Текст книги "Рон Уизли и Тайная комната (СИ)"
Автор книги: Galinasky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Здорово! – воскликнул я.
Малфой уставился на меня, Гарри тоже. Отпущенный нам час истек. Ко мне начал возвращаться мой истинный облик. Я, с ужасом взглянул на Гарри, с ним происходило то же самое.
Одним махом мы оба вскочили на ноги.
– Скорее за лекарством для желудка! – крикнул я, и мы, не мешкая, помчались прочь из чужой гостиной, надеясь, что Малфой не успел ничего заметить.
Я чувствовал, что уменьшился в росте: ноги болтались в огромных ботинках, полы мантии пришлось подхватить. Громко топая, мы взлетели по лестнице в темный холл, по которому гулко разносились удары из чулана, где томились взаперти Крэбб с Гойлом. Бросив их башмаки перед дверью чулана, мы в одних носках побежали по мраморной лестнице к туалету Плаксы Миртл.
– В общем-то, мы не напрасно потратили время, – задыхаясь, выпалил я, едва за нами закрылась дверь. – Мы не разузнали, кто устраивает нападения, но я завтра же напишу папе, пусть проверят, что Малфои прячут под полом в большой гостиной.
Гарри внимательно рассматривал свое лицо в треснутом зеркале. Все снова стало прежним. Облегченно вздохнув, он надел очки, а я постучал в дверцу кабинки Гермионы.
– Гермиона, выходи скорее, мы тебе столько всего расскажем.
– Уйдите, пожалуйста! – крикнула из-за двери Гермиона.
Так что-то все таки с этим зельем не так.
Мы с Гарри переглянулись.
– В чем дело? – спросил я. – Ты ведь уже вернулась в норму? У нас с Гарри все в порядке, как надо.
Неожиданно сквозь дверь кабины появилась Плакса Миртл. Никогда еще я не видел ее такой счастливой.
– У-ух! Что вы сейчас увидите! – ее круглое прозрачное лицо сияло восторгом. – Невозможный кошмар!
Щелкнула задвижка, и перед нами, рыдая, предстала Гермиона с натянутой на лицо мантией.
– Что случилось, Гермиона? – встревоженно спросил её я. – Может, у тебя остался уродливый нос Милисенты?
Гермиона сдернула мантию, и я, попятившись, задом врезался в раковину.
Все лицо у нее покрывала черная шерсть. Глаза горели желтым огнем, а голову украшали бархатистые заостренные ушки.
– Это был кошачий волос! У Милисенты Булстроуд, должно быть, есть дома кошка! А зелье животных обратно в человека не превращает!
– Да-а... – только и вымолвил я.
Вся надежда на мадам Помфри. Вряд ли её отправят в больницу святого Мунго.
– Тебе придумают гадкое прозвище, – радовалась Миртл.
– Не расстраивайся, Гермиона, – поспешно вмешался Гарри. – Сейчас же идем в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов...
мы долго уговаривали Гермиону покинуть туалет. Гермиона наконец согласилась, деваться-то некуда. Плакса Миртл проводила нас в путь заливистым смехом:
– Подожди, они еще узнают, что у тебя сзади хвост!
Плакса Миртл была на седьмом небе от счастья.
Мы повели Гермиону в больничное крыло, стараясь идти по заброшенным переходам. после чего я пошел писать письмо и сдаваться родителям.
Глава 13
В больничном крыле Гермиона провела несколько недель. Рождественские каникулы подошли к концу, все вернулись в школу, и исчезновение Гермионы породило целую волну слухов. Кое-кто был уверен, что и она подверглась нападению. От желающих навестить ее не было отбоя, и мадам Помфри пришлось поставить вокруг ее кровати ширму, ведь у Гермионы все еще вместо лица была кошачья морда. Появиться перед всеми в таком виде! Девочка этого бы не перенесла.
Мне пришел ответ от родителей. Сидеть тихо и не во что не вмешиваться. Палочку обещали к следующему году. Похоже, большую часть экзаменов я завалю.
Я и Гарри навещали Гермиону каждый вечер. А когда начался семестр, мы приносили ей все домашние задания.
– Если бы у меня выросла борода или там львиная грива, я бы устроил себе еще одни каникулы, – заявил я как-то вечером, сваливал кипу книг на столик возле кровати Гермионы.
– Не говори глупостей, Рон. Ты бы отстал от класса, – живо отвечала Гермиона. С лица у нее исчезли черные волосы, глаза снова становились карие, и настроение ее заметно улучшилось. – У вас нет ничего нового? – добавила она шепотом, чтобы не услышала мадам Помфри.
– Ничего, – уныло ответил Гарри.
– Я был так уверен, что это Малфой, – в сотый раз посетовал я.
– А это что у тебя? – спросил Гарри, увидев обрамленную золотой каймой карточку, торчащую из-под подушки.
– Просто поздравительная открытка, – поспешно ответила Гермиона, пытаясь затолкать ее подальше, но я оказался проворнее.
я извлек открытку из-под подушки, раскрыл и прочел вслух:
– «Мисс Грэйнджер с пожеланиями скорейшего выздоровления от преисполненного сочувствия профессора Гилдероя Локхарта, Кавалера ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги защиты от темных сил и пятикратного победителя конкурса журнала „Магический еженедельник“ на самую обворожительную улыбку». – я укоризненно посмотрел на Гермиону. – И ты хранишь это под подушкой?
От неприятного разговора Гермиону избавила мадам Помфри, явившаяся с вечерней порцией лекарств.
– Не пойму Локхарт самый умный, что ли? – сказал я по дороге в гриффиндорскую башню.
Пора было сесть за уроки. Снейп столько нам задал – дай бог выполнить к шестому курсу. а ведь мне придется учить историю магии и зелья, чтобы не вылететь. я заметил вслух, что надо было спросить у Гермионы, сколько крысиных хвостов добавляют в Дыбоволосое зелье. Вдруг с третьего этажа долетел гневный вопль.
– Это Филч, – узнал голос Гарри.
Мы бросились вверх по лестнице, напряженно прислушиваясь.
– Думаешь, еще на кого-то напали? – испуганно спросил я, остановившись на полдороге.
А Филч продолжал бушевать:
– ...опять для меня работа! Убираться здесь всю ночь! Как будто других дел нет!
Странно. В замке же убираются домовые эльфы. Или они не заходят в туалет плаксы миртл?
– Ну уж дудки, всему есть предел. Немедленно иду к Дамблдору!
Шаги Филча затихли, и было слышно, как где-то вдалеке хлопнула дверь.
Мы завернули за угол. Филч, похоже, только что покинул свой наблюдательный пост. Мы опять стояли на том месте, где кто-то напал на Миссис Норрис. Мы сразу поняли, почему так разошелся бедняга сквиб: в коридоре стоял настоящий потоп, и вода, кажется, все прибывала. Текло из-под двери туалета Плаксы Миртл. Вопли Филча стихли, их сменили стенания Миртл, эхом отражавшиеся от каменных стен.
– А с ней-то что? – вздохнул я.
– Пойдем посмотрим, – предложил Гарри.
Приподняв полы мантий выше щиколоток, мы перебрались по воде к двери с табличкой «Туалет не работает» и, как обычно, не обратив на нее внимания, вошли.
Плакса Миртл рыдала громко, надрывно, как никогда. В туалете царила тьма, свечи смыло потоками воды, заливающей стены и пол.
– В чем дело, Миртл?
Спросил Гарри.
– Кто там? – отозвалась несчастная Миртл. – Пришли швырнуть в меня чем-нибудь еще? Гарри дошел вброд до ее кабинки.
– Это почему я должен в тебя чем-то швырять? – спросил он.
– Откуда я знаю! – заголосила Миртл, появляясь из сливного бачка с очередной волной, обрушившейся на пол. – Я тут сижу, занимаюсь своими делами, никому не мешаю. И вдруг в меня начинают швыряться книгами!
– Но с тобой же ничего не случится, – резонно возразил Гарри. – Книга просто пролетит сквозь тебя, и все.
Сказав эти слова, Гарри тут же раскаялся. Миртл взмыла вверх и истошно завопила:
– Значит, надо швыряться в бедную Миртл? Она все равно ничего не чувствует! Десять баллов тому, кто попадет ей в живот! Пятьдесят – кто угодит в голову! Чудесная игра! Но мне она что-то не по нутру!
– А кто все-таки в тебя швырялся? – спросил Гарри.
– Понятия не имею. Я здесь расположилась в колене сифона, предаюсь мыслям о смерти, а эта штука пронзает мою макушку. – Миртл свирепо посмотрела на друзей. – Вон она, под раковиной, ее туда смыло.
Я и Гарри нагнулись и увидели небольшую, тонкую книжку. Она была в потрепанной черной обложке и мокрая насквозь, как все в туалете. Гарри хотел было поднять ее, но я схватил его за руку.
– Ты что, спятил? Это опасно.
– Опасно? – удивился Гарри. – Что тут опасного?
– Ты еще спрашиваешь. – я боязливо поглядывал на находку. – Папа говорит, есть даже книги, которые Министерство конфискует. Одна, например, выжигала людям глаза. Были еще «Сонеты колдуна», прочитаешь их и будешь до смерти говорить в рифму. А у одной старой ведьмы в Бате нашли знаешь какую книгу – откроешь ее, да так и будешь всю жизнь читать. Ходишь – читаешь, ешь – читаешь. И все приходится делать одной рукой, в другой-то книга.
– Надо же, – рассеянно кивнул Гарри.
Книжка лежала на полу, намокшая, неразгаданная, манящая. Гарри обошел меня.
– У меня предчувствие: заглянем в нее, и разгадаем все тайны. – С этими словами он нагнулся и поднял книжку.
Судя по по выцветшей дате на переплете полувековой давности это дневник,. Открыл его дрожащими руками. На первой странице еще можно разобрать имя – Т. Н. Редл, написанное расплывшимися чернилами.
– Стой-ка. – я с опаской подошел сзади и заглянул через плечо Гарри. – Мне это имя знакомо... Пятьдесят лет назад Т. Н. Редл получил награду за особые заслуги перед школой.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что Филч заставил меня целый час полировать его памятную табличку. Ну, когда из меня полезли слизняки. Ты бы стирал столько времени слизь с чьей-нибудь фамилии, тоже бы небось запомнил.
Гарри тем временем разлеплял набухшие от воды страницы. Они были совершенно чистые. Нигде ни одного слова, ни одной самой обычной записи.
– Он в нем никогда ничего не писал, – сказал Гарри разочарованно.
– Но почему его кто-то выкинул? – почесал в затылке я.
Гарри перевернул черную обложку и увидел на внутренней стороне адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне.
– А владелец дневника, наверное, был маглом, – подумав, заметил Гарри. – Иначе он не смог бы его там купить.
– Нам это ничего не дает. – я пожал плечами и, понизив голос, прибавил: – Попадешь в нос Плаксе Миртл, запишем тебе пятьдесят баллов.
Гарри все же спрятал дневник в карман.
Не нравится мне этот дневник. Не просто так же его выкинули.
Гермиона покинула больничное крыло в начале февраля – без усов, без черной шерсти и без хвоста. В первый же вечер возвращения в Гриффиндор Гарри показал ей дневник и рассказал, как он был найден.
– А ведь в нем, возможно, скрыто что-то очень важное, – сказала Гермиона, внимательно рассматривая дневник.
– Если и скрыто, то очень надежно. И наверное, такое, чего стоит стесняться, – хмыкнул я. – Объясни, Гарри, почему ты его не выбросил?
– А я хотел бы знать, почему его кто-то выбросил, – сказал Гарри, – и за какие такие особые заслуги Редл получил награду.
– Да за что угодно. – я поднял глаза к потолку. – Может, набрал тридцать С.О.В. или спас профессора от гигантского спрута... Или убил Миртл, а это кому угодно принесет славу...
По сосредоточенному взгляду Гермионы Гарри понял, что она думает о том же, о чем и он.
– Ты до чего-нибудь додумалась? – полюбопытствовал я.
Но ответил мне Гарри:
– Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой.
– Ну... – протянул я.
– И этому дневнику пятьдесят лет. – Гермиона, волнуясь, постучала по черному переплету.
– И что?
– Ох, Рон, да очнись же ты! – с жаром воскликнула Гермиона. – Еще мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. М. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится все: где находится Комната, как ее открыть и что за создание там живет. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны?
– Блестящая теория, Гермиона, – кивнул я, – с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано.
Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку.
– Существуют невидимые чернила, – прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла: – Апарекиум!
Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета.
– Это Обнаружитель, – пояснила она. – Я купила его в Косом переулке.
Гермиона с силой потерла «Первое января». Дневник не поддавался.
– Говорю вам, тут нечего искать, – сказал я. – Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нем записи.
* * *
Интересно Гарри самому себе может толком объяснить, почему он не выбросил этот дневник?
На следующий день он отправился в обеденный перерыв в Зал почета разведать, нет ли там каких-нибудь подробностей о награде Реддла. Вместе с ним пошли иронически настроенный я и уверенная в своей правоте Гермиона. Я шел просто так, за компанию, заявив друзьям, что Залом почета он сыт по горло.
Сверкающая золотом табличка с именем Реддла помещалась в угловом шкафу. На ней ничего не было сказано, за что Реддл был так отмечен.
– Это хорошо, а то б она была раз в десять больше и я бы полировал ее до сих пор, – пошутил я.
Однако нам удалось найти имя Реддла на старой медали «За магические заслуги» и в списке старост школы за последние сто лет.
– Он похож на Перси. – я недовольно сморщил нос. – Староста факультета. Староста школы... наверняка еще и учился лучше всех по всем предметам.
– Ты говоришь так, словно это плохо, – слегка обиделась Гермиона.
* * *
В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной. Мадам Помфри радостно докладывала, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст.
– Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, -добродушно делилась она новостями с Филчем. – А после этого нарежем и приготовим настойку. Так что в скором времени Миссис Норрис будет опять с вами...
Только Эрни МакМиллан из Пуффендуя не разделял общего благодушия. Он по-прежнему был убежден, что Гарри виновен, он же сам себя выдал на открытии Дуэльного клуба. А тут еще Пивз – вылетит в людный коридор и горланит самодельные куплеты.
Гарри Поттер, ты злодей,
Убивец духов и людей!
Гилдерой Локхарт, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. он постояно разглагольствовал о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, Локхарт шел рядом.
– Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, – говорил Локхарт, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. – Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти...
Он еще раз изящно постучал себя по носу и зашагал прочь.
Представление Локхарта о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Тренировка накануне затянулась до глубокой ночи, и Гарри прибежал в Большой зал, немного опоздав на завтрак. мы же уже сидели за столом и дожидались его. какой кошмар...
Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошел к нашему столу – я сидел и боролся с тошнотой. даже есть не хотелось, что до Гермионы, она то и дело хихикала.
– Что тут происходит? – спросил Гарри, сел за стол и начал сковыривать с жареного бекона сердечки.
Я молча указал на преподавательский стол – не мог говорить из-за переполнявшего меня отвращения. Локхарт, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом требовал тишины. Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. я со своего места видел, как дергается щека у профессора МакГонагалл. Снейп выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан «Костероста».
– С Днем святого Валентина! – возгласил Локхарт. – Для начала позвольте поблагодарить всех – а их сорок шесть человек, – кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!
Локхарт хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной – золотые крылышки.
– Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! – лучезарно улыбался Локхарт. – Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!
Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольет стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.
– Гермиона, скажи, ведь тебя нет среди этих сорока шести? – взмолился я по дороге на первый урок. Но Гермиона вдруг увлеклась поисками расписания в своем портфеле и ничего не ответила.
Так, понятно. Да когда же до неё дойдет что он просто надутый павлин.
На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, поймал Гарри.
– Эй, ты, Гайи Поттей! – проскрипел он, расталкивая учеников.
Он попытался улизнуть – не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку.
– Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, – объявил гном, неумолимо забренчав арфой.
– Только не здесь! – вырвался Гарри.
– Стой смийно! – хрюкнул гном, дернув его к себе.
– Отпусти меня! – разозлился Гарри, рванул сумку, раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из нее посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырек с чернилами и, конечно, разбился.
Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи.
– Что здесь происходит? – насмешливо проговорил Малфой, манерно растягивая слова.
Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку. Я присоединился к нему.
– Из-за чего шум? – раздался еще один знакомый голос – это подоспел Перси Уизли.
И Гарри решил бросить все и дать деру, но гном обхватил руками его колени и повалил на пол.
– Ну вот, – сказал он, усевшись ему на лодыжки. – Теперь слушай:
Его глаза хоть видят слабо,
Но зеленей, чем чародея жаба,
А волосы его черней тоски,
Чернее классной грифельной доски.
О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,
Герой, что с Темным Лордом совладал!
Гарри покраснел и начал смеяться вместе со всеми. Пытаясь улыбаться, он поднялся на ноги. Некоторые первокурсники рыдали от смеха, а Перси пытался навести порядок.
– Расходитесь, расходитесь, звонок был пять минут назад, – говорил он, подталкивая к дверям класса самых юных учеников. – К тебе это тоже относится, Малфой!
Малфой наклонился, что-то поднял и с ухмылкой продемонстрировал трофей своим верным спутникам Крэббу и Гойлу. Это был дневник Реддла.
– Отдай, – тихо сказал Гарри.
– Интересно, что Поттер пишет в этом дневнике? – издевался Малфой. Он явно не заметил дату на обложке и решил, что к нему в руки попал дневник самого Гарри.
Наступила тишина. Джинни смотрела то на дневник, то на Гарри, и вид у нее был самый несчастный.
– Отдай, Малфой, – строго приказал Перси.
– Сначала перелистаем... – ядовито пропел Малфой, помахав дневником перед носом у Гарри.
Перси завел свое:
– Как староста факультета... -
но Гарри схватил волшебную палочку и произнес:
– Экспеллиармус!
Снейп тогда в клубе показал дуэлянтам, как обезоружить противника, и черный дневник пулей вылетел из рук Малфоя. я, весело ухмыльнувшись, ловко поймал его.
– Гарри! – громогласно возмутился Перси. – Ты же знаешь, никакой магии в коридорах! Мне придется об этом доложить!
Малфой был взбешен. Увидев Джинни, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед:
– Не думаю, что Поттеру понравилось твое послание!
Джинни, заплакав, вбежала в класс. в ярости я схватился за волшебную палочку, но Гарри удержал меня. проклятая палочка, если бы не она я бы ему показал. гаррри возился со своими залытыми чернилами вещами. у меня же опять разладилась волшебная палочка – из одного конца лезли какие-то фиолетовые пузыри, и меня сейчас больше ничего не интересовало.
В тот вечер Гарри отправился спать раньше всех, хотя я и считал, что возня с дневником пустая трата времени.
Когда я вошел в спальню мальчиков Гарри, пытаясь отдышаться, лежал на своей кровати в обнимку с дневником.
– Вот ты где, – сказал я. Гарри сел на кровати. Он был весь в поту, и его била крупная дрожь.
Я встревоженно подошел к нему:
– Что с тобой?
– Это был Хагрид, Рон. Хагрид открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад.
Глава 14
Я, Гарри и Гермиона давно знали, что Хагрид питает несчастное пристрастие к чудовищным, уродливым созданиям. Гарри даже поделился своими мыслями по поводу Хагрида с нами. Я с Гермионой снова и снова требовали от него всех подробностей путешествия по закоулкам памяти Реддла – судя по виду Гарри его уже тошнило от бесконечных пересказов и разговоров, которые за ними следовали.
– Реддл мог поймать не того человека, – утверждала Гермиона. – Возможно, был какой-то другой монстр, нападавший на людей.
– Да сколько же тут, по-твоему, этих монстров? – хмуро спрашивал я.
– Мы знаем, что Хагрида когда-то давно исключили из школы, – печально признавал Гарри. – И нападения после этого прекратились, иначе Реддл не получил бы особой награды...
Я подошел к делу с другой стороны:
– Реддл был тогда чем-то вроде Перси. Кто его просил доносить на Хагрида?
– Но ведь чудище кого-то убило, – возразила Гермиона.
– И школу могли бы закрыть. Реддлу пришлось бы возвращаться к маглам, в какой-то ужасный приют, – добавил Гарри. – У него есть одно оправдание – он хотел спасти школу.
Я подергал себя за губу, потом нерешительно спросил:
– Ты ведь встретил Хагрида в Лютном переулке, да?
– Он покупал средство от плотоядных слизней, – поспешно ответил Гарри.
Мы замолчали. Молчали долго. Наконец Гермиона, запинаясь, высказала то, о чем они все сейчас думали:
– Может, нам следует пойти и поговорить с самим Хагридом?
– Радостная будет встреча, – хмыкнул я. – Привет, Хагрид, скажи-ка нам, ты в последнее время не напускал на школу никого ужасного и волосатого?
Порешили все-таки ничего Хагриду не говорить, если только не будет нового нападения. И чем дольше не появлялся тот загадочный бестелесный голос, тем сильнее становилась надежда, что нам никогда не придется спрашивать Хагрида, почему его исключили из школы.
Минуло уже почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти Безголовый Ник окаменели, и теперь чуть ли не все уверились, что злодей, кто бы он ни был, сгинул совсем и никогда больше в Хогвартс не явится. Пивзу окончательно наскучила песня «Гарри Поттер, ты злодей», а Эрни МакМиллан смягчился до такой степени, что как-то на травологии вполне вежливо попросил Гарри передать ему корзинку с прыгающими поганками. В марте несколько мандрагор закатили в теплице номер три шумную, безобразную вечеринку, чрезвычайно порадовав профессора Стебль.
– Раз они стали лазать друг к другу в горшки, значит, они совсем созрели, – объяснила она Гарри. – И скоро мы сможем вернуть к жизни тех несчастных в больничном крыле.
* * *
На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему Гермиона отнеслась со всей серьезностью.
– От этого зависит наше будущее, – сказала она мне и Гарри, когда мы втроем принялись изучать список новых предметов, помечая их галочками.
– Я бы хотел отказаться от зелий, – заметил Гарри.
– Нельзя, – мрачно возразил я. – Все старые предметы остаются. – Если бы позволили что-нибудь выкинуть, я бы вычеркнул защиту от темных искусств.
Лучше уж заниматься самостоятельно чем с Квирелом или Локхартом. Особенно с последним.
– Но это очень важный предмет! – возмутилась Гермиона.
– Важный, если бы его преподавал не Локхарт, – уперся я. – Я у него ничему не научился. Нет, хотя научился – что будет, если выпустить на волю корнуэльских пикси.
Невилл Логботом был завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся в жизни. Растерянный, сбитый с толку, он читал список предметов, высунув язык, и смущенно спрашивал окружающих, что труднее – кабалистика или изучение древних рун. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос среди маглов, поступил просто: закрыв глаза, тыкал волшебной палочкой в список и помечал те предметы, на которые угодил. Гермиона ничьих советов не слушала, а взяла и записалась сразу на все новые курсы.
Гарри слушал Перси Уизли который жаждал поделиться с кем-нибудь жизненным опытом.
– Самое главное, Гарри, понять, чего ты сам хочешь, – сказал он. – И лучше задуматься о будущем как можно раньше. Поэтому я рекомендовал бы тебе предсказания. Говорят, что магловские дисциплины слишком легки, но я считаю, что волшебники должны иметь ясное и исчерпывающее представление о немагической части общества, особенно если им предстоит работать в тесном сотрудничестве с маглами. Вспомни моего отца – ему постоянно приходится иметь дело с маглами, их бизнесом, изобретениями. А вот мой брат Чарльз всегда любил работать на свежем воздухе и выбрал уход за магическими существами. Нужно использовать свои сильные стороны, Гарри. Ну и, конечно, склонности.
Но он записался на те же курсы, что и я.
Я же долго сидел и думал. Руны они мне не пригодятся. Нумерология и арифмантика. я не буду зельеваром или астрологом. Прорицание тоже вряд ли пригодится. Дара у меня скорее всего нет. Но как запасной вариант сойдет. Узмс предмет полезный однозначно беру. Кабалистика ну какой из меня ритуалтист? Магловедение тоже как запасной вариант. Хотя, толку от того что отец изучал магловедение нет. Да уж его сарай это нечто. Так что прорицания.
* * *
Очередной матч гриффиндорцы играли против Пуффендуя. Вуд каждый вечер гонял команду на поле, так что Гарри постоянно пропадал там.
В один из вечеров случилось странное происшествие. Все содержимое чемодана Гарри было разбросано по комнате. На полу валялась разорванная мантия; постельное белье и одеяла сброшены с кровати, ящик тумбочки вытащен и все его содержимое высыпано на матрас.
Гарри в полном недоумении подошел к кровати, ступая по раскиданным страницам «Тропою троллей». Вместе с Невиллом принялись заправлять постель, и тут как раз явились Дин с Симусом и я.
– Кто это устроил здесь такое безобразие? – сразу вышел из себя Дин.
– Понятия не имею... – Гарри был совершенно подавлен.
Я обследовал его мантию – все карманы были вывернуты.
– Кто-то что-то искал... Посмотри, пропало что-нибудь?
Гарри принялся собирать вещи, бросая их в чемодан, последними закинул книги Локхорта и лишь тут обнаружил пропажу.
– Дневник Реддла исчез, – сказал он упавшим голосом, повернувшись ко мне.
– Что?!
Гарри кивнул на дверь, и мы вышли. Добежав до гриффиндорской гостиной, полупустой в этот час, мы отыскали Гермиону, в одиночестве корпевшую над трудом «Толкование древних рун».
Известие привело ее в ужас.
– Ведь получается, что украсть мог только кто-то из гриффиндорцев – больше никто не знает пароля...
– Да, верно, – вздохнул Гарри.
* * *
Утро следующего дня встретило нас ярким солнечным светом и легким прохладным ветерком.
– Идеальные условия для квиддича! – Вуд стоял у гриффиндорского стола и, бурля энтузиазмом, нагружал омлетом тарелки своей команды. – Гарри, иди скорее сюда, тебе необходимо хорошо подкрепиться!
Гарри оглядел стол, где почти не было свободных мест. Гермиона настаивала, что надо заявить о краже, но Гарри был не согласен. ему вовсе не улыбалось ворошить это давнее темное дело с Хагридом. Да еще первому!
Выйдя из Большого зала, мы отправились к себе в башню взять снаряжение для матча, и тут другая, более веская причина для тревоги добавилась к растущему списку неприятностей.
Гарри вскрикнул, я с Гермионой бросились к нему.
– Голос! – воскликнул Гарри, озираясь вокруг. – Я только что опять слышал его! А вы слышали?
Я, широко открыв глаза, отрицательно покачал головой, а Гермиона вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:
– Гарри, я, кажется, поняла! Бегу в библиотеку!
И она умчалась вверх по лестнице.
– Что такое она поняла? – спросил Гарри в смятении, все еще озираясь: вдруг еще раз услышит голос и сумеет определить, откуда же он исходит.
– Понятия не имею. – Я поднял брови.
– И зачем ее вдруг понесло в библиотеку?
– Это же Гермиона, – пожал плечами я. – Если что непонятно, пойди туда и спроси у нее самой...
Гарри стоял в нерешительности. Он силился уловить зловещий голос, пока из большого зала не начали выходить ученики.
– Поторапливайся, – подтолкнул его я. – Уже почти одиннадцать. Забыл про матч!
Помедлив еще пару мгновений, Гарри махнул рукой и побежал в гриффиндорскую башню. Взял «Нимбус-2000» и скоро влился в толпу, устремившуюся через луг к стадиону.
Команды вышли на поле под громкие аплодисменты. Оливер Вуд поднялся в воздух для предварительного облета толевых шестов; мадам Трюк выпустила мячи. Пуффендуйцы, одетые в желтое, сгрудились в кучу – уточнить напоследок игровые ходы.
Гарри уже вскочил на метлу, как вдруг появилась профессор МакГонагалл и бегом пересекла поле, держа в руках громадный фиолетовый мегафон.
Та-ак. похоже кто-то опять окаменел.
– Матч отменяется! – проревел мегафон, и переполненные трибуны взорвались шумом, криками, свистом.
Оливер Вуд без промедления приземлился и с безумным видом бросился к профессору МакГонагалл, все еще сжимая в руке метлу.
