сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Повторюсь – опа… Сюрприз за сюрпризом. Что еще я нового узнаю о нашей стране? Может, алхимия теперь является частью домашнего обихода? Или еще дурость какая?
Так… Короче, Элрик, подними свою нижнюю челюсть с пола и прекрати таращиться на главнокомандующего как баран на новые ворота. Ибо – мама разве тебя не учила вежливости по отношению к старшим?.. Хотя, это было ой как давно…
— П-простите, я правда не знал… — заикаясь, произнес я, когда снова обрел дар речи.
Мужчина рассмеялся.
— Какая же молодежь все-таки впечатлительная… Итак, что же вы искали, мистер Элрик? – спросил он.
— К-кабинет полковника Мустанга, господин главнокомандующий, — все не переставая заикаться, ответил я. Боже, то в муть всякую лезу без тени страха, а то вот как заяц трясусь перед лицом главнокомандующего. Мораль – я человек непостоянный и с характером, который сложен для человеческого понимания…
— А, это на втором этаже, первая дверь от лестницы… — с благодушной улыбкой сказал главнокомандующий. – Ну-с, ладно, юноша, мне нужно возвращаться в свой кабинет. А вам удачи!
С этим словами мистер Дарвон направился вглубь коридора. Я же, кое-как отойдя от полученного шока, направился к лестнице на второй этаж…
* * *
Итак… Вот она, эта злополучная дверь. Теперь думаем – стоит ли беспардонно войти в кабинет полковника или все же предварительно вежливо постучаться? Душа у меня склонялась к первому варианту. Однако зачатки совести говорили, что все-таки лучше второй вариант. Так и быть… Решил послушать совесть и было поднес руку к двери, дабы постучаться… как дверь открылась, и из проема показалась лейтенант Хоукай.
— О, Эдвард, это ты? Заходи… — приветливо сказала она.
Все же подчиненные полковника мне нравились больше, чем сам полковник. М-да… Я кивнул и вошел внутрь кабинета.
— Ну здравствуй, Стальной! – полковник как всегда в своем репертуаре – сидит на своем кресле и с привычной лыбой привычно нахально смотрит на меня единственным целым глазом. Хоть какой-то плюс – нахально смотрит только один глаз, а не два… Ладно, нехорошо таким вещам радоваться – сам увечный донельзя…
— Доброе утро, товарищ полковник… Если это утро можно считать добрым… — пробубнил я последнее уже тише, становясь напротив стола полковника.
— Ну, это с какой ноги встал. Ты, Стальной, похоже, со своей железной встал, раз утро для тебя недоброе… — с иронией в голосе сказал полковник Мустанг. Опять хохмит в мой адрес, ну-ну…
— Лейтенант сказала, что вы хотите со мной поговорить… На тему чего же? – спросил я, делая вид, что не обратил внимание на «невинную шуточку» полковника.
— Ну… Во-первых, вот что… Ты будешь еще работать государственным алхимиком? – в свою очередь поинтересовался у меня полковник Мустанг.
Так… Это заставило меня малость задуматься… С одной стороны, не нужно. Ведь мы с Алом уже более не ищем Философский Камень или что-либо иное – брат теперь в норме… С другой стороны, стоит. Поскольку у нас появился неприятель, не помешало бы быть под хорошей охраной. Заодно может еще чего нового об алхимии узнается…
— Да, буду… — ответил, наконец, я.
— Хорошо… В таком случае тебе нужно будет пересдать экзамен на государственного алхимика. Скоро как раз будет подходящее для этого время… Так что не медли, — сказал Мустанг. – Так… Во-вторых, касаемо того, что было вчера… Ты наверняка знаешь, что это за мужчина. Скажи, кто он? И что он планирует делать?
О как… Сразу же вынь да положь ему всю правду-матку по интересующему предмету…
— Этот мужчина – алхимик. Судя по всему, довольно сильный… — сказал задумчиво я. – Зовут его Николас Фламель… Более я о нем ничего такого не знаю…
Полковник хмыкнул и, поставив руки локтями на стол, ткнулся лицом в ладони. Глаза… точнее, глаз (все никак не привыкну…) при этом смотрел все так же на меня.
— Все понятно… В таком случае есть еще одна причина, кроме тех, что ты себе придумал, по которой ты должен остаться государственным алхимиком: ты будешь узнавать все касаемо этого Фламеля… Ну, и также препятствовать всем его планам, которые как-либо будут угрожать людям и стране в целом… — проговорил Мустанг.
— Как скажете… — отрешенно сказал я. – Еще вопросы ко мне имеются?
По лицу полковника было видно, что он хотел найти еще какой-нибудь повод, чтобы заранее загрузить меня работой.
— Нет, Стальной, можешь идти… — произнес в итоге полковник Мустанг.
Я привычно слегка поклонился и вышел из кабинета…
* * *
— Все-таки какая же нахальная личность этот полковник! – проговорил с вздохом я, уже придя в мастерскую Уинри и сидя на диванчике в комнате приема. Кстати, на заметку – после возврата мне статуса государственного алхимика надо будет переселиться в привычную комнату в армейском общежитии…
— Братишка, ты как всегда слишком уж критичен к полковнику… — произнес Ал. Ну вот, вечно он в этой теме супротив меня! А еще младший брат… Предатель!
— А мне лично он так симпатичным показался… — протянула с улыбкой Анна.
Я косо глянул на девчушку. М-да, женская логика для меня навсегда останется тайной за семью печатями, которую разгадать еще более невозможно, чем тайну Философского Камня. Которая, к слову, уже давно разгадана…
— Полковник Мустанг? Симпатичным? Анна, у тебя явно сдвиг в фазе работы мозга… — усмехнулась Жени. – Одноглазый, старый, да еще и с нехилым самомнением, судя по взгляду… На кой такой нужен?
На Жени я посмотрел еще более удивленными глазами и рассмеялся.
— Твоя правда, Жени! – выдавил я сквозь поток «хи-хи» и «ха-ха».
Женевьева улыбнулась и поклонилась мне.
— Благодарю, мсье Элрик! – с французским картавением проговорила она.
Нет… Определенно после попадания в наш мир с ней произошли изменения. Во-первых, она стала проявлять характер. Во-вторых, глаза стали живыми, да и речь более эмоциональной. В-третьих… У меня галлюцинации, или она стала выглядеть старше? Определенно нет – со зрением у меня все в норме… Теперь Женевьева выглядела не на пятнадцать, как ранее, когда я впервые увидел ее в поезде, а на восемнадцать. И… на мой сугубо мужской взгляд, стала гораздо симпатичней… Ну да в общем вы поняли меня.
— Слушай, а о чем вы там говорили? – спросил Том, который вместе с Уинри занимался изучением механизма автопротеза.
— Да так… Главное в том, что скоро за отцом Жени начнется охота… И я буду к ней причастен… — протянул я.
— Да? И как же? – поинтересовалась Женевьева, присаживаясь рядом со мной.
— А очень просто: я снова войду в ряды «армейских цепных псов». Иначе говоря, буду продолжать работу государственного алхимика… — ответил я.
— Ого… У вас алхимия – это профессия? Причем военная? – изумленно спросила Анна.
— Ну… вроде того… — ответил Ал.
— Серьезная профессия… за которую немало платят, хоть и заставляют порой пахать как проклятого… — добавил я.
Жени судя по всему задумалась. После чего выдала:
— Тогда я, пожалуй, тоже стану государственным алхимиком…
Я чуть не сполз с дивана. КАК ДЕВУШКА, НИЧЕГОШЕНЬКИ НЕ СМЫСЛЯЩАЯ ДАЖЕ В АЗАХ АЛХИМИИ, МОЖЕТ ПОМЫШЛЯТЬ О ТОМ, ЧТОБ СТАТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫМ АЛХИМИКОМ??? Так я подумал. Вслух же я сказал… нет, прохрипел:
— Жени… У тебя не по-лу-чит-ся! Берут там не всякого, да и нужно знать фактически все об алхимии!
Женевьева хмыкнула.
— Вот ты и научишь меня всему, что необходимо знать! – сказала она, нахальным взглядом глядя на меня.
О боже… Я не думал, что какой-то взгляд может быть нахальнее мустанговского… Однако может!
— Я? – несколько пискляво протянул я, ошарашено таращась на девушку.
Может, она правда шутит?.. Однако кивок с решительным взглядом убедили меня в обратном, и я с тихим стоном сполз с дивана на пол…
— Братишка, гордиться надо – ты снова попробуешь себя в роли учителя! Не каждый может обучать алхимии, а ты аж второй раз будешь, — сказал, улыбаясь, мой младший брат. Ей-богу, предатель… Когда-нибудь я придушу его и не посмотрю на то, что он – единственный мой живой родственник и что я его люблю!..
* * *
Прошло где-то пять дней. Я думал, что обучение Жени алхимии будет для меня очередной трепкой и без того расшатанных жизнью нервов. Однако я ошибся. Девушка схватывала все налету, как я когда-то, и делала большие успехи. Так мало того – к урокам алхимии присоединилась еще и Анна. У нее, правда, получалось хуже, но тоже очень даже ничего. Я все спрашивал у нее и Тома, не было ли у них в роду алхимиков. Ребята отвечали, что дальше деда по линии матери – механика – никого не знали.
Я еще все время подмечал, что Жени и Анна чем-то напоминают нас с Алом – такая же заинтересованность в алхимии, такая же устремленность к новым познаниям в этой области… и, что самое удивительное, такая же способность совершать преобразование без помощи круга! Видимо, так повлияло перемещение в наш мир – наверняка оно было через Нее. Через Истину, скрытую во Вратах…
Особо подробно описывать не буду прохождение двух этапов экзамена. Скажу только: в тестовой части я ответил на все вопросы, Жени не ответила на последний; во время совещания все было так же, как у меня в первый раз, ну разве что главнокомандующий был другой...
И вот… Наступил день прохождения последнего этапа экзамена. Обстановка была такая же, как и при моем самом первом экзамене – все-все материалы были в распоряжении.
— Итак, господа алхимики, вы прошли на последнюю часть экзамена… Ваша задача – сотворить что-нибудь уникальное, дабы комиссия могла оценить ваши навыки. Думаю, для некоторых из вас не составит особого труда сделать что-нибудь эдакое… — сказал главнокомандующий, при этом на последних словах косо глянув на меня.
Все окружающие закивали головами, говоря, что поняли поставленную перед ними задачу. Мы с Жени, соответственно, тоже.
— Ну-с, приступим! Кто начнет первым? – мистер Дарвон стал оглядывать присутствующих.
Я принципиально не вышел первым. Первым вышел какой-то мужчина. Я не обратил внимания на то, что он сотворил – был погружен в свои мысли. Меня отвлекли через какое-то время.
— Господин Стальной Алхимик, может, вы покажете нам высший класс? – с доброй усмешкой сказал главнокомандующий.
Я пожал плечами и вышел вперед. Недолго думая, я привычно хлопнул в ладоши и коснулся земли. Через пару секунд перед глазами комиссии из земли вырос изящный фонтан в виде девушки с кувшином, из которого лилась вода. Комиссия охнула и зааплодировала. Все, считай, экзамен пройден. Вот как Жени…
Вдруг вокруг моего фонтана выросли небольшие деревца, вокруг которых… стали летать бабочки. Почти не видные, из небольших сгустков энергии. Снова охи со стороны комиссии.
— Мистер Элрик, мисс Фламель, это потрясающе! – восторженно проговорил главнокомандующий. – Итак, я официально заявляю, что Стальной Алхимик Эдвард Элрик восстановлен в своем статусе. А также принята на должность государственного алхимика Женевьева Фламель, которой я дарую второе имя – Чудотворный Алхимик.
Вот так, сразу… Хм-м… Были приняты и некоторые другие, но это было уже не столь важно. Важнее, что мы с Жени стали государственными алхимиками (причем я во второй раз). В конце дня нас, уже имевших свои именные часы и официальный документ от главнокомандующего, уже поздравляли все остальные. И в мастерской Уинри была закачена веселая пирушка.
Скажу одно: это были последние безмятежные для нас дни. Ибо дальше ждало множество опасных, смертельных для наших жизней неприятностей…
========== Часть II. Противостояние. Глава седьмая. Первое нападение. ==========
-Эдвард-
— Бра-ат…
Слышимость, словно в уши напихали ваты. Не, не хочу вставать. Лень. Ну, будем считать, что не слышу.
— Братишка, вставай…
Меня потрепали по голове и чуть дернули одеяло. Так, включаем нахальство на повышенный уровень. Я недовольно промычал и глубже зарылся носом в подушку, закрывшись одеялом.
— Брат, утро уже! Ты на торжественный прием у главнокомандующего опоздать хочешь? Вставай!
Одеяло было сдернуто, и волей-неволей мне пришлось продрать глаза.
— Ал, ну не хочу я туда… Будет нудня какая-нибудь… И вообще – не могли они попозже устроить этот прием? – недовольно пробурчал я.
— Не ной, а вставай. Тебе еще надевать твою новую форму! – Ал стоял рядом с кроватью, уперев руки в бока. – Жени вот уже встала.
— Да ну? – я протер глаза руками и протяжно зевнул.
Альфонс чуть помялся.
— Ну… Ладно, не встала. Ее будит Анна… И вообще, хватит меня забалтывать! Вставай! – он упрямо дернул меня за руку.
Я опять замычал и бухнулся на кровать носом в подушку.
— Не хочу-у-у-у… Такой хороший сон снился. Хочу досмотреть… — пробубнил я капризным тоном сквозь подушку.
Вот это называется, во мне проснулся маленький капризный ребенок… Во вполне взрослом парне девятнадцати… да что там – почти двадцати лет! Смех да и только.
Ал коротко прорычал, взял подушку со своей кровати… и треснул меня по башке. Ну все, это война! Дуэль! Я медленно поднялся, взял свою подушку и с диким кличем треснул младшего брата. Тот не преминул ответить, но на этот раз я увернулся и треснул его подушкой в бок. Ал распалился и, вскочив на кровать, стал меня валить, выставив подушку вперед. Я отбивался и упорно не желал падать.
И вот так война на подушках с дикими криками и хохотом длилась около десяти минут. Пока в комнату не вошла Уинри. Мимо нее просвистела подушка, и механик еле увернулась от «метательного оружия».
— Вы что тут устроили?! – сердито сказала она. – Эд, марш умываться, тебе давно была пора вставать и быть уже одетым в форму!
Тоже мне мамочка нашлась… И чего она пришла? Нам было весело! А она все испортила…
— Уинри, не надо меня воспитывать, я уже не маленький, — недовольно произнес я, вставая на ноги и проходя к двери.
Подруга хмыкнула и достала откуда-то (вообще никак не пойму, откуда он у нее все время берется?!) свой гаечный ключ и угрожающе потрясла им перед моим носом. Я аж встал на цыпочки, отодвигаясь подальше от «еще более грозного метательного холодного оружия».
— Эд… Иди умываться и без всяких комментариев! – с милой улыбкой, но очень угрожающим негромким голосом произнесла Уинри.
Я прошел мимо нее, косо поглядывая на гаечный ключ. Уже в коридоре я сказал:
— Слушаюсь, товарищ Гроза Мужчин и Психованный Механик…
В стену перед моим носом воткнулось все то же «оружие точечного болезненного поражения». Я быстро просчитал в уме, что дальнейшие шуточки и подобные им вяки будут опасны для моей и без того постоянно подвергающейся другим опасностям жизни, и чуть ли не бегом помчался в ванную комнату…
* * *
Я стоял перед большим зеркалом в мастерской и застегивал жакет своей формы. Блин, с виду форма выглядит ничего… но насколько трудно ее на себя надевать! Господи, раньше вполне нормально ходил: в красном плаще, черном жакете с белой каймой, черных штанах, черной майке и черных ботинках на внушительных размеров протекторах. Так нет – теперь нельзя. Парламент, появившийся после моего исчезновения и взявший все правление страной в свои руки, перешерстил многое в армии. Вот одно из изменений – теперь никаких отлыниваний от ношения формы…
— И кто придумал такую сложнейшую в плане надевания форму?! – проговорила Жени, проходя в мастерскую следом и также пытаясь разобраться с жакетом. – Ужас какой-то! То ли дело военная форма в нашем мире – все по-гениальному просто!
— Да уж, что правда, то правда! – согласился я, дозастегнув-таки жакет.
Когда нам с Жени выдавали форму, то было отпущено несколько колкостей в наши адреса. В мой: что еле-еле нашли столь мелкий размер формы. Я осыпал всех гневными выкриками на тему того, что не стоит указывать на мой рост. В адрес Жени же: ей бы вместо штанов мини-юбку. На что она сперва дала по морде тому, кто выдавал форму, и затем уже скромно сказала, что с ее работой мини-юбка бы мешала нормально двигаться. Не девушка, а термояд пострашнее Уинри, похоже…
— Ну, зато виду приличного! И не все же время жакет носить… — сказала Женевьева, дозастегивая жакет и выпихивая меня от зеркала.
Нахальства ей, похоже, не занимать не меньше моего… Ладно, посмотрим, посмотрим.
— Ладно, время не терпит! Уже наверняка выходить пора… — сказал я.
— Разве? А сколько времени? – спросила Жени.
Мы оба глянули на часы, висящие на стене…
— ЧЕРТ!!! ОПАЗДЫВАЕМ!!! – хоровой вопль на всю мастерскую. Я и Жени пулей выскочили из дома и побежали по улице в сторону штаба. М-да, если мы опоздаем на этот прием, то у нас уже будет не самая лучшая репутация! Правда, на нее как-то… но все же…
* * *
-Женевьева-
Я проклинала все на свете, когда мы с Эдом неслись по улицам Сентрала (вроде так называется город… Хм, а пооригинальней ничего не было?) до главного штаба. Надо ж было быть настолько ленивой задницей, чтобы, во-первых, проспать, а во-вторых, запрятать армейскую форму так, чтоб искать ее потом по всей комнате! Все это я, м-да…
