Текст книги "Белый Волк (СИ)"

Автор книги: Gamlet Pak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

ЧАСТЬ ПЯТАЯ Реванш эльфов

Глава 13

На этот раз отдых питерских дам выдался не столь веселым и беззаботным. Ведь каждый день Самасаду требовалось отлучаться и забирать с работы своего друга. Удобным было лишь то, что утром, когда Белокотов отправлялся на Ордынскую, гости еще спали – и к моменту их пробуждения машина была свободна. А потом – выставки и музеи, парки и монастыри, магазины и кафе, экскурсии к последней уцелевшей под натиском прогресса архитектуре. В выходные дни Константин никуда не ездил – так что и за город на природу они тоже смогли прокатиться.

Перед отъездом Светлана все-таки не удержалась и «пометила» его территорию, купив пузатый чайник для кипятка и набор из четырех чайных пар с сердечками. Кирилл мысленно представил себе, как отреагирует десантник, увидев их по возвращении, но вслух ничего не сказал. Будет и будет, какая разница? Из женщин он все равно больше никого в эту квартиру приглашать не собирался – а мужики способны пить все что угодно из какой угодно посуды. Даже с амурчиками и цветочками.

Потом дамы отправились в Питер, и вскоре Самасад заскучал далее по Светлане – не говоря уже о том, как волк тосковал по своей двуногой подружке. Жизнь словно остановилась. Отвезти-забрать. Отвезти-забрать. Костя Белокотов, внезапно оказавшийся домоседом, отнюдь не сходил с ума и не грустил, хотя и начал слегка припахивать болотцем. Он был деловит, целеустремлен, шуршал какими-то бумагами, хвастался успехами в проталкивании проектов и иногда рассказывал о новых перспективных технологиях, в которых Кирилл все равно не разбирался. И все! Дом-работа-дом – и ничего более. Пророчество Зоримиры на месяц вперед не давало Самасаду легального повода навестить ведьму, никакими хобби Кирилл еще не заболел, а из-за проклятого «остронюхия» – даже выпить со скуки и то не мог. Оставалось смотреть телевизор, время от времени гулять с Вывеем в еще не огороженных пригородах и торговаться до потери пульса с нумизматами, спуская им свой клад по одной монетке. Не жадности ради, а просто для развлечения. Он даже купил игровой компьютер! Но оторванные от реальности ходилки-стрелялки надоели уже через день, симуляторы – через две недели, а автогонки и вовсе не «завели». Для гонок у него имелись «Паджеро» и мотоцикл.

Не жизнь, а абсолютная пустота…

Когда наконец-то снова ожил телефон, он обрадовался самым настоящим образом:

– Света, милая, как давно от вас не было никаких известий! Ну, как вы там? Как работа, как школа?

– Они украли Вику!!! Вику украли!!! – Слезы и истерика были слышны даже через телефон. – Вику!

– Стоп, стоп… – По спине Кирилла пополз противный холодок, а волк, прыгнув на колени, сунул морду в трубку. – Кто украл?! Когда?

– Украли! Еще вчера! Полиция искать не хочет. Говорят, сама потом придет. А ее нет, совсем нет! Я не знаю, где она! – Свету душили слезы.

– Я приеду. Я сейчас… – Он вскочил с дивана, оглядываясь.

– Они позвонили! Они позвонили, назвали тебя! Сказали, ее убьют, если ты не сделаешь…

– Не сделаешь – что?! Света?!

– Я не знаю! Я ничего не понимаю! Они звонят! Они требуют тебя! Они убьют Вику!

– Подожди, – заметался по комнате Самасад. – Голос! Ты слышала ее голос?! Требуй ее! Пусть дадут ей поговорить! Хоть пару слов! Требуй услышать ее голос! Ничего, пока она не скажет хоть слово!

– Они ее убьют, Рома! Они хотят тебя!

– Голос! Ее голос – и я приеду. Я приеду, Света! Приеду! Жди их звонка и требуй разговора! Черт! Черт! – Отшвырнув телефон, он заметался, а Вывей долго и протяжно завыл. Все это в его жизни уже было. Когда волку вырвали душу и выбросили прочь. Зверь был готов на все – и сейчас эта кровавая рана из прошлого жгла сердце Самасад.

– Знаю! – наконец остановился он. – Идем.

Вечерняя Москва стояла в пробках, но узкий мотоцикл прорезал их, словно игла – топленое масло, в каждом заторе проскакивая в промежутках между машинами до светофора и там, приседая на заднее колесо, первым улетая вперед. Три десятка километров до Акиньшино Кирилл пронесся за двадцать минут, затормозил у палисада с розами, просто перемахнул калитку и вместе с волком заскочил на крыльцо, продравшись сквозь колючие ветки. Застучал кулаком в дверь:

– Зоримира! Зоримира, открой! Зоримира!!!

В окнах загорелся свет, внутри послышались шага:

– Кто там?

– Это я, Самасад.

– Чего двери ломаешь? Звонок же есть… – Внутри щелкнула задвижка. – Что у тебя там случилось-то?

– Человек пропал! Нужно найти! Срочно!

– Белокотов пропал?

– Черт с ним, с Белокотовым. Вика пропала?

– Какая Вика?! При чем тут я?! Я сплю уже давно!

– Вика. Девочка. Маленькая, – сдерживая себя, размеренно произнес Самасад. – Она пропала. Нужно найти.

– Но я то тут причем?!

– Ты же ведьма! Ты это можешь!

– Сам ты ведьма! – рявкнула в ответ Зоримира. – Я такими делами не занимаюсь! Там все на крови мешано! Не хочу.

Кирилл схватил ее за плечи, крепко их сжал и оторвал гадалку от пола:

– Ты должна ее найти.

Рядом угрожающе зарычал волк.

– Ого… – почему-то именно на Вывея покосилась девушка. – Все так серьезно?

– Ищи! – опустил он ее обратно.

– Ну вот, теперь синяки будут… – жалобно застонала гадалка, обхватывая себя за руки. – Тобой нужно сваи заколачивать, а не к людям пускать. Дай мне какую-нибудь ее вещь…

Самасад переглянулся с волком.

– Что, нет? – сразу поняла Зоримира. – Ну, и как я тогда ее искать буду? По кофейной гуще?!

Волк зарычал всерьез и двинулся к ней. Кирилл же на этот раз просто промолчал, глядя на девушку исподлобья.

– Вот, проклятье! – шумно втянула воздух гадалка. – Ладно, если у вас такой психоз на этой почве, буду искать по вам. Но сразу говорю, что шансов никаких! Чтобы ко мне потом не прибегали и истерик не устраивали!

Ведьма провела их в большую комнату, выложила на круглый, застеленный скатертью стол ноутбук, раскрыла его полностью, на сто восемьдесят градусов, включила, из ящичка бюро достала коробку из-под монпансье, осторожно извлекла иголку с продетой в ушко нитью. Компьютер тем временем загрузился. Зоримира вошла в яндекс-карты, растянула масштаб сразу на полстраны.

– Иди сюда, берись за нитку… Опускай иглу на самый угол экрана… Еще чуть ниже. Теперь закрой глаза и думай о своей пропавшей изо всех сил. Думай, старайся. Тут на меня орать бесполезно, все только от тебя зависит.

Вывей жалобно заскулил, притаптывая – словно желал помочь.

– Открой глаза, опусти на другой угол. Закрой. Думай, вспоминай, мечтай о ней… Теперь отойди… – Ведьма взяла линейку, продолжила оставшиеся на мониторе легкие карандашные штрихи, в месте их пересечения поставила точку, сдвинула карту, увеличила масштаб. – Давай еще раз, ты знаешь что делать.

Она выждала, снова сделала отметки, увеличила масштаб. Потом еще раз…

– Ты смотри, получается! – оживилась Зоримира. – Первый раз так пробую, если честно. Давай еще раз… И еще. Все, это самый крупный масштаб.

– И где?

– Сейчас, проведу. Первый раз игла качнулась в эту сторону, а второй – в эту. Пересечение вот здесь…

– Кладбище между Деделево и Нечанье? – екнуло внутри у Кирилл.

– Я тебе не циркуль, точного места указать не способна! – отступила от стола гадалка. – Там карты вилами на воде писаны. Может, это и не кладбище вовсе! Да и точность такая… Может, в одной деревне, а может, и в другой. А может, в третьей поблизости.

– Как тут на спутник переключиться? А, нашел… – Картинка переменилась. – Да, ты права… И деревни в другом месте, и расположение иначе… В реку на деревенском кладбище я бы еще поверил, хотя вряд ли, но вот в дорогу прямо по нему… Так, маршрут: за Чудово десять, направо пятнадцать, налево два. Понял! – Кирилл развернулся и вслед за волком кинулся к мотоциклу.

– Спасибо тебе, Зоримира, ты меня очень выручила…

– Очень рада помочь тебе, Кирилл, будь осторожен, береги себя… – на два голоса пробурчала себе под нос ведьма, глядя ему в спину. – Все мужики как мужики – за бабами бегают. И только этот то за зверьем, то за детьми! Даже позвонить ни разу не попытался.

Гадалка не подозревала, что Кирилл слышал все ее причитания до последнего слова, вплоть до того момента, пока не завел байк. На слух этим летом он тоже не жаловался.

По окружной магистрали и в начале Ленинградского шоссе Самасад шел еще в потоке, но дальше в ночь трасса становилась все свободнее, и он мог притопить с максимально возможной скоростью. К трем часам Кирилл уже пролетел мимо Новгорода, еще через час за Чудово повернул направо, проскочил неожиданный мост и снизил скорость, пытаясь сориентироваться в незнакомом месте. Наконец нашел узкую дорогу без указателя, повернул на нее и вскоре попал в первую из деревень. Улицы на яндекс-картах обозначены не были, приходилось прикидывать на глазок. Край населенного пункта и начало другого – это где?

Увидев, что череда домов впереди вскоре обрывается, он отвернул налево, притулился между двумя «гольфами» и заглушил двигатель. Среди ночи от него было слишком много шума. Вывей моментально сорвался с сиденья и умчался в темноту. Кирилл поставил «Японца» на подножку и вытащил из-под сиденья монтажную лопатку. Раздобыть иное оружие раньше он не удосужился, а сегодня уже не успел.

Волк носился где-то там, впереди, среди дворов, пролезая под заборы и, перепрыгивая сетки, распугивая кур и поросят и заставляя цепных псов задыхаться от лая, – но имбирно-подснежного аромата нигде не ощущал. В своей стремительности он успел проверить большую часть дворов на этом краю поселка еще до того, как Самасад вообще дошел до конца улицы.

«Нет, так просто это не получится, – понял Кирилл. – Если девочку хорошо прячут, заперли и не выпускают, ее запаха можно не ощутить. Тот, что появился, когда привезли – давно развеялся, а новый наружу не просачивается. Нужно искать другую примету…»

Ему подумалось, что прямо в поселке жертву держать рискованно. Могут заметить, как привозили, как увозили, услышать крики, вообще прийти на помощь, если вдруг вырвется. А значит – нужно искать строение на отшибе.

Он поднял голову и посмотрел на провода, уходящие куда-то за узкий перелесок. Вывей, перемахнув очередной забор, тут же помчался туда.

Перелесок, как оказалось, поднимался над пересохшей за долгое жаркое лето канавой, за которой тянулась отсыпанная крупным белым отсевом и поросшая травой дорога. Упиралась эта «автострада» в совершенно развалившиеся кирпичные свинарники, когда-то крытые шифером, что ныне уцелел лишь в нескольких местах. Но среди этой разрухи было и кое-что интересное: двухэтажный дом с окнами, целыми на втором этаже и заколоченными на первом. Причем в заколоченных окнах через щели сочился свет. Неплохое укрытие для киднепперов – вдали от любопытных глаз, но с удобным подъездом и некоторыми удобствами.

Правда, с равным успехом это мог быть и приют гастарбайтеров, и укрытие бомжей. Для заключения одной маленькой девочки это сооружение было явно великовато.

Вывей, не желая никому попадаться на глаза, с дороги отвернул в траву. Пробираясь через нее, миновал обтянутый колючей проволокой угол фермы, добежал до покосившейся будки… и ощутил запах смазки, смешанный с едковатым привкусом горелого пороха.

Волк замер. Это могло означать только одно: внутри находилось оружие, из которого недавно стреляли, а потом почистили. И скорее всего – находилось оно тут вместе с человеком, готовым его применить. Причем вряд ли деревенский охотник заныкает здесь от жены свою секретную берданку.

Самасад понял: тут девочка или нет – все равно ему придется поработать. Тайных мест, где сидят вооруженные люди, в России существовать не должно.

Он перебрался через канаву, волк же тем временем проверил периметр, пробежав вдоль ограды. В одном месте его едва не выворотило от запаха нечистот, зато в другом, на углу свинофермы наискосок от первого караульного, запах дыма, пота и смазки подсказали, что кто-то курил на посту, укрывшись под навесом, собранным из кусков старого шифера.

Часовой затягивался сигаретой не спеша и со вкусом, поглядывая больше не в темноту кустарника, отделенного часто намотанной колючей проволокой, а назад, на дом, то ли ожидая смены, то ли боясь, что подкрадутся именно оттуда, со светлой и ничем не отгороженной стороны. Однако волк отлично знал, что скрадывать дичь нужно именно из темноты, и квадраты колючей проволоки его совершенно не беспокоили. Он просто выбрал один пошире, прижав уши, протиснул голову, потом грудь, вытянул вперед одну лапу, другую – и застелился, приникая к самой земле. Шаг, шаг, шаг… Замереть под взглядом! Еще несколько шагов… Замереть! Еще совсем чуть-чуть… И в тот же миг, когда выстреленный щелчком хабарик описал в воздухе огненную петлю, ему навстречу из травы бесшумно метнулась крупная тень, прицельно сомкнула клыки на горле и резко, с поворотом головы рванула мягкую плоть, разрывая вены, артерии и трахею. Человек, еще не падая, еще оставаясь живым и все понимая, попытался закрыть шею руками, но пальцы лишь уткнулись в густую шерсть. Часовой вспомнил про оружие, дернул ремень – но к этому мгновению его сознание уже начало угасать.

Кирилл тем временем дошел до будки, с безопасного расстояния осмотрел ее справа и слева. В укрытии были окошки и дверь. Так просто не войдешь. Пусть все и хлипкое – но лишний шум поднимет тревогу. Нужно, чтобы охранник открыл ее сам.

Самасад дождался Вывея, подполз к будке и выпрямился, прижавшись к ее углу. Волк же опустил голову и тихо зарычал, крутя головой, словно теребил что-то на земле. Поскрипывание, шорохи в будке показали, что странные звуки обеспокоили охранника. Наверное, сперва он выглянул через щель, поскольку поначалу послышалось тихое чертыхание, а уже потом дверь слегка приоткрылась:

– Пошел вон отсюда!

Вывей зарычал и закрутил головой с еще большим азартом.

– Пошел, пристрелю!

С глушителем там у охранника пистолет или нет, Кирилл не знал, и потому волк сместился немного в сторону, чтобы просто через щель в него было не попасть. Часовой открыл дверь шире, выставил ногу, наполовину вышел сам. Смотрел он вниз, на зверя, и потому опустившейся на голову монтажки просто не заметил.

Обыскав тело, Самасад обнаружил отличный, острый как бритва охотничий нож с широким лезвием. Спрятав монтажку за спину за пояс, он взял клинок. Огнестрелов трогать не стал – от них слишком много шума. А шума ему не хотелось. Вместе они подбежали к дому, и Вывей едва не запрыгал от восторга: они наконец-то ощутили слабый имбирный аромат. Волк прижался к стене, заполз под растущие вдоль нее лопухи и затаился, карауля дверь.

Кирилл медленно обошел дом вокруг, приостанавливаясь у каждого окна. Звуки, что просачивались наружу, подсказали: на втором этаже расположена спальня. Там посапывали, похрапывали и всхрюкивали человек шесть или семь. Или восемь. В одной из комнат кто-то усердно стучал по клавишам – наверняка сидел за компьютером. В другой – трое играли в карты. Может – караул, а может – просто люди увлеклись. В остальных царила полная тишина. Оставалась всего одна проблема: как бесшумно войти в запертую изнутри дверь с видеокамерой у входа?

– Лучше бы вы электрощитки снаружи поставили! – посетовал Самасад и пошел собирать осколки битого кирпича.

Насобирав с десяток, он встал на углу, чтобы не попасть под камеру, и кинул один из осколков вверх. Тот шлепнулся на крышу и с постукиванием скатился по шиферу. Кирилл кинул второй, третий… седьмой, постепенно выходя из себя: вооруженные люди на враждебной территории пропускают мимо ушей явно посторонние шумы! Может, им там на головы уже спецназ высаживается – а они только о вальтах да тузах думают! На Кавказе ему уже после первого осколка пришлось бы по кустам от снайпера петлять. А таких вояк – там свои же быстро бы зарезали, как баранов, за полной бесполезностью. Подобные раздолбай для своих опаснее, чем для врагов. Ведь спящий часовой всю роту на смерть подставляет.

На восьмом осколке картежники наконец-то обеспокоились происходящим. На десятом поднялись, сходили в комнату к компьютеру, потом их шаги послышались у двери. Неужели камера на монитор в другом углу дома выведена? Ну, тогда вообще полный аллес!

Дверь слегка приоткрылась, потом шире. Лысый и долговязый парень с автоматом выглянул наружу, по сторонам и наконец-то вышел из дома. Вслед отважились ступить остальные: усач с автоматом и толстяк с пистолетом, заткнутым за ремень брюк. Теперь Кирилл, жмущийся к стене за углом, понял все. Быстро вынуть оружие из такого положения совершенно невозможно, когда садишься или просто наклоняешься – оно давит стволом куда попало. И имеет неприятную привычку проваливаться. Перед ним были дилетанты. В худшем случае – просто уголовная шпана.

Расходясь, они задрали головы, заглядывая на крышу, и Вывей не мог упустить подобного шанса. Он выскользнул из-под лопухов, в два прыжка подскочил к усачу, скакнул, разрывая его горло клыками, и тут же ринулся за дом – долговязый еле затвор успел передернуть. При этом они повернулись спиной к Самасаду – тот вышел быстрым шагом, вогнал клинок толстяку сзади в область печени и тут же отступил назад.

Долговязый, вскинув автомат к плечу, медленно крался вокруг дома, выцеливая волка. Что случилось позади – прошло мимо его внимания. Но, похоже, отразилось на мониторе – человек из той комнаты выскочил, побежал к открытой двери, высунулся наружу:

– Стас, ты с ума сошел?! Весь поселок разбудить хочешь?! Не стрелять!

Ккирилл вышел из-за угла, кинулся вперед. Долговязый его, конечно же, видел – но что он мог сделать? Стрелять сквозь своего подельника? Он только крикнул:

– Берегись!

Но Самасад уже успел сцапать уголовника за голову, полосонуть его по горлу и отступить в распахнутую дверь. Теперь самым важным было успеть найти лестницу. Глазами волка он видел, как долговязый, целясь в дверной проем, крадется вперед – а своими заметил лестницу, взбежал по ступеням, по посапыванию нашел нужную дверь, открыл, нащупал выключатель и первым делом кончиком ножа выворотил его из стены.

– Что происходит? – спросили слева.

Самасад ответил клинком, переметнулся к другой кровати, ударил храпуна в грудь. Предсмертный хрип и шум заставили зашевелиться остальных. Зашуршало одеяло с одной стороны – он метнулся на шум, хорошенько вспорол чье-то тело сверху вниз. Человек завизжал, поднимая панику, – Самасад присел, скрываясь из привычного людям уровня зрения, услышал шаги, провернулся, ударил в спину умнику, решившему включить свет, тут же отскочил, пока не выстрелили или не укололи чем-то в ответ. Вернулся, добил визжащего, отпрянул, затаился.

В спальне повисла тишина. Комнату медленно наполнял парной кровавый аромат. А еще здесь вполне ожидаемо воняло смазкой, горелым порохом и толуолом. Оружие, похоже, имелось у всех. Но схватить его и применить в темноте пока ни у кого не получилось. Кирилл не дышал, боясь шевельнуться. Ведь уцелевшая шпана вполне могла сидеть со стволами в руках и ждать шороха, чтобы выстрелить. Уголовники боялись выдать себя ничуть не меньше – они уже поняли, что их пришли вырезать. Им было страшно – об этом Самасаду подсказал запах пота, просочившийся слева. Он повел носом, определяя направление, резко выдохнул и скользнул туда.

Хлопнул выстрел – если бы Кирилл не пригнулся, сейчас его голова стала бы тяжелее на несколько граммов свинца. Но времени на второй выстрел он противнику не дал, вогнав клинок в грудь по самую рукоять и тут же нырнув под железные пружинные кровати. В углу кто-то метнулся с места на место, громко щелкнул передернутый затвор – Самасад, не поднимаясь, перекатился еще раз.

– Сдавайся! – прозвучал в темноте мужской голос. – Сдавайся, или дам очередь!

Точно в то место, откуда прозвучал голос, нож и вошел.

Кирилл подождал, пока тело упадет, прислушался еще раз, принюхался.

Нет, теперь все было кончено совершенно точно. Признаков жизни никто не подавал.

Между тем, долговязый уже поднимался по лестнице, водя стволом из стороны в сторону. Вывей караулил за открытой дверью, но входить в коридор не рисковал, не зная, где точно находится добыча.

– Эй, ты, – выбрался из спальни Кириллй. – Скажи хоть перед смертью, кто вы такие?

– Мы борцы с тиранией! – срывающимся голосом ответил долговязый. – Против векового рабства и деспотизма! Против воровства и коррупции!

Звук раздавался сверху, откуда входной двери не разглядеть – и волк скользнул внутрь.

– Это вы из-за тирании похитили маленькую девочку и собирались отобрать у нее жизнь?

– Мы сделали это во имя свободы! Маленькая жертва во имя великой победы!

– Знаешь, что меня во всех вас всегда поражает, парень? – Самасад подступил к краю лестницы и словно случайно показал плечо. – Вы почему-то никогда не понимаете: за что вас убивают?

Долговязый обильно вспотел, выцеливая край кожаной куртки и забыв про все на свете – так что волк смог спокойно подбежать, крепко вцепиться в его ногу и рвануть к себе. Парень закричал от боли, ствол дернулся вверх, Кирилл тут же прыгнул на лестницу, пинком подбил автомат и прямым ударом вогнал нож в солнечное сплетение. Долговязый охнул и выпучил глаза. Его губы прошептали:

– За что?

– Кровь за кровь, приятель, – вытер об него испачканную перчатку Кирилл. – Кровь за кровь. Нам глубоко плевать, под какими девизами вы гадите людям. Мы просто уничтожаем всех, кто гадит.

Вывей уже метался перед дверью внизу, из-под которой просачивался любимый имбирный дух. Кирилл сбежал к нему, без особых мудростей несколькими ударами ноги под замок расщепил косяк, заскочил внутрь. Вика была здесь – лежала на поролоновом матрасе, с кляпом во рту и смотанными за спиной руками. Кляп КЫирилл выдернул в первую очередь, и малышка приоткрыла глаза:

– Дядя Кирилл…

– Все хорошо, девочка моя, сейчас поедем к маме. Сейчас поедем… – Надкусив скотч, он порвал ленту, подхватил, прижал девчушку к себе и торопливо понес прочь.

На свежем воздухе Вика ожила, зашевелилась, попросила пить. Увы, собираясь на поиски, об этом Кирилл не подумал.

– Потерпи совсем чуть-чуть. Скоро будем дома. Тебя обнимет мама, она тебя напоит, она тебя накормит. Мы совсем рядом. Сейчас сядем на мотоцикл и домчимся, словно ветер!

– Мы поедем на твоем мотоцикле, дядя Кирилл? Как здорово!

Девочку он посадил перед собой – чтобы видеть и успеть поймать, если она вдруг начнет терять сознание. Волк, как всегда, прижался к спине. По предрассветному, совершенно пустому шоссе, лишь слегка подернутому дымкой тумана, они промчались легкокрылой птицей и уже в семь утра въехали во двор на Гагарина. Идти Вике самой он не позволил – отнес до квартиры на руках, застав перед дверью сонного полицейского.

– Откуда это она? – растерянно спросил страж порядка.

– Нашел на дороге.

– Вот видите, гражданка! – открыв дверь, крикнул полицай. – Ничего с вашим ребенком не случилось. Нашелся, никто его не крал.

– Вика, Вика, девочка, ты где?! – выскочила навстречу растрепанная и зареванная Светлана. – Вика!

Разумеется, сейчас им обеим было не до окружающих. Вывей осторожно прокрался в квартиру, в комнату, забрался под тахту и вытянулся вдоль стенки. Ему нужно было выспаться за двоих.