Текст книги "This means War (СИ)"

Автор книги: G.S.Winchester

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Впервые вижу свергнутого регента воочию, – откинув джойстик в сторону, Стайлс хлопает ладонями по коленям и поднимается с места.

– Хватит уже, Гарри, – Зейн тянет меня за руку, ведя вдоль широкого холла, а Гарольд, конечно же, следует за нами. – На сегодня с неё достаточно остроумных, но на самом деле нет, шуток.

Мы входим в просторную кухню, и первым делом внимание привлекает холодильник, на котором не осталось живого места. Вся его гладкая поверхность изрисована и исписана инициалами братства, именами мальчиков и их взаимными подтруниваниями друг над другом. Этот пёстрый холодильник совершенно не вписывается в окружение мебели из тёмно-вишневого дерева, покрытого лаком.

Вообще впервые вижу дом Сигмы таким пустым, я была здесь только на вечеринках, где толпилось столько народу, что было проблематично сделать даже банальный вдох.

Присаживаюсь за стол, напротив меня устраивается Стайлс, а Зейн останавливается у холодильника, чтобы достать из него две бутылки пива. Повернув ребристую крышку, он оставляет одну бутылку передо мной, и я посылаю ему благодарную улыбку, потому что мне весь день хотелось выпить, чтобы забыться и уснуть без разъедающих сознание мыслей.

– Да я же просто хотел сказать: «Добро пожаловать», – Гарри подмигивает мне. – Рад видеть тебя здесь.

– Спасибо, что позволил остаться, – приподнимаю тёмную бутылку в воздухе, а затем делаю глоток, наслаждаясь терпким вкусом напитка, – это был не самый лучший день в моей жизни.

– Это правда, что тебя заселили в английский пансионат?

Поморщив нос, я нехотя киваю, а Стайлс, запрокинув голову назад, громко смеётся в ответ. Малик стоит посреди помещения, облокотившись бедром на кухонный остров, и смотрит на друга несколько секунд, прежде чем запустить в него крышкой из-под пива.

– Ладно, – вскинув ладони вверх, Гарри вздыхает, – это правда дерьмово. И я знаю, что ты попала в эту ситуацию из-за нас. Кстати, – вертя пойманную крышку в пальцах, он поворачивается к Зейну, – там есть ещё пиво?

Малик возвращается к холодильнику, а Гарри вновь поворачивается в мою сторону.

– Я уже говорил, что ты поступила смело, предупредив нас. Я рассказал обо всём парням, и можешь не переживать, они совсем не против того, что ты здесь гостишь.

Опустив взгляд, парень барабанит пальцами по глянцевой поверхности стола.

– На самом деле мне и правда жаль, что так вышло, Скай. Но я знал, что рано или поздно ты окажешься здесь, потому что после поцелуя со мной девушки всегда возвращаются назад за нечто большим.

Горлышко стеклянной бутылки так и не доходит до моих губ, задержав дыхание, я тупо смотрю на Стайлса, моргая как глупая рыба. Зейн замирает у раскрытого холодильника, его плечи напрягаются, а затем парень медленно оборачивается.

– Что такое? – Гарри удивлённо смотрит то на меня, то на Малика. – Твою мать, – поморщившись, он прикрывает пальцами веки, – я думал, что вы из тех родственных душ, которые всё рассказывают друг другу. Эванс, ты что, не поведала ему о том, как я героически тебя спас?

– Зейн, – отставив бутылку на стол, поднимаюсь на ноги, – это совсем не то, что ты думаешь.

– Да, Зи, этот поцелуй был лишь во спасение Скай, иначе Найлер разукрасил бы её краской.

Малик молча смотрит на нас всего несколько секунд, прежде чем сдвинуться с места.

– На пару слов, – бесцветно бросает он Стайлсу и, хлопнув друга по плечу, выходит из кухни.

– Ну спасибо тебе, Эванс, – кряхтя, Гарри поднимается с места.

– Мне?! – разводя ладони в стороны, с возмущением смотрю на парня. – Кто вообще говорит о таком в шутливой манере?

– Да не парься ты, сейчас всё разрулю, – успокаивает он, выходя из кухни и бурча что-то себе под нос.

Прикрываю веки и, прерывисто выдохнув, пробегаюсь пальцами по волосам. Этот день когда-нибудь закончится? Пожалуйста, пусть хотя бы маленькая его часть окажется ужасным сном. Я не могу потерять доверие Зейна из-за глупого случая. Не после всего, через что мы прошли.

Смотрю на раскрытую дверцу холодильника, которую Малик так и не закрыл. Шутка Гарри оказалась слишком неожиданной даже для меня, не то что для Зейна. Подхожу к изрисованному холодильнику, чтобы закрыть как раз в тот момент, когда на кухне появляется Найл.

Волосы взъерошены, а веки полуприкрыты, он явно только что проснулся. Потянувшись в проходе, парень зевает и, шаркая ногами, подходит к одному из шкафчиков.

– Привет, – бросает он мне, потирая ладонью грудь.

Отвернувшись, Найл тянется к деревянной дверце, но затем замирает и оборачивается так резко, что я даже слегка пугаюсь за сохранность его шеи. Его голубые сонные глаза тут же широко распахиваются.

– У тебя ровно две секунды на то, чтобы объяснить мне, какого черта ты здесь делаешь.

Матерь божья, только этого мне не хватало для полноты картины. Кажется, Хоран не в курсе, что я больше не в чёрном списке этого дома.

Захлопываю дверцу холодильника и выставляю ладони вперед, чтобы выдать триумфальную речь о внезапном перемирии, но, к сожалению, мои две секунды уже истекли.

– Парни! Парни! – громко зовёт Найл, не отрывая от меня взгляда и выставив вперед указательный палец. – Изгнанная кошка совсем отчаялась и пробралась к нам в дом, чтобы украсть наши припасы!

– Я здесь по приглашению, честное слово.

Делаю шаг вперёд, и на лице Найла проскальзывает ещё большее удивление, как будто я наступаю на него как минимум с окровавленным ножом. Развернувшись, он открывает один из шкафчиков и, погремев кухонной утварью, достает сковороду, и воинственно направляет её в мою сторону.

– Не знаю, что ты задумала, – пожав плечами, он перекладывает сковородку из одной ладони в другую, – но лучше не подходи. И, – Хоран замирает, оглядывая меня с головы до ног, – во что ты, мать твою, одета?

– Это всего лишь кеды, джинсы и рубашка.

– Выглядишь так, будто только что вернулась из Канзас-Сити. Что дальше, от отчаяния вступишь в клуб любителей кантри?

– Хоран, может отложишь сковородку? Тоже мне, – усмехнувшись, кошусь на его оружие, – Рапунцель.

– Ну всё, задолбала, – цокнув языком, Найл решительно двигается в мою сторону.

Взвизгнув, выкрикиваю имя Малика и торопливо оббегаю остров посреди кухни, чтобы иметь хоть какую-то преграду.

Наконец-то и очень даже вовремя, на кухне появляются Зейн и Гарри. Застыв в проходе, парни не без удивления оглядывают представшую картину.

– В чем, блин, дело? – спрашивает Стайлс, разводя руки в стороны. – Уже и на минуту отлучиться нельзя.

– Мы тут пытаемся подружиться, – пожав плечами, натягиваю улыбку. – Как видите, получается не очень.

– Какого хрена, Найлер? – Малик подходит к другу, чтобы забрать сковородку из его рук, а затем переводит взгляд на Гарри. – Ты не сказал ему?

– Блин, мой косяк, – Стайлс хлопает себя по лбу, – Найл спал, и я подумал, что скажу позже.

– Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком часто забываешь сообщить о важном?

– Слушай, еще вчера я не знал, что Эванс тебе нравится и что у вас там целая предыстория, которая послужила бы сюжетом для нудного чешского фильма с субтитрами! Я поцеловал её, потому что иначе Найлер оставил бы на ней кучу синяков.

– Да ладно? – усмехнувшись, Зейн покачивает головой. – Ты меня за дебила держишь? Мы два часа ехали вместе, я рассказал тебе предостаточно, у тебя был шанс упомянуть о поцелуе.

– Это что-то изменило бы?

– Ну, например, – Малик потирает щеку, – мы бы сейчас не разбирали здесь это дерьмо.

– Зейн, – осторожно зову я, опираясь ладонями на столешницу, – для нас это ничего не значило, он действительно спас меня, не больше.

– Стоп! – Найл хлопает ладонью по столешнице. – У меня сейчас кровь из ушей пойдет. Все эти поцелуи, симпатии, да и кошка вдруг стала выглядеть как последний бич…

Окинув нас подозрительным взглядом, Хоран проводит пальцами по векам, а затем усмехается.

– Кажется, я понял, ночь розыгрышей продолжается, да? Ну, – парень оглядывается по сторонам, – и где у нас тут спрятаны камеры? Куда мне улыбнуться?

Найл начинает крутиться вокруг себя, в надежде отыскать хоть один объектив. Зейн внимательно смотрит на друга со всей серьезностью во взгляде, но в итоге сдается и издает смешок.

Стайлс тяжело вздыхает, а затем покачивает головой.

– Идите, – бросает он нам, – я возьму это на себя.

***

Мы с Зейном поднимаемся на второй этаж в сопровождении оглушающего молчания. Мне чертовски неловко от того, что он не спрашивает у меня, почему я ничего не рассказала. Я и сама задаюсь этим вопросом. Как я могла забыть рассказать о таком? Думаю, что на меня свалилось слишком много всего за одни сутки, и спасительный поцелуй от Стайлса был наименьшей из бед.

Малик открывает дверь в комнату. Свет включенной настольной лампы разливается, освещая помещение в темно-синих тонах. Над кроватью красками нарисован герб с инициалами Сигмы, уверена, что это работа самого обитателя комнаты. Стол завален листками и карандашами, а у подножия кровати развалился раскрытый рюкзак, до краев наполненный баллончиками с краской.

– Прости за бардак, – Зейн принимается подбирать разбросанные по комнате вещи.

– Всё в порядке, – слабо улыбнувшись, останавливаюсь посреди комнаты, не зная куда податься.

– Ты, наверное, не ела весь день. Половина еды в холодильнике непригодна для человечества, – парень присаживается у стола, собирая с пола листы с набросками рисунков и комкая их, выкидывает в мусорную корзину, – сейчас быстро съезжу до закусочной и привезу тебе что-нибудь приличное.

– Всё в порядке, я не голодна, – я и правда не ела весь день, но как представлю еду, то почему-то начинает мутить.

– Что, откажешься даже от бургеров и картошки фри?

– Звучит заманчиво, – улыбнувшись, пожимаю плечами и обнимаю себя за талию.

Малик продолжает раскидывать по углам вещи, делая вид, что очень занят уборкой. Когда он наконец оборачивается, и мы смотрим друг на друга, то повисшая в воздухе неловкость ощущается физически, словно с нами в комнате находится кто-то посторонний.

– Располагайся, я скоро вернусь, – он оглядывается по сторонам, потирая шею. – Черт, твоя сумка осталась в машине. Сейчас принесу.

– Зейн, – делаю шаг вперед, когда он направляется к двери.

Обернувшись, парень прячет ладони в передние карманы джинсов и вопросительно вскидывает брови.

– Я должна была рассказать тебе о том, что произошло. Но это настолько ничего не значило для меня, что просто вылетело из головы, – закатив глаза, бью себя по лбу. – Это не значит, что меня постоянно кто-то целует, и я забываю об этом напрочь, потому что я какая-то ветреная или вроде того.

Малик тихо усмехается себе под нос, и я чувствую, как к моим щекам приливает кровь. Скорее всего я краснею от осознания того, что несу полный бред, но я уже не могу остановиться.

– Я хочу сказать, что все мои мысли были отравлены тем, что я предала подруг, а затем Валери и ее испорченная жизнь, а потом пришел ты, как герой из снов, вместе со своим потрясающим поцелуем. Ко всему прочему рассказал, что теперь вся Сигма в курсе наших запутанных взаимоотношений. Ну, – пожимаю плечами, – конечно все, кроме Найла и его сковородки. Я не хочу, чтобы у вас с Гарри был конфликт из-за этого, потому что он правда пытался помочь. В общем, – делаю глубокий вдох, – чувствую себя ужасно виноватой и не хочу, чтобы теперь мы разговаривали друг с другом так.

– Как «так», Джерси?

– Холодно, официально, нехотя, а еще так, будто ты хочешь сказать мне много, но молчишь, боясь обидеть, потому что думаешь, что моя хрупкая нервная система этого не выдержит, и я побегу куда-нибудь в лес в истерике, где меня съест дикий койот, а потом мне напишут просто омерзительный некролог.

Выговариваю я это на одном дыхании, а когда наконец затыкаюсь, то смотрю на парня, ожидая и одновременно боясь того, что он скажет.

Прикусив нижнюю губу, Зейн молча изучает мое лицо, а затем подходит ближе и, опустив теплые ладони на мои щеки, дарит мягкий поцелуй. Коленки начинают дрожать, поэтому я вмиг впиваюсь пальцами в его предплечья, стараясь не упасть.

– Думаю, – шепчет Малик, и я ощущаю улыбку, тронувшую его губы, – что если бы ко всему прочему тебя съел дикий койот, то некролог и правда вышел бы забавным.

– Я рада, что из всего вышесказанного ты запомнил часть именно про койота, – усмехнувшись, покачиваю головой. – Меня пугает мысль о том, что я вновь могу потерять тебя и твоё доверие.

– Тебе придётся очень постараться, чтобы потерять меня снова, – тихо говорит он, прижавшись губами к моему виску. – Ведь я, вроде как, совершенно не планирую отпускать тебя, Скайлер.

***

Когда Малик приносит сумку с моими вещами, я спешу в душ, чтобы смыть с себя воспоминание о сегодняшнем дне. Странно, но тёплая вода не помогает освободиться от тягучих мыслей, я устраиваю моральную пытку и начинаю по новой прокручивать ненавистный день во всех мелочах.

Переодеваюсь в шорты и майку и возвращаюсь в комнату. Зейн привозит несколько пакетов с фаст-фудом, о котором я недавно так мечтала, но сегодня даже не могу смотреть на еду.

Когда парень отправляется в душ, я достаю из сумки выключенный телефон и, усевшись по-турецки на кровати, кладу его перед собой, и смотрю с каким-то страхом, словно гипнотизируя.

Я должна включить его не для того, чтобы прочитать сообщения, этого мне хочется меньше всего, и не для того, чтобы открыть блог со сплетнями. Мне нужно позвонить маме и сказать, что я больше не состою в сестринстве, не просто не состою, меня выставили за предательство.

Боже, даже не знаю, как скажу ей. Эта новость раздавит её. Неужели цель моего существования теперь состоит в том, чтобы снова и снова разочаровывать близких мне людей?

Когда в комнате вновь появляется Зейн, то мысли о доме незаметно отходят на второй план. Волосы парня всё еще влажные после душа, а из одежды на нем лишь чёрные джинсы, низко сидящие на бедрах. Он подходит к столу, чтобы проверить свой телефон на наличие сообщений, а я наблюдаю за несколькими капельками воды, стекающим по рельефным мышцам его спины.

Чёрт возьми.

Будто почувствовав, что на него пялятся, Малик разворачивается, и я не успеваю скрыться с места преступления. Пойманная за подглядыванием, я краснею, как будто мне пятнадцать лет, и, прикусив губу, опускаю взгляд вниз.

– Ты мог бы одеться? – спрашиваю я, глядя на экран выключенного телефона.

Зейн слишком уж долго не отвечает, поэтому вновь смотрю на парня. Облокотившись на край стола, он пробегается пальцами по влажным волосам, а затем издает смешок.

– Я вроде одет, Скайлер, – пожав плечами, он слегка склоняет голову на бок, а уголки его губ то и дело приподнимаются, выдавая желание улыбнуться.

– Ты одет наполовину, – фыркаю, – это неприлично.

– Не подашь футболку? – кивает в сторону кровати, на углу которой примостилась тёмная ткань.

– Эм, – вскидываю брови, – почему не возьмешь сам? Или ты пригласил меня сюда в качестве служанки?

– Это же тебе не нравится то, что я не одет, – поджав губы, он пожимает плечами. – Меня-то всё устраивает.

Театрально закатив глаза, хватаю футболку с кровати причём с таким видом, будто мне не нравится всё происходящее. Мне нравится, но я не помню, когда последний раз была так смущена перед парнем. Это слишком ново для меня. И я не знаю, как себя вести.

– Держи, – протягиваю футболку на вытянутой руке и стараюсь смотреть в карие глаза и только в них.

Губы Зейна расплываются в улыбке, он отталкивается от стола и вместо того, чтобы взять вещь, опускает ладонь на сгиб моего локтя; затем пальцы медленно скользят вдоль руки, задерживаются на запястье, и только потом он забирает футболку из моей ладони.

Следы от прикосновений буквально горят даже тогда, когда наши руки больше не соприкасаются. Малик не отрывает взгляда от моих глаз еще несколько секунд, а затем наклоняется чуть ближе, и до меня доносится ментоловый аромат геля для душа.

– Спасибо, Скайлер, – шепчет он на ухо. – Мне нравится, когда ты стараешься не пялиться на меня, но при этом у тебя ничерта не выходит.

Подмигнув, парень надевает футболку, а я корчу недовольную гримасу в ответ и возвращаюсь к кровати.

– Ты не притронулась к еде, – нахмурив брови, Зейн присаживается на подоконник.

– Не хочется, – обнимаю согнутые в коленях ноги и кладу на них подбородок, – может чуть позже. Как там Найл? Пережил нашу дружбу?

– Он немного подавлен, но уже рубится в приставку, значит всё нормально, – Малик замолкает, а потом косится на мой телефон. – Не можешь найти в себе силы, чтобы включить?

– Хочу позвонить маме, но, – поджав губы, покачиваю головой, – у меня не хватает смелости.

– Дай себе немного времени, Джерси, это уже слишком для одного дня.

– Наверное, ты прав, – тяжело вздохнув, отодвигаю телефон в сторону. – Может, поговорим о чём-то, что не связано с этим днем? О чём угодно, только не об этом.

Зейн смотрит на меня какое-то время, а потом я ловлю легкую улыбку на его губах.

– Что за загадочный взгляд? – усмехнувшись, вскидываю брови.

– Просто странно видеть тебя здесь, – он обводит взглядом комнату и пожимает плечами, – такое чувство, что это сон, и ты в любой момент можешь раствориться в воздухе. Но даже если это действительно сон, просто постарайся не исчезать как можно дольше, ладно?

– У тебя снова получилось это, – тихо отвечаю я, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло, заставляющее моё сердце биться в разы чаще. – Снова получилось быть милым.

– Неужели? – поднявшись на ноги, парень подходит к кровати. – Ты ведь понимаешь, что каким бы я не был милым, нам всё равно не избежать клишированного диалога?

– Какого именно?

– Ну, сама подумай, – Зейн склоняется, упираясь ладонями в матрас по обе стороны от меня, – мы ночуем вместе, а это значит, что рано или поздно ты с возмущённым видом задашь коронный вопрос: «Мы что, будем спать в одной кровати?!»

– Ах этот вопрос, – усмехнувшись, киваю. – Но ведь тогда ты ответишь, что это твоя комната, и нам придётся спать вместе.

Медленно подаюсь назад, потому что Зейн раздвигает бедрами мои сжатые колени и склоняется надо мной на вытянутых руках до той степени, пока моя спина не утонет в мягком покрывале.

– Хотя погоди, – устремляю взгляд в потолок, делая вид, что задумалась, – наверное, ты проявишь благородство и ляжешь на полу, потому что знаешь, что долго тебе там пролежать не придётся.

– Верно, – соглашается парень. – Но в итоге благородство проявишь ты и разрешишь мне лечь на кровать, конечно же, при условии того, что я не буду приставать.

– Но ты ведь всё равно пристанешь. Причём не пошло, этот будет тот самый момент, когда ты внезапно проявишь нежность.

– Думаешь? – вскинув тёмные брови, Малик посылает мне улыбку, а затем сгибает руки в локтях и опускается.

Как только наши тела соприкасаются, из моих внезапно ставших тесными лёгких тут же вырывается рваный вздох.

– Да, – улыбнувшись, опускаю ладони на его плечи, – думаю, что мы разговоримся, и ты признаешься в своих чувствах. Меня так сильно это растрогает, что я ляпну что-нибудь глупое, а ты поцелуешь меня в ответ. Но, когда дело дойдет до самого важного, ты вдруг включишь парня из кино и скажешь: «Если ты не готова, то я остановлюсь, малышка».

– Черт, – издав смешок, Зейн морщит нос, – можно я не буду называть тебя «малышкой»? Звучит так, будто я твой сутенер.

– А как же клише?

– Выберем другое слово, иначе я начну смеяться в самый ответственный для твоей изнеженной души момент.

– Я, если честно, тоже. Поэтому вычёркиваем малышек. Ты просто спросишь, готова ли я.

– Тогда ты подаришь мне томный взгляд и ответишь, что полностью доверяешь и не хочешь, чтобы я останавливался, но потом сделаешь то, что у тебя получается лучше всего.

– И что же?

– Ты затупишь, – опустив ладонь на моё бедро, Зейн медленно ведёт по нему кончиками пальцев; остановившись на колене, он слегка сжимает его, а затем закидывает мою ногу на свое бедро. – Ты решишь уточнить, сколько именно девушек побывало в этой постели до тебя.

Тихо рассмеявшись, запускаю пальцы под футболку парня и провожу по напряженным мышцам спины, на которые я недавно пялилась. И зачем я только вернула ему футболку?

– А ты понизишь голос до суперсоблазнительного и скажешь, что еще ни одна девушка не бывала в этой постели до меня, потому что все они недостойны быть здесь.

Покачивая головой, Зейн усмехается. Он переносит вес тела на одну руку, и я чувствую, как тёплые пальцы скользят под майку, и вместе с его распаляющим взглядом это действует на меня как убийственное комбо.

– У нас тут загвоздка, по канону ты должна быть девственницей.

– Ауч! – я снова смеюсь и прячу лицо между его плечом и шеей. – Как грубо!

– Тогда бы я постоянно повторял тебе что-то вроде: «расслабься, я никогда не сделаю тебе больно», и дальше по списку, разумеется, в порядке важности для той же изнеженной души.

– Я бы хотела, – чуть отстранившись, заглядываю в глаза Зейна и опускаю ладонь на его щеку, – чтобы ты был моим первым.

– Джерси, – он прикасается губами к моей шее и ведёт дорожку невесомых поцелуев прямо к уху, – обещаю, то, что я сейчас с тобой сделаю, будет для тебя действительно словно впервые.

Как может быть всё настолько плохо и в то же время так хорошо?

***

Зейн не соврал насчет своего обещания ночью и еще раз не соврал утром, пока уговаривал меня подняться с постели и пойти на учебу. Но первую пару мы всё-таки пропустили, потому что в очередной раз решили убедиться в его словах.

Университет встретил нас любопытными взглядами. Все вокруг шепчутся, фотографируют исподтишка, но, несмотря ни на что, сегодняшний день намного легче, чем вчерашний. Малик не выпускал мою руку из своей, провожал до кабинета и уходил пораньше со своих пар, чтобы встретить меня с каждого занятия.

На риторику я вообще шла в хорошем расположении духа, потому что нам с Зейном не нужно было расходится в разные стороны.

Рэй окинул нас удивлённым взглядом и отшутился на тему того, что Малик украл его соседку, и теперь ему не у кого списывать. Я рада, что хотя бы Рейнольд не стал нас осуждать, хоть и тайком косился на нашу пару, как на побрившегося Дамблдора.

Тяжелее всего было столкнуться в коридоре с Пейдж, окинув мимолётным взглядом наши переплетённые с Маликом руки, она прошла мимо. Если бы она хотя бы съязвила, то у меня внутри зародилась бы надежда. Игнор – это худшее. Жаннет и Алиша разрывались между тем, чтобы подойти ко мне или же последовать за своим президентом. Выбрали они второе, но всё же кивнули, посылая сочувственные улыбки.

Но какие бы ни были у меня проблемы, это не отменяет наказание мистера Мейбла. Такое чувство, что надписи на партах никогда не закончатся, с каждым днем их будто становится всё больше, да и вообще это наказание кажется далеким прошлым.

Зейн задерживается на пересдаче теста по экономике, и к своему ужасу я прихожу к выводу, что мне придётся провести со Стайлсом какое-то время наедине. В этот раз я даже не буду уговаривать его мыть парты, после вчерашней выходки я вообще не особо хочу с ним говорить.

Захожу в кабинет и тут же замираю, когда вижу, как президент Сигмы старательно отмывает надписи, походя на трудолюбивую Золушку.

– Как день? – обернувшись, будничным тоном спрашивает он.

– У меня галлюцинации, – удивленно кошусь на губку в его руке, – или ты и правда отмываешь парты?

– Ну, – Гарри пожимает плечами, не отрываясь от работы, – это нечто вроде извинения перед тобой.

– Серьезно? – оставив сумку на преподавательском столе, беру перчатки и губку. – И за что же?

– Вчера я был не прав. И если честно, то специально упомянул о нашем поцелуе при Зейне.

Теряюсь на несколько секунд, прежде чем вновь обретаю способность мыслить и говорить.

– Почему ты сделал это? – подхватываю моющее средство с парты Стайлса и останавливаюсь около соседней.

– Я разозлился, хотел показать ему, – Гарри со вздохом откладывает губку и, облокотившись бедром на парту, замолкает на некоторое время. – Сам не знаю, что я хотел показать, просто не хочу потерять друга.

– Ты не потеряешь его, Гарри, – покачав головой, посылаю ему мягкую улыбку. – Я не собираюсь настраивать его против тебя и тем более разрушать вашу дружбу.

Удивленно вскинув брови, Стайлс смотрит на меня какое-то время, а затем грустно усмехается.

– Малик не сказал тебе, верно?

– Не сказал что?

– Он уходит из Сигмы.

– Что? – растерявшись, покачиваю головой. – Зейн не может уйти. Господи, он же не чувствует себя виноватым и обязанным передо мной?

– Не знаю, – Гарри устало трет переносицу, – он мой лучший друг, Скай. Даже несмотря на то, что у него нет вкуса, ведь это очевидно, – указывает на меня рукой, а я закатываю глаза, – я не хочу, чтобы он уходил.

– Я поговорю с ним, обещаю.

– Спасибо.

Поворачиваюсь к парте и вместо того, чтобы отрабатывать наказание, просто присаживаюсь на стул, раздумывая о поступке Зейна. Я не хочу, чтобы он бросал братство, потому что знаю, насколько это важно для него и его семьи. Он просил меня не жертвовать собой, а что делает сам?

– Слушай, – подаёт голос Гарри, – я уже вроде как извинился, поэтому не собираюсь отрабатывать наказание в одиночку. Ты не какой-нибудь супер-пупер дивергент, поэтому начинай работать, я хочу навсегда покончить с этим заданием.

– Ты просто чудо, Стайлс, – усмехнувшись, покачиваю головой и протягиваю руку, чтобы взять губку.

Внимание привлекает надпись на парте. Имя Зейна, и я бы даже нашла это символичным, если бы оно не было написано тем же самым почерком, обладателя которого мы так долго искали.

Почерк сплетницы.

Кажется, будто мир останавливается, а кровь в моих венах застывает, превращаясь в лед. Смотрю на буквы, не в силах даже вдохнуть.

– Что с лицом, Эванс? Ты побледнела. Я понимаю, что сложно находится рядом со мной и одновременно с этим не признаться в любви, но, несмотря на мою врождённую неотразимость, попытайся держать себя в руках… Эй, ты точно в порядке?

Когда я ничего не отвечаю, Гарри подходит ближе, и в этот момент я наконец-то возвращаюсь в реальность и тут же вскакиваю, а затем сажусь на парту, чтобы скрыть надпись.

– Так, – вскинув брови, Стайлс усмехается, – если ты пытаешься меня соблазнить, то это не лучшее время, потому что уборка интересует меня гораздо больше, чем ты.

Я издаю нервный смешок, который больше походит на кашель умирающей ящерицы. Господи, как бы его отвлечь? Сыграть дуру, он всё равно не удивится.

– Ты такой забавный, – пихаю его в плечо и снова наигранно смеюсь, как манерная дама восемнадцатого века. – Вечно эти твои шуточки.

Боже, я уже хочу себя ударить.

– Ну вот, теперь мне становится страшно, – вздохнув, парень складывает руки на груди. – Ты же в курсе, что сделала мне комплимент и села прямиком на губку, да?

– И что с того? – пожав плечами, деловито перекидываю волосы с одного плеча на другое. – У меня просто настроение такое.

– Какое? Лишенное остатков разума?

После очередной волны наигранного смеха Гарри смотрит на меня с неприкрытым подозрением. В одну секунду он стоит, нетерпеливо постукивая ногой по полу, в другую уже обхватывает меня руками и снимает с парты, опуская на пол.

– Что ты там прячешь?

– Гарри, пожалуйста, стой! – хватаю его за плечи, пытаясь оттащить от парты, но, кажется, уже поздно.

– Что за… – Стайлс оборачивается с потерянным видом, а затем покачивает головой. – Это же бред, так ведь?

– Конечно бред, – тут же соглашаюсь я и полностью верю в свои слова. – Сплетница столько раз обводила нас вокруг пальца, это наверняка очередной злобный план.

– Ну да, точно, – потирая шею, отвечает парень. – Здесь могло оказаться имя любого из нас.

Мы замолкаем, не зная что делать, говорить, и даже боимся взглянуть друг на друга.

– Вы выглядите странно, – доносится голос Зейна, и мы с Гарри вздрагиваем от неожиданности. – Я провалил долбанный тест. Снова.

Зейн не спеша направляется в нашу сторону, а Стайлс делает шаг вперед и встает передо мной, закрывая своей спиной. Малик тут же останавливается, смотря на нас, как на последних дебилов.

– В чём дело? – вскинув брови, спрашивает парень.

– Нам бы поговорить, – отвечает ему Стайлс, а затем поворачивается ко мне, чтобы прошептать: – Ты пока молчи, поняла? Я сам.

Я неуверенно киваю в ответ.

– Если ты хочешь сказать, что снова поцеловал мою девушку, то клянусь, Гарри, я дам тебе по морде.

Зейн идет дальше, а Гарри делает несколько шагов назад, вынуждая меня сделать то же самое. Замешательство в глазах Малика заставляет мое сердце сжаться, он вновь покачивает головой.

– Может, всё-таки объясните в чем дело?

– Слушай, бро, – Стайлс выставляет ладони вперед, – мы не хотим выглядеть как параноики и хреновые друзья, но ты не мог бы прокомментировать надпись на той парте?

Кивнув, Зейн медленно подходит к парте, а у меня в этот момент пальцы немеют от страха. Два чувства переплетаются внутри. Страх и вина. Я боюсь и виню себя за то, что испытываю непривычный страх по отношению к Малику.

Тем временем он облокачивается ладонью на поверхность парты и, кажется, целую вечность вглядывается в надпись, а потом неожиданно для нас издаёт смешок.

– Помимо того, – начинает Зейн, поднимая взгляд, – что вы думаете, что я тот человек, который испортил жизни стольким людям, вы еще и считаете меня настолько тупым, чтобы я оставлял улики? Но ладно, это даже не самое обидное.

– Не то, чтобы мы…

– Я еще не закончил. Я провалил тест, поэтому не могу сказать, что блещу интеллектом. Но неужели, – приподняв уголки губ, он вскидывает брови, – я похож на того, кто обводит своё имя в сердечко? Господи, ребят, я что, кажусь настолько самовлюблённым?

Парень взмахивает рукой, как бы приглашая нас к парте, и отходит на несколько шагов назад, позволяя нам подойти и самим убедиться в его словах. Мы с Гарри переглядываемся, а потом одновременно, но при этом неуверенно направляемся к парте.

– О боже, – срывается с моих губ, когда я вижу грёбанное сердечко, в которое заключено имя.

Как я до этого его не заметила? Долбанная паранойя лишает разума и мешает трезво оценивать ситуацию.

– Зейн, – вздохнув, заглядываю парню в глаза, не скрывая вины, – я не… – прикрыв веки, покачиваю головой. – Прости меня, пожалуйста.

Чтобы описать вину и стыд, которые я сейчас чувствую, понадобится не один фолиант.

– Черт, бро, – откинув голову назад, Стайлс глубоко вздыхает, – я чуть не обделался. Прости, я тоже не заметил это чертово сердце. Это всё Скай виновата, села на эту парту, словно высиживала золотые яйца, она так тебя прикрывала, что у меня невольно закрались сомнения.

– Офигел?! – прищурившись, пихаю парня в бок. – Мы оба не заметили!

– Ладно, – цокнув языком, Гарри закатывает глаза, – так и быть, мы оба виноваты.

– Знаю, что мы тотальные идиоты, – неуверенно начинаю я, глядя на Малика, – но ты когда-нибудь заговоришь с нами снова?