Текст книги "Ханаанский блюз (СИ)"

Автор книги: Karinana25

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Я напрягся. Предложение было заманчивым, но противоречило условию «никакого общения вне работы». В то же время, я понимал, что раз за разом отказывая Гаю, только распаляю его пыл – он-то прекрасно чувствовал, что я не против, и считал это своего рода предварительной игрой. Чертов Дори, он только все усложнил.

Я посмотрел в темные глаза Зелига-старшего и решился.

– Если это останется между нами, то можно будет поехать куда-нибудь – наконец, сказал я.

– Буду нем, как рыба. Вообще никому не говорить?

– Да – мне очень хотелось добавить: «особенно брату», но я понимал, что это вызовет новую волну подозрений и расспросов.

– Прекрасно – он подошёл вплотную, но не касался меня – я уже в предвкушении.

Гай смотрел на меня, и я буквально видел, как бурлит его фантазия, рисуя в его воображении, как именно мы завтра будем развлекаться на природе. Жар в его глазах опалил меня, и я невольно отступил. Только не хватало, чтобы нас тут застукали.

– Ты что? – мягко сказал он – я тебя напугал?

Я закашлялся, чтобы скрыть улыбку. Судя по всему, он считал меня не только социофобом, но и девственником. Неужели я на самом деле производил такое впечатление?

– Все в порядке – сказал я – пошли обратно?

По пути назад Гай помалкивал, но молчание его было скорее признаком волнения, чем отчуждения. Перед домом он хотел меня поцеловать, но я покачал головой – вокруг было слишком много детворы и подростков.

На следующее утро Гай позвонил мне в шесть часов.

– Ты готов? – его голос был бодр и полон нетерпения. Трах на природе – лучшая мотивация для ранней побудки.

– Готов – сонно ответил я.

– Тогда я подъеду к тебе через минут десять.

– Эй – я спохватился – я только проснулся!

– Сколько времени тебе нужно? – спросил он.

– Полчаса – ответил я.

– В половине седьмого буду у тебя.

Я скатился с кровати, пошел умываться.

На кухне меня перехватил дед.

– Куда ты в такую рань? – осведомился он.

– Прогулка на велосипедах – ответил я лаконично.

– Приятно провести время – он зевнул и пошел спать дальше.

Я наскоро перекусил и собрал в рюкзак еды, воды и огромную, три на три метра, циновку для пляжа. Велосипед я проверил и смазал ещё с вечера, так что к половине седьмого у меня все было готово.

Спустившись вниз, я увидел Гая в велосипедной майке и шортах, стоявшего возле великолепного карбонового велосипеда.

– Поехали? – спросил он, улыбаясь во весь рот.

– Поехали – ответил я.

Ехали мы часа три, по пути сделали небольшой перерыв. Навстречу нам то и дело попадались другие велосипедисты, а также амбулансы и полицейские машины, патрулировавшие дороги.

Наконец, велосипедистов стало меньше, а ещё через несколько минут мы подъехали к небольшой чаще эвкалиптовых и хвойных деревьев.

– Сделаем здесь привал? – предложил Гай.

– Давай – я слез с велосипеда, вытащил циновку и расстелил её в тени прямо на ковре из листьев и хвойных игл. Вынул из рюкзака воду, бутерброды, пакеты с чипсами.

Гай рассмеялся, вытянул из своей сумки бутылку красного вина и коробку с виноградом.

– Только стаканы я не взял – сказал он.

– Ничего, на природе можно пить и из горла – успокоил его я.

Он открыл бутылку, поставил ее рядом с остальной снедью и лег на циновку.

Я лег поодаль, наслаждаясь отдыхом – ноги ныли с непривычки.

– Передай виноград – сказал Гай, не открывая глаз.

Я протянул ему коробку, но он взял ее и отложил в сторону. Осторожно взял меня за руку, притягивая к себе.

– Я не мог заснуть всю ночь – пробормотал он – все думал, как это наконец случится.

Я подумал, что продрых всю ночь как убитый, но не стал ему этого говорить. Кроме того, его возбуждение передалось и мне.

Он крепко обхватил меня за шею и поцеловал – жадно и жёстко, не снисходя до первых пробных поцелуев.

Я отвечал ему тем же. Дёрнул его майку вверх, и он на секунду отстранился, позволяя мне раздеть его.

Без обычной верхней одежды наконец стало видно, что он был атлетом. Точнее, солдатом. Верно, он же, как и я и его брат, служил в боевых частях, вспомнилось мне.

Тем временем Гай нетерпеливо содрал с меня мою майку, и прижался ко мне всем телом, глухо застонав мне в шею.

– Наконец-то – прошептал он.

Его поцелуи стали ещё более жёсткими и глубокими, а руки блуждали по моей спине и животу. Разумеется, ему этого очень быстро стало недостаточно, и он разом сдернул с меня шорты с бельем, и сам разделся.

Я осознал, что мы сейчас находимся посреди леса вдвоем абсолютно обнаженными, и сглотнул – от возбуждения и совсем немного – от страха быть обнаруженными.

Его это, казалось, совсем не волновало. Он стоял на коленях передо мной, лежащим на спине, и поглаживал и себя и меня, глядя мне в глаза.

Я застонал – у меня уже очень давно никого не было, и ощущения обострились до крайней степени.

– Ты готов? – спросил он.

Какое-то время я пытался понять, о чем он говорит. Потом понял.

Черт, я совсем забыл!

Разумеется, он не собирался подставлять свою задницу. Но и я, избалованный Маджидом и несколькими случайными партнёрами, не хотел быть снизу. Маджид подшучивал надо мной, но никогда не настаивал, а в остальных случаях я всегда выбирал тех, кто предпочитал пассивную позицию.

Теперь же… Нашла коса на камень – вот как это будет выглядеть, если я скажу, что не готов и не буду готов.

– А ты? – спросил я.

Он улыбнулся.

– Понятно все с тобой.

– Что понятно? – спросил я.

– Ты когда-нибудь был с мужчиной? – спросил он.

– Да. А ты? – сказал я, испытывая сильнейшее дежавю.

– Разумеется. И сейчас вижу, что ты не готов к продолжению.

– Я готов – устало сказал я – просто не в той роли, в какой ты предпочел бы.

Закрыл глаза, думая, что на том наш пикник и закончится. Зато можно надеяться, что и интерес Гая после этого быстро стухнет, и…

Я не успел додумать. Его губы накрыли мои.

– И все? – спросил он, отстранившись – ну так я буду снизу, что ты так разволновался?

Я открыл глаза и увидел его лицо. Он улыбался.

Я привлек его за голову и поцеловал, другой рукой обхватил его напряжённый член, ощущая, как он отвечает мне тем же.

Потом мне стало этого слишком мало, и я спустился вниз, заменив свои пальцы ртом и языком.

Он издал судорожный стон, широко раздвинув ноги, давая мне лечь поудобнее. Его кожа пахла солнцем и чистым потом, и я наслаждался полузабытыми ощущениями близости.

– Достань у меня в рюкзаке презервативы – сказал он сквозь зубы.

Я потянулся к рюкзаку, вытащил пакет, в котором лежал тюбик с лубрикантом и коробка презервативов.

Я никуда не торопился – желание во мне горело ровным огнем, не лишая меня самоконтроля. Поэтому подготавливал его долго, стараясь, чтобы его возбуждение не спадало бы ни на секунду. Он метался подо мной, умоляя о продолжении, пока я наконец не сжалился над ним. Надел на себя презерватив и вошёл в него одним рывком. Он взвыл, выматерился и толкнулся мне навстречу.

– Миха – прорычал он, приподняв голову и глядя на меня – если сейчас не оттрахаешь меня как следует, на работу завтра можешь не приходить.

Я усмехнулся, поняв, что он хочет:

жёсткий, быстрый, долгий и безжалостный секс.

Я прикусил губу, и, отстранившись, вновь вошёл в него со всего маху.

С удовольствием выслушал новую порцию отборных ругательств, и уже не стеснялся, постаравшись дать ему то, что он так настоятельно требовал.

Он стонал не переставая, обхватив свой член поверх моих пальцев и задавая мне бешеный ритм.

Я чувствовал, как пот льется у меня по вискам, капает Гаю на грудь, тоже всю в бисеринках пота, смотрел ему в глаза, мутные от страсти, целовал его губы, глаза, скулы, облизывал солёную от пота шею. Схватил его за загривок и впился в губы глубоким поцелуем, не отпуская, чувствуя, что он вот-вот кончит.

Он отрывисто застонал мне в рот, содрогаясь и судорожно толкаясь мне в кулак, и замер, тяжело дыша, когда горячее семя выстрелило на мой живот.

Я понял, что теперь моя очередь, и прибавил темп, больше не сдерживаясь, пока наконец и меня не накрыло жаром сладостного оргазма.

Мы лежали плечом к плечу, утренний ветерок холодил мою разгоряченную, ещё влажную от пота кожу. Я повернул голову, посмотрел на Гая.

Он лежал с закрытыми глазами, но почувствовал мое движение, расслабленно поднял руку и уронил мне на грудь.

– Иди сюда – сказал он сонно.

– Ты что, спать собрался? – спросил я.

– После такого траха и бессонной ночи – да! – выдохнул он.

Я решил не мешать ему, закрыл глаза и как-то сам задремал.

Проснулись мы, когда солнце уже было совсем высоко и тень почти наполовину сползла с коврика.

Мы перекусили, выпили воды и вина, и поднялись на ноги, чтобы продолжать поездку.

Я с сочувствием посмотрел на Гая – каково ему сейчас будет садиться на велосипед?

Он заметил мой взгляд, усмехнулся.

– Все в порядке, жить можно.

Я кивнул, хотел было сесть на свой велик, но он притянул меня к себе, и не спеша поцеловал.

– Продолжим завтра? – сказал он.

– После работы? – уточнил я.

– Хочешь прямо на рабочем месте? – приподнял он бровь.

Я рассмеялся.

– Я ещё не настолько сроднился со своим рабочим местом.

Он нехотя отпустил меня

– Поехали домой. Жаль, что к тебе нельзя подняться. Я бы познакомился с твоим дедом. Кстати, почему ты с ним живёшь?

– Он не хочет в дом престарелых, а одному в его возрасте жить небезопасно – ложь далась мне легко. Кроме того, это было всего лишь полуправдой.

– Ясно. А твои родители?

– Они ультраортодоксы, а он – атеист.

Гай присвистнул.

– Теперь понятно. Ладно, поехали, пока совсем жарко не стало.

Мы сели на велосипеды и двинулись в обратный путь.

Ехали мы куда медленнее, чем утром – я видел, что Гаю всё-таки трудно приходится, и не гнал.

К его дому мы подъехали уже далеко после полудня.

Он с видимым трудом слез с велосипеда, загнал его в небольшой чулан под домом, запер его на замок и обернулся ко мне.

– Зайдешь?

– У тебя кто-то есть сейчас? – спросил я.

– Нет, конечно. Я живу один – ответил он.

Я кивнул. Не хотелось бросать его одного, на случай, если требовалась помощь.

Мы зашли в просторную квартиру, построенную в стиле, который вошёл в моду в последние несколько лет.

Огромная гостиная со светлой мебелью из натурального дерева, залитая солнцем. Раздвижная дверь вела на длинный открытый балкон. В глубине квартиры виднелись двери в ещё четыре или пять комнат.

Гай прошел в ванную, и закрыл за собой дверь.

Я прислушивался, пытаясь понять, нужна ли моя помощь.

За дверью было тихо, только слышался звук льющейся воды, и я начал нервничать.

В ту секунду, когда я собрался зайти к нему, он наконец вышел, мокрый после душа.

– Все нормально – улыбнулся мне, но вид его был очень уставшим.

– Может ты приляжешь? – спросил я с беспокойством.

– Пожалуй – согласился он – а ты иди умойся с дороги, полотенца и чистая одежда уже там.

Я быстро искупался и вышел посмотреть, как он устроился. В гостиной его не было, и пройдя в спальню, я увидел его в постели. Он так и не дождался меня – заснул.

Я не хотел задерживаться у него слишком долго, поэтому переоделся в свою пыльную и потную одежду и тихонько вышел из дома.

Дома дед сразу же увидел мои влажные после душа волосы.

– Как прогулялся? – спросил он невозмутимо.

– Нормально – ответил я, не зная, что ещё сказать. – С тобой хотят познакомиться.

Он пожал плечами.

– А ты?

– Пока ещё рано – ответил я, помешкав секунду.

– Что же, когда будешь готов, дай мне знать – усмехнулся он.

Я подумал, что с недавних пор все наши разговоры ведутся на немецком. Ещё пять лет назад я напрочь отказывался отвечать ему на его языке, но в последнее время почти перестал воспринимать его как оберштурмфюрера Нитшке, и он снова стал для меня дедом Яковом, которого я знал с детства.

– Перестань витать в облаках – прокаркал дед – иди поешь, если только не решил сегодня морить себя голодом, как твой отец.

– Иду – отозвался я.

Судный день закончился. Мы все всё ещё были живы – и мой дед-нацист, и я. Завтра начинался новый рабочий день.

========== Глава 8 ==========

Глава 8

На следующий день, придя на работу, я прошел сразу же в свой кабинет, который делил с ещё одной коллегой, Иланой. Мне не хотелось слушать обычные после Судного дня разговоры о том, как героически все присутствующие сносили лишения, на сутки отлученые от еды, воды и интернета.

Илана кивнула мне и вернулась к работе. Мне нравилось ее соседство – не напряжённое и достаточно тихое. С ней можно было за весь день не сказать и слова, и она не считала это чем-то зазорным. Прекрасная женщина.

К полудню я закончил работать над презентацией и вышел из кабинета, чтобы пойти купить себе что-нибудь на обед.

Увидел Гая, выходящего из своей комнаты, он улыбнулся мне и кивнул. Я поздоровался в ответ, но не подошёл – мимо как раз прошел Дори, который очень внимательно посмотрел на нас обоих. Чертов Цербер. Иногда он напоминал мне дракона, охраняющего честь принцессы – точнее, своего брата.

Я вышел на улицу, купил свои обычные сэндвич с колой, поел и вернулся за компьютер, добивать проект.

К трем часам была назначена встреча, на которой должны были присутствовать почти все управляющие компанией, включая директоров и замдиректоров нашего и всех других филиалов. Презентация, над которой я работал уже почти три недели, шла третьим номером программы.

Перед самой встречей меня подловил Гай, и тихо прошептал:

– Главное, не волнуйся. Все будет хорошо.

Я недоуменно посмотрел на него, а потом вспомнил, что по его мнению, я страдал крайней степенью боязни публичных выступлений. Вот уж чего у меня никогда не было.

– Все нормально – улыбнулся я – я постараюсь не нервничать.

Он похлопал меня по спине, и я заслужил ещё один обжигающий взгляд от Дори, который как раз заходил в комнату заседаний.

Презентация прошла успешно, я рассказал все, что от меня ожидалось, ответил на все вопросы и уселся на свое место. Нир улыбнулся мне с другого конца стола – он был доволен своим протеже.

Когда все уже расходились, подошел Гай и не глядя на меня, сказал:

– Зайди ко мне в кабинет после работы.

– Хорошо – ответил я. Голос у него был абсолютно нейтральным, но это уже было нехорошим знаком: по идее, он должен был поздравить меня с удачным выступлением. Вместо этого меня, скорее всего, ждали новые вопросы и дознания. Я пожал плечами. Не мог же я, только чтобы отвести от себя подозрения, специально заикаться и нервничать.

В семь часов я постучался к нему в дверь, и, услышав: «Входите», зашёл.

– А, Миха – сказал он – проходи, садись.

Я сел напротив него.

– Не хочешь мне ничего рассказать? – спросил он небрежно.

– О чем именно? – спросил я.

Он посмотрел на меня молча несколько секунд.

– У тебя было прекрасное выступление. Ты, должно быть, хорошо к нему готовился?

– Да – признался я.

– Волновался? – спросил он. Голос его был очень спокойным.

– Немного – ответил я осторожно.

– У тебя есть или нету боязни публики? – спросил он напрямую.

– Была, но сейчас мне уже лучше – сказал я почти что правду. Прозвучало, правда, немного глупо.

– Интересно – сказал он – потому что по твоему выступлению я бы не сказал, что ты когда-либо этим страдал.

– Значит, я хорошо подготовился – пожал я плечами.

– Или врал мне все это время – ответил он.

– Зачем мне врать о таком? – спросил я, решив держаться до последнего.

– Не знаю. Может, ты сам мне это скажешь?

Я покачал головой.

– Я не люблю общество людей, но не боюсь выступать перед публикой. Вот и все.

Он постукивал по столу пальцами, что-то обдумывая.

– Каково тебе было в армии? Дори сильно тебя третировал?

– Было терпимо – сказал я, мысленно закатив глаза. Мы вернулись к теме армии. Прелестно.

– За что ты получал знаки отличия? Я видел у тебя в послужном списке в резюме даже медаль «за отвагу», такое не дают за красивые глаза.

– За отвагу – процедил я сквозь зубы.

– Значит, Дори лгал?

Я не ответил.

– В каких вы были отношениях в армии? – спросил Гай напряжённым голосом.

– Зачем тебе это знать? – спросил я

– Потому что если между вами что-то было, то я хочу это знать! – рявкнул он.

Я буквально онемел.

Так он думал, что мы с его братом были во время службы любовниками? А теперь, получается, тот держит на меня злобу и из ревности не даёт прохода на работе?

Я сжал зубы, чтобы не рассмеяться.

Это было прекрасным решением.

Пусть думает, что я все это время прикрывал Дори, чтобы скрыть роман, которого не было. Брр, меня чуть не передёрнуло даже от мысли о таком.

– Давай не будем говорить про это – сказал я, старательно пряча глаза.

– Почему же? – спросил он притихшим голосом.

– Что было, то было. Как видишь, мы с ним не горим желанием общаться. Если тебе это мешает из-за того, что он твой брат, то я могу постараться поддерживать с ним более спокойные отношения.

– Не надо – сказал он резко, а я подивился, как ревность может затмить глаза даже бывшему солдату разведвойск. Если бы не это, то он давно бы нас раскусил – в этом я был уверен. Хотя бы потому, что не вложил бы мне в руки такую удобную причину наших с Дори трений.

– Как хочешь – ответил я.

– Так что у тебя было с ним? – спросил он, и я понял, что рано расслабился. Надо было соврать что-то правдоподобное, но без лишних подробностей.

– Было что-то… ну, ты понимаешь. Всего пару недель. Потом я понял, что ничего из этого не выйдет. Он мне этого не простил, как видишь – сказал я, молясь, чтобы Гай не позвал брата для того, чтобы немедленно сверить факты.

– Ясно – сказал он. Голос его был невеселым – ну что же, хорошо, что я это узнал, хоть и с таким опозданием. Но я не понял ещё кое-чего: почему ты пять лет не работал по специальности? И если у тебя были проблемы… с общением, то от чего?

Я сжал подлокотники кресла. Как же мне надоели эти допросы… Неужели Гай не понимал, что после такого у меня не оставалось никакого желания продолжить вечером то, что было вчера на пикнике?

– Во время одной из операций у меня на глазах погиб соратник – наконец сказал я, мысленно извиняясь перед покойным Томером – я считал себя виновным в его смерти. Не успел его спасти. До сих пор так считаю, но сейчас всё уже не так остро, как тогда. Я не хотел после этого какое-то время выходить на люди, и работал из дома. Как видишь, сейчас все потихоньку налаживается.

Я взглянул на него. Он был сейчас олицетворением вины и сожаления.

– Мне очень жаль – сказал он – прости, что я на тебя так давил со всем этим. Почему ты мне не рассказал раньше?

– Я вообще не хочу об этом разговаривать – ответил я резче, чем собирался. Мне на самом деле уже надоело то, чем мы здесь занимались.

– Извини – сказал он.

– Мне надо идти домой – сказал я – ты не против?

– Да, конечно – ответил он, помедлив. Видно было, что мое желание идёт вразрез с его – он-то предполагал, что, прояснив недопонимания, мы продолжим вечер в более приятной обстановке. Но мне хотелось только одного – пойти домой и не видеть никого, кроме деда.

– Спасибо, и увидимся завтра – сказал я уже помягче. Не хотелось перегибать палку.

– Да. До завтра – он встал, чтобы проводить меня к двери, и, на секунду притянув к себе, коротко поцеловал в висок.

Я не сопротивлялся, даже смог улыбнуться в ответ. Потом вышел и поспешно улизнул, пока он не передумал.

В машине я сразу же вытащил телефон и позвонил Дори. Он ответил после первого же гудка.

– Что? – резко спросил он.

– Можешь говорить?

– Да. Говори.

– Твой брат решил, что в армии у нас был трах – сказал я.

Он секунду помолчал.

– Удобно – наконец, сказал он. Я улыбнулся – значит, он тоже оценил все правильно.

– Мы продержались пару недель, потом я тебя бросил. Теперь ты меня притесняешь из чувства мести – в двух словах обрисовал я нашу легенду.

– Смотри, не проколись – усмехнулся он.

– И ты – пожелал я ему.

– Постараюсь. Кстати, поздравляю, ты отлично выступил.

– Спасибо – пробормотал я. Было странно слышать от него похвалу. Командир Дори Зелиг славился своей скупостью на подобного рода вещи.

Распрощавшись с Дори, я поехал домой. После такого дня мне просто хотелось провести вечер в счастливом ничегонеделании, и я благополучно исполнил свое намерение.

****

Пару дней я ещё злился на Гая, потом раздражение сошло на нет. Он, если подумать, тоже был в своем праве – никому не приятно осознавать, что твои брат и новоиспеченный любовник несколько месяцев подряд водили тебя за нос.

Он не пытался форсировать события, но, почувствовав, что я успокоился, написал мне сообщение, что хотел бы поужинать со мной после работы.

Я не отказался, и дождавшись его вечером после работы на стоянке, сел к нему в машину.

Мы поехали в какой-то пафосный шеф-ресторан, где он угостил меня ужином, который я сам никогда себе не позволил бы.

– Я на самом деле хотел бы перед тобой извиниться – сказал он после того, как нам принесли десерт – я прижал Дори к стенке после нашего разговора, он признался, что ты был одним из лучших его солдат.

Я не ответил. В свете событий пятилетней давности, мне было плевать на то, каким я считался солдатом. В конечном счёте, это не привело ни к чему хорошему.

Вдобавок, то, что Гай сразу после нашей беседы пошел к Дори, опять вывело меня из себя. Только мое хваленое терпение не дало мне высказать ему сейчас свое недовольство.

Я отодвинул в сторону тарелку с чизкейком. Не люблю десерты.

– Послушай – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее и обыденнее – я понимаю твое желание узнать обо мне побольше. Но не всем нравится, когда на них испытывают все средства военной разведки. У каждого из нас есть свое прошлое, и иногда кое-что мы хотели бы хранить при себе. Если ты хочешь, чтобы мы продолжали бы общаться…

Я сделал паузу, не договаривая логичное «не лезь не в свое дело».

Хвала небесам, он понял это и без слов.

– Я не буду – сказал он очень серьезно.

Я улыбнулся и кивнул.

– Что хочешь делать после ужина? – спросил он – поехали ко мне? Или прогуляемся немного?

– Поехали к тебе – сказал я. Прогулка была рискованной тем, что он мог снова начать расспрашивать меня, без всякой задней мысли. И потом – я очень хотел его трахнуть, так, чтобы он забыл обо всем, кроме моего члена в его заднице.

Видно, он почувствовал мое настроение, потому что тоже отодвинул свою тарелку, и махнул рукой, подзывая официанта со счетом.

Мы подъехали к его дому, и он уже не скрывал своего нетерпения – остановил машину в подземной стоянке и, пользуясь темнотой, буквально накинулся на меня. Его язык проник в мой рот, а рука накрыла ширинку моих джинсов, разоблачая сильнейший стояк.

– Пошли наверх – сказал он осипшим голосом.

Дома я не дал ему прийти в себя – как только он закрыл за собой дверь, потянул сзади вверх его рубашку, обнажая его великолепное – без прикрас – тело, в меру поджарое, в меру мускулистое.

Он позволил мне раздеть себя полностью, и не сопротивлялся, когда я толкнул его на диван, повернув его спиной к себе, обцеловывая его шею, спину, и лаская его восставший член.

– Где… – начал я, и он выдохнул —

– В спальне.

Я быстро сбегал туда, нашел коробку с кондомами и знакомый уже тюбик смазки, и вернулся обратно в гостиную.

Полюбовался на него, полусидевшего на диване. Он лениво двигал рукой по своему члену, дожидаясь меня. Увидев меня, он усмехнулся.

– Топ до мозга костей.

– Это проблема? – спросил я, стаскивая с себя рубашку и джинсы.

– Не особо – ответил он – главное – ты знаешь, что делаешь. Я просто пытаюсь понять, как не разглядел этого раньше.

Я наклонился к нему, поцеловал и очень осторожно опрокинул на спину.

Я никогда не считал себя топом или кем-то там ещё; если уж на то пошло – скорее, просто немного эгоистом, разбалованным своим мягкосердечным парнем. Но разубеждать Гая мне не хотелось. Пусть думает, как ему удобно.

Позже Гай пошел в душ, а я, дожидаясь своей очереди, уселся на диване и проверил почту на своем телефоне.

Первым же сообщением было СМС от Дори:

«Какого хрена ты спишь с моим братом?!»

– Черт – прошептал я.

Разумеется, он узнал. Или понял по нашему с Гаем поведению – наверняка динамика между нами изменилась – не могла не измениться, а он наблюдал очень внимательно – или же Гай попросту рассказал ему. Это было уже неважно.

Важно было то, что я нарушил наше соглашение, и теперь мне следовало или уйти по собственной воле из компании, или готовиться к войне со своим бывшим командиром.

Я услышал, как Гай выключил воду в душе и поспешно отложил телефон.

Он вышел, бедра его были обернуты белоснежным полотенцем, прямые и темные, как и у брата, волосы ещё влажные после купания.

– Идёшь? – кивнул он в сторону ванной.

– Да, но потом мне надо будет пойти домой – ответил я.

– Нет проблем, хоть я и предвкушал утренний секс – усмехнулся он.

– В следующий раз – я подошёл к нему, погладил по груди, с наслаждением почувствовав под пальцами его чистую прохладную кожу. Мне тоже хотелось остаться, но тогда я не смог бы позвонить Дори. Медлить я не хотел.

Я быстро искупался у Гая и пошел к себе. По дороге набрал номер Дори, но он не отвечал.

Пришел домой, сел за учебу – я все еще восполнял свои знания по специальности.

Дед постучал ко мне около одиннадцати часов.

– К тебе пришли, Миха.

Я оторвался от учебника и только тогда понял, что он мне сказал.

Ко мне уже много лет никто не приходил в гости. Я никого не приглашал, а среди моего круга знакомых приходить без приглашения было дурным тоном.

Неужели Гай? Если так, то он совсем перегнул палку.

– Кто это? – спросил я.

– Понятия не имею – ответил дед.

Я машинально отметил, что сейчас мы говорили не на немецком. Хорошо, значит Яков достаточно бдителен.

Я вышел в гостиную, и встретился глазами с сидящим на диване Дори.

Увидев меня, он поднялся.

– Нам надо поговорить – сказал он.

– Как ты узнал, где я живу? – спросил я.

– Это единственное, что ты хочешь сейчас знать? – ответил он мне, голос его был сух и зол.

Я покачал головой. Это был глупый вопрос – со своей должностью, он мог найти мой адрес во внутренней системе фирмы за пять минут.

Мы уселись на диван, дед пожелал мне спокойной ночи и ушел к себе в комнату, оставив нас двоих наедине.

– Пришел требовать от меня уволиться? – с горечью спросил я.

– Если ты так дорожишь своей работой, какого черта нарушаешь то единственное условие, что я тебе поставил? Я просил не общаться с моим братом, но я понимаю, что это невозможно – он вцепился в тебя, как клещ. Но хотя бы не спать с ним ты мог бы?!

Я покосился на дверь в комнату деда.

– Давай потише.

Он сразу же понизил голос.

– Я не хочу лезть в ваши личные отношения, но я знаю своего старшего брата. Если ты думаешь, что он остановится на том, что уже успел узнать, то ошибаешься.

– Охрененно – пробормотал я.

– Поэтому я не хотел, чтобы ты с ним вообще соприкасался. Он бывший разведчик – и это у него превратилось в профдеформацию. Теперь он начнет копать про Томера – он меня уже расспрашивал про обстоятельства его смерти. Понимаешь, по какой грани мы ходим, Розенберг? – последнюю фразу он почти прошипел.

– В таком случае, твой брат – маньяк – в сердцах сказал я.

– Жаль, что ты этого раньше не понял – сказал он с сожалением.

– Если я уволюсь…

– Уже поздно.

Я откинулся на спинку дивана, посмотрел на него. Он тоже смотрел на меня, зло и устало.

– Хорошо. Что делать будем? – спросил я.

– Если он поднимет старые рапорты, то ничего там не найдет. Тебя не было в здании, понял? Стоял снаружи и ничего не видел.

– Ясно.

– Но он будет пытаться тебя расколоть, даже не зная, что именно ищет. Если у тебя есть ещё какие-то тайны, лучше держи их при себе как можно лучше. Иначе он и до них доберется.

Я подумал о Якове и вздрогнул.

Зелиг заметил это.

– Что? – резко спросил он – ещё что-то?

– Нет. Просто пытаюсь понять, в какое дерьмо я вляпался.

– А я вляпался в твое чёртово дерьмо ещё пять лет назад – горько сказал Дори – надо было мне дать тебе освобождение от того призыва.

– Заткнись – глухо посоветовал я ему. Слышать от него то, что я сам прокручивал в мозгу уже пять лет, было невыносимо.

Он кивнул и замолк.

Какое-то время мы оба сидели в молчании.

Потом Дори поднялся, взял свою сумку, кивнул на дверь Якова.

– Не буду мешать, твой дед уже спит, наверное.

– Ладно – сказал я.

– Увидимся завтра на работе. Пока.

Я проводил его, закрыл за ним дверь.

Заниматься я больше не мог. В душе были раздрай и злость на себя и на Гая. Ещё мне было немного жаль Дори – он на самом деле вляпался в проблемы, которые изначально его никак не касались. Разбираться со всем этим следовало мне, не ему.

Решив, что ничего не смогу придумать на ночь глядя, я сделал то, что было разумнее всего – лег спать.

Следующие несколько недель прошли относительно тихо. Пару раз в неделю мы с Гаем встречались после работы и ехали к нему. Я выжидал удобного случая, чтобы свернуть отношения с ним на нет – ощущение было, что я живу на пороховой бочке.

Особенно это чувствовалось, когда он задавал какой-то абсолютно невинный, но тем не менее, не менее опасный для меня вопрос.

Например:

– С кем у тебя были отношения в университете?

– Ты когда-нибудь жил с кем-нибудь вместе?

– Твой дед знает идиш?

И прочие, от которых меня продирал мороз по коже.

С Яковом я твердо решил его не знакомить – точнее, это решил сам дед, и я был целиком на его стороне.

Секс был на высоте – но даже это уже не перекрывало того, что я после вечера общения с ним возвращался домой, чувствуя себя шпионом, работающим под прикрытием, измотанным и взмокшим.

Если я надеялся, что он через некоторое время от потеряет ко мне интерес, то ошибался. Казалось, что его интерес наоборот, вырос ещё больше.

Однажды вечером я спросил его, чем я, в общем-то заурядный экономист, обязан такому вниманию с его стороны.

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Если не считать, что с тобой у меня лучший секс за последние лет десять? Наверное то, что я никак не могу тебя раскусить. Кто ты?

Я вздохнул. Опять двадцать пять.

– Ты слишком высокого обо мне мнения.

Он пожал плечами.

– Может быть. Но другие на твоём месте уже давно рассказывали мне все, что я хотел услышать, и на этом все и заканчивалось.

– Значит – подытожил я – твои отношения ты строишь по типу: выжать из человека всю его подноготную, и пойти дальше?

Он промолчал.

– Знаешь – сказал я – в самом начале я уже сказал тебе – у каждого есть какая-то часть, которую он предпочел бы оставить при себе. Кто-то грызет ногти, кто-то смотрит тупейшие реалити-шоу по вечерам, кто-то душит кошек в свободное время. Не обязательно вытаскивать это все на свет.

– А ты? – спросил он – какая твоя тайна?

– А твоя? – спросил я в ответ.

Он пожал плечами.

– Даже не знаю.

– Или же не хочешь мне сказать – усмехнулся я.

Он провел пальцем по моему соску.

– Я люблю тебя – сказал он наконец.

Я застыл.

– Вот и вся тайна – заключил он.

Черт.

Проблема была в том, что я его не любил. Мне было, с чем сравнивать, и я ни с чем не спутал бы то, что чувствовал тогда, с Маджидом.