтра, сейчас мне пора идти – быстро свернул я разговор.

– Да. Увидимся – помолчав, ответил он и отключился.

Я кинул телефон на кровать и лег, закрыл глаза.

Гай был и прав и неправ.

Я вспомнил то серое, безмолвное утро моего дня рождения, когда я проснулся возле Дори, и мучался дилеммой: уйти прямо сейчас или все же дождаться его пробуждения, попрощаться и уйти?

Вспоминал то, что было потом, и чем дальше, тем больше казалось, что все происшедшее мне привиделось. Как могло такое вообще случиться на самом деле?

Неужели его губы и правда касались моих? Неужели было все то – что было? Его горячая кожа под моими руками, его уверенные объятья? В ту секунду я понимал, что чувствовал Маджид, сказав, что готов на любую роль. В первый раз в жизни понимал.

Дори все же сохранил тогда холодный рассудок – мы смогли остановиться, прежде чем успели сделать что-то существенное. Переходить определенную границу в день смерти его отца казалось чем-то кощунственным, хоть мы оба не соблюдали никаких религиозных законов.

Так что я просто оказался за дверью его квартиры – сам не помню, как. И с тех пор не мог заставить себя с ним поговорить.

****

Восьмого мая я сидел на работе до последнего. В моей семье (я имею в виду не родителей, а именно себя и деда) этот день был слишком заряжен разногласиями, чтобы пройти гладко. В этот день, как и в день Катастрофы, мы прятались друг от друга, я не хотел видеть его, а он – меня.

Дед в эти дни говорил о прошлом – а я не хотел слушать и слышать. В этот день старики вспоминали своих погибших близких, друзей, ужасы гетто и концлагеря. Некоторые об этом говорили, другие – молчали, и их молчание тоже было понятным.

Мой дед вспоминал, как смог сбежать из Германии. Как заставил какого-то моэля сделать свою работу под дулом пистолета (что потом произошло с тем несчастным, история умалчивала) как накладывал самому себе порядковый номер, как терпел, когда нельзя было показать даже тень боли или неудобства.

Но для меня в этом не было и капли геройства. Он выжил – но не так, как другие. Он был частью этого дня – но ее темной, постыдной, жуткой частью. Если в другие дни я мог бы забыть, то атмосфера этих нескольких майских дней словно сдирала повязку с моих глаз, и я опять видел Курта Нитшке, а не своего деда.

Поэтому я просидел до девяти вечера в офисе, а затем ещё до полуночи – в каком-то баре. Потом гулял по улицам, чтобы убить время.

Пришел домой к двум часам ночи. Слава Богу, он уже спал.

Следующий день был не менее тяжёлым. Во-первых, это было Девятое мая. Во-вторых, в этом году на него выпал день поминовения погибших солдат. Дед утром встал раньше меня, и поехал на церемонию поминовения, туда, где был похоронен весь его взвод. В этом году он был один – тот однополчанин, которого он тогда спас, умер в прошлом ноябре.

Я поехал на могилу Томера, увидел там ещё нескольких наших товарищей. Другие поехали туда, где был похоронен Арон. Я не хотел к ним подходить, но Двир, один из близких друзей Томера, сам подошёл ко мне.

– Миха – тихо произнес он – перестань нас избегать. Ты тогда уничтожил его убийцу. А то, что… – он запнулся. Потом продолжил – тот ублюдок мертв – может, его родителям от этого хоть немного легче.

– Им не легче – так же тихо ответил я – и мне не легче.

– Ты не виноват – сказал он.

Я покачал головой. Пусть для них я не виноват. Но Маджид от этого не воскреснет.

Дори тоже был среди остальных, но ко мне не подошёл, и слава Богу.

Вечером я остался дома – настроения справлять день независимости в этом году у меня так и не появилось. Гай звонил, когда снаружи на улице раздавались хлопки и треск фейерверков, но я не взял трубку.

Майские «праздники» наконец закончились, и я с облегчением вышел на работу.

****

К концу мая мне позвонил отец.

– Поздравляю, у тебя родился племянник – сказал он, очень довольный. Каждый новый внук был для него достоянием, дополнительным весом к репутации в общине.

– И тебя – сказал я. Время было рабочее, я встал с кресла и вышел в коридор, чтобы не мешать разговором Илане.

– Приедешь на брит? – спросил он.

– Через неделю? Постараюсь. Пошли мне адрес и время.

– И ещё… – он помялся – Рафаэль хочет, чтобы сандаком был бы дед.

– Он не согласится – ответил я сразу же.

– Если ты попросишь…

– Не попрошу – резко сказал я.

– Миха – голос отца стал ледяным.

– Он не согласится, даже если ты, я и вся наша семья приползем к нему на коленях из самого Иерусалима. Так что я не буду даже пытаться – оборвал его я. Даже если дед согласился бы (хвала небесам, он этого никогда бы не сделал), я сам бы не допустил такого.

– Очень жаль – сказал отец тихо.

– Пригласи кого-нибудь другого. Полно людей будет прыгать от радости на его месте.

– Рафаэль хочет…

– Не все, что Рафа хочет, он обязательно должен получить. Мне надо идти работать.

– Иди – сказал отец. По его голосу я услышал, что он не считает эту тему закрытой. Черт с ним, я не собирался уговаривать деда. Наоборот.

Как-то так получилось, что с Дори в течение мая мы не перекинулись и парой слов. Воспоминание о том утре жгло меня, хоть я и старался не думать об этом. В конце концов, в тот момент мы оба были немного не в себе. Он потерял отца, а я – даже не знаю, почему я ответил тогда на его прикосновение. Он был последним человеком на земле, которого я мог представить… Но ощущения, которые я испытывал тогда, были сильнее, чем когда-либо в моей жизни.

Я уже выходил из машины, когда услышал звук входящего сообщения. Вытащил телефон, прочёл:

«Дед сказал, что подумает. Дожми его».

Подумает?!

Я со всей силы хлопнул дверцей машины.

Дожать?!

Не помню, как оказался в квартире.

– Курт!

Дед не отзывался, но по стуку посуды я понял, что он на кухне.

– Какого черта бывший эсэсовец обещает подумать быть сандаком у своего правнука?! – я ворвался на кухню, и остановился, как вкопанный.

Дед стоял посреди комнаты с тарелкой печенья и чашкой кофе.

А на стуле возле него сидел Дори Зелиг.

И, судя по его выражению его лица, он понимал немецкий не хуже нашего.

– Ты болван – выплюнул дед. Положил тарелку и чашку на стол, сел на второй стул и скрестил руки на груди.

Я растерянно смотрел на Зелига, пытаясь понять, что делать дальше.

Дори посмотрел на нас и засмеялся.

– Так вот… – он выговорил с трудом, но продолжать дальше не смог – смех душил его – вот что ты… две тайны…

Курт проигнорировал его, и обратился ко мне.

– Ты серьезно думал, что я соглашусь? Они весь день меня сегодня пытали этим бритом. Я ответил, что подумаю о том, чтобы придти, не о том, чтобы быть сандаком. Твой отец и ты, и твои братья – вы все просто безголовые…

– С этим разобрались. Спасибо, что объяснил. – прервал я его – Что ты здесь делаешь? – повернулся я к Дори.

– Пришел поговорить – ответил тот, уже успокоившись – на работе никак не получается, и это не телефонный разговор.

Я тоже сел, потёр лицо руками, пытаясь понять, с чего начать.

– То, что я сказал деду…

– Останется между нами.

Я невесело усмехнулся, понимая, что к списку наших общих секретов добавилась ещё одна строка.

– О чем ты хотел поговорить? – спросил я после того, как дед объявил, что выходит прогуляться вокруг парка и за ним закрылась дверь.

– О том, что произошло тогда у меня дома.

– Что же, говори.

Он несколько секунд подбирал слова.

– Мне очень жаль, что я это допустил. Я был не в себе.

– Как видишь, я не сопротивлялся – ответил я.

– Да, я знаю. Но я не должен был этого начинать. Я хочу, чтобы между нами все осталось бы, как прежде. Это возможно?

– Возможно – ответил я, понимая, что он прав. С учётом всего остального, добавить в наши с ним отношения элемент секса было бы все равно что… например, в плавательный бассейн с акулами пустить ещё стайку пираний.

Тем не менее, у меня защемило сердце. То, что я тогда чувствовал… Это было не похоже ни на что.

Но передо мной сидел сейчас не тот, кто сжимал меня в объятиях тем ранним утром. Дори снова был самим собой – и представить что-то подобное с ним было немыслимо.

Он поднялся со стула, не притронувшись к своей чашке.

Я проводил его к двери, и он протянул мне руку для прощания.

Я пожал ее, почувствовав, как даже это короткое прикосновение отзывается во мне отголоском того, что было в то утро.

Он посмотрел мне в глаза.

– Розенберг – тихо сказал он.

– Что?

– Пошло оно все к черту.

– Что? – я не понял. А потом, когда он резко прижал меня к себе, и его отчаянный поцелуй словно выбил из меня дух, уже не хотел ничего понимать.

Мы пришли в себя, когда в двери послышался скрип ключа Якова.

Отскочили друг от друга.

Дед вошёл в квартиру, бросил на нас короткий взгляд, и ничего не сказал, пройдя сразу к себе в комнату.

– Мне пора – сказал Дори.

– Увидимся завтра – ответил я.

Закрыл за ним дверь, и сразу же заперся у себя в комнате, зная, что Яков не зайдет ко мне без разрешения. Мне совсем не хотелось сейчас от него слышать о том, какой я болван. Я знал это и без него.

****

Июнь прошел незаметно, и в один прекрасный день я понял, что работаю в компании уже целый год. Год, за который прошло куда больше событий, чем за все пять прошлых лет, вместе взятых.

Компания росла, и в начале июля присоединила к себе небольшую инвестиционную фирму. Из-за слияния работы для всех сразу же прибавилось, и я порой засиживался за компьютером до позднего вечера.

Гай, внимательно следивший за всем, что касалось меня и его брата, видимо сделал какие-то выводы, но – увы, в свою пользу. Потому что в скором времени перешёл к решительным действиям.

Я этого не ожидал – поэтому, когда через пару недель дед постучался ко мне в комнату со словами «к тебе пришли», подумал, что это опять Дори, хотя с того дня он ни разу не приходил ко мне домой. Ожидая увидеть его, я вышел в гостиную, но вместо него в любимом дедовском кресле сидел Гай.

– Извини, что без звонка – сказал он, поднимаясь мне навстречу.

– Что-то случилось? – спросил я, внутренне подбираясь. После того новогоднего корпоратива я больше не мог смотреть на него иначе, как на потенциально опасного противника.

– Нет, просто подумал, что мы с тобой так и не поговорили после того… вечера.

– Что же, давай поговорим – я был не из тех, кто в подобных случаях затыкает себе уши, и всегда был готов выслушать вторую сторону. Даже если знал, что не услышу ни слова правды.

Он уселся обратно в кресло. Я предпочел остаться стоять.

– Ты помнишь, как мы расстались за несколько недель до этого? – спросил он – ты ушел, но мои-то чувства к тебе никуда не делись. Я честно старался оставить тебя в покое. Но… не мог. Мне необходимо было узнать, что же случилось там тогда, что сделало из тебя того, кем ты стал.

– Узнал? – спросил я.

– Да. Теперь мне известно уже все. И про Маджида Альхади тоже.

Я сжал челюсти, через силу заставив себя не начать оправдываться.

– И зачем пришел? – сказал я сквозь зубы.

– Хочу, чтобы ты понял: я не собираюсь ничего делать, чтобы тебе навредить. То, что я узнал, дальше меня не пойдет.

– Рад слышать – ответил я.

– Я не собираюсь тебя ни шантажировать, ни угрожать тебе – продолжил Гай, и я опять напрягся – просто прошу, чтобы ты общался со мной, как и раньше.

– А если я откажусь? Пойдешь доносить на меня? – спросил я с горечью.

Он посмотрел на меня, как на идиота.

– Нет, конечно. Миха, перестань считать меня каким-то злодеем. Я люблю тебя, дурак. До сих пор люблю. Я просто хочу, чтобы ты перестал бы смотреть на меня волком.

Я очень медленно вдохнул и выдохнул.

–Посмотрим – ответил, и подумал, что скорее всего сейчас подаю ему ложную надежду на продолжение отношений.

При любом другом раскладе, стратегия Гая рано или поздно подействовала бы. Но он не учел одного – что происходило после того, как я выходил с работы.

Тогда наступала другая жизнь и другая реальность. Она начиналась поздним вечером на пороге дома Дори, и заканчивалась утром, когда я выходил из его дома в шесть утра, чтобы успеть доехать до дома, переодеться и побриться.

В те несколько ночных часов я заставлял себя забыть, что человек, который молча открывает мне дверь, который покрывает меня ненасытными поцелуями в темноте маленькой спальни, чье тело сплетается с моим, овладевая мной, так, как я не позволял никому до него – что это Дори, мой бывший командир, которого при дневном свете я не смог бы даже тронуть за плечо.

Мы отдавались друг другу полностью. Нам нечего было скрывать – слишком много мы знали друг о друге. Это знание выстраивало между нами глухую стену при свете дня, когда мы едва были способны смотреть друг на друга – слишком много тяжёлых воспоминаний нас объединяло: потери друзей, убийства врагов, сделки с совестью. Но ночью именно это знание убирало между нами все преграды, потому что мы знали друг друга лучше, чем кто-либо другой в этом мире.

Дед знал, куда я ухожу почти каждую ночь, и молчал.

Однажды только сказал, глядя, как я готовлюсь к выходу:

– Я могу понять, хоть и легче мне от этого не становится.

– О чем ты? – спросил я, надевая кроссовки.

– О твоих ночевках со своим командиром.

– Он мне больше не командир.

– Как скажешь. Вы – два сапога пара. Почему-то мне кажется, что ты очень много мне недосказывал о своей военной службе. Но с таким беспринципным ублюдком, как он – я понимаю, почему.

– Если понимаешь – то молчи – ответил я тихо.

Дед некоторое время смотрел на меня своими холодными глазами.

– И кто из нас после этого военный преступник? – спросил он наконец. Не дождался моего ответа, и ушел к себе.

****

На следующий утро после визита Гая ко мне я стоял возле кофемашины на кухне и ждал, пока она выдаст мой утренний двойной эспрессо.

Как и всегда после ночи не дома, я отчаянно не выспался, и понимал, что хотя бы сегодня вечером мне следует остаться дома, чтобы немного отдохнуть.

– Привет – голос Дори застал меня врасплох. Он тоже был невыспавшимся, хоть и встал на целый час позже меня.

– Привет – ответил я, освобождая ему место возле кофейного аппарата.

– Сегодня в десять утра будет встреча с инвесторами по поводу прогноза на третий квартал, ты успеешь подготовить финансовые данные? – спросил он меня.

– Успею – сказал я устало.

– Посмотри на меня – вполголоса сказал он.

Я нехотя посмотрел в его синие глаза.

– Сегодня постарайся лечь пораньше.

– И ты – ответил я.

Он не успел ответить – на кухню заглянул Гай.

– Доброе утро – поздоровался он отвратительно бодрым голосом. Вот кто вчера точно выспался, подумал я с завистью.

– Доброе – ответил ему брат.

– Ты хреново выглядишь – заметил ему Гай.

– Спасибо – ответил тот, от усталости у него не было сил даже на сарказм.

Гай посмотрел на меня.

– Ты тоже выглядишь не ахти как – сказал он.

– Вчера сидел над отчётом до двух часов ночи – соврал я. Я на самом деле работал до глубокой ночи, но только за день до этого, чтобы освободить себе вчерашний вечер. Гаю об этом знать было необязательно.

– И как, все готово?

– Готово.

– Прекрасно! – воскликнул он, и я с трудом сдержался, чтобы не поморщиться – от недосыпа ныла голова.

– Пошли в мой кабинет, введешь меня в курс дела перед встречей – велел Гай.

Я двинулся за ним, чувствуя на своих лопатках взгляд Дори.

Во что я влип?

В кабинете было прохладно, и за широким панорамным окном раскинулся великолепный вид на приморскую зону.

Раньше я любил быть у Гая в кабинете. Если мы оба задерживались допоздна, когда остальные уже расходились по домам, то он выключал свет, и я овладевал им прямо здесь, любуясь вечерними огнями тель-авивских отелей и небоскребов.

Именно поэтому сейчас мне было здесь очень некомфортно.

Гай обернулся и посмотрел на меня.

– Помнишь? – спросил он.

Я вздрогнул.

– Да – не видел смысла врать.

– Давай мне отчёт – перевел он тему – я почитаю, а ты пока полежишь и отдохнёшь. На тебе лица нет.

Предложение было соблазнительным, но я понимал, что он хочет: чтобы я расслабился и постепенно снова начал бы ему доверять.

– Не могу, мне ещё кое-что нужно доде… – я не успел договорить.

Он слегка толкнул меня и я, потеряв опору, упал на кожаный диван.

– У тебя есть ещё полчаса. Я не собираюсь пользоваться своим положением, просто не хочу, чтобы ты заснул прямо посреди заседания. Полежи, я не буду тебе мешать.

Глаза мои слипались, и я сдался. Опустил голову на подлокотник, и в ту же секунду отключился.

Гай разбудил меня ровно через тридцать минут.

– Просыпайся, Миха. Я почитал твой отчёт, все в порядке, я добавил только пару комментариев, постарайся до заседания успеть дополнить необходимые детали.

– Хорошо – ответил я. После короткого сна мне на самом деле стало куда лучше, и целый рабочий день впереди уже не казался огромным сизифовым камнем.

Выйдя из кабинета, увидел Дори. Он внимательно смотрел на меня несколько мгновений, потом его кто-то окликнул и он отвернулся.

У меня озноб прошел по коже. Я только что понял, что стал костью раздора для обоих братьев и что за моей спиной уже началась безмолвная война.

========== Глава 11 ==========

Глава 11

В тот вечер сразу же после работы я отправился домой, чтобы выспаться, и с Дори мы вечером не виделись.

Следующим днём его не было на работе, и я запоздало вспомнил, что до конца следующей недели он будет в Берлине – вчера этот факт напрочь вылетел у меня из головы, и мы даже не попрощались.

Гай тем временем продолжал действовать исподволь. Я не знаю, откуда у него на это было время, если учитывать, что он был руководителем немаленькой организации, но факт оставался фактом: он решил во что бы то ни стало добиться своего.

Он знал цену своей харизме и не стесняясь пускал ее в ход.

Он не был назойливым, как-то сумел обуздать даже обычную свою дотошность. Тихо и незаметно он пытался завоевать обратно прежние позиции: попроситься ко мне в машину по дороге домой; посидеть вдвоем после работы в местном баре, в котором мы познакомились; прогуляться по вечерней улице за непринуждённой беседой.

Но я не мог забыть его лицо во время того допроса. Именно тот человек с глазами как два дула пистолета, а вовсе не этот великолепный, обаятельный лидер, в которого успели влюбиться почти все девушки в офисе, и был истинным Гаем Зелигом.

Через несколько дней мне это надоело. Да, я ценил свою работу, и был готов до определенной границы сохранять статус кво, делая вид, что верю, что Зелиг ищет исключительно дружеских отношений. Но в какой-то момент я устал притворяться.

– Чего ты хочешь? – спросил я у него, когда в четверг мы вышли из здания офиса и шли к моей машине – ведь не дружбы же, это смешно.

– Разумеется – спокойно ответил он – мы не в начальной школе, чтобы я такими трудами завоевал бы твою дружбу. Я хочу тебя – как раньше.

– Как раньше? – я не поверил своим ушам – Гай, я не любил тебя тогда и не полюблю и впредь. Ты этого хочешь? Обычный трах? Зачем это тебе?

Он посмотрел на меня с улыбкой.

– Ещё месяц назад ты смотрел на меня как на кучу дерьма. Сейчас ты уже готов обсуждать со мной секс без обязательств. Возможно, что в один прекрасный день ты сможешь поговорить со мной о чём-то большем.

Я молча завел мотор, вывел машину из стоянки, и мы выехали на дорогу. Спорить с Гаем не хотелось.

Сегодня должен был приехать Дори, и вместе с предвкушением скорой встречи меня пробирала лёгкая дрожь – я уже успел понять, что младший Зелиг такой же собственник, как и старший.

Высадив Гая возле его дома и твердо отказавшись посидеть с ним в баре, я поехал прямо к Дори.

Он уже был дома, раскрытый чемодан стоял на столе, а он, свежий после душа, прошел со мной в гостиную и молча протянул мне коробку Лафройга.

– Спасибо – сказал я, растерявшись. Если честно, я не ожидал никаких сувениров.

Вспомнил, когда в первый и в последний раз в жизни пил этот виски: в ночь после самой первой боевой операции, чтобы хоть на время забыть лицо первого убитого мной человека. Дори влил в меня сразу два наполненных до краев стакана подряд, и только тогда меня у меня перестали трястись руки. Интересно, помнит ли он.

– Как дела на работе? – спросил он, продолжая освобождать чемодан.

– Без особых изменений. Получили данные за второй квартал из других филиалов, Илана их сейчас анализирует.

Он кинул кучу одежды в бельевую корзину и повернулся ко мне.

– Ты уже ел?

– Нет – отозвался я.

– Закажем или пойдем куда-нибудь?

– Закажем гамбургеры – предложил я.

Он взял телефон, позвонил в ближайший ресторан.

– Скоро будет – сказал он, сделав заказ – если хочешь, иди искупайся.

После душа я почувствовал, что дико голоден. К сожалению, еда к тому времени еще не прибыла.

На пороге ванной я столкнулся с Дори.

– Гай скоро приедет сюда – сказал он ровным голосом.

– Вот черт! – я стал искать глазами свою майку.

– Ты останешься здесь.

Я не поверил своим ушам.

– Ты сошел с ума? Знаешь, что тут было все эти две недели?

– Могу представить – отозвался он – я немного с ним знаком, знаешь ли. Был бы ты девушкой – уже получил бы сотню алых роз и предложение руки и сердца.

– Тогда к чему этот демарш? – сказал я – очень хочешь вывести его из себя?

– Хочу, чтобы он понял, что ему пора отвалить – сказал он.

– Я боюсь, что он начнет мстить, хоть и клялся, что этого не будет – признался я – он знает, что мы оба в этом замешаны. Убьет сразу двоих зайцев одним выстрелом.

Дори сел в кресло, задумчиво посмотрел на меня.

– Что предлагаешь? Сохранять статус кво? Он сам этого не допустит – прёт как танк. Ты не сможешь вечно тянуть его за нос, и переждать в сторонке тоже не получится.

– Я уволюсь – сказал я твердо.

– И что это тебе даст? Он знаком со всеми управляющими приличных финансовых компаний. Ты просто не найдешь новую работу и вернёшься к нему ползком на брюхе. Или пойдешь работать переводчиком, как и раньше – в лучшем случае.

Я застонал.

– А если его прижать его же оружием? Неужели у тебя нет на него никакого компромата?

Дори усмехнулся.

– В отличие от нас, он всегда все делал по учебнику.

Я опустился в кресло напротив него. Некоторое время мы смотрели друг на друга молча.

– Кто придет раньше: посыльный с едой или Гай? Потому что делиться своим гамбургером я не собираюсь – сказал я наконец.

Дори рассмеялся.

– Думаю, что посыльный. И мы не поделимся с ним, даже если он будет умолять об этом.

Мы на самом деле успели получить и съесть наш ужин до того, как раздался звонок в дверь.

Дори пошел открывать, а я сидел за столом и нервничал.

Зайдя в гостиную и увидев меня, Гай прищурился.

– Давненько не виделись, Миха.

Я пожал плечами. Сказать мне было нечего.

– Ты разве не за этим пришел? – спросил его Дори – только не притворяйся, что собирался спросить что-то по работе. Ты предполагал, что он будет здесь, и решил это проверить.

– Потому что ваши переглядывания на кухне не заметил бы только слепой – зло ответил Гай – ясное дело, что после двух недель за границей ты вряд ли ждал бы до завтрашнего дня.

– Замечательно, Шерлок – усмехнулся Дори – и что теперь?

Гай посмотрел на меня.

– Миха, ты слышал когда-нибудь китайскую пословицу про реку и труп врага?

Я кивнул.

– Я верю, что твое увлечение моим братом – это, хоть и странное, но кратковременное явление. И я готов ждать.

Я старался не смотреть в сторону Дори. И понимал, что Гай был прав: каждая наша встреча могла оказаться последней. Рано или поздно весь совместный «багаж», который мы скопили за столько лет, даст о себе знать, и мы просто пошлем друг друга к черту. Скорее всего, тот тоже это прекрасно осознавал, потому что молчал.

На некоторое время в комнате наступила полная тишина.

Гай покрутил головой, оглядывая комнату.

– О, Лафройг! – обрадовался он – кто-нибудь хочет открыть продегустировать?

– Возьми себе – хором сказали мы с Дори.

– Серьезно? – удивился Гай – такой прекрасный виски. Обожаю его вкус.

– Зачем ты его купил? – спросил я у Дори.

Тот усмехнулся.

– Хотел напомнить, что все может быть и хуже.

Гай перевел взгляд с брата на меня, хотел что-то сказать, но промолчал.

– Серьезно, возьми его – сказал я ему – я точно не буду это пить.

– Лучше пусть стоит здесь – сказал Гай каким-то чужим голосом – судя по всему, это предназначено не мне, и не для питья.

Потом поднялся со своего места.

– Увидимся в воскресенье – сухо бросил он.

Дори пошел провожать брата, я остался в своем кресле.

Вернувшись в гостиную, Дори налил себе в стакан колы и присел на стол.

– Как прошла поездка? – спохватился я.

Какое-то время мы разговаривали про его командировку, потом он посмотрел на часы.

– Сегодня остаешься?

Я облизнул разом пересохшие губы.

– Да.

Он молча ждал, когда я встану и подойду к нему сам. Взял меня за руку – знал, что этого я сам уже не сделаю.

Шагнул, оказываясь вплотную ко мне, посмотрел прямо в глаза. Я отвёл взгляд.

– Думаешь о том, что сказал Гай? – спросил он.

– Нет. А ты?

Он не ответил. Провел ладонью по моему затылку, склоняясь ко мне, и наконец я почувствовал жесткость его губ на своих губах. Раскрыл рот, принимая его язык, схватил его за майку, прижимая покрепче к себе.

– Пошли в спальню – шепнул он, на секунду отстранившись.

– Открой глаза, Розенберг – выдохнул он, войдя в меня.

Я повиновался и встретился взглядом с его синими глазами.

– Если ты боишься, что я отдам тебя Гаю, то очень ошибаешься – наклонившись, прошептал он мне на ухо.

Я замер.

– Я боюсь не этого.

– А чего? – спросил он.

– Что мы доиграемся – ответил я через силу.

Он тихо рассмеялся и толкнулся в меня.

– Тебе-то чего бояться? Ты освобождён от призывов.

Я закусил губу, чтобы не застонать.

– Без тебя я уже давно не лезу на рожон – ответил он наконец – когда ты ушел, в отряде не осталось никого, кто в случае чего пошел бы закапывать со мной труп.

– Я не… – хотел возразить я.

– Я фигурально выражаюсь – он вновь резко вошёл в меня, и довольно улыбнулся, когда я вскрикнул.

Я почувствовал, как его рука водит по моему члену, и подался вперёд, обнимая его за шею и привлекая к себе. Поцелуй был долгим, и мы никак не могли оторваться друг от друга, вновь и вновь встречаясь губами и языками.

Его проникновения становились все глубже, а ладонь вокруг моего члена была влажной от пота и смазки, но он не спешил.

– Не закрывай глаза – приказал он.

– Тебе так сильно хочется, чтобы я на тебя таращился?

– Да.

– Почему?.. Ааахх! – я изогнулся, когда он поменял позу и угол, и понял, что несусь на всех парах к концовке.

– Не так быстро – прошептал он, сразу же замедляясь.

– Черт… не останавливайся! – больше всего мне хотелось двинуть ему сейчас кулаком в челюсть.

– Куда ты торопишься? – сказал он – да, я хочу, чтобы ты смотрел на меня. Знаешь почему?

– Н-нет… – я едва осознавал, что он говорил. Он лишь слегка увеличил темп, и это снова бросило меня почти на самую грань.

– Потому – он говорил сквозь зубы – что я могу смотреть в твои глаза – его движения стали ещё быстрее и резче – и говорить себе: блядь, я трахаю Миху Розенберга, черт бы его подрал! – сказав это, он застонал и впился в мой рот поцелуем, его язык грубо проник сквозь мои губы, и он уже не пытался продлить мгновение, как и я, просто давая себе быть поглощенным почти невыносимым наслаждением, пока разрядка не скрутила нас обоих, и не оставила опустошенных в объятиях друг друга.

****

Утром мне не надо было вставать в шесть утра, и мы в кои-то веки выспались, проснувшись лишь к девяти часам.

– Оставайся на всю субботу – предложил Дори, когда мы окончательно проснулись.

Это звучало слишком заманчиво, чтобы я мог бы отказать. Хотелось остаться в постели, и может при свете дня секс с ним был бы таким же жарким, что и ночью?

– Мне нужно будет заехать в супермаркет – наконец, сказал я – дед просил купить продукты для дома. Но после этого можно будет встретиться.

– Твой дед обо мне не особо высокого мнения, правда? – спросил он.

– Считает тебя беспринципным ублюдком – усмехнулся я.

– Значит, ему должен понравиться Гай – задумчиво сказал Дори.

– Его он называет квадратным ограниченным болваном.

– Он хорошо разбирается в людях – заметил Зелиг. Потянулся ко мне, подминая под себя.

– Еще пять минут – пробормотал он мне в шею, рукой уже пробираясь под одеяло, чтобы нащупать мой стояк.

Разумеется, это заняло куда дольше, чем пять минут. Но это все равно немного примирило нас обоих с необходимостью подниматься и начать заниматься обычными пятничными побегушками.