Текст книги "Семейный план (СИ)"
Автор книги: Inka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Зачем ты мне это говоришь? Что я, не человек? И не понимаю разницы между ребенком и взрослым? – он даже обиделся, – все сделаем вместе, и на море сходим и книжки на ночь почитаем, и успокоим. Не такой уж я и трудоголик...
Тата молча кивнула головой, только сейчас начиная понимать, что вот прямо через пару часов все ее давние страхи осуществятся в реальности. Она нервно усмехнулась, – чего-чего, а такой ситуации она не могла представить, когда "делала себе детей".
Глава 16
В такси растерянная Наташа попыталась понять, как же она очутилась в этой ситуации? Как получилось, что она согласилась взять Владимира с собой? Вот ни одного «поворотного» вопроса решительно не вспоминалось. Вечером она коротко рассказала ему о ситуации и попросила минимум – выходной на пятницу. Если бы не удалось взять отпуск на следующую неделю, она привезла бы в воскресенье детей домой. А утром оказалось, что она одновременно взяла отпуск, работу вместе с шефом на дом и оживила кучу собственных монстров. Так быстро все произошло, что она не успела одуматься. И что же ей теперь делать? – взгляд цеплялся за какие-то ненужные детали, – подвешенные на зеркале разноцветные помпончики, короткостриженный затылок водителя и задубевшую до коричневой корки шею, контрастирующую с белым воротом футболки. В голове гулял ветер, выдувая мысли. Казалось, будто она несется по горной реке на неуправляемом плоту, а сил бороться и выгрести к берегу не осталось. Она так устала всего бояться, что по большому счету ей уже было почти безразлично – как они встретятся, лишь бы доехать побыстрее и увидеть детей.
Они отпустили такси, и отсчет времени полетел, стремительно сжимая время в ожидании взрыва. Вот еще пять минут до подъезда и три – до квартиры соседки этажом ниже, еще минута на звонок, шаги, – и вот Тата уже здоровается с Лизой, падает на колено, подхватывая подбежавшую с радостным воплем "Мама!!!" Сашу на руки, и обнимает Димку. Оглаживает, осматривает, забыв обо всем – дети льнут к ней, они тоже перепугались, впервые оставшись так надолго с чужим человеком.
Владимир, привалившись к стене плечом, рассматривал эту сценку, осознавая, что вот и еще один кусочек мозаики встал на место. Наташины дети явно были желанными и любимыми, вряд ли это "случайный залет" или "так получилось". Впрочем, она ему это уже говорила. Но одно дело – слышать и принимать на веру, что они для нее всегда будут на первом месте. И совсем другое – видеть вот это облегчение, ничем не замутненную радость и настоящее семейное счастье.
Да, – горько хмыкнул он про себя, – детям очень повезло, если за шесть лет жизни старшего мальчика, это первый раз, когда они остались на целых пять часов с чужим человеком.
Вита нашла дочке няню, когда Алле еще и года не исполнилось. Потому что молодой маме необходимо за собой ухаживать... И-эх, – корил он себя, – раньше надо было вот это увидеть, не сомневался бы так долго в себе и своих чувствах. А ведь как задавить их пытался вначале, хоть и чувствовал, что вот эта женщина совсем другая, не такая, как все его бывшие. Стоило сразу настаивать на более близком знакомстве, когда понял, что она отказывается от всех его щедрых предложений и, впервые в его практике, – не соблазняется никакими посулами. Задавался ведь вопросом, – что за твердый стержень держит ее уверенность в себе и своих желаниях? Так вот – полюбуйся. Наконец-то рядом с тобой нормальная женщина, которая не ставит свою красоту, карьеру, зарплату и удовольствия выше своей семьи и детей. Что тебе еще надо? – и понял, вот именно тут понял внутри, сердцем, – что да, хочет быть рядом с ней, входить в ее домашний, семейный круг, стать таким же близким и родным для нее, как дети. И хорошо, что у них с Витой дочь, а не сын. Сын должен быть от такой женщины, как Тата, чтобы не повторить его собственное не слишком-то счастливое детство. Но теперь его еще сильнее, совсем нешуточно, волновал отец детей – а ну как надумает вернуться? И вообще – как можно уйти от такой женщины или что сделать, чтобы она ушла?
В этот момент его оторвали от созерцания и размышлений не самым приятным образом – несколько визгливым голосом хозяйки квартиры:
– Наташ, все в порядке, не волнуйся ты так. Вот ключи, – женщина протянула связку, и Тата, на минуту выпустив Диму, продела в колечко мизинец и снова обняла сына. – Свою я отправила с бабушкой пару часов назад на пляж, а твоим поставила мультики. – Она кидала любопытные взгляды на стоявшего у лифта Владимира, но вопросов не задавала.
– Ох, Лиз, спасибо тебе и Анне Павловне огромное, – Тата только сейчас поняла, что ее наконец-то отпускает тугая пружина, державшая в напряжении последние сутки. – Мы пойдем, хорошо? Сегодня устроимся, и завтра я обязательно зайду. Спасибо еще раз огромнейшее!!!
– Ничего, Наташ, неужто ж мы не люди, с детишками пару часов посидеть. Да и с моей они поиграли с утра, она даже на пляж без Димы идти не хотела, – улыбнулась соседка, – заходите завтра обязательно, Катя так хотела паззл дособирать!
– Постараемся, после обеда лучше, да?
– Да, в жару мои дома будут.
– Договорились, до завтра!
Тата развернулась и попыталась перехватить ручку сумки, но дочка плотно держала за шею, не давая двигаться. Увидев незнакомого мужчину, она моментально уткнулась лицом в ее воротник и затихла, сопя под ухом. Владимир перехватил сумку и, стараясь подбодрить, спросил:
– Куда теперь?
– На этаж выше. Дим, – нагнулась она к сыну, крепко держащемуся за ее руку и внимательно рассматривающему ее спутника. Владимир чуть дернулся на имя, но не отвел взгляда от ребенка. Тата замерла, в ступоре наблюдая за двумя абсолютно одинаковыми изучающими взглядами совершенно одинаковых глаз. Она осеклась и мужчина сам прервал паузу, опустив сумку и протянув мальчику руку:
– Владимир.
– Дмитрий Владимирович, – подал тот ладошку таким же жестом.
Наташа непроизвольно закусила костяшку согнутого указательного пальца руки, крепче прижимая к себе Сашу. Вот он, тот самый ужас, которого она боялась с самого начала. Ей казалось, что не догадаться просто невозможно, да еще и эти совпадения отчеств, будь они неладны.
– Очень приятно познакомиться, – разбил шеф неловкую паузу. У Владимира осталось ощущение, как будто он сейчас не просто познакомился с ребенком, а одновременно и выдержал какое-то испытание и пропустил мимо внимания что-то очень и очень важное.
– Так, Дим, – отвлекла она сына, – пойдем-ка домой и расскажи мне, пожалуйста, что тут было. Поподробнее. Сам знаешь, на бабушку полагаться в деталях нельзя.
Они поднялись на этаж и занесли в квартиру вещи. Бросив сумки в коридоре, прошли на кухню. Тата, так и не спустив с рук Сашеньку, по-прежнему прятавшуюся в ее воротнике, стянула пиджак, перекладывая дочку из руки в руку и начала крутиться по кухне, наливая чайник и доставая чашки. Хотелось переодеться, но Сашенька отлипать от нее отказывалась, да и Димка, пусть и отпустил руку, но сел на табуретку совсем рядом, только что не хватая за подол.
Дима, ни на минуту не выпуская мать из виду, стал рассказывать. В кратком переложении сына история выглядела так: бабушка утром подвернула ногу, ловя в море раскиданные Сашкой игрушки. К обеду щиколотка сильно опухла и Дима попросил позвонить маме. Она позвонила бабе Ане. Та испугала бабушку возможным переломом и они вызвали врача. Приехал доктор, что-то уколол и сказал, что нужно съездить в больницу на рентген. Их оставили у тети Лизы, а сами уехали. Вернулась бабушка только вечером, уже с повязкой и палочкой. Ей не разрешили много ходить. Тогда только она позвонила маме.
Владимир с нарастающим изумлением слушал мальчика: слегка картавит, видно, что очень старается все рассказать понятно, но все четко и по существу. Шесть лет? Удивительный ребенок. Он был бы рад, если бы его сын оказался похож на этого Диму. Хмыкнул про себя – скорее всего, он даже назвал бы его Димой... Мальчик с серьезными глазами более темного, чем у мамы, цвета и светлыми вьющимися вихрами ему очень понравился. Дима походил на Тату, и Владимиру казалось легко представить таким своего сына – просто удавшимся в маму.
"Привыкну, – решил он, – но еще одного своего не помешало бы. Тогда Наташа точно никуда от него не денется".
– Вы голодные? – между тем спросила Наташа сына, прерывая его размышления.
– Нет, – с некоторым сомнением сказал мальчик, – мы завтракали с бабушкой. Но Сашка выбрала два кусочка хлеба, – наябедничал Димка.
– Саша? – у нее под ухом поелозили носом по шее и, развернувшись к брату лицом, дочка просипела:
– Вледина! – Тата увидела непонимающее лицо Владимира и со смехом пояснила:
– У нас действует правило – если кто-то из них отказывается от предложенной еды, то можно съесть два кусочка хлеба белого или черного. И все. Вместо завтрака, обеда или ужина.
– Понятно, – он улыбнулся и тут воздух вдруг закончился, – Саша выглянула из-под подбородка Таты и с любопытством посмотрела на него. Владимир никак не мог вздохнуть: таких совпадений просто не бывает! Девочка была копией Алечки, разве что глазки светло-серые, как у мамы, а не карие. А так – похожи словно сестры.
Наташа заметила его побледневшее лицо и ошарашенное состояние – и тоже посмотрела на дочь. Та, поняв, что вызвала столько внимания, снова зарылась в воротник. Реакцию шефа Тата не поняла – она больше переживала за Диму, глаза которого несомненно повторяли папины. Сашенька же не казалась ей похожей ни на него, ни на нее. Что же он такого увидел-то, интересно?
Владимир понял, что его удивление замечено и пробормотал:
– Извини, пожалуйста, я никогда не задумывался, что маленькие дети похожи друг на друга. Наверное, у меня мало опыта, и я не так уж много видел маленьких девочек, – все еще ошарашенный таким совпадением он развел руками, – но Саша удивительно похожа на мою дочку в этом же возрасте.
Тата недоуменно посмотрела на него, перевела взгляд на спинку дочери, которую прижимала к себе, и тихо опустилась на стул. Ноги не держали. Такой подставы она не ждала, – нервно выдохнула – во же, прилетело откуда не ждали... И что теперь ей сказать? Прямо вот так признаваться?
– Наверное, мы с тобой довольно похожи, вот я и удивился, – попытался исправить повисшее молчание мужчина. Она согласно кивнула головой, принимая предложенный выход:
– Наверное, – и тут же почти истерично переключилась на действия. – Так, давайте поедим и вам надо поспать, – скомандовала она, вытаскивая спрятанный в сумку контрабандный контейнер с домашними венгерскими ватрушками – хоть какая-то польза была от бессонной ночи.
Наташа заглянула в холодильник и обрадовалась, обнаружив немного супа, маленький кабачок и яйца.
– Извини, кажется, я буду плохой хозяйкой, но мне просто нечем сейчас тебя покормить – холодильник практически пустой. Потерпишь, пока дети поедят? Я потом посмотрю в морозилке и соображу что-нибудь нам на обед. Может, переоденешься пока? Что в костюме париться? Мне придется чуть позже, – она показала глазами на дочку.
– Конечно. Спасибо, я тоже попозже переоденусь, не хочу ненужных вопросов от подчиненных, – он подмигнул, – а мне надо еще сегодня до конца рабочего дня Санька озадачить, а то он в понедельник долго будет раскачиваться. Сделка не особо сложная, должен сам справиться, всего пара-тройка узких мест, но откладывать не стоит. Можно я здесь в уголке поработаю? Интернет тут есть?
– Пароль от вай-фая вон там, – она кивнула на надпись на настенном календаре. А работать удобнее не здесь, а на лоджии, – показала рукой с ножом на дверь с кухни на балкон, – там и кресло удобное, и места много, тень и не жарко, да и мы мешать не будем.
Владимир согласно кивнул и вбил логин с паролем в окошечко доступа. Он понимал, что Наташе надо побыть с детьми наедине, а ему и правда, стоило позвонить Сане, чтобы не расхолаживался. Вот позвонит и скинет наконец-то осточертевший костюм. Он открыл дверь балкона и собирался уже шагнуть, как услышал вопрос Димы:
– Мам, а мы починим змея? И батарейки бабушка обещала мне купить, у меня вездеход сдох.
– Попробуем. Ты же знаешь, я не умею чинить змеев.
– А Владимир умеет?
– Не знаю, это ты у него спроси.
– Умеете? – мальчик строго смотрел на обернувшегося мужчину и у него снова промелькнула дурацкая мысль, что он что-то пропустил.
– Надо посмотреть. Смотря, что сломано, – не стал он обнадеживать ребенка, может там половина змея в хлам уже. – Покажешь?
– Да, – и он начал протискиваться мимо него на балкон, – Тата только удивленно подняла брови и, посмотрев на Владимира, пожала плечами, – мол, не ожидала от него такой прыти. Она и правда не ожидала, что сын так легко примет присутствие Владимира и тем более попросит его о чем-то. Он даже Артёма никогда не то что не просил о чем-то, а и спрашивал-то крайне редко.
Тата натирала кабачок для оладий, слушая неохотно сползшую с рук на коленки Сашуньку, взахлеб рассказывающую о только что посмотренных мультиках. И – нет-нет, да поглядывала через стекло на лоджию, где Дима сперва показывал сломанного змея, а потом подошел к мужчине и что-то внимательно слушал, глядя в ноутбук. И через некоторое время даже залез к нему на колени, чего вообще ни с кем из чужих себе не позволял. Ее обуревали противоречивые чувства. С одной стороны – было очень странно и дико смотреть на такую домашнюю мирную картинку, которую она и представить-то себе не могла. У нее никак не укладывалось в голове, что с этим мужчиной у нее что-то может сложиться... большее. С другой – появился страх, что теперь, если она разочаруется во Владимире, то же самое произойдет и с сыном. А такого она ему никак не желала. Она совсем запуталась...
– Кажется, моим мозгам требуется перезагрузка, – пробормотала Тата, помотав головой, в которой все происходящее никак не укладывалось. Механически посолила, разбила яйцо, добавила муки, раздумывая, что сделанного не воротишь, и отменить их знакомство уже не получится. А еще она вдруг начала ревновать. Нет, никакого повода пока не было и она понимала, что сыну нужен отец... что ему намного интереснее с ним, а не с ней. Но это же ее сын! Только ее... все это время... – она постаралась избавиться от неправильного чувства, понадеявшись на то, что вдруг случится чудо и она сможет как-то рассказать Владимиру обо всем... только не знает, стоит ли... и как к этому подступиться. Как не крути, а лучшего отца для него, чем настоящий, она до сих пор не встречала.
...
Владимир тоже испытывал противоречивые чувства. Его смущал этот мальчик. Он слишком серьезен! Он думал и рассуждал, пусть пока не совсем по-взрослому, но старался понять все, что ему говорили. Почему-то мужчине вспомнились жалобы собственной матери на то, что ему самому в детстве невозможно было соврать – он видел все нестыковки в рассказах взрослых. И, один раз уличив во лжи, потом никогда не доверял этому человеку и сомневался во всех его словах. Вот про Диму, похоже, можно было бы сказать то же самое. Поэтому не юлил, ничего не скрывал и отвечал на не самые удобные вопросы честно и прямо. Даже на неожиданно заданный вопрос "будет ли он жить с ними". Он, совершенно серьезно и тщательно подбирая слова, ответил, что да, эту неделю он будет жить с ними. И хотел бы жить с ними и дальше, но это должна решить его мама. Дима еще некоторое время внимательно его поразглядывал, о чем-то подумал и кивнул. Он не удержался и спросил:
– Так ты не против?
– Я тебя еще не знаю. А мама знает. Но раз ты тут, значит она не против. Тогда и я не против. – Владимир смотрел на него и ощущал, что залез на какую-то сокровенную территорию, где каждый шаг должен быть максимально честным, просто-таки до боли искренним. Что, оступись он сейчас, – и все их совместное будущее исчезнет, как и не бывало.
– Хорошо, я понял, – ответил он пересохшими губами, – я постараюсь оправдать ее и твое доверие.
– Оправдай, – он согласно наклонил вперед голову, будто упрямо старался что-то доказать, все также пристально на него глядя, – мама хорошая.
– Да, я знаю. Она стоит того, чтобы постараться, – он с трудом перевел дух и протянул мальчику руку, – договорились.
Тот серьезно ее пожал. Владимир решил переключить его внимание на ноут, спросив, пользуются ли они скайпом.
Дима кивнул, ответив, что мама постоянно с бабушкой говорит по скайпу, но бабушка всегда пользуется только телефоном, если только он сам ей не позвонит. Мама же, когда общается по работе, просит не влезать в кадр.
Он сказал, что сейчас тоже будет говорить по работе, но если Дима хочет, то может побыть рядом, если пообещает молчать. Удивительно, но он и правда верил, что мальчик все правильно понял и не помешает. Впрочем, так и получилось.
Санек, которого он застал за десять минут до конца рабочего дня, сильно расстроился звонком начальника. И, включив картинку в скайпе, пробурчал, что одного Матвеева вполне достаточно, а тут его буравят двумя фирменными взглядами. Мужчина переглянулся с мальчиком, подмигнул ему и похлопал по колену. Тот чуть кивнул в ответ, подумал и залез – так было удобнее. Забавно, что их приняли за родственников, – пронеслось в голове у Владимира, и он зачем-то поставил запись с камеры, тут же заняв подчиненного рабочими вопросами. Дима за время разговора не проронил ни слова, хотя с интересом рассматривал передаваемую картинку офиса.
...
Отправив детей мыть руки, Наташа метнулась переодеться – в колготах, костюмной юбке и светлой майке совсем не с руки кормить детей обедом. Мельком посмотрев на Владимира, спокойно что-то читавшего в ноуте, она переключилась на детей. И не замечала его изучающих взглядов – на ее сарафан, на схваченные крабиком почти на макушке волосы, на ногу, поджатую под себя, чтобы удобнее наклоняться к Сашеньке. Тата вспомнила о нем только когда пошла укладывать детей – заглянула на балкон, предложила показать комнату, чтобы переодеться, и спросила: потерпит ли он еще полчаса без еды и нужен ли ему стол. Получив положительный ответ на оба вопроса, она переложила к раковине хлеб и миску с оставшимися ватрушками, протерла стол, кивнув ему на него, показала дверь в комнату и ушла читать детям сказку. Для себя решив не заморачиваться, – раз уж все так сложилось и ничего не изменить, то пусть уже будет как будет, она и сама с любопытством посмотрит на то, как он себя поведет.
"В конце концов – что мне терять, кроме своего одиночества? – несколько истерично задала она сама себе вопрос, и тут же ответила на него, – спокойствие, прежде всего – собственное спокойствие"...
...
За последние десять лет Владимир в общем-то привык к одиночеству и не тяготился им. Случайных женщин он домой не звал, а такие как Ирина старались ему не мешать. Бытовые проблемы он давно решил удобным для себя образом – так, чтобы исключить малейшую необходимость что-то делать самому: ежедневно утром приходила домработница, убиралась, что-то стирала, забирала вещи в химчистку, приносила продукты – практически всегда одни и те же, список они согласовали раз и навсегда. Даже кофе в кофемашину он добавлял крайне редко. Несмотря на периодически возникающее желание создать семью, он действительно отвык от людей в своем ближайшем окружении. И сейчас с некоторой опаской пытался представить себе – во что же он ввязывается, как это может изменить его жизнь и... сможет ли он вообще-то так жить...
Уже минут двадцать он сидел в углу кухни, делая вид, что работает, а на самом деле наблюдая за Татой. Как она ставит на огонь кастрюлю с водой, солит, добавляет зачем-то масла, вытаскивает макароны, – слегка скривился, – "пустые" макароны он не любил с детства: "заботливая мамочка" варила их пару раз в неделю.
"Буду надеяться, что кетчуп тут есть", – и думал о том, что уже лет пятнадцать не сидел вот так на кухне и не смотрел на женщину, которая готовит ему – ему! – обед. Ощущения, надо сказать, оказались более чем приятными. Тем более, что смотреть на нее всегда доставляло ему удовольствие. А уж в таком антураже и такой одежде – и подавно. Тем временем Тата достала из морозилки мелкие вареные креветки, зеленую цветную капусту – он забыл, как она называется, – сполоснув ото льда водой, порезала и оставила в раковине размораживаться. Откуда-то из сетки под столом добыла вытянутую луковицу, очистила, разрезала пополам и нарезала тонюсенькими пластиками. Следом был потерт присохший кусочек сыра и на столе появился соус "Тысяча островов". Мужчина удивился, – не кетчуп и не майонез... никогда не пробовал есть с ним макароны...
Наташа, иногда извинительно поглядывавшая на него, включила чайник и заявила, что буквально через пару минут все будет готово. На столе появились приборы и тарелки, но слитые макароны не наполнили их, а послужили основой чему-то неизвестному, напомнившему теплый салат, и отправились в кастрюле обратно на газ. Чтобы через объявленные две минуты, посыпанные сыром и заправленные соусом, все же оказаться у него под носом.
Он недоуменно посмотрел в тарелку:
– И как это называется?
– Вариация на тему итальянской пасты с морепродуктами, – улыбнулась Тата, – попробуй, не отравишься, я думаю. Вечером еще зелени докупим, на ужин будет вкуснее, здесь у меня даже сушеного базилика нет. Хотя на ужин нам с тобой можно что-то еще сделать. Детям нельзя ни острого, ни жареного, ни грибов пока, так что я готовлю не столько то, что мне хочется, сколько то, что можно им.
– А почему грибы нельзя? – удивился он.
– Я не знаю, врач сказал, что до пяти лет нельзя, вот мы и не едим из-за Сашеньки.
– Понятно. С работой я закончил. И что у нас сегодня еще по плану? – мужественно запуская вилку в непонятные витые макаронинки и пытаясь доверять любимой женщине, спросил он. Мужество не потребовалось, это действительно оказалась нежная и вкусная паста, даже отдаленно не похожая на занудные макароны.
– Я восхищен, – прокомментировал он, стараясь не сильно стучать вилкой, – очень вкусно.
– Спасибо, – Тата чуть не покраснела от удовольствия и, чтобы скрыть румянец, вскочила поставить обратно на стол ватрушки. И только потом вспомнила про его вопрос.
– Сейчас часам к шести я с детьми схожу на море, надо их отвлечь от переживаний. Они набегаются, наплаваются и спать будут лучше. Потом, – она неуверенно посмотрела на него, – надо бы в магазин сходить, но уже поздно, только в супермаркет если. А это пара кварталов, недалеко, но Сашу туда после моря тащить нельзя, вместо покупок я только ее носить и буду, да и Дима намаялся за два дня. Лучше бы по дороге перехватить хоть молока, а завтра на рынок сходить... – она затихла, просчитывая варианты. Одна она уйти не могла, – не с Владимиром же ей оставлять детей. А с ними много не унесешь, машины-то тут нет. Значит, надо завтра с утра взять такси.
Пока она думала, Владимир доел и, неожиданно даже для самого себя, попросил добавки. Ему и правда, очень понравилось, а то он с самого утра кроме кофе в офисе и в самолете ничего и не ел. Наташа встрепенулась и положила ему еще, ощущая себя школьницей на первом свидании – щеки так и норовили покраснеть.
– Хочешь кофе?
– Да, – он по привычке оглянулся в поисках кофемашины и удивленно замер, увидев в руках у Таты джезву. – А ты умеешь в ней варить кофе?
– Умею, – усмехнулась она, – это не так уж и сложно.
– Хорошо, сравним, будет третий кофе за день, – он задумался, – хотя самолетную бурду можно, наверное, и не считать.
– Третий раз? Прости, я не подумала, – она метнулась к шкафчику, – у меня есть декаф, будешь?
– Не люблю я эти недоделки, – сморщился он.
– А ты простой пьешь или с добавками?
– С кардамоном можно, если есть, – ему показалось каким-то снобизмом просить у нее кофе на заказ.
– Будет с кардамоном, вообще не почувствуешь, что декаф, это компагния, хороший кофе.
– Хорошо. Только почему ты думаешь, что я не пойду с вами на море? Я год его не видел, никакого. С этим переформированием не до отпуска было. И в магазин потом вместе зайдем, ты же не хочешь заходить по дороге с моря из-за детей?
– Да...
– Но вместе-то мы управимся?
– Вместе – да, легко, – она неуверенно ему улыбнулась.
– Значит, так и сделаем. Давай кофе, я уже час гипнотизирую твои ватрушки. Боялся даже, что не достанется.
Глава 17
Устроившись спать, Владимир вспоминал этот совершенно сумасшедший день, с удовольствием перебирая новые ощущения. Он решительно не понимал, почему так долго тянул с началом ухаживаний. А вдруг кто-нибудь перехватил бы? Мало ли что могло случиться?! Возник бы откуда ни возьмись отец детей? Что ж он за идиот-то такой был, а? Этот вопрос задевал его, просто таки доводя любопытство до болезненного. Тата проговорилась, что у детей один отец. Но как он мог не узнать, что у нее уже есть от него сын? Сериал какой-то, честное слово!
Нет, давно надо было действовать решительнее! – укорял он себя в очередной раз, – Наташа нравилась ему и в офисной одежде, и в купальнике, и в бермудах "в облипочку" со свободной туникой. Но самым незабываемым оказался простенький короткий домашний сарафанчик. В нем она выглядела необыкновенно женственной, хрупкой... и безумно сексуальной с забранными на затылок волосами... – он поерзал и повернулся на бок. Решительно действовать, конечно, надо, но вот прямо сейчас это невозможно – она легла в комнате с детьми, считая, что они будут беспокойно спать. Похоже, соскучился он по чему-то нормальному, по каким-то постоянным отношениям... Да вот не было у него никогда нормальных отношений... не с Ольгой же в общаге и не с Витой, заказывавшей при малейшей возможности ресторанную еду или покупавшей полуфабрикаты. Что ж, вот не везло ему хронически на нормальных женщин. Он чувствовал, что и Наташа бы сбежала, если бы не работа. Наверное, какой-то критерий при выборе женщины он ставил неправильный, – искал женственных, а находил расчетливых, истеричек и стерв. А тут вот деловая, расчетливая... оказалась женственной и домашней.
А как она доверчиво спала на его плече? Ни за что в ней не угадывался в этот момент сухой логичный бухгалтер. Милая, нежная, мягкая. И все. А легкость, с которой она занималась детьми, готовила и даже покупала продукты, – он еще не видел, чтобы женщина делала это с таким удовольствием и так спокойно. Пожалуй, так уютно ему еще никогда и ни с кем не было. Даже с матерью в детстве, – он снова перевернулся, обхватив подушку руками и уперев в них подбородок.
Но не так-то все просто. К женщине можно подойти-отойти, начать отношения-притормозить-расстаться на время. С детьми так поступить нельзя. Надо для себя решить – или они нужны ему. Или... или он не получит и Наташу. Проще всего, казалось бы, сделать вид, что ему нужен общий ребенок, их сын. Но он не привык себе врать – с Димой так поступить нельзя. В этом он уверен на все двести процентов. И что делать? Если оставаться с этой женщиной, то нужно не просто принимать ее детей. Их надо привыкать считать своими. Иначе никак. Придется поднапрячься и попробовать. Как бы ни страшило его такое решение, но иначе с Наташей ничего не выйдет...
Владимир не выдержал, встал и, открыв окно, походил по комнате, снова улегся, подложив руки под голову. Думая про детей и их к нему отношение, – боязливое у Саши и внимательно-оценивающее у Димы, он поймал себя на том, что ему понравилось что-то объяснять мальчику. Пояснив, что змей не полетит ровно, если заменить одну палочку на палочку другого типа, потому что они не будут одинаковыми и нужно менять все сразу, он получил редкое удовольствие от понимания в серьезных глазах и неожиданно расцветшей на его лице улыбки. От которой появилось какое-то щемяще приятное удовольствие и захотелось сделать так, чтобы этот мальчик улыбался чаще.
Он снова перевернулся на бок. Это чувство было искренним и относилось только к ребенку самому, а не к его маме. Владимиру когда-то повезло с отцом и не повезло с матерью. Диме наоборот, повезло с матерью. Он хочет жить с ними, но сможет ли? Хватит ли у него терпения и сил? Получится ли у него роль отца? Примет ли его мальчик? Пусть не сразу, постепенно? Вряд ли этот ребенок со всеми ведет себя так, как сегодня с ним. И Наташа про это сказала, удивившись тому, что они так быстро нашли общий язык. Нельзя потерять его доверие, такой аванс повторно не получить. Так может... если все равно других вариантов нет... – он снова вскочил, постоял у окна, намотал еще несколько кругов по комнате... – и согласится ли она... если предложить ей усыновить детей? Даже если у них потом что-то не сложится, он ведь будет ощущать себя последним гадом, что втерся в доверие, а потом ушел... Надо попробовать про себя представлять Диму своим сыном и дома и на людях. С Сашей этой проблемы не было – она ощущалась родной и так, просто из-за похожести на Алю. Если получится, – тогда да, предложу, – он хмыкнул. – Да, кто бы ему сказал полгода назад, что он будет играть в этакую мать Терезу и раздумывать над усыновлением чужих детей, чтобы не ранить их психику... не поверил бы. Но он никогда не боялся ответственности и не бегал от нее, и всегда чувствуя момент, когда необходимо принять решение. Сейчас как раз настал такой момент, когда полумер быть не может, – он, определившись с необходимыми действиями, лег, подбил подушку под шею и заснул.
...
Тате тоже не спалось. Прошедший день был слишком нервным и насыщенным событиями. Дети вроде бы нормально все перенесли, но спать она легла с ними – по опыту знала, что так успокоятся быстрее. А в соседней комнате спал мужчина, со своим отношением к которому ей давно стоило разобраться. Да, она знала, что давно могла дать ему понять, что его ухаживания ей не нужны, или даже "отшить". Но не только из-за того, что он был ее начальником, она сдерживала грубый отказ. Казалось, что "отшив" его она совершит огромную ошибку. Поэтому-то так ни разу решительно ему и не отказала. И, кроме того, как бы Тата не лукавила, – ей до дрожи хотелось узнать его лучше. Не как начальника, а как человека. Еще зимой ей понравился его друг и, если бы тогда оставалась еще хоть пара недель до отъезда, – она бы позвала его с ними, предложив снять соседний коттедж. Из того же любопытства.
Он сказал, что Сашенька похожа на его дочку. Она видела фотографию у него на столе, но не могла и предположить такого совпадения. Как же интересны детали – как они общались с дочерью, как он с нею себя вел...
Пришлось признать, что ей нравилось, когда он рядом... нравилось смотреть на него, кормить ужином, просыпаться, уткнувшись в плечо, – она покраснела от одних только мыслей.
– Впрочем, – Тата аккуратно перехватила спящего Димку, норовящего по привычке улечься наискосок и, с трудом подняв, переложила на вторую кровать. – Похожесть Сашуньки и Аллы можно использовать для того, чтобы убедить его сделать анализ, если она решится ему все рассказать...
