Текст книги "Прощай, предатель! (СИ)"
Автор книги: Гайдэ
Соавторы: Алёна Амурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
♀️Глава 10. Роковая правдорубка
Всë задуманное мне удается завершить в течение пары часов.
С чувством глубокого облегчения я прячу маленький ключик от камеры хранения в потайной кармашек своей просторной накидки-пончо, а затем медленно направляюсь по проспекту обратно к торговому центру.
На сердце, конечно, по-прежнему погано, но зато от собственных поступков ко мне вернулось и желание действовать, и энергия на его исполнение. Появился четкий смысл моей новой реальности. И в ее центре Князева больше не будет. Там буду только я и мой малыш.
Еще до обеда непогода усилилась, а сейчас вместо умеренно-холодного ветерка в лицо уже моросит колкий дождь. Сильно пахнет ядреной горечью осени.
Я никуда не тороплюсь.
Бреду вперед, спрятав нос в воротник теплой накидки с капюшоном и загребаю носками ботинок опавшие желтые листья. Стараюсь думать только о важном и полезном, отгоняя тоскливый призрак депрессии.
Но Князев не дает о себе забыть. Снова лезет в мысли, настойчиво названивая на мой мобильный.
Зачем ты мне звонишь, Влад? Ты чувствуешь..?
Чувствуешь, как из твоих рук скоро ускользнет контроль над моей жизнью?
Очень не хочется отвечать... но надо. Очень надо. Если я хочу усыпить его бдительность и выиграть время.
Вдох-выдох.
– Привет, – тихо говорю в трубку.
Мой голос звучит хоть и невесело, но вполне себе спокойно, не выдавая настоящих эмоций.
– Как у тебя дела? – хмуро интересуется Князев. – Павел сказал, что ты решила задержаться в торговом центре... Сидишь в кафе?
– Со мной всë нормально. Собираюсь заказать еще одну чашку чая.
Повисает напряженное молчание, полное невысказанных слов. А затем я слышу тяжелое и тягучее:
– Даша... девочка моя...
Крепко зажмуриваюсь. Знакомые нотки властной нежности в его голосе – как ножом по сердцу.
– Извини, мне нужно в туалет, – торопливо перебиваю я. – Сам понимаешь, беременные дела.
И обрываю связь.
Смотрю на свои пальцы – трясутся мелкой противной дрожью, как у хронической невротички. Чертов Князев! Сладкоречивый самовлюблëнный мудак. Кот-баюн, виртуозно играющий эмоциями в нужном ему направлении и не знающий женских отказов!
Но со мной этот фокус больше не пройдет. Не после того, что я видела. Надо просто держать в голове единственно верный вывод...
ОН. МЕНЯ. НЕ. ЛЮБИТ.
И вряд ли любил.
Просто пользовался. Позволял себя боготворить и наслаждался собственной самцовой крутизной в отражении моих влюблëнных глаз...
Ускоряю шаг, чтобы хоть чисто физически выплеснуть бурю внутреннего раздрая, и ребëнок в животе тут же возмущенно пинается крошечной ножкой. Приходится снова перейти в режим плавной черепашки.
Тише, тише, малыш... никаких причин для тревоги нет – ты с мамой. Баю-бай, мой хороший...
А осенний дождь всë моросит и моросит, ухудшая видимость, и по проспекту через лужи с брызгами проносятся машины.
В какой-то момент я откидываю капюшон, чтобы оглядеться.
Вижу издалека приметную остроконечную крышу офисного здания «Князево», а метрах в ста – громаду торгового центра. До него осталось совсем немного. Надо пройти один перекресток и свернуть на небольшую парковую аллею. Там самая короткая и удобная пешеходная дорожка.
Только собираюсь пойти туда, как прямо возле бордюра напротив притормаживает такси.
Оттуда выбирается тоненькая девичья фигурка в коротком стильном пальто и высоких сапогах-чулках. Она встряхивает роскошной шевелюрой и странновато-неровной походкой направляется к аллее.
Застыв на месте, смотрю на ее спину.
Длинные блондинистые волосы покачиваются, подпрыгивают на каждом ее шаге. Вверх-вниз... вверх-вниз...
Прямо как в тот момент, когда она стояла на коленях перед Князевым.
Когда она скрывается за поворотом аллеи, у меня перехватывает горло от нехватки воздуха. Голова немного кружится. Оказывается, всë это время я почти не дышала.
Эта блондинка... понятия не имею даже, как ее зовут... почти самый последний человек, с которым мне сейчас хотелось бы случайно столкнуться. Хуже встречи и не придумаешь! Хотя нет...
Еще больше я не хотела бы сейчас встретить на улице мужа, так что лучше поторопиться. А его любовница пусть лесом идет! Плевать и на нее, и на ее белокурую башку. Игнор, полный игнор – вот наилучшее решение. Никого не вижу, ничего не слышу!
Сглотнув горькую слюну, снова иду вперед и стараюсь смотреть строго под ноги, как будто погружена в свои мысли. Вроде бы это легко... но меня преследует неприятное ощущение, что под ногами не твердый асфальт, а какой-то шаткий мостик. И подташнивает.
Может, из-за нервов... Только бы не снова приступ токсикоза!
Блин. Точно он.
Не дожидаясь, когда желчь подкатит к горлу, я сворачиваю с тротуара на жухлую траву газона возле какой-то скамейки. Стою, уперевшись в колени, и глубоко дышу.
Но приступ бесследно исчезает, так и не начавшись.
– Здра-а-асте... Дарья Алексеевна! – вдруг раздается совсем рядом насмешливый сладкий голосок с характерными вульгарно-невнятными интонациями.
Я быстро оборачиваюсь и чувствую, как кровь отливает от щек.
Блондинка сидит на дальнем конце скамейки, закинув длинные ноги в грязных сапогах прямо на сиденье. Кажется, она слегка пьяна. Держит в руке компактную бутылочку коньяка и водит стеклянным горлышком по своим сочным алым губам.
Молча отворачиваюсь и обхожу скамейку по широкой дуге с задней стороны. По траве, так быстрее.
– Что... истерить и обзываться не будете? А, Да-а-арья Алексеевна? – с какой-то злобной настойчивостью тянет секретарша Князева, потом резко скидывает ноги на землю и встает. – Не желаете даже снизойти до пары «ласковых» к простым смертным? Ну коне-е-ечно! Ведь вы у нас такое неземное и чистое создание! Ангел, блядь, в белом пальто с крылышками!
Выплюнув это странное обвинение, она вдруг швыряет свою бутылку в урну и преграждает мне путь.
Я запахиваю края своей просторной накидки-пончо поплотнее. А потом осознаю, что еще автоматически прикрываю руками и живот.
Ну да вообще-то. Инстинкты не зря людям даны. Мало ли, что эта пьяная девица учудит на эмоциях.
– Что вам от меня нужно? – спрашиваю устало. – Если поговорить, то мне это не интересно. Вы спите с моим мужем, это уже выяснили.
– Сплю?! – блондинка издает булькающий звучный смешок и достает из кармана пачку сигарет с зажигалкой. – Да нет, я с ним не сплю.
Щелк, щелк, щелк.
Огонек вспыхивает и гаснет. Из-за плохой координации движений прикурить ей удается только с третьей попытки, и из нахального точеного носика выползают первые струйки дыма.
– Ну хорошо, – морщусь я, отступая назад. – Не спите, а трахаетесь.
– Называйте вещи своими именами, – фыркает она. – Я ему отсасываю. Регулярно и качественно. Даю то, в чем Влад остро нуждается с тех пор, как его жена превратилась в жирный инкубатор и воротит нос от его члена. Кстати, размер у него что надо!
Вульгарность этого непрошеного откровения действует на меня одновременно и как удар, и как плевок прямо в лицо. Больно и противно.
– Оставьте подробности себе, – хрипло выдавливаю из себя. – Мне надо идти.
Делаю шаг в обход, но блондинка словно не замечает и не слышит ничего. Надвигается ближе ко мне, мешая пройти, и едко произносит:
– Владан Романович уволил меня сегодня. Довольны?
– Мне всë равно! Пусти! – на нервах я неожиданно для себя перехожу на «ты» и решительно отталкиваю ее со своего пути.
Но пьяная любовница моего мужа никак не затыкается. Идет задом наперед по газону, не давая обогнать, затягивается сигаретой в пьяном стремлении поскорее выплеснуть накипевшее и шипит, шипит, шипит...
– Я всë думала, что в вас такого особенного? Почему такой мужик за толстуху свою намертво держится? Посмотреть хотела поближе.. а теперь вижу – ничего и нет! Смотреть не на что! Значит, дело не в вас? Влад за пузожителя вашего держится, точно! Спит и видит себя папашей..!
Злые слова жалят, как плевки огня, и мне вдруг становится страшно. Просто страшно. От того, что на свете есть люди, способные вот так с ходу наброситься на тебя и осквернить всë, что ты знала и любила.
Ускоряю шаг, но шипение не прекращается. Вижу, как вместе с каждой ядовитой фразой из перекошенного рта вылетает сигаретный дым, придавая девице сходство с какой-то жуткой огнедышащей змеей...
Она неадекватная... Пьяная или реально чокнутая, неважно. Главное, что нам с ней – точно не по пути.
– Отвали от меня! – выкрикиваю ей в лицо и в отчаянном рывке бросаюсь бежать в сторону тротуара. Туда, где есть люди.
Несколько шагов мне удается пробежать достаточно легко, но в своей панике я допускаю одну ужасную ошибку.
Перестаю смотреть под ноги.
Носок ботинка впечатывается во что-то каменно-жесткое – ... бордюр..? – и мое неповоротливое, тяжелое тело летит вниз, теряя равновесие. Единственное, что я успеваю сделать – это сгруппироваться в защитную позу зародыша и повернуться боком...
А затем – двойной удар в бедро-плечо и голову.
И темнота.
♂️ Глава 11. Князь. Истина на дне
За 3 часа до родов Даши
Темно-золотая жидкость переливается отблесками света, равномерно кружась в стакане. Вместе с ней мелодично позвякивают кубики льда. Этот хмельной танец завораживает.
– Ты так медитируешь, что ли? – любопытствует Плохишев и виртуозно насаживает на вилку кусочек хорошо прожаренного бифштекса. – Лучше бы пообедал наконец. Мы вроде для этого сюда пришли, а не затем, чтобы ты нажирался чистым шотландским виски и высматривал истину на дне стакана.
– Нет аппетита, – коротко отвечаю ему и продолжаю рассматривать маленький алкогольный водоворот в своей руке. Потом одним махом опрокидываю в себя. Лед обжигает холодом, и это бодрит даже сквозь дымку опьянения.
В голове – полный хаос.
В последнем телефонном разговоре Даша снова мягко ускользнула от контакта и дала понять, что не желает со мной общаться. И это, блядь, выбешивало.
Какого хрена?
Мы взрослые люди... а она ведет себя, как будто живет в черно-белом мире, где никто не имеет права на ошибку. Шаг вправо, шаг влево – и расстрел. А потом игнор и забвение.
Самая активная часть моей натуры с самого начала требовала действовать по привычной схеме, но пока что я сдерживался. С Дашей я никогда так не обращался, но игнором она меня так доведет, что придется...
...прорвать чужие границы агрессивным наскоком, а пока жертва ошеломлена, задавить сопротивление на корню и навязать свою волю. Внушить свое, вне всяких сомнений, разумное видение нашего семейного кризиса. И не позволять жене вариться в ревнивой обиде, накручивая себя все больше и больше...
Ведь, как ни крути, из нас двоих реалист – это я. А Даша...
Она – моя нежная фиалка, которая не выживет вне тепличных условий. Просто завянет без надежного человека рядом. И до последнего времени этим человеком всегда был я и только я. Это чувствовалось по тому, как восторженно она смотрит... как сияют при этом ее глаза – чистые, ясные глаза робкой девочки с благородной душой.
Мое хрупкое сокровище... которое я сам же и повредил. Случайно, кринжово, нелепо. Из-за неосмотрительной сделки с совестью и похотью.
Ну и что теперь? Это же дурость, если кто-то случайно подпалил зад, а от него вдруг ждут акт самосожжения – и себя, и всего, что ему дорого. Можно же пойти навстречу, договориться, простить. Она же в курсе, что я люблю только ее. Так на хуя тогда выделывается? Наорала бы хоть, поскандалила, выплеснула обиду, так нет же. Молчит. И это ненормально.
Тайны женской логики...
– Марат, – мрачно обращаюсь к жующему Плохишеву и чувствую легкие проблемы с речью. Ага, понятно. Скоро язык заплетаться начнет, пора закругляться.
– Чего? – тот окидывает меня критическим взглядом и хмыкает. – Ну и мутная же рожа у тебя, Влад! Допился? Слушай, ты б закусил хоть. Кстати, рекомендую бифштекс.
Я равнодушно оглядываю роскошный вип-кабинет ресторана, в котором мы часто обедаем.
На видеоэкране во всю стену транслируют какую-то успокаивающую хрень из мира океанов, но на меня она ни хрена не действует. Наоборот, хочется раздолбашить этот подводный рай с разноцветными рыбами до мелких осколков.
– Не хочу. Ты лучше вот что мне скажи... – концентрируюсь на расплывающихся мыслях и немного заторможенно формулирую: – Как по-твоему... сколько обиженной женщине нужно времени, чтобы переварить обиду и включить рациональность?
Плохишев щурит глаза, в раздумьи поигрывая вилкой.
– Женщине? Дай подумать... лет сто, не меньше.
– Блядь, я серьезный вопрос задал!
– Спокойно, дружище, спокойно, – при виде моей реакции он поднимает руки ладонями вперед. – Ну, а чего ты хотел? Дашка всë это время считала тебя центром мироздания, идеальным идеалом, супергеройским супергероем в белом плаще. А ты вдруг оказался обычным мужиком с простыми мужскими потребностями и проявил слабость. Итого, как результат, в ее глазах с пьедестала ты рухнул прямо в грязь и запачкал свои белые шмотки. За инструкциями, как теперь себя реабилитировать, тебе бы лучше обратиться к психологу... но как по мне, тут без грандиозной стирки и монашеского терпения не обойтись. Проще развестись, найти другую бабу... и впредь не попадаться так легко. Ты уверен, что этот геморрой тебе точно нужен?
Я стискиваю зубы, ощущая жгучую горечь во рту. Вкус виски... и страха. Дурного безумного страха, что Дашку я потерял.
– Уверен. Она – единственная женщина, с которой я хочу жить и растить детей. Другие бабы в этом плане мне без надобности. В подметки ей не годятся.
– Да неужели? – ухмыляется Плохишев и снова возвращается к расчленению своего бифштекса. – Получается, Дашенька у тебя для души, а трахаться можно с кем угодно? Ну ты и усложнил себе жизнь! Охуеть, как зациклился... Очнись, Влад. Если подумать, бабы вполне взаимозаменяемы и похожи друг на друга. Одна покрасивее, другая похозяйственнее, но мечта загнать выбранного мужика в личное рабство у всех одна и та же. И ты, Князев, угодил как раз в такие кандалы. Так что радуйся, что они треснули. Вдохни аромат свободы полной грудью!
– Да пошел ты, – цежу сквозь зубы. – Хуевый из тебя психолог, Марат! Лучше мясо свое дальше жри – отлично получается. Приятного аппетита!
Подзываю официантку взмахом руки и одновременно набираю номер Даши. Надо узнать, как она устроилась в клинике... уже должна была добраться.
– Что желаете? – с порочной улыбкой наклоняется ко мне девушка в эффектно строгом костюме обслуживающего персонала. Выглядит скромно, но губы держит пухлой уточкой, а глазищи – пипец блядские, так и обещают райское наслаждение.
Разглядываю ее аппетитную фигурку в облегающей униформе и ловлю себя на мысли, что подсознательно прикидываю, как бы такая одежда смотрелась на моей жене.
Охуительно смотрелась бы. Уверен.
Эх, Дашка, Дашка...
Тоска по ней вскипает внутри с новой силой, и опьянение только придает этому чувству еще больше концентрации.
Она должна меня простить. Я хочу этого. До звериного воя жажду. А значит... если она не захочет – придется надавить. Иначе просто сдохну без нее.
Не отвечая официантке, вслушиваюсь в гудки. Долгие. Беспросветные. С ощущением всë того же стопроцентного игнора.
Ладно, похуй. Вытрясу подробности из моего водителя, скоро должен отзвониться. А ей дам еще немного времени остыть – пока родит, пока восстановится... может, и созреет для нормального разговора. .
– Плесни мне еще виски, – говорю официантке и, когда она послушно дергается, добавляю: – Хотя нет. Лучше принеси мне всю бутылку.
♀️Глава 12. Больничный ад
Даша
Темнота и боль.
Боль...
Тягучие, длинные волны мощных мучительных спазмов в низу живота... они то накатывают на меня, то исчезают, оставляя за собой беспомощное чувство изнеможения... и всë это происходит в неприятной тряске и непрерывном движении. Меня хаотично несет куда-то, как будто я попала в безумный сюрреалистичный водоворот, из которого невозможно выбраться.
Господи... что происходит?!
Я барахтаюсь, задыхаюсь, плаваю в этом кошмаре и никак не получается вынырнуть на поверхность. Как будто ее не существует.
Но человеческие голоса вокруг доказывают обратное. И вытягивают из мглы обморока.
– ...Люся, документы ее где на оформление? – брюзжит неприятный голос какого-то мужика. – Обменная карта где?
– Не было при ней ничего, Александр Леонидович! Ни сумки, ни пакета...
– Только этого нам еще не хватало, – злится неведомый Александр Леонидович. – У меня договорное кесарево по плану, а тут анемичную бомжиху без обменки подвезли!
– Одежда вроде бы не рваная и не пахнет всяким, – робко возражает сердобольный женский голос. – Не похоже.
– Похоже, не похоже... ты глянь, она вся в грязи с ног до головы!
– Так дождь же, слякоть...
– Так, ладно. Некогда болтать. В инфекционное отделение ее вези! Срок навскидку тридцать три-тридцать четыре недели. Родит, а там разберемся...
Меня без конца трогают, щупают, что-то вкалывают, раздевают и моют. Между торопливыми процедурами задают вопросы, на которые я только панически мотаю головой и тихо скулю от схваток. Становится очень некомфортно, да еще и холодно, аж зуб на зуб не попадает. Но внутри такая слабость, что не могу ни о чем думать. Сильно саднит бедро... и на голове жгучим пожаром пульсирует что-то. Кажется, там шишка...
Когда меня укладывают на разложенное родильное кресло, энергии хватает только на то, чтобы приоткрыть щелочки век по резкому оклику врачей. Мутным взглядом ловлю светлые пятна медицинских халатов в каком-то помещении с мятно-зелеными стенами.
Новая серия болезненных спазмов обрушивается на мое тело внезапно, и ноги орошает обильная горячая влага. Из моей груди совершенно непроизвольно вырывается надрывный жалобный стон.
– Пузырь лопнул! – шепчет всë тот же сочувственный женский голос, и у меня мелькает смутная догадка, что он принадлежит простой санитарке. – Потерпи, милая, все будет хорошо...
Я ничего не могу ответить – мне слишком плохо, но мысленно цепляюсь за этот ласковый голос, как утопающий за единственную соломинку. Только его звуки и не дают сойти с ума, забиться в нервной истерике. Наверное, если я когда-нибудь и представляла себе идеальную маму, то она говорила бы со мной именно так. Опекающе-заботливо...
– Люся, ты опять лезешь под руку! – грубо перекрывает этот замечательный голос агрессивное брюзжание противного Александра Леонидовича. – Кто здесь ведущий акушер-гинеколог, ты или я? Ну-ка подвинься. Тебе вообще противопоказано уже в экстренных родах участвовать, если забыла. У меня для этого молодая перспективная ассистентка есть. Да, Оленька, прелесть моя..? А ты, Люся, как закончим, смену дорабатывай и счастливого безделья. Приказ о выходе на пенсию я уже подписал! Так... щипцы подай, Оленька, быстро! И капельницу поставь...
Всë дальнейшее превращается в нескончаемую спираль беспросветного мучения.
Гинеколог обращается со мной так грубо и безжалостно, как будто перед ним лежит не рожающая женщина, а кусок сырого мяса, который надо препарировать согласно протоколу. Всë это время, пока я корчусь от боли и ужаса, он снисходительно болтает со своей «молодой перспективной ассистенткой», травит пошлые анекдоты, словно ничего особенного не происходит... и это для меня страшнее всего.
Настоящий профессионал больничного ада.
От слишком частого и поверхностного дыхания кружится голова. И почему-то постоянно крутится мысль о том, как мерзко я себя чувствую из-за того, что роды у меня принимает этот ужасный грубый мужик. Ведь у меня всë должно было быть не так. Совсем не так!
А как...?
Пока не могу четко вспомнить, в голове какая-то каша. Перед глазами всплывает смутный рваный образ медицинского договора и четкие буквы «перинатальная частная клиника».
Да! Я должна была рожать там... у меня были документы...
– Александр Леонидович! – неожиданно слышу озабоченный голос санитарки Люси, и поток идиотских анекдотов прекращается.
– Так, милочка, ну-ка дышим и тужимся так, как тебе говорят! – вдруг вспоминает обо мне акушер-гинеколог. – А то сознание потеряешь.
Я хочу простонать в ответ, что не могу сейчас воспринимать никакие инструкции, но мой малыш неожиданно словно сам начинает помогать. Полностью переключает внимание на себя – и вспыхнувший ярким пламенем материнский инстинкт заставляет забыть обо всем.
Об этом моральном уроде-враче...
О боли и страхе...
И даже о том, что я не могу никак сообразить, как очутилась в этой больнице.
Кошмар обрывается так же внезапно, как и начался. Тело становится легким-легким, как пушинка, а ласковый голос санитарки Люси воркует:
– А вот и ваш мальчик! Ишь, какой тяжеленький!
