355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Foxy Fry » Когда на небе нет луны (СИ) » Текст книги (страница 7)
Когда на небе нет луны (СИ)
  • Текст добавлен: 9 июня 2021, 16:31

Текст книги "Когда на небе нет луны (СИ)"


Автор книги: Foxy Fry



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Твой разум сыграл с тобой злую шутку, мой капитан, – мягко проговорила Жемчужина, скользнув взглядом к опущенной руке с мушкетом.

– Чушь. – Капитан Воробей не привык сдаваться. Глянув, как по дорогим перстням скользят солнечные блики, он поднял голову. – Это всё твои игры. – Мушкет вновь смотрел на неё в упор. – Убирайся. – Жемчужина вздрогнула. Секундная слабость едва не заставила её отступить.

– Возьми себя в руки, Джек! – с мольбой в голосе воскликнула она. – Приди же в себя!

– Я как раз этим и занят, – злобно процедил тот.

Жемчужина видела по глазам, что её капитан, каким она знала его прежде, проиграл неравный бой с пытками Тайника. Теперь наружу пыталась выбраться искажённая, израненная часть Джека Воробья, та, что, возможно, всю его жизнь скрывалась в тёмных уголках души и питалась отголосками потерь и оскорблений. Нет хуже пытки, чем встретиться с самим собой. Жемчужине вспомнились недавние слова, когда она отговаривала пирата вновь отправляться на поиски выхода: «Твои самые жуткие кошмары станут явью, и одиночество – вскоре перестанет быть худшим из них». Вся жизнь Джека – это море, корабли и множество команд, что зачастую заменяли семью. Хоть сам он никогда в подобном не признавался. И, оказавшись здесь, в пыточной камере, из которой не существует выхода, Джек Воробей не был готов сдаться. Но, чтобы найти выход из безвыходного положения, нужны верные люди – его команда. Именно её Джек Воробей противопоставил одиночеству Тайника Дэйви Джонса. Жемчужина понимала, что такая защита лишь усугубит дело. Джек неминуемо лишится разума. Но… стоит ли возвращать его в жестокую реальность? Ради чего? Для чего сохранять чистое сознание, не лучше ли предаться сладостному плену воображения? Логичные рассуждения, которым обыкновенно следовала хранительница корабля, изменили ей. Идя на поводу неведомого порыва, Жемчужина решила не сдаваться, не бросать Джека наедине с самим собой. Ведь ещё не поздно. Что-то говорило ей, что она обязана это сделать. Даже, если это будет слишком жестоко.

– Ты мёртв, Джек Воробей, – произнесла она вкрадчиво. Пирата охватила оторопь. Оружие дрогнуло. – Удача изменила тебе. Ты погиб. Погиб в зловонной, пропитанной запахом смерти и усеянной тысячами клыков пасти чудовища. – Чёрные глаза в упор посмотрели на кэпа. – Кракена. – Джек вздрогнул всем телом. Его ус нервно дёрнулся. Жуткие воспоминания протянули к нему длинные руки с липкими пальцами из самых глубин памяти.

– Убирайся! – прикрикнул Воробей, тряхнув головой. – Живо! – Он мог бы выстрелить, но словно что-то мешало сделать это.

– Нет! – Жемчужина сжала кулаки. – Я никуда не уйду! Я шагнула с тобой в пасть Кракена! Ты помнишь! – Джек отчаянно качал головой. – Помнишь! И я никуда, никуда не уйду! Прекрати тешить себя иллюзиями! Ты здесь совершенно один! – Звенящий голос девы сорвался в крик.

– Довольно! – Жемчужина вздрогнула всем телом, ибо никогда не слышала подобного голоса. Капитан Воробей замер, буравя её невидящим взглядом. Если бы время существовало, то прошло бы несколько минут. – Нет выхода, говоришь? – с грустной улыбкой обратился он к Жемчужине. Рука с мушкетом неспешно поднялась, и дуло упёрлось в висок.

– Джек, прекрати, – нарочито спокойно проговорила дух. – Пуля не поможет спастись от самого себя. – Она смотрела пирату в глаза. Его взгляд был ясен и вполне решителен.

У неё было лишь мгновение. Что будет дальше? Станет ли хуже? Есть ли у этого ада иные круги? Она не знала. Лишь одна истина кристально чисто звучала в её разуме: его надо остановить. Рванувшись с места, Жемчужина подскочила к Джеку и, легко вцепившись в его запястье, отвела руку с оружием. И в следующий миг – поцеловала.

За всю бесконечно долгую жизнь это был её первый поцелуй. Прежде дух никогда не заботили подобные вещи, и за людскими отношениями она наблюдала без излишнего интереса. Но в Тайнике многое оказалось не таким, как прежде. Ей двигал порыв… Чувств? Это невозможно. И всё же дева повиновалась, как в тот раз, когда шагнула в пасть чудовища вслед за своим капитаном. В тот миг, когда её губы коснулись обветренных и слегка сладко-горьких от рома шершавых губ пирата, бездонно-чёрные глаза широко распахнулись. Края бархатного веера ресниц вспыхнули в свете солнца. Жемчужина всё ещё сжимала запястье Джека, но это последнее, что связывало с реальностью. Она попала во власть мощнейшей силы, охватившей всё её сознание. И эта сила могучим потоком заполняла её нутро, её несуществующую душу. Казалось, грудь вот-вот разорвёт от переизбытка… чувств? Из глаз заструились слезы – живые, настоящие, полные страха и радости, боли и счастья. Всё, что хранительница знала прежде, что прежде существовало, отошло на второй план. Она словно потерялась, а затем вновь обрела себя. Эта сила заставляла её дрожать до кончиков пальцев. Жемчужина поняла – ей не выдержать. Вскрикнув, она отскочила назад. Голова пошла кругом. И спиной девушка натолкнулась на раскалённую колонну мачты.

Джек, которого дева непроизвольно толкнула, попятился назад. Под сапогами оказались ступени трапа. Не удержавшись, сделав попытку ухватиться за воздух, пират рухнул навзничь.

Жемчужина была не в силах двинуться. Беспрерывно по её щекам струились хрустальные слезы.

Более за всё проведённое в заключении время Джек Воробей ни разу не видел Жемчужину. Хотя она постоянно была рядом.

Комментарий к -7-

А спонсор данной главы Really Slow Motion – The Eternal Rest of a Ronin.

========== -8– ==========

Близилась ночь. Темнота в карцере уплотнилась, а мерное покачивание фонаря баюкало заключённых не хуже колыбельной. Корабль переваливался по гребням волн, порой резко заваливаясь на борт по воле набирающего силу ветра. Пленников качка не беспокоила, только усилившийся запах сырости свербел в носу.

Единственная девушка среди пленных пиратов скромно сидела у границы света фонаря, обняв колени. Напротив мирно посапывал капитан Воробей, быстро разделавшийся с порцией рома. Жемчужина не сводила с него блестящих улыбкой глаз, но грудь её сдавливали рыдания: ощущение совершенно диковинное, непонятное, не дающее покоя. Пока новая реальность куда больше пугала, чем восхищала. Жемчужина помнила всё – от запаха первого бриза до воодушевляющих речей капитана. Раньше ей удавалось листать воспоминания, как книгу, принимать как должное и не придавать им значения больше, чем необходимо. Теперь память сыграла с ней злую шутку, взвалив на плечи груз множества пережитых историй, – и не у каждой из них был счастливый конец. Воспоминания будоражили, радовали и пугали, и Жемчужина никак не могла понять, почему то, чего уже не изменить, имеет такую власть над ней, почему остаётся важным даже сейчас, в момент опасности. Блуждая в лабиринтах прошлого, она каждый раз – будто и нет другого пути – возвращалась в Долину Возмездия. Она не была уверена, что поступила правильно. Теперь она ни в чём не была уверена… Разве что только в том, что превращение в человека назначено ей в наказание за отступничество, и кара эта не так легка, как кажется.

Джек Воробей ни разу не обмолвился о Тайнике. То ли не помнил, то ли запретил себе вспоминать. А Жемчужина помнила всё до мельчайших подробностей, хотела и боялась заговорить. Боялась услышать то, за что корила себя, услышать признание её вины от Джека. Эгоизм? Так это определяли люди? Капитан Воробей никогда не причислял себя к эгоистам, хотя зачастую руководствовался отнюдь не благородными принципами, и Жемчужина считала это абсолютно нормальным. Быть может, потому что тогда единственно важным для неё был корабль, суть её существования, парусник, что она готова была оберегать любой ценой. Как и Джек готов был внести любую плату за собственную жизнь. Но с течением времени жизненное кредо пирата претерпело изменения. Перестала быть прежней и хранительница «Чёрной Жемчужины». Конечно, капитан Джек Воробей никому не готов был сознаться, что его может волновать что-то или кто-то помимо себя любимого и стоящей выгоды: наоборот, при удобном случае старался напомнить, что он пират и бесчестный малый – да только увиденное запоминалось куда лучше бахвальных речей. Жемчужина помнила, как Элизабет Суонн как-то обронила: «Потому что ты добряк». Джек не соглашался, всей душой старался отторгнуть этот совершенно неподходящий, как ему думалось, ярлык. А потом – вернулся. В самый непредсказуемый момент. Сам капитан Воробей до конца не понимал, что заставило его развернуть шлюпку, ведь чувство стыда и глас совести такие чужеродные вещи для бесчестного разбойника. А Жемчужина, вспоминая момент яростной схватки с кракеном, могла лишь предполагать… Тогда она совершенно не понимала себя: разум твердил, что Джек сбежал к лучшему, а сердце, которого у неё и быть-то не должно, отчаянно звало его. Так что, если Джек Воробей, невидимыми нитями привязанный к своему кораблю, услышал этот зов? Что, если именно это заставило его свернуть навстречу смерти? Что, если в решающий момент, когда должна была исполнить своё предназначение, она поддалась страху и именно она, сама того не ведая, обрекла на муки своего капитана?

Резкий грохот наверху заставил всех вздрогнуть. Жемчужина запрокинула голову. Из соседней камеры послышалась возня. Спустя несколько секунд тишины грохот повторился вновь, только уже более гулкий с подрагивающим эхо. В трюм слетели обрывки взбудораженных криков, по доскам загудел частый топот. Жемчужина медленно опустила голову и встретилась взглядом с Джеком Воробьём. Его сверкающие глаза слегка прищурились, затем брови съехали к переносице.

– Говорил же, – расплылся в улыбке капитан.

– Там что-то происходит, – констатировала Жемчужина.

Джек резво поднялся на ноги, покачнулся и хотел было что-то ответить, как корабль дал крен на левый борт, и Воробей щекой впечатался в решётку.

– Паруса, – протянул Джошами Гиббс, прикрыв глаза и прислушиваясь, – даже лисели ставят.

«Чёрная Жемчужина» ускорила ход, по волнам ступала неаккуратно, и пленники в трюме вынуждены были хвататься за решётки, чтобы устоять. Пахнуло сыростью. Старший помощник, бросая взволнованные взгляды на запертую дверь карцера, решил напомнить капитану, что самое время воспользоваться запасным ключом. Джек Воробей фыркнул и, закатив глаза, заявил, что суета им всем только на руку, а Рукки Хорёк не управится с командой вовек. С видом триумфатора свергнутый капитан снова уселся на пол, гордо приподнял подбородок и принялся ждать, когда потерпевший поражение неумелый бунтовщик явится с мольбой и извинениями. Но время шло, крики становились громче и нервознее, сапоги стучали по доскам часто, перемежаясь с тяжёлым грохотом, а к карцеру никто и не думал приближаться.

Жемчужина наблюдала за чрезмерным спокойствием Джека Воробья, с которым он почёсывал бородку, будто и не замечая поднявшегося шума, и почти слышала частое биение его сердца. Наверху явно что-то происходило, а Жемчужину куда больше интересовало странное поведение капитана – на которое раньше она и не обращала должного внимания. Джек довольно часто говорил не то, что думал, делал не то, о чём говорил, и думал не о том, что сделал, – иногда для собственной выгоды, иногда ради развлечения, а иногда, чтобы заставить человека ошибаться на свой счёт. Но сейчас, в запертом трюме, среди своих сторонников, кого ему было обманывать?

Громыхнуло звонко, корабль вздрогнул и отозвался криками паники.

– Джек, довольно! – Гиббс со злости пнул решётку. – Это пушки!

– Сам знаю! – бросил Воробей, суетливо выковыривая ключ из тайника.

Фрегат вновь дал крен, и Джек почти угодил в объятья Жемчужины. На его губах сверкнула бравая улыбка, а хранительница стеснительно укрылась веером ресниц. Кэп подлетел к решётке и принялся орудовать с замком. Ключ щёлкнул один раз, наполовину завершил второй оборот, как в борт пришёлся удар мощной волны. Всех смело на палубу, кто-то ушибся о прутья. Ключ вылетел из скважины и с тихим стуком исчез в углу карцера. В глазах Джека Воробья отразилась яркая смесь испуга и отчаяния, но её вспышку успела поймать лишь Жемчужина, что неотрывно следила за каждым движением капитана. Джек просунул руку меж решёток и принялся шарить по доскам.

– Это бесполезно, – негромко проговорила Жемчужина из-за его плеча.

– Ты что, уронил его?! – вскрикнул Джошами Гиббс, впиваясь в прутья клетки. Среди пленников поднялся ропот – и отнюдь не сочувственный. – Да что ж происходит-то там? – воскликнул старпом, вновь едва не упав после очередного опасного крена. – Как сквозь адский шторм идём!

– Да, накаляется обстановка-то… – вставил боцман, прислушиваясь. – Погоня там, явно!

– Без вас знаю, – процедил Джек сквозь зубы, всё ещё пытаясь отыскать ключ. Он понимал, что это ему вряд ли удастся, но хотел надеяться, что обострение ситуации подтолкнёт Хорька как можно скорее вспомнить о более толковом капитане.

Когда в карцере потянуло дымом, пираты потеряли всякое терпение и принялись колотить по решёткам, трясти двери и пинать проржавелые замки. «Чёрная Жемчужина» взмыла на гребне, под ветром загудели мачты, корабль повело. «Держись!» – только и успел крикнуть кто-то. Фрегат начал заваливаться на левый борт, затем резко нырнул вниз. На какое-то время всем показалось, что они идут не по морю, а летят над облаками – плавно и неслышно, как вдруг в днище пришёлся сильный удар. Дерево взвыло, застонало. От киля с пугающим скрежетом поднялось крупное дрожание, что-то хрустнуло, зашипело, а затем «Чёрная Жемчужина», сильно накренившись, неожиданно замерла.

Джек Воробей, повисший на решётке, поочерёдно раскрыл глаза и прислушался. Этот звук он бы не спутал ни с одним другим – журчание воды в пробоине. Кэп обернулся к Жемчужине. Она лишь растерянно моргнула и неловко потёрла ушибленное плечо. Только Джек открыл рот, как по трапу послышался топот нескольких пар ног. В двери карцера ввалились трое, и в их числе Рукки Хорёк. В глазах его блестела паника, но он приостановился и заносчиво вскинул подбородок.

– Не ушиблись, а? – голос его звучал уже не так уверенно, как во время бунта. – Знаешь, Воробей, – криво ухмыляясь, выдохнул Рукки, – я тут подумал, что…

– Довольно, придурок! – прилетела Хорьку ощутимая затрещина от одного из пиратов. Рукки зыркнул на него исподлобья и вжал голову в плечи.

– Словом… я… приношу вам свои извинения, капитан Воробей, – тяжело заговорил он. – Очевидно, что… – его заткнула новая затрещина, отчего Хорёк подлетел к камере Джека. Легко звякнула связка ключей.

– Открывай! – рявкнул пират и обратился к Джеку: – Капитан, сэр, простите нас, нам всем, правда, жаль. Мы… мы примем заслуженное наказание, только, сэр, там… нужна ваша помощь. Без вас не справимся, – басовитый голос пирата перекрыл и скрип замка, и лязг решёток, и злорадные смешки бывших пленников.

Воробей обернулся к освобождённым узникам с красноречивой улыбкой: «Говорил же». Рукки Хорёк пытался отползти к выходу, боясь, что теперь запрут его, но Джек на него даже не посмотрел. Неспешным триумфальным шагом он покинул камеру и остановился у дверей карцера. Стоило ему взглянуть на спутников Хорька, те мигом потупили взгляд.

– Повторяйте себе это почаще, – нарочито холодно произнёс капитан Воробей. – А теперь свистать всех наверх! – рявкнул он так, что все подскочили. – Живо, черти драные! Плотников в трюм! Гиббс, пошевеливайся!

Пираты рванули прочь из карцера, Жемчужина поспевала следом, но у трапа на верхнюю палубу резко остановилась. На ступени падал рассеянный серебристый свет неполной луны. По небу проплывали облака, но её задевали лишь краем. Джек бросил беглый взгляд через плечо, затем резко вскинул голову и поспешил куда-то к носу. Жемчужина сделала шаг назад.

Первое, что подметил Воробей, – десятки блестящих глаз, что уставились на него, едва его макушка появилась над палубой. Глаз растерянных и отчасти напуганных. Затем он разглядел и причину этого, вернее, несколько причин. На море поднялось небольшое волнение, но «Чёрная Жемчужина» даже не шелохнулась. Её бушприт нависал над тёмным силуэтом острых скал, пенящиеся волны плескались у борта гораздо ниже положенного. А в нескольких сотнях ярдов за кормой сквозь ночь шёл щедро подсвеченный огнями неизвестный корабль.

Мистер Гиббс подлетел к борту и свесился через планшир.

– Плохо дело, Джек! – Старпом обернулся и часто закачал головой. – Не вылезем! А если сдвинемся, волной мигом на рифы швырнёт! Течь с подветренной стороны! Они нас нагонят быстрее, чем якорь закинем!

Джек быстрым шагом направился на мостик, затем резко остановился, взглянул на преследователей, направился к баку, всплеснул руками и развернулся к корме. Запрокинув к голову к парусам, он подлетел к фальшборту, пригляделся к обнажившейся мели и шумящим волнам. Никто из команды за всё время и с места не сдвинулся, хотя каждый был готов следовать приказам. Воробей взглянул на Гиббса, тот покачал головой. Взгляд кэпа засуетился, и вдруг в его глазах сверкнула яркая искра. Джек довольно ухмыльнулся и пулей бросился вниз.

– Нужна твоя помощь, дорогая! – Жемчужина, нервно меряющая шагами орудийную палубу, с непониманием глянула на него. Воробей принялся пояснять быстро, громко, каждую фразу сопровождая красноречивым жестом: – Этот подонок посадил корабль на мель! Глубоко засели и в нескольких ярдах от рифа. В днище течь, а за кормой погоня – патрульный бриг. Если будем тянуть якорями, никак не успеем, смекаешь?

Жемчужина рассеяно моргнула.

– Нет. – Кэп дёрнул бровью. – Чего ты хочешь от меня?

Джек беззвучно захлопнул рот, поджал губы, перебирая в воздухе пальцами.

– Ты же можешь вытащить её, – сладко улыбнулся он.

– Я не…

– Помню, с кораблём более не единое целое, но факты намекают на обратное. Разве нет? – Джек повёл рукой и вежливо подхватил Жемчужину под локоть. – В любом случае, ты можешь просто попробовать…

Она не двинулась с места.

– Не могу.

– Разве не в этом твоё призвание? – всё с большим усердием сдерживая кипящую кровь, нарочито спокойно уточнил капитан. – Сейчас следовать ему самое время.

– Я не могу! – пронзительно вскрикнула Жемчужина, и Джек невольно отступил на полшага, выпуская её руку. – Я не могу, я не стану этого делать…

– Поче?.. – запальчиво начал Воробей, а затем, поймав в её глазах отражение холодного блеска, медленно обернулся к трапу. Жемчужина виновато опустила взгляд, Джек хмуро искривил губы. – Луна? – взглянул он на хранительницу. – Разве проклятие ещё действует? – Жемчужина рвано вдохнула. Кэп беззвучно кивнул и послал ей красноречивый взгляд. – Ты не знаешь, не так ли? – Джек снова глянул на залитые лунным светом ступени, а затем, обернувшись, принялся непринуждённо рассуждать: – По-моему, раз ты стала… почти стала человеком, проклятие, наложенное на духа, не может иметь силы. К тому же не обязательно же выходить на палубу, верно? – сверкнул он искусственной улыбкой. Хранительница грустно усмехнулась. Джек закатил глаза. – В любом случае, прости, на доказательство теории времени у нас, увы, нет, но мы можем продолжить эту увлекательную беседу сразу же, как выберемся из данной щекотливой ситуации.

Жемчужина резко вскинула голову. В темноте её эмоций было не разглядеть, но отчего-то у капитана Воробья неприязненно ёкнуло в печёнках.

– Всё как и всегда, Джек, верно? Теперь я понимаю… – тон её голоса совсем не подходил той наивной девушке, которой теперь Жемчужина зачастую казалась. Она произнесла это с тяжёлой, печальной уверенностью, будто бы сожалея, что осознала это. – Тебе надо добиться цели любым способом. Любой ценой. И не важно, что будет с другими.

Воробей фыркнул, взмахивая руками:

– Спорный упрёк, мисси, ведь я как раз-таки пытаюсь спасти всех на этом корабле!

Жемчужину обыкновенно приводил в смятение гнев в голосе капитана, но теперь она лишь покачала головой.

– Ты мог это сделать сразу, отперев камеры, но решил потянуть время в угоду собственному… собственной… – Она судорожно вздохнула и обессилено выкрикнула: – Бессмысленно!

– Зато приятно! – мигом парировал Джек.

Жемчужина подступила к нему, заглядывая в глаза. Взгляд пирата пылал множеством эмоций, даже тех, в которых Воробей бы ни за что не признался и самому себе.

– Зачем ты пообещал своим людям, что я смогу защитить их? Ты этого не знал! – со странной горечью в голосе воскликнула Жемчужина.

– Да, – Джек вскинул руки, – это был блеф! Возможно, – добавил он, дёрнув указательным пальцем. – И он сработал, если ты не заметила! – громко и с искусственной радостью напомнил кэп. Жемчужина часто закачала головой, прикрывая глаза. Джек шумно выдохнул и подступил к ней. Заговорил он спокойнее, стараясь снова уговорить, а не переспорить. Голос его вновь стал сладким и терпким, как любимый ром, а сверкающие искры в глазах сменились чарующим задорным блеском. – Если хочешь, в тот раз я доверился своему чутью, что посоветовало поверить в тебя, и сейчас оно мне подсказывает, что, какими бы ни были твои сомнения, вместо споров нам с тобой, дорогуша, надо действовать сообща. – Воробей ободряюще улыбнулся. – В конце концов, не узнаешь – пока не попробуешь.

– Как же ты не понимаешь! – вскричала Жемчужина, отступая назад. – Там меня ожидает самое страшное! – вскинула она руку к трапу.

– И что же? – устало поинтересовался капитан.

– Неизвестность, Джек, – голос её дрогнул, сорвался. Жемчужина взглянула на свои ладони, изящно, словно по невидимому клавесину, перебрала пальцами. – Да, сейчас всё становится совершенно другим, я становлюсь другой, но… – Она с трудом протолкнула ком в горле и заговорила быстро, часто хватая воздух, глядя на пирата лихорадочно блестящими темнотой глазами: – Я столько лет была в плену этого проклятья, что порой мне кажется, я не знаю, что было прежде. Я не знаю, что будет, Джек. Ты и представить не можешь, сколько раз я грезила об этом моменте, когда смогу взглянуть на луну, свободно провести ночь под открытым небом! Да, сейчас я не чувствую оков проклятья Джонса, как не чувствую ничего из того, что постоянно ощущала раньше! – Жемчужина умолкла, неровно дыша. Джек внимательно глядел на неё, слегка отклонившись назад и незаметно скребя ногтем пряжку на ремне. Жемчужина поджала губы, затем сделала глубокий вдох и плавно подняла голову. – Ты прав, я подвела тебя, мой капитан, – совершенно спокойным тоном проговорила она, смотря прямо и ровно. – И, если ты отдашь приказ, я выполню его.

«Я только время теряю», – на этой мысли поймал себя Джек в тот момент и искренне удивился тому, что чувствует стыд за это. Едва разговор перешёл в неожиданное русло, кэп ощущал себя не в своей тарелке, собственно, как и каждый раз, когда «душевная болтовня» с какой-либо дамой внезапно приобретала излишне серьёзный характер. После подобных «неожиданностей» Джек Воробей обыкновенно сбегал до лучших времён, ибо получить пару пощёчин за побег, по его мнению, было более выгодно, чем ждать окончания серьёзного разговора – итог которого никогда не был в его пользу. Сейчас бежать необходимости не было, Жемчужина и не думала его держать, скорее наоборот, желала, чтобы он здесь вообще не объявлялся, но Воробья словно к палубе гвоздями прибили, и от этого факта вольный пират приходил в куда большую ярость, чем от осознания, что их, беспомощно засевших на мели, вот-вот нагонит патруль. Наконец, спустя несколько мучительно долгих секунд, Джек скрипнул зубами и молча кивнул, старательно избегая взгляда Жемчужины. Не сказав ни слова, он направился на верхнюю палубу, а на второй ступени всё же обернулся:

– Знаешь, – кэп грустно усмехнулся, – по своему опыту скажу, мы пленники не больше, чем сами этого хотим.

Джек скрылся на верхней палубе, а Жемчужина всё не сводила глаз с прямоугольника лунного света на трапе, где он только что стоял. Она заламывала руки, чувствуя, будто в груди у неё полыхает пожар, и неукротимое пламя вот-вот поглотит её и вырвется наружу. Она метнулась вперёд, но у самой лестницы рухнула на колени и закрыла лицо руками. «Я подвела тебя, мой капитан. Я подвела тебя, Джек…»

***

Над морем распростёрла крылья безлунная ночь, но в бухте, укрывшей множество кораблей, было светло как днём. Жемчужина, прогуливаясь по грот-марса-рее, наблюдала, как переливается пирамидами огней и среди скал проступает диковинный город, город, что словно бы поднялся из моря, карабкаясь по сотням затонувших кораблей. Она видела их всех – изувеченных, погибающих, растворяющихся, бесследно исчезающих, слышала их голоса. Одним были сотни лет, другим – меньше десятка. Каждый твердил о своём, слыша и не слушая других, пел свою, ни с кем не похожую песнь. На их фоне голоса людей звучали грубо и излишне громко. Прогудел удар в гонг, и кто-то на пирсе подскочил, толкнул в плечо другого с взволнованным: «Проклятье! Совет сейчас начнётся!», а затем двое людей спешно припустили вверх по крутым ступеням. С клотика грот-мачты «Чёрной Жемчужины» сорвалась большая птица, расправляя крылья и отдаваясь на волю ночного бриза.

В трюме пиратского фрегата было душно и тесно. Фонари коптили жиром, перебивая свербящий запах сырости тяжёлым тошнотворным ароматом.

– Дитя, подойди, – мягко прозвучал приятный голос.

Жемчужина несмело выступила из-за пиллерса в свет фонаря.

– Госпожа, – поклонилась дух. Перед ней за решёткой карцера сидела Тиа Дальма, но Жемчужина без труда видела истинную сущность морской богини, что была заперта в этом теле. И с той же лёгкостью ощущала сдерживаемую силу Калипсо, силу, способную управлять непокорными океанами и укрощать строптивые ветра.

Тиа Дальма приблизилась к решётке и протянула руку сквозь прутья.

– Скажи, дитя, что беспокоит тебя?

Жемчужина сцепила руки и долго не решалась заговорить, но даже после не осмелилась поднять на богиню взгляд.

– Я изменила предназначению, – тихо проговорила она. Тиа Дальма изящным жестом коснулась её подбородка и заставила поднять голову, однако в глазах богини светились отблески чуткой, даже в чём-то материнской улыбки. – Меня… мучают сомнения, – призналась Жемчужина. – Я знаю, я не должна была идти за ним. Мой долг – быть с кораблём до самого конца, я должна была принять его участь, но… мне казалось, что в тот момент ничего другого не осталось. Теперь же что-то происходит, но я не могу понять. Долина Возмездия изменила Джека, я вижу. Он… – Тиа Дальма послала хранительнице красноречивый взгляд, заставляя закончить, – не вспоминает обо мне, и «Чёрная Жемчужина» для него просто… вещь. Теперь меня мучает вопрос, сделала ли я правильный выбор, шагнув за ним…

Тиа Дальма негромко рассмеялась.

– Ты – единственная, кто сможет ответить на этот вопрос, дитя. Поверь, существует куда более могущественная сила, способная уничтожить даже то, что кажется нерушимым, изменить вечные законы и привычный ход событий. И с ней очень трудно бороться.

– Что это за сила? – громко спросила Жемчужина, расправив плечи и крепко сжав кулаки. Глаза её сверкали, но богиня отвечать не торопилась.

– Ты пошла следом за Джеком и тем самым спасла не только корабль. Джеку Воробью, как и тебе, ещё предстоит это понять. – С лица Тиа Дальмы исчезла улыбка, она заглянула духу корабля прямо в глаза. – Ответь мне сейчас, если бы у тебя был шанс снова пережить тот момент, поступила бы ты иначе? Приняла бы гибель корабля и отпустила бы Джека? – Точно в трансе Жемчужина одними губами прошептала: «Нет». Богиня расцвела широкой улыбкой и покачала головой. – Запомни это. У корабля может быть множество капитанов, но корабль признает лишь одного. И ты, дитя, свой выбор сделала.

***

С палубы «Чёрной Жемчужины» несло гарью и смертью. Обгоревшие паруса безвольно трепетали на ветру. Из бортовых орудий уцелела четверть. Верхняя палуба, похожая на развалины крепости после многомесячной осады, алела запёкшейся кровью. Ют проела глубокая трещина, капитанская каюта едва уцелела. На штурвале, что безвольно качался из стороны в сторону, плясал огонь, пожирая рукояти. Тела убитых были сброшены в море, на борту повсюду валялись клинки, пистолеты и пушечные ядра, не успевшие достичь цели. Немногие выжившие пираты из команды Гектора Барбоссы в ужасе жались у фальшборта, когда сам капитан бесследно сгинул. Над фрегатом, подобно грозному великану, нависала «Месть королевы Анны» и то и дело скрежетала боками о чёрные борта. Её команда радостно поглядывала на добро, украденное у воров, и плевалась насмешками в их сторону.

Капитан Эдвард Тич медленно спустился с капитанского мостика «Мести» и, отмеряя тяжёлыми шагами палубу, приблизился к фальшборту. Тут же были брошены переходные доски. Массивным прыжком преодолев расстояние между кораблями, Чёрная Борода приземлился на палубу «Чёрной Жемчужины». Смольные доски под его сапогами скорбно скрипнули. Его ноздри широко раздулись, втягивая запах крови, огня и пороха. Проведя тёмным взглядом от носа к корме, Тич оскалил зубы в хищной улыбке.

– Квартирмейстер! – крикнул он через плечо.

Моряк, один вид которого внушал ужас, не заставил себя ждать. Едва ступив на «Жемчужину», он замер на мгновение, а затем отчётливо кивнул в ответ на вопросительный взгляд своего капитана. Тич слегка прищурился. Пока офицеры «Мести королевы Анны» разгоняли матросню и пленников хлёсткими ударами плетей, Чёрная Борода, не обращая внимания на пламя и кровь под ногами, широким неспешным шагом направился в капитанскую каюту. Не осмотревшись, он ногой перевернул единственное уцелевшее кресло, уселся в него и приказал квартирмейстеру начать ритуал.

Жемчужина, что в скорбной тишине укрывалась во тьме трюма, почуяла неладное. Неведомая сила стиснула её горло стальной хваткой, в один миг запястья охватили невидимые человеческому глазу путы, и всё заволокло мрачной мглой. Внезапно хранительница корабля оказалась в капитанской каюте, затянутой дымом, в центре выцарапанного на палубе круга. Перед ней в кресле восседал человек. Он смотрел точно на неё, и от насмешливого взгляда его чёрных глаз исходил почти ощутимый холод.

Тич оглядел Жемчужину и откинул голову на спинку кресла.

– Хм, так вот, значит, ты какая, – проговорил он бесстрастно, – знаменитая «Чёрная Жемчужина». – Дух глянула на квартирмейстера. Его глаза были мертвы, безразличны и холодны. Именно он, она поняла, не давал ей и двинуться. – Знаешь, что ждёт тебя? – вкрадчиво осведомился Эдвард Тич. – Жемчужина попыталась расправить плечи и приподняла подбородок. – Тебе будет страшно, – пообещал Чёрная Борода.

– Никакие муки не страшат того, кто прошёл через ад.

– Так-так, – заинтересованно протянул Тич и потребовал: – Поясни. – Жемчужина молчала, и он слегка кивнул квартирмейстеру. Тот склонил голову набок, кинжал в его руке повернулся. Хранительницу пронзила острая боль сотен воткнувшихся лезвий, но она не подала виду, лишь стиснула зубы. – Я вижу то, что не видят другие, и верю в то, что другие считают легендами. – Тич уложил руки на подлокотники и глянул на Жемчужину. – Не хочешь поделиться своей? – притворно благодушно предложил капитан.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю