Текст книги "Дисциплина (СИ)"

Автор книги: Ingerda

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Я уже хотела вернуться в класс и извиниться за опоздание, как сразу же директриса появилась на горизонте с кипой бумаг. «Прямо чувствует!»

Она молча подошла, скинула бумаги на подоконник, открыла кабинет, пропустила первой меня и зашла следом.

При этом не забыв закрыть дверь… на защёлку.

– Присаживайся, Анна. Наверное, тебе нравится мой кабинет.

Я присела на стул и наблюдала за ней. Женщина поливала цветы, складывала документы в сумку, выключила компьютер. «Значит, собирается домой. Не знаю, зачем я думаю об этом?»

– За последнее время, кроме тебя, его никто не посещал. У нас хулиганы в школе вывелись?

– Почему сейчас? Разве я что-то сделала?

– Ты конечно же, не курила, а просто так вышла постоять среди окурков?!

– Так и есть.

Женщина рассмеялась, закрыв лицо ладонями. Через пару минут она вновь приняла серьёзное выражение лица и подошла ко мне вплотную. Её дыхание обжигало моё лицо… Я боялась пошевелиться.

– Тогда, дыхни, – она произнесла это еле слышно. От того, как близко она заговорила, по лопаткам и по спине побежали мурашки… Я представляла себе, что я открою рот, чтобы выдохнуть, и она поцелует меня. Я боялась этого, но почему-то мне бы хотелось.

Такая ужасная борьба. Я рассматривала её пухлые губы, пока она ждала от меня хоть каких-то действий. Рассмотрела маленький шрам на подбородке, будто раньше это была глубокая царапина.

Я почувствовала снова то ощущение с моим бельём. Вспомнила мамин разговор о мужчинах… Она ведь приходила поговорить об этом ощущении?

«Что это? Почему я чувствую это сейчас? Здесь нет мужчин и потому мне страшно.

Значит, мне нравится женщина? Директриса? Господи, почему ты мне решил запутать мою жизнь?

Что я должна делать с этим?»

– Анна? Я попросила дыхнуть.

Я вздрогнула, вновь услышав её голос, который прозвучал с нажимом.

Единственное, что я смогла сделать, это закрыть рот двумя руками и пятиться к выходу.

Разум кричал, что я поступаю неверно. Надо просто дыхнуть, и она поверит мне, но нет же… я просто продолжаю уничтожать свою репутацию в её глазах.

Женщина быстро оказалась рядом со мной, развернула меня к себе и с силой убрала мои руки от лица.

Она злилась на меня, это очевидно, но я… снова чувствовала это ощущение на своем нижнем белье и заплакала.

– Анна! Что с тобой происходит?! Мне твоих родителей вызвать?

– Пожалуйста, не надо родителей! Я просто запуталась, но во всём разберусь! А сейчас, я чувствую что-то странное. Не понимаю, что происходит. Кажется, я больна.

– У тебя хороший медосмотр, какие болезни?

– Можно мне в медпункт? Кажется, это давление, нужно выпить какое-нибудь лекарство.

– У тебя были с этим проблемы?

– Нет, но мне не было ещё так плохо. Сердце стучит как сумасшедшее, потеют ладошки, горят щёки, трудно дышать и там… (женщина нахмурилась и сканировала меня взглядом) я стала чувствовать что-то не то…

Анастасия Кирилловна смотрела на ширинку моих джинсов. Откуда она поняла, что я имею в виду?! Это очень смутило меня. Хотя она же женщина и должна всё понимать.

Я отчётливо видела, как она тяжело сглотнула, присела на своё место и принялась массировать виски указательными пальцами.

– Давно?

Я едва распознала, что этот затравленный голос принадлежит ей.

– Что?

– Страдаешь «своей болезнью» давно?

– Нет… Только пару дней.

– Мальчик у тебя есть?

– Нет. Я же не так давно здесь и…

– Ясно, ясно! А вообще? Был?

«Зачем она это спрашивает? Наверняка лучше сказать, что был. Не хочу глупо выглядеть».

– Да.

– И ты не знаешь, что с тобой?

– Раньше такого не было.

– Как же вы?.. Ладно, это не моё дело. Иди.

– Куда?

– Понятия не имею куда. Просто иди и захлопни дверь с обратной стороны.

========== Пятая часть ==========

Я никак не могла допустить того, что уже происходило со мной. От одной мысли, гложущей меня изнутри, становилось только хуже. Дома я была одна до вечера, и я очень этому благодарна. Никаких вопросов от мамы, никаких её контролирующих взглядов и придыханий.

Полная принадлежность самой себе. В интернет я захожу исключительно для учёбы, но сегодня я нашла очень много форумов и сайтов о том, что происходит со мной.

«Я не больна, а очень даже здорова. Как я могла сообщить об этом директрисе?! Я сумасшедшая! И что она теперь думает обо мне?! Что ко всем моим провалам, я ещё и извращенка какая-то?»

Теперь я понимаю, почему мама была обеспокоена и пыталась выяснить, кто мне нравится…

Если бы я не посмотрела видеоролики на тему: «Может ли одна женщина полюбить другую и как это происходит», я бы подумала, что это невозможно.

Теперь же я ощутила себя в эпицентре взрыва. Медленного, но очень меня пугающего.

То, что я увидела, заставило меня тут же очистить историю браузера, выключить компьютер и принять контрастный душ.

Моё сердце стучало в висках, воздуха было недостаточно, он казался мне отвратительно-сладковатым.

«Может, это проклятье? Как ещё объяснить?»

Я чувствую то, о чём мне запрещено даже думать.

Анастасия Кирилловна наверняка знает или может догадываться о таких проблемах. Раз я уже ей обо всём рассказала, она должна оставить это в тайне или же помочь мне похоронить этот кошмар.

«Только что же делать с тем, что она видеть меня не хочет? Я же не виновата, что так вышло…»

Хотелось заплакать, но я услышала, как хлопнула входная дверь и раздались голоса родителей. Они пришли слишком рано.

Недолго думая, я рухнула на кровать и притворилась спящей. Это всегда помогало мне избежать нежелательных разговоров.

***

Всю следующую неделю я ходила по школе, как сама смерть. Никто, кроме Кристины, меня не тревожил. Даже Вадик не пытался навязать мне свои ухаживания. Я усердно училась и практически не дышала, когда Анастасия Кирилловна проходила мимо. Белые лилии… убивали во мне человека. Ту Анну, которую знают все и к которой уже привыкли. Я сама не знала, что я за человек теперь…

Одно я знала наверняка – у меня темнеет в глазах, стоит только лёгкому дуновению ветра принести её духи.

– Анна? Ты сделала алгебру? – Кристина подсела ко мне и стала доставать свои принадлежности.

– Да.

– Можно посмотреть, как ты решила два последних примера?

Вот об алгебре мне меньше всего хотелось думать и разговаривать.

– Возьми тетрадь и списывай.

– Почему сразу списывай?! Какая-то ты не такая последние несколько дней. Не узнаю тебя.

– Я сама себя не узнаю.

Чтобы этот бессмысленный диалог не продолжался, я выхожу из кабинета прямо со звонком.

Я резко распахнула дверь, выбежала из рекреации и бегом уже неслась через первый этаж на улицу, как вдруг врезалась в своего учителя.

– Анна! Звонок на урок был, а не с урока. Давай с этой же скоростью в класс! – Пётр Петрович хлопнул в ладоши мне для скорости, но тут же сам замер на одном хлопке.

– Оставьте её, Пётр Петрович. Идите на урок, а эту девушку я забираю с собой.

Из-за его спины появился сам дьявол в лице директора школы.

– О, Анастасия Кирилловна! Я вам ещё хотел немного пожаловаться на неё.

Смотря на меня, но слушая моего учителя, женщина приподняла брови.

– Как сядет с этой… Даниловой, так начинают шептаться. Раз замечание сделаешь, другой раз, третий – ноль эмоций. Пока дневники не соберёшь, так и продолжают разговаривать.

– Спасибо, что рассказали, – лёгкая улыбка коснулась её пухлых губ. Красная матовая помада… будто губы эти нарисовал художник, придав им такую форму, объём и делая их настолько сочными, как свежая клубника.

– Анна?!

Я вздрогнула, учителя рядом с директрисой уже не было.

Она стояла и щёлкала пальцами перед моим лицом, а я в этот момент думала о её губах.

– Простите, я задумалась.

– Пойдём в кафе, я угощу тебя какао.

– Но урок…

– Можешь вернуться на алгебру. Выбор есть всегда.

***

Анастасия Кирилловна вышла из школы и направилась в кофейню через дорогу. Что я сделала? Побежала следом за ней.

Женщина бросила сумочку на соседнее кресло, а сама расположилась у окна.

Высокий белозубый официант принёс два меню и удалился.

Анастасия Кирилловна медленно листала меню, словно это модный журнал. А я смотрела на один напиток уже несколько минут и не могла сосредоточиться на его составе.

Смотреть на директрису тоже было невыносимо: она ведь очень красивая и мне страшно думать о ней. Когда я представляю её, в голове сплошной грех…

– Что-нибудь хочешь поесть?

Подняв глаза, я увидела то, как она смотрит на меня. «Всё это – чувствую только я. Это несправедливо».

– Нет.

– А я, пожалуй, съем что-нибудь сладкое.

Анастасия Кирилловна улыбнулась самой себе и кивнула официанту:

– Здравствуйте, ещё раз! Мне хочется вот это кокосовое пирожное и двойной капучино… А девушке – горячий шоколад и-и-и-и?..

– Я не знаю… хотела только пить.

– В общем, пока всё, но если что, мы попросим вас снова.

Когда молодой человек уходил за заказом, приходил с ним и уходил снова, я старалась хотя бы дышать спокойнее, но не могла. У меня ком в горле стоял, и я даже какао глотнуть не могла, поэтому оно просто стояло и остывало.

Женщина, напротив, с аппетитом поедала пирожное и восхищалась вкусом. Я же – восхищалась ей.

– Анна! На самом деле, я не просто так позвала тебя, – Анастасия Кирилловна прикоснулась к губам белоснежной салфеткой и улыбнулась. – Нам с тобой нужно пообщаться.

– Хорошо. О чём?

– О твоей последней истерике в моём кабинете… Это недоразумение, больше не беспокоит тебя?

– Иногда.

– Может, тебе начать встречаться с мальчиком?

– Это невозможно.

– Почему? Ты не подумай, я не со всеми учениками превращаюсь в наседку и психолога изображаю. Просто вижу, что тебе непросто. Я когда-то влюблялась в театрального актёра. Создавала себе много невероятного в мыслях. Понимаешь меня?

– Я не могу встречаться просто так, мне нужно выйти замуж.

– Но ты же сказала, что у тебя был мальчик?!

– Он и есть, но в Германии.

– А-а-а, вот как. Потенциальный супруг? – женщина посмеялась, но тут же приняла серьёзное выражение лица. – Извини. В моей голове другое представление о католиках. Тем более, о «старых» католиках.

– Какое?

– Они извращенцы жуткие, – снова смех.

Я тяжело сглатываю образовавшийся ком и залпом выпиваю какао. Очень вкусно, но ещё горячо.

– Ты не обижайся, хорошо? Я в шутку.

– Мне не обидно. Вы можете думать как угодно, это ведь не запрещено.

– Это радует.

У неё внезапно зазвонил телефон. Приложив указательный палец к своим губам, изображая тишину, женщина ответила на звонок.

Я понятия не имею с кем она разговаривала, но собеседник был явно ей приятен. Она подскочила с места, положила деньги на столик, прошептала «пока-пока», подмигнула мне и упорхнула. А я сидела и завидовала тому человеку, который выдернул её. Потому что он имеет право так сделать.

Допив уже почти остывший шоколад, я побрела домой. Внутри меня немного потряхивало, где-то в душе мне хотелось отмотать время назад и побыть с ней в кафе ещё немного, но зачем мне это?

«Почему я хочу смотреть на неё? А когда делаю это – моё сердце невыносимо ноет и разгоняется. Ради этой сердечной потребности я хочу видеть её снова и снова.

Я не должна быть такой безрассудной и глупой… Но такое ощущение, что я не живу вовсе, а существую в плену этих синих глаз.

Как. Так. Вышло?!»

Теперь у меня появились тайны от родителей. Я бы просто не смогла подойти к маме и сказать: «Мне нравится директор школы, какой совет ты можешь дать в сложившейся ситуации?»

Если подумать, что я буду делать, если она ответит на мои чувства? Это всё слишком серьёзно. Единственное, что я могла бы – это обнимать и целовать её в губы… Но она не подросток. Взрослые люди не ограничиваются «щенячьими» поцелуями, они спят друг с другом.

«Могла бы я сделать это с ней? Разумеется, НЕТ! Я не должна допускать таких мыслей.

Может, это какая-то проверка свыше? Смогу я поддаться дьявольским чарам в лице красивой женщины или же я останусь верна своим принципам, своей вере и будущему супругу?!»

Мысли о «проверке» меня разозлили, я поверила, что это могло быть правдой.

Некое испытание, которое может сломать мне жизнь, и всё равно ни к чему не привести.

«Только как блокировать себя, свои эмоции и дрожь в теле, когда она смотрит на меня?!

Не попадаться ей на глаза. Это ведь просто. Не попадать в неприятности и не видеть её. Только для меня, Анастасия Кирилловна является самой большой проблемой».

Это самая масштабная неприятность, в которую я попала, так как выхода из неё я пока не нашла.

***

Мои одноклассники снова собирали деньги друг с друга и готовились к очередной дискотеке. По моему выражению лица было без слов понятно, что я туда не иду и предлагать мне ничего не смейте. Они и не предлагали. Кристина рассталась с Костей, и теперь я выслушивала от неё: какой он урод и какой крошечный у него… В общем, ей виднее.

Мне казалось, она так говорит лишь из-за обиды и заранее ревнует его к другим. Просто не хочет, чтобы он встречался с другими, хочет быть незаменимой. Её можно понять, но я бы всё равно не стала обливать грязью человека… Тем более, он был её осознанным выбором.

После уроков к нам пришел психолог. Так как мы уже взрослые, с нами часто беседовали на «взрослые» темы.

Про причины расставания среди молодых людей, про влюблённость и её виды, про секс, вредные привычки, про суицидальные наклонности… А сегодня нам задавали тему про однополую любовь.

И ладно бы нам про неё просто рассказали, так мы ещё и писали тест в конце лекции. Нужно было представить себя на месте человека, в которого влюбляется человек нашего же пола. Как мы себя ведём при этом? Как реагируем на его знаки внимания?

Я представляла себе Анастасию Кирилловну. То, как она на меня смотрит, как берёт меня за руку, улыбается мне… А я принимаю её чувства. Я просто позволила себе случиться этому хотя бы на тестовых листах. Тем более, психолог сказал, что мы пишем это для себя, читать никто не будет и листочки мы можем не подписывать. Я и дала волю эмоциями…

Кто же знал, что после дополнительных, я и мой одноклассник – Рома Халевчук, будем стоять в кабинете директора, а тот самый психолог-обманщик будет сидеть справа от Анастасии Кирилловны и тоже пытаться с нами разговаривать.

Что я для себя уяснила? Нельзя верить, если тебе говорят «это останется только между нами».

С нами провели общую беседу, директриса сказала, что мы ещё вернёмся к этому разговору, и позволила идти. На меня она несколько раз посмотрела так, будто снова в лицо ей плюнули.

Рома дождался меня, пока я одевалась, и мы пошли вместе домой. Он такой странный, всегда один, всегда в капюшонах… бледный и грустный. Я думала, что он разговаривать не умеет, так как молчал всегда в классе. Его даже одноклассники называют Призраком, так как он всегда беззвучный и незаметный.

– Тебе нравится какая-то девчонка? – первый вопрос, который он мне задал.

– Что-то вроде того …

– Не думал, что я не один.

– А тебе кто нравится?

– Мне? Сначала ты ответь, кто?

– Это слишком личная информация. И скорее всего, это просто так… Ничего серьёзного.

– У меня же ты спросила личную информацию. Нам двоим невыгодно трепаться об этом.

– Хорошо. Давай назовём просто имена?

– Вадим.

«Ого, вот это поворот, тот слащавый принц нравится этому милому хикке?!»

– Твоя очередь!

– Настя, – у меня аж во рту пересохло. Имя вылетело быстрее, чем я подумала. И оно прозвучало слишком тепло…

«Я назвала Анастасию Кирилловну – Настей… О господи!»

– Сложная ситуация. У нас двоих.

– Почему?

– Твоя Настя уже взрослая и вряд ли захочет быть с тобой, только если поразвлечься. А Вадику, нравишься ты…

– Откуда ты узнал, что Настя это?..

– Хочешь сказать, что по всей школе много Насть, а я почему-то подумал на директрису?! Тебя выдаёт взгляд. Ты так только на неё смотришь… Я тоже был в том кабинете, не забывай.

– Что ты хочешь за молчание?

Парень посмеялся.

– Чтобы ты тоже молчала. Думаю, мы могли бы немного общаться, если ты не боишься испортить свою репутацию.

– Она у меня неидеальна.

Мы обменялись номерами телефонов с Романом, и я теперь знала, кому я буду жаловаться на Анастасию Кирилловну, ну или же Настю…

Мне понравилось так её называть. Представляю, как она была в моём возрасте и её все называли просто по имени, а может быть, у неё ещё было какое-нибудь прозвище в детстве.

«Интересно, её уважали ровесники или, наоборот, обижали?»

Я села за уроки, а мысли мои витали где-то между кабинетом директора и синими глазами…

– Анна! Ты снова стала задерживаться.

Мама зашла в мою комнату, как всегда без стука.

«Уже хочется замок на дверь повесить».

– Кто тот молодой человек, с которым ты домой шла?

– Мой одноклассник.

– Он ухаживает за тобой?

«Опять старая пластинка».

– Мам, он любит мальчиков… Мы – друзья.

– Что? В вашей школе позволено учиться таким людям? Его должны немедленно перевести в другой класс!

– Почему?

– Это противоестественно! Зачем ты общаешься с ним?

– Он не виноват, что он такой! Хочу и общаюсь!

– Анна! Ты себя слышишь? Я многое позволяю тебе, но ведь могу принять меры!

«Давно она так не кричала на меня. А если ей признаться, что мне нравится девушка. Не важно какая, важен сам факт. Что тогда? Она заживо закопает меня? Зачем я только про Ромку ей сказала. Нравится парень – плохо, просто друг – плохо. Чего она хочет? Чтобы я была отшельником до конца своих дней? Я и без того не умею находить общий язык с людьми и о дружбе узнала только в свои семнадцать».

– Так! Ты меня не слушаешь! Завтра после уроков я жду тебя на работе. Будешь помогать мне!

– У меня нет ни слуха, ни голоса, как я могу тебе помогать?

– Я найду тебе занятие, главное, при мне и окружённая верой. Я знала, что ты от рук отобьёшься…

Мама, аж вся покраснела от возмущений.

«Да уж, завтра обещает быть дурацкий день. Провались он пропадом заранее».

Мне повезло, что мама не говорит по-русски, поэтому она не сможет осуществить перевод Романа в другой класс. Даже если бы она попыталась это сделать, ей бы пришлось видеться с директрисой, а у той на меня тоже нехилый компромат.

«Кого надо переводить? Рому? Или может меня изолировать от общества?!»

Мы с ним переписывались всё утро, оказалось, что он простыл и не скоро будет на занятиях.

«Очень жаль, мой юный хикка…»

***

– Анна, зайди к директору. А остальные, записывают новую тему, – учительница стала стирать с доски и жестом указала мне на дверь.

Вот только не это и не на русском языке.

Я тихо вышла из класса, не привлекая особого внимания к своей персоне, и медленно шла в её кабинет. С каждым шагом он был ближе, а сердце стучало под горлом.

Стук в белоснежную дверь, сдержанное «войдите», и меня встречает взгляд из-под очков.

– Здравствуй Анна!

– Здравствуйте.

– Фиксируй куда-нибудь или запоминай. Я записала тебя на олимпиаду по немецкому, она будет завтра после уроков. Совсем забыла предупредить об этом заранее, но тебе ведь готовиться к ней не надо?! Никому только не говори, что ты из Германии, если кто спросит. Мы не имеем право отнимать надежду на победу у других школ.

– Хорошо, я поняла.

– Вот здесь, ставь подпись. Это бланк участников.

Я подошла к ней и опустилась над столом с трясущейся рукой. Подпись получилась очень корявой, ещё и ручка какая-то не такая. Из неё слишком много чернил бежит, а рука моя, в конечном счёте, дёрнулась, и ручка укатилась под её стол. Анастасия Кирилловна ухмыльнулась и развернулась ко мне в своём кресле.

– Простите.

Я только сейчас заметила, как эта ручка нарисовала ей полосу на коленке. «Господи, почему я так долго смотрю на её колени?»

– Я испортила ваши колготки…

Женщина опустила взгляд на свои ноги и вздохнула:

– Не страшно. Значит, поеду домой.

– Я могу идти?

– Минуточку.

Женщина поправила юбку, прошлась по кабинету и, в конечном счёте, встала за моей спиной.

– Твой тест… Ты обо мне писала?

«Это как гром среди ясного неба. Неужели всё настолько очевидно и прозрачно. Есть смысл говорить ей «нет»?»

– Мне сказали, что он анонимный.

– Но его проведение было моей идеей. И да, он не станет распространяться куда-то ещё.

– А родителям?

– Это тоже лишнее. Так всё же? Обо мне?

Я боялась признаваться ей. Стояла и кусала свои щёки изнутри…

«Но она ведь ждёт! Это испытание, это испытание…»

– Нет!

Анастасия Кирилловна тепло мне улыбнулась и сняла очки.

– Ну конечно, другого ответа ожидать не следовало. Желаю удачи на олимпиаде и можешь идти на урок.

***

Я сбежала домой. Оставила сумку в классе, не пошла на русский, а просто сбежала домой. Всю дорогу я ревела, как ребёнок.

Я сказала ей «нет», когда думала совсем не так…

«На что я вообще рассчитываю?! Это какое-то безумие! Голова идёт кругом… Мама будет ждать меня на работе, но как же я не хочу туда идти».

Решила позвонить Ромке, узнать как здоровье и хоть как-то отвлечься, и уже через полчаса я была у него на пороге.

Я первый раз у кого-то в гостях, родители запрещали это. Особенно, в гости к парню. На переменах я постоянно слышу, что кто-то к кому-то собирается наведаться. Мне тоже хотелось, тем более, у меня появился товарищ. С Кристиной вроде тоже отношения улучшились, но её рано считать подругой. Я не уверена, можно ли ей доверять.

– Привет. Грустная какая-то… Будешь чай? Я только заварил.

Роман помогает снять пальто, аккуратно вешает его в шкаф и уходит на кухню.

– Знаешь, что случилось? Я дура, Ром!

– В любом случае, рассказывай. Ты ведь сбежала с уроков?! У нас школа та ещё: только ушёл, родителей уже в известность поставили.

– Она вызывала меня в кабинет… и прямо спросила: про неё ли этот тест?!

– Серьёзно? Какая проницательная у нас директриса. Вызывала ради этого? – парень поставил на стол две чашки чая и целую корзину шоколада.

– Нет, олимпиада завтра по немецкому.

– Слушай, Анна! Как ты представляешь её с собой?

– В каком смысле?

– У тебя ведь виды на Анастасию Кирилловну, она нравится тебе. Представь, она ответит на твои чувства! Что будешь делать?

– Не знаю, не думала. Она может ответить?

– Не думаю, что она позволит себе, однако, не исключено. Ты бы встречалась с ней?

– Встречалась? Это типа виделась?

– Это типа отношения?!

– Нет! Ты что! Она же женщина! Она просто мне симпатична, очень сильно. Я чувствую, что она что-то значит для меня. Я хочу разговаривать с ней, узнавать её, и иногда я хочу её поцеловать, но встречаться как отношения – нет.

– Странные у тебя чувства… Я бы, к примеру, хотел встречаться с Вадимом. Ты любила когда-либо? Или встречалась с кем-нибудь?

– А ты?

– Я первый спросил.

Ромка подлил нам ещё чая и включил свет. Вечерело. Я проигнорировала мамину просьбу и уроки.

– Нет. Я не верю в такую любовь.

– А в какую веришь?

– Которая появляется уже в семье.

– Точно, ты же того… – парень покрутил у виска и посмеялся. – Если Кирилловна поманит, не пойдёшь с ней?

– Куда?

– В кроватку, блин. Куда ещё могут манить?!

– Ромка, не порть мне аппетит! Это ужасно! Я никогда не сделаю этого. Только если бы полежать рядышком и подышать её духами.

– Ты точно больная.

У Романа я сидела до одиннадцати вечера, хорошо, что он живёт в соседнем доме. Телефон лежал в кармане пальто на беззвучном режиме, и он был готов взорваться от количества пропущенных. Мама звонила около сорока раз и даже от папы звонки. Это очень страшно… Если папа берётся за дело, то всё плохо. Думаю, они просто волновались, поэтому звонили.

Дома была тишина, когда я пришла. Родители, естественно, уже спали. Я тихо прошла в комнату, включила светильник на столе и начала готовиться ко сну. На моём столе лежала записка. Пляшущие буквы говорили о том, что мама очень сердилась.

«Анна! Завтра, после уроков домой! Только попробуй опоздать хоть на минуту, будешь разговаривать с отцом!»

В этом письме ничего такого, но меня этот текст невыносимо пугал.

«Я завтра не смогу не задерживаться – олимпиада же! В этой школе мне ещё учиться, а с родителями мне ещё жить…

Что же делать?»

Я рухнула спать, не сделав уроки, и думала снова о ней. Почему я столько думаю об этой женщине?!

Я ведь даже ничего не знаю о ней. Знаю только её имя, то, что она красивая, от неё божественно пахнет и она директор школы.

========== Шестая часть ==========

Родители ушли рано, я даже не слышала, как они собирались или шумели у выхода. Открытая дверь в мою комнату говорила о том, что моё наличие дома они проверили.

Непривычно собираться в школу без сумки, без расписания уроков, с пустой головой, зато на сытый желудок.

Сколько помню себя, я никогда не была такой. Наши строгие преподаватели лицея всегда ставили меня в пример другим и неоднократно подчёркивали мою дисциплинированность, и собранность. А здесь будто весь тот заложенный фундамент не выдержал всего этого давления и разрушился.

«Может, не таким прочным он был? А с чего всё началось? С того, что меня неправильно поняли один раз, а потом Анастасия Кирилловна. Эмоционально я очень зависима от неё. Не вижу в этом плюсов, но это так».

Первое, на что я обратила внимание, подходя к школе, – это на машину Анастасии Кирилловны. Она была припаркована очень странно. Не так аккуратно как всегда: передние колеса заезжали на тротуар, практически в школьные клумбы за забором; задняя фара была немного разбита. Должно быть, что-то произошло этим утром. Думаю, она расстроена и сердита из-за этого, на глаза ей лучше не попадаться.

Я обошла машину, перебежала дорогу и уже заходила в здание, как меня окликнула Кристина.

– Эй! Анна! Я против таскать это второй день.

Кристина догнала меня, запыхалась и, не успев отдышаться, протянула мне мою сумку. Не дождавшись, когда я её возьму, бросила на пол.

– Зачем бросаешь! Вдруг там что-нибудь разобьётся?

– Ничего там нет, кроме учебников, тетрадей и твоего дневника. Хотя дневника там тоже теперь нет.

– А где он? Ты что, в моей сумке рылась? – начинаю проверять содержимое.

– Директриса попросила поискать в твоей сумке дневник и отдать его ей. А потом я делала дома уроки и тебе их тоже сделала. Не пытайся возмущаться, если где-то ошибки будут, это лучше чем ничего.

– Мой дневник у неё?

«Только не это! Она всё-таки решила вызвать моих родителей в школу?! Написать от своего лица замечание? Да все прогуливают уроки и ничего… А я сделала это однажды и теперь одной ногой в Аду».

– Да. Иди и забери его, она уже на месте. Про уроки спасибо не скажешь?

– Спасибо… В следующий раз не открывай мою сумку без моего ведома.

Почему в её кабинете я появляюсь чаще, чем на уроках? Я настолько плохая? Или это она ищет к чему придраться.

Стучу в кабинет – тишина… Ещё один стук (уже погромче) – тоже ноль реакции.

Приоткрываю дверь, Анастасии Кирилловны нет на месте.

Во всю мощь работает кондиционер, раздувая белые шторы. На подоконнике – увлажнитель воздуха, среди всяких бумаг на столе стоит чашка кофе. Горячий кофе, судя по пару из него и аромату на весь кабинет. Значит, она отлучилась ненадолго.

Я хотела подождать её здесь и попросить свой дневник обратно, но он мозолил мне глаза, находясь на видном месте.

Это моя вещь, поэтому я её забрала! После того как я спрятала дневник под футболку и вышла из кабинета, появилось ощущение, что я совершила кражу. Не очень приятное чувство.

«Я вообще, должна была в её кабинет заходить без её ведома? Это как в моей сумке порыться».

По пути в свой класс я просмотрела каждую страницу дневника. Ни одной новой записи…

«Тогда зачем он был нужен ей?!»

К концу урока я уже почти забыла об этом, да и уроков сегодня слишком много, саму себя бы не забыть!

Только прозвенел последний звонок с урока, мама уже обрывала мой телефон. Она на повышенных тонах сказала, чтобы я шла домой немедленно.

«Тотальный контроль активирован».

Посоветовалась с Ромкой, что мне делать, тот сказал: «Идти на олимпиаду». Якобы, гнев родителей я смогу пережить, а гнев директрисы – нет.

«Он просто не знает моих родителей, особенно папины методы воспитания. У него ремень все проблемы решает».

Я медленно шла к гардеробу, взвешивая обе ситуации и отдавая предпочтение миру в доме, как вдруг Анастасия Кирилловна поймала меня за локоть.

Я сразу узнала ее хватку… Либо у меня в локте нерв оголённый, либо так крепко она хватает меня.

– Анна, олимпиада на третьем этаже, в кабинете немецкого языка. Могу узнать, куда ты направилась?

«Голос слишком нервный, точно что-то случилось. Как я могу ей отказать?»

Я разворачиваюсь к ней лицом и улыбаюсь. Её выражение лица не меняется.

«Сегодня эта женщина решила меня покорить?»

Ей очень идёт костюм, в каком-то английском стиле. Тёмно-бордовый пиджак и юбка. Губы в тон… И, конечно же, духи.

– На что ты смотришь?

«О господи! Я бессовестно её рассматриваю?! Но в этом же нет ничего постыдного…»

– Да так, я в своих мыслях. Хотела просто выйти на улицу и подышать. Я помню, что у нас олимпиада.

– Поднимайся в кабинет.

Наконец-то она отпускает меня и уходит в сторону спортзала. Мне больше нечем крыть, и я остаюсь в школе.

«Да простит меня Господь и родители».

Я написала маме сообщение: «Прости, я задержусь. Всё объясню».

А затем выключила телефон.

Где задержусь, почему, на сколько времени?! Раньше бы я описала всё в подробностях, а сейчас мне почему-то не хочется.

Олимпиада шла дольше, чем я думала. Часа два или около, но устали все очень сильно. Ребята из других школ показались мне более дружелюбными, чем в нашей. Их сопровождали учителя и пытались периодически им помогать в олимпиаде. У меня, естественно, проблем или незнаний не возникало. Я спокойно всё записывала каллиграфическим почерком. У меня с русским проблемы, а с немецким мы очень даже ладим.

После того как все наши работы собрали и позволили идти, я снова замедлилась.

«Раз уж я уже так сильно опоздала, может, мне ещё немного времени потянуть?! Не хочу приближать свою погибель от папиного ремня».

Я разместилась на первом этаже перед окнами, разложила принадлежности прямо на подоконнике и начала делать уроки.

«В школе сейчас обстановка куда лучше, чем дома».

Мимо сновали уборщицы: гремели ведрами, что-то обсуждали между собой, а я целиком и полностью ушла в свои дела. Я отреагировала только тогда, когда на этажах погасили свет и пришёл охранник. На меня никто не обращал никакого внимания, так как в школе есть поздние кружки и проводят их на первом этаже, в отдельной секции.

«Может, мне стоит посещать какой-нибудь? Не помню почему и как это началось, но домой мне действительно идти не хочется».

***

Собираясь домой, гардеробщик попросил забрать моё последнее пальто и что-то невнятное прошептал охраннику. Я только расслышала, что в спортзал заходить нельзя, а остальной текст он пробормотал так тихо, что мне пришлось бы оказаться между этими двумя, дабы его расслышать.

Гардеробщик ушёл, охранник уткнулся к кроссворд, я делала вид, что собираюсь домой, а сама смотрела на плотно закрытую дверь в спортзал.

«Может, они просто там ремонт затеяли?! Но ведь директриса туда заходила и ничего… Да и в нашей параллели была сегодня физкультура».