Текст книги "Лайфхарт (СИ)"

Автор книги: Frozen Helios

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Сейчас ждать беды для себя Ти’Сора считала безосновательным. Она пострадала от XZ-12 случайно. По сути, по собственной глупости. Кто же мог знать, что забыв коробку на столе в комнате, она подвергнет опасности жизнь гражданского? Простительно было бы самой отравиться. Стыдно, конечно, но хотя бы безвредно для кого бы то ни было еще.

С другой стороны, ее забывчивость уберегла Лайфхарта от более серьезного ущерба здоровью. Неизвестно, чем обернулось бы для него воздействие XZ-12 после операции и приема антикоагулянтов. Возможно, ему было бы гораздо хуже, чем гражданскому. «Непоправима только смерть,» – так она недавно говорила Раулю. Именного этого Ти’Сора и опасалась.

Во избежание неблагоприятного исхода нужно было начинать двигаться. С трудом оттолкнувшись от стены и выровнявшись, Ти’Сора медленно пошла к комнате Аддерли. Ноги подкашивались. В голове противно шумело. В горле застрял ком. Лестница на шестой этаж показалась непреодолимой. По субъективным ощущениям она не заканчивалась. На каждый шаг на одну ступеньку, сами собой достраивались две новые. Вечный эскалатор.

– Офицер Лайт, – негромко позвали сверху. – С вами все хорошо?

– Аддерли, вы-то мне и нужны, – почти обрадовалась Ти’Сора, увидев его на лестничной площадке между этажами. Она будто вынырнула из какого-то иррационального мира, в который погрузилась. Даже дышать стало легче. С усилием разжала пальцы, вцепившиеся в перила, и выпрямилась.

– Я? Конечно, – покладисто кивнул Аддерли. – Что я могу сделать для вас?

– Для меня ничего, – осторожно покачала головой она. Не хотелось в очередной раз провоцировать головокружение. Уж слишком сильным противником оно оказалось. Никакие лекарства не спасали. – А вот для вашего сокурсника… Скажите мне, была ли у вас ссора с Леграном?

– Была, – послушно отозвался он. – И не одна. Готов понести любое наказание.

– Забудьте про наказание. Я не поэтому спрашиваю. Вы взрослые люди, сами в состоянии разобраться в своих конфликтах. Меня это не касается, пока не мешает учёбе. Ясно?

– Так точно, – приободрился Аддерли. – Так о какой нашей ссоре вы хотели узнать?

– О той, во время которой вас прервал преподаватель информационных технологий. Не надо так бледнеть, ничего вам не грозит, – сказала Ти’Сора. – Не вижу смысла спрашивать, было ли такое. Уже по вашей реакции понятно, что было.

– Да, он говорил ужасные вещи. Я не мог просто спустить это ему с рук, – вздёрнул подбородок Аддерли. – Никто не заслуживает оскорбления. Никто. Это низко.

– Вы правы, – пожала плечами она. Охотно верилось, что Аддерли заступился за кого-то, кто попал под острый язык Леграна. – Спасибо вам, Аддерли. Вы только что оказали Леграну услугу. На этом я с вами прощаюсь.

– Офицер Лайт, – тихо позвал Аддерли, стоило ей начать спускаться по бесконечной лестнице. – Могу я вас проводить?

– Не стоит, – усмехнулась Ти’Сора. – У вас наверняка полно дел и без меня. До свидания.

Он не стал ее преследовать, но точно не ушёл. Она чувствовала на себе его внимательный взгляд, пока не оказалась на ступеньках, ведущих к четвёртому этажу. Похоже, что дуэт волновавшихся превратился в трио. Не сказать, что это было поводом для радости.

Уже преодолев холл и оказавшись в уютном салоне кара, Ти’Сора окончательно расслабилась. Мышцы тянуло, как после длинного кросса в полном снаряжении. Расстегнув верхние пуговицы рубашки, несколько раз глубоко вздохнула. Помассировала виски. Они отозвались пульсирующей болью. Доктор оказался прав, когда настаивал на таблетках. Выпила ещё две. Помогут или не помогут – дело десятое, но хоть дадут надежду на приемлимое самочувствие.

Позже Ти’Сора вытянулась на диване в своей служебной квартире. На лбу покоился пакет со льдом, бережно завёрнутый в мягкое махровое полотенце. Приятная прохлада будто отпугивала головную боль. Она неохотно отступала. Плохо, что ненадолго. Стоило убрать спасительный компресс, возвращалась с удвоенной, а то и с утроенной силой. Однако не вызывала даже намёка на желание вернуться в госпиталь. Ти’Соре было предостаточно одного дня пребывания в койке, пока вокруг ее курсантов что-то происходило.

Три события. Три группы ниточек тянулись куда-то. К разным целям? Вряд ли. События, происходившие в одном месте, с одними людьми, не могли быть плодом разных мыслей. Вероятнее всего все они объединены одним преступником, действовавшим во имя какой-то неясной пока цели. В любом случае, понятно было только то, что искать ответы на все вопросы нужно было в академии. Именно там разгуливал изобретатель этого плана, прячась среди целой толпы. Как его вычислить?

Что общего было между всеми событиями? На первый взгляд – ничего, кроме вовлечённых курсантов. Аддерли. Лайфхарт. Коннорс и Легран. Первый – абсолютный лидер, дисциплинированный и правильный. Второй – неординарный, со скрытыми талантами, отстающий, сумевший догнать лучшего из лучших. Последние – слишком яркие, чтобы другие смогли затмить, неплохо знающие друг друга. При любых обстоятельствах внимания они заслуживали.

Вот только внимание было какое-то вредоносное. Самый простой вариант выглядел так: естественный отбор. Кому-то из согруппников надоели эти четверо, вот он и решил предпринять меры, чтобы устранить их. Противоречило версии, как ни странно, слишком многое. Во время покушения на Аддерли все курсанты были друг у друга на виду, кроме Лайфхарта. Его алиби вообще не подлежало сомнению. Подмешать в еду Лайфхарта препарат и стекло могли соседи по столу, но не могли достать антикоагулянты. Курсантам запрещалось иметь лекарства. Потенциально больные отбраковывались ещё на этапе выведения из инкубатора и утилизировались. Примерно так же обстояли дела и с веществом XZ-12. Не мог курсант его достать. Оно было доступно только тому, кто мог покинуть территорию академии или имел доступ к закупкам хозяйственной надобности.

Значит, реализовывал план кто-то из преподавателей или персонала. Кто? Зачем? Да, заподозрить кого-то из «своих» было сложно. Теоретически, любой имел беспрепятственный вход в академию и кампус, мог пронести с собой все, что ему было нужно, и уйти, не вызывая подозрений. Возможно, Ти’Сора даже видела его в коридорах или на записях камер. Жаль только, что у неё не было ни примет, ни зацепок, чтобы хотя бы предположить дальнейшее направление изысканий.

Едва закончив работу над базой тестов к завтрашнему занятию, Ти’Сора задремала. Она так и не нашла в себе сил дойти до спальни. Диван казался удобнее самой удобной кровати. Сон был легким и даже целебным. Там, в нем, не болела и не кружилась голова, не накатывала тошнота, кости не размалывала в пыль слабость. Было спокойно и уютно. Никто не покушался ни на кого, нигде не маячила неясная опасность. Добиться бы того же наяву. Мечты-мечты. Умиротворение вероломно нарушил противный громкий писк.

Коснувшись сенсора на браслете, Ти’Сора откинулась на подушку. Приготовилась слушать того, кто решил вдруг нарушить ее чудесное состояние в такую рань. Как ни странно, это оказался Рауль.

– Вставай, Сора. Твои курсанты пропали!

Комментарий к Глава 9. Звенья цепи

Бракеражная комиссия* – комиссия общественного контроля учреждения, созданная в целях осуществления качественного и систематического контроля организации питания, контроля качества доставляемых продуктов и соблюдения санитарно-гигиенических требований при приготовлении и раздаче пищи в учреждении. Результаты фиксируются в бракеражном журнале.

========== Глава 10. Ответственность ==========

– Даже слушать не хочу! – голос Найджела отдавался в черепной коробке гулким стуком, будто кто-то в такт его словам колотил в большой барабан. “Бас-бочка.” Услужливая память подсказала. Именно так называли такие барабаны в оркестре.

Возвращалось ощущение собственного тела, лежащего на чем-то твердом и холодном. В живот упирался какой-то выступ, не причиняя особого неудобства. Скорее, просто раздражал. Под щекой оказалось что-то ребристое, нагревшееся от тепла его тела. Пахло пылью и горьковатой плесенью. Стоило приоткрыть глаза, как взгляд сам собой зацепился за подъем белого стандартного ботинка. Что уж там, на нем самом были такие же!

– Чертов святоша! – о, это уже Илберт. Чем-то опять был недоволен, поэтому цедил слова, будто заставлял его кто-то. – Дай мне пару минут, и он нам все выложит!

– А если… Если это не он? – перебил его неуверенно последний участник их импровизированного собрания. Им, разумеется, оказался Дин.

– А кто? Он это все придумал! Не трогай меня! – рявкнул Илберт на него, когда тот попытался выхватить из его руки металлический толстый прут, и угрожающе замахнулся.

– Не смей! – Лайфхарт вскочил. Наблюдать за разговором было, конечно, занятно, но он не мог допустить, чтобы кто-нибудь пострадал. Не сегодня. Ухватил прут, больно порезавшись об острую стружку, оставшуюся от недобросовестной сварки. Стало жаль перчатки. Придется их выбросить.

– Лайфхарт, какая встреча! – елейным голосом протянул Илберт. – Неужели такая дражайшая особа решила почтить нас своим вниманием! Покорно благодарим. Некоторые вообще готовы ползать у твоих ног, только потому что ты похож на блонди.

– Не смей! – повторил Лайфхарт чуть громче и с нажимом. Не было нужды уточнять, на кого так прозрачно он намекал. Резким движением вырвал прут из его рук. Отбросил в сторону. Раздался звон. – Обо мне можешь думать, как пожелаешь, но не смей даже слова непочтительного сказать в адрес Найджела!

Лайфхарт схватил Илберта здоровой рукой за горло. Хрящи под ладонью послушно прогнулись. Ощутимо сжал, пристально глядя в глаза. Илберт пытался выровнять дыхание и вырваться, но ему не хватало сил, чтобы разжать чужие пальцы. Смотрел изумленно. Не ожидал отпора? В глубине его глаз, под слоем привычной надменности, плескался неосознанный страх. Илберт смог его хорошенько спрятать под наигранной яростью и вцепился Лайфхарту в волосы. Больно. Чувствовалось, как они рвались под неожиданным натиском.

– Хватит! Прекратите! – Дин ухватил Илберта за запястье и попытался выпутать его пальцы. Только сильнее дергал за пряди.

– Лайфхарт, отпусти его, – рядом негромко раздался голос Найджела. На плечи легли руки, попытавшиеся оттащить его назад. – Если ты его задушишь, офицеру Лайт это не понравится, – прозвучало почти у самого уха.

Офицер Лайт. “Глубже вдох. Тверже шаг.” Ее слова эхом отозвались в памяти. Лайфхарт неохотно разжал руку и отошел, ведомый Найджелом. Благо, Дину уже удалось заставить Илберта отпустить его волосы.

Найджел усадил его на какой-то большой ящик и сорвал остатки перчатки с кровоточившей руки. Принялся методично осматривать мелкие порезы, оставшиеся на ладони. Он хмурился и прикусывал губы. Дело, похоже, обстояло скверно. Отводя взгляд от его склоненной головы, наткнулся на Илберта, со скучающим видом выслушивавшего Дина. Не было слышно, что тот ему объяснял, не смотря на хорошую акустику помещения, где они очутились. Лайфхарт дернулся.

– Больно? – шепотом спросил Найджел.

Покачал головой. Из-за нападок Илберта он совершенно не обратил внимания на комнату. А стоило бы. Помещение не было просторным. Значительную его часть занимали пыльные, полуразвалившиеся деревянные ящики. В одном углу небрежно были свалены обломки пластика и металлоконструкций. Окон вообще не наблюдалось. Освещение обеспечивала пара оранжевых аварийных ламп над черневшим зевом дверного проема. Они были покрыты толстым слоем пыли, из-за чего свет казался тусклым и неровным. Воздух никак не очищался и пах сыростью. Неподалеку назойливо капала вода.

– Где это мы? – неотрывно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за дверью, спросил Лайфхарт.

– Тебе лучше знать! – фыркнул Илберт и попытался встать. Дин вцепился в его плечи и удержал на месте. – Это же ты нас сюда притащил!

– Я? – изумился он. Абсурдность предположения побила все мыслимые и немыслимые рекорды. – С чего ты взял?

– Да потому что с тебя все и началось! Лучше бы ты не прошел отбор. Вреда было бы меньше.

– Хорошо, – решительно прервал его рассуждения Лайфхарт, чем заслужил внимательные взгляды Дина и Найджела. Последний нахмурился и почти до боли сжал запястье. – Это я. Пусть будет так. Тогда скажи мне, почему я тут?

– Ты видишь, святоша, кого выгораживал? – победоносно усмехнулся Илберт. Как же хотелось поскорее его разочаровать, чтобы стереть это выражение с его лица. Но нужно было немного подождать. И не дать Найджелу что-нибудь сделать.

– Погоди, – одними губами сказал ему Лайфхарт и для надежности накрыл здоровой ладонью его руку, все еще сжимавшую запястье. – Объясни же непонятливым, как так вышло, что я тут оказался вместе с вами.

– Это лучше ты объясни! – взвился Илберт и вскочил на ноги, оттолкнув Дина в сторону.– Ты столкнул нашего святошу с лестницы. Так ловко все провернул, что никто тебя не заподозрил, кроме Дина. Уж он-то видел, как ты трусливо сбежал! Даже воспользовался наивностью офицера Лайт, чтобы замаскировать свою тупость за особо несчастным видом, а она взяла и поверила. Наивная!

– Оставь в покое офицера Лайт, – перебил его Дин. – И вообще, я не могу с уверенностью утверждать, что видел Лайфхарта. Я видел кого-то издали похожего.

– Лайфхарт не толкал меня, – твердо сказал Найджел и поднялся. Встал, закрывая собой Лайфхарта от остальных. Стало неловко прятаться за ним. – Его уже не было в кампусе, когда я упал. Это был кто-то другой, – его тон не допускал даже мысли о возможных возражениях. – А вот лучше ты, Иблберт, скажи, зачем ты хотел убить Лайфхарта?

– Когда это я хотел его убить? – удивился тот. Он, похоже, упустил момент, когда премилая беседа приняла такой неожиданный оборот.

– Когда подсыпал ему в еду лекарство и стекло. Ты думал, что никто не узнает? Слухи разносятся быстро, знаешь ли, – настаивал Найджел. Лайфхарт потряс головой. Вот так поворот. Обескураживающий.

– Не я это был! Дин, хоть ты скажи ему! – Илберт обернулся на застывшего у него за спиной Дина.

– Нет, – едва слышно сказал тот. С каждым словом его речь становилась все более громкой. – Не скажу. Не имею права лгать. Я не видел тебя тем утром. Ты, если помнишь, ушел раньше меня. Да и накануне вечером много говорил о том, что… Что Лайфхарта следовало бы утилизировать.

– Ты сдурел, что ли? – совсем опешил Илберт и развернулся к нему. Схватил за плечи и сильно встряхнул. – Не. Делал. Я. Этого. Я вообще-то проектную работу доделывал в лаборатории академии, пока время было. На завтрак-то я пришел.

– Да, – Лайфхарту не нравилось, до чего дошел разговор, поэтому он вмешался. Уж если Илберт начал ссориться с Дином, их общее положение становилось совсем незавидным. Заперты неизвестно где, неизвестно зачем. Так еще и в окружении уже не друзей и сокурсников, а врагов. Точно не предел мечтаний. – Илберт тогда пришел позже всех. Кроме того, он не мог ничего мне подсыпать. Его место слишком далеко от моего. Даже по пути к раздаточной он мимо не проходит. Илберт не имеет никакого отношения к тому, что случилось со мной, – очень вовремя вспомнились неясные слова, услышанные им вчера в кафетерии. Именно сейчас они обрели кристально ясный смысл, хотя изначально он не придал им никакого значения. Мало ли, о чем болтали сокурсники. – Дин, а зачем ты пытался меня отравить химикатами? Я не делал тебе ничего плохого.

– Я?!

– Да как ты смеешь! – зашипел Илберт и схватил его за грудки. Многострадальный сьют, который уже был чудовищно испачкан, оказался еще и мятым. – Ты хоть понимаешь, что несешь?! Дин всегда защищал тебя, говорил, что чего-то там стоишь. А ты…

– Защищал или нет – не имеет значения. Это могло быть простое притворство, – заговорил Найджел. – Помолчи! – грозно шикнул он на собравшегося возмущаться Илберта. – Я своими глазами видел, как Дин стоял с коробкой у дверей в комнату Лайфхарта. Как вы объясните это?

– Да, я был там, – не стал отрицать Дин. Даже не смутился. Выглядел уверенным и спокойным. Странно. – Меня попросили передать коробку Лайфхарту. Я взял и понес. Мне несложно. О том, что там внутри было, я узнал от офицера Лайт, когда она вернулась… – он запнулся и прикрыл рот рукой. В его глазах отразился неконтролируемый ужас.

– Что? – спросил Лайфхарт. Уж слишком внезапной была перемена.

– Я… Я знаю, куда пропадала офицер Лайт, – полушепотом сказал он. – Это она пострадала от химикатов в коробке.

Моментально воцарилась тишина. Напряженная. Почти мертвая. Ее нарушала только капавшая неподалеку вода. Будто отсчитывала время до какого-то страшного события. Все молчали, выжидательно переглядываясь. Дин опустил голову и сжал кулаки. Лайфхарт растеряно потирал замерзавшие без перчатки пальцы. Не нарушение терморегуляции, в помещении действительно было холоднее, чем показалось сначала. Мысль, что офицер Лайт не помогала службе безопасности, а сама пострадала от тех странностей, которые происходили с ними, казалась абсурдной. Кто мог открыто напасть на преподавателя? Зачем? Ответ, к сожалению, нашелся. Она единственная активно пыталась разобраться, какая опасность угрожала курсантам.

– Ты… – сквозь зубы выдохнул Лайфхарт. Он хотел схватить Дина за шею и сдавить ее, с удовольствием слушая, как ломаются кости под пальцами. Зря он удумал вредить тому, кто хотел помочь.

– Подождите, – Найджел снова взял его за запястье и твердо посмотрел на остальных. Первой мыслью было вырваться и воплотить первоначальный план в жизнь, но что-то в его тоне заставило алую пелену гнева слегка развеяться. – А если офицер Лайт тут совсем не при чем.

– Как это? Ты понимаешь, что говоришь, Найджел? – Лайфхарт растерялся. Уж от кого он не ожидал такой резкой смены мнения, так это от него. С чего вдруг?

– Да, – уверенно кивнул он и заглянул в глаза. – И ты поймешь, если согласишься меня выслушать. Хорошо? Так вот, я заметил странную закономерность во всем, что происходило с нами. Всегда кто-то один из нас считал виноватым другого. Третий сомневался, потому что имел противоречивые данные, которые можно толковать в любую сторону. Согласитесь, очень удобно. А четвертый уверен в невиновности второго. Необычно, правда?

– Слишком искусственно, хочешь сказать? – Лайфхарт был готов сам себя ударить. Лучше несколько раз. Как он мог не заметить такую очевидную вещь?! – Кто-то навязывал нам эти факты. Вот только мы их не замечали.

– Мы бы и сейчас не заметили, если бы не оказались заперты тут, – хмуро отозвался Илберт и уселся на коробку. – И зачем кому-то это делать?

– Кто знает, – пожал плечами Дин. – В любом случае, нам нельзя поддаваться на провокации. Не знаю, в чем конечная цель этого театра, но первоначально кто-то явно хотел, чтобы мы поссорились и начали подозревать друг друга.

– Надо сказать, что у него это прекрасно получилось, – вздохнул Найджел. – Что нам теперь делать? Мы неизвестно где, неизвестно зачем и как долго будем тут. У нас ни воды, ни еды. Ситуация неприятная.

– Нужно идти, – сказал Лайфхарт. – Нельзя сидеть на одном месте и ждать смерти, какой бы она не была. Мы можем поискать выход, пока обнаружат, что нас нигде нет.

– Если обнаружат, – протянул Илберт.

– Лайфхарт прав, – поддержал Найджел. – Я уверен, что офицер Лайт начнет искать нас сразу, как обо всем узнает, но до тех пор ответственность за наши жизни лежит целиком на нас. Нам надо попытаться выбраться самим.

– Вы надеетесь на инопланетницу? Ха-ха. Это даже не смешно! – притворно развеселился Илберт. – Ей должно быть все равно. Одним курсантом больше, одним – меньше. Скажи им, Дин. Они бестолковые, как дети.

– Нет, – шепотом отозвался Дин. – Нет, – повторил чуть громче. – Офицер Лайт могла с самого начала никуда не вмешиваться и ждать, пока нас поубивают, но она взялась разбираться, кто и зачем все это затеял. Она начнет нас искать, – он отряхнул сьют и подошел ближе к Найджелу. – Если хочешь, оставайся здесь, а я иду с ними.

– Не пойдет, – покачал головой Лайфхарт. – Или идем все вместе, или не идет никто. Нельзя разделяться. Поодиночке сложнее разбираться с неприятностями, если таковые попадутся. Илберт, идем. Если ты прав, потом посмеешься над нами.

– Вот только ради этого и пойду. Хочу посмотреть, как вы все опозоритесь, – фыркнул он и встал. Коробка жалобно скрипнула.

Вместе они шагнули в черноту дверного проема. Вдоль стены мигали маленькие красные лампочки. Щелк. Вспыхнул неяркий оранжевый светильник. Аварийный. Даже с датчиком движения. Неплохая мысль. Тусклый свет, пробивавшийся из-под толстого слоя пыли, осветил низкие потолки и узкий бетонный коридор, уходивший вперед. Разглядеть что-то за пределами освещенного островка было невозможно. Оставалось только идти.

Так они и шли. Лайфхарт, как предложивший идею, первым. За ним шаг в шаг следовал Найджел. Последними, плечом к плечу, – Илберт и Дин. Шипели друг на друга, когда задевали стены. Проем был слишком узок, чтобы двое могли идти рядом, не мешая. Шаги гулким эхом отражались от стен и ускользали в темноту, обступавшую со всех сторон. Приходилось время от времени синхронно замирать и прислушиваться. Мало ли, кто мог скрываться поблизости. Умирать никому не хотелось.

Очень скоро коридор стал немного шире. Дин и Илберт перестали шепотом переругиваться и даже замахали руками от восторга. Вправо и влево от оранжевого светильника уходили новые темные коридоры, а под ним обнаружились большие двустворчатые двери с запыленным матовым стеклом в качестве украшения. Лайфхарт подергал массивную металлическую ручку. Дверь неожиданно поддалась и с пронзительным скрипом распахнулась. Из помещения просочился затхлый воздух, наполненный прогорклой пылью. Найджел звонко чихнул.

– Зайдем? – сдавленно спросил он, прикрывая нос ладонью.

– Зайдем, – согласился Лайфхарт, откашлявшись. Грудь горела огнем. Очень хотелось на свежий воздух. Хоть ненадолго.

– Эй! А нас спросить не хотите? – поинтересовался Илберт. – Я так вот никуда не полезу! И Дина не пущу, – для убедительности схватил последнего за руку. Тот неуверенно кивнул.

– Отлично. Оставайтесь, а мы посмотрим, что там, – отрезал Найджел.

– Подожди, – придержал его Лайфхарт и обернулся к остальным. – Вы только сейчас решили начать бояться? Поздновато.

– Ничего мы не боимся! – гордо вскинул голову Илберт и, толкнув его плечом, зашел в любезно открытую дверь, таща за собой не сопротивлявшегося Дина.

– И он говорил, что мы ведем себя по-детски, – вздохнул Лайфхарт.

Перед ними предстало большое круглое помещение. Тусклого оранжевого света едва хватало, чтобы предположить, насколько далеко была противоположная стена. Рассмотреть какие-то мелкие объекты, если они и были, в любом случае не представлялось возможным. В центре стоял большой круглый стол, над которым под самым потолком тянулось кольцо мониторов. На полу небрежно лежало несколько кресел, покрытых пылью, из-за чего определить первоначальный цвет обивки было затруднительно. По стенам от пола до потолка тянулось ровное зеркало в разводах.

Лайфхарт подошел ближе. В грязной поверхности увидел несколько искаженное свое отражение. На уровне глаз расположилось несколько символов, которые едва можно было разобрать. Они определенно были свежее, чем остальная пыль. Наугад проведя по ним пальцем, попробовал освежить надпись. Вдруг что-то важное. Почти сразу принялся оглядываться. “Помогите,” – символы сложились в слово.

– Лайфхарт, смотри, – Найджел, обходивший стол, помахал ему старым планшетом и подошел ближе. Стекло в нескольких местах потрескалось, но казалось пока прочным.

– Оно работает? – спросил из-за его плеча Дин.

– Да. Кажется, – Наджел удерживал какую-то кнопку. Через мгновение экран ожил. Верхняя часть цветовой матрицы была повреждена и выглядела похожей на жуткий цветастый ковер. – Что-то есть.

– Ты про цифры? – Лайфхарт попытался сам понять, что можно было выудить из давно устаревшей техники. Безрезультатно. Не тому он учился. Не тому.

– Это не совсем цифры. Это зашифрованный текст. Частично он пострадал от сбоя самого планшета, но сохранившуюся часть я могу попытаться восстановить, – ответил он, пытаясь рассмотреть что-нибудь в пикселях графической матрицы.

– Уж будь добр! – фыркнул Илберт. – Ты единственный из нас, кто хоть что-то в этом понимает. Может, там написали, где мы находимся.

Стало тихо. Найджел поднял одно из кресел, отряхнул его от пыли, насколько это было возможно, и сел, уложив планшет на стол перед собой. Его пальцы, затянутые в тонкие посеревшие от грязи перчатки, запорхали над небольшой клавиатурой комма. Экран замигал, добавляя время от времени света в полупустое помещение.

Илберт и Дин прошлись вдоль стен. Выглянули в коридор, отчего дверь снова изуверски заскрипела. Найджел отвлекся от работы и выразительно посмотрел на них. Илберт в ответ пожал плечами и демонстративно уселся в другое кресло, явно нарочно с шумом отодвинув его. Дин тихонько встал подальше.

Лайфхарт потоптался на месте, раздумывая, чем бы занять себя. Взгляд блуждал по скоплениям темноты, до которых не доставали аварийные светильники, пока не зацепился за неровные символы на зеркале. “Помогите”. Кто мог оставить их здесь? Почерк казался неуклюжим или нервным. Возможно, кто-то писал это, пока за ним гнались. Опять же возникали вопросы – кто и зачем? Лайфхарт еще раз проследил каждый символ пальцем, отчаянно пытаясь представить себя на месте того, кто был здесь ранее.

– Странно, – шепот Дина, оказавшегося совсем рядом, едва не заставил вздрогнуть. К счастью, вовремя удалось взять себя в руки.

– Что? – Лайфхарт убрал руку от зеркала.

– Это же не ты написал, верно? Я так и думал, – он покачал головой. – Ты заметил надпись из-за того, что слой пыли на ней был меньше, чем в других местах, так? Ага. А можешь сказать, насколько меньше? Хотя бы приблизительно.

– Около миллиметра, я думаю, – Лайфхарт хмурился. Он не понимал, к чему Дин задавал такие вопросы. – Раз начал, то продолжай. Не молчи.

– А я и не молчу. Очевидно, что до нас здесь кто-то был. Судя по степени оседания пыли, не далее, чем три-четыре месяца назад. Или около того, – он дернул плечами. – Именно он оставил эту надпись.

– Интересно, ему помогли? – спросил Илберт, бесшумно подкравшийся к ним.

– Не думаю, – неожиданно ответил ему Найджел.

Лайфхарт обернулся. Разглядывать его через слой пыли на зеркале не было ни желания, ни необходимости. Найджел сидел, откинувшись на спинку кресла. Его лицо в неровном свете казалось болезненно-желтым. Он плотно сжал губы, даже дышать старался через раз. Так просидел несколько десятков секунд, потом решительно тряхнул головой и указал на свой комм. Лайфхарт в сопровождении Илберта и Дина подошел ближе.

“… Объект Р проявил излишнюю самостоятельность. Выявлен сбой основной программы. Требуется провести ликвидацию объекта Р и перезапуск программы. Для реализации скорректированных задач приказываю выделить четыре новых объекта А, В, С, D. Установить наблюдение за ними в указанный срок. Обо всем сообщать через Х…”

– Что это все значит? – хрипло спросил Дин.

– Похоже на записи о каких-то экспериментах, – рассеянно ответил Лайфхарт. Он пока не мог связать воедино прочитанное со странным местом, где они находились. – Возможно, мы в старых помещениях Департамента генетики. А это записи о создании элиты первым господином Амом.

– Тоже мне умник! – фыркнул Илберт. – О каком сбое программы тогда идет речь? Да и вряд ли опытный образец отпустили бы разгуливать по коридорам просто так, чтобы он еще и на стенах рисовал.

– Подождите, – вмешался в их разговор Найджел. – Здесь есть еще. Правда, не думаю, что что-то прояснится, но вот смотрите.

“…Приказываю в скорейшем порядке приступить к реализации условленного плана по уничтожению объекта D. Объект D представляет опасность для всей системы. Невыявленные Департаментом генетического контроля генные аномалии начали проявляться и влекут за собой неподдающиеся прогнозированию последствия. Ответственность за исполнение возлагаю на Х…

… Я, Y, докладываю. Объект D не был уничтожен ввиду вмешательства посторонних. К исполнению возложенной на Х задачи претензий не имею. Выполнено четко и согласно первоначальному приказу. Материально-химические следы операции мной уничтожены. Ожидаю дальнейших указаний, господин Z…”

Запись оборвалась. Планшет жалобно пискнул и окончательно погас. Найджел со вздохом отложил его на стол и потер шею. Лайфхарт взглянул на молчавших Дина и Илберта. Происходившее нравилось ему все меньше. Если он был прав, и они оказались в старых лабораториях Департамента генетики, то выбраться из них не будет сложно – они давно не использовались. Никакой опасности, вероятно, не представляли, поскольку располагались под Танагурой и контролировались местной службой безопасности. Гораздо хуже, если их спрятали где-то еще.

Сами обнаруженные данные спокойствия не добавляли. Совершенно ясно, что кто-то ставил некие опыты на живых организмах. Если брать во внимание послание на стене, выходило, что использовались грамотные гуманоиды. Вот только кто делал это и зачем? Пока становилось ясно, что какой бы ни был план, он провалился. Иначе зачем уничтожать образцы?

– Все-таки надо отсюда убираться, – нарушил воцарившееся молчание Илберт.

– Звучит так, будто ты раньше планировал остаться здесь, – поежился Дин.

– Никто здесь не останется, – твердо заявил Лайфхарт и тронул за плечо Найджела, погрузившегося в какое-то подобие транса. Он сидел с неестественно прямой спиной и смотрел в одну точку. Его губы непрерывно шевелились.

– Мне не по себе, – вздрогнул он и поднялся на ноги. – Пойдемте дальше. Может, удастся выбраться, пока за нами кто-нибудь не явился.

Спорить никто не решился. Все окончательно осознали, какая опасность могла им грозить. Пусть пока оставалось неясным, насколько реальной она была, но уже только ее гипотетическое наличие заставляло пробегать по спинам противный липкий холодок. Лайфхарт снова шел первым по пустому коридору. Перед ним услужливо загорался неяркий оранжевый свет, освещавший щербатый пол. Вдруг кто-то тронул его за верхний сьют, заставив резко обернуться. Найджел держал его за рукав и молча указывал себе за спину.

Лайфхарт посмотрел поверх его плеча. Прямо под аварийным светильником на корточках сидел Дин и что-то внимательно изучал на пыльном бетоне под ногами. Стоило сделать несколько шагов ближе, как он вскинул руку и отчаянно замахал ей, приказывая остановиться. Какое-то время было тихо. Настолько, что слышался механический звон почти перегоревшей лампы.

– Я не знаю, хорошо это или плохо, но мы идем по следам того человека, который писал на стене, – вскоре сказал Дин, поднимаясь.

– Где ты тут следы увидел? Это? Это Лайфхарта, вроде, – возразил ему Илберт, топтавшийся рядом.