Текст книги "Семейный план (СИ)"
Автор книги: Inka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Семейный план
Козла полюбить не так уж и сложно, сложно потом в одиночку растить семерых козлят.
__anekdot.ru__
Глава 1
Наталья
– Козел!!! – ваза с сердечками улетела в стену вслед за фоторамкой с амурчиками и, также не выдержав столкновения, осыпалась меленькими осколками. – Машунь, скажи, неужели я настолько тупая? Я сошла с ума и не заметила? Я ненормальная женщина? Почему со мной случается вся эта хрень?!?
– Тат, все с тобой нормально, не выдумывай! – девушка растерянно смотрела на подругу, всегда такую уверенную и веселую, и не знала, что сказать или сделать. Она совершенно не понимала, почему Натусик в такой ярости.
– Может, я страшная? Что со мной не так? – злость как-то резко потухла и Тата, закрыв лицо ладонями, сползла по стене на пол. – Второй раз такая ерунда... почему? Все становится только хуже... – она всхлипнула и потерла глаза.
– Так, подруга! Хватит тушь размазывать! Ты меня зачем позвала? По телефону ты сказала, что собирать вещи, так? Вот и давай собирать, хватит себя винить и ругаться... а тем более – плакать!
– Даже не плакать, а оплакивать свою, в очередной раз неудавшуюся личную жизнь, – тихо прошептала девушка.
– Так ты плачешь из-за этого... – Маша не могла найти слов для бойфренда подруги, которого она с трудом переносила вот уже два года.
– Козла, Маш, козла! Права ты была! Десять раз права! – глухо всхлипывая и пытаясь не дать волю слезоразливу, Наташа упрямо вскинула подбородок, завязала свои светло-русые вьющиеся волосы в узел на затылке и решительно открыла дверцы шкафа.
– Ты мне все расскажешь! Ты всегда просто образец логически выверенных решений. Так что, уверена – ничего смертельного не произошло.
– Смертельного – нет, – горько попыталась улыбнуться девушка, – но я же думала, что люблю его, а вот... пара слов и как отрезало...
– Знаешь, я тебя не повезу к матери в таком состоянии. Поедем ко мне. Поговорим, выпьем, переждешь пару дней, а там видно будет.
– Наверное, так будет лучше... я не знаю, Маш... не знаю что со мной... господи... я даже не знаю как жить дальше и что делать...
– А что, много вариантов? Может, ты из-за него работу бросишь? Или маме помогать не будешь? И на обмен квартиры копить?
– Нет...нет... не брошу... не перестану... – она невидяще смотрела на полки с постельным бельем. – Я половину всего этого покупала... но из общих денег... и как теперь быть?
– Как знаешь, но я бы все ему не оставляла, слишком жирно будет, да и не заслужил. А деньги тебе нужны, ты же все время экономишь.
– Точно. Возьму половину. Вот это его любимое, пусть остается, и старое его все, а вот эти три комплекта я сама выбирала, заберу.
Девушка, словно не давая себе опомниться, кружила по квартире. Шкаф, комод, несколько дисков и книжек, пара еще институтских тетрадей, сумка с ноутом и будильник с жутко пронзительным звонком. Собственноручно сплетенный на море ловец снов с ракушками тоже отправился в ашановскую сумку, составив компанию паре кофейных чашек тонкого фарфора, аккуратно завернутым в туалетную бумагу, любимой джезве и острому дорогущему японскому ножику.
– Так, – Тата огляделась, – нужна коробка...
– Из-под обуви нет? – Маша деловито складывала сваленные подругой на диван свитера, рубашки и джинсы.
– Есть, в коридоре, – она открыла встроенный шкаф, – о, удачно, я бы про нее забыла, – вытащила шкатулку с бижутерией и коробку с туфлями на шпильке. Завернутые в пакет туфли отправились в другую желтую сумку с кроссовками, кедами и парой босоножек, а в коробку был осторожно уложен низкий прямоугольный горшочек с литопсами – единственными комнатными растениями на всю квартиру. Набег на ванну пополнил коллекцию отъезжающей косметикой, насадкой к зубной щетке, щеткой-массажкой, заколками для волос и феном.
– Ну, вот и все. За два года немного, – девушка оглядела четыре хозяйственных сумки и сумочку с техникой и решительно открыла дверь, – пойдем, больше мне тут делать нечего! – бросив ключи на галошницу, она захлопнула дверь.
***
– Пожалуй, надо было сразу начинать с коньяка, зря я пыталась успокоить Тату бутылкой вина. Теперь от этой смеси голова совершенно ничего не соображает, – думала Маша, пытаясь утром прибраться на кухне. Скоропостижный разрыв с гражданским мужем всегда такой спокойной подруги и ее здорово выбил из колеи... Ведь Тата никогда ничего не делала скоропалительно. Она сама частенько подшучивала над подругой, что у той все, даже любовь – идет строго по плану, на что Наташа только улыбалась и кивала.
В этот момент, прерывая бессвязные размышления подруги, на кухню, стеная, выползла Тата.
– Каким палевом ты меня вчера напоила, что у меня в голове поселилась настоящая гномья кузница? – слабым голосом вопросила она, потирая глаза.
– Армянский, три звезды, – Маша подняла из пакета с мусором и покрутила пузатую бутылку, – не нивесть что, но вроде приличный. Многовато тебе было, да? – сочувственно рассматривала она опухшее лицо подруги. – Ты опять плакала ночью?
– Да, плакала, как последняя дурочка, – та расстроенно махнула рукой, – но больше не буду. Честное экономическое! – она потянулась за пачкой с сигаретами и, скривившись, прикурила.
– Таки что, ты сейчас способна на конструктивный разговор? – улыбнувшись шуточной студенческой клятве, намеренно деловито, так, как обычно разговаривала сама Тата, спросила Маша. Она хотела осторожно выяснить подробности вчерашнего скандала и одновременно отвлечь подругу от мрачных мыслей, перенаправив ее деятельную натуру на какую-то новую цель. Она давно привыкла, что Тата никогда не отступает от своих решений и не зацикливается на прошлых неудачах. Но сейчас, если она правильно поняла проблему, вопрос был слишком серьезный, и ей хотелось, чтобы подруга подумала еще раз и все взвесила.
– Да... думаю, да, – не замечая сама, она вертела в руках сигареты и зажигалку, то засовывая ее за прозрачную оболочку пачки, то вытаскивая.
– Татусь, что ты собираешься делать? – подруга мягко отобрала у нее игрушки и подсунула стакан воды.
– Прямо сейчас? – Тата затушила сигарету, выпила полстакана и потянулась, – умыться, позавтракать и бросить курить.
– О, какие планы! – улыбнулась Маша, видя, что выражение лица подруги стало больше похоже на привычно спокойное. Ну, все к лучшему, похоже она действительно старается оставить происшедшее позади, по крайней мере, внешне. – Поскольку ты готовишь намного лучше меня, я надеюсь на завтрак в твоем исполнении. Зря я что ли тебя приютила?
– Хорошо, – бледно улыбнулась девушка. – И что хозяйка желает на завтрак?
– А что великодушный джинн сможет предложить из имеющегося в холодильнике? – с преувеличенно низким поклоном открыла белую дверцу.
– Хммм, не густо, хозяйка, – скрипуче-недовольным тоном заметила гостья.
– Чем богаты, – подняв брови развела руками Маша.
– Хорошо, тогда... гренки... все равно у тебя батон зачерствел уже.
– А... сулугуни ты не видишь, да? Я его жарить не умею... а так люблю... ты же знаешь, – сделав большие глаза умоляюще посмотрела на Тату хозяйка.
– Так бы и сказала, вымогательница.
– Но гренки я тоже хочу.
– Что с тобой сделаешь. Найди тогда в вещах мою джезву, не люблю я кофе в твоей капельной фигне.
– Будет сделано, о великий джинн! – рассмеявшись, упорхнула она в коридор, где девушки бросили вчера перевезенные вещи.
Подъедая последнюю вкуснейшую гренку, Маша все-таки решила уточнить:
– Скажи, только серьезно. Что ты будешь делать?
– Серьезно. Хочу завести ребенка. Надоели мужики.
– Может, третьего попробуешь найти?
– Намекаешь на пресловутое "бог троицу любит"? Думаешь, третий и окажется тем самым, который нужен? Вряд ли. Очень в этом сомневаюсь. Да и я ночью подумала. Олег прав.
– Что?!? В чем этот козел прав? Что он тебе такого сказал, что ты мне даже повторить не хочешь? – поперхнулась от неожиданности Маша.
– В том, что ребенок – это ответственность. А мужики ее брать на себя не хотят. Пусть он будет только мой. Тогда и проблем меньше. Если мужик понадобится, я его себе найду. Без обязательств ему будет проще, – сказала, как печать поставила.
– И что? – растерялась подруга, – от кого ты хочешь ребенка?
– Еще не решила. Может быть, стоит на искусственное оплодотворение сходить. Не знаю, пока я все это не обдумала толком. Но мужик нужен не из нашей тусовки точно. Чтобы не догадался потом. Знаешь, сложить два и два нетрудно. Пока самая лучшая идея – съездить летом на море и там кого-то себе найти. Опять-таки одежды минимум, можно претендента получше рассмотреть...
– А ты не боишься незащищенного секса? Болезни ведь, – Маша брезгливо передернула плечами.
– Боюсь. Поэтому мужика бы лучше правильного, идеально – женатого.
– Ну да, правильные так тебе и займутся сексом без презерватива неизвестно с кем!
– Так, не надо мне тут мораль читать. Сперматозоиды еще живучие некоторое время. Так что можно и самой позаботиться. Стырить презик и все. И мужик, кстати, будет не в курсах. Ну а не выйдет, можно и еще попробовать. Не думаю, что я буду так уж разборчива. Главное – не урод. Антон с Олегом тоже конкурс красоты бы не выиграли, – фыркнула она.
– Да ты вообще от красавчиков шарахаешься, – в тон ей хмыкнула подруга.
– Конечно, зачем мне кобелино? А для отца ребенка можно о моральных качествах не задумываться.
– Не знаю... страшно все-таки, – передернула плечами девушка.
– Не волнуйся, я буду выбирать чистеньких и положительных, – успокаивающе заявила подруга, ее светло-серые глаза смотрели как всегда спокойно и уверенно.
– Ясненько, – Маша поняла, что подругу уже не сдвинешь, раз она приняла решение. – Заведешь, а где жить будешь?
– Майские праздники через месяц с небольшим, я по этому поводу с тетей разговаривала.
– Это ты к чему?
– К тому, что я решила продать гараж, все равно квартиру в этом же районе не найти за имеющиеся деньги, а ждать я больше не хочу. И тетя согласилась продать дачу, ей уже тяжело туда ездить. Так как половина дачи записана на маму, то еще денежки прибавятся. Сейчас самый спрос на дачи, не так и мало должно получиться. Таким образом, у меня вместе с отложенными деньгами набирается приличная сумма, точно хватит на двушку где-нибудь в Бутово или ближайшем Подмосковье. В Реутове кстати недорого и до работы ехать удобно. Еще Химки неплохо и Железнодорожный. Есть варианты даже трешек за те же деньги.
– Так ты что, прямо сейчас собираешься беременеть?!? – ошарашенно переспросила Маша.
– Да, как только, так сразу. А что тянуть? – Тата разозлилась. – Зарабатываю я нормально, на работе свободный график и мама поможет с ребенком. Что еще думать? От кого? Да любой симпатичный и не дурак подойдет. И чтобы ничего не хотел от меня, а в идеале – чтобы и не знал, я же объяснила!
– Тише, тише, я все поняла! И когда планируешь? Ты же все планируешь?
– Наверное, летом, – пожала плечами. – Вот только нервы немного подлечу и квартиру выберу.
– Офигеть! Не ожидала. Хотя, с твоей-то решительностью, чему я удивляюсь... Ну как знаешь, – подруга помотала головой, про себя надеясь, что претендент упертой девушке встретится не скоро.
– Теперь бы как-то еще отвлечься... не надолго... Я попробую взять работу на дом на несколько дней между майскими. Можно было бы на дачу как раз завалиться... Нет, туда будут покупатели ездить смотреть... Что думаешь? Не составишь мне компанию куда-нибудь? Может, на Валдай или Селигер? Или в Питер? Или на Онегу? Жалко в Сочи билеты дороги, лучше бы туда...
– Не получится, я к дедушке с бабушкой должна съездить, которые за Рыбинском живут, – вздохнула Маша, – а хочешь со мной? Рыба там ловится, банька тоже есть, а купаться по любому везде рано.
– А знаешь, хочу! Ты на сколько собираешься?
– Да с первого и до девятого, десятого обратно, – девушка автоматически заплетала свои шикарные, длинные и густые каштановые волосы в косу, – у меня другой возможности просто нет, не в отпуск же к ним ехать.
– Если возьмешь меня, я с радостью, на новом месте мне сейчас намного лучше будет, чем по старым воспоминания бередить, – Тата так стиснула кулачки, что Маша поняла – до демонстрируемого подругой полного спокойствия ей еще ой как далеко.
– Только туда добираться почти сутки – на поезде ехать ночь, электрички пару раз в сутки и не до конца. Автобусов почти нет и тоже один-два в сутки, еще кукушкой можно, но там пешком идти. В общем, придется попутку ловить скорее всего.
– Где наша не пропадала? Поедем!
– Договорились. Когда к маме вещи повезешь? Может у меня несколько дней поживешь?
– Завтра. Что мне у тебя высиживать? Объявление о продаже гаража сегодня дам, завтра с мамой начнем квартиры выбирать.
– Что матери скажешь? – Маша вытерла вымытые чашечки и джезву и аккуратно заворачивала их в старое кухонное полотенце.
– Придумаю что-нибудь, – она задумалась. – Главное бодро говорить, чтобы она себе проблем на ровном месте не придумала, а то потом не разгребу. У тебя принтер работает?
– Да, а что ты хочешь?
– Сейчас хотя бы десяток квартир найду, напечатаю ей объявления, пусть звонит и опрашивает. А то если ее не занять, она мне устроит депрессивную неделю, даже если я скажу, что мы на время расстались... типа Олег ремонт делает, а я квартирой пока займусь...
– Как ты ее строишь, однако. Сколько лет тебя знаю, никак привыкнуть не могу.
– Это у тебя родители деловые и собранные, а моя может неделю какой-то сентиментальный фильм вспоминать и ничего больше не делать. Только дай ей повод про свои эмоции и впечатления рассказать. А если уж у меня что случается – так это на месяц, не меньше. Я ей с десяти лет скармливаю "позитивно-отредактированную" версию своей жизни.
– Не только ей. По-моему, ты самой себе такую версию создаешь, а потом сама в нее веришь. Тебя в группе всегда считали неисправимой оптимисткой.
– А что в этом плохого? Я знаю, что если кто-то смог решить проблему, значит и я смогу. Но если проблема не решается, я бодаться не буду, просто обойду.
– Что-то я не припомню проблем, с которыми ты не стала бороться.
– Просто не хочешь подумать, – прищурилась Тата, – с Антоном я сразу рассталась, как только поняла, что мы по-разному видим наши отношения. Или вот, с Сергеем Павловичем не спорила, когда он сказал, что девочек у себя на практике видеть не хочет. А ты помнишь, как мне хотелось попасть в газпромовскую контору на практику?
– Ну да, с его голубизной спорить бесполезно.
– Вот и я о том же. Если я вижу, что дело безнадежно, то и браться за него не буду. Знаешь, я этому рано научилась, – вдруг тихо добавила она, уставившись в стакан с давно выпитым соком и крепко обняв его руками. – Когда отец уходил, мне было девять. И я еще почти полгода пыталась поговорить с ним, просила вернуться. Но... казалось, он не видел ни маму, ни меня. Откупался деньгами, даже что-то в подарок ему было некогда купить. Вот. Тогда я и поняла, что такое "отрезано". Это не пришить, нельзя поймать и сделать своим. Не стоит за это бороться. Вот теперь я думаю так же про мужиков. Свои – дети. Мужики своими не бывают, чтобы они не говорили, я им не верю.
– Ты не веришь мужикам? Как это? Ты же дружишь с ребятами? А Антон и Олег? – я не верю, что ты это всерьез...
– Всерьез, вполне. Я видела, что нужна и Антону и Олегу. Как только я поняла, что Антону я нужна не настолько, чтобы не то что жениться, а просто решиться на разговор с родителями – я ушла, – она грустно вздохнула и встала, передавая так и стоящей у раковины подруге свой грязный стакан и тарелку. – Ну а Олег... ты сама видишь... я ему была нужна, вроде бы, но только пока я оставалась удобной. Как-то... я думала... что у него все серьезнее... Ошиблась. С кем не бывает.
– Ты так и не расскажешь мне, что произошло? – аккуратно спросила Маша, искоса поглядывая на подругу.
– Прости, не сейчас. Для меня самой это настолько дико, что в голове до сих пор не укладывается, – она как-то беспомощно развела руками, – как-нибудь потом, ладно?
Глава 2
Настроения не было. Как бы Тата не хорохорилась перед подругой, мамой и знакомыми, как ни держала лицо, она не могла привыкнуть к предательству близкого человека. Иначе, чем предательство, она не могла это назвать. Пусть он не самый-самый-самый, пусть ей приходилось примиряться с его безалаберностью, порой доходящей до безответственности, но она считала его близким человеком, которому прощала многое. Всерьез веря, что "стерпится-слюбится", она старалась закрывать глаза на "мелкие недостатки". Вообще, она искренне считала, что женщины взрослеют быстрее, и поэтому не удивлялась тому, что чувствует себя старше и ответственнее его. А оказалось... оказалось так больно услышать "не надо вешать на меня долги"... Долги... про ответственность за любимую женщину... за возможного общего ребенка...
Тата лениво кидала камушки в пресное море, радуясь, что отвязалась от подруги и ее родственников, забрав удочку и заявив, что хочет порыбачить в тишине. Давно позабытая удочка так и лежала на воткнутой в нескольких метрах от нее рогатинке, и она совсем не собиралась ее проверять, надеясь, что какая-нибудь умная рыбка давно пообедала насаженным червяком.
Ей необходимы были эти несколько дней тишины – просто чтобы все обдумать, успокоиться и разложить по полочкам. Такая уж она аккуратистка по жизни, и привычки менять не собиралась. По дому могли валяться носки или грязные чашки, но мысли и планы всегда должны были быть четкими и выстроенными по линеечке.
Одно было ясно совершенно четко. К Олегу она не вернется. Нет, такого она прощать была не намерена. Может, это опять поднял голову ее юношеский максимализм. Может, это ее привычка решать все самой и отвечать за свои поступки. А может – уверенность в том, что родные люди не могут от тебя отказаться. А раз отказываются, то какие же они родные? И что это за любовь? Но как же больно... Второй раз мужчина, которого она любила, отказывается от нее. Что она делала не так? Она не понимала. Она достала из кармана огрызок "химического" карандаша, ровесника ее родителей, – единственный пишущий инструмент, найденный у дедушки ее подруги, и стала писать на полях какой-то серой рекламной газетенки давно определенные для себя пункты поведения с мужчинами.
Первое. Мужчины любят поесть. Если собираешься с ними жить – надо уметь готовить. Это она умела и даже любила. Второе. Мужчинам нужен разнообразный секс – если хочешь, чтобы он не "смотрел на сторону". Она научилась и тому, что ей не особенно нравилось. Третье. У мужчин свои развлечения, в которых постоянные подруги должны хоть иногда их сопровождать. Она тоже с удовольствием ездила на рыбалку или на шашлыки, смотрела бокс и ужастики. Более того, рыбалка ей искренне нравилась возможностью посидеть в тишине и подумать о своем. Как будто специально в этот момент дернулся поплавок. Не задумываясь, она подхватилась с места и аккуратно подсекла рыбешку. "Мелочь" – критически осмотрела она улов, – для ухи сойдет, и опустила рыбку в ведро с водой. Насадив свеженького червячка, она спокойным движением забросила удочку, не задев торчащие коряги, и устроила черенок простенького удилища в той же рогатке.
– Что еще? – задумалась она. Пожалуй, характер. Мужчины не любят плаксивых женщин и тех, кто пытается жить за их счет, сев им на шею. Она почти никогда не плакала и всегда зарабатывала сама. После своего первого неудачного романа, разбившегося о ее вопрос про штамп в паспорте, она никогда не заговаривала с Олегом о ЗАГСЕ. Теперь, после разрыва с ним, она постарается никогда не заговаривать с мужчинами и о детях.
До мозга костей самостоятельная, Тата с ужасом представляла, что должны терпеть домохозяйки, – ведь муж легко может попрекнуть их куском хлеба! И ведь без него им буквально будет не на что жить! Она искренне не понимала, как вообще можно быть настолько беспечными. Или глупыми? Полагаться на мужчину? Смешно! Да на них даже в малом-то боишься опереться! Какое счастье все-таки эмансипация! Как женщины раньше жили? Нет мужика – так хоть с обрыва, хоть в петлю... или в монастырь... а с мужиком – может быть и похуже иного монастыря... рабская доля... – девушка передернулась как от холода только от одного представления о таком существовании.
Она смотрела на коряво написанный перечень собственных достоинств... и была уверена, что сделала бы все, что угодно, лишь бы избежать такой семейной участи, как у ее матери... лишь бы муж не ушел... чтобы не было снова так больно. Пока она успевала уходить сама. Что ж, три года назад она решила, что мужчина рядом не будет ей мужем. Теперь поняла, что он не будет и отцом ее детей. Что еще надо сделать, чтобы избежать боли? Тата не знала, но расслабляться не собиралась. Нужно быть всегда собранной и всегда начеку.
Девушка вытащила еще нескольких рыбешек и решила потихоньку возвращаться, чтобы помочь хозяйкам с обедом. Позевывая, она собрала вещи, завязала удочку и не спеша побрела в сторону деревни, пиная встречные на дороге камушки. Несмотря на хороший прием у Машиных родственников, она никак не могла нормально выспаться. Мешали мысли – в ее голове снова и снова прокручивался последний разговор с Олегом. Конечно, она сказала и всем и себе, что закончила эти отношения. Но с болезненной тщательностью искала ошибки в своем поведении и поступках. Что она сделала не так? Где была та черта, за которой ее представления об их отношениях стали лишь ее фантазией? Она не находила такого момента, не могла вычислить этот несчастный Рубикон, чтобы больше его никогда не переступать. Разве что она про себя прикидывала, как будут звучать имена мальчишек с отчеством "Олегович". Но только про себя, ему она никогда об этом не рассказывала. Как не говорила и про то, что давно придумала имя своему ребенку – Александр или Дмитрий. Она почему-то всегда была уверена, что у нее будет мальчик. И сейчас ей хотелось ребенка, очень, до болезненности сильно. Так, будто снова разочаровавшись в мужчине, она хотела наконец-то получить хоть одного, который точно будет ее любить.
– О, улов, – встретила ее Маша, пристально вглядываясь в лицо подруги. Увы, рыбалка явно не спасла ту от привычного самокопания. Предыдущие три дня Тата каждый день днем просто уходила на берег, натягивала гамак и, завернувшись в пуховик, бездумно разглядывала облака в небе и их отражения в воде. Маша боялась, что она не удержится и скатится в депрессию, поэтому старалась развлекать ее как могла.
– Мелочь всякая, но уху сделаю, если хотите, – Тата замечала ее переживания и старательно улыбалась, чтобы окончательно не перепугать лучшую подругу.
Но в этот день ей повезло, – после обеда раздался звонок начальника, которому срочно понадобилось ее присутствие в офисе. Хоть завтра, хоть послезавтра. Но не позже восьмого. Она обрадовалась и, собравшись буквально за полчаса, поцеловав подругу и пообещав ей новую душеспасительную беседу о своих планах после десятого, пулей сорвалась с места, не слушая доводов о неудобном расписании поездов и слишком позднем времени для выезда из их деревни.
Добираться до остановки, откуда шел автобус до Волги, пришлось пешком через пару деревень. И по закону подлости именно сегодня он сломался. Через полчаса сидения на обочине ее подобрала попутка и подбросила почти до станции Волга. Осталось немного пройти и можно надеяться на электричку или поезд, если повезет, то сразу в Москву. Выяснив расписание у разговорчивой тетушки на пристани, она поняла, что Машины родственники не зря ее предупреждали о времени, и это показалось ей в чем-то даже смешным – до Москвы всего несколько часов, а уехать почти невозможно.
Стоя у моста на станции Волга она раздумывала – ждать здесь, ехать до Рыбинска или до Сонково.
Электричка в Рыбинск ушла утром. Поезд из Рыбинска на Москву уйдет в 20-40, если даже сейчас найти попутку и пытаться добраться в Рыбинск, можно просто не успеть. Здесь поезд остановится, но мест может не быть. Лучше добраться до Сонково, там цепляют дополнительный вагон, – места будут, да и вероятность успеть выше.
Посмотрела на клонящееся к закату солнце и решила подождать поезда здесь, – пару станций можно попросить у проводника проехать и в тамбуре. С другой стороны, когда провезут по мосту машины, может найдется и попутка в Сонково. А пока стоит перекусить, ждать-то еще долго.
Зайдя в тесную кафешку и с трудом выбрав между подозрительной пиццей и вовсе непонятными пирожками, Тата механически откусывала сухое тесто с резиновым сыром на нем, не чувствуя вкуса, и запивала почти остывшим чаем. За окном в придорожной пыли дрались за остатки пирожка несколько голубей, а пара ушлых воробьев утаскивала прямо из-под ног драчунов мелкие крошки.
– Наверное, эту пиццу раза три уже подогревали, – меланхолично думала она, прикидывая, что хорошо бы купить еще пачку печенья и бутылку воды, – даже если ей повезет и она сегодня попадет на поезд, надо же будет чем-то поужинать или позавтракать. Подъехавший грузовик отогнал драчунов, заслонив половину окна, и девушка перевела взгляд на соседний столик. Как ни странно, народу в кафе было много, – водители ждали переправу на ту сторону реки. От скуки она разглядывала посетителей и поэтому сразу увидела вошедшего молодого мужчину, не старше тридцати пяти, явно не местного. Приличный вид, джинсы, тенниска, кроссовки, зеркальные очки, дорогие часы, высокий и симпатичный. Все они такие, – зло одернула она себя, – внешне такая правильная, хорошая обертка, а внутри – козлы! Она отвернулась обратно к засиженному мухами окну и сосредоточилась на дальней, изрытой шинами обочине дороги, по которой ветер весело гонял пустые стаканчики, пакеты и прочие остатки пикников дальнобойщиков.
– Можно к Вам? Мест нет.
Молча кивнула. Можно, отчего ж нельзя. Молча ест, вот и правильно, не о чем им говорить.
– Куда едете? В Москву или в Рыбинск? – мельком оглядела собеседника. Очки снял и стали видны круги под глазами. Да и щетина минимум двухдневная.
– В Дмитров, – немного подумав, ответила она. В общем-то, и не сильно соврала. Все равно куда, лишь бы оттуда можно было сесть на электричку до Москвы. А из Дмитрова еще и экспресс идет... ближе чем Кимры и правдивее, чем Ярославль.
– Понятно. Отсюда электричка или автобус?
– Электричка только утром. Поэтому если повезет – поездом до Москвы, а так попуткой пока до Сонково, – собеседник промолчал.
– Приятного! – решила она закончить разговор, прицепила ремешком куртку к рюкзаку и вышла на улицу. Прищурилась, посмотрела на часы – еще вроде даже не вечер, но уже беспокойно как-то на душе. Зацепила рюкзак лямками за столбик, и оперлась на него спиной, размышляя как бы скоротать время – плеер почти сел, а читать не хочется...
Минут через двадцать мимо прошел к машине давешний мужик. Она хмыкнула. Конечно. Х5. ну да, ну да. С московскими номерами. Ишь куда заехал. А она теперь не москвичка, а подмосковная жительница, вот уже как неделю с небольшим. И машинка у нее попроще, да еще и не своя, рабочая, фордик. Ну и что. Она отвернулась.
Неожиданно машина притормозила около нее.
– Подвезти? Я в Москву, через Сонково проеду, судя по навигатору.
– Хорошо, спасибо, – она даже не стала раздумывать, все равно же попутку хотела ловить, и открыла пассажирскую дверь, стекло на которой тут же поехало обратно вверх. Пристегнулась и посмотрела на попутчика.
– Мне все равно как ехать, – пояснил он, аккуратно выруливая мимо криво стоящих около кафе газелей. По Ярославке ехать не хочу – переправу ждать, да и забита она. Поэтому по Дмитровке, с Вами по пути. Могу и не только до Сонково подкинуть. Можно и до Дмитрова или Савелово, только я ночью вести не собираюсь, часа через два-три будет Кашин, там в гостинице у меня номер заказан. Если хотите, переночуете со мной и утром быстро доберемся.
Она смерила его оценивающим взглядом. Прямо вот так? Отвернулась к окну и мысленно осмотрела себя – ну да, девушка без претензий, хоть не бомжиха. Но и легкое поведение не должно просматриваться. Походный прикид не копеечных фирм, хотя и смотрится, наверное, довольно потаскано. Не накрашенная, небрежная косичка, бандана, кроссовки и рюкзак, пацанка пацанкой. То есть выглядит так, что можно особенно не церемониться... Ну и ладно. А сам он как? На маньяка не похож. Симпатичный, даже, пожалуй, красивый, только усталый очень. И, наверное, не дурак, прилично выглядит и машина хорошая. Даже если бандит – то не безголовый. Что она там себе последний месяц думала? Почему бы и нет? Вряд ли он больной. А с той хандрой, что мучила ее последние три недели, на всякую осторожность плюнуть можно. И... у нее вот только что была середина цикла. Решено – она резко кивнула самой себе и подняла глаза. Мужик принял кивок на свой счет и щелкнул блокировку дверей. Она непроизвольно вздрогнула, – как будто отщелкнула сцепка с ее старой жизнью.
– Дима, – скучным тоном представился он, не отрывая взгляда от дороги. Он повернул налево вслед за рекомендацией навигатора и потянулся к карману тенниски за очками, – катящееся к закату солнце било в глаза намного ниже защитного козырька.
– Татьяна, можно Тата, – так же спокойно назвалась она. Интересно, его правда Дима зовут? Ну она-то точно называться настоящим именем не собиралась, ни к чему.
– Можно на ты?
– Конечно.
– Откуда едешь? – она удивленно посмотрела на него. – Не удивляйся, я уже почти восемь часов за рулем, и спать очень хочется.
– А что, водителя к машине не прилагалось?
– Прилагался, – он улыбнулся ее ершистому тону.
– И где же он? – демонстративно огляделась.
– Он руку сломал, пришлось его в Москву отправить, в ближайшем городке даже гипса не нашлось. Так что я очень надеюсь, что ты развлечешь меня разговором.
– Да?
– Да, в качестве оплаты путешествия.
– Если так, то развлеку. Что мне исполнить? Петь не умею, стихов не знаю.
– Экая мне бесталанная попутчица досталась. Но да ничего. Песни мне и по радио уже осточертели. Давай начнем сначала. Откуда едешь?
– От родственников подруги, из деревеньки километрах в двадцати от места нашей встречи.
– И что там интересного?
– Море, рыба, деревенский колорит.
– И что же тебя в этом привлекло?
– Теоретически рыба, – она хмыкнула и, незаметно для себя, разговорилась.
Дима оказался хорошим собеседником, старался внимательно следить за разговором и не давал ему подвисать. Она тоже поинтересовалась его маршрутом, просто из вежливости. Он ехал с похорон бабушки матери, из еще более дальней деревеньки. Водитель выпил лишку и полез помогать местным мужикам что-то убирать на каком-то чердаке. Мужик большой, грузный, и гнилые ступеньки старой лестницы его не выдержали. Так что Прокопыча пришлось отвезти сперва в близлежащий городок, а потом отправить в Рыбинск с одним из родственников.
