Текст книги "This means War (СИ)"

Автор книги: G.S.Winchester

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Если я сделаю глубокий вдох, то истерика не вырвется наружу? А если выдохну?

Запустив пальцы в волосы, прикрываю глаза и продолжаю дышать, считая про себя от одного до десяти.

Слышу приближающиеся шаги, но не хочу открывать глаза. Хочу стать невидимкой. Но когда кто-то садится рядом, я даю себе минуту, прежде чем поднимаю веки.

Поворачиваю голову и вижу Томлинсона. Прислонившись спиной к дверце автомобиля, он уселся на холодный асфальт рядом со мной. Луи достает из кармана джинсовой куртки пачку сигарет и зажигалку. За ухом у него спрятана ещё одна сигарета, берет он именно её и заменяет на новую, что из пачки.

– Ты же футболист, – отмечаю я после того, как раздаётся щелчок зажигалки, и парень выдыхает клубок дыма.

– Ты же студентка, – выдаёт Луи, глядя на мои тетради, безжизненно валяющиеся на асфальте, словно кучка трупов после массового расстрела.

– Искала ключи от машины, – пожав плечами, зажимаю ладони между коленей.

– Я так и понял, – Томлинсон сгибает ноги в коленях и опускает на них локти, а я слежу за тонкой струей сигаретного дыма, пытаясь поймать тот самый момент, когда именно он растворяется в воздухе.

Это помогает отвлечься.

– Помнишь, – произносит парень, глядя перед собой, – как мы всем классом решили прогулять историю в выпускном классе перед зимними каникулами, но нас подставила тихоня, она единственная пришла на урок, и всем остальным влетело, – Луи крепко затягивается, а затем стряхивает пепел с сигареты. – Как её звали?

– Элизабет.

– Точно, – кивнув головой, он тихо усмехается, – Элизабет. А на следующий день она вошла в класс с гордо поднятой головой.

– Она не боялась нашей мести, – вспоминаю я, грустно улыбнувшись.

– А помнишь, – Томлинсон поворачивает голову, чтобы взглянуть в мои глаза, – почему мы не стали ей мстить?

– Она была из малообеспеченной семьи и мечтала поступить в университет лиги плюща, чтобы потом получить хорошую работу и помочь своим родителям. Их финансы не позволяли ей платную учебу в универе, так что она не могла пропустить ни одного урока, потому что боялась предать свою мечту.

– В тот вечер, когда отец узнал о моем прогуле, то кричал как ненормальный. Я всю неделю ненавидел Элизабет, но одновременно гордился тем, что она поступила смело, так, как считала нужным.

– Знаю, что ты пытаешься сказать, – вздохнув, прислоняюсь затылком к дверце автомобиля. – Но у неё была цель, Луи, а у меня её нет. Я предала подруг.

– Ты рассказала Пейдж, в чём именно дело? – Луи тушит сигарету об асфальт, а затем щелкает пальцами, выкидывая окурок в сторону.

– А ты знаешь в чём дело?

– Нет, но я знаю тебя. Ты не стала бы предавать кого-то без причины. Или, – он легонько пихает меня плечом, – вас в Каппе настолько меняют?

– Это долгая история, и её нельзя рассказывать на трезвую голову.

– Я не пью с неряхами.

– Прости? – удивлённо вскинув брови, смотрю на парня, а затем оглядываю свою одежду на наличие пятен.

– Ты разбрасываешь свои вещи по парковке трезвая, – он кивает в сторону ручек и тетрадей, листы которых легонько колышутся на ветру, – боюсь представить, что ты вытворяешь по пьяни.

Усмехнувшись, покачиваю головой и выпрямляю затёкшие ноги.

– Как тебе это удается, Лу? – спрашиваю я, глядя вперед. – Ты не обращаешь внимание на конфликты и сплетни, смотришь словно поверх них, – смотрю на парня и встречаю его серьезный взгляд. – Ты остался собой.

Луи замолкает на некоторое время, постукивая пальцами по колену.

– Будь у тебя машина времени и ещё один шанс, ты бы предупредила Зейна снова?

Внезапный вопрос Томлинсона заставляет меня задуматься всего на пару секунд, после чего я уверенно киваю.

– Тогда ты тоже осталась собой, – подмигнув мне, он отталкивается ладонями от земли, чтобы присесть на корточки и закрыть обложку тетради, что раскрылась от ветра. Как только парень делает это, то я тут же замечаю свои потерянные ключи. – И помни главное правило Джерси.

– Их два, – с улыбкой напоминаю я, забирая ключи из его пальцев.

– Точно. Первое – зимой всегда нужно возить лопату в багажнике, потому что выезд к хренам занесет за пару минут. И второе…

– Будь собой, – продолжаю я, и Томлинсон кивает.

– Забей на всех, Скайлер. Знаю, что совет примитивный, но это работает. Хоть я и мечтаю о том, что в один прекрасный день Пейдж заберут инопланетяне и никогда не вернут её обратно, – Луи пожимает плечами. – Но если она твоя подруга, – парень снова морщит нос, и я издаю смешок, – то пусть ее величество проявит уважение к вашей гламурной дружбе и хотя бы выслушает полную версию произошедшего. Тогда уже тебе судить, насколько из неё хороший друг.

– Элеанор повезло с тобой, – говорю я, внимательно вглядываясь в голубые глаза парня.

– Ну, – уголки его губ приподнимаются, – скорее мне с ней. Но только не говори Эль, что я так сказал, не то она точно поймет, что я у нее под каблуком. В нашей паре я должен оставаться очаровательным и упрямым, а Эль милой и лояльной.

– Договорились, – усмехнувшись, киваю. – Спасибо тебе, Луи.

Я говорю это «спасибо» и имею в виду то, что Томмо помог мне хоть немного разобраться в себе в тот момент, когда я думала, что уже потеряла саму себя. Мне не нужно говорить этого вслух, улыбнувшись, парень просто кивает в ответ, взглядом показывая, что он понял то, что именно я хотела сказать.

***

Чтобы перевезти все мои вещи из дома Каппы понадобится не один час. Хватаю спортивную сумку и впопыхах закидываю в неё всё самое необходимое. Слишком тороплюсь и едва не забываю зубную щетку, хотя понимаю, что смогу купить её в ближайшем маркете.

Нахожу в шкафу старые конверсы, джинсы и клетчатую рубашку, в которые и переодеваюсь. Эта одежда напоминает мне о доме. Но ведь и это место тоже мой дом. По крайней мере так было еще утром.

Накидываю куртку и, схватив сумку, сбегаю вниз по лестнице, стараясь не заострять внимание на мелочах, потому что в голове начинают всплывать картинки из прошлого. Чёртовы воспоминания о хороших временах, проведённых в этом доме. Их было много.

В регистратуре заявляют, что мест в общежитии нет. Не считая одного блока, именуемого среди студентов: «английский пансионат». Так его прозвали давно, с тех самых пор, как ответственной за живущих там девушек стала миссис Блэк.

Эта худощавая женщина маленького роста вечно носит чёрные платья с незаменимыми белоснежными воротничками. Седые волосы убраны в тугой пучок, а лицо, покрытое бледной пудрой и изможденное морщинами, практически никогда не демонстрирует эмоций.

Приходится воспользоваться маминым подарком на День рождения – чековой книжкой. Потому что под рукой у меня нет наличных, которыми я смогу оплатить первоначальный взнос за два месяца проживания. Нужно продержаться до зимних каникул, потом что-нибудь придумаю.

Когда мне дают направление в английский пансионат, я даже усмехаюсь, представляя, как Пейдж будет смеяться. Она не один раз, шутки ради, рекомендовала не прошедшим в Каппу девушкам пожить там.

После того, как я выслушала тридцатиминутную лекцию миссис Блэк о правилах проживания в общежитии, прихожу к выводу, что подпольные концлагеря существуют, мне наконец выдают ключ от комнаты.

Ключ. От. Комнаты.

Железный такой. Ключ.

Конечно, в тот момент, когда университетская система общежитий переходила на электронные замки с карточками, комендант английского пансионата напрочь отказалась от нововведений. Но сейчас мне грех жаловаться. По крайней мере не придётся спать в машине.

Следую по длинному коридору, устланному чёрным ковролином, а белые стены уже наводят тоску. По пути встречаю нескольких девушек, которые косятся на меня как на привидение. То ли они думают, что я потерялась, то ли удивлены тем, что я надела хлопковую рубашку в клетку и кеды.

Деревянная дверь в мою комнату приоткрыта, стучусь несколько раз, а затем осторожно толкаю ее, и она раскрывается с противным скрипом.

– Привет, – улыбнувшись блондинке, сидящей за компьютерным столом, демонстрирую ей свой ключ, который всё это время я сжимала в пальцах. – Меня зовут Скай, я твоя новая соседка.

Зелёные глаза девушки расширяются в удивлении, тонкой рукой она тянется к кружке с кофе, которым пропахла комната, чтобы сделать несколько глотков.

Отставив напиток на стол, соседка молча оглядывает меня с головы до ног, покручивая кольцо на среднем пальце, а затем вновь разворачивается к экрану ноутбука и продолжает печатать что-то, будто меня здесь нет.

Ладно, может тут есть какое-то правило, которое я прослушала? Нельзя здороваться с сидящими или вроде того.

Пожав плечами, принимаюсь оглядываться. Сразу видно, что в одной половине комнаты кто-то живет. Моя молчаливая соседка развесила над постелью несколько листов с набросками одежды: пальто, платья, шляпки. У подножия кровати лежит пушистый коврик, со стороны он кажется мягким и будто призывает пройтись по нему босиком. А на широком подоконнике собрался склад плюшевых мишек и пару растений в горшках.

Моя половина комнаты пустая, можно сказать мертвая. Кровать с голым матрасом, узкий шкаф с заметно провисающей на петлях дверцей и маленький комод. Кидаю сумку на кровать, а затем вновь поворачиваюсь к соседке.

– Классные рисунки, – предпринимаю еще одну попытку завести знакомство. – Учишься на дизайнера одежды?

– Чёрт, – плечи девушки трясутся от смеха, отчего светлые локоны подпрыгивают, – ты сейчас серьёзно?

Развернувшись на крутящемся стуле, она закидывает ногу на ногу и скрещивает руки на груди.

– Будешь делать вид, что не помнишь меня?

– Прости? – удивлённо вскинув брови, всматриваюсь в лицо девушки и стараюсь найти в нём знакомые черты.

– Валери Саммерс, – представляется она, а затем ищет в моих глазах намек на воспоминание и, не найдя его, издает смешок. – Господи, карма действительно правильно сделала, что долбанула тебя.

Что за фигня? Люди, у которых есть плюшевые мишки, обычно очень добрые!

– Прости, что не помню тебя, Валери, – пожимаю плечами. – Но…

Вдруг меня озаряет. Мишки. Плюшевые мишки. Я помню эту девушку.

Валери пыталась попасть в Каппу в прошлом году. Алиша была её куратором. Милая Валери Саммерс приехала из Невады с целой коллекцией плюшевых медведей, поглощенная идеей стать знаменитым дизайнером. Она надеялась, что наличие в резюме такого сестринства, как Каппа, поможет ей открыть двери на стажировку в идеальный дом моды Карла Лагерфельда.

Валери выполнила все задания. А в вечер перед официальным отбором мы собрались у камина в гостиной вместе со своими протеже. Этот вечер был одним из самых последних и важных этапов отбора.

Объявляют, что каждая, кто хочет стать девушкой Каппы, приносит с собой вещь, которая тесно связывает её с прошлым.

В этой формулировке есть подвох: девушки думают, что принесут вещь и будут делиться с будущими сестрами воспоминаниями, и станут ближе друг другу. Но проблема в том, что, вступая в сестринство, ты должен расстаться со своей прошлой жизнью, произнести поминальную речь и кинуть воспоминание в огонь, что пылает в камине.

Мне повезло, что в ночь, когда я проходила отбор, то притащила с собой всего лишь любимую потрёпанную футболку. Но вот одна девушка принесла с собой фотографию погибшей матери. А какой нормальный человек кинет фото родителей в огонь?

Этой девушкой была Пейдж. Она не выкинула фото и, разумеется, ушла бы добровольно, если бы я не сорвала со своей руки браслет и не вложила его в ладонь Харрис, пока остальные не видят. Тогда мы солгали, Пейдж на ходу придумала историю, связанную с браслетом за два доллара, и, наверное, уже в тот момент мы стали подругами.

В прошлом году Харрис была взвинчена, потому как только недавно перешла в статус президента сестринства. А Валери, как назло, принесла папку со своими набросками и сказала, что прошлая жизнь держалась только на мечте о будущем. В тот вечер она отказалась сжигать надежды на свою мечту, а её рисунки вылетели за дверь от руки Харрис, разлетаясь по дождливой улице.

Из-за ливня и ветра большую половину рисунков из портфолио ждала печальная участь.

– Мне очень жаль, что так произошло, Валери, – с грустью говорю я, глядя ей в глаза.

– Тебе жаль? – она снова усмехается. – А тебе было жаль, когда в кафетерии Пейдж назвала меня чудачкой, и все подхватили это слово. Меня до сих пор так называют, но тебя, конечно же, это мало волнует.

Склонив голову набок, Валери смотрит на меня с неприязнью, и ее губы искривляются в ироничной улыбке. Той мечтательной девушки больше нет. Каппа уничтожила ее.

Пейдж. Я. Алиша. Даже Жаннет. Мы все это сделали.

– Даже страшно представить, сколько человек вы унизили за это время, а теперь вы настолько озверели, что прёте против самих же себя. Смешно, не правда ли?

Я не смеюсь, и Саммерс тоже. Закрыв крышку ноутбука, она сжимает в ладонях кружку и поднимается со стула. Остановившись рядом с моей кроватью, Валери вытягивает руку вперед и, глядя мне в глаза, переворачивает её над моим матрасом, проливая на него кофе.

– Пошла ты к черту вместе со своими извинениями, – бросает она, прежде чем выйти из комнаты.

Смотрю на пятно кофе, оно разрастается и въедается в матрас, подобно страху внутри меня. Сколько таких людей, как Валери, мы сломали за это время? А лично я? К скольким судьбам я приложила руку? Валери не единственная, над кем издеваются.

Что там сегодня говорил Луи? Забить?

Нет, я не могу забить. Я живу в комнате с девушкой, мечты которой разбились на моих глазах, но тогда я смолчала. Черт возьми, я почти всегда молчала, боясь взять огонь на себя. Долбанная трусиха. У Валери хватило смелости отказаться от Каппы, а я, словно сдавшись, вынудила Пейдж изгнать меня. Чувствую себя тупоголовым камикадзе.

От мыслей меня отвлекает шум в коридоре. Глухой стук женских каблуков. Кто-то семенит по ковролину, причем очень быстро.

– Я ещё раз повторяю, что молодым людям запрещено приходить в женское общежитие! – пронзительный голос миссис Блэк разрезает коридор. – Да стойте же вы!

– Я всего на пару минут, – сердце йокает в груди, когда я слышу голос Зейна. – Мне нужно ее увидеть.

– Часы посещения с двенадцати дня до трёх и только по субботам.

– Ага, я услышал вас еще с первого раза.

Пока перепалка представителей разных поколений продолжается, я выглядываю в коридор.

Миссис Блэк комично-маленького роста, а особенно рядом с Зейном, которому она по локоть, и за него, кстати, женщина цепко хватается, пытаясь остановить парня.

– Мои девочки не такие! К ним домой не приходят парни, все свидания за пределами этого блока.

Зейн пытается избавиться от хватки упертой женщины, а затем резко останавливается.

– Ой, смотрите, – вскинув брови, он оборачивается назад. – Наверное, это вы обронили?

– Что именно? – продолжая держать Малика, миссис Блэк тоже оборачивается.

– Розги, блин! И горох, вы же на него ставите девочек на колени в угол, когда они перестают слушаться.

Я издаю смешок, а миссис Блэк выливает целый поток благородных и изысканных ругательств, что вызывает у Малика только тихий смех.

– Зейн, – зову я, облокачиваясь плечом на косяк.

Парень оборачивается и, прикрыв глаза, откидывает голову назад, чтобы с облегчением выдохнуть.

– Я везде тебя искал, Джерси, и сначала не поверил, когда в регистратуре мне сказали, что тебя заселили в английский пансионат.

– В какой пансионат? – переспрашивает миссис Блэк.

Малик удивленно вскидывает брови, кажется, он уже и позабыл, что его держат в заложниках.

Опустив взгляд, наполненный иронией, он изучает бледные пальцы, всё еще держащие его локоть.

– В этот грёбаный английский пансионат, мэм.

– Молодой человек, наш блок назван в честь королевы Виктории! Постарайтесь не использовать такие выражения в этих стенах.

– Вы что, – парень прыскает со смеху, – серьезно?

– Зейн, ну хватит, – прошу я, стараясь спрятать улыбку.

Малик наконец-то высвобождается из цепкой хватки и чуть ли не бежит в мою сторону. Затащив меня в комнату, он мгновенно закрывает дверь прямо перед носом миссис Блэк. И так же мгновенно раздается стук.

– Да-да? – вскинув брови, Зейн прислоняется плечом к двери.

– Немедленно откройте!

– Чтобы вы меня выгнали?

– Да.

– Как предсказуемо, – подняв взгляд к потолку, он щурится. – Не убедили, поэтому не открою.

– Тогда я выселю вашу подругу и не верну предоплату.

– Малик, блин! – испугавшись, бросаюсь вперед, чтобы открыть дверь, но он останавливает меня движением руки.

– Она моя сестра, а насколько мне известно, родственникам можно посещать местных заключенных.

– Вы не очень-то похожи, и перестаньте ёрничать, вам это не к лицу.

– Скай моя сводная сестра, – Зейн с улыбкой пожимает плечами, а я прикрываю пальцами веки, мысленно прощаясь с только что приобретённой крышей над головой.

– Тут сводные братья каждый день пытаются попасть на территорию общежития.

– Скажите, – Малик тяжело вздыхает, прислоняясь спиной к двери, – в вашем общежитие живут девушки только с высоким средним баллом, верно?

– И?

– Мы с вами создали так много шума и отвлекли большую половину девушек от учебы. Мы же не хотим, чтобы их успеваемость упала? Может, вы дадите мне десять минут наедине с моей дорогой сводной сестрой, – он подмигивает мне, а я недовольно морщу нос, – и тогда мы мирно разойдемся?

Миссис Блэк молчит около минуты, а затем вновь стучится. Потирая щеку, Зейн усмехается, но всё же открывает дверь. Комендант смотрит то на меня, то на Малика. Прищурившись, она поджимает бледные, почти невидимые губы и покачивает головой.

– Десять минут, – строго отрезает она.

– Милосердие вам к лицу.

– И, – женщина поднимает крючковатый указательный палец, – чтобы дверь была открыта.

– Как скажете, – улыбнувшись, Малик раскрывает дверь шире.

– И ещё мне нужно ваше имя, потому что я всё равно напишу жалобу на ваше поведение.

– Эдвард Каллен, – уверенно выдает парень.

Поджав губы, я отворачиваюсь к окну и прикрываю ладонью рот, стараясь не засмеяться.

– Господи, – тихо выдыхает Зейн, выглядывая в коридор, – я думал, что она никогда не уйдет. Вылитая Пейдж в старости, – выдав пару ругательств, он оборачивается. – У меня осталось примерно девять минут и тридцать секунд…

Зейн замолкает и смотрит на меня так, будто увидел впервые. Думаю, что видок у меня измотанный.

Такое чувство, что мы не виделись тысячу лет. Хотя даже сутки не прошли с нашей последней встречи, но всё так кардинально изменилось. В горле застревает ком из непролитых слез, но я стараюсь улыбнуться.

– Всё нормально, – отмахиваюсь, – не надо смотреть на меня так, будто всё мое имущество сгорело в пожаре.

– Джерси, – он делает шаг вперед, – иди уже ко мне.

С моих губ вылетает рваный выдох, и проходит пара секунд, прежде чем я преодолеваю расстояние между нами. Я с такой силой врезаюсь в грудь Зейна, что боюсь, что снесу его. Встаю на цыпочки и, крепко прижавшись, обнимаю парня за шею, вдыхая аромат парфюма. Он опускает ладонь на мою спину, прижимая к себе еще крепче, а его пальцы вмиг путаются в моих волосах.

Я думала, что рядом с Зейном буду чувствовать себя сильной. Но нет, рядом с ним я могу позволить себе показать слабость, снять маску. Просто знаю, что он может быть сильным за нас двоих, пока моё тело сотрясается от рыданий.

В его руках я чувствую себя слабой, хрупкой, но при этом защищённой. Зейн рядом, а значит всё плохое уже позади.

– Я тебе большую половину дня звонил, – шепчет парень, поглаживая меня по спине. – Ты чертовски напугала меня, Скайлер.

– Думал, – шмыгнув носом, выдаю слабую улыбку, – что я скинулась с моста влюблённых?

– Думал, что ты сдалась и уехала, – он еще сильнее прижимает меня к себе и приподнимает, отрывая мои ноги от пола. А я просто висну на Зейне, не в силах даже поднять веки. – Почему у тебя выключен телефон?

– Тот же вопрос я хотела задать тебе вчера.

Зейн опускает меня на ноги и слегка отстраняется, чтобы заглянуть в глаза.

– Ненавижу себя за то, что меня не было рядом с тобой сегодня, – прикоснувшись к моим щекам, он бережно вытирает с них слёзы большими пальцами. – Если бы я только не забыл свой телефон дома.

– Где ты был? И если ты скажешь: «бегал», я тебя ударю.

– Но я и правда в каком-то смысле бегал, – усмехнувшись, он покачивает головой. – Гарри сказал, что вывеска флага у главного корпуса отменяется. Ночью мы поехали к дому декана, чтобы нарисовать на двери его гаража ту же картинку, что и на флаге.

– Господи, – рассмеявшись, покачиваю головой, – вас не поймали?

– Нет, но Акселя поймал соседский ротвейлер, как раз в тот момент, когда мы бежали. Потом нам пришлось ехать до ближайшей больницы, чтобы этому дебилу зашили ногу.

– Какой кошмар! – приложив пальцы к губам, покачиваю головой. – Он в порядке?

– С ним всё нормально, пара швов. В общем, рисунок-то так и не был начат, а пока мы носились по больнице, уже начало светать. Пришлось ждать, пока декан и его жена уедут на работу, чтобы нарисовать это чертово граффити. Мы как раз ехали домой, когда опубликовали пост о нас с тобой, и только тогда Гарри рассказал, что ты приходила и почему он решил не вешать флаг возле университета, – Зейн проводит большим пальцем по моей нижней губе и заглядывает в глаза. – Никогда дорога до кампуса не казалась мне такой долгой.

– Знаешь, – опускаю взгляд и подхватываю пальцами болтающийся шнурок от капюшона на темной толстовке парня, – с одной стороны я очень сильно хотела, чтобы ты был там со мной. А с другой, – пожимаю плечами, – мне не хотелось, чтобы ты был свидетелем этой картины. Когда сплетница вчера написала мне, я знала, на что шла.

– Она, что? – Зейн меняется в лице. Брови сходятся на переносице, а скулы напрягаются до предела, когда он отводит взгляд в сторону. – Долбанная стерва, она обещала, что не станет трогать тебя.

– О чём ты говоришь? – непонимающе покачиваю головой.

– Вчера днем она написала мне. Пообещала, что если перестану играть с вами в детектива, то она не будет касаться тебя в своих постах и оставит в покое. В итоге она дважды нарушила слово.

– Зейн, – опускаю ладонь на его грудь, – ты должен был сказать мне, нельзя было идти у нее на поводу.

– Ты помнишь, как была напугана этими анонимными записками? – он ловит пальцами мою руку, лежащую на его груди, и сжимает в своей, бережно перебирая пальцы. – Если перестать искать ее значит для тебя спокойную жизнь, то почему нет?

– Я думала, что человек, который рассказывает всем правду, не будет врать… – замолкаю, вспоминая о недавнем сообщении. – Сегодня она написала мне, что теперь я свободна.

– Конечно, после того как выстрелила в тебя в упор перед всеми. Теперь я точно найду ее и нахрен загашу, – покачивая головой, Малик смотрит за мою спину, а затем его брови приподнимаются в удивлении. – Это твоя кровать?

Оборачиваюсь и смотрю на пятно кофе, расползшееся по матрасу.

– Да, – отстранившись от парня, заправляю волосы за уши и натягиваю улыбку, – случайно пролила кофе.

– Ага, – Малик смеряет меня скептическим взглядом, а затем оглядывает комнату. – Так как говоришь, зовут твою соседку?

– Зейн, не надо, – качаю головой, пряча ладони в задние карманы джинсов. – Я сама с этим разберусь.

– Как вижу, у тебя отлично выходит, – покосившись на темное пятно, парень поджимает губы и переводит взгляд на подоконник. – У твоей соседки целая коллекция плюшевых мишек, и при этом она обливает казённые матрасы своих новых знакомых? – разводя руки в стороны, он посылает мне удивлённый взгляд. – Что с ней, мать ее, не так?!

– Она пыталась попасть в Каппу, – поморщив нос, поясняю я.

Тут на лице Малика мелькает озарение, кивнув головой, он издает смешок, а я пихаю его в грудь. Увернувшись от удара, он ловит меня за руку и прижимает к себе, опуская ладони на мою поясницу.

– Пока мы ехали домой, я рассказал Гарри нашу с тобой историю от самого начала и до конца.

– Что?! – округлив глаза, я едва сдерживаюсь от того, чтобы в удивлении не подпрыгнуть. – И ты говоришь об этом только сейчас? Как он отреагировал?

– Вполне неплохо, – пожимает плечами, – он не сильно удивился.

– Погоди, – пытаюсь отпрянуть, но Зейн не выпускает меня из своих объятий, – ты сказал, что с вами был Аксель. Он тоже слышал это?

– Думаю, что когда он делал парочку перерывов и не ныл о своей ноге, то слышал. Мне неважно, что скажут парни из братства, Скайлер, а тем более остальные.

– Ты рисковал.

– Лучше поздно, чем никогда, верно?

– Да, но, – улыбнувшись, пожимаю плечами, – вдруг ты мне не нравишься? Что тогда будешь делать?

Тихо рассмеявшись, Зейн наклоняется и накрывает мои губы своими, а я без лишних раздумий отвечаю на поцелуй, который ждала несколько лет.

Он наполнен отчаянием вперемешку с нежностью и грустью о том, что мы потеряли столько времени зря.

Кажется, мое сердце за этот день останавливалось много раз, но сейчас оно замерло и будто сорвалось со скалы, разбиваясь вдребезги, а потом волшебным образом исцелилось.

Только это сердце стало чувствительнее.

Я острее ощущаю вкус мягких губ на своих, тело становится податливым под уверенными руками и нуждается в прикосновениях. Зарываюсь пальцами в густые волосы Зейна, и из моих легких вырывается глухой стон, когда он прикусывает мою нижнюю губу. Сквозь поцелуй чувствую, как он улыбается, и это заставляет меня немного смутиться.

– Да, – чуть отстраняясь, тихо говорит парень, поглаживая мою щеку большим пальцем, – я определенно тебе не нравлюсь.

Усмехнувшись, опускаю взгляд, чтобы спрятать счастливый блеск в глазах, но Зейн ловит пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть на него.

– Кстати, я еще не высказал тебе всё, что думаю о твоем вчерашнем глупом поступке. Чтобы больше не было таких случаев, где ты жертвуешь собой для того, чтобы предупредить меня о чем-то, договорились?

– Я не буду давать таких обещаний.

– Скайлер, – карие глаза Зейна темнеют, а между бровями ложится складка.

– Эй, – вздрагиваю от неожиданности, когда слышу голос Валери. Она проходит мимо нас и вновь садится за свой ноутбук, – Белла Свон, я встретила внизу миссис Блэк, она попросила твоего сводного брата Эдварда Каллена поторапливаться.

Усмехнувшись, прикасаюсь лбом к плечу Малика и крепко обнимаю, сцепляя пальцы за его спиной. Я напрочь позабыла о том, где мы находимся.

– Пойдем отсюда, – шепчет он, прикоснувшись губами к моему виску.

– У меня комендантский час, – улыбаюсь, когда плечи Зейна начинают трястись от смеха. – Я серьезно.

– Тогда останешься у меня.

– В доме, где все меня ненавидят?

– В этой комнате тебя тоже не особо любят. Или тебе просто хочется спать на мокром?

Рассмеявшись, покачиваю головой и прикрываю веки, когда парень оставляет невесомый поцелуй на моем лбу.

– Я не особо расстроюсь, если ты не будешь ночевать здесь, – напоминает Валери о своем присутствии.

Вскинув брови, Зейн несколько секунд сверлит взглядом спину Саммерс, а затем набирает воздуха в легкие, чтобы, я уверена, сказать что-нибудь язвительное.

Приходится накрыть ладонью его губы, чтобы он не отвечал. Взглядом прошу Малика остановиться, потому что не вижу смысла в этой перепалке.

Зейн тяжело выдыхает, и я не могу сдержать улыбки, когда его тёплое дыхание щекочет мои пальцы. Он кивает, тем самым показывая, что сдается, а я убираю ладонь от его мягких губ.

– Знаешь, – тут же обращается он к Валери, а я закатываю глаза, – считать себя жертвой и жалеть может каждый. Проблема глупых людей – их убеждения. Тут нет виноватых, странная и агрессивная соседка Скай, есть только те, кто винит в своих проблемах других. У всех есть сложности и, несмотря на социальный статус в обществе, только ты выбираешь: сидеть в углу и жалеть себя, либо идти дальше. Возможно, тот день, когда ты не попала в Каппу, был лучшим в твоей жизни, но пока ты еще сама этого не поняла.

Валери, которая до этого печатала, замирает. Она слышала каждое слово Зейна, но так и не ответила. Вздохнув, Малик подходит к кровати, чтобы взять мою сумку.

– И, кстати, – он вновь оборачивается, – пока не будет твоей соседки, подумай о том, что ты сделала с ее кроватью. Чем ты сейчас лучше хоть одной из тех, кого так ненавидишь?

Мягко улыбнувшись, Зейн прижимает меня к себе, чтобы оставить легкий поцелуй на виске, а затем ловит мою ладонь. Переплетая наши пальцы, он утягивает меня за собой в коридор, а я просто молча следую за парнем, наслаждаюсь теплом его руки и потихоньку чувствую, как его уверенность в том, что всё будет хорошо, передается и мне.

========== Часть 13 ==========

Когда мы с Зейном подходим к дому Сигмы, внутри разрастается нечто похожее на панику. Как переступить порог этого дома? Перед глазами всплывают страшные картинки того, как меня обстреливают краской и выставляют с позором. Для мальчиков из Альфы я по-прежнему осталась закоренелым врагом.

Мы останавливаемся на крыльце, и я неосознанно делаю шаг назад, глядя на дверь, как на стоматолога, который сказал, что анестезия не потребуется. Мне нужна моральная анестезия или на худой конец глоток виски.

Малик оборачивается, в его взгляде сквозит понимание, и я благодарна ему за то, что мне не нужно говорить о причине моего ступора.

– Тебе не стоит переживать, Скайлер, – опустив ладонь на мою щеку, он дарит мне мягкую улыбку. – Гарри пообещал поговорить с ребятами, поэтому никто не будет встречать нас с мачете в руках.

– От этого не легче, – опускаю взгляд вниз.

Когда мягкие губы парня касаются моего лба, то мне становится спокойней.

– Обещаю, что мы сразу же уйдем, если тебе что-то не понравится.

– Мы? – слабо улыбнувшись, наконец-то поднимаю взгляд.

– Да, создадим свою общину непонятых и неприкаянных душ. Будем сами себе президентами.

– И в нашей собственной общине не нужно будет носить розовый верх по средам?

– Ну, – Зейн пожимает плечами, – может только мне и разве что по вторникам. Просто помни об одном, – шепчет он на ухо, – я не дам тебя в обиду.

Даю себе еще пару минут, прежде чем перейти порог дома. Из гостиной раздаются громкие голоса: Гарри и Аксель устроились на диване, играя в приставку. Видимо, Стайлс проигрывает, поэтому нещадно бьёт друга по перебинтованной после укуса ноге, чтобы выиграть себе немного форы.

– Охренел?! – Аксель морщится и, откинув джойстик, тут же хватается за больную ногу. – Ненавижу тебя, урод!

– Да ладно тебе, Акс, – издав смешок, Стайлс продолжает с азартом смотреть в экран и лихорадочно стучать пальцами по кнопкам. – Это называется «блеф».

– Это называется «мой друг конченный и бездушный дебил», – парень подхватывает брошенный джойстик, чтобы треснуть им Гарри по плечу.

Рассмеявшись, Стайлс вновь тянется, чтобы задеть раненного собрата, но тут замечает нас. Его брови удивлённо приподнимаются, а улыбка становится шире. Аксель скрывает своё первоначальное удивление за неловкой улыбкой, я киваю ему, и он тут же кивает в ответ, а затем возвращается к игре, будто всё нормально, и я являюсь частым гостем в доме Сигмы.