Текст книги "Сказки народов Восточной Европы и Кавказа"

Автор книги: Фольклор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

КАК ГЛУПЫЙ СЫН ЕЗДИЛ В РИГУ.
Латышская сказка

Обработка Ю. Ванага, перевод Л. Воронковой.

одного крестьянина было три сына: два умных, а третий дурак.

Умных сыновей отец отдал учиться гончарному ремеслу. А дурака оставил дома – пусть на печке лежит.

Когда отец умер, старшие братья-гончары взяли в свои руки отцовское хозяйство, а дурака от всех дел отстранили. Ведь он же ничего не соображает!

«Ну, не соображаю, так и не соображаю», – думает дурак. И не спорит с ними.

А умные братья взялись за дела. Мяли и трепали лен, обжигали горшки – от работы не отказывались, лишь бы деньги хорошие шли. И между собой договорились дурачку денег не давать. А работать он может и без денег, за харчи.

Вот наделали братья горшков, вся изгородь горшками увешана. Пора везти в Ригу[98]98
  Ри́га-столица государства Латвия.


[Закрыть]. Сложили они эти горшки на воз и послали младшего брата на базар.

– Продай горшки, а деньги, смотри, все домой привези Чем больше денег привезешь, тем лучше.

Дурак было заспорил:

– Как же я все деньги привезу? Мне ведь тоже нужно кое-что на расходы!

– Кто на харчи не умеет заработать, как он смеет еще и деньги тратить? – отвечали ему братья. – Наших денег не тронь!

– Хорошо, – сказал дурак, – не дотронусь я до ваших денег. Даже и не взгляну на них!

И уехал.

В Риге на базаре подходят к нему покупатели:

– Сколько просишь за горшки?

– Что я могу просить? Мне велено до денег не дотрагиваться. А я даже и смотреть на них не хочу. Берите горшки даром!

– Эх ты, пустая голова!

Покупатели как услышали, что горшки даровые, так и давай их тащить. Прямо из рук рвали. До вечера еще далеко, а воз уже пуст. И дурачок, посвистывая, едет домой.

Еще не подъехал он и к воротам, а братья уже навстречу.

– Дурачок, где деньги?

– Где деньги? В Риге.

– Куда же ты девал горшки, если деньги в Риге?

– И горшки в Риге. Их там возами берут. Нарасхват. А денег не дают, пока все горшки не привезем.

Братья услышали, что у рижан горшки нарасхват, больше и спрашивать ни о чем не стали. Грузят горшки на воз и снова посылают дурака в Ригу. Один воз отвезет, а у них уже другой готов. А дурачок ездит да ездит в Ригу с горшками. Его какое дело? Братья велят – он и возит.

Так он возил да возил горшки все лето и всю осень. Вот уж и зима настала, и снегу навалило, и дурак поехал с последним возом.

«Эх, горе какое, – думает дурачок, – нынче надо привезти деньги за все горшки. Не привезу – братья в живых не оставят. А пожить-то на свете хочется!»

Едет он обратно домой из Риги – ни горшков у него, ни денег.

И вот – счастье, откуда ты являешься? – слышит он в кустах какой-то шум. Подъехал поближе и видит: разбойники, грабители или кто еще они там – в дороге ведь всех не узнаешь! – что-то прячут в сугроб.

Дурачок думает:

«Что мне с такими связываться? Пусть прячут. А как уйдут, настанет мой черед».

Разбойники закопали что-то в снег и ушли. А дурачок пошарил в сугробе, смотрит – а там большая шкатулка, полная серебра. Ну что же? Взвалил шкатулку на сани и едет домой.

Дурак приехал домой и насыпал братьям полные шапки серебра. А остальные деньги оставил в шкатулке, забросил на печку свой соломенный матрас и снова спит, как спал.

Умные братья, увидев, как много денег привез им дурак, почувствовали себя перед ним виноватыми. И тут же разрешили ему то, на что раньше никогда бы не согласились: жениться!

Ну, если жениться – так жениться. Не будет же дурак старшим братьям перечить!

И вот затеяли старшие братья свадьбу. Парят, варят, пир готовят. А что невесты нету, им и горя мало. Да и когда искать невесту? Надо еще в город Це́сис съездить за маслом. Может, где по дороге найдут какую-нибудь глупую девчонку для этого дурака.

Братья уехали. А дурак пошел топить баню, варить пиво. Топил-топил он баню, да так жарко натопил, что пиво разбушевалось, вышибло пробку в потолок и разлилось по всему полу. А без пива какая же свадьба? Все дело развалилось.

Зато на следующую осень свадьба уже не развалилась. Дурачок сам нашел себе невесту и сам свадьбу справил. И потом жил так разумно, что даже умные братья приходили к нему за советом.

Вот как бывает, когда другого глупей себя считаешь!

КОШЕЛЕЧЕК.
Украинская сказка

Перевод Г. Петникова.

или себе муж и жена, и была у них пара волов, а у соседей повозка. Вот как подойдет, бывало, воскресенье или праздник какой, то и берет себе кто-нибудь из них волов и повозку и едет в церковь или в гости, а на следующее воскресенье – другой, так между собой и делились.

Вот раз баба и говорит старику, чьи волы были:

– Отведи волов на базар и продай, а мы себе купим лошадей и повозку, будем сами по воскресеньям в церковь и к родичам ездить. Да и то сказать – ведь сосед свою повозку не кормит, а нам приходится кормить.

Накинул старик веревку волам на рога и повел.

Ведет по дороге, догоняет его человек на коне.

– Здорово!

– Здорово!

– А куда ты волов ведешь?

– Продавать.

– Променяй мне волов на коня.

– Давай!

Променял он волов на коня, едет на коне. А тут навстречу ему ведет человек на ярмарку корову.

– Здорово!

– Здорово!

– А куда это ты едешь?

– Вел я на ярмарку волов продавать, да на коня променял.

– Променяй мне коня на корову.

– Давай!

Поменялись. Ведет он корову, а тут человек свинью гонит.

– Здорово!

– Здорово!

– А куда это ты корову ведешь?

– Да вел я на ярмарку волов, да на коня променял, а коня на корову.

– Променяй мне корову на свинью.

– Давай!

Гонит он свинью, а тут человек ведет овцу. Расспросили друг друга.

– Променяй свинью на овцу.

– Давай!

Гонит уже дед овцу, а тут человек несет продавать гуся.

Расспросили друг друга.

– Променяй овцу на гусыню.

– Давай!

Прошел дед немного с гусыней, несет человек петуха. Разговорились.

– Променяй гусыню на петуха.

– Давай!

Несет дед петуха, а тут нашел человек на дороге пустой кошелечек. Разговорились.

– Вот нашел я кошелек, променяй петуха на кошелечек!

– Давай!

Спрятал дед кошелек, идет себе на ярмарку. Подходит к городу – надо переезжать реку на пароме, а ему за перевоз заплатить нечем. Перевозчики ему говорят:

– Дашь хоть этот кошелек, то перевезем.

Отдал он.

А стоял там чумацкий обоз. Как узнали у него чумаки́[99]99
  Чума́к – крестьянин, занимающийся извозом и торговым промыслом.


[Закрыть], за что он выменял кошелечек, стали над ним смеяться.

– Что тебе, – говорят, – жинка за это сделает?

– Да ничего! Скажет: «Слава Богу, что хоть сам живой воротился».

Вот и побились они об заклад: коли скажет жена так, отдадут ему чумаки все двенадцать груженых возов да еще с батогами в придачу. Выбрали одного из обоза и послали к его старухе.

Вот приходит он.

– Здравствуйте!

– А ты про своего старика слыхала?

– Нет, не слыхала.

– Да он волов на коня променял.

– Вот хорошо! Волы недорого стоят, как-нибудь и соберемся купить.

– Да и коня променял на корову.

– Это еще лучше: будет у нас молоко.

– Да и корову на свинью променял.

– И то хорошо: будут у нас поросяточки, а то как заговенья или разговляться, все покупать приходится.

– Да и свинью на овцу променял.

– И то хорошо: будут у нас ягняточки да шерсточка, будет мне что в спасовку прясть.

– Да и овцу променял на гусыню.

– И то хорошо: будут у нас крашенки и перья.

– Да и гусыню на петуха променял.

– О, это еще лучше! Будет петушок по утрам петь, нас на работу будить.

– Да и петуха на кошелек променял.

– И это хорошо. Как кто что заработает – он, или я, или дети, – в кошелек складывать будем.

– Да он и кошелек-то за перевоз отдал.

– Ну что ж, слава Богу, что хоть сам живой воротился.

Вот чумакам и нечего делать – отдали они ему все двенадцать возов.

ЧЬЯ РАБОТА ТРУДНЕЕ?
Курдская сказка

Пересказ и обработка А. Шамилова, перевод В. Гацака.

одном ауле жили-поживали муж и жена. Детей у них не было. Летом муж нанимался в чабаны, пас чужие отары, а жена оставалась дома. Возвращаясь с пастбища, муж говорил жене:

– Слушай, жена, я всегда в поле, в горах, в дождь и в град при отаре, а ты целый день дома, в тепле. Какие у тебя заботы? Никаких.

Очень сердилась жена за такие слова, а однажды утром сказала она мужу:

– Ты оставайся дома, сегодня я пойду в поле пасти овец.

Муж обрадовался:

– Хорошо, только расскажи мне, что надо делать.

– Убери в доме, дай корма наседке с цыплятами и выпусти их из курятника. Только посматривай, чтобы цыплята не разбежались и коршун их не утащил. Потом просей муку. Из муки замеси тесто. Затем затопи тэнду́р[100]100
  Тэнду́р – печь, к раскаленным стенкам которой прикладывается тесто и выпекается хлебная лепешка.


[Закрыть], приготовь обед, а потом испеки лаваш. В полдень подои козу и овец, молоко процеди, чтобы чистое было, вскипяти, и дай немного остыть, потом разлей его и заквась, чтобы завтра был каты́х[101]101
  Каты́х – густое кислое молоко, острое на вкус.


[Закрыть]. Вот шерсть, спряди из нее нитки, я вернусь и свяжу носки и рукавицы на зиму. Из навоза непременно наделай кизяко́в[102]102
  Кизя́к– сушеные лепешки из навоза, которыми топили печь.


[Закрыть], чтобы было чем топить зимой. Из вчерашнего катыха сбей масло, иначе он прокиснет и испортится. У меня там еще белье замочено, и ткань я начала ткать, но это оставь – уж так и быть: приду вечером, сама сделаю.

– Иди, жена, – воскликнул муж, – я все сделаю и хоть раз отдохну дома!

Ушла жена отару пасти, а муж убрал в доме, как жена велела, потом накормил курицу с цыплятами. Цыплят он решил привязать длинной ниткой к курице, чтобы они не разбежались. Потом затопил тэндур, поставил обед варить.

Вдруг ему показалось, что за окном, высоко в воздухе, курица кудахчет. Удивился он, выскочил на улицу и видит, что коршун держит одного цыпленка в когтях и летит, а на ниточке висят все цыплята и курица. Курица кудахчет с перепугу. Бросился он вдогонку за коршуном, хотел поймать нитку с висящими на ней цыплятами и курицей, долго гнался, но не догнал. Коршун скрылся за горой.

Когда муж вернулся домой, то увидел, что тэндур совсем потух, вода в казане́[103]103
  Каза́н – котел.


[Закрыть] с крупой вся выкипела, а крупа пригорела. Затопил он снова тэндур, тут же высыпал из мешка муку в корыто и хотел просеять ее, но подумал, что время летит, а работы еще много, и решил: «Привяжу я горшок с катыхом к спине. Пока буду муку просеивать и тесто месить, масло само собьется».

Так он и сделал.

Когда стал просеивать муку, горшок двигался то вправо, то влево, и масло постепенно сбивалось. Муж радовался своей находчивости.

Но опять случилась беда.

Стоя месить тесто было неудобно, и он встал на колени – горшок перевернулся, и весь катых из него вытек на пол. Кое-как муж отвязал горшок, а комнату подмел и посыпал золой, чтоб посуше было.

И снова принялся тесто месить. Едва кончил месить, увидел, что тэндур накалился, и стал лаваш печь.

А тут у дверей заблеяли овцы и коза. Он схватил медный котел и побежал их доить. Сначала доил овец. Доить было нелегко, потому что они к нему не привыкли. Когда он стал доить козу, та дважды вырывалась, а на третий раз копытом толкнула котел, и больше половины молока разлилось.

Очень он устал. Когда подоил и овец и козу вернулся в дом и видит – лаваш в тэндуре сгорел. Решил он хоть молоко вскипятить. «Не топить же снова тэндур, вскипячу я молоко на улице, на костре, – решил находчивый муж, – так легче и быстрее».

На небе уже появились звезды, во дворе было совсем темно. Разжег он костер, повесил над ним котел с молоком, взял ложку и стал молоко мешать, чтобы оно не подгорело.

А в это время его жена возвращалась домой. Еще издали увидела она у своего дома костер и удивилась. «Зачем ему костер понадобился?» – подумала она и поспешила к дому. Муж и не заметил, как подошла жена, а она спросила:

– Что случилось, зачем ты костер разжег?

– Решил молоко на дворе вскипятить, так удобнее, – сказал он.

Молоко вскипело. Жена подхватила котел и унесла в дом. Муж стал рассказывать обо всем, что с ним за день приключилось.

– Я проголодалась, дай мне поесть, – попросила жена.

– Кроме молока, ничего нет, не успел я сварить, совсем забегался. Знаешь, жена, завтра ты уж лучше сама оставайся дома и занимайся хозяйством, а я пойду овец пасти.

С тех пор муж больше никогда не говорил, что его работа труднее. И стали они жить дружно.

ЦАРЕМ БЫТЬ – НЕ РЕМЕСЛО.
Грузинская сказка

Перевод А. Беставашвили.

ил один юный царевич. Отец у него умер, и народ тотчас посадил его на престол. Он был очень молод, любил охоту и рано начал искать себе невесту.

Как на охоту, так и на поиски невесты он ходил переодетым. Больше всех ему понравилась одна девушка. Послал он своего управляющего-моура́ва к ее отцу с просьбой выдать девушку за молодого царя. Родители обрадовались, но девушка спросила у моурава:

– А какому ремеслу обучен жених?

– Да он же царь! – со смехом ответил моурав.

– Царь – это не ремесло, – возразила девушка. – Я спрашиваю, что он умеет делать, каким мастерством владеет.

Снова засмеялся моурав и повторил:

– Он умеет управлять царством – вот и все его ремесло. Царь он!

Тогда девушка сказала твердо:

– Царь – это никакое не ремесло. Раз он ничего другого не умеет, я за такого замуж не пойду, пусть он даже на престоле сидит!

Родители девушки были вне себя от негодования: как посмела эта дуреха отказать царю, да еще такому молодому и красивому!

Когда царю доложили об этом, он не только не обиделся, но и призадумался. Действительно, что это за мужчина, если не владеет никаким ремеслом. Кто знает, каково еще в жизни придется! И сказал он своему моураву:

– Я полагаю, что ремесло не помешает царю управлять царством.

– Разумеется, – отвечал моурав, – чем больше человек знает, тем лучше. И царю, конечно, не помешает знание ремесла, оно поможет во многом, выручит в трудную минуту. Не посмели мы вам передать, что еще сказала ваша суженая своим рассерженным родителям: «А если народ сбросит царя, каким ремеслом он пропитание себе добывать станет?»

– Верно! Мудрой оказалась моя избранница, и я непременно должен обучиться ремеслу. Но какому? Вот над этим надо подумать.

– Мне кажется, мастера серебряных и золотых дел имеют преимущество над прочими.

– Нет, – отвечал юный царь, – лучше всего ткать ковры. Что может быть прекраснее, чем расцвечивать шелка цветами и птицами, чтобы потом босые ступни моей любимой касались ковра. Первый плод моего труда я должен подарить моей невесте.

Моурав спорить не стал, и призвали лучшего во всем царстве ковровщика. Стал он ходить во дворец и обучать царя. Первый ковер, который выткал царь-подмастерье, был весь испещрен любовными стихами, они так искусно были вытканы среди цветов и птиц, что различить буквы и прочитать стихи было непросто.

Этот ковер царь послал возлюбленной как свидетельство своего мастерства. Умение царя привело девушку в восторг, и она не только согласилась стать его женой, но и до небес возносила его талант и мастерство. Состоялась царская свадьба.

Спустя некоторое время царь, по своему обыкновению, переоделся в простую одежду и пошел на охоту. Никакой дичи он не убил и, проголодавшись, вышел на дорогу и стал искать духа́н[104]104
  Духа́н – небольшой ресторан, трактир.


[Закрыть], где можно было бы поесть. Наконец он обнаружил в чаще леса домик и поспешил туда.

– Можно ли здесь пообедать? – спросил он.

– Разумеется, – ответили ему.

Духанщик оглядел его одобрительно, указал место и сказал:

– Извольте садиться, сейчас вам подадим обед.

Царь направился в комнату, которая была очень красиво убрана, а у самого порога был расстелен прекрасный ковер. «Это место как раз по мне», – подумал царь и только ступил на ковер, как пол под ним провалился, и он очутился в глубокой яме.

После солнечного света в яме все показалось ему черным как смола. Упав на дно ямы, он не сразу понял, что с ним приключилось. Постепенно приходя в себя, он стал различать во тьме каких-то людей. Один из них подошел к нему и спросил:

– А тебя какой грех занес на эту бойню?

– Какую еще бойню?

– Тебя, меня и вон того человека сюда бросили затем, чтобы убить…

– Что ты говоришь? Как это убить?

– А вот так: они мясом таких, как мы, «телят» кормят тех, кто попадает в их берлогу.

– Человеческим мясом кормят?

– Да, человеческим; того, кто им подойдет, они кидают в эту яму. Им и деньги не приходится на мясо тратить. Жадность их так велика, что не бросают они своего ужасного дела, хотя знают, что кувшин, который повадился по воду ходить, в конце концов у родника и расколется, и тогда им придется расплачиваться за гибель невинных людей.

– А откуда вы знаете, что они убивают людей и их мясом…

– И ты скоро узнаешь… Очередь теперь за одним из нас. Придут сюда вооруженные люди и заколют жертву, словно быка. Ни бежать нельзя, ни сопротивляться. Ведь оружие они отбирают при входе в этот притон.

Заныло сердце у молодого царя. Пока они вели разговор, спустились в яму вооруженные разбойники, повалили того, кто говорил, связали ему руки и перерезали горло прямо на глазах у царя. Он спросил:

– Вы и меня должны убить?

– А что ты за красное яичко?

– А если я таким ремеслом владею, что принесет вам большую прибыль, чем я сам? Не выгоднее ли это вам? Заставьте меня работать, сохраните мне жизнь и будете деньги помелом мести…

– Каким таким ремеслом ты владеешь? – подозрительно спросили молодого царя.

– Я сотку ковер, который вам будет стоить шесть тума́нов[105]105
  Тума́н – золотая монета.


[Закрыть], а продадите вы его за пятьсот.

– Да кто нам даст за ковер пятьсот туманов? Такие орешки ты своим свиньям подбрасывай, – расхохотались они.

– Зря смеетесь! Я вам дело говорю. Я скажу вам, кто даст за ковер пятьсот золотых. Мастерство мое не имеет себе равных – убедитесь в этом сами.

– Если мы принесем тебе пряжу сюда, ты выполнишь то, что обещал?

– Где угодно, мне все равно.

– Не думай, что нас легко провести.

– Моему ремеслу не нужны ни ложь, ни хвастовство. Оно говорит само за себя.

– А если нам не дадут пятьсот туманов?

– Я же в ваших руках. Все равно вы должны убить меня – тогда и убьете.

– Может, ты так хочешь время выгадать? Может, задумал чего?

– Вы зря меня подозреваете. У меня золотые руки – воспользуйтесь этим. Выгоду получите в сто раз больше.

– Ну, пиши, какой инструмент тебе нужен и какой материал.

– Вот по этому списку любой ковровщик определит, что я за мастер! – сказал царь и написал, что необходимо ему для работы.

Поняли они, что имеют дело с настоящим ковровщиком, и принесли ему все.

Царь принялся ткать ковер при свете коптилки. А на его глазах разбойники продолжали убивать людей.

Прошло время.

Работа была закончена, и ковер получился редкостной красоты. Как увидели его злодеи, глаза у них разбежались. Никак не думали они, что юный охотник способен на такое: листья, цветы и птицы были распределены стройно, в должном порядке, все на своем месте. Казалось, что перед ними настоящий сад с поющими птицами.

– Ну так кто же его купит? Кто даст нам за ковер пятьсот золотых? Куда его нести?

Юноша отвечает:

– На такой ковер у простых людей денег не хватит, поэтому несите его в царский дворец, только ночью, тайно. Тот, кто к вам выйдет – все равно: царь или царица, – тотчас купит ковер и тут же отсчитает вам золото.

Пошли разбойники ночью во дворец. Остановили их у ворот стражники:

– Что вам тут надобно?

– Принесли мы только что вытканный дорогой ковер, такой, что никто, кроме царя с царицей, его не купит.

Доложили царице, пригласила она «купцов» в свои покои, глянула на ковер и тотчас поняла, что сделал его ее супруг. «Наверное, заставили его в неволе работать», – подумала она, но промолчала, прикусила язык…

– Давайте внесем ковер в мою опочивальню, расстелим там, поглядим, на что он годится.

– Сию минуту, госпожа!

Слуги внесли ковер в царскую опочивальню. Задержалась там царица, ибо среди листьев и птиц прочитала она о всех злоключениях мужа.

«Переодетый, охотился я, как обычно. Никакой дичи не убил. Проголодавшись, зашел в духан пообедать. Там ввели меня в комнату, пол подо мной провалился, и очутился я в глубокой яме. Яма эта – бойня для невинных людей. Меня тоже собираются убить, чтобы моим мясом кормить тех, кто сюда заходит. Если что и спасет меня – так это ремесло ковровщика. Дай этим людям пятьсот туманов золотом и прикажи привести меня во дворец измерить дарба́зи[106]106
  Дарба́зи – большой парадный зал.


[Закрыть], чтобы выткать для него ковер. Пообещай им тысячу туманов. Пусть незаметно следят за ними мои слуги. Поспеши, но соблюдай осторожность, иначе они прирежут меня».

Ковер оказался настоящим письмом. Царица вынесла разбойникам пятьсот туманов и сказала:

– Вот для этого зала мне нужен большой ковер. Я заплачу вам тысячу туманов, но ковер должен быть выткан точно по размеру. Если он окажется чуть больше или меньше, я его не приму, и вы окажетесь в убытке. Поэтому пусть длину и ширину измерит сам мастер. Я вас предупредила. Кто же станет тысячу туманов на ветер бросать!

Как только злодеи услышали о тысяче туманов, они закричали в один голос:

– Завтра ночью мы приведем мастера, чтобы он все точно измерил.

Отпустила царица очень довольных разбойников, приставила слуг, чтобы незаметно следили за ними… На следующую ночь привели во дворец переодетого царя как мастера-ковровщика…

Вошли они в зал-дарбази. Стал царь измерять его длину и ширину, потом пошел в опочивальню, якобы проверить, подошел ли по размеру проданный ковер. Снял он там простую одежду, облачился в царский наряд и вернулся в зал:

– Вы ковер принесли?

– Мы, государь.

– Это вы получаете от царицы заказ на тысячу туманов?

– Мы, государь!

– А кто я, знаете ли вы?

– Знаем, государь! Ты – царь.

– А больше вы ничего не знаете обо мне?

– А что мы можем еще знать?

– А то, что я – тот самый ковровщик, который выткал вам ковер, а вы – злодеи, людоеды, разбойники!

Приказал царь схватить их. Собрались визири и вельможи, моурав с войсками, всех злоумышленников поймали и решили их повесить. Освободили несчастных пленников, обреченных на смерть. И тогда спросила царица у мужа:

– Разве плохо я сделала, заставив тебя обучиться ремеслу?

– Благодаря тебе я остался жив. Не владей я ремеслом, царский титул мне бы не помог, я бы погиб. Ты – жизнь моя, здравствуй долгие годы! Если бы не мое ремесло, меня бы давно не было на свете. Царский титул мне не помог, а ремесло спасло.