Текст книги "This means War (СИ)"

Автор книги: G.S.Winchester

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Итак, сестры, у меня для вас важная новость, – Пейдж перекидывает волнистые огненно-рыжие волосы с одного плеча на другое, а затем грациозно складывает ладони между собой. – Сегодня на студенческом совете мне сообщили одну вещь, которая приятно вас удивит.

По гостиной нашего сестринского дома проносится радостный шепоток. Если Пейдж говорит, что новость хорошая, и тем более улыбается так, как сейчас, а ее серые глаза блестят так же ярко, как и позолоченный значок «Каппа Зета Ню» со стразами Сваровски на груди ее выглаженной блузки цвета коралла, то значит, что новость более, чем хорошая.

– Дом, что построили недавно в конце греческой улицы…

– Это тот с огромными белыми колоннами, похожий на Олимп для богов?! – с неподдельным восхищением в голосе интересуется Жаннет, и ее французский акцент сильно режет слух.

Вскинув аккуратные бровки, Пейдж мгновенно стреляет яростным взглядом в сторону темноволосой француженки с прической как у Клеопатры. Никто не смеет перебивать президента сестринской общины. Жаннет тут же понимает свою оплошность, прикрыв ладошкой пухлые губы алого цвета, и бормочет извинения на своем родном языке.

– Итак, этот дом в конце года отдадут одному из студенческих греческих сообществ, – радостные возгласы затихают в ту же секунду, когда Пейдж Харрис поднимает указательный палец вверх, призывая всех замолчать. – Но у нас есть одна проблема. Скай, – зовет она меня, – Алиша, – мы тут же поднимаемся с места, чтобы внести в комнату маркерную доску, прикрытую атласной тканью жемчужно-розового цвета.

Мы с Алишей встаем по бокам от доски и, словно два надзирателя в тюрьме, заглядываем в глаза нашим послушным заключенным, потому что знаем, что именно скрывается за материей. Чувствовать власть и превосходство над остальными приятно, все пытаются равняться на тебя, спросить совет, прислушаться. Это в любом случае тешит самолюбие.

Если бы два года назад мне сказали, что я буду упиваться властью, я бы плюнула этому человеку в лицо. В моем родном Нью-Джерси всегда недолюбливали тех, кто задирает нос или считает себя лучше, чем другие. Папа воспитывал меня как человека, который должен ценить свое окружение и относиться ко всем, как к равным себе.

Не то, что бы я не знала о том, что происходит в Каппе. Мама не раз рассказывала мне о жизни здесь, но это было в детстве. Я пошла в седьмой класс, когда родители развелись. Папа работал обычным механиком, а вот мама с ее образованием стала успешным юристом. Она упорно трудилась, и когда ее пригласили на стажировку в Сиэтл, ссоры в семье из-за работы приняли более масштабный размер. Я осталась с папой, потому что не хотела оставлять школу и своих друзей.

В университет я решила пойти по стопам мамы. В общину меня приняли практически сразу, как только узнали, что моя мама была членом сестринства «Каппа». Конечно, я никогда не считала себя замухрышкой или серой мышкой, но в Каппе меня научили премудростям макияжа и некоторым правилам. То, что было нормально в Нью-Джерси, здесь считается дурным тоном. Например, девушки Каппы не пьют пиво даже на вечеринках, в редких случаях едят жирную пищу, а еще не смотрят телевизор – это не круто. Последнее правило я регулярно нарушаю, тайком просматривая любимые передачи в интернете.

Пейдж дает нам сигнал кивком головы, и мы с Алишей тут же срываем ткань, которая бесшумно приземляется на отполированный пол.

Сигма Альфа Ро

Это единственное, что написано на доске, но девочки понимающе ахают, а затем издают недовольные стоны, увидев название братства наших заклятых врагов. Наши общины начали воевать задолго до нашего вступления в эти сообщества. С давних времен наши предшественники воевали между собой за тот или иной титул, либо привилегии. Мы как Монтекки и Капулетти, только тут никакой любви, а вот убийство на выпускной вполне возможно.

– Как вы понимаете, – Харрис складывает руки на груди, – отряд Голубой устрицы во главе со Стайлсом тоже претендует на этот дом. Но эти неандертальцы не заслуживают проживать в таких условиях. Им самое место в выгребной яме, – все поддерживают слова Пейдж активными кивками головы. – Декан сказал, что проживание мы будем обеспечивать себе сами, поэтому если дом станет нашим, то членские взносы за клуб поднимутся на пару сотен долларов, но поверьте мне – это того стоит.

– Это не все новости, – говорю я, когда девочки вновь радостно соглашаются. – Наше сестринство должно проявить себя. Нужно придумать способ и собрать денег на благотворительность, а потом сделать немаленький взнос пожертвования в один из фондов, чтобы увеличить шансы на получение дома.

– Мы должны активно участвовать в студенческой социальной жизни, – отставив ногу в сторону, Алиша упирает руки по бокам и заглядывает всем по очереди в глаза. – Появляться на всех мероприятиях, участвовать в каждой вечеринке.

– А самое главное – успеваемость, – напоминаю я. – Наши баллы ни в коем случае не должны падать. Если надо, то спите с ботаниками, которых парни из Сигмы заставляют делать за них работу, чтобы понизить Голубой устрице общий балл.

Голубая устрица – это прозвище, которым мы наградили парней, чтобы слегка понизить их самодовольное эго. В ответ нас называют мокрыми кошками, что звучит противно и немного двусмысленно.

– Но если за них делают работу девочки-ботаники? – интересуется Жаннет. – С ними тоже нужно спать? Или с их парнями… – пожимает плечами. – Хотя вряд ли у них есть парни.

– Жанни, – я со вздохом опускаю подбородок, – я пошутила. Не надо ни с кем спать.

– Девушки Каппы не спят с ботаниками, – Пейдж вскидывает бровь, глядя на француженку, – надеюсь, тебе не нужно будет напоминать об этом еще раз?

– Конечно нет! – фарфоровые щеки нашей местной Клеопатры мгновенно краснеют, и она опускает взгляд вниз.

– Итак, – Пейдж берет квадратную губку для доски и стирает надпись «Сигма Альфа Ро», – нам нужно не только обскакать Стайлса и его подпевал, нам нужно стереть их с лица земли. Превратить их в ничто! Вспомните прошлый год, из-за их проделок исключили нашего вице-президента Кассандру, предварительно выставив ее секс-видео с преподавателем. Отменили вечеринки в нашем сестринстве. Нас на три месяца лишили права голоса на студенческом совете. И всё из-за их глупых подстав. В этом году такого не произойдет, мы возьмем реванш и будем играть самым грязным способом!

Все радостно хлопают и поддерживают речь президента, мы с Алишей не исключение.

– Итак, какие будут предложения? – интересуется Пейдж, и все тут же замолкают, погружаясь в свои мысли и разрабатывая план мести.

– Вообще-то, у меня есть одна идея, – отвечаю я и, согнув руку в локте, опускаю ее на верхушку маркерной доски. – У Сигмы сегодня вечеринка, верно? Проводят они их часто и шумно. Так может пойти против негласного закона студентов и вызвать копов, жалуясь на шум? Первые два раза им сделают выговор, но на третий раз жалобу отправят в деканат.

– Это жестоко, – отзывается кто-то.

– Да, – соглашаюсь я, – это жестоко и подло, но разве не они проделали с нами то же самое в прошлом году? Отплатим им той же монетой.

– Но куда же тогда ходить нам? – подает голос Жаннет, и, кажется, сегодня она потеряла инстинкт самосохранения. – Их крутые вечеринки славятся на весь кампус, нам этого не простит весь университет.

– Тогда натравим на них копов хотя бы один раз, – предлагает Алиша. – Мальчики слишком расслабились в последнее время.

– Решено, – Пейдж хлопает в ладоши, и ее губы расплываются в коварной улыбке, – сегодня вечеринка в доме Сигмы будет недолгой.

***

Все женщины по маминой линии были членами сестринства «Каппа Зета Ню». Я не стала исключением и с самого детства мечтала попасть в это сообщество. Это огромный плюс для резюме, потому что много известных личностей, выпустившихся из стен нашего университета, состояли в этой общине. Место в Каппе – гарантия успешного будущего, гарантия на всю оставшуюся жизнь, поэтому приходилось бороться.

В самом начале учебы я бы в жизни не подумала, что смогу поступать подло. Что смогу так яростно недолюбливать целую толпу парней, причем симпатичных. Мама и бабушка рассказывали мне о борьбе между двумя общинами, но я не думала, что это настолько серьезно. Два года мы давали отпор их издевкам и подставам, в этом году мы так же не намерены сдаваться.

Когда я стала новобранцем, то исполняла ужасные вещи по приказу президента, которая уже выпустилась на данный момент. Я подменяла результаты тестов парней из Сигмы, фотографировала курящих (не только сигареты) ребят на территории университета, а затем эти фотки отправлялись прямиком на адрес электронной почты декана. Единственный, кого я обходила стороной и делала вид, что не успела набрать на него компромат, был нынешний вице-президент Сигмы – Зейн Малик. И на то была причина.

– Знаешь, эта подготовка к учебе больше напоминает мне летние каникулы. Такое чувство, что я знаю тебя не две недели, а с самого детства, – сидя на набережной, любуюсь заходящим за горизонт солнцем. Сладко потянувшись, облокачиваюсь на спинку скамейки и, откинув голову назад, прикрываю глаза. – Что? – спрашиваю я, когда ловлю на себе мягкую улыбку и теплый взгляд Зейна.

– Ничего, – пожимает плечами. – Всё никак не могу выбросить из головы картинку того, как ты ловко открыла бутылку пива о край скамейки, – он снова усмехается, и я, слегка покраснев, пихаю Малика в бок. В Джерси все так открывают пиво! Он тоже откидывается назад и опускает руку на спинку скамейки позади меня. – Ты веришь в судьбу?

– В судьбу? – поерзав на месте, сажусь в полоборота и посылаю парню улыбку. – В моей сумке лежит томик «Поющих в терновнике», мой любимый фильм «Интуиция», а еще мне нравится, что наше первое свидание заканчивается на закате, – фыркнув, закатываю глаза. – Конечно я верю в судьбу! Даже наша с тобой встреча выглядела судьбоносной: я почти снесла тебя с ног вместе с чемоданом, но ты успел подхватить меня и не дал упасть. Как в кино!

– К твоему сведению, – придвинувшись чуть ближе, он ловит пальцами прядь моих волос и наматывает ее на палец, – наше первое свидание еще не заканчивается.

– И как же мне понять, когда оно подойдет к своему логическому завершению? – улыбнувшись, я тоже двигаюсь ближе. – В конце ты сделаешь мне предложение руки и сердца?

– Кажется, наше свидание только что официально закончилось, – Зейн делает вид, что хочет уйти, но я со смехом останавливаю его и, ухватившись за край футболки, тяну парня обратно на скамейку.

– Дай мне еще одну попытку.

– Подумай, – пожав плечами, он ловит пальцами мой подбородок, – как обычно завершаются свидания, когда девушка нравится парню, а он ей нравится до безумия и дрожи в коленках?

– У меня не дрожат коленки.

– Серьезно? – вскинув брови, Малик опускает свободную ладонь на мое колено, заставляя этим мое сердце подпрыгнуть в грудной клетке. – И всё же, немного дрожат.

И всё же, он немного прав. Коленки дрожат, да и пальцы тоже. Неловким движением руки задеваю сумку из которой валятся летние конспекты, ручки и карандаши. Ветер подхватывает листы бумаги, унося их вдоль набережной, и мы с Зейном подскакиваем с места, чтобы успеть спасти мое имущество.

– Что это? – Малик хмурится, уставившись в розовые листы бумаги, вылетевшие из моей сумки.

– Бланки на вступление в сестринство, – поясняю я, запихивая тетради обратно в сумку.

– Каппа Зета Ню? – в голосе звучит осуждение, которое будит во мне внутреннее недовольство. – Планируешь стать первостатейной стервой?

– Прости?

– Эти девушки… – он тяжело вздыхает и наконец поднимает на меня взгляд. – Они дьяволы во плоти, пустоголовые куклы. Тебе не место среди них.

– По-моему, – слегка обидевшись, выхватываю бланки из его рук, – это отличная перспектива на будущее.

– Кругом полно хороших общин, подумай о другом месте, – неравнодушие в его глазах и такое нежелание моего присутствия в Каппе наводит на меня легкое подозрение. – Пожалуйста, Скай.

– Сам-то куда собираешься вступать? – прищуриваюсь, когда парень поджимает губы и отводит взгляд в сторону. Нет, пожалуйста, только не это! – Альфа Ро? – почти что шепчу я.

– Мой отец когда-то был президентом этого братства, – со вздохом признается Зейн.

– Господи, – грустно усмехаюсь и, запустив пальцы в волосы, покачиваю головой. – Ты хоть… Ты хоть понимаешь, что если о нашей дружбе, – выделяю последнее слово кавычками из пальцев, – узнают, то нас не возьмут! А если и возьмут, но узнают потом, то прогонят, не дав шанса вступить в другое сообщество.

– Я не могу отказаться, это семейная традиция.

– Как и моя. Ты не можешь просить меня о таком, Зейн, ровно как и я тебя.

Мы смотрим друг другу в глаза, и мне хочется, чтобы мы никогда не знакомились. Или же лучше, чтобы этих традиций никогда не существовало. Но на кону наше будущее.

– Мне пора, – сделав шаг навстречу, оставляю легкий поцелуй на щеке Малика и бреду вперед.

– Ты сказала, что наша встреча – это судьба, – слышу я голос за своей спиной.

Крепко зажмурившись, останавливаюсь, но не решаюсь обернуться.

– Даже судьба дает право выбора, Зейн.

***

– Сколько времени прошло с момента начала вечеринки? – интересуется Пейдж, сидя за экраном белого макбука. У нее превосходно получается прорабатывать коварный план и одновременно с этим писать реферат по социологии.

– Полтора часа, – отзывается Алиша, сидя на подоконнике в окружении розовых бархатных подушек.

– Думаю, самое время действовать, – беру телефон с журнального столика и с улыбкой принимаюсь набирать номер.

Через двадцать минут после моего звонка вечеринка в доме мужского братства официально подходит к концу. Инстаграм просто пестрит недовольными возгласами по поводу рано прикрытой тусовки, отчего наши улыбки становятся шире, а настроение поднимается со скоростью света.

Всего за пару минут об этом инциденте узнает весь универ. Несколько лет назад, кто-то из студентов насмотрелся «Сплетницы» и завел анонимный блог в инстаграме, наименовав его – «GossipOfThe_BloomsburgUniversity». Туда скидывают всевозможные новости о будущих и прошедших вечеринках, сплетни и даже компрометирующие фотографии преподавателей.

– Девочки! – в комнату вбегает запыхавшаяся Жаннет. – Там…

– Если еще раз, – перебивает Пейдж, даже не отрывая взгляда от клавиатуры, – ты зайдешь в мою комнату без стука, то будешь проходить все испытания заново со следующими новобранцами.

– Прости, Пейдж, но там… Там Стайлс, и он требует тебя.

Мы с девочками переглядываемся, а затем начинаем смеяться. Нарочито медленно спускаемся вниз, предвкушая увидеть недовольного врага. Пейдж выходит на крыльцо, и я следую за ней, но только вот Гарри нигде нет.

Оглядываю темную улицу, по которой разлился желтый свет от фонарей. Никого нет и до жути тихо. Затишье перед бурей. Зная Стайлса, ожидать можно абсолютно всё. Внезапно слышится легкое шипение, напоминающее звук баллончика, из которого выпрыскивается краска.

Переглянувшись, мы с Харрис быстрым шагом спускаемся с крыльца и заворачиваем за дом. У капота красного форд мустанга, принадлежащего Пейдж, замечаю фигуру. Парень, голова прикрыта капюшоном, он встряхивает баллончик в руке, а затем снова ведет вдоль капота вырисовывая что-то. Он отходит немного в сторону, и мы замечаем, что он не один, на крыше автомобиля лежит еще один парень и, свесив ноги на лобовое стекло, курит, рассекая струей дыма прохладный осенний воздух.

– Охренели?! А ну убрал свои потные руки от моей машины! – Пейдж бежит вперед, и я следом за ней.

Харрис толкает парня, его капюшон слетает, и нам предстает невозмутимое лицо вице-президента Сигмы. Темные волосы, смуглая кожа, пухлые губы и идеально прямой нос, будто выточенный великим скульптором. Зейн Малик. Чертов любитель граффити.

– Ты хоть представляешь сколько это стоит?! Ты попал!

– Что, правда, что ли? – он вскидывает брови, и в тоне Малика слышится неприкрытая издевка. – Тогда что мне будет за это? – он протягивает руку и в считанные секунды вырисовывает на груди Пейдж огромную, черную букву «Z», а следом и инициалы Сигмы.

Поджав губы, Харрис с силой сжимает кулаки, оглядывая Зейна с головы до ног.

– Ты хоть представляешь, – подает голос Стайлс, лежа на спине на крыше Форда и продолжая смотреть в небо, усеянное звездами, – сколько стоит репутация и уважение?

Крепко затянувшись, он щелкает пальцами и выкидывает окурок в воздух, а затем приподнимается на локтях, внимательно изучая наши лица. Задержав взгляд на изрисованной груди Пейдж, он довольно хмыкает.

– Репутацию можно купить, а вот уважение – нет. Я знаю, что запоротая вечеринка, это дело твоих мерзких маленьких ручонок. Сегодня были приглашены члены братства, которые уже выпустились. Ты опозорила меня перед ними, Пейдж.

Зейн продолжает рисовать что-то на капоте, Пейдж отталкивает его, но тот словно каменная статуя, даже не двигается с места. Невозможно смотреть на то, как они издеваются и понимать, что нам физически не победить этих кретинов.

Осознание собственной вины обрушивается на мою голову. Если бы я не предложила сорвать вечеринку, а придумала более вычурный план, машина Пейдж не пострадала бы. Господи, дай мне немного ума и сообразительности в следующий раз, когда я буду планировать массовое убийство нескольких парней из мужского сообщества!

– Она не виновата, – говорю я, и мой голос звучит непривычно громко на тихой улице. – Это я придумала позвонить копам, и звонила тоже я. Короче, – тяжело вздыхаю, разводя руки в стороны, – это дело моих мерзких маленьких ручонок.

Малик прекращает рисовать и поворачивается в мою сторону. Так же замирает и Харрис, вцепившаяся в локоть Зейна. Гарри удивленно вскидывает брови, а затем приподнимается и усаживается по-турецки, опуская ладони на колени, обтянутые в темные джинсы.

– Хочешь сказать, – медленно произносит Малик, недоверчиво косясь в мою сторону, – что ты сама придумала сорвать нашу вечеринку, а не твой деспотичный босс? Хочешь сказать, что именно ты подорвала наш авторитет перед бывшими членами братства, которые спонсируют нашу общину?

– Хочешь сказать, – вставляет Гарри, – что признаешь, что у тебя довольно мерзкие маленькие ручонки?

Пропустив вопрос Стайлса мимо ушей, перевожу взгляд на Зейна. Я понимаю, почему он так удивлен именно моей активности. На первом курсе мы встретились за две недели до начала учебного года. Летние занятия давали возможность подготовиться к учебе, там мы проводили много времени вместе. Даже успели сходить на одно свидание, пока нам не пришлось узнать печальную правду друг о друге.

В конце первого курса старший брат Гарри (на тот момент президент Сигмы) назначил младшего братца президентом их братства перед своим выпуском. С того момента, как Стайлс младший взошел на «престол» в прошлом году, наше сестринство терпело неудачу за неудачей. Исключение одной из сестер было самым тяжелым. Гарри и его братья по сообществу действительно играли грязно весь прошлый год.

Доставалось лично каждой девушке: компромат, жуткие фотографии, расклеенные в коридорах университета, скандальные видео, распечатанные переписки. Доставалось каждой, но не мне. Ни разу, пока Зейн был вице-президентом, мне не наносили урон напрямую. Не то, чтобы мы не вредили друг другу из-за неземной любви, потому что особо и не общались, но то недолгое время, что мы провели в обществе друг друга в начале нашего знакомства, заставило негласно относиться лояльнее. И его. И меня.

– Вы проделали тот же самый трюк в прошлом году, – напоминаю я.

Ловлю на себе пристальный взгляд Малика, и по спине тут же бегут мурашки, потому что его взгляд намного холоднее, чем осенний ветер, разбрасывающий пряди моих светло-русых волос в стороны.

Закусив щеку изнутри, Гарри барабанит пальцами по своему колену, вероятно, раздумывая над тем, что со мной делать.

– Зейн, – он поворачивается к своему другу, – покажи вице-кошке, что мы делаем, если кто-то ведет себя неподобающе.

Малик несколько секунд смотрит на Гарри, а затем на баллончик в своей руке. Парень делает несколько шагов вперед, останавливаясь напротив меня так близко, что носки нашей обуви соприкасаются друг с другом.

– Зейн, не надо, – тихо прошу я, покачивая головой. Он на секунду замирает, задерживая на мне свой взгляд, а затем встряхивает баллончик.

– Просто извинись, Эванс, – его голос больше похож на шепот.

Гордо вздергиваю подбородок и тяжело сглатываю, сталкиваясь взглядом с парнем. Темные, как смоль, волосы пляшут на ветру, челюсть напрягается, и он щурит глаза, в которых отражается стальной оттенок.

– У тебя всё еще есть выбор, – вскинув густые брови, он стоит в ожидании моих извинений.

Он их не услышит.

– У тебя тоже, – напоминаю я.

В нос ударяет едкий запах краски. Не опускаю взгляд вниз, догадываясь, что он начертил на моей груди инициалы Сигмы. Всё это время я неотрывно смотрю в его глаза, холодные, как и сегодняшнее начало ночи.

– У вас с раздумиями туговато, – бросает Гарри, спрыгнув с крыши форда, – поэтому в следующий раз подумайте хорошенько, прежде чем переходить дорогу Сигме, девочки.

– Ты имел в виду «Голубую устрицу»? – невинно переспрашивает Пейдж, хлопая ресницами.

– Лучше береги свою устрицу, кошка, – ухмыльнувшись, Стайлс подмигивает нам, и я уверена, что мы с Пейдж одновременно мечтаем о том, чтобы у него выпал глаз. – Пошли, Зи, думаю, на сегодня хватит.

Малик кидает баллончик на газон, рядом с моими ногами, надевает капюшон и прячет ладони, испачканные пятнами темной краски, в карманы толстовки. Затем он еще раз окидывает меня равнодушным взглядом, и я едва сдерживаюсь от желания плюнуть в него, но боюсь, что тогда получу залп краски прямо в свое лицо.

Парни уходят, и мы с Пейдж подходим к капоту, на котором нарисована вставшая на дыбы, шипящая, промокшая кошка с выпученными глазами. У Зейна было немного времени, но он успел нарисовать довольно четкий рисунок. Покраска встанет не в одну сотню долларов.

– Я уничтожу их братство, – едва слышно бормочет Харрис, сжимая кулаки.

Смотрю вслед Зейну, и мне не верится, что он только что сделал. Он уже не тот парень, которого я знала. Да чего уж скрывать, я тоже давным-давно изменилась.

– Будь уверена, Пейдж, – шепчу я в ответ, – я помогу тебе в этом.

========== Часть 2 ==========

– А может закидать их дом туалетной бумагой? – предлагает Пейдж, пока я притормаживаю свой Приус на светофоре.

– После того, что Зейн сделал с твоей машиной? Это слишком детский ответ, – в животе чувствуется безумная тяжесть, потому что после инцидента с парнями из Сигмы, мы с Харрис решили съездить в закусочную и обсудить коварный план за порцией мороженого со взбитыми сливками.

А еще мы решили выждать, пока большая половина девчонок ляжет спать, чтобы спрятать свой позор в виде букв, нарисованных краской на груди.

– Ты права, – отвечает Пейдж, заглядывая в боковое зеркало и поправляя макияж. – Кстати, что этот идиот сказал тебе, перед тем как нарисовать свой фашистский знак?

– Да ничего особенного, – пожимаю плечами и теперь чувствую холод и тяжесть в животе не только от позднего сладкого ужина. – Попросил извиниться.

– Пф, – Пейдж откидывается на сиденье, пока я заворачиваю к нашему дому, – этот Иуда совсем потерял разум, раз подумал, что хоть кто-то из Каппы извинится перед Голубой устрицей… – Харрис резко подается вперед, впиваясь длинными пальцами в приборную панель. – Твою мать, это что еще за херня?!

Херней это назвать сложно. Перед нашим взором открылась херня вселенского масштаба. На лужайке нашего дома куча народу, из дверей тоже выходит толпа и расходится в разные стороны. Рядом с подъездной дорожкой мигают огни – синий-красный, синий-красный.

– Копы, – одновременно выдыхаем мы с Пейдж.

Из дверей дома выходит полицейский с бланком в руках и направляется к автомобилю. Я быстро паркуюсь, мы молниеносно вылезаем из салона и бежим к патрульной машине.

– Офицер! – окликает Пейдж мужчину и семенит еще быстрее, вскинув руку вверх, словно ловит такси.

Он оборачивается и кивает нам головой. Молодой человек лет тридцати с уставшим выражением на лице и явным недосыпом. Чувствуется, что это далеко не первый час его долгой смены.

– Какие-то проблемы, мисс?

– Нет, то есть да. Что тут происходит? – спрашивает растерянная подруга. – Меня зовут Пейдж Харрис. Я… Я президент этого сообщества.

– Что ж, мисс Харрис, я офицер Байерс, – он натягивает вежливую улыбку, но взгляд буквально кричит о том, что служитель порядка хочет убраться отсюда как можно быстрее. – Поступили жалобы от соседей на шум из вашего дома. Вам следует помнить, что вечеринки в кампусе проводятся строго до десяти часов вечера.

– Но мы не устраивали вечеринку, – пытаюсь оправдаться я.

– Серьезно? – вскинув бровь, офицер косится в сторону нашего дома и лужайки, на которой полно народу. А еще играет громкая музыка, но доносится она не из дома, а из машины темного цвета: дверцы раскрыты, а на капот облокотился Гарри, скрестив руки на груди. Его счастливая физиономия так и вопит о том, что эта тусовка – дело его рук. Не хватает только неоновых стрелок с надписью «Я тот самый мудак!».

Офицер оглядывается и движением руки просит Стайлса сделать музыку потише. Вскинув ладони в мирном жесте, Гарри подает знак тому, кто сидит за рулем, и музыка мгновенно затихает. Мало ему было машины Пейдж, он решил отомстить всему сестринству. Козел.

– Послушайте, – я хватаю полицейского за локоть, когда он собирается уйти. Он с недоумением косится на мою руку, и я тут же отдергиваю ее. – Простите, – зажмуриваюсь на несколько секунд и натягиваю улыбку. – Это розыгрыш, понимаете? Над нами решили пошутить, – выдаю беззаботный смешок, но он больше походит на нервную конвульсию, – никакой вечеринки не было.

– Слушайте, – офицер устало вздыхает и трет переносицу костяшками пальцев, – я сам когда-то был студентом. Постарайтесь шуметь до положенного времени. Доброй ночи, леди.

Даже когда полицейская машина скрывается из виду, перед моими глазами всё еще всплывают вспышки красного и синего цвета. Чертова Сигма.

– Девочки, наконец-то вы здесь! – Жаннет бежит в нашу сторону, семеня по зеленому газону в домашних тапочках красного цвета с такими же ярко-красными пушками на носах.

– Безвкусица, – бормочет Пейдж себе под нос.

– Я звонила вам сотню раз, но вы оставили телефоны дома, когда пошли разговаривать с Гарри, а потом вы и вовсе пропали. Мы с Алишей видели, что они сделали с твоей машиной, кошмар! А потом в инстаграме выложили пост о том, что сорванная вечеринка переносится в дом Каппы… – Жанни запинается, когда ее взгляд скользит по нашим футболкам с инициалами Сигмы. – А это… Что это? – прикусив губу, она отмахивается, словно чувствует, что Харрис точно взорвется от подобных вопросов. – В общем, через несколько минут после того, как выложили пост, в дверь уже звонили, и люди начали заваливаться потоком. Не понимаю, как такое могло произойти?

– Кажется, тут и гадать не надо, – кошусь в сторону Стайлса, который продолжает сидеть на капоте своего автомобиля, устремив взгляд в экран телефона. За рулем замечаю Малика, и в груди разгорается пламя, целиком состоящее из гнева.

Да какого хрена себе позволили эти парни?! Изуродовали машину, вызвали полицейских. В прошлом году было то же самое, причем несколько предупреждений, и нашему сестринству запретили проводить вечеринки до Рождества. Черт! Если эту жалобу передадут в деканат, нам отменят вечеринки до конца учебного года. Сегодня я окончательно разочаровалась в Зейне.

– Пейдж…

– Знаю, – перебивает она, косясь в сторону темного автомобиля, а затем и вовсе направляется прямиком к врагу.

– Погоди! – обгоняю подругу, останавливаясь перед ней. – Не надо разборок сейчас, слишком много людей, именно этого он и добивается.

– Я просто один раз вмажу ему между ног!

– Пейдж, стой! – хватаю ее за плечи, когда она вновь пытается рвануть к Стайлсу. – Выдохни и посмотри вокруг. Слишком много народу, ты хочешь, чтобы все увидели, как нас задел этот бред с фальшивой вечеринкой?

Оборачиваюсь и смотрю в сторону Гарри, который внимательно наблюдает за нами исподлобья с легкой улыбкой на губах. Сейчас я бы с удовольствием посмотрела на то, как подруга надирает задницу этому козлу, но это неподходящие время и место.

– Мы придумаем как отомстить, – пытаюсь убедить я, – а потом вмажем ему так, чтобы он никогда не смог размножаться.

– Ты права, – не отрывая взгляда от президента Сигмы, Харрис тяжело вдыхает и выдыхает через нос, словно бык перед тем, как бросится на красную тряпку, – таким, как он, нельзя размножаться.

– Не удивлюсь, если он размножается почкованием, – устало выдыхаю и чувствую, как плечи Пейдж легонько трясутся от смеха под моими ладонями. – Он не стоит того, – закидываю руку на плечо Харрис, и мы с улыбкой направляемся в сторону дома.

***

Беда не приходит одна. Я в очередной раз убеждаюсь в этом, когда беру свой телефон в руки.

GossipOfThe_BloomsburgUniversity: Заваленная вечеринка в Сигме? Все уже забыли. Великое возвращение Каппы и ее громких тематических тусовок оказалось еще кислее и тухлее, чем просроченное молоко в Волмарте. Праздник закончился, так и не успев начаться. Приезд Копов (спасибо, что не замели!), которые сегодня стали частыми гостями на греческой улице. Браво, Каппа Зета Ню! Венцом трагедии стали президент и вице-президент сестринства, заявившиеся на свою же вечеринку с инициалами братства небезызвестных мальчиков прямо на груди.

#ПадениеОлимпа #КаппаУжеНеТа #ПозорКошек #ГлавныеФанаткиСигмы

Прикрепленная фотография наших с Пейдж лиц, освещенных огнями патрульной машины, и огромных черных букв на одежде заставляют меня зажмуриться и спрятать телефон под подушку. Слышу, как в соседней комнате Харрис громко ругается, проклиная Сигму всеми возможными способами.

Завтра весь универ выставит нас на посмешище.

***

Приходится парковаться рядом с дальним корпусом университета, потому что на учебу мне нужно было ко второй паре, и все ближайшие места уже заняли студенты, которые проснулись раньше меня.

Выхожу из машины и, захлопнув дверцу, закидываю сумку на плечо. Хочется думать, что вчерашний инцидент с вечеринкой остался незамеченным, но это вряд ли. Подняв голову, иду как ни в чем не бывало. Каппа – самая мощная община во всем кампусе, и одна неудавшаяся вечеринка, которой на самом деле не было, не испортит нашу репутацию.

– Привет, – здороваюсь я с девочками, которые учатся со мной на одном потоке.

Поджав губы, девчонки коротко кивают и быстро семенят мимо, смотря себе под ноги. Вскинув брови, провожаю их взглядом и иду дальше, перескакивая через лужи и стараясь не намочить замшевые туфли, в пролитых дождем лужах.