Текст книги "Никто. Просто фанатка (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Это было ужасно? – спросила я хрипло, когда мы ехали уже минут пять. Я сидела на заднем сидении, рядом Джонни, а Джерри как всегда был впереди всех.

– Что именно?

– А… – я скосила в его сторону глаза, – всё?

– Не так, как ты думаешь. – Я изогнула бровь. – Не так страшно, – добавил Джонни.

Я кивнула и откинулась на сидение. Водитель этой кареты знал своё дело превосходно, не ощущалось ни единой кочки, ни единой ямки, на поворотах меня не болтало меж бортов, и так приятно было спать. Особенно на плече у Джонни. Наверное, более сладких сновидений я не видела ни до, ни после этой поездки. «Да ради такого и умереть можно! А, нет, это уже перебор. Да ради такого и пинок от лошади получить можно!» Если бы не успокоительное, я бы сошла с ума или растеклась бы умильной радужной лужицей на резиновом коврике. А так, я спокойно спала, с удовольствием вдыхая особый «джоннин аромат», и была абсолютно уверена, что ненадолго попала в рай.

========== Глава 17 ==========

Никогда не пейте слишком много средства от головной боли. Вы пожалеете. Понятия не имею, как оно должно действовать, как действует на других, но для меня – это средство против адекватности. В трезвом уме я бы никогда не стала спать на плече любимого и несравненного кумира, а в данной ситуации – для меня это было плёвым делом. Меня «вырубило» почти сразу после отъезда со съёмочной площадки. Небеса решили меня вознаградить за весёлое лошадиное шоу, испортили погоду, сделав её нелётной и тем самым подарив мне незабываемое путешествие из Альбукерке в Лос-Анджелес. Много-много часов, на машине, рядом с Джонни, посапывая у него на плече? Это всё равно, что сладкоежку запереть на фабрике Вилли Вонки с полным карт-бланшем! А Джонни за его терпение в этой поездке должны автоматом место в раю выбить – ещё одно.

Когда я проснулась, в салоне машины была только темнота. «Ну вот, тебя бросили посреди пустыни и смылись на вертолёте». Но потом я вспомнила, что ехала вместе с Джонни Деппом, а значит, ни за что не могу быть брошена на произвол судьбы. Выпучив глаза и разглядев на часах 12:45, я выглянула в окно. Моросил дождь. Мы стояли на заправке, рядом находился небольшой мотель, возле которого болтался пьяный надувной клоун с табличкой «Есть места». Около круглосуточного магазина-кафе стояло несколько автомобилей, а внутри было немало посетителей. Все решили заправиться, а меня оставить без топлива. Либо я слишком крепко спала. В горле было не просто сухо, весь мой организм, кажется, даже при большом желании не смог бы выделить мне и пары-тройки молекул H2O. Провозившись минут пять и всё же отстегнув ремень безопасности, я открыла дверь и буквально вывалилась из машины. Приземлиться на асфальт мне не дала чья-то твёрдая рука. Ну как, чья-то. Джонни Деппа, естественно. Я начинала чувствовать себя героиней типичной сказки: «И светлый рыцарь спасал несчастную девицу ещё не один раз, ибо было судьбой начертано им…». Откровенный бред. Я никогда не любила такие сказки с хеппи эндами. Всегда болела за злодеев. Но ведь это не тот случай…

– Ой! – воскликнула я шёпотом маньяка. Похоже, Джонни спокойно пил кофе и довольствовался свежестью ночи, когда на него вывалилось такое красивое чудо. Я только в тот момент вернулась к закономерному восклицанию: «Боги! Как же он шикарен!», что было уже своего рода моей ежедневной мантрой. В чёрной кожанке, клетчатой рубашке и чёрных брюках; а блеск в глазах не могли скрыть даже тонированные очки, – кто-то внутри меня изошёл восхищённым писком. «Только бы ветер не начал его волосы развевать!.. Иначе мне конец!» И хотя Джонни крепко поддерживал меня под руки, мне отчаянно захотелось дотронуться до него самой, будто чтобы проверить, что он не мираж.

Приметив мой самую чуточку ошалевший взгляд, Джонни тут же спросил:

– Ты как?

Я задумалась и попутно наконец спустила вторую ногу со ступеньки.

– Я под кайфом, так что всё отлично! – Я бы смело «дала пять», если бы мои руки были свободны. За одну меня поддерживал Депп, другой я вцепилась в дверцу машины.

– Это хорошо, но скоро пройдёт. – Я заулыбалась. Как же это прекрасно, когда тебя понимают без излишних объяснений.

– Я пойду. Попью, – объяснила я, сопроводив сказанное жестами в стиле капитана Воробья, и его же походкой отправилась в кафе. Джонни, я чувствовала, проводил меня взглядом и, к моему странному счастью, не пошёл следом.

Едва я вошла, как моё внимание привлекла странная парочка за столиком у окна. Двое мужчин не старше тридцати лет так странно воззрились на меня, словно я Анджелина Джоли и вошла в эту забегаловку в халате, пушистых домашних тапочках и с папильотками на голове. Обменявшись с ними долгими хмурыми взглядами, недовольно и презрительно проворчав про себя: «Папарацци», я подошла к барной стойке и попросила стакан воды. Для меня как для фотографа не стало трудностью определить вид этой парочки. Их фотокамеры, висевшие на шеях, не были заботливо упакованы в чехлы, что говорило о готовности снимать всё и сразу. Да и их взгляды, оценка всего происходящего. Может, это мой специфически приобретённый навык, определять папарацци по взгляду?..

Стена за стойкой была украшена зеркальными панелями. Лучше бы я туда не смотрела: теперь я была похожа на бомжа, пережившего драку за территорию. Посетителям кафе не было дела до меня, только папарацци то и дело поглядывали в мою сторону и о чём-то переговаривались. Я упрямо наблюдала за ними через зеркало и стала замечать, что поглядывают они то на меня, то в окно. Мозг работал, как и положено неадеквату, отвратительно, однако, поднатужившись, сумел сделать вывод: меня однозначно связали с актёром на стоянке и теперь ждут не дождутся, когда я выйду, и они смогут начать свою «охоту». Я не расстроилась, не удивилась. В том состоянии, что я была, приличные эмоции уходили не то что на второй, на сто второй план. Я лихо подхватила стакан с водой, будто это стопка виски, и всё той же капитанской походкой уверенно направилась к фотографам.

– Джентльмены. – Я бесцеремонно плюхнулась на диванчик за их столиком. – Я не могла не заметить, что вы меня – почему-то – заметили и с тех пор не спускаете глаз, и, стоит отметить, подобное назойливое внимание можно расценивать весьма двояко, будто вы либо следите за мной…

– С чего вы взяли? – перебил тот, что постарше, в криво посаженной бейсболке.

– Я это видела. И дело тут явно не в моей неотразимости, – вывела я, сделав, как думалось, «ковбойский» глоток. – Тогда в чём? – Мужчины переглянулись, но отвечать на стали. – Бросьте, скажите. – Я наклонилась вперёд и медленно проговорила. – Я расскажу вам всё, в подробностях. Честное… – Я задумалась, подведя глаза к верху, и почесала подбородок. – В общем, говорите.

Они опять переглянулись. Впервые в жизни встретила таких нерешительных папарацци. Хотя я вообще впервые встретила папарацци – вот так, лицом к лицу, а не в толпе, например.

– Вы приехали с ним? – всё тот же тип в бейсболке кивнул в окно. – Джонни Депп, да?

Я нахмурилась, якобы с трудом соображая. Внезапно во мне проснулся капитан Плакса Вонка, решивший отчего-то позабавиться с ними. Я повернулась к окну, всматриваясь в прохаживающего вдоль машины Деппа, потом обернулась к собеседникам, вновь посмотрела в окно и перевела взгляд обратно.

– Он? Серьёзно? – усмехнулась я. – Бог мой, если бы это был Депп, я бы сейчас не здесь сидела, а тащила бы его в церковь в наручниках, – поделилась я откровением, затем откинулась на спинку. – Хм, ну он типа похож, ваша правда. А какой вам в этом интерес?

– Мы журналисты, – подал голос второй «стервятник», будто с сеном вместо волос.

– И? – спросила я с выражением полного равнодушия на лице.

– Нам нужны сенсации.

Я закатила глаза и щёлкнула пальцами.

– А! Что-то вроде «Знаменитый актёр был замечен с избитой девушкой»? – Я заговорщически и понимающе улыбнулась. – Неплохо. Как у вас говорят? Рейтинг превыше всего? Ну да, – начала я рассуждать, подперев голову рукой, – классно что-то типа такого почитать, эм, особенно сидя в туалете… Без обид. Жаль, что тут ничего нет. – Я задумалась. Папарацци глядели на меня без особого понимания. – Слушайте! – спохватилась я. – В паре миль отсюда, в сторону Альбукерке, есть ещё одна заправка. Не буду клясться, – предупредительно вскинула я руки, – но я видела там… – Я заговорщически глянула по сторонам, склонилась над столом, поманив мужчин к себе, и тихим шёпотом назвала имя.

– Да ну? – насторожился старший.

– Угу, – решительно кивнула я, отчего в глазах затанцевали мушки. – О! У меня, кажется, фотка есть. – Я принялась копаться в телефоне в поисках одной единственной фотки ещё из бистро в России: там такой смазанный задний план, что самого Обаму можно было увидеть. – Смотрите. – Они долго вглядывались в фото, ворчали, что-то пытались разглядеть, но, видимо, жажда скандала их манила больше, чем здравый рассудок, и вскоре они со мной согласились. – А вы классные ребята! – Я одарила их «приветственным кулачком», послала воздушный поцелуй и встала, собираясь уходить.

– Хей, давай типа интервью с очевидцем? – предложил тип с соломенными волосами. Как ещё у них на лицах не пробивается желтизна их вшивой газетёнки?! В тот момент я бросила мельком взгляд в окно и увидела Джонни, что направлялся в кафе.

– Нет, – выплюнула я, позабыв все колкости, и спешно захромала прочь.

Выскочив на улицу, я подбежала к Джонни и, как шпион, одними губами процедила: «Не ходите, там папарацци», и с видом, мол, я его не знаю, он вообще не со мной, отправилась в машину. Джерри сидел уже за рулём, водитель по имени… не помню… рядом попивал фруктовый коктейль. «Здрасте», – выдохнула я, облизнув губы, и уткнулась взглядом в капли дождя на стекле.

Заправка была давно позади, и Джонни спросил:

– Ты разговаривала с ними? – Ожидаемый вопрос. Он, конечно, видел. И, наверное, не очень-то доволен.

– Ну, – протянула я, – я их послала. – Джонни удивлённо повернулся в мою сторону. – На заправку в двух милях отсюда. Меня даже не волнует, есть ли она там. – Все прыснули со смеху. Мне тоже стало смешно, но исключительно из-за смеха остальных. – И тем не менее, – я пыталась почесать нос, не притрагиваясь к нему, – я не выдала вас. – Вид у меня был крайне героический, а голос, хотелось думать, достаточно эпичный.

– Правда? – ахнул Джонни, не скрывая улыбки.

– Абсолютно. Они меня пытали, но я не сдалась. – Я даже и не собиралась останавливаться. Вы говорите: «Одумайся! Ты в одной машине с Джонни! Ты разговариваешь с ним!». А я скажу вам: «Мне всё равно. Я – Бэтмен!» – Знаете, они такие тупые, – сообщила я таким тоном, будто доверила собравшимся величайшее откровение. – И жадные. Купились. Ясно, почему их многие не любят… Никакого искусства! – презрительно фыркнула я. – Подлая охота гиен на благородных зебр! – Да, я применила не самое удачное сравнение, но, кажется, это всех только забавило, как и в принципе моё поведение «пьяного супергероя».

– Думаю, тебе лучше отдохнуть, – обеспокоенно предложил Джонни, ловко увернувшись от моего грозного кулака.

Я похлопала его по плечу.

– Не волнуйтесь, я не бунтую. – Депп согласно закачал головой. Я обернулась к окну, и взгляд зацепился за гипнотизирующий танец отражающихся в каплях огней.

Меня разбудил яркий и очень горячий луч солнца, что назойливо светил точно в правый глаз. Я сладко зевнула, потягиваясь. Руки внезапно упёрлись в крышу. Я поочерёдно открыла глаза, сощурилась, опуская руки и наслаждённо хрустнула позвонками затёкшей шеи. Мимо проплыл дорожный указатель, благодаря которому я узнала, что мы держим путь в Лос-Анджелес и осталось совсем немного миль. На передних сидениях снова произошла рокировка: светилась на солнце шевелюра спящего на пассажирском мистера Джаджа. Я несмело повернула голову вправо и тут же обомлела. Джонни сладко спал, откинувшись на сидении. Это трудно описать. Я не художник, не поэт, слов у меня точно не хватит. Милый? Хрупкий? Нежный? Трогательный? Кто-нибудь, придумайте слово, чтобы точно описать это спящее чудо! Я смотрела на него, не моргая, и вполне возможно, что мои глаза, как по лучшим канонам мультфильмов, превратились в прыгающие сердечки. Казалось, в тот момент вся любовь к этому человеку, копившаяся во мне, подкатила к горлу, и единственное, на что я была способна ту секунду, – тихий мышиный писк, будто кто-то спускает воздушный шарик. Но попробуй хоть кто-нибудь в тот момент нарушить эту идиллию, им пришлось бы столкнуться, по меньшей мере, с яростью львицы. Голодной. Злопамятной. Вспыльчивой. Безжалостной. И совершенно неподдающейся дрессировке.

Вдруг в голове прорезались голоса:

«– Фоткай скорее! Ну же!

– Нет, ты его разбудишь.

– Сфотографируй! Ты обязана! Будет потом по чему слюной исходить!

– Не смей! Это святотатство!

– Не слушай никого. Слушай меня. Такого ты больше не увидишь!

– Нет! Просто запомни! Самые страшные муки ада ждут предателей и тех, кто делает неуместные фото!

– А я говорю, фотографируй! Сейчас же! Ну! А то…»

– Кэтрин? – Я задумалась, слушая перебранку внутренних «Я», взгляд провалился куда-то за правое окно, и голос – сонный, слегка хрипловатый – Джонни заставил меня слегка вздрогнуть.

– Я увидела… кенгуру, – ляпнула я первое, что пришло на ум. Тут же смутилась, закусила губу.

– Кенгуру? – Джонни невольно выглянул в окно. – Здесь, в Калифорнии?

– Вот я и удивилась, – промямлила я в ответ. – Может, из зоопарка сбежал? – Джон обернулся ко мне, и я посмотрела ему в глаза. Зря. Ну не умела я ещё с подобным справляться. Это было куда выше моих сил! Такие умения даются только на уровне «Профессионал» и уж явно не в квалификации «Фанат». – Простите. Это, наверное, ещё из-за лекарств. – Я втянула голову в плечи и уставилась на кожаную обшивку.

– Может быть, – согласился Джонни, – вчера тебя хорошо «накрыло».

– Вчера?! – Я округлила глаза и едва не подавилась воздухом. Очень вовремя подоспело осознание, что собственное, пусть ещё не совсем привычное, но всё же моё имя чудесно звучит из уст Джонни, и я была бы совершенно не против услышать это звучание ещё хотя бы разок. – Я не помню, что было… – рассеяно проговорила я. – Надеюсь, я ничего не…

– Я тоже надеюсь, – хитро хохотнул Джонни. Я растерялась, и он успокаивающе добавил полушёпотом: – Ты сказала, что спасла нас от папарацци.

Я напряглась, вспоминая, когда такое произошло и, главное, каким таким немыслимым образом.

– Простите…

– За что? – удивился Джонни. Он вновь воспользовался – не знаю уж, нарочно ли, – одной из своих суперспособностей: быть серьёзным и в то же время одаривать собеседника невидимой улыбкой, от которой тот попадает во власть навязчивого желания тискать панд или наброситься с объятиями на самого Деппа. – Пока ты ничего не натворила, – успокоил он меня. – Как она сказала? – обратился Джонни к пробудившемуся Джерри.

– «Я их послала». – Я звучно икнула после таких слов. – «На заправку в двух милях отсюда», – добавил мистер Джадж.

– Ого, – выдохнула я, не зная, куда бы деть смущённый взгляд и как остудить пылающие румянцем щёки. – Честно сказать, я не очень хорошо помню вчерашний день, но, думаю, стоит извиниться и поблагодарить вас. Я всё же не на раскладушке в пустыне… – Я замолчала, обхватив руками шею, старательно считая количество шипов на резиновом коврике. «Вы такой хороший».

– Спасибо на добром слове, – ответил Джонни.

Внутри меня словно струну натянули. «Он что, ещё и мысли читает?»

– Я это… вслух?

– Не пугайся ты так, – серьёзно сказал Депп, глядя на мою бледную физиономию. Я сконфузилась ещё больше и уставилась в проплывающий за окном уже городской пейзаж.

Я мало что видела, ибо мой мозг был занят исключительно перевариванием всего произошедшего. Память постепенно прояснялась, заставляя меня невольно краснеть. Хотя, собственно, что я такого сделала? Пожертвовала хорошим мнением о себе ради спокойствия актёра? Таким можно гордиться. Ну, а что насчёт пируэтов с лошадьми и той околесицы, что я несла потом? Джонни понимает. Он всё отлично понимает. Поэтому не пристаёт с расспросами и колкими шуточками (хотя это вообще не про него). Как же он терпелив. Спит как ангел, терпение ангельское. «Черт возьми, Джонни, где вас таких делают?!»

Даже после всего произошедшего я искренне надеялась, что ничего лишнего мною не было ляпнуто или сделано, а значит, всё ещё можно оставаться неудачливым агентом под прикрытием. А что? Самое время. Я успокаивала себя, мол, Джонни не сильно горюет по утраченной фенечке, с возвратом можно и повременить, сделать, например, ему рождественский подарок. И вдруг я поняла: у меня осталось так мало времени! Сейчас начало октября, значит, осталось всего два месяца… Конечно, можно вернуться, продлить визу… Но вряд ли меня кто-нибудь будет ждать здесь с распростёртыми объятьями… На душе стало невыносимо тяжело, будто кто-то подвесил к ней тот раритетный паровоз со съёмок «Рейнджера». Стало тоскливо, хоть вой на луну, которой нет. Ни за что не хотелось уходить из дома Джонни, вернее, от самого Джонни. Мне хватало встретить его один раз на лестнице утром, чтобы потом весь день порхать как на крыльях. Я ведь постепенно превращалась в их семейного домового. Как же уехать?.. Но оставаться нелегально тоже было нельзя, не хотелось иметь ещё больше проблем, чем я умела создавать. В голову полезли тяжёлые и совсем нерадостные мысли. Я четыре месяца угробила на то, чтобы сейчас просто так сидеть рядом с Джонни в его же машине и ехать в его же дом. Таким достижениям место в залах славы. Но мне этого было теперь так мало. Казалось, всё время, что я лично знакома с Джонни, это не более, чем миг, жалкие пару часов. Это время как воздух в баллоне, а я – дайвер. Этот воздух кончается, кончается, и я, кажется, готова пожертвовать всем, ради ещё нескольких мгновений, проведённых в чудном и далёком для меня мире.

Автомобиль остановился, и мне пришлось оторваться от размышлений. «Приехали», – сообщил вокзальный голос в голове. К тому времени, как я «выплюнулась» из салона джипа, Джонни уже вошёл в дом, и раздались радостные возгласы его детишек. Мне оставалось только натянуто улыбаться своему невольному помощнику-водителю, что нёс мои вещи, и лениво подниматься к себе в комнату, где меня ждал весьма непредсказуемый сюрприз с эффектом водородной бомбы.

========== Глава 18 ==========

Я забрела в свою комнату и, прислонившись спиной к двери, откинула голову назад. Обезболивающий эффект розовых таблеточек закончился, и голова ныла, как Дадли Дурсль. Не открывая глаз, я сползла на пол и застонала от боли в ноге: словно в коленку кто-то медленно и усердно втыкал трезубец Нептуна. Я скривилась и бросила взгляд вниз. Как вдруг глаза поймали то, что никак не вписывалось в обстановку моей небольшой, но безмерно уютной комнаты. Прямо посередине, на полу, сидел огромный плюшевый медвежонок Барни, держа в руках букет из синих роз. Я несколько раз открыла и закрыла глаза, прогоняя наваждение. Но медведь никуда не ушёл. Полная до краёв любопытства, я на коленях подползла к Барни, вдохнула аромат цветов, звонко чихнула, скривилась от боли в носу и лишь потом с трудом отыскала записку. В ней было коротко сказано: «Семья – единственное настоящее богатство». Я невольно мысленно присвистнула. Тут уж от намёков никуда не деться: мишка-Барни явно не отсылка к детскому лакомству, а к автору цитаты – Барнабасу Коллинзу, то бишь к Джонни. Синий цвет – самый любимый, но немногие это знают. В Америке – никто. Я обняла букет и посчитала цветы: тринадцать. Вопреки всем суевериям я обожала это число и всегда была с ним связана. Но опять-таки этого вроде никто не знал здесь, в Штатах, если только за мной внезапно не начал ухаживать агент ФБР. И всё же было чертовски приятно от такого внимания.

Зазвонил телефон, я невольно подпрыгнула. Незнакомый номер, невольно пришлось глубже задуматься о таинственном поклоннике из ФБР.

– Алло? – с опаской проговорила я.

– Здравствуй. Кейт. – Я вздрогнула от голоса. Наверное, я бы не так удивилась, если бы услышала Джонни. Но это был Джей. По мне, как показалось, прокатились все цвета спектра, прежде чем я решилась на ответ: шумно выдохнуть в трубку. – Я тебя не отрываю? – Я замотала головой, а потом добавила: «Не-а». – Знаешь, я подумал, что мы не дети, чтобы дуться друг на друга, – мягко проговорил Джей. – Может, нам стоит встретиться, поговорить? – вдруг предложил он.

Человек внутри меня резко рухнул вниз и загремел костями. Встретиться? Сейчас? С глазу на глаз? Аплодирую стоя тому демону, который подстроил такой «сюрприз».

– Прости, Джей, я… я не могу, – дрожащим голосом выдавила я. – У меня… сложные обстоятельства.

– Ты занята? Меня бы устроило любое время…

– Нет, Джей. Я плохо выгляжу для встреч… – сдалась я, чувствуя, как краснеют щеки.

Послышался тихий смех.

– О, женщины! – весело воскликнул Холт. – Об этом можешь не волноваться. Если ты согласна, я заберу тебя сегодня вечером, около шести.

– Да, но…

– Вот и славно! – не давая мне договорить, перебил Джей и, бросив короткое «Увидимся», повесил трубку.

Ещё сорок с лишним минут я просидела в раздумьях. Мысли варьировались от веских причин не пойти до выбора тонального крема, чтобы отреставрировать себя. Поняв, что сама не справлюсь, я спустилась к своей «фее-крёстной» и пересказала ей всё в подробностях, начиная от посадки в самолёт в аэропорту Лос-Анджелеса и заканчивая разговором с Джеем. Мисс Тиффани долго не думала и лаконично ответила: «Милочка, ты обязана пойти». Я вновь стала вздыхать и путаться в сомнениях, и она решила рассказать мне свою историю.

– Ты не думай, что я всю свою жизнь отдала этой семье, забыв про собственное счастье. Сюда я устроилась уже тогда, когда моя жизнь была почти разрушена. У меня была отличная семья – муж и сын. Всё было чудесно, пока в один прекрасный день мы не остались без средств к существованию. Сынишке было три года. Мы жили в маленьком городке в Минессоте. Муж был журналистом и решил, что нам следует переехать в Лос-Анджелес, где он бы смог найти работу, но я не согласилась. Мне не хотелось покидать свой город, оставлять всё, что дорого, родных, друзей. В итоге мы сильно поссорились, и вместо обещания ждать я сказала, чтобы муж больше не возвращался. Так и случилось. От него исправно приходили деньги, и мы жили свободно, но… Сын рос без отца; пока был маленьким, я скрывала правду, но однажды, когда ему было шестнадцать, бабушка проболталась. Томми так и не смог меня простить. Он стал бунтовать, ввязался в плохую компанию, потом бросил школу и уехал сюда. Через несколько месяцев приехала и я, но найти его так и не смогла. Раз в год, на Рождество, от него приходит открытка с подарком и только. У меня ни мужа, ни сына, только эта семья, которая заменила мне собственную. – Я сгорбилась под тяжестью навалившейся тоски, почувствовала острую необходимость сию же секунду обнять родителей и такое же желание перевернуть Лос-Анджелес вверх дном, чтобы помочь мисс Тиффани. На моём лице красноречиво отпечатались все оттенки грусти, а она же, напротив, почему-то улыбнулась. – И к чему я всё это говорю, милочка. Если тебе мешают какие-то предрассудки, не обращай на них внимания. Их придумали чужие тебе люди, не стоит всё подряд тащить в свою собственную жизнь, – закончила мисс Тиффани.

Бодро потрепав меня по плечу, она покинула кухню, оставив меня наедине с мыслями и остывшим чаем. Взяв чашку в руки, я отправилась во дворик, где у меня было укромное местечко под низкой кустистой пальмой. Я окончательно решила пойти, когда увидела картину, достойную страниц книг про идеальные семьи. У бассейна в плетёных креслах расположились Ванесса и Джонни. Они о чём-то спокойно беседовали, когда выбежали Лили и Джек. Покрутившись около родителей, дети уселись рядом: Джек – на колени к отцу, Лили умостилась на подушку у кресла рядом с мамой, и Ванесса стала делать ей какую-то причёску. Дети что-то радостно рассказывали родителям, иногда перебивали друг друга, смеялись, внимательно слушали, когда говорил кто-то из взрослых, хитро улыбались каким-то своим планам. В тот момент я почувствовала, как сердце обдаёт приятным трепетным теплом. «Семья – единственное настоящее богатство», – проговорил в моей голове вампир Барни.

На свидание я собиралась так, словно шла уже под венец. Но сколько бы тонального крема я ни вылила на свою несчастную мордаху, он был не в силах скрыть синяки, лишь придавал моему лицу вид манекена для шляп. Поэтому оставив один слой, наверное, из тысячи, надев длинный в пол сарафан и джинсовую жилетку, нацепив огромные солнечные очки, в общем, тщательно постаравшись замаскировать ранения и всё равно поняв, что это бесполезно, ровно в 5:45 я вышла за ворота особняка. Обернувшись, я увидела свет в одном из окон на втором этаже и отчего-то подумала о романтическом ужине Джонни и Ванессы. В Сети уже расползались мерзкие слухи о «чёрной полосе» в их отношениях, но после увиденного днём я решительно отмахнулась от них и ехидно порадовалась, что не каждому деппоману удаётся таким образом опровергать газетную ложь.

Не прошло и трёх минут, а я не успела отойти от особняка и на двести метров, как подъехал чёрный седан Chevrolet.

– Ммм, можно поздравлять с покупкой? – Усаживаясь в машину, я отчаянно старалась не скрипеть зубами и чувствовала себя мумией, насильно поднятой из могилы.

– С арендой, – улыбнулся Джей, – я ещё не так богат.

Я многозначительно ахнула.

– А сюрприз – с Барни и синими розами? – Джей расцвёл хитрой и вместе с тем довольной улыбкой. Меня же словно кто-то хорошенько толкнул – и в голову тоже, раз я без колебаний чмокнула его в щеку. Правда, смутилась в следующую секунду. – Это превосходный подарок, – тихо добавила я, склонив голову. И тут с глаз соскочили очки.

– Что с тобой произошло? – испугался Джей, увидев мой сизый нос и синяки под глазами.

– Лошадь, – сухо ответила я. – Она мной… землю поцеловала в Нью-Мексико.

– Хорошие приключения? Может, расскажешь по дороге? – Джей отлично помнил, что я не люблю слезливые сочувствия.

Мы как раз покинули квартал роскошных особняков и свернули на магистраль.

– По дороге куда? – полюбопытствовала я. – Надеюсь, не на Аляску? – На это Холт ответил по-злодейски короткой многообещающей усмешкой.

Вечер. Мегаполис. Ехали мы долго. Поначалу я вовсе не была готова к откровенным повествованиям о своём кое-где совершенно неудачном времяпрепровождении, но постепенно все неудобства куда-то исчезли, и к концу пути меня разбирал заливистый смех. Когда я увидела, куда мы приехали, у меня невольно приоткрылся рот от восторга. Добирались мы около полутора часов, но потраченное время того, несомненно, стоило. Перед нами лежала широкая полоса белоснежного пляжа, уходящая в огненную, горящую последним закатным огнём воду залива. На берегу горели костры, вокруг которых сгрудились компании молодёжи.

– Добро пожаловать в Доквайлер-бич! – сообщил Джей, открывая дверь машины.

Какой же это был чудесный вечер! Весёлая компания, принявшая меня, что говорится, как родную, песни под гитару, игры, танцы. Вовсе не чувствовалось осеннего холода, особенно под кожаной курткой Джея. Позже в нашу компанию влилась ещё одна, и веселье стало набирать обороты. Мы дурачились, как дети, имея на это просто абсолютное право! После полуночи я устала от шума и постоянного смеха, захотелось чего-то тихого и спокойного. Джей ловко уловил перемену моего настроения и предложил отправиться в «особое место», заверив, что я не пожалею.

На этот раз дорога не отняла много времени, хотя была куда длиннее. Едва я вышла из машины, как Джей решил завязать мне глаза. «Плохая идея», – заранее предостерегла я, но его это нисколько не смутило. Мы шли сначала по асфальту, затем спустились по высоким ступеням и пошли по песку. «Пляж?» – немного недовольно подумала я. Мы прошли метров двадцать, не меньше, и лишь тогда Джей разрешил снять повязку. Едва искусственная тьма уступила место ночи в моих глазах, в душу закрались подозрения: я в сказке? На идеально чистом небе сияла огромная круглощёкая луна, заливая холодным светом скалистые утёсы и пляж Эль-Матадор. Да, я знала этот пляж (пусть и по туристическим буклетам), это райское место, которое я собиралась посетить… Воды Атлантики с тихим плеском накатывали на берег, серебрились, переливались тысячами звёздных точек, точно утонувших в море. Изрезанные ветрами и волнами скалы укутывали уютную бухту, оставляя позади всю суету большого города. Невысокий утёс, словно выбравшийся на берег морской зверь, разделял бухту надвое, а в сводах грота в нём гулко напевал песни ветер. Мы просто молча сидели на песке, прижавшись друг к другу, и смотрели на первозданную природу, ощущая единение с каким-то неведанными глубинами души. По другую сторону скалы горел костёр, изредка долетали звуки гитары. Но это всё не мешало, наоборот, казалось иллюзией, специально созданной, чтобы увеличить чувство умиротворения.

Не знаю, сколько прошло времени, стало ещё холоднее, и один тёплый плед не спасал. Джей отправился наверх ещё за одним, а я решила тем временем прогуляться и заглянуть на другую сторону этой разбитой чаши. Я шла и шла, с удовольствием зачерпывая ногами песок, слушая песню в голове, пока вдруг до моего уха не донёсся знакомый голос. Я замерла и стала прислушиваться: не почудилось ли мне? Голос доносился от костра на северной оконечности пляжа, где сидела какая-то парочка. Под тёмным пледом я была неразличима, зато сама видела прекрасно. Подкравшись как можно ближе, но в пределах приличий, я вновь прислушалась. Поняв, что слух меня не обманывает, я поспешила вернуться назад и не мешать. «Джонни, да вы романтик!» – мысленно засмеялась я. Без сомнений, та парочка – Ванесса и Джонни: его приятный, такой единственный во всём мире голос, и голос женщины, похожий на звон колокольчика. Моё сердце окончательно растеклось умильной лужицей от полученной дозы романтики.

– Не страшно бродить одной в темноте? – спросил Джей, когда я вернулась.

– Конечно, нет. Да я и не одна, – улыбнулась я в ответ.

Мы встретили рассвет в этом райском местечке, однако та парочка ушла на несколько часов раньше. Может, они были не так предусмотрительны и не взяли с собой полтора десятка пледов?.. Я была безмерно счастлива. Счастлива вдвойне. За себя… и за того парня. Если у счастья есть цвет, то цвет моего – серебристо-белый, светящийся изнутри.

Вернувшись около девяти утра, проведя всю ночь не в тёплой постельке, а на берегу океана, я не чувствовала ни капли усталости, а наоборот, прилив сил, словно бы кто-то волшебной магией сумел залечить все мои раны. Я сама напросилась на уборку, хотя моё состояние не было идеальным, и у меня был ещё день законного больничного.