Текст книги "Белый Волк (СИ)"

Автор книги: Gamlet Pak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11

Глава 11

На берег Ловати, на глухой мысок, к которому ведет лишь одна приболоченная дорожка, он Белокотова все-таки привез. Зря, что ли, в такую даль ехали? К тому же, Константину Викторовичу явно следовало успокоиться, прийти в себя и переосмыслить ценности. А где это можно сделать лучше, кроме как на берегу мерно текущей полноводной реки, среди высоких трав, под кронами кленов и берез?

Уже через полчаса слепни сумели вывести чиновника из состояния апатии. Поначалу тот просто намазался. Потом, побродив бесцельно, взял топор и сходил за дровами. Когда действие отравы начало заканчиваться – разделся и полез купаться, ныряя и барахтаясь возле Самасада. На закате он взял второй спиннинг и пошел хлестать воду, а когда стало смеркаться, помог запалить костер и принялся вполне буднично нанизывать мясо на шампуры. Кирилл ничего не спрашивал – Белокотов ничего не говорил. Но с каждым часом он все меньше походил на человека, готового привязать себе на шею кирпич. Все прочее Самасада не волновало.

Насладившись очень даже недурственными шашлыками, все так же молча они стали устраиваться спать: разложили сиденья, сходили искупаться в ночной реке. Только уже накрывшись курткой, Костя покачал головой:

– Как же они так могут поступать? Ты был прав. Проще повесить на стену фотографию из «Плейбоя».

Кирилл похожего утверждения за собой не помнил, однако спорить с «клиентом» не стал. Белокотову сейчас и без того было не сладко.

На небе перемигивались звезды и спутники, по краешку горизонта напоминали о себе красными и желтыми маячками могучие авиалайнеры. От реки к окрестным лесам с хищной вкрадчивостью крался туман, быстро завоевавший заливные луга, ивовые заросли, обложивший со всех сторон тихий спящий джип. Вывей, решивший провести ночь снаружи, уже успел сцапать в лесу зазевавшегося молодого кабанчика и теперь, сытый и ленивый, возвращался назад к лагерю. Здесь его и заставил насторожиться осторожный плеск, послышавшийся со стороны реки.

Плеск воды – он издали и довольно точно выдает размеры добычи, попавшей в реку или озерцо. Мелкие существа, вроде лягушек или нырков, испускают коротенькие «плюм-плюм». Более мясистые, вроде выдры или бобра, издают более солидное «плю-у-ум». Плавающие по поверхности утки, гуси – протяжное «плюм-ш-ш-ш…» Крупные звери, вроде оленей, лосей, медведей, в воду не «плюмкаются», а производят солидное «бултых», и при движении через воду журчат, нередко с пробулькиванием, в отличие от мелюзги, в воде лишь слегка шелестящей волнами. Так вот – в реке что-то несколько раз весьма солидно «бултыхнуло» и «зажурчало». Потом между рекой и машиной зашелестела трава. Именно зашелестела, словно кто-то крался, раздвигая стебли, – а не захрустела, как бывает, когда кто-то просто идет, сминая растения.

Отложив отдых, Вывей свернул в сторону этих звуков. Не менее осторожно раздвигая стебли острой мордой и аккуратно ставя лапы, вышел на чужую тропу, легко определяемую по стряхнутой с листьев росы, прошел по ней, но никого не настиг, всего лишь спустился к берегу. Решив, что он повернул не в ту сторону, волк развернулся, побежал на этот раз быстрее и, описав широкую петлю, опять вернулся к реке.

Самое странное – тропа ничем не пахла!!! Просто абсолютно, совершенно ничем! Неведомое существо, оставившее столь явный след, словно вовсе не имело запаха.

Плеснула вода – сперва выше по реке, потом ниже. Зажурчали волны. Вывей устремился на звук – и опять никого не застал. Метнулся в другую сторону. Опять зашелестела трава. Волк кинулся в атаку – но лишь напрасно стоптал лапы. На тропе опять никого не было. Он закрутился на одном месте и от бессилия, от безнадежности – завыл, высоко подняв морду к холодному небесному туману, именуемому двуногими Млечным Путем.

На удивление, его сигнал о том, кто хозяин этого места, возымел воздействие: плески и шелест затихли и более не возобновлялись.

Утром спозаранку Костя Белокотов истошно взвыл, вскочил с круглыми глазами, громко врезавшись головой в потолок. Несколько секунд он часто и тяжело дышал, ощупывая свою грудь и бока, потом вдруг так же резко схватил спиннинг, вывалился из джипа и со всех ног помчался к реке. Кирилл, разбуженный подобным поведением спутника, остался лежать в состоянии чрезвычайно сильного недоумения. Примерно с четверть часа он мужественно боролся с любопытством, потом тоже поднялся, взял подсачек и отправился вслед за другом, ожесточенно хлещущим реку леской.

– Осторожнее, аккуратней! – предупредил Самасад. – Рыбу не глушить блесной нужно, а подманивать. Чтобы она ее хотя бы догнать могла… Кстати, что с тобой утром случилось?

– Ты о чем?

– Ты видел, как ты сегодня просыпался? Или это у тебя всегда так?

– А-а… – рассмеялся Константин. – Это… того… сон мне дурной приснился. Как Танечка меня на костре жарит, кусочки отрезает и в рот кладет. И так натурально, ты знаешь, я все это прочувствовал! Только здесь немного от всего этого и отошел. Ты прав, тут классно. Тихо, спокойно. Как на другой планете. Надо сюда почаще приезжать, пока тепло.

– Так кто мешает? – Кирилл стянул майку, штаны и трусы, кинул на траву: – Ты это… Воду бей поаккуратнее. Чтобы я кверху брюхом не всплыл.

И он, благо русло было глубоким, прямо от берега нырнул вниз головой. Вода в Ловати за ночь так и не остыла и показалась даже теплее утреннего прохладного воздуха.

– И правда, чего это я? – отложил спиннинг ведущий специалист страны по криофизике и тоже снял трусы. – Чего зазря одежду мочить?

Он нырнул следом за Самасадом, стремительными саженками помчался против течения, потом перевернулся на спину и сплавился обратно, раскинув руки и подставляя лицо солнцу. Наплававшись всласть, они выбрались на траву. Белокотов снова взялся за спиннинг, метнул блесну чуть не на место их купания, подмотал леску не в пример спокойнее – и удилище тут же изогнулось дугой.

– А-а-а-а, – лихорадочно закрутил он катушку. Кирилл, схватив подсачек, забежал в реку и подхватил упитанную щуку цвета червонного золота размером с руку. На берегу ее прижали к земле, извлекли блесну. Костя снова взмахнул спиннингом и немедленно выволок на траву почти килограммового окуня.

– Мы так не договаривались! – Самасад бросил его разбираться с добычей, сбегал за спиннингом, вернулся на мысок, ловко послал блесну под край водорослей на том берегу, подтянул… – ничего. Метнул снова, подтянул – опять без толку.

Через час стало ясно, что удача, пощекотав их азарт плавником, уплыла куда-то к другим счастливчикам: больше ни одной поклевки не случилось. Кирилл, разочаровавшись, смотал снасть, перешел к Белокотову, усмехнулся:

– Вы бы, Константин Викторович, или в воду залезли, или штаны надели.

– А нафига здесь-то? Я лягушек не стесняюсь, – весело ответил Костя. – Забавное ощущение, Кирилл. Я тут без трусселей скачу, как дикий папуас, в глуши и без людей – а всего в нескольких часах езды отсюда толпа потных мужиков в костюмах и галстуках мою докладную обсуждает.

– Без тебя?

– Так само заседание завтра. Завтра я сам буду потный, в костюме и при галстуке… Нет здесь больше рыбы. Плавали две штуки, и тех я поймал. – Он отложил спиннинг, раскинул руки и плашмя бухнулся в воду… – Хорошо-о-о!!!

– Эй! Тут кто-нибудь есть? – прозвучал в нескольких шагах девичий голосок.

Костя дернулся, забарахтался, хлебнул воды и, отплевываясь, на четвереньках выскочил на берег. Путаясь в одежде, попытался ее напялить, возмущенно шипя:

– А говорил, никого вокруг!

– Люди-и! У маши-ины! Вы есть?

– Зря я не брал плавок, – причмокнул Кирилл и тоже влез в джинсы. Посмотрел на товарища и, убедившись, что тот теперь выглядит прилично, отозвался: – Мы здесь!

– Ай, ай! – послышалось шевеление совсем рядом, в нескольких шагах. – А женщины есть?

– Женщин нет, – ответил Самасад, пробираясь на голос.

– Нет! Не подходите! – возмущенно пискнули в ответ два голоса. Но Кирилл уже увидел среди густого прибрежного бурьяна головы двух низко присевших девушек. – Не смотрите на нас, мы голые.

– Вот это да! Почему? Что случилось? Вы откуда вообще тут взялись?

– Мы туристки! – перетаптываясь на корточках, сказала одна.

– Мы спускались по Ловати! – добавила вторая.

– На лодке!

– На байдарке!

– От Великих Лук.

– К Старой Руссе.

– Остановились отдохнуть.

– Позагорать.

– Искупаться.

– В неглиже.

– Нет же вокруг никого!

– Ну да, – встрял в разговор подошедший ближе Костя Белокотов. – Тут все так купаются.

– А когда собрались дальше плыть… – пожаловалась первая.

– Оказалось, что лодку течением унесло, – закончила вторая.

– Байдарку.

– А мы остались.

– Без ничего.

– Нам бы хотя бы одежду какую-нибудь.

– Но только пусть женщины дадут!

– Сочувствую, девочки, – с трудом скрыл усмешку Кирилл. – Но женщин среди нас с Костей нет ни в каком смысле. Сейчас солнце поднимется выше, высушит траву, и вместо женщин здесь появятся слепни. Так что выбирайте быстрее. Или вам помогаем мы, или вы ждете другой оказии. Или слепни, или стеснительность.

Девушки переглянулись, потупили взоры и вместе смиренно поднялись во весь рост.

Они оказались красавицами на зависть: широкие бедра, покатые плечи, большая грудь, правильные лица, длинные волнистые волосы – у одной темные, а у другой каштановые. Хотя, конечно, туристки-байдарочницы и должны иметь спортивное телосложение. На вид – чуть старше двадцати.

– Вы сестры? – Константин тоже заметил удивительную похожесть незнакомок.

– Нет, – сказала одна.

– На одном курсе учимся, – уточнила другая.

– Ну, раз уж вы решились, – предложил Кирилл, – пошли к машине. У меня есть брезент и репеллент от слепней. Укроетесь, опрыскаетесь, у костра согреетесь. Запечем на углях Костин улов, подкрепимся и поедем. Вы откуда? Из Москвы?

– Из Москвы, – послушно кивнули девушки.

Вскоре красавицы, укутавшись вместе в один отрез ткани, сидели у костра и с видимым наслаждением угощались запеченной в фольге рыбой. Брюнетку звали Ямирой, шатенку – Айнар. Туристки немного успокоились, теперь даже начали шутить над своей неприятностью. Гадали о том, как голосовали бы в таком виде на дороге, или как добирались бы к Старой Руссе вплавь.

Щука оказалась достаточно крупной, чтобы хватило на всех, а окунек пошел на закуску.

– Нужно приезжать сюда почаще, – глядя на красавиц, широко улыбнулся Константин. – Тут просто великолепные уловы.

Вывею теперь пришлось занять место в багажнике, Айнар и Ямира уселись позади, укрывшись тканью, словно покрывалом. Правда, терпеть неудобства им пришлось недолго: в Холме Белокотов остановился у одной из торговых палаток со всякого рода тряпьем. Таких простеньких лотков вдоль дороги было десятка два, на любой вкус. Вместе с Самасадом они быстро выбрали среди платьев простенькие и просторные сарафаны из хлопка – чтобы с размером не ошибиться.

– Тебе кто больше нравится? – шепотом, не глядя на машину, спросил Константин.

– Мне?

– А мне Айнар, – не дал ответить товарищу Белокотов.

– Да бога ради! – пожал плечами Кирилл.

– Заметано, – подмигнул Белокотов. – Друг другу палки в колеса не суем.

– Заметано, – согласился Самасад.

Они вернулись в джип, и Кирилл недовольно повел носом: из салона явственно тянуло тиной. Вывей согласно тявкнул: то ли брезент от земли промок, то ли девушки так пересидели в реке и траве, что насквозь пропитались прибрежными ароматами. Красотки смеялись и пытались пальцами разобрать друг у друга волосы, спутавшиеся в толстые пряди. Костя невозмутимо завел машину. Кроме Самасада, посторонний запах никого нисколько не тревожил.

Хорошо быть человеком – можно сидеть в яме с креозотом и вовсе не беспокоиться.

За поселком Константин притормозил на обочине, и девушки, спрятавшись за машиной, наконец-то оделись.

Своих спутников они больше не стеснялись. Чего уж теперь?

День между тем катился к закату, на вечернем шоссе машин становилось все больше и больше. Дабы не стоять в пробках на голодный желудок, перед Волоколамском Константин завернул в придорожный ресторан, в котором они потратили еще добрых два часа, и в Москву въехали уже глубокой ночью.

– Поздно уже сегодня, – озвучил очевидную истину Белокотов, паркуясь возле дома. – Транспорт не работает. Давайте поднимемся домой, выпьем кофе, вызовем такси. Так будет спокойнее.

Красавицы не возражали.

Когда двери лифта открылись на четвертом этаже, Кирилл извинился:

– Мне нужно вещи домой забросить. Брезент разложить на просушку, а то загниет. У натуральных тканей есть не только достоинства.

– Я помогу, – ответила Ямира, берясь за удилища спиннингов.

– Ну да, – моментально согласился Белокотов. – У Ромы тоже телефон есть.

Они с Айнар вышли, и девушки послали друг другу прощальный воздушный поцелуй.

Когда Кирилл пропустил доставшуюся ему брюнетку в квартиру, та с интересом вытянула шею. Сделав пару шагов, стрельнула глазом в комнаты, на кухню, выставила вверх большие пальцы:

– Это я удачно зашла… Несколько последних лет ни одной женщины тут точно не появлялось. Какой простор для фантазии! Хочешь, это место станет чудесным земным раем, из которого тебе не захочется выглядывать наружу даже на мгновенье? Ты даже не представляешь, насколько счастлив может быть мужчина, решившийся на правильный выбор. – Она вскинула вверх руки и крутанулась вокруг своей оси.

Легкий летний сарафанчик поверх голого тела мог считаться одеждой только номинально, и от открывшегося зрелища у Самасада случилось, как писали в старинных романах – «состояние сильного душевного томления». Вывей же и вовсе поспешил в дальнюю комнату, скрываясь от соблазнов и запаха.

– Если хочешь принять душ, – невольно сглотнул Кирилл, – это вот здесь. Мыло и полотенце там. Вот только шампуней и гелей у меня нет.

– Конечно, – улыбнулась Ямира и мягким движением, хорошо показывающим всю гибкость ее тела, скользнула в приоткрытую Самасадом дверь.

Кирилл включил ей свет, прошел в комнату, развернул брезент. Тот был влажный, но пах только земельным перегноем и травяным соком. Причем очень слабо. Молодой человек зашел в дальнюю комнату к выглядывающему в окно Вывею, перекинул ткань через перекладину турника, вернулся назад и спрятал в пустой стенной шкаф спиннинги, заглянул на кухню. Громко хмыкнул:

– Ну да, конечно же…

Из посуды здесь была только кастрюля, в которой варились или макароны, или пельмени, и пара простеньких подарочных чашек для кофе. Для мелких нужд вроде кипячения воды они с Игорем использовали полулитровую банку из-под зеленого горюшка. На холодильнике возвышалась в надорванной упаковке стопка одноразовых тарелок.

А что еще нормальному человеку для жизни надо?

За стеной полилась вода. Громко шелестя – то есть, из душа. Босые ноги скрипнули по эмали. Ямира вошла под струи воды и запела. Без слов – просто выводя мелодию чистым глубоким голосом. Мелодию простую и безмятежную – но удивительно чарующую, проникающую в душу, ласкающую сердце, пробуждающую внутри некую мечтательность, нежность, слабость, желание… Кирилл даже замер, боясь упустить хоть один звук из этой необычной и страстной, завораживающей песни.

Открылась дверь, Ямира вышла к нему. Без одежды. Капли воды огромными бриллиантами сверкали на ее плечах, на груди, стекали по ее бокам и гладкому животу, оставляя полоски на немного смуглой атласной коже. Влажные, чуть приоткрытые губы, прямой взгляд бездонных зачаровывающих глаз, плавные движения бедер… и запах затхлой тины, безумно переламывающий наваждение вопреки всему огромному желанию его тела и души.

«Значит, тиной в машине пахло от нее, – понял Самасад. – Ей чего, лень было намылиться, или слишком сильно въелось?»

– Неужели тебе не жарко, мой милый? – еле заметно шевельнув губами, произнесла она, оказавшись уже совсем рядом, невероятно желанная, соблазнительная, притягательная, желанная. Кирилл, не в силах выстоять перед разрывающей его страстью и соблазном, даже попытался поцеловать красотку…

Для любого нормального человека это был бы запах свежести, реки, прибоя, запах природы, чистой прудовой воды – но Самасад не смог себе это внушить. Его нюх был слишком остер, и он ощутил себя так, словно его ткнули лицом в груду гниющих водорослей. Так, словно по губам мазнули илом и попытались протолкнуть в рот шевелящуюся пиявку, – и он шарахнулся назад, отпихивая гостью уже без всякой нежности и приличия.

Еще миг – и его бы просто стошнило!

Ямира удивленно посмотрела на него, на себя, снова подступила ближе:

– Милый, все будет хорошо. Я помогу.

– Нет! – вскинул руку Самасад. – Не подходи!

– Что случилось? – все тем же обволакивающим голосом спросила она. – У тебя это в первый раз? Не беспокойся. Ты не пожалеешь.

Она была чарующа, прекрасна, соблазнительна – но запах, запах! Ради обладания ею Кирилл готов был отрезать себе нос – но просто не мог этого сделать. Так же, как и переступить через жестокий удар по обонянию. Он скрипнул зубами, ударил себя обоими кулаками в лоб и через силу сказал:

– Я вызову тебе такси.

– Но почему? – недоуменно развела она руками.

– Я не могу… Я женат!

Ямира красноречиво обвела взглядом вокруг себя.

– Нет, нет, нет… Прости, – опустил он глаза в пол. – Я не могу.

– Ты болен? Я смогу исцелить тебя. Я сумею.

– Нет. – Он все-таки смог принять решение и последний ответ прозвучал куда уверенней. – Я вызову тебе такси.

– Не нужно. – Девушка ощутила его непреклонность и поняла, что приключения не будет. – Ночь длинна. Найду себе другого.

Она приоткрыла дверь в ванную, вытянула сарафан, скользнула в него, как ящерица заскакивает в привычную норку, прошла к двери, щелкнула замком – и исчезла из его жизни, даже не попрощавшись.

Странное поведение туристки вызвало у Кирилл очень сильные подозрения. Подозрения странные, можно сказать – безумные. Невозможные. Но если сам он служит лешему, исцелившему его с помощью волка, – то почему нет? И если его догадка верна, то жить господину Белокотову остается… Или уже поздно?

Он пулей сорвался с места, чуть не скатился по лестнице вниз, уперся носом в металлическую дверь и чуть не взвыл от бессилия: если Костика там начнут душить, резать или топить, то пока он проникнет внутрь, того не то что убить, еще и расчленить успеют и по мелким кусочкам в канализацию спустить.

Впрочем, судя по звукам, доносящимся из-за двери, до смертоубийства дело покуда не дошло. Скорее, наоборот. Костя и Айнар ворковали, как голубки: то шептались, то смеялись или тихо вкрадчиво хихикали, то просто переговаривались – это когда Белокотов пообещал организовать чай. И бутерброды с колбасой. Потом голос гостьи переместился – похоже, за чай и закуску взялась она. А потом они снова заворковали.

Все это очень быстро пришло к тому логическому завершению, дослушивать которое стало и вовсе неприлично, и Самасад ушел к себе.

Утром Белокотов выскочил из дома не просто живой и здоровый, но весь светящийся, довольный, словно получил Нобелевскую премию.

– Ну, ты как? – задал Кирилл риторический вопрос.

– Я безмерно крут! – сообщил тот и, сжав кулаки, побоксировал с невидимым противником. – Сегодня всех порву! Пусть только попробуют не признать меня и мою правоту по всем пунктам! Меня, царя мира!

Нет, это была не «психушка». Это было просто хорошее настроение. Вечером из управления он вышел насвистывая и пританцовывая, в отличном расположении духа:

– Всех забил, как мамонтов, – подмигнул он Кириллу, забираясь в джип. – Теперь за цветами – и домой. У меня остался недоигранный матч! На поле брани выходит победитель!

Живым и здоровым, в отличном настроении, бодрым и рвущимся в дело Белокотов появился и на второй день, и на третий, и на четвертый. И Кирилл окончательно успокоился, выбросив подозрения из головы. Бред – он бред и есть. Тем более, что по пророчествам серьезных опасностей Косте после недавнего покушения уже не выходило.

Хотя, конечно, навестить гадалку и уточнить тоже не мешало.

Глава 12

Глава 12

Зоримира, как и положено ведьме, жила не в квартире одного из спальных массивов, а в скромной избушке с палисадом – в Акиньшино. Палисадник был абсолютно непроходимым из-за цветущих красных роз – плетущихся, кустовых, крупных, как яблоки, и мелких, словно виноград. Даже дорожка к крыльцу была перекрыта ветвями, между которыми пришлось пробираться с известной аккуратностью. При всей красоте цветочков шипы на них оставались будь здоров.

– Привет, – встретила его у ступеней девушка. – С чего это ты решил приехать? Я и сама могла к тебе прокатиться.

– Лень воду с девятого этажа таскать.

– А ехать за двадцать километров тебе не лень?

– Для бешеной собаки сто верст не крюк.

– Ой, а это у нас кто? – присела она перед Вывеем.

– Это я.

Гадалка взглянула на него, на волка, снова на него – и вдруг вся сморщилась, превратив лицо во множество мелких морщинок:

– Ну конечно! Да! Какая же я дура! Как я не догадалась? Вот ведь – век живи, век учись. Ты меня простишь?

– А мы, вроде, не ссорились…

– Так отвечают, когда не хотят мириться, – поднялась Зоримира.

– Тогда прощу, – кивнул Кирилл и достал из-за спины скромный букет ирисов. – Вот… Не знал, что у тебя тут такое творится.

– Спасибо, – улыбнулась гадалка, принимая цветы, тут же сунула в них нос. – Запах какой!

Вывей, обогнув ее, поднялся на крыльцо, и девушка спохватилась:

– Чего мы тут стоим? Проходите в дом. Хотите чаю?

– Как же ты за ними ухаживаешь? – указал на палисадник Самасад. – Ни к одному кусту ведь не подобраться.

– Это я у Укрона попросила, – уже входя в дом, призналась девушка. – А он ведь меры не знает. Теперь постоянно цветет столько, сколько помещается. Отказываться неудобно. Да и не так все это плохо, как на первый взгляд кажется…

– На первый взгляд это кажется невероятно красивым, – засмеялся Самасад. – Кстати, хоть ты можешь мне объяснить, кто такой этот Укрон? Чудо-юдо непонятное. Леший и все? Тот самый, из сказки?

– Это очень древнее и могучее существо. Оно старше человечества. Поэтому оно знает нас куда лучше, чем мы его. Оно может повелевать жизнями и смертями, растениями и животными. Ну, и вообще…

– Если он такой могучий – чего тогда ютится оврагами и перелесками, под пеньками да валежником? Вышел бы на свет – и показал, кто в доме хозяин!

– Забавный ты, Кирилл, – провела его в кухонку Зоримира, включила электрический чайник. – Тебя послушать, так в мире места лучше нет, как на диване перед телевизором.

– Можно перед компьютером, – предложил Самасад.

– И как по-твоему, дельфину там сильно понравится?

– Ну, ты сравнила! Дельфин – он только мозгами почти человек. А в остальном почти рыба. Ему в бассейне лучше.

– А еще лучше в океане, – уточнила гадалка. – Тебе черный или зеленый?

– Черный.

– Вот так и Укрон. Он создан для жизни в земле и лесах. Там ему хорошо и комфортно. Там он всесильный хозяин, почти бог. А к нам из своего царства заглядывает только для развлечения да общего пригляда.

– То-то он без меня строительство водохранилищ остановить не может!

– Это просто потому, Кирилл, что противостоят ему не только люди. Смертными на Земле всего лишь пользуются. А у людей от незнания этой тайны чрезмерно разрослась мания величия.

– И что это за тайна?

– Когда леший захочет, расскажет сам, – налила ему кипяток гадалка.

– А как ты с ним познакомилась?

– Почему ты такой любопытный? У всех нас есть своя жизнь, свои мечты, свои тайны. Не суй свой нос в чужие дела – и все будет хорошо.

– Фу, как грубо. Я всего лишь хотел проявить внимание и интерес к симпатичной девушке.

– Спасибо, Кирилл. Но мы еще не так близки, чтобы открывать свои души. Ты знаешь, чужие руки в твоей душе, это так… Когда-нибудь, может, и расскажу. Если пойму, что бояться не нужно.

Самасад поднял голову: Вывей почуял в садике крысу. Они чуток поколебались – и волк ринулся на охоту.

– Все в порядке? – сразу заметила странность молодая ведьма.

– Нет проблем, – ответил Кирилл, полез в карман. – Я тут несколько волос Белокотова привез.

– Балуешь ты меня. Игорь все больше следами обходился.

– Так мы с Костей на одной машине ездим. Он вышел – я с подголовника собрал.

– И как он там?

– Считай никак. Утром вышел – поехали на работу. Вечером вернулись – и привет. Вот нынче и вся моя служба.

– Ладно, допивай чай и пойдем проверим, ждут ли тебя приключения.

Дома у гадалки все было проще: свой тазик, своя вода, свои кусты. Самасад лишь немного помог перенести емкости и передвинул табуретку. Как бы ненароком зарылся носом в ее волосы.

– Отойди, щекотно, – передернула девушка плечами.

Волосы Зоримиры пахли пряными травами и цветами, полынью и свежестью. Густо-но совсем не противно. Сразу захотелось зарыться в них лицом еще раз.

– Ты календарь привез, или самой рисовать?

– Привез.

– Тогда клади, будем смотреть, какие там тебе подвиги угрожают…

Но в этот раз пророчество ведьмы оказалось скучным и унылым – длинная, почти прямая линия с мелкими даже не зубчиками – так, кляксочки от пасты.

– И что это значит?

– По идее, что все хорошо, – пожала плечами девушка. – Риск выше обыденного, но ничего острого и опасного не случится. Такое ощущение, что кто-то очень хочет его убить, но сделать это не решается. Вот и весь расклад. Риск есть, опасности нет.

В кармане некстати завибрировал телефон. Самасад достал его, глянул на номер абонента, вздохнул:

– Извини, придется ответить… Здравствуйте, Сергей Васильевич. Давно не слышал.

– Здравствую, Кирилл. У меня для тебя есть три известия, одно хорошее и одно плохое. Тебе которое первым сказать?

– А какое третье?

– Третье известие в том, что по твоей наводке и несмотря на твое раздолбайство мы отработали вполне успешно, взяли всех при полном комплекте: со стволами, в форме, с угнанной патрульной машиной. И связи смогли отследить. Так что у нас теперь ликвидированная организованная группа в успехи записана, предупрежденный теракт, и я, похоже, досрочно стану полковником. Был бы ты у меня в штате – тоже дырочку в погоне уже бы сверлил.

– Спасибо, я не карьерист. Тогда какое хорошее известие?

– По агентурным данным, на Батарейку пока охоты не будет. Светлые эльфы смирились, что до него не добраться.

– А плохое?

– Похоже, они решили переключиться на объект, который постоянно мешает им в осуществлении планов. Догадываешься, о ком идет речь?

– Зубы обломают.

– У эльфов нет зубов. Они сосут нектар хоботом. Будь осторожен, Кирилл. Удачи.

И без пяти минут полковник отключился.

– Кто это был? – полюбопытствовала Зоримира.

– Еще один пророк, – задумчиво ответил Самасад. – Подтвердил твою правоту. Костика убить хотят, но не могут. Пока отстали.

– Но ты почему-то не рад…

Тут телефон затрясся снова. Кирилл посмотрел на экран, сунул его в карман:

– Это Вывея ищут. Потом перезвонят.

Но лицо Зоримиры уже изменилось на сухое и безжизненное:

– Раз все хорошо складывается, тебе же проще. Поезжай, твой Белокотов скоро с работы выйдет. А в Москве пробки.

Самасад мысленно выругался: чувствительность ведьмы к ненужным мелочам оказалась слишком высокой. Но что тут можно изменить? Раз почуяла неладное – остается только перетерпеть и дождаться новой встречи.

На улице он сам перезвонил в Питер:

– Здравствуй, Света. Я тут заметил пропущенный вызов.

– Да, это я…

– Насколько я помню, у тебя кончается отпуск. Может быть, вы все же выкроите для нас хотя бы несколько дней и навестите первопрестольную? А то нам в ваши края вырваться никак не получается.

– Не знаю, неудобно как-то…

– Мы будем очень рады. Вам билеты заказать?

– Совершенно ни к чему! Мы сами.

– Будем ждать… – Он сунул трубку в карман и потрепал сам себя по загривку, обрадовав свою мохнатую половину: – Приедет, приедет! Наиграетесь напоследок. Потом у мамы будет работа, а у деточки – сентябрь. Надо было Укрону тебя с ней соединить, а не со мной. Вот была бы парочка! Или это сейчас твоя мысль промелькнула? Ах ты паршивец!